Ангел мертвеца

– Что же такого сделала Бри, что вы ставите её на первое место?

– Она нам нужна. – Тон орангутана чётко сказал, что уточнения не предполагаются. И другая цена не предполагается. – Мы договорились?

– Мы ещё думаем.

– Не уверена в себе?

– Не могу решиться, – призналась шаса.

– Странно, что ты не подготовилась к встрече.

– В каком смысле?

– Не пришла с готовым решением.

– Не согласилась на любые условия?

– Я ещё не сказал, чего хочу.

– Да! – Только сейчас Лисс сообразила, что имеет смысл продолжить деловую часть беседы. – Чего ты от меня хочешь? Чего конкретно?

– На твоё усмотрение. – Схинки чуть шевельнул пальцами правой лапы. – Идеальным для нас вариантом стал бы захват Марины Брич, однако мы понимаем, что это весьма нетривиальная задача, и готовы оказать тебе посильную помощь, считая, что помощь входит в пакет сделки. Нас устроит, если ты её захватишь и передашь нам, нас устроит, если ты наведёшь нас на неё, в конце концов, нас устроит, если ты её убьёшь, но в этом случае потребуются абсолютные гарантии её смерти и книга «Тёмные церемонии», которая сейчас находится у Марины Брич.

– Даже так?

– Что именно? – не понял орангутан.

– Вас устроит её смерть?

– Это не самый оптимальный для нас результат сотрудничества, и мы им удовлетворимся только в том случае, если ты принесёшь книгу. Это древний рукописный том в переплёте синего цвета… Читаешь на старонавском?

– Нет, конечно.

– В таком случае, просто неси нам все синие книги, которые найдёшь у Марины Брич.

Лисс слабо улыбнулась.

– Но, если честно, я не думаю, что у тебя получится её убить, – закончил Схинки.

– Бри настолько сильна? – уточнила шаса.

– Да, – коротко ответил орангутан.

«И судя по всему, вы её или боитесь, или опасаетесь…»

Это открытие крепко удивило девушку: Лисс была уверена, что из их троицы наибольшую ярость Консула и Внутренней Агемы вызывает Джира – яркая белокурая красавица, самая перспективная боевая ведьма Зелёного Дома, открыто бросившая вызов новому порядку. А она, оказывается, «предсказуема и понятна». Зато Бри заставляет себя бояться…

«Во что же ты вляпалась, подруга?»

В следующее мгновение шаса вспомнила их последнюю встречу, во время которой Марина не выглядела только что пережившей покушение на свою жизнь, была лёгкая странность в движениях, но в целом выглядела привычно хорошо. Однако Лисс почти сразу отогнала воспоминание, заставив себя вновь сосредоточиться на разговоре.

– Мы договорились?

– Да, Схинки, мы договорились, – медленно, негромко, но твёрдо ответила девушка, прекрасно понимая, что её могут записывать на видео – и, скорее всего, записывают.

– Мы договорились, – очень серьёзно повторил орангутан и взял со стола карандаш. – Не против, если я задам несколько вопросов?

– Конечно… задавай.

Лисс думала, что помощник Консула собирается записывать ответы, однако Схинки стал вертеть карандаш в руках. Точнее, в лапах.

– Как ты с ней рассталась?

– Честно говоря – плохо, – не стала скрывать Лисс. – Я была не в себе и обвинила Бри в том, что вы захватили Дориана.

– Что, в общем, соответствует действительности: она не успела приехать и поддержать вас.

Девушка постаралась пропустить замечание орангутана мимо ушей.

– Я накричала на неё, Бри ушла в портал, и больше мы не виделись.

– Она не сказала куда собирается?

– Нет. Мы… мы были несколько на взводе и… И не особенно думали о будущем. Скорее, переживали случившееся.

– Понимаю, – пробормотал Схинки. Мало кому удаётся выйти из сражения, сохранив абсолютное спокойствие. – Сейчас Марина Брич тебе доверяет?

– Не знаю, – честно ответила Лисс. – Она наверняка понимает, что я орала, потому что была в жутком эмоциональном состоянии. И ещё понимает, что нам всё равно придётся общаться… Но доверяет ли… Не знаю.

