Сборник рассказов о судьбах

На Берегу закрыли церковь. Новые правители не хотели делить свою власть с Богом.

Каменный храм просто заколотили, а в деревянной церкви, после снятия креста, посадили местную администрацию. Там же выделили комнату и для участкового полицейского, которого поначалу присылали из Города, а в семидесятых появился и местный, после окончания курсов, да и прозвище у него было подходящее – Шериф, имени никто по традиции не помнил. Вот и засветился в глобальной истории один из героев второй главы про частные жизни.

А в конце пятидесятых Берег посетила вереница больших черных автомобилей, на которых приехали люди в черных и серых костюмах, белых рубашках и галстуках. Они ходили по берегу моря, размахивали руками, долго что-то обсуждали, а через месяц или два в газетах написали, что страна начинает строить детский курорт под названием «Золотой Берег».

Через пару лет горы затянул запах асфальта и гудрона, дорогу расширили и заасфальтировали. Из Города на Берег стал ходить два раза в день рейсовый автобус, дома, которые были ближе всего к воде снесли, предоставив хозяевам квартиры в городе – переселение сопровождалось криками, плачем, сердечными приступами, но для страны прошло тихо, кроме соседей о проблемах никто не узнал.

Поселок сотрясался от вбивания свай, на Берегу возник городок строителей, а через три года уже не каждый житель мог видеть море из своего дома – перспективу загораживали высотные корпуса детского курорта.

Появились рабочие места, куда потянулись местные жители, сменив рисковый рыбный промысел и нелегкий винодельный, зависящий, в том числе, и от погоды, на гарантированные зарплаты уборщиц, сторожей, администраторов, водителей, дворников, воспитателей и тому подобное. Увидев, что можно работать всего восемь часов в день, дети Берега уже не хотели наследовать родительские дела, пытались при первой же возможности уехать в Город, куда теперь вела асфальтовая трасса, а билет на автобус стоил копейки. Берег абсорбировался страной, окончательно потерял свою самобытность.

Начался исход.

А конец двадцатого века отметился очередным кардинальным изменением жизни Берега, как всегда глобальным, перспективным, обещающим светлое будущее для будущих поколений, но, как обычно, проехавшим тяжелым катком по поколению нынешнему.

Опустел «Золотой Берег», никто больше не привозил детей на курорт, никто не поддерживал жизнь здравницы страны – выбитые окна, ветер, блуждающий по коридорам, опустение…

Бросились жители Берега к старым, былым, надежным занятиям, но где там, за несколько десятилетий потеряны навыки, рыбацкие баркасы прохудились, рецепты вин утеряны, связи нарушены…

Но вот опять очередной просвет в конце туннеля, свет, зажженный мировым опытом, вековыми традициями чужих стран – пришли новые собственники, полились на Берег инвестиции. Что-то перестроили, что-то снесли, на месте старых корпусов засверкали всемирно известными названиями новые здания отелей, новая волна сноса старых домов – от поселка Берега осталась одна, точнее, половина улицы, самая дальняя от моря, примыкавшая к предгорьям и почти вытоптанным виноградникам.

Возрождение не принесло спасения – теперь другой стандарт – не нужны местные уборщицы и администраторы, приехала молодежь, владеющая несколькими языками, компьютером, умеющая носить галстуки. Да и не нужны они круглый год, только на сезон, а сезон на Берегу с апреля до октября, остальная часть года – холодно и пусто.

Потянулись с Берега и люди среднего возраста, кто куда – у кого-то дети в Городе или дальше осели, кто-то просто в никуда от безысходности, но были и те, кто оставался, оставался навсегда.

Глава 2. Жители Берега

Декабрь выдался довольно теплым, но ветреным.

Завывало так, что и не уснуть, или это уже просто возраст не позволяет? Кто его знает.

Поворочавшись еще часок в постели, Капитан вылез все же из-под одеяла, накинул пальто и вышел на крыльцо. На улице еще было темно, звезд не видно, небо затянуто тучами.

Дом Капитана располагался на возвышенности, с которой можно было в просвет между двумя высотными корпусами отелей увидеть море, но сейчас только темень вокруг. Закрывшись от ветра поднятым воротником, мужчина медленно спустился с крыльца, аккуратно придерживаясь за перила, шаркая, пошел за дом. За долгие десятилетия, прожитые здесь, каждая кочка, каждая неровность были хорошо знакомы, можно было идти хоть с закрытыми глазами, поэтому фонариком Капитан не пользовался.

