– А это тогда что?! – возопил Директор, тряся бумагами. – Какого хуя я получаю одновременно претензию от клиента о неисполнении договорных обязательств, а также требование из налоговой с повинной явкой! Я пойду в налоговую, сука, ты понимаешь?! Да там с меня шкуру сдерут!
– Я пойду с вами, господин Директор. Вместе мы обязательно что-то придумаем, – елейным голосом произнесла Главная.
– Спасибо, Бегетта. Ты настоящий друг. А эта…
– Каждый ошибается… возможно, еще дело поправимо…
– Бегетта, прошу, возьми этот тендер под свой контроль. Свяжись с менеджером. Он сейчас в тяжелом состоянии, сказал, что его избили… каждый день новая беда!
– Справимся, господин Директор. Все будет хорошо, – успокоила своего начальника Бегетта.
– Здорово. А на эту тварь подготовь документы об увольнении. Чтобы сегодня после обеда ее тут не было, ясно?
И он вышел. Так же быстро, как и зашел.
– Я… не понимаю… – Рунная попыталась встать, опираясь на стол.
– А что тут не понимать, моя дорогая? – довольным голосом пропела Бегетта, которая уже готова была раскрыть все свои тайные карты, снять завесу паутины с глаз незадачливой главбушки. – Ты думала, что ты можешь прийти и сразу же навести тут свой порядок? Ты думала, что можешь сместить меня, которая работает тут уже не первый год? О, моя дорогая, как же ты ошиблась!
– Я все рассчитала…
– Ты ничего не рассчитала, дура! Все тут ходят подо мной, пусть этого и не заметно невооруженным глазом, пусть для того, чтобы это заметить, надо включать мозг! Изначально ты наделала столько ошибок, что твое увязание в корпоративном болоте не заставило себя ждать…
– Я…
– Давай начнем, моя дорогая. Хотя бы с недавних событий. Помнишь, ты избила менеджера, который как раз принес с собой вести о крупном тендерном контракте? Ты, наверное, думала, что если я веду себя так вальяжно с отделом продаж, то и тебе это допустимо? Но, дурочка ты моя ненаглядная, в отличие от тебя, я изучаю все сделки. Я контролирую их! И заворачиваю контракт лишь тогда, когда буду уверена, что ко мне не придут! А ты профукала самую крупную сделку в истории фирмы!
– Но я изучала историю денежных поступлений… самые крупные сделки осуществлялись на твои фирмы…
– Это правда. Но ты думаешь, я не могу создать свою сделку?
Рунная тупо уставилась в пространство.
– Свою… сделку?
– Какая же ты глупая! Молодая и наивная! Да, дорогая моя, свою сделку! Ты, со своим ограниченным кругозором, полагаешь, что весь мир крутится вокруг одной только этой фирмы? Но бизнесов множество, моя дорогая, великое множество! И давно всем известно, что наш Директор не умеет нанимать сильных менеджеров, поэтому этим занимается Коммерческий, а он берет в свою команду лишь откровенных слабаков, которые либо будут ему подлизывать и помогать с его клиентами, либо будут нарабатывать свою клиентскую базу, которую Коммерческий заберет себе после их увольнения.
– Но… свою сделку…
– А что тут такого? У меня есть друзья и в более крупных фирмах. Я встретилась на выходных с одним, он мой старый должник, а он за пару мгновений нашел паршивенького клиента… по его мнению паршивенького! А для нас это настоящее сокровище, настолько тот менеджер силен!
– Но почему ты не делала так раньше… ради блага фирмы…
Бегетта громко засмеялась.
– Благо фирмы? Я? Ты за кого меня принимаешь, дорогуша? Да пусть эта фирма катится к чертям собачим! Я думаю лишь о себе… о себе, ты поняла? И не в моих интересах, чтобы фирма, где я работаю, зарабатывала много, ведь, как известно, большие обороты приносят много работы бухгалтерии. Мы держимся на плаву, кое-как выживаем, не развиваемся – и за этим я четко слежу!
– Это…
– Плохо? Кощунственно? Это жизнь, детка! Ты еще многого не понимаешь, – Бегетта сочувственно покачала головой. – Но давай продолжим. Итак, наш менеджер принес в своем унылом клювике сделку, которая на самом деле была моей сделкой, а ты разыграла партию именно так, как я и рассчитывала. Профукала все на свете!