– Разрыва не было?

– Нет.

– То есть она тебе скорее доверяет?

– Ну, один шанс у меня точно есть, – подумав, произнесла шаса. – А дальше всё будет зависеть от того, насколько хорошо будет организована засада. Уверена, я смогу придумать что-нибудь неожиданное, чему Бри не сможет противостоять.

– Боюсь, что это весьма самонадеянное заявление, – вздохнул орангутан. И повторил: – Марина Брич необычайно сильна.

– У меня нет ни шанса?

– Я бы на твоём месте не рисковал.

– Понятно… – Лисс помолчала. – А если я выдам Бри вам, но вы не сможете с ней справиться?

– В этом случае всем нам будет всё равно, что будет дальше.

– То есть ты допускаешь, что Консул не сможет с ней справиться?

Отвечать орангутан не стал – молча кивнул, глядя девушке в глаза.

– Да кем она стала?

Схинки положил карандаш на стол и прокатил, прижимая ладонью.

– Я могу рассказать тебе всё, что знаю о Марине Брич, но эта информация должна остаться между нами.

– Даю слово… – начала Лисс, но орангутан её перебил:

– Недостаточно. Только если ты готова подтвердить своё слово заклятием обещания.

«Ого!»

Даже их сделку Схинки не потребовал скреплять настолько прочными узами. С другой стороны, в сделке орангутан чувствовал себя уверенно – ведь Дориан в клетке и находится в полной власти Консула, а информацию о новых возможностях Бри они хотят сохранить в тайне.

– Заклятие на смерть?

– Да.

Могла бы не спрашивать.

Лисс покусала губу.

– Мне нужно одно исключение.

– Не понял? – нахмурился Схинки.

– Я ещё не настолько хорошо разобралась в тайнах магии, как мне бы хотелось, – ответила девушка. – У меня есть помощник – Киви. Ты его знаешь – он прилетал в подземелья Солянки.

– Видел на записях, – кивнул орангутан, не став уточнять, что именно белый попугай нанёс финальный удар, взорвав череп птицы Какнис. – Хочешь включить его в заклятие?

– Он мне помогает.

– Условия ты знаешь, – после короткой паузы ответил Схинки. – Если он откроет рот, точнее, клюв – ты умрёшь.

– Договорились.

– Ты настолько ему доверяешь?

– Надо ведь кому-то доверять.

– Тебе виднее, – рассмеялся орангутан. И протянул вперёд правую лапу, на раскрытой ладони которой лежали две маленькие чёрные фигурки.

Лисс без колебаний накрыла ладонь обезьяны своей и громко произнесла:

– Я клянусь своим сердцем, что поделюсь полученной от тебя информацией только с Киви. И клянусь своим сердцем, что он никому ни о чём не расскажет.

Фигурки впились в ладони, связывая Схинки и Лисс старинным магическим ритуалом, разорвать который не могли даже самые сильные маги Тайного Города.

– Я беру твоё слово, Лиссет, а если ты или Киви нарушите обещание – я возьму твою жизнь.

– Мы договорились, Схинки.

– Мы договорились, Лиссет.

Девушка положила свою фигурку в карман. Вторую орангутан поставил на стол. В них не было особенной необходимости, они служили напоминанием о заключённом договоре, не более. Не позволяли забыть, что если обещание будет нарушено – сердце Лисс разорвётся.

– Теперь, когда мы обо всём договорились, я расскажу тебе, как изменилась твоя подруга – по нашим оценкам, и кем она теперь стала. – Схинки раскрыл ноутбук и жестом велел девушке пересесть ближе к экрану. – Это поможет тебе понять, с кем ты имеешь дело, и подготовиться к встрече.

Дом отдыха «Легендарный»

Санкт-Петербург, Курортный район

«Даже не будь Бри доктором, она бы точно знала, что дело плохо: голова разбита, рваные раны, внутреннее кровотечение, проколотая печень… С такими ранами не выживают.