Со скрипом открыл дверь погреба, вошел, спускаться вниз не стал, полки со всем необходимым находились здесь, наверху, при входе. Нащупал бутылку, аккуратно снял с полки, убрал в карман пальто – руки уже порой начинали подводить, и было жалко, если бутылка выскользнет из пальцев и разобьется.

Вернулся в дом, зажег свет, откупорил бутылку, налил в стакан вино, сел в кресло под лампой, закутал колени пледом, надел очки и взял со стола книгу с потрепанными пожелтевшими страницами – одна из тех, что удалось спасти из библиотеки Филиппа, когда сносили деревянное здание администрации. Тех времен, когда там была церковь, Капитан не помнил, он был еще ребенком в годы кардинальных послевоенных перемен.

Потягивая вино, он в который уже раз перечитывал знакомый с детства текст, иногда не вникая в его смысл, уносясь мысленно в далекие годы молодости, будто перечитывал свою жизнь.

Когда с рассветом пришло и чувство голода, Капитан оделся и пошел в сторону отелей. Он обычно завтракал с Шерифом, которому свезло попасть на довольствие к новым хозяевам Берега.

Шериф прослужил в полиции с начала семидесятых до закрытия детского курорта в начале девяностых. В самом конце двадцатого века перебрался в Город к своему внуку после того, как дом пенсионера выкупили девелоперы, строившие новый корпус отеля. Но городская жизнь не пришлась ему по вкусу, тяготила, тянуло назад, куда Шериф и вернулся в первые годы нового тысячелетия.

Дело в том, что внук его оказался удачливым бизнесменом – организовал охранную структуру, в конце девяностых выиграл конкурс и теперь отвечал за безопасность на Берегу. Вот в свою компанию он и «нанял» деда, в обязанности которого теперь входил контроль за пустыми отелями в период «мертвого» сезона. Все понимали, что должность эта в большей степени являлась благотворительной – что было ждать от старика, да и какая опасность могла угрожать запертым корпусам на пустынном побережье? В зимние месяцы население Берега составляли несколько местных жителей, ветер и дождь. Здания гостиниц запирались, ставились на сигнализацию, пульты которой находились в Городе, раз в неделю патрульная машина охранной фирмы приезжала на Берег, совершался внешний осмотр зданий, а заодно доставлялись продукты Шерифу, который жил в отдельном домике, где в летние месяцы располагалась дежурная часть.

Вместе с патрульной машиной по понедельникам приезжал и маленький пикап из одного из городских супермаркетов с продуктами для нескольких постоянных жителей Берега.

Капитан никогда не покупал продукты у водителя пикапа, в последние годы стал жутко бережливым, складывал свою скудную пенсию в деревянную шкатулку, спрятанную в кухонном шкафу. Никогда он не слыл скрягой, характер изменился в старости. Ему в последние годы становилось порой страшно, страшно от одиночества – он никогда не был женат, не было детей и внуков, кто ж позаботится, если что? Что такое это самое «что», Капитан для себя не формулировал, не пытался осознать, но постоянно твердил: «Как же, если что?»

Каждый месяц, убирая очередные купюры в шкатулку, пересчитывал накопленное, шепча: «Должно хватить, если что.»

«Шерифу все равно все достается бесплатно», – оправдывал себя Капитан, бредя каждое утро на завтрак в дежурную часть, а частенько и на обед или ужин, если не удавалось напроситься в гости к кому-нибудь еще.

Свое у него было только вино, старый виноградник не позволял умереть старику от жажды.

– Ночью было ветрено, – неторопливо сказал Капитан, поднося ко рту кусок хлеба с сыром.

– Да, – согласился Шериф, – ночью был шторм, но сейчас все успокоилось.

– А в Городе часто бывает шторм? Ты же там жил. Знаешь.

– Нет, не часто. Горы. Там меньше ветров.

– Это хорошо.

– Что хорошо?

– Хорошо в Городе, потому что там мало ветров.

– Ну, не знаю. Мне здесь лучше.

– Что же там плохого? У твоего внука же большой дом.