– Но я… отправляла отчеты…
– Правда? А что, если в отчеты закрались маленькие ошибочки? – Бегетта ехидно усмехнулась.
– Ты не могла! Это нарушение бухгалтерской профессиональной этики!
– Да брось ты! У меня даже бухгалтерского образования нет, куда мне до этой вшивой этики! Но самое замечательное, где ты прокололась, не это… а твое упование на Коммерческого!
– Есть еще надежда… я ему позвоню и…
– И услышишь гудки, моя милая, – рассмеялась Бегетта. – Ведь, дурочка ты моя ненаглядная, Коммерческий на самом деле спит с Арбайтовной, моей старой подругой, а тебя он просто использовал как подстилку! И когда ты начала говорить ему про развитие… о, это было началом конца. Развитие в этой фирме? Только через мой труп!
– Я думала, что ему интересно развитие… я думала, что он меня любит…
– Милая моя, профессиональные менеджеры не любят никого и ничего, кроме денег. И также они ненавидят развитие. Ведь развитие равносильно уважению и улыбкам, предназначенным новоприбывшим специалистам, также необходимо вливание инвестиций… и в конечном итоге доходы Коммерческого упадут. Рунная, дурочка ты моя, ты перешагнула дорогу сразу мне, Коммерческому и Арбайтовне… ты думала, что это могло долго продолжаться?
Рунная не дослушала. Еще до окончания последнего слова она бросилась на Главную, держа в руке острый нож. Да, это было явным нарушением офисного боевого Регламента, но Рунная жаждала мести. Ее обставили, унизили, а теперь она вынуждена будет искать новую работу. Но прежде…
Бегетта не успела увернуться и удачно перехватить удар – Рунная была закаленным сильным офисным бойцом. Главная выхватила папку, приняла удар ножа на корешок, но этот маневр обошелся ей дорого – она грузно повалилась на пол и не успела даже выдохнуть, как на нее взгромоздилась Рунная, метя острым клинком в шею Главной.
Госпожа Хомяковна, которая тихонько сидела за своим столом, тут же вскочила и устремилась к дверному проему. Она быстро оценила ситуацию – дела были крайне плохи. Бегетта из последних сил сдерживала клинок обеими руками, который сантиметр за сантиметром приближался к ее обширной пульсирующей от нервов шее.
– Хомяковна… – прокряхтела Главная. – Помоги…
– Не стоит помогать, Хомяковна, – жестким голосом сказала Рунная. – Да, ты меня ненавидишь, но я уже уволена. Я уйду. И заберу с собой и ее. Ты останешься одна, Хомяковна. Может быть, сама станешь Главной. Не мешай.
– Хомя… – у Бегетты уже не оставалось сил.
Что же делать? Госпожа Хомяковна лихорадочно принялась думать.
Ее начальницу скоро убьют. Другую начальницу скоро уволят. Вроде все хорошо? Можно будет немного отдохнуть, пока не найдут следующего ее мучителя? Но… Регламент…
Да, Регламент. Именно он. Помощники должны стоять за своих начальников. А как иначе? Зачем работать, если не любишь и не уважаешь своего босса?
Госпожа Хомяковна приняла решение и ринулась спасать Бегетту.
Великий Бухгалтер сухо откашлялся.
– Да, Вась. Заболел? – участливо спросил Кос.
– Нет. Просто обозначил свое присутствие.
– А. Это тоже здорово. Чо надо-то?
Кос внимательно посмотрел на своего крайне бледного главбуха.
– Точно не заболел?
– Вампиры не болеют, Кос. Я просто немного устал. Совсем немного.
– Ну а чо, столько дел наворотили! Куча сотрудников, обособленное печатное подразделение, выпускающее нашу собственную газету, тендерные контракты, ученый-моченый департамент… и это только начало!
– Жутко даже представить, – Вася натянуто улыбнулся. – И все же я устаю. Годы берут свое.
– Да брось ты! – Кос отмахнулся. – Ты же молод! Сколько тебе сейчас? Пару тысяч лет?
Повисло неловкое молчание.
– Больше, что ли? – удивился Кос.
– Не важно. Мне очень нужен помощник.
– А. Ну чо. Давай. А как же Пиксель?