«Вот и всё…»

Захотелось заплакать. Не столько от жалости к себе, сколько от мысли, что она ничего не успела. Ни отомстить, ни помочь друзьям, ни насладиться обретённой силой. Совсем ничего не успела, и её потрясающая тайна…

«Обрати живое в неживое!»

Бри вздрогнула. Откуда взялся голос? Кто с ней говорит? Она сама – вспоминая то, что успела изучить, или же пришла на помощь сила?

«Обрати живое в неживое. Мёртвое, которым ты управляешь, может стать твоей частью. Вспомни слова, которые ты читала, но не запомнила. Часть тебя уже мертва, Бри, используй это».

В голове шум. Шок проходит, и накатывает боль. Пока прорывается яростными всплесками, но вскоре вцепится по-настоящему, и она превратится в визжащее, страдающее мясо… И будет поздно что-то предпринимать… Если цепляться за жизнь, то только сейчас…

«Часть меня мертва, но я – ещё нет. Я жива и могу управлять мёртвым, тем мёртвым, которое было моей частью. Я сумею. Я смогу. Всё, что нужно, – вспомнить правильное слово… Для того чтобы жить, нужно правильное слово… – Бри перекатилась на спину и тяжело задышала. – Слово! Нужно правильное слово!»

– Что она делает?

– У неё шок!

– Она хочет вытащить железку!

– Помешайте ей…

Поздно. То ли они не успели, то ли не рискнули прикасаться к перепачканной кровью девушке, то ли были слишком заняты, снимая умирающую девушку на видео, но они не успели: Бри выдернула из печени штырь и взвыла от боли…»

///

Взвыла от боли… И проснулась от неё же – от боли. Проснулась от боли, которой давно нет, которую давно прожила, но продолжала испытывать едва ли не каждую ночь. Проснулась, громко и страшно взвыв, дрожа всем телом, мокрая от пота, с искусанными в кровь губами и слезами на глазах.

Проснулась…

«Проклятые сны!»

Раньше Марина часто видела во сне смерть матери. Неожиданную, нелепую смерть, случившуюся у неё на глазах. И просыпалась, крича от горя и бессилия. Просыпалась от ненависти к тем, кто стал пусть и косвенной, но причиной смерти последнего близкого члена семьи. К тем, кто уничтожил её семью. Теперь же девушка просыпалась, видя во сне собственную… смерть.

Смерть?

Другого слова не находилось.

Даже сейчас, спустя несколько дней после нападения чудов, Марина не могла понять, действительно ли она прошла через… смерть? И не находила ответа в повторяющихся кошмарах.

«Неужели я настолько впечатлительная?»

Получается – да, и если раньше, до того, как в её руки попали «Тёмные церемонии», Бри принимала свою впечатлительность как должное: нет ничего удивительного в том, что молодая девушка, которой пришлось много чего пережить в течение короткого промежутка времени, тяжело это восприняла и стала очень эмоциональной, то теперь она слегка удивляла. Девушка думала, что вместе с силой обретёт уверенность в себе, но этого не случилось – восприятие стало тоньше, а главное – острее. Теперь Бри переживала происходящее полнее, ярче, ощущала сон всей собой, и эта новая восприимчивость как будто намекала: «Ты не просто видишь кошмары – ты стала чувствовать мир иначе».

– Ты сделала много, но впереди тебя ожидает ещё один шаг. Очень важный. Самый главный в жизни.

– Кто это сказал?

Фраза прозвучала настолько отчётливо, что девушка решила, что в квартире каким-то образом оказался посторонний.

– Джузи! – Она подскочила с кровати и встала в угол, заняв оборонительную позицию. – Джузи!

– Хозяйка.

По ночам голем занимал своё место в прихожей, что служило гарантией того, что через дверь в квартиру никто не войдёт. Во всяком случае – не войдёт без проблем. Кроме того, голем отличался отменным слухом, отслеживал все звуки, и можно было не сомневаться, что через окно злоумышленники тоже не пройдут. Во всяком случае – незамеченными.

– Джузи, у нас гости?

Некоторое время голем обдумывал вопрос, после чего бесстрастно поинтересовался:

– Когда?

– Сейчас.

– Нет.

