Запах страха

Стеклянные дверцы книжных шкафов тихонечко звенели, деликатно намекая, что голоса чересчур громкие. Цветы на подоконниках трепетали в тюрьмах горшков, желая оказаться как можно дальше от эпицентра скандала. Колыхались занавески. Шерсть на ковре встала дыбом. И лишь массивный дубовый стол демонстрировал полное спокойствие, ни на йоту не сдвинувшись со своего места, и это несмотря на то что ссорящиеся стояли около него, превратив полированную столешницу в импровизированное поле боя.

– Всеслава!

– Я не хочу ничего слушать!

– Тогда как мне все объяснить? – растерянно осведомился барон.

– Объяснить?! – В огромных глазах королевы сверкнуло бешенство. – Ты можешь это объяснить?! Ты что, издеваешься?

Всеславу не зря считали одной из самых красивых женщин Тайного Города – даже будучи разъяренной, она оставалась прекрасной, и несчастный Мечеслав волей-неволей любовался своей королевой.

– Юбилей… – промямлил барон, опуская глаза. – Ратомир устроил большой праздник, и мы… увлеклись.

А что он еще мог сказать?

– И устроили драку на Триумфальной площади!

– Но мы же не всерьез!

– Пять машин сгорело!

– Мы возместили ущерб! У челов никаких претензий!

Поняв, что натворили, бароны наняли лучших адвокатов Тайного Города и сумели замять ситуацию в кратчайшие сроки.

– Шум во всех газетах!

– Так ведь никого не поймали!

– Еще не хватало, чтобы вас повязала человская полиция!

– Именно поэтому мы и смылись на остров… – радостно продолжил Мечеслав.

И тут же осекся, поняв, что напоминать об этом не следовало. Начавшая было успокаиваться королева мгновенно припомнила главные прегрешения барона:

– Ты плясал канкан со шлюхами!

– Невинная шутка. Неужели ты думаешь…

– Мне пришлось заплатить «Тиградком», чтобы они не пускали в эфир эту позорную запись!

– Но ведь ничего не было.

– Этого еще не хватало! – рявкнула Всеслава.

Барон содрогнулся, на секунду представив, что было бы, если бы что-то было. Картина вырисовывалась кошмарная. Впрочем, она и сейчас была далека от радужной.

«Ну, Ратомир, я тебе припомню: „Еще по одной!“

Если честно, на юбилее бароны напились не так уж сильно, просто им было весело. Просто весело. Хотя кого это сейчас интересует? Уж точно не Всеславу.

– Ты давал себе отчет, как твои похождения будут смотреться по телевизору? «А кто это там тискает раскрашенных девок? Как, вы не знаете? Это же барон Мечеслав, славный хозяин домена Сокольники, близкий друг королевы…» О чем ты думал, идиот?

– Предполагалось, что это будет частная вечеринка. Без прессы.

– На которой можно вести себя как пьяная обезьяна?

– На которой можно от души повеселиться.

– От души?! – Задохнувшаяся от гнева Всеслава стиснула кулачки, секунду постояла, буравя провинившегося барона яростным взглядом зеленых глаз, а затем быстрым шагом направилась к выходу из кабинета. – Аудиенция окончена!

Барон бросился следом:

– Всеслава…

– Вы еще здесь?

– Я не уйду, пока…

– Ах, так?! Ямания!

– Я здесь, Ваше Величество!

Начальница королевской канцелярии замерла у письменного стола и старательно делала вид, что не подслушивала, о чем говорили в кабинете Всеслава и барон.

– Ямания, за мной! – Королева вернулась в кабинет. – Нас ждут важные государственные дела!

– Согласна, ваше величество. Я как раз хотела…

– Всеслава! Мы должны поговорить наедине!

– Вы не собираетесь уходить, барон?

– Нет, – рубанул Мечеслав.

– В таком случае придется вас куда-нибудь послать.

– По-моему, ты перечислила достаточно направлений…

– Но вы не ушли!

– Ни одно не понравилось.

– Придется послать вас официально.

– А я все равно не пойду!

– Надеюсь, барон, вы не забыли, что состоите на королевской службе? – ледяным тоном осведомилась Всеслава.

– Нет, – буркнул Мечеслав.