– Да, большой. Три этажа. Я тебе сто раз рассказывал уже.

– Все равно интересно, как там?

– Там синтетика, – это слово когда-то еще в юности прилипло к языку Шерифа, и он всю жизнь употреблял его и к месту, и не к месту.

– Сейчас море холодное, а ты говорил, у внука бассейн.

– Да, большой во дворе. С подогревом. Можно круглый год плавать. Правнуки любят барахтаться.

– Хорошо.

– Да, это хорошо. Но я каждое утро выходил там во двор, смотрел на бассейн, на улицы, на клумбы и стриженные газоны…, – Шериф помолчал. – Смотрел, понимал, синтетика все это. Хотелось видеть море, горы, что-то настоящее. Загибался я там от тоски…

– Я наелся. Спасибо. Сегодня пятница, помнишь?

– Помню, приду.

– Я вчера встретил Принцессу, обещала прийти.

– Артур заходил, тоже помнит. А Дудка никогда не забудет, куда ему без слушателей.

Они вышли из домика и, не сговариваясь, пошли на пляж, сели на песок и молча замерли, вдыхая соленый воздух, глядя на усмирившееся к утру море, отражающее иногда пробивающееся сквозь тучи солнечные лучи.

– Я иногда в Городе садился, закрывал глаза и видел все это, – сделал широкий жест Шериф. – Разве может что-то сравниться…?

– Я с тобой согласен.

– Пойдем, Капитан, мне на обход пора.

Они с трудом поднялись с мокрого песка, отряхнулись и пошли мимо отелей, вдаль от берега, туда, где в предгорьях остались последние деревянные дома.

Шериф старался делать свой обход не реже раза в пару дней, шел от дома к дому, стучался, входил, перекидывался парой слов с хозяевами, если предлагали, не отказывался от чашки кофе или стакана вина, тогда задерживался подольше.

В прошлом месяце при таком обходе нашел Торговца. Того смерть посетила, видимо, ночью, лежал старик в постели, лицо спокойное, глаза закрыты.

Шериф вызвал патрульную машину, чтобы ребята помогли выкопать новую могилу для Торговца. На похороны собрались почти все, у кого еще были силы дойти до кладбища, расположенного за виноградниками недалеко от каменного храма. Народу было много, человек пятнадцать.

В прошлую зиму патрульную машину Шериф вызывал пять раз, в этом году пока только дважды, для Торговца, а второй раз для Блада, который тоже покинул Берег, разбившись о камни при падении с трапа.

День Капитан провел, сидя на крыльце на грубой, сколоченной еще его отцом скамье, подставляя морщинистое лицо вышедшему из-за разбежавшихся туч солнцу. Сидел и улыбался. Почему улыбался? Он и сам не мог объяснить, вдруг поняв, что улыбается. Редко в последнее время такое с ним случалось. Просто улыбался солнцу и легкому ветерку с моря.

Когда стало смеркаться, Капитан сходил в погреб, осмотрел полки – запас бутылок выглядел солидно, взял одну из них, спрятал в карман пальто, секунду посомневавшись, взял вторую.

Неспешно отправился в путь к Крайней Скале, так испокон века называли обломок скалы, которая каким-то чудом или природой была отделена от гор и одиноко торчала недалеко от моря. Почти вплотную к ней был пристроен один из шикарных отелей, окна номеров которого смотрели на море, а к горам был обращен зал ресторана на третьем этаже и широкий балкон, тянувшийся вдоль зала, одним краем почти касаясь скалы.

У подножья уже почти все собрались: Принцесса, державшая в руках корзинку с продуктами, Дудка и Артур.

Вскоре за Капитаном к ним присоединился и Шериф.

Началось восхождение, тропа была крутая, мужчины тянули и подталкивали необъятную Принцессу, самой бы ей в жизни было не забраться по скользким камням.

Наконец они оказались наверху, среди невысоких сосен и кустов, которыми поросла скала. Из-под одного из кустов Шериф и Капитан вытянули две широкие, длинные доски, крепко сколоченные друг с другом поперечными брусками. Сооружение это они называли трапом.

Вытягивая трап из-под куста, они направляли один из его концов к бетонным перилам ресторанного балкона, пока доски надежно не облокотились на прочный парапет. Для верности Шериф попытался покачать переправу – все надежно, не шелохнется.