Ответ позволил Бри слегка расслабиться – чутью своего искусственного компаньона она доверяла абсолютно. Она тихонько выдохнула, подумала, вернулась в кровать, уселась на подушку и натянула на себя простыню.

– А раньше?

– Когда?

– Когда я спала.

На этот вопрос Джузи неожиданно ответил вопросом:

– Ты поэтому кричала?

– Один раз.

– Три.

– Три? – удивилась Бри.

– С интервалом в один час.

«Получается, мне трижды снился этот чёртов сон? Но запомнила я только последний? Или три кошмара слились в один?»

Девушка взяла с тумбочки бутылочку воды и сделала маленький глоток.

– Когда я кричала, ты проверял, что происходит?

– Да, хозяйка, я заходил в спальню.

Поскольку расценивал крики, как признак экстренного случая – просто так входить в спальню Марины голему запрещалось.

– И?

– Когда я заходил, ты всегда лежала спокойно.

– Всегда?

– Всегда.

– И не кричала?

– Видимо, я всегда опаздывал.

– То есть я кричала коротко?

– Один раз, но очень горький.

Всё правильно, так она и запомнила.

– Часто я кричу?

– Каждую ночь, хозяйка.

– Почему ты мне не говорил?

– Ты не спрашивала.

Она бы и сегодня не спросила, не услышь посторонний голос… Голос! Марина могла поклясться, что слышала чужой голос. Это не было частью сна – он прозвучал. Однако голем, несмотря на обострённые органы чувств, ничего не заметил. Или не замечает.

При мысли, что «не замечает», Бри стало зябко – ведь магическое сканирование тоже ничего не выявило.

А голос прозвучал!

– Когда ты заходил ко мне, видел что-нибудь подозрительное?

– Когда? – привычно осведомился Джузи.

– Сегодня.

– В чём подозрительное?

Мозги у голема были самого высокого класса, лучшими из тех, что можно было достать в Тайном Городе, но всё равно искусственными, и Бри попыталась упростить вопрос:

– Замечал что-нибудь странное?

– Какое странное?

Упростить не получилось.

– Что ты видел в спальне кроме меня?

– Мебель.

– Больше никого?

– Нет. – Голем поразмыслил, возможно, разглядывая внутренним взором слоты долговременной памяти, после чего выдал: – Но ты была в тёмном облаке, хозяйка.

– В чём? – нахмурилась Марина.

– В тёмном облаке. – Джузи помолчал, а затем выдал фразу, которую Бри совершенно от него не ожидала: – В тёмном облаке своей силы.

И что это значит?

Девушка привыкла к тому, её новая сила абсолютно незаметна, как, собственно, любая другая магия, и видна окружающим лишь в те мгновения, когда энергия трансформируется в нечто зримое и вещественное: «эльфийскую стрелу», «дыхание дракона» или сотканный из ничего алмаз. И потому сообщение голема вызвало у Марины некоторое замешательство.

– Все три раза в облаке?

– В третий раз я не входил, потому что услышал, что ты проснулась.

– А два предыдущих?

– Да. В облаке.

«В тёмном облаке своей силы…»

Бри не испугалась услышанного, ну, может быть, в первое мгновение… чуть-чуть… от неожиданности. Голоса она испугалась, потому что услышала сама и была уверена, что ей не померещилось, а сообщение о том, что во время сна её окружает тёмное облако, скорее просто вызвало интерес и желание разобраться в происходящем.

«Не из-за него ли я вижу кошмары?»

– Джузи, у тебя есть телефон. Если… – Девушка сбилась. – Когда я в следующий раз закричу во сне, войди в спальню и сними происходящее на видео.

– Тебя и облако?

– Меня, облако и спальню.

– Да, хозяйка. Я понял.

– Вот и хорошо. – Бри поднялась с кровати – совершенно не стесняясь присутствия Джузи, – потянулась, после чего набросила на плечи лёгкий халат.

– Сделай мне завтрак. Хочу яйцо пашот… два. И кофе.

– Да, хозяйка.

Голем отправился на кухню, а Марина – в душ.