– В таком случае… в таком случае… – Королева огляделась, увидела секретаря, о которой успела забыть: – Ямания!

– Да, ваше величество!

– Пиши указ.

– Я слушаю.

Выражение лица барона показывало, что он готов съесть… нет, что он готов сожрать и фату, и блокнот, который появился в ее руках.

– Сего числа, сего месяца, настоящим… Ну, официальная шапка.

– Я понимаю, ваше величество.

Но что дальше?

Взгляд королевы скользнул по разбросанным на столе бумагам. Прошения, отчеты казначейства, доклад воеводы Дочерей Журавля… А это что? В самом дальнем углу?

Всеслава взяла документ и быстро, почти не понимая смысла написанного, прочла:

«…а чо касаема вешания моя незабвенная Королева то вся эта онанимка есть кляуза и поклеп! Вешать я велю только бунтавщиков строго и всегда по квоте. А когда Дуричи или Гниличи онанимно плачут что их повешето слишком то это все равно потамучто их много и никто не заметит… …искрене твоих поданых верный тебе великий фюрер я Кувалда…»^[6]

Королева довольно улыбнулась:

– Ямания, пиши!

– Да, ваше величество! – Канцелярская воевода сжала в руках авторучку и бросила на барона уничижительный взгляд.

– Принимая во внимание уникальные дипломатические способности барона Мечеслава и его умение вести переговоры с другими семьями, мы, в знак особой милости, назначаем повелителя домена Сокольники главным королевским министром по делам Красных Шапок!

– …по делам Красных Шапок. – Ямания с трудом сдерживала рвущийся наружу смех. – Да, ваше величество!

Мечеслав побагровел.

– Всеслава! Ты не можешь!

– Барон, – официально произнесла королева, глядя в окно. – Мы надеемся, что вы приложите все свои таланты и поведете наших верноподданных дик… гм… наших верноподданных к новым свершениям. На вас смотрит весь Великий Дом, барон, и даже весь Тайный Город, так что не опозорьтесь. Благодарить не нужно. Патент заберете в канцелярии. А сейчас, прошу прощения, меня ждут важные дела.

– Всеслава!

– Ямания, подготовь официальное заявление для «Тиградком», – мстительно закончила королева. – Карьерные успехи нашего дорогого барона не должны остаться незамеченными.

* * *

Москва, улица Юннатов,

25 сентября, понедельник, 12:40

Как обычно, они встретились в уединенном месте, в тихом московском дворике, обитателям которого не было никакого дела до двух беседующих на лавочке мужчин. Хотя… возможно, зоркие бабушки или молодые мамаши, скучающие с детьми у песочницы, и заинтересовались бы собеседниками, но морок, что навел Сантьяга, надежно укрыл его и Корнилова от посторонних взглядов. Ибо ни знаменитый полицейский, начальник отдела специальных расследований Московского управления, ни комиссар Темного Двора, военный лидер могущественной Нави, не желали афишировать свои отношения. Комиссар не хотел давать повод людам и чудам обвинять Темный Двор в интригах с человскими властями, Корнилов же не мог себе представить, как объяснить начальству, что проводит встречи не с человеком, а представителем древней расы, более того – одним из высших магов этой самой расы, попросту говоря – с колдуном. Эти и некоторые другие резоны заставляли мужчин принимать меры предосторожности. К месту встречи они подъехали с противоположных направлений, машины оставили на разных улицах и заговорили только после того, как Сантьяга, традиционно обеспечивающий безопасность встреч, кивнул: все в порядке.

– Добрый день, – вежливо поприветствовал знакомца Корнилов.

– Добрый день, Андрей Кириллович, – не менее учтиво отозвался комиссар. – Как ваши жулики?

– Ловлю потихоньку.

– Приятно слышать.

Они не походили друг на друга. Невысокий майор, с безразличным выражением на лице, едва доставал длинному Сантьяге до плеча. Редкие, мышиного цвета волосы полицейского пребывали в беспорядке, в то время как комиссар мог похвалиться аккуратной прической – казалось, что брюнет только что покинул парикмахерскую. Но самое главное – одежда. Слегка помятые брюки, джемпер и простенькая куртка Корнилова не в состоянии были соперничать с элегантным белым костюмом нава, с запонками, украшенными крупными черными бриллиантами, и галстуком ручной работы. Со стороны могло показаться, что на лавочке сидят барин и приказчик, однако уважение, с которым Сантьяга обращался к полицейскому, показывало, что это предположение не имеет под собой оснований.