– Боюсь, что он отказался. Если приводить его цитату, уж прости меня за прямые кавычки, «ебал я эту вашу бухгалтерию».
– Чего? – у Коса глаза расширились от удивления. – Не может быть! Это же Пиксель! Единственный гремлин-джентльмен в мире!
– Боюсь, что дружба с Игорем несколько подпортила его манеры.
– Вот уж Игорь! А еще называют его дураком, – Кос рассмеялся. – Он мир под себя меняет…
– Наверное. Разместишь вакансию, пожалуйста?
– Конечно. А какой чувачок нужен? Опытный? Умный? Красивый? Четкий?
– В моей нынешней ситуации, Кос, мне пригодится любой, как ты выразился, «чувачок». Лишь бы работать хотел.
– Не, ну я знаю вас! Сначала любой, а потом пошло нытье. Короче, я лично займусь поиском, лады? Потерпишь?
– Постараюсь.
– Наладим твой отдел, а потом в отпуск сходишь. А, каково?
Снова повисло неловкое молчание.
– Что? – Кос нахмурился.
– Что такое отпуск?
Госпожа Хомяковна очнулась. Голова очень сильно болела, раскалывалась, виски ломило, а хвост и вовсе поломался. Хотя… какой еще хвост? Она сошла с ума?
– Какой сейчас год? – усталым голосом спросила она у врача, который сидел рядом с ней и читал газету.
– Успокойтесь, дорогая. Не нужно суетиться, я вам как врач говорю.
– Но… я всегда суечусь, – у госпожи Хомяковны закружилась голова. – Всегда… много работы. Точно, работа! Закрытие квартала!
– Закроют и без вас, – доктор меланхолично перевернул страницу газеты. – Что вам, бухгалтерам, вечно не терпится, никак на месте не усидите? Помню, привезли недавно к нам одну, а у нее сотрясение мозга – на работе избили. А она все бормочет про какие-то требования, про налоговую…
– А она успела в итоге ответить на требование от налоговой? – поинтересовалась госпожа Хомяковна, начиная беспокоиться за свою бедную коллегу.
Врач устало вздохнул.
– Хватит. Отдохните. Не думайте больше про эти ваши цифры, отчетности, балансы. Возьмите отдых, отпуск.
– Так не дают отпусков! Сколько уже просила…
– Плохо просите, значит! – укорил ее доктор. – Вы вот хотя бы подлизываете начальству?
– Нет, что вы!
– А надо бы. Как еще отпуск получите? Я вот заведующему своему пожелаю каждый день доброго утра, кофе ему налью, хорошее слово скажу – он и раздобреет. Поэтому и отпуск у меня есть, целых два дня в году! – похвалился врач.
– Это ужасно, – пробормотала усталая госпожа Хомяковна.
– Таков уж мир. Мы ничего с этим не можем поделать. Но иногда отдохнуть нам требуется, организм не может постоянно справляться с накопившимся стрессом на работе. Отдохните, прошу вас. Хотя бы недельку.
– А вы выпишете мне больничный? – попросила госпожа Хомяковна. – И сообщите на работу?
– Да, конечно, без проблем, – успокоил ее добрый врач. – Вот держите.
Он подал ей серенькую бумажку и ручку.
– Что это?
– Ордер на списание денежных средств с вашего счета в банке. А вы как думали? Что я бесплатно вам больничный оформлю? А как мне жить тогда?
Кони были холеными, кучер – вышколенным, а карета – просто фантастически прекрасной.
Чудесная резная черная дверца приоткрылась, и показался сам граф Марков.
Эльза подбежала к своему любимому другу и тепло его обняла.
– Ты добрался, – эльфийка прижалась к теплой обширной мощной груди графа.
– Да. Я снова с вами.
Эльза посмотрела на него снизу вверх, не разжимая своих крепких объятий, а по ее щекам струились добрые слезы.
– Я ждала!
– И не проводила времени зря, – граф одобрительно посмотрел на нее, вытирая слезы с ее щеки своим указательным пальцем. – Слышал, что ты расправилась с целым орденом злобных культистов.
– О… да! – Эльза смущенно зарделась. – Но, знаешь, они оказались очень милыми ребятами. А Эдвард… глава культистов… он очень умен!
Она постеснялась сказать, что он также и красив. Она никогда не видела живого ученого за сто лет своей жизни… точнее, видела, но все они были какими-то чудаковатыми, а Эдвард был просто великолепен.