///

В Санкт-Петербург Бри перебиралась наспех, бросив абсолютно всё, начиная от зубной щётки и заканчивая сбережениями, которыми нельзя было пользоваться, чтобы не дать охотникам чёткий след. Едва придя в себя после нападения чудов, Марина построила портал в условленное место, встретила там Лисс, коротко переговорила с ней, с удивлением и некоторой обидой поняла, что подруга обвиняет её в пленении Дориана, не стала ничего рассказывать о своих проблемах и скрылась, позаботившись о том, чтобы тщательно замести следы. Бри догадывалась, что эпизод с нападением чудов наверняка зафиксировали уличные видеокамеры и запись будет внимательно изучена во Внутренней Агеме, магов которой наверняка заинтересует, как девушке удалось выжить. И когда они сообразят, что классическая магия ей в этом помочь не могла – начнётся охота.

Марина просчитала, что станет для Консула главной целью, забрала у шасов Джузи и сбежала, но, оказавшись в чужом городе и немного отдышавшись, девушка поняла, что просто унести ноги было самой простой и легковыполнимой частью плана. А самое интересное началось сейчас, когда Бри сообразила, что не может пользоваться своими настоящими документами, а по соображениям безопасности нельзя запрашивать в «ШасьПринт» комплект фальшивых – о них мгновенно станет известно или Внутренней Агеме, или Тёмному Двору. Пришлось выбросить мобильный телефон, перестать пользоваться карточкой и даже классической магией, поскольку возмущение магического поля можно отследить. На это, конечно, требуются грандиозные ресурсы, которые Агема вряд ли бросит на поиски беглянки, но неподалёку мог случайно оказаться верный Альянсу маг и почувствовать работающее заклинание. Марина не хотела лишний раз рисковать и потому решила использовать «классические» способности и артефакты только в самом крайнем случае. Приказала себе на время позабыть о привычном комфорте, стиснула зубы, понимая, что на поддержку в чужом городе рассчитывать не приходится, и стала думать, как из всего этого выпутаться.

И выпуталась.

Начать Марина решила с финансов, разумно рассудив, что «будут деньги – не понадобятся документы». А добыть наличные без применения магии девушка не могла – это было её единственное преимущество в недружелюбном мире. Однако магию следовало использовать аккуратно, чтобы челы не поняли, что столкнулись с необъяснимым – в этом случае визит агентов Службы утилизации, а затем – факторов Внутренней Агемы практически гарантирован, или поняли, но не сразу, а когда Марине станет плевать на их догадливость. Приняв во внимание все эти факторы, девушка решила обчистить банковские ячейки, благо большинство владельцев навещает свои богатства не слишком часто. Добралась до ближайшего отделения солидного банка – чтобы не уйти с пустыми руками, пришлось выбрать достаточно большое и находящееся в центре, дождалась, когда клиенты направятся в хранилище, набросила морок – без него никак нельзя было обойтись, – прошла вместе с посетителями, и пока они занимались своими делами, вскрыла и опустошила пять ячеек, выбирая только те, в которых лежали пачки наличных – тут ей пригодилось магическое умение смотреть сквозь преграды. Затем сообразила, что аккуратно вскрывает и закрывает ячейки своим новым умением, а значит, может и из сейфа выйти с его помощью, и не ушла с посетителями, продолжая набивать деньгами большую спортивную сумку. Которую потом пришлось тащить безропотному Джузи.

Заполучив в своё распоряжение весьма внушительную сумму, Бри почувствовала себя гораздо увереннее, но поскольку день подходил к концу, других шагов предпринимать не стала: поужинала, сняла номер в небольшой гостинице на окраине – портье понимающе покосился на мощную фигуру Джузи, но промолчал, даже скабрезную улыбочку не выдал, а за двойной тариф не стал даже спрашивать про документы. Комната оказалась на удивление чистой и тихой, что позволило Марине как следует выспаться, отдохнуть и наутро со свежими силами ринуться устраиваться на новом месте.