Первым перешел на балкон Дудка, бережно неся футляр с инструментом.

Второй, как обычно, в путь отправилась Принцесса, передав корзину в руки Капитану. Она, расставив руки в стороны, не отрывала ступни от досок, очень осторожно продвигая ноги одну за другой, будто скользя по трапу. На балконе ей помог Дудка, подав женщине обе руки, придерживал ее, пока она спускалась по импровизированной лестнице: высокий ящик, стул, ящик поменьше, маленькая низкая лавочка.

Когда Принцесса ступила на пол, дело пошло быстрее, остальные мужчины один за другим добрались до балкона.

Вот так еще в ноябре шел с ними и Блад, но на полпути он вдруг ойкнул, схватился за грудь, пошатнулся и, заваливаясь вперед, сорвался, упал на острые камни у подножья скалы в нескольких метрах внизу. Так сложившаяся компания потеряла одного из своих членов, который покинул Берег.

Гурьбой прошли по балкону к одной из стеклянных дверей ресторана, вошли в зал.

Эти еженедельные сборища были возможны благодаря Шерифу, который каждый год, следуя за группой охранников, запирающих отели до следующего сезона, незаметно отмыкал замок на этой двери. Сигнализации в ресторане не было – что там красть? Стулья, столы и стандартную скучную посуду?

Теперь уже и не вспомнить, кому впервые пришла мысль, что на балкон можно забраться со скалы. Но про дверь точно придумал Шериф, знакомый с системой охраны. Так компания и получила в свое полное распоряжение зал ресторана на каждую зиму. Сборища проводились раз в неделю, по пятницам, участники называли это мероприятие балом, хотя и не танцевали, но уж очень это слово нравилось Принцессе.

На ощупь найдя выключатели, Шериф зажег яркий свет, Дудка крутился у музыкального центра, и вскоре тихо зазвучал джаз, Принцесса выставляла из корзинки на стол, покрытый белоснежной скатертью, тарелки с хлебом, овощами и своей фирменной брынзой – только она умела добавлять туда при приготовлении какие-то секретные травки, создавая ни с чем несравнимый вкус, Капитан открывал бутылки, Артур с Шерифом таскали из шкафа в глубине зала бокалы и приборы.

Когда расселись, Дудка спросил:

– Ну, какие будут идеи по повестке дня?

Так уж повелось, что каждый раз, оказываясь здесь, они придумывали повод, по которому собрались. Это было все, что угодно: дни рождения тех, кто родился летом, какое-нибудь событие у детей или внуков одного из участников и тому подобное.

– Может, помянем Блада? – спросил Артур.

– Нет, – возразил Шериф, – мы уже дважды или трижды этот повод использовали. Надо что-то другое.

– Новый год? – спросила Принцесса.

– До него еще две недели, – вздохнул Шериф, – а прошлый мы в прошлую зиму пять раз отмечали. Давайте, напрягайтесь. Что-нибудь оригинальное.

– Я знаю, – поднял руку Дудка, – я сегодня читал одну из книг Филиппа, не помню название, но там была свадьба. Давайте свадьбу справим.

– Чью? – удивился Капитан.

– Твою.

– Мою? Но у меня не было никогда свадьбы.

– Вот и справим в первый раз.

– А с кем? – Капитан с изумлением смотрел на товарища.

– Как с кем? Конечно, с Принцессой. Мы же лет пятьдесят назад готовились погулять на вашей свадьбе, но вы нас обманули. Вот теперь исправим…

– Но…, – попыталась возразить Принцесса.

– Мне идея нравится, – перебил ее Шериф, – это реально хороший повод, все остальное синтетика, а это настоящее. Мы же, действительно, тогда готовились, а ты выбрала другого.

– Я? – Принцесса почти вскрикнула. – Это он меня бросил.

Капитан молчал. Он все помнил. Да, так уж сложилось, он с ума сходил пятьдесят лет назад по Принцессе, но он не мог решиться сделать предложение. Он свято верил, что, дав однажды клятву верности, ты никогда не имеешь права ее переступить. Но как быть, если вдруг разлюбишь или влюбишься в другую, как это случилось с его отцом. Отец, возя рыбу в Город, встретил там женщину, которая увлекла его так, что он не мог уже жить без нее, все бросил, уехал жить за перевал. Капитан помнил, каким ударом это стало для мамы, она угасла, потеряла всякий интерес к жизни, сникла, увяла, протянула всего года три. Он никогда не женится – решение пришло тогда, и он его не нарушил, не готов он был стать потенциальной опасностью для любимой женщины. Отдалился, отгородился от Принцессы, рвал себе душу, наблюдая за тем, как начались ее отношения с Индейцем, которые и закончились свадьбой.