– Я вижу, ты окружаешь себя достойными мужчинами, – засмеялся граф, еще больше вгоняя эльфийку в краску.
– Да ну тебя! – Эльза шутливо оттолкнула Маркова. – Ни чуточки не изменился! А как там твой… процесс?
– Развод? Крайне неплохо идет, смею заметить. Она подала на алименты, а я – на моральный ущерб моему психическому здоровью. Недавно мои юристы состряпали бумаги, что она испражнялась в мою кровать.
– Правда? Она правда так делала? – у Эльзы глаза расширились от удивления.
– Да нет, конечно! – граф махнул рукой и улыбнулся. – И даже если бы и делала, то что, я не могу переселиться на другую кровать? В моем имении множество комнат, в некоторые я даже никогда не заходил.
– То есть это бюрократия…
– Это судебные тяжбы. Некий подвид интеллигентной дворянской войны. Была бы моя жена из простонародья, то, конечно, никакого бы суда и не было – я же не монстр. Но я и Мари… мы оба представители старинных родов. И я только сейчас понял, что в наше время таким родам лучше не объединяться.
– Подожди… до меня только сейчас доперло! У тебя есть ребенок, что ли? От прошлого брака…
– Нет! – граф замотал головой, словно услышал нечто недопустимое. – С ребенком все было бы куда сложнее. И так суд грозит затянуться на лет десять-двадцать, а с ребенком… нет, Эльза, я никогда не делил кровать с моей женой. Наш брак был… официальным. А потом она сошла с ума от одиночества…
– Бедняжка…
– Как сказать. У этой «бедняжки» есть средства, чтобы купить себе целый город, а также пару деревень в придачу. Просто она хотела любить, а наши семьи решили иначе.
– Так ты ей не разрешал изменять?
– Почему? Она вольна была делать, что захочет! Честно скажу, что последний год я ее и не видел. Видимо, такая свободная и вольготная жизнь совсем ее доконала…
– То есть ты не проявил патриархальных мужских качеств?
– Так в суде и говорят, да. Она очень обижена на меня, что я не смог ограничить ее свободу, воспитать ее… но мне было не до этого! А теперь расплачиваюсь… алименты на бывшую жену, кто знал, что я до этого докачусь, Эльза?
– И твой род теперь посрамлен?
– Нет, конечно, – граф мягко улыбнулся и взял эльфийку за руку. – Чтобы посрамить мой род, надо изрядно постараться. Даже если бы я устроил всемирный геноцид, то был бы прощен. А что делали мои предки… уму непостижимо! Тебе этого лучше не знать, плохо спать будешь. Аристократия – это не мягкие зверушки, Эльза, это прожженные ценители жизни.
– Пойдем покажу тебе наш новый офис, ценитель жизни ты хренов.
– Пойдем. С удовольствием осмотрюсь. Возможно, что и для меня найдется задача.
– Слушай… – Эльза нахмурилась. – А ты случайно не разбираешься в бухгалтерии? А то у нас завал под закрытие квартала…
– Случайно разбираюсь, – добродушно сказал граф. – Любой аристократ должен уметь управляться с цифрами. А также подделывать бумаги. В этом нам равных нет.
– Привет! Я пришла! – госпожа Хомяковна, вся довольная, влетела в офис и принялась со всеми ожесточенно здороваться.
Ей удалось полежать в палате лишь недельку – больше денег на бесплатную медицину у нее не было.
Она ураганом вторглась в бухгалтерию, тут же благодушно заценив пустой стол Рунной в первом кабинете.
– Ура! – возликовала госпожа Хомяковна.
Она прошла дальше, в кабинет Главной, поздоровалась с Бегеттой, которая посмотрела на свою помощницу каким-то странным взглядом, потом хотела уже сесть за свой любимый рабочий стол…
– А вы кто? – невинным голосом спросила девушка, которая сидела за ее столом.
– Это вы кто? – сурово спросила госпожа Хомяковна, впечатывая девушку в стул своим мощным бухгалтерским взглядом.
– А, Хомяковна. Привет-привет, – Бегетта вежливо поздоровалась. – За документами пришла?
– За какими документами? – не поняла госпожа Хомяковна. – Я пришла работать! Квартал уже закрыли? Все хорошо?
