Czytaj książkę: «Генетический шторм»

Глава 1
Игорь Залетин отдыхает тихо и мирно, но в итоге видит страшное

Начиная этот рассказ о чудовищных событиях, произошедших в мире весной того памятного года, я вынужден осадить себя с самого начала – и так мне предстоит поступать впредь, раз за разом вспоминая и кляня свою самонадеянность. В силу своей молодости и обычного для такого возраста упрямства, в ту пору я наивно считал, что давно и полностью готов к любым экстремальным ситуациям – мало ли их было в короткой, но бурной жизни. Однако случившееся приземлило меня сразу и бесповоротно, заставив заново учиться понимать сущее и свое место в нем. Увы, до сих пор не могу признать, что стал прилежным учеником…

Уф, устал я что-то от сочинения сложных романтических предложений.

Короче: не впадлу признаться – поначалу растерялся.

* * *

Больше всего мне нравилось смотреть с балкона на самолеты.

И не просто смотреть, а изучать летательные аппараты наяву и по снимкам, запоминать расписание рейсов и особенности взлета-посадки в самую разную погоду, определять привычки пилотов и оценивать ситуацию в воздухе вообще, словно я шпион вражеского государства, укрывшийся возле стратегического объекта.

Здесь отличное место для авиаспоттеров – аэропорт Адлера рядом, гостиница «Орхидея» стоит между глиссадами обеих взлетных полос. Первая, ВПП 06/24, подлиннее будет, 2900 метров, на ней и лежит основная нагрузка по пропуску авиатрафика. Вторая, ВПП 02/20, – покороче, хотя и ее удлинили до двух с половиной кэмэ. Этого хватило: судя по наблюдениям с моего балкона, на взлетку плюхается все подряд. Главная же частенько закрыта, там, как я слышал, даже после окончания авральной Олимпиады работы осталось выше крыши: то строители «рулежки» переделывают (за новые большие деньги), то перрон достраивают (за еще более жирные). Олимпийское корыто не оскудевает, даже массовые посадки по итогам не помогли.

Авиаспоттинг – особый вид хобби, но для кого-то и образ жизни; это фотографирование авиатехники, часто с максимально близкого расстояния. Вот так, если коротко, зачем грузить лишним. Я не профессионал предмета, просто авиацию люблю.

Взлетные полосы работают непредсказуемо для отдыхающих – хозяева порта то одну запустят, то обе сразу, не угадаешь. Это не есть хорошо для отдыхающих масс и владельцев отелей. В Сети пишут: «Сейчас летают над Мзымтой». Мамаша покупает номер в центре, а по приезде, через день, оказывается, что в порту сегодня поменяли порядок взлета-посадки. Когда работает главная ВПП, самолеты проходят над пляжем «Огонек», а это самый хороший пляж Адлера, на мой взгляд. Не всем, понимаете ли, нравится, когда реактивные двигатели тяжелых машин ревут над головой.

Однако и любителей авиации хватает, многие люди специально приходят посмотреть на завораживающее зрелище, дожидаются, когда на горизонте появляется точка очередного «джета», медленно ползущая прямо на тебя. Точка увеличивается, скользя по глиссаде, и постепенно превращается, например, в «Боинг-767» диковинной расцветки. Рев, пролет, и вскоре уставший лайнер, полный пассажиров с прилипшими к иллюминаторам носами, проходит прямо над тобой, протаскивая по глазеющим и купающимся отдыхающим мягкое одеяло акустической волны.

У современной реактивной техники это «одеяло» мягкое – технологично-синтетическое. У старой советской – грубое, колючее и жесткое. Редкие винтовые самолеты шумят по-особому, вызывающе, немного истерично подвывая на высоких частотах. Мне, например, это живое дыхание крупного авиахаба в чистый кайф. Мамашам с малыми детьми – головняки запредельные… Поэтому некоторые, особо хитрые, бронируют себе места подальше от основной глиссады, в гостиницах и пансионатах за речкой, на левом берегу Мзымты их уже очень много.

И вот тут руководство аэропорта говорит туристам: «Сюрпрайз!» – и «включает» ВПП 02/20. Или же запускает сразу обе полосы – когда стоящий в нескончаемой очереди подобных мероприятий очередной сочинский саммит или страсть как важная международная конференция порождают большой наплыв гостей и участников, – всех нужно принять и разместить сразу и срочно. А желающих за счет государства или корпорации поучаствовать в оттяге по-сочински всегда предостаточно. Бедные мамаши.