Овдовела Принцесса в начале девяностых, когда баркас Индейца разбился о прибрежные скалы в сильный шторм, утащив на дно мужа и единственного сына несчастной женщины.

Капитан молча смотрел на старое лицо своей юношеской любви, на ее огрубевшие узловатые руки, положенные на белую скатерть по обе стороны тарелки, прислушивался к себе, нет, ничего внутри не напоминало о давних чувствах. Равнодушие? Нет, скорее привычка последних лет видеть в ней не женщину, а товарища, соседку, скорее, даже друга.

– Ну, Капитан, решайся, – подбадривал его Шериф, – не разрушай хорошую идею, свадьбы у нас еще ни разу не было.

Принцесса усмехнулась:

– Капитан, а может, попробуем такой повод? Станем мужем и женой на один вечер?

– Не робей, мужик, – поддержал ее Дудка.

– Давайте, – пожал плечами Капитан.

Все засуетились, начали раскладывать еду по тарелкам, разливать вино.

Шериф встал и торжественно произнес:

– Согласен ли ты, Капитан, взять в жены Принцессу?

– Да, – пожал плечами тот.

– Клянешься ли ты в горе и радости быть рядом с ней, быть ее поддержкой и защитой до последней точки? Что там еще говорят?

– Клянусь.

– Согласна ли ты, Принцесса, взять в мужья Капитана?

– Согласна.

– Тогда именем Берега объявляю вас мужем и женой! Муж поцелуй жену для подтверждения ваших намерений.

Капитан встал, обошел стол, наклонился, обнял необъятное тело Принцессы, вытянул шею, еле дотянулся своими губами до ее.

Остальные тоже встали и выпили.

– Дудка, сыграй танец для жениха и невесты, – крикнул Артур.

Дудка открыл футляр, достал саксофон, протер его, потом прошел через зал, выключил проигрыватель, распрямился и начал играть свою любимую композицию «Summertime».

Когда-то много лет назад отец взял Дудку, который тогда еще не был Дудкой, в Город. Там, разгрузив рыбу на рынке, они зашли в кафе, чтобы перекусить. В глубине зала на маленькой сцене сидел мужчина и играл на саксофоне. Услышав музыку, Дудка замер, потеряв дар речи, и так и просидел все время, не отрывая взгляда от музыканта, пока отец обедал. На обратном пути мальчик не говорил ни слова, не стал он говорить и дома, он перестал воспринимать мир, он слушал музыку, которая звучала внутри него. Только недели через две, он открыл рот и обратился к перепуганным родителям: «Отвезите меня опять туда.»

В этот раз из Города они вернулись с новеньким саксофоном и самоучителем игры на нем, на оплату приобретения ушли все деньги, вырученные от продажи рыбы и вина.

После этого любая свободная минута использовалась мальчишкой на освоение инструмента и обучение извлекать из него те звуки, которые однажды заворожили ребенка.

С того года он обрел свое истинное имя – Дудка.

Принцесса с трудом выбралась из кресла, положила руки на плечи Капитана, тот положил свои на ее бока. Так они потоптались несколько минут, потом опять сели за стол на свои места.

Бал продолжался.

– Артур, – Капитан неспешно потягивал вино из своего бокала, – сегодня вспоминали с Шерифом, как он жил в Городе. Ты же тоже там несколько лет прожил?

– Что спрашиваешь? Сколько можно об одном и том же?

– А о чем еще? Все уже обсуждали.

Артур тяжело вздохнул:

– Да. Я там пять лет прожил у сына, когда сильно заболел.

– А потом? – не унимался Капитан.

– Потому вернулся. Когда выздоровел.

– Почему?

– А что мне там делать? Там все для молодежи, там все другое, а я здесь прирос. Куда ж от корней.

– А я никогда с Берега не уезжал, – задумчиво сказал Капитан. – Поэтому и спрашиваю, хочу понять, смогу ли жить в другом месте?