– А какая разница? – Бегетта флегматично пожала плечами. – Тебя это уже не касается, ты уже уволена.
– Как…
Госпожа Хомяковна вся обмякла и, обессиленная, рухнула на пол.
– Пол еще не мыли, – поморщилась Бегетта, вонзая свои острые зубы в булку. – Ладно. Уволили тебя, ты что, не в курсе? По статье, тебя же неделю не было.
– Так я болела… я же ударилась тогда головой о шкаф, потеряла сознание! Бегетта… я же тебя спасала…
– А я тебя просила? – фыркнула Главная. – Все было под контролем. В общем, что тут говорить, уже все сделано. Документы забирать будешь? Справки всякие…
– Подожди… так я же в больнице была! Как меня можно уволить? – госпожа Хомяковна встала и гневно посмотрела на свою бывшую начальницу. – Как ты смела! У меня больничный!
– Ну и засунь его себе в жопу, – огрызнулась Бегетта. – Какие ко мне претензии? Думаешь, это было мое решение? Директору понадобилось трудоустроить своего родственника, нужно было освободить любое место.
Главная показала на девушку, которая сейчас сидела за столом госпожи Хомяковны и мило хлопала глазами.
– Я родственница, – словно глупенький робот произнесла новая сотрудница. – Я сижу тут. Мне так сказали.
– Это беспредел! – возопила госпожа Хомяковна. – А что если я пожалуюсь в трудовую инспекцию?
– Да куда хочешь жалуйся, – поморщилась Бегетта. – Только ко мне не приставай. Ты так на меня кричишь, будто я тут фирмой управляю. Будто от меня все зависит.
– Я отдала этой фирме пять лет!
– А я шесть. И что? Орден мне за это выдали? Хомяковна, ты пойми уже, что решают за нас. Мы просто делаем, что скажут. Еще раз спрашиваю – ты документы будешь забирать?
Граф зашел в просторное прохладное помещение. Без стука, как полагается спонсору, на чьи деньги и существует фирма.
Зашел и сразу же узрел бедовую ситуацию.
– Василий? – позвал он, пытаясь взглядом найти вампира среди белоснежных залежей.
Великий Бухгалтер не откликался. Может быть, умер? Для бухгалтеров это типично – они умирают прямо за рабочим столом, составляя очередной отчет или отвечая уже на миллионное требование от налоговой. Бухгалтеры не могут без работы, для них она составляет саму квинтэссенцию жизни.
Как тогда умирают вампиры? Марков никогда не интересовался подобным вопросом, высшая нежить нынче попадалась не часто. Возможно, он рассыпается в прах?
– Василий! – снова позвал граф бухгалтера.
Он нашел бедного Васю за столом – бледного, трясущегося, судорожно что-то пишущего на листке бумаги. Граф осторожно потряс вампира за плечо.
– А? Что? – откликнулся Вася, смотря на графа совершенно рассеянным взглядом.
– Ты заработался. Отдохни.
– Было бы время… – Вася тяжело вздохнул и пошарил рукой по столу, пытаясь найти чай.
Кружка была пуста. Пустая кружка для бухгалтера – это сродни аномальной иссушающей жаре для крестьянина, который сокрушенно наблюдает за гибелью своих посевов. Пустая кружка – это символ конца, краха. Это время, когда хочется плакать и биться в истерике.
– Время всегда есть, – спокойно произнес граф. – Или его можно купить, одолжить.
– Я не понимаю… – Вася обхватил голову руками. – Я думал, что я справлюсь. Раньше справлялся… столько отчетностей прошло через меня, я даже помогал сводить баланс в Грецине. Но теперь…
– В Грецине? – граф слегка нахмурился. – Такого города не существует…
– Это было еще до существования городов, – Вася махнул рукой. – Тогда все было проще. Реальнее. Сейчас же нужно учитывать слишком много факторов, слишком путано…
– Странно слышать это от тебя, ты как будто сдался, – Марков улыбнулся и присел на соседний стул рядом с Васей, предварительно столкнув на пол гору бумаг. – Ты же Великий Бухгалтер, Василий! Тебе все по плечу!
– Наверное, Кос прав. Это возраст…
– Какая чушь. Ты переживешь нас всех, – граф на секунду задумался. – Я так подумал… ты ведь действительно нас переживешь. Разве можно считать себя старым в таком случае? Просто современные бюрократы сделали твое поле деятельности невозможным для нормальной работы.