– Были интересные дела в последнее время? – светским тоном осведомился нав.

– А у вас?

– Увы.

– Сочувствую.

– Спасибо. – Сантьяга обаятельно улыбнулся, и в его черных глазах вспыхнули веселые огоньки. – Мы давненько не встречались, Андрей Кириллович.

– Повода не было.

– Теперь появился?

– Вполне возможно, – серьезно кивнул полицейский.

– Кто-то опрометчиво нарушил режим секретности?

– Еще не знаю.

Главный закон Тайного Города требовал скрывать от господствующих на Земле челов факт его существования, ибо магия, которой обладали наследники древних рас, являла собой огромный соблазн, и кто знает, куда повернет история, если человским политикам откроется правда? Захотят ли нынешние властители планеты жить в мире со своими предшественниками, с теми, кто некогда правил Землей? С теми, кто способен вызывать ураганы, метать огненные молнии, мгновенно перемещаться на огромные расстояния, становиться невидимым и называет людей челами? Проверять коэффициент толерантности человечества жители Тайного Города не собирались, а потому тщательно следили за сокрытием нежелательных улик. Для постоянно возникающих непредвиденных обстоятельств существовала Служба утилизации,^[7] однако любой маг любого Великого Дома обязан следить за соблюдением режима секретности.

– Что случилось, Андрей Кириллович?

– Сегодня ночью в своей квартире был убит профессор Лужный.

– Я должен его знать? – Сантьяга слегка приподнял брови.

– Рудольф Васильевич был известным историком, – уточнил Корнилов. – Не академиком, но достаточно авторитетным в научных кругах.

– Кто его убил?

– Очень похоже на случайную гибель во время ограбления. Преступник вошел в квартиру, профессор попытался сопротивляться и получил пулю из собственного пистолета.

– Похоже на случайную гибель? – уточнил Сантьяга.

– Я полагаю, ограбление имитировано, – уверенно произнес полицейский. – Мне трудно поверить, что заурядные бандиты оказались настолько хорошо подготовлены, что сумели вырвать у профессора оружие и застрелить его. В конце концов, Лужный был офицером, когда-то служил в действующей армии и умел стрелять.

Комиссар прищурился:

– Грабители могли найти пистолет, когда обыскивали квартиру.

– Но зачем в этом случае убивать профессора? – Корнилов покачал головой. – Нет, Лужного хотели убить и убили. Именно это было целью.

– Допустим, не грабители, – пожал плечами Сантьяга. – Вы не думаете, что подсуетились нетерпеливые наследники, которым надоело ждать, когда дедушка покинет мир? Насколько я знаю, недвижимость сейчас в цене.

– Мы отрабатываем все версии, – улыбнулся майор, – но я хочу попросить вас, если найдете время, конечно, осмотреть место происшествия.

Их знакомство началось с дела Вестника – маньяка, наводившего ужас на москвичей несколько лет назад. С тех пор Корнилову и комиссару доводилось сотрудничать еще несколько раз, однако все те расследования были по-настоящему сложными, когда друг без друга было не обойтись. И еще ни разу полицейский не просил Сантьягу выступить рядовым экспертом в заурядном убийстве.

– Почему вы заинтересовались этим преступлением? – спросил нав, внимательно глядя на майора.

– Со времени нашего знакомства я отношу происшествия с учеными некоторых специальностей в разряд «пограничных», – честно признался Корнилов. – Археологи, историки… Я верю в пытливый человеческий ум, понимаю, что некоторые из наших умников, или одаренные, или удачливые, способны напасть на след Тайного Города.

– Такое случалось, – согласился Сантьяга.

– А зная ваше трепетное отношение к режиму секретности…

– Нет, – твердо произнес комиссар. – С учеными мы всегда договаривались. Практически никто из них не отказался от предложения поработать в наших библиотеках.

– Но попадались упрямцы?

– Попадались, – признал Сантьяга. – В этом случае мы стирали их в порошок с помощью подкупленных научных оппонентов и отлично сфальсифицированных доказательств. Этот способ очень надежен.