Для начала купила чемодан и кое-какую одежду, не потому что ей требовалось, хотя ей требовалось, а потому что девушка без багажа выглядит куда сомнительнее девушки с багажом. Купила новые телефоны – себе и голему, наняла машину с шофёром, изучила существующие на рынке предложения и отправилась в Курортный район, решив, что в её положении лучше ориентироваться не на квартиру в городе, а на тихий дом подальше от посторонних глаз. Выбрала дом отдыха – не очень большой, но не маленький и старый, располагающий не только большим корпусом, но и стоящими вдоль берега домиками, отыскала нужного чела из администрации, и после коротких переговоров, большую часть которых заняло определение размера гонорара, Бри заполучила в своё распоряжение небольшой коттедж на берегу, разумеется, без всяких документов. Устроившись, Марина заказала доставку необходимых вещей, в том числе – компактной, работающей от аккумуляторов дробилки для веток, и следующей ночью отправилась с Джузи на кладбище – один из работников с радостью сдал девушке в аренду подержанный, но сносно бегающий внедорожник, в багажник которого без труда поместилась дробилка. Затем Бри отсыпалась и отдыхала, и лишь теперь, приняв душ, позавтракав и выйдя с чашечкой кофе на террасу, всерьёз задумалась о том, что делать дальше.

И помрачнела, сообразив, что оставила одну из могил неубранной.

– Ладно, будем надеяться, что в Тайном Городе не обратят внимание на мелкий случай в провинции.

А если обратят – пусть попробуют её отыскать.

А если отыщут…

Марина улыбнулась. Плохо улыбнулась. Немного зло.

Если отыщут – пусть попробуют ей что-нибудь сделать.

«Со мной лучше не связываться».

Это было не бахвальство – это был факт.

Встречи с недругами девушка больше не боялась, знала, что справится, однако сила, даже такая мощная, хороша при грамотном применении, и Марина поняла, что должна подумать над стратегией.

«Я слишком сильна, чтобы сражаться за чужие интересы».

Мысль пришла в голову неожиданно. И мысль… понравилась. Показалась яркой и значимой. Ведь она действительно сильна, колоссально сильна даже по меркам Тайного Города.

Она…

– Я способна творить историю, – тихо, но очень уверенно произнесла Бри, глядя на Финский залив. Наверное, так думал Пётр Первый… Нет, он был мужчиной. Наверное, так думала Екатерина Великая, которая тоже бывала здесь, пусть не в районе, который нынче называют Курортным, а в Петергофе, в Зимнем дворце, в Кронштадте. Она также смотрела на холодную даже летом воду, обозревала морскую даль и думала о том, что…

– Я способна творить историю. Могу по своему желанию менять мир. Не по прихоти, а по желанию. И если Екатерина была ограничена возможностями челов, то я способна выйти за эти рамки. Я уже вышла за эти рамки. Я очень далеко зашла.

Марина поставила полупустую чашку на стол, распахнула халатик и посмотрела на живот, на то место, которое всего лишь несколько дней назад было разорвано металлическим штырём. И под её взглядом бархатистая кожа потемнела до черноты и распалась на тончайшую чёрную пыль. На безжизненное Ничто, которое она, Марина Брич, наполнила жизнью. Все жуткие раны, полученные во время нападения чудов, были наполнены мёртвым чёрным Ничто, послушно принявшим волю девушки и обратившимся в жизнь. В её жизнь.

– Я – труп?

«Ты – настоящая жизнь…»

– Кто это сказал? – Марина резко обернулась, но никого не увидела.

Опять никого не увидела, хотя могла бы поклясться, что голос не почудился, не померещился, не прозвучал в голове. Могла дать руку на отсечение, что фразу произнёс некто, стоящий за её плечом.

Клуб особых интересов «Каменная мойка»

Санкт-Петербург, набережная реки Мойки

Гранни никогда не обсуждала приказы Консула и не сомневалась в них. Обдумывала – да, обдумывала, позволяла себе давать советы по тактике исполнения, если считала, что предлагается неудачный план действий, однако сама суть приказа для неё всегда была непререкаема. Если Консул решил, что это нужно сделать, – это нужно сделать.