Вася печально покачал головой.
– Я…
– Почему ты решил стать бухгалтером? – резко сменил тему граф.
– Нужно было найти отдушину. Отвлечение, – Вася ударился в воспоминания, откинувшись на спинку стула. – Это нужно было для выживания. Те, кто не сопротивлялся Зову, становились его жертвами.
– Зову?
– Да. Зову Крови.
В комнате резко похолодало. Граф невозмутимо пожал плечами – и так всем известно, что не все вампиры являлись безобидными существами. И что с того? Зумбийский тигр также не пожалеет человека и разорвет его на части – такова была его природа.
– То есть твои собратья погибали от рук… людей? – решил уточнить граф.
– Не всегда. Чаще всего они погибали от собственного сумасбродства. Хотя я бы не называл их «собратьями», с твоего позволения. Это просто другие вампиры, решившие растлевать свою Темную Душу. Это… это все в прошлом…
– Поэтому ты и подсел на чай, – Марков добродушно рассмеялся. – Старая привычка.
– Может быть, – Вася слегка улыбнулся. – Это уже психологический вопрос, я не задумывался глубоко. Я просто знаю, что чай – это жизнь. А жизнь – это чай. Я не хочу задумываться о большем.
– А надо бы! – граф жестом окинул пространство вокруг себя. – Это же никуда не годится! Тебе срочно нужен помощник.
– Я просил… – Вася тяжело вздохнул. – Но пока не нашелся.
– Тогда мы подождем его вместе. А в его отсутствие помогу тебе я, – граф привстал, на ходу снимая свой сюртук и закатывая рукава.
– А ты знаешь высшую бухгалтерию? – удивился вампир.
– Я аристократ, Василий. Из древнего потомственного рода. Хотя для тебя, возможно, он и не покажется древним, ведь он начинает свою историю всего лишь с самого зарождения этой страны.
– Но…
– Аристократы должны знать все, что позволит им выжить, Василий. И если я жив, значит, умею управляться с цифрами. И не только. Знаешь, сколько раз меня пытались отравить – мои же родственники? Да, для тебя чай – это Жизнь, а для меня это один из способов отправиться в мир иной. И я, как никто другой, знаю цену хорошо составленным бумагам и идеально подбитому балансу. Ведь если дворянский отпрыск не увидит ошибки в расчетах – значит, он скоро будет разорен. Все хотели поставить мне подножку… но я еще жив, черт побери!
– А где же эти пакостники? Те, что с жизненными подножками?
– Горбатого лишь могила исправит, – граф холодно улыбнулся. – А теперь давай за работу, у нас куча дел. И на время забудь про чай, пора переходить на кофе.
– Кофе? – ужаснулся вампир. – Но это же крайняя мера!
– А это что? – Марков сурово указал Васе на горы неразобранных бумаг. – Это разве не кризисная ситуация?
– Ты прав, – Вася застонал. – Я не хотел… действительно не хотел. Но ты должен понять – после кофе уже не будет пути назад. Мы будем работать как проклятые. Мы будем есть здесь, спать здесь, работа станет частью нас самих. Мы можем неожиданно… слиться с работой.
– Это риск, я понимаю, – согласился граф, кивая. – Но это наш долг, мой друг, наша миссия. Мы не будем ничего есть, мы не сомкнем глаз, мы будем работать с утра до ночи, пока каждая бумага не станет на свое место!
– Разве это в человеческих силах? – забеспокоился Вася.
– Нет. Но я не человек. Я – аристократ. Мы стоим выше рода людского. Мы истинные интеллектуальные работяги, патриоты своего дела. А теперь за работу!
У госпожи Хомяковны пела душа. Она была счастлива.
– Так хорошо, правда? – сказала она громко вслух.
Никто не ответил, но это было и не важно. Ей просто хотелось это сказать.
Она сидела одна в своей квартирке, где несколько дней после увольнения тщательно прибиралась, мыла, чистила, драила – в общем, наводила генеральный марафет. Раньше у нее не было сил заправить кровать и помыть посуду, а теперь она даже начала готовить.