– Надежен?

– Смерть порождает подозрения, а осмеянная теория становится безопасной навсегда. – Комиссар развел руками: – Поверьте, Андрей Кириллович, Служба утилизации умеет работать, а уж на проблеме ваших ученых, всех этих исследователей и подвижников, она собаку съела. Нам нет нужды их убивать.

– Все когда-нибудь случается в первый раз.

– Вы до сих пор мне не доверяете, – грустно улыбнулся нав.

– Я полицейский, – спокойно ответил Корнилов. – Никому не верить – моя прямая обязанность. Я должен все проверять и перепроверять. – Майор понял, что ответ прозвучал чересчур жестко, и решил смягчить высказывание: – Но я догадываюсь, что лично вы и ваш Великий Дом не имеете отношения к смерти профессора.

– Спасибо и на этом, – с иронией отозвался Сантьяга.

– Не за что.

– И еще. – Комиссар поднял указательный палец. – Надеюсь, вы по-прежнему верите, что мы не убиваем челов просто так, ради развлечения. Если к убийству Лужного причастен житель Тайного Города, значит, речь идет о преступлении.

– Виновные в побоище в Битцевском парке до сих пор не найдены, – напомнил майор.

– Я не всемогущ, – кротко ответил нав.

Корнилов понимающе улыбнулся. Сантьяга вздохнул.

– Хорошо, Андрей Кириллович, обещаю лично проверить квартиру профессора Лужного и выяснить, не причастен ли к его убийству кто-то из жителей Тайного Города.

Глава 2

Берег Волги, где-то между Ульяновском и Саратовом,

за две недели до описываемых событий

Они разбили лагерь на дне небольшого, густо заросшего кустарником оврага, на маленьком пятачке, который пришлось расширить с помощью топориков, потому что иначе на нем бы не поместились две палатки. Странный выбор, учитывая, что родник с питьевой водой находился в полумиле к северу, а по ночам овраг затягивал промозглый туман. Странный, но вполне объяснимый, если предположить, что владельцы палаток не желали лишний раз привлекать к себе внимание.

А сделать такое предположение было нетрудно, ибо на обычных туристов владельцы палаток не очень-то походили.

– Мурза, сколько еще мы будем здесь копаться?

Мужчина, к которому был обращен вопрос, поднял голову от миски с кашей, облизал ложку и спокойно ответил:

– До тех пор, пока не выкопаем.

Он был единственным, кто вышел к ужину в чистой одежде, но произошло это отнюдь не потому, что Сергей не работал, – просто остальные предпочитали переодеваться непосредственно перед сном, а до тех пор щеголяли в перепачканных землей комбинезонах. К тому же он, опять же – единственный, был гладко выбрит и аккуратно причесан.

– Леший прав, – поддержал приятеля Глыба. – Мы уже пять дней здесь пасемся, а толку нет.

Две ржавые, не подлежащие восстановлению «трехлинейки» едва ли не Гражданской войны да несколько патронов к ним – вот и весь улов. Совсем не то, на что рассчитывали копатели. От энтузиазма, с которым мужчины ехали на Волгу, не осталось и следа. Но если Сахар и Мурза оставались спокойны, то Глыба с Лешим, ожидавшие, что экспедиция даст быстрый результат, уже второй день пребывали в угрюмом настроении.

– Что, если карта врет?

– Карта не врет, – коротко ответил Мурза и вернулся к каше, давая приятелям понять, что тема закрыта.

– Лужный мог ошибиться, – не отставал Леший.

– Карта подлинная, – вступил в разговор Сахар. – Три историка не могут ошибиться.

– Тогда где этот хренов клад?

– Найдем.

– Когда?

– Устал? – осведомился Мурза.

– Надоело «трехлинейки» выкапывать. – Леший зло сплюнул. – И не факт, что здесь есть что-нибудь еще!

Первый звонок. До сих пор Леший предпочитал копить неудовольствие в себе, теперь же вынес его на всеобщее обсуждение. Имеет право.

Сергей безмятежно прожевал очередную ложку каши, потянулся, взял металлическую кружку с чаем, сделал глоток и напомнил:

– Промежуточные результаты мы всегда подводим через неделю.