Но иногда девушка ловила себя на мысли, что ей не нравится поставленная задача. Что в глубине души она не согласна с требованиями Консула и внутренне противится их выполнению. При этом, безусловно, исполнит, точнее, приложит все усилия, чтобы добиться нужного результата, не посмеет даже подумать о том, чтобы отнестись к заданию спустя рукава, но не обрадуется, когда всё получится. А ещё случалось, что распоряжение Консула звучало настолько широко, что его можно было трактовать абсолютно по-разному. Такие приказы отдавались редко, Гранни почти не сомневалась в том, что таким образом Консул проверяет её, однако не боялась этого и всегда в таких случаях поступала так, как считала правильным.

Она считала.

Жёсткое требование немедленно наказать беженцев из Тайного Города относилось именно к таким приказам – широким, допускающим разные трактовки. Девушка прекрасно понимала, почему Консул захотел проучить беглецов – ведь они, получается, посмеялись не столько над ней, сколько над ним. Гранни и сама задыхалась от бешенства, когда человские спасатели вытащили её, униженную, из холодной Невы. Она хотела отомстить, но…

Оставался вопрос – как?

Приказ прозвучал достаточно понятно – наказать! Но одновременно – расплывчато.

А уточнять ди Атура не стала, потому что не хотела услышать, что именно Консул понимает под «наказать», не хотела, чтобы он удивлённо поднял брови и небрежно ответил: «Убить, разумеется». Потому что в этом случае обратного пути не будет. Никакого пути не будет, и расправа над беженцами останется на её совести.

«А мне бы этого не хотелось…»

Мысль пришла неожиданно. Мысль показалась немного странной. Однако ди Атура не стала её прогонять. Потому что поняла, что это её мысль – настоящая, идущая от сердца. Она не хочет убивать, называя убийство – наказанием. В бою – пожалуйста, но не за дурацкую выходку.

«Кажется, я начинаю уставать от крови… – Гранни вздохнула и грустно улыбнулась пришедшей в голову шутке: – Хорошо, что я не вампир…»

///

Оказавшись далеко от дома, жители Тайного Города повели себя по-разному. Одни предпочли уехать подальше и затаиться, сведя к предельному минимуму контакты с соплеменниками, и выжидали, чем всё закончится. Другие не особенно скрывались, не видя ничего дурного в том, что приходится проводить время на чужбине, и стремились проводить больше времени с такими же, как они, беженцами. В Санкт-Петербурге, где, так уж получилось, сформировалась одна из самых больших диаспор вынужденных переселенцев, центром притяжения для них стало заведение «Каменная мойка», которое держал давным-давно переехавший в Северную столицу Орций Чейз – добродушный, абсолютно лысый толстяк, обожающий, как все концы, дорогие украшения и яркие цвета в одежде. «Каменную мойку» он держал для души, то есть для туристов из Тайного Города, которые частенько навещали Санкт-Петербург в обычное время, и её возросшую популярность воспринял философски: «Жаль, конечно, что причина притока клиентов достаточно грустная, но выбирать не приходится – будем делать на них деньги…» Нет, цены на меню и бар конец не поднял, зато позаботился о том, чтобы гости могли расслабиться и окунуться в привычную атмосферу: блюда из привычных ресторанов Тайного Города, артисты и шоумены, а главное – постоянные новости и их обсуждение без всяких купюр. Схинки, разумеется, знал о заведении и разговорах, которые в нём велись, но не трогал, здраво рассудив, что пусть лучше беженцы выпускают пар в известном месте, чем прячутся по углам, скрываясь под «навскими оберегами».

– Сегодня приехал? – поинтересовался чел-наёмник у подсевшего к барной стойке шаса.

– Ага, – подтвердил тот. – Заметно?

– Ты оглядывался.

– Искал своих.

– Скоро подтянутся. – Наёмник протянул руку: – Шторм.

– Харак Хамзи.

– Очень приятно.

– И мне приятно.

В обычное время их знакомство вряд ли состоялось бы с такой лёгкостью – шасы предпочитали надёжные рекомендации, но обстоятельства заставили Хамзи изменить привычному укладу: сейчас они все были беженцами.

– Если не секрет: почему Питер?