– А ты попробуй, – предложил Шериф.

Дудка тихо наигрывал, стоя в дальнем конце зала. Он уже был далеко, там, где рождается музыка, как обычно, выпал из общей компании.

– Поздно уже пробовать. Вот, Шериф, как ты думаешь, если Дудку увезти в Город и дать ему инструмент, он поймет, что уже не на Берегу?

– Не знаю. Может, и не поймет. Я так думаю, он себе еще один Берег нашел. Видишь, бродит по нему один без нас. Для него все остальное просто синтетика.

– Думаешь, для него музыка – это Берег?

– Думаю, да.

– Выходит, у него два Берега.

– Выходит.

– Повезло.

Сидели долго, беседуя на темы, которые уже давно знали наизусть, но внимательно вслушивались в слова, будто слыша их в первый раз или пытаясь найти в них ранее не уловленный смысл. Им было хорошо друг с другом, гораздо лучше, чем по отдельности. Компания позволяла твердо стоять на Берегу, верить, что еще не пришло время его покидать.

Уже в ночи они, спрятав трап в кустах до следующей пятницы, разбрелись по своим домам, двери в которых никогда не запирались, чтобы, если что…

Капитан проснулся, с удивлением отметив, что солнце уже встало – давно так крепко и спокойно не спал, да и настроение было какое-то приподнятое, волнительное, старик не узнавал себя.

К Шерифу не пошел, а сразу отправился к Принцессе:

– Привет. Чем помочь?

Принцесса имела большое хозяйство: единственная на Берегу держала коз, возделывала внушительный огород, да и виноградник у нее был самый богатый. Капитан всегда удивлялся, как это она при своей комплекции и неповоротливости все успевает?

Большое хозяйство ей досталось в наследство от Индейца, который был, пожалуй, самым зажиточным жителем тогда еще большого поселка. Крыша их дома была самой большой, на ее устройство ушло вдвое больше черепицы, чем можно было предположить.

– Чего вдруг? – удивленно посмотрела женщина на возникшего в дверях Капитана.

– Помочь хочу. Мы же теперь муж и жена, как бы.

– Как бы? Это точно. Шутка все это было.

– Нет. Я не так думаю. Я же клятву дал. Клятвы нельзя в шутку давать, я в этом уверен, я это знаю.

– Что ж ты раньше-то ее боялся дать? – она с нескрываемым любопытством смотрела на него.

– Хочешь правду?

– Давай, – она присела за стол. – Садись, муженек. Поведай.

– Я честно скажу, боялся я, что не выдержу, не сдержу клятву. Жизнь-то тогда вся впереди была, можно ли было так надолго зарекаться. Нельзя клятву нарушить, а как же быть, если припрет. Вот о чем я тогда думал.

– Дурак ты был, вот что я тебе скажу. А теперь не боишься?

– Теперь уже и не успеть, чтобы нарушить, – старик часто заморгал, не выдержал пристального взгляда Принцессы.

– Дурак ты, хотя тебе можно и спасибо сказать.

– За что?

– С Индейцем у нас очень страстная любовь вышла. Кто ж знал? Но так вышло. Как бы с тобой получилось, теперь никто не узнает, а как с ним получилось, я знаю. Это было прекрасно, думала, так и не бывает. Так что твоя трусость мне счастье принесла. Вот как!

Помолчали.

– Ладно, что о былом, – вздохнула женщина, – ты ж, поди, голодный, как всегда. Садись, сейчас завтракать будем, а потом пойдем, надо сарай поправить, раз уж вызвался.

Все выходные они работали в сарае, укрепляли прогнившие стены.

В понедельник утром Капитан первым делом, когда вылез из постели, прошел на кухню, достал деревянную шкатулку, вытащил деньги, спрятал в карман и заспешил к Принцессе.

– Сегодня пикап приедет. Давай список, что купить надо?

– Ладно, пиши.

Закончив диктовать, она протянула ему кошелек.

– Не надо, у меня есть, – Капитан направился к двери, провожаемый изумленным взглядом Принцессы.

Таща назад тяжелые пакеты с продуктами, он еще с крыльца услышал стоны и причитания, бросил пакеты, рванулся в дом.