Несколько лет назад, когда команда только формировалась, Сахар и Мурза объяснили друзьям, что археологическая экспедиция – это не поход в магазин и делать выводы после двух-трех дней работы глупо. Договорились на неделю. Но эта поездка стояла особняком. Слишком уж легкой она показалась. Подробная карта с указанием местонахождения клада расслабила ребят, Глыба и Леший решили, что дело займет пару суток, и теперь злились.

– Такие результаты стыдно подводить.

– Неделя еще не прошла.

– Но…

– Тихо! – Глыба предостерегающе поднял руку. – У нас гости.

Мужчины замерли.

– Сколько? – прошептал Мурза.

– Один, – ответил Леший.

В свое время они с Глыбой служили в разведке ВДВ, где и научились читать шорохи леса.

– Нормально, – едва слышно произнес Сергей.

Один – это немного. Но существовала вероятность, что приятели приближающегося незнакомца где-то рядом, поэтому Леший метнулся к своей палатке, вытащил лежавшую у самого входа кобуру с пистолетом и мягким движением ушел в кусты. Глыба положил под левую руку нож. Сахар тяжело вздохнул. Мурза с сожалением посмотрел на недоеденную кашу – опять придется разогревать, – облизал ложку и прищурился на вышедшего к палаткам парня.

– Добрый вечер.

– Д-добрый вечер. – Пришелец огляделся. – Можно погреться?

– Присаживайся, – кивнул Сергей и бросил взгляд на Глыбу. Тот едва заметно мотнул головой: других гостей не слышно.

– Спасибо.

Парень уселся прямо на землю и уставился на огонь. Все правильно – дает возможность себя разглядеть.

Лет двадцати, хлипкий, тощий, узкоплечий. Свитер, куртка, джинсы, ботинки, на плече болтался небольшой рюкзак, теперь лежит рядом – в таком виде парень легко затеряется в городе, а вот для длительного похода экипировка не самая лучшая. Значит, не конкурент, не парламентер от другой команды копателей.

«Опасности нет?»

Мурза опять посмотрел на Глыбу. Тот кивнул и громко поинтересовался:

– Леший, ты погадил, что ли? К нам тут гости пожаловали.

При звуках голоса парень вздрогнул и крепко сжал в кулаке выполненный в форме человеческого уха брелок, который до сих пор нервно вертел в руке.

Леший выбрался из кустов и сварливо спросил:

– Ну и что, что гость? Это повод меня с толчка срывать?

Пистолет он спрятал под куртку.

Парень сглотнул, подумал и произнес:

– Меня Витей зовут.

– Очень приятно, Витя, – вежливо отозвался Сергей. – Чаю попьешь?

– Если угостите.

Сахар взялся за чайник, а Мурза продолжил допрос:

– Заплутал?

– Э-э… немного.

– Куда шел?

– По берегу гулял.

– До ближайшей деревни миль восемь будет.

– Так я этот… тоже турист, – парень попытался изобразить улыбку.

Сергей поддержал почин, ответил дружелюбной ухмылкой, однако тон сохранил прежний, прохладный:

– Врешь.

Парень потянулся за чаем, обжегся о металлическую ручку, втянул руку в рукав свитера и снова принял кружку.

– Спасибо. – Обвинение во лжи он проигнорировал.

– На здоровье.

Отхлебнул чай.

– Что ты здесь делаешь, Витя? – еще более холодно спросил Мурза.

– Это вы ямы выкопали? – вместо ответа осведомился гость. – К западу отсюда.

Вопрос был задан невинным тоном. Слишком невинным. Виктор оказался никудышным актером. Или же он хотел сразу указать копателям на цель своего визита. Не ходить вокруг да около.

Сахар потер подбородок. Леший и Глыба наградили гостя тяжелыми взглядами. Сергей же снова улыбнулся:

– Почему спрашиваешь?

– Клад Стеньки Разина ищете? – в лоб поинтересовался Виктор.

– С чего взял?

– Его все ищут, – пожал плечами парень.

– И ты?

– И я.

– Нам конкуренты ни к чему, – с угрозой произнес Леший. – Смекаешь?

Гость заметно вздрогнул и на мгновение втянул голову в плечи, словно ожидая удара.