Своя домашняя стряпня! Да, госпожа Хомяковна обладала поистине чудесными кулинарными навыками, которыми из-за плотного рабочего графика практически никогда не пользовалась. Только сейчас она поняла, что еда из столовой была чересчур переперчена, пересолена, пережарена – в общем, из-за нее развились нешуточные желудочные болезни! А еще этот спертый воздух в сжатом офисном пространстве… она сидела в кабинете без единого окна! Из-за этого у нее появилась неожиданная прогрессирующая мигрень, хотя раньше госпожа Хомяковна никогда не жаловалась на здоровье.
Теперь она сидела в своей квартирке с постоянно открытым окном. На плите готовился шикарный суп, в духовке румянилась шарлотка… госпоже Хомяковне захотелось заплакать от счастья.
– Ты был прав! – в слезах закричала она. – Надо было увольняться! Уже давно надо было…
Что-то одобрительно зашуршало. Госпожа Хомяковна решила не обращать на это внимание – возможно, это огромные тараканы или даже крысы, которых она теперь старательно выводила, после долгого своего отсутствия у себя дома.
– И запустила же я себя, знаешь! – госпожа Хомяковна продолжила говорить сама с собой. – Надо обязательно начать делать зарядку. И скоро пойду искать новую работу!
Что-то зашуршало слегка негативно.
– Думаешь, повременить? Да, заначка есть, это правда. Но как я без работы? А вдруг мне слишком понравится лентяйничать, привыкну? Нет, еще недельку и баста! Буду искать. Думаешь, найду?
Что-то зашуршало немного загадочно.
– Обязательно найду, а как иначе? У меня же опыт работы есть! Правда, он нынче никому и не нужен, как и мое бухгалтерское образование, – всех по связям берут. Видишь, в какой я ситуации, словно и зря жила, да? Думала, что буду приносить обществу пользу, а времена изменились… но ничего! Я настроена оптимистически! Так…
Госпожа Хомяковна потыкала ножом вкусно пахнущую шарлотку.
– Есть будешь, кстати?
Что-то очень-очень одобрительно зашуршало.
– Надо мне перестать говорить сама с собой, – устало вздохнула госпожа Хомяковна. – Просто я чувствую себя немного одиноко теперь, вот, наверное, и завела себе воображаемого друга… ха-ха!
Воображаемый друг крайне невоображаемо зашуршал.
– Ладно. Все равно спасибо тебе. Оставлю тебе кусочек.
Вскоре госпожа Хомяковна заснула. А оставленный кусочек шарлотки мистическим образом исчез – и шуршащее накормленное нечто также пошло на боковую.
– Шнырь, а ну мигом за кофе! – приказал Кос, нервно бегая по офису.
Гоблин убежал в магазин на другом конце города. Ближайшие ларьки, бутики и продуктовые они уже опустошили.
Все были при деле. Игорь и Пиксель варили тонны свежайшего крепкого кофе, а Илларион проверял его качество, ведь кофе готовился по его рецепту, который он открыл в какой-то из своих старинных книг. Это был практически бесперебойный цех подачи топлива, хотя Игорь уже все чаще жаловался на немеющие руки, а шерсть у Пикселя побледнела от бессонных ночей – никто не спал уже трое суток.
Вася с графом Марковым работали на передовой, в бухгалтерской кофейно-бумажной геенне. Их тела уже покрылись черными коростами, сердца готовы были разорваться от психического напряжения и кофейной интоксикации, но они готовы были положить жизнь во имя бухгалтерии. Все, что им нужно было теперь, – это бесконечная подача кофе, чтобы он никогда не кончался, чтобы черная жидкость лилась рекой.
Граф не обманул – он действительно показывал себя молодцом. Вася не понимал, как Марков еще дышит, и не раз просил его остановиться, но граф был непреклонен – они либо сдадут отчет налоговой, либо сдохнут, иного не дано.
– Заказ застрял на Брентонской границе! – закричала Эльза, отрываясь от телефона. – Говорят, что проблема с таможней. Они интересуются, почему мы скупили весь кофе в городе.
– Ебаный хрен… – проворчал Кос. – Дай им взятку какую-то.
– Окей.
В офис вбежал Эдвард, лихорадочно оглядываясь.
– Звали?
– Да, – отозвался Кос. – У нас тут пожар. Нужен весь твой ученый-моченый отдел.
– К вашим услугам, господин Кос.
– Ситуация экстренная. Нужно варить кофе. Много кофе.