– Не хочу из страны уезжать, – ответил Харак, изучая выставленные на полках бутылки.

– Бизнес?

– Настроение.

– Здесь нас легко достать.

Шас на пару мгновений замер, перестав водить взглядом по бутылкам, после чего буркнул:

– Но ты ведь здесь.

– Э-эээ… да, – подтвердил наёмник.

– Тогда чего ты мне мозг выносишь? – Хамзи наконец-то отыскал полку с коньяками и сосредоточился на ней. – Ну, достанут они нас, и что сделают?

Чел промолчал.

– Ничего не сделают, – продолжил шас. – Потому что ему нужно, чтобы мы вернулись. И нам, говоря откровенно, тоже это нужно, потому что заведения, в которых «всё как дома»… – Он окинул взглядом большой зал «Каменной мойки». – …никогда не заменят дом.

– И мы вернёмся?

– Рано или поздно.

– Тогда зачем ты уехал? – неожиданно спросил Шторм. – Там ведь вроде тихо?

– «Там» – это дома? – уточнил Хамзи, указывая бармену на выбранную бутылку.

– Да, «там» – это дома.

– Я уехал, потому что там обязательно станет шумно, – ответил шас. – Мне казалось, это очевидно даже для… – Здесь должна была прозвучать привычная для подданных князя Тёмного Двора «шутка» об умственных способностях тех, кто не являлся подданным князя, однако Хамзи её проглотил и заменил нейтральным: – В общем, для всех очевидно.

– Ждёшь большую драку?

– Не сомневаюсь, что она будет. – Шас понюхал коньяк, улыбнулся и сделал маленький глоток. – Великолепно.

– Как думаешь, кто кого одолеет?

– В истории Тайного Города не было случая, чтобы Великие Дома бросили вызов господствующей расе.

– А всё-таки? – настырно продолжил Шторм. – На твой взгляд?

Сомнительно, что такой вопрос незнакомому собеседнику наёмник задал из чистого любопытства. Или в его задачу входит «прощупывание» новичков, чтобы живущие в Питере беженцы примерно представляли их отношение к происходящему: то ли работает на Внутреннюю Агему, или и то, и другое вместе. Поэтому ответил Хамзи уклончиво:

– Я не думаю – я жду. – Сделал ещё один глоток коньяка, увидел в барном зеркале что-то интересное, повернулся к входной двери и полюбопытствовал: – А эти недомерки часто сюда заглядывают?

///

Казалось бы, зачем нужны не очень функциональные и уж точно не особенно сообразительные големы, если всё, что они могут, опытный маг способен сотворить с помощью арканов? Нанести мощный удар или скрутить противника, обездвижить его, доставить в нужное место и обыскать. И всё – не слезая с дивана. Когда классическая магия вышла на пик развития, горячие головы принялись наперебой заявлять, что время «обыкновенных» воинов и уж тем более – големов прошло, и теперь исход любой войны будут решать только обладатели колдовских способностей. В целом их аргументы были понятны и могли произвести впечатление на невзыскательную публику, очарованную демонстрируемыми чудесами. А вот специалисты в области военного дела качали головами и негромко, а главное без ехидства интересовались, как собирается выпутываться маг, если противник ударит по самому заклинанию, обратив рабочую функцию в краткое возмущение магического поля? Или выжмет из колдуна энергию «навским арканом»? Или заблокирует её действие наведённым искажением… Пик развития классической магии привёл к появлению множества заклинаний «неявного боевого применения», которые с лёгкостью крушили красивую теорию «Всепобеждающего волшебника». Воевать не слезая с дивана не получилось, и на поля сражений вернулись «обыкновенные» воины. Впрочем, они их никогда и не покидали. А подготовка воина – хорошего, опытного, умелого – всегда занимала изрядное время, терять их было жалко, и потому Великие Дома вновь вернулись к промышленному производству големов, в том числе – боевых. Особенных успехов в этом направлении добился Тёмный Двор: навы традиционно берегли друг друга, предпочитая выставлять в первые ряды големов, наёмников, вассальные племена – кого угодно, только не своих.