Мурза чуть приподнял брови:

– Боишься?

– Очень, – признался Виктор.

– Правильно, – усмехнулся Леший.

– Да какой он конкурент? – презрительно бросил Глыба. – У него даже лопаты нет, не говоря уж о металлоискателе.

– Ты нас не бойся, – мирно произнес Мурза. И вновь обратил внимание на стиснутый в кулаке парня брелок. – Ты ведь сам к нам пришел, значит… – И резанул: – Дело какое есть?

– Только врать больше не надо, – жестко добавил Глыба.

– Он не будет. – Сергей испытующе посмотрел на Виктора. – Ты ведь не будешь?

– Я сам пришел, – запинаясь, отозвался парень.

– Зачем?

– Как ты собрался искать клад без металлоискателя?

Виктор немного успокоился. Он сделал еще один глоток чая, поставил кружку на землю и, глядя прямо в глаза Мурзе, твердо произнес:

– Металлоискатель не нужен. Разин свой главный клад не просто закопал, он его зачаровал.

– Псих! – мгновенно среагировал Леший.

Сахар крякнул. Глыба ухмыльнулся. Сергей вздохнул и участливо осведомился:

– На учете в ПНД состоишь?

За несколько лет в экспедициях копателям доводилось видеть таких чудиков: молодых и давно уже не молодых энтузиастов, крепко двинутых на том или ином кладе. Некоторые из них предлагали самые экзотические способы нахождения сокровищ, почерпнутые из брошюр типа «Десять самых главных тайн вселенной» и конспектов Блаватской. Но гость не производил впечатления чокнутого: не захлебывался, не напирал, говорил нормальным, обыденным тоном, да и фанатичного блеска в глазах не наблюдалось.

– Я клад хочу найти, – спокойно ответил Виктор. – И знаю, как. А когда найдем – вернемся к вопросу о моем безумии.

Невозмутимый тон давался ему нелегко, парень нервничал, но сдерживался. Лишь тискал брелок в форме уха.

– Хрень какая! – высказался Леший.

– Ты свои истории другим впаривай, – предложил Глыба.

Однако два других копателя отнеслись к словам гостя серьезнее.

– Разина действительно считали чернокнижником, – медленно проговорил Сахар. – Но это легенды.

– Почему вы так решили?

– Разве я ошибаюсь?

Виктор внимательно посмотрел на Сергея, на Сахара, скользнул взглядом по Глыбе с Лешим и спросил:

– Вы позволите мне показать небольшой фокус?

– Нет! – немедленно отозвался Глыба.

– Я сам к вам пришел, – повторил парень. – Пришел, потому что без вашей помощи мне клад не добыть. Так позвольте мне, черт побери, убедить вас в том, что я не псих.

Копатели переглянулись.

– Я не против, – кивнул Сахар.

– Я тоже, – поддержал друга Мурза.

– Только без глупостей, – буркнул Леший.

– Без глупостей не получится, – вздохнул парень.

– А ты попробуй. – Леший достал пистолет, снял его с предохранителя и навел на Виктора. – Очень тебя прошу.

– Опусти ствол, – попросил Сергей. – Не убирай, но опусти.

Леший подумал и подчинился.

– Сейчас я достану из рюкзака нож, – предупредил парень.

– Доставай.

Внешне клинок казался обычным охотничьим ножом: широкий, довольно длинный, с чуть изогнутым лезвием и костяной рукоятью. Однако когда Виктор вытащил его из кожаных ножен, Мурза обратил внимание на исходящее от стали едва заметное голубоватое сияние.

Леший опять направил пистолет на гостя, однако мера предосторожности оказалась напрасной: нападать парень не собирался. Продемонстрировав копателям нож, Виктор взял в левую руку металлическую кружку, выплеснул из нее остатки чая, после чего медленно, но без явных усилий, разрезал ее напополам.

– Ух! – шумно выдохнул Глыба.

Но не сразу выдохнул, секунд через двадцать после «фокуса», а до тех пор копатели лишь хлопали глазами, глядя то на половинки кружки, то на нож, то на Виктора.

– Чтоб я сдох!

Сахар сглотнул и посмотрел на Мурзу. Сергей потер лоб, кашлянул и протянул руку:

– Дай посмотреть.