– Что?
– Блядь, кофе нужен, понимаешь?! – нервным истошным голосом завопил Кос. – У меня уже психика начинает ломаться от этого пиздеца…
– Успокойтесь, пожалуйста. Вам нужен кофе, я понял. Какой крепости?
– Покрепче! – закричала Эльза из соседнего кабинета.
Она уже звонила в Кэпстоун – пусть зафрахтуют целое судно из Зумбии. Там особенно черные люди варят особенно черный кофе.
– Хорошо. Будем думать. Сегодня же вечером предложим действующий проект, хорошо?
– Ваще не понимаю, о каком проекте-хуекте ты говоришь, – раздраженно пробормотал Кос. – Мне просто нужен кофе.
– Тут можно разместить кофейные установки?
– Чо? Где здесь?
– В вашем кабинете?
– Ну… да. А чо? Чем этот кабинет отличается от другого?
– Тут сидите вы.
– Блядь, у нас нет времени для царского режима. У нас тут ЧП. БЛЯДЬ, ЭЛЬЗА!
Эльфийка быстро подошла к директору и вылила на его голову ушат обжигающе ледяной воды.
– Полегче? – участливо спросила она.
– Да. Голова просто раскалывается. Хочется бегать туда-сюда. Косяки даже, блядь, не помогают, понимаешь?
– Это бизнес… – мечтательно закатив глаза, произнесла Эльза. – Об этом мы и мечтали.
– Короче, можешь здесь хоть завод поставить, где хочешь, – снова обратился Кос к Эдварду. – А чо ты хочешь сделать-то?
– Магические кофеварки. Давно думал над этим проектом.
– Чо? Какие нахуй магические? Магии же не существует!
– А это тогда что? – Эдвард указал на дымящуюся руну на столе у директора.
– Блядь, Эльза! Стол уже горит! – возмутился Кос.
– Тут зашкаливающее количество магически заряженных частиц. Я это и раньше приметил, – Эдвард задумчиво почесал подбородок. – Даже не знаю, с чем связан этот феномен…
– Хуемен. Работаем мы тут. Вот и электризуется все, – буркнул Кос. – Какая, блядь, разница?! Я нервничаю! Мы сроки по сдаче отчетности уже нарушили, налоговики грозят прийти с проверкой!
Эдвард побелел.
– Я… не знал…
– Во-во, – Кос откинулся на спинку своего директорского кресла и закурил. – Понимаешь, какая жопа? Мы теперь тут работаем не то что сверхурочно – мы отсюда просто не вылезаем!
– Налоговики… – тихо проговорил Эдвард, весь дрожа. – Я один раз видел в одном НИИ, как они пришли. Тогда проверяли утечку налоговых поступлений… всю верхушку вырезали… я…
– Такая хуйня, Эдвард. Нам дали три дня на все про все. Если не справимся, то…
Но Эдвард уже не слышал. Он убежал в свою лабораторию творить. В этом мире еще не была изобретена кофейная машина, но сегодня ей суждено было появиться. Причем за каких-то три часа. Ничто не мотивирует человека трудиться лучше, чем налоговая инспекция.
Госпожа Хомяковна решила побалдеть подольше, поэтому еще пару недель работу не искала. Занималась собой и домом – гуляла, прибиралась, встречалась с подружками, коих не видела уже пять лет. Она удивилась, что подружки остались такими же глупыми, и огорчилась, что начала их понимать – на последней работе ее интеллект заметно деградировал. Она зашла в один известный в Брентоне книжный и прикупила там пару книг по психологии. Из них она узнала, что она жертва, а все ее прошлые обидчики на профессиональном психологическом языке назывались арбузерами.
– Меня заарбузили, представляешь? – как-то вечером сказала сама себе госпожа Хомяковна, попивая чай у себя на кухне.
Нечто зашуршало непонимающе – похоже, ее невидимый собеседник совсем ничего не смыслил в психологии.
– А еще тут написано… ты послушай! «Пассивная токсичная агрессия, которая проникает под кожу, когда жертву арбузную ставят в неловкое положение от случая к случаю, чтобы заарбузить до неадекватного состояния, характеризующегося потерей контроля над реальностью». Да это же Бегетта! Точно она! Знаешь, как это называется в психологии? Пуклихтом! Слово-то какое придумали, однако!