Принцесса лежала на полу у подножья лестницы, ведущей на чердак, из-под задранной юбки торчала опухшая, посиневшая нога.

– Что? – выдохнул Капитан, падая на колени рядом с женщиной, приподнял ее голову. – Что с тобой?

Сквозь стоны она ответила срывающимся на всхлипы голосом:

– Соскользнула… Хотела стропила править… Сорвалась… Нога…

Капитан попытался ее сдвинуть с места, подтащить к постели, но понял, что сил не хватит:

– Полежи, я сейчас, – выскочил из дома, поспешно, задыхаясь, заковылял в сторону дежурной части.

Вдвоем с Шерифом им с грехом пополам удалось затащить Принцессу на кровать. Притащили кусок доски, тряпками и ремнями прикрутили ее к сломанной ноге.

– В Город надо, в больницу, – безапелляционно заявил Шериф, – сейчас патрульную вызову.

– Нет, нет, я сам, я должен сам, – шептал Капитан.

– Что сам?

– Я сам отвезу, так быстрее будет. А то пока они сюда, потом назад, я в один конец быстрее. Я же сколько шофером на «Золотом» отработал, я мигом. У тебя же была машина. Где она?

– Там, – Шериф махнул рукой в сторону окна, – на парковке у дальнего отеля.

У него был старый, ржавый FIAT. Еще в восьмидесятые ему за отличную службу предоставили право купить машину вне очереди. Долгие годы автомобиль был гордостью Шерифа – материальным символом его нужности и признанности. Но прошло время, внук требовал, чтобы машину убирали на дальнюю площадку – не смущать отдыхающих, не вписывалась она в современный облик Берега.

– На ходу?

– Да, но бензин на донышке.

– У Индейца в сарае горючка есть, еще от баркаса.

– Так дизель же был у него.

– Там два бака, я видел вчера. На одном написано – дизель, на другом – бензин. Беги за машиной, а я сейчас наберу, приготовлю. Быстрее, видишь, мучается бедная.

Шериф ушел, а Капитан, пометавшись по дому в поисках тары, выбежал на улицу, потом в сарай. Там нашел и ведро, и старый шланг. Набрал бензина, вернулся в дом, поставив ведро у дверей.

– Как ты? – наклонился над Принцессой.

– Больно. Ты бы забрался наверх… Там я начала… Ослабила стропилину, боюсь сорвется… Она справа, увидишь. Закрепи, а то не ровен час…

– Сейчас, сейчас, не волнуйся.

Капитан забрался по лестнице на чердак, с первого взгляда определил, о чем говорила Принцесса, заторопился, нога соскользнула с балки перекрытие, и вся тяжесть тела старика пришлась на старую доску потолка.

Доска протяжно взвизгнула, срываясь с крепивших ее гвоздей, полетел вниз в комнату, одним концом опрокинула ведро, вторым влетела в камин, подняв облако искр, разбрасывая раскаленные угольки.

Огонь радостно накинулся на дверь и стены, по занавескам устремился к потолку.

Когда Капитан скатился по лестнице вниз, горели уже потолок и три стены, огонь подбирался к четвертой – той, где было окно.

– В окно, окно… – задыхаясь шептал старик, пытаясь стащить Принцессу с кровати, но привязанная к ноге доска прочно застряла между прутьями спинки кровати.

– Уходи, Капитан, я в окно не пролезу, да и не стащишь ты меня, – ее голос звучал спокойно и уверенно. – Уходи, успеешь.

– Нет. Сейчас доску отвяжу, подожди.

– Уходи, – она отталкивала от себя мужчину. – Уходи. Это все.

Капитан прекрасно понимал, она права. Ему не стащить ее тело с кровати, не затащить на подоконник, путь к двери загораживала плотная пелена огня, дышать становилось все тяжелее.

Прекратив борьбу, мужчина лег рядом с женщиной, обнял:

– Закрой глаза. Я рядом. Закрой, не смотри на огонь, он не успеет, сначала упадет крыша.

– Уходи, – шептала она.

– Нет. Я дал клятву, у меня нет времени ее нарушить. Я рядом. Закрой глаза. Не бойся, я рядом.

Капитан оказался прав, прежде чем огонь добрался до двух стариков, рухнула тяжелая черепичная крыша – символ достатка и благополучия, и в этот день еще две человеческие души покинули Берег.