– Пожалуйста. – Парень подал нож рукоятью вперед.

Мурза взвесил в руке оружие, внимательно оглядел лезвие – сияние действительно присутствовало, а вот зазубрин не наблюдалось, после чего взял половинку кружки и разрезал ее на две части. Клинок играючи прошел сквозь металл.

– Черт бы меня побрал! – Леший вернул пистолет в кобуру и потребовал: – Дай мне!

– Бери. – Сергей отдал нож другу и перевел взгляд на Виктора: – Считай, что ты сумел нас удивить.

– Извините за кружку.

– Ерунда, купим новую.

– Вот дерьмо! – Леший, успевший нашинковать остатки кружки в металлическую вермишель, ошарашенно таращился на клинок. – Как сквозь масло!

Виктор откровенно наслаждался произведенным эффектом.

– Полагаю, я должен объясниться?

– Будем признательны.

Глыба добрался до необыкновенного оружия, строганул металлический штырь и теперь пристально изучал стружку:

– Как дерево строгает, блин!

– Нож мне от бабки достался, – начал рассказ Виктор. – Ее колдуньей считали… Я, конечно, не верил, но когда нашел нож, пожалел, что редко к ней ездил. Может, научился бы чему…

– То есть ты не колдун?

– Я знаю заклинания.

– Какие?

Отвечать на этот вопрос парень не торопился, перевел взгляд на Сахара:

– Вы правы: сам Стенька Разин чернокнижником не был, это люди придумали. А вот одна из его помощниц, Алена Арзамасская, – была. Она много чего рассказала атаману, в том числе, как я полагаю, научила его зачаровывать клады. Вы можете хоть всю жизнь копать, но сокровища Стенькины не возьмете. Не дастся вам клад.

– А тебе?

– Я знаю, как снять чары, – спокойно ответил Виктор.

– Тогда почему не снял? – подозрительно осведомился Глыба.

– Потому, что дело это кровавое, и люди мне нужны вроде вас – жестокие.

Сахар вздрогнул. А Мурза… Мурза вдруг осознал, кем его считают, и…

«Да, похоже, я именно такой».

– Разин был душегубом, – продолжил парень. – Если бы история о персидской княжне была правдой, то на фоне других зверств ее можно было бы назвать маленькой шалостью. Крови он не боялся, лил ее, как воду.

– Знакомые сказки, – неуверенно пробормотал Сахар. – Убей человека, и клад тебе дастся. Или прочитай молитву…

– В древних верованиях все сильно упрощено, – улыбнулся гость. – На самом деле для извлечения зачарованного на крови клада недостаточно просто принести жертву. Необходимы заклинания.

– Скольких нужно грохнуть? – уточнил поигрывающий необыкновенным ножом Глыба.

– Четверых.

Копатели переглянулись.

«Четыре трупа?»

Одно дело драться с конкурентами, защищая свою жизнь и зная, что они не пощадят, и совсем другое – хладнокровно убить тех, кто не собирался причинять тебе вред.

– Как видите, одному мне никак не справиться. – Парень помолчал. – Я вокруг этого клада давно хожу, все ждал, когда за ним люди вроде вас приедут.

– Жестокие, – хмуро уточнил Леший.

– Ага, – подтвердил Виктор. – А клад, как вы знаете, здесь богатый лежит. Его Степан последним зарыл. Всю казну сгреб, чтобы в следующем году было на что людей нанимать, а его зимой царю выдали.

– О кладе мы все знаем, – с кислой улыбкой отозвался Мурза. – Какую долю хочешь?

– Вы решились? – У парня вспыхнули глаза.

Сахар удивленно посмотрел на Сергея. Глыба, задумчиво разрезающий банку из-под консервов, усмехнулся. Леший прищурился.

– Сначала мы хотим узнать твои условия.

– Долю хочу равную, – твердо заявил Виктор. – И еще одну вещь по моему выбору. В премию.

– Не много?

– Учитывая, что без меня вам клад не взять, – в самый раз.

– Не боишься, что обманем?

– А зачем? – Парень, чувствуя, что его предложение будет принято, весело рассмеялся: – Зачарованных кладов много. И сокровища Разина могут стать началом длительного взаимовыгодного сотрудничества. Мне лихие люди нужны, а вам мои знания. Мы договоримся.

Он окончательно успокоился.

Виктору определили спать у костра. Дали «пенку», пару одеял – лишнего спальника, разумеется, не нашлось, – накормили и напоили горячим чаем, в который Сахар, исполнявший в команде роль врача, незаметно бросил пару таблеток снотворного. А когда парень засопел, копатели собрались на совет.

– Нож – самодел, – начал Глыба. – Клейма нет, да и видно, что его ковали вручную. Так что парень, скорее всего, не врет.

– А как он железо режет?

– Как бумагу.

– Я имел в виду: почему он железо режет? – поправился Сергей.

Глыба пожал могучими плечами:

– Понятия не имею.

– Потому что очень острый… – задумчиво протянул Леший.

– Мне предложение заморыша не нравится, – решительно произнес Сахар. – Не хочу убивать.

– В первый раз, что ли? – хмыкнул Глыба.

– Мы всегда защищались!

– Ой ли?

Сахар, припомнивший одну из драк за перспективный район раскопок, смутился, но продолжил настаивать на своем:

– Мотать надо отсюда.

– За бомжами? – уточнил Глыба.

– Черт тебя побери! – Сахар ударил кулаком по земле. – За какими еще бомжами?

– Нам четыре трупа нужно, – напомнил Глыба. – А бродяги – идеальный вариант. Исчезнут, никто и не почешется.

Сахар хлопнул глазами и посмотрел на Мурзу:

– Ты чего молчишь?

– Это самый богатый клад Стеньки Разина, – тихо произнес Сергей. – Есть вероятность, что мы станем миллионерами.

И им больше не придется таскаться по лесам в поисках сувениров Великой Отечественной. Шанс навсегда изменить свою жизнь. Свои жизни… Большая ставка предполагает большой риск, это мужчины понимали. И еще они знали, что убивать им приходилось и за меньшее.

– Леший?

– Золото стоит крови, – твердо произнес тот. – Я подписываюсь.

– Глыба?

– А разве не ясно?

Сергей посмотрел на четвертого копателя:

– Три против одного.

– Мы не убийцы, – едва слышно ответил Сахар. – Ребята, вы что? Мы ведь не убийцы!

– Мы просто искали клад, дружище, – с плохой улыбкой ответил Мурза. – А он оказался зачарованным.

* * *

Московская обитель, штаб-квартира семьи Эрли

Москва, Царицынский парк, 25 сентября, понедельник, 13:14

Несмотря на беспокойную жизнь, обусловленную накопившимися за тысячи лет разногласиями между Великими Домами, а также наличием столь непредсказуемых соседей, как челы, в Тайном Городе существовали договоренности, которые неукоснительно соблюдались при любых обстоятельствах. Совместная охрана зоны Кадаф, совместный контроль над «Тиградком», магическая защита хранилищ человского Центробанка… И в том числе – нейтральный статус Московской обители.

Хотя эрлийцы являлись вассальной семьей Темного Двора, они были обязаны оказывать помощь любому жителю Тайного Города,^[8] за что Великие Дома гарантировали им полную безопасность. Нейтралитет распространялся и на пациентов, а потому бывало так, что в соседних палатах лежали воины, нанесшие друг другу раны в бою или на дуэли. Лечились, даже не думая о том, чтобы продолжить драку. Встречались в коридорах, цедили сухие приветствия (или не цедили), но даже пальцем друг друга не трогали.

Нейтралитет.

Великие Дома надежно ограждали лучших в мире врачей от лишних хлопот.

В результате эрлийцы чувствовали себя едва ли не самыми защищенными жителями Тайного Города, вели себя вольно и независимо (некоторые употребляли термин «нахально»), а уж с дикарями и вовсе не церемонились.

– Мы что, наняли новую охрану? – Брат Ляпсус, час назад заступивший на суточное дежурство, выглянул в окно и без восторга оглядел десятку Красных Шапок, мотоциклы которых заполонили парковку перед главными воротами.

– Может, они стесняются войти? – предположил брат Курвус, откусывая изрядный кусок бутерброда с паштетом. – Печеночный, с чесночком, старинный рецепт людов. – Курвус блаженно закатил глаза. – Не желаешь?