Хотя я искренне не понимаю их страданий, накрученных большей частью искусственно. Не шибко-то и гудят современные летательные аппараты. Если тебя это не парит в порядке задуманного заранее самозавода на истерику, то уже через пару дней рев двигателей вообще перестаешь замечать. Мне интересны сами самолеты. А детям зрелище приземляющейся авиатехники слаще многого.

Ого! Вот еще один «арбуз» заходит с моря на ВПП 02/20, – это «Люфтганза», рейсы я проверяю по онлайн-расписанию. А взлеты сегодня идут со «старшей» полосы, обе работают.

Я выскочил на правую сторону длинного, во весь фасад, балкона, метра на два огибающего боковые стены небольшого трехэтажного здания отеля, изготовился.

Щелк его! И еще пару раз. Убираем камеру. Э-эх! Кр-раса-авец! И вообще – лети, Птица!

Ну и что тут громкого?

Я очень необъективен, сразу предупреждаю.

Всю жизнь енисейский парень Игорь Залетин мечтал стать летчиком ГА. А стал, мама дорогая, что тут сказать-то приличным людям… реальным бандитствующим братком. Ну, это в былом: пока что я только так – осторожно и с большой оглядкой – подведу промежуточный итог недолгой своей жизни. Тьфу-тьфу.

Человек с частично сломанной судьбой, так можно сказать. А можно – с уникальным опытом, как посмотреть. И вот что: а кого в те годы не заносило? Ну-ка, кто из сверстников выскочил из 90-х без грехов?

Но говорю без скулежа, и об этом сразу предупреждаю, чтобы никто по тупости зубы не потерял. Шаблона отмороженного во мне нет, в гопоте не замечен. Я нормально, но с перерывом, отучился в политехе, стипендию иногда получал, в рок-группе играл, в походы ходил, боксом баловался. В вынужденной паузе мирной карьеры зрело и осознанно отслужил в пехоте. Армия пошла мне и на пользу, и во вред. Про очевидную пользу не буду, про вред придется рассказать.

Пробило Гарика одним временем на плохое, да надолго, зараза.

Хорошая у нас была рота, боевая, много дрались. То с кавказцами, то с бесами из роты связи, то с уральскими, то с питерскими – не скучали, короче. К дембелю наше сибирское ядро превратилось в реальную такую бригаду, жесткую, ребристую, сбитую в единый мозолистый кинтас. Так и вылетели из армейского тюбика – плотным слежавшимся столбиком. Шершавым на всю глубину. Меня даже и подписывать не нужно было, в голове уже прошилось. Такого надежного окружения у Гарика до того никогда не было. Нам было ясно: свои по плечам стоят, чужие – вокруг. И от этого опьянения общностью мысли об одиночном плавании по жизненному морю как-то и в голову не приходили.

Сели мы в проходящий поезд Москва – Владивосток, и домой.

Вот и начали внедряться на родной земле «кровельщиками», отрезать куски полян, нужные прихваты и туннели у старшего были. Старт прошел без роста в статусе, попал я из пехоты в пехоту. Поначалу происходящее меня, признаюсь, грело: лавандос, уважение, все ништяк, бригада крепкая, без бакланья. С кем только не работали, да… Так все и катилось стальным роликом, пока меня не дыранули. Сначала на черемушкинской масложирбазе, по-мелкому – это я сам лечил. А потом по выходе из кафе «Огоньки» после базара – тут серьезней, уже к лепиле повезли, да без больнички. Хорошо, доктор пулю сразу из плеча вынул, ствол у козла был левый, переделка дешевая. Нашли его потом, кому это надо было, с четырьмя игральными «шестерками» во рту… Не хочу это вспоминать, тяжело. Столько лет зря сжег…

Короче, приехал я домой, в Енисейск. Сказал пацанам, мол, бывайте пока, я что-то не бодрячком, поеду-ка, припаду к родному, пусть родина лечит. Ну и заявился к родителям, куда же еще. Здесь опять лучше бы без протокола – никогда мне так стыдно не было.

Отец с матерью у меня, что называется, технические интеллигенты старой школы, вложили в сынулю все, что могли и успели. Гарик науки усвоил, книги правильные прочитал запоем, развивал мозг, хотел стать ходячей энциклопедией, как папка. И, нате вам, завернул кривую. Узнать, что сынуля в краевой столице поделывает – никаких проблем, есть кому ответить на вопрос родителей: «Как там наш Игореня поживает?»

Разговоры с отцом были прямые, без гнили. Долгие, жестокие, но душеполезные. Мама тихо рядом сидела, почти не вмешивалась, вздыхала, молчала, иногда плакала и всегда внимательно слушала. Лучше бы ремнем охаживала, вот что. В конце меня реально прорубило, просто наотшиб, слетела планка дурная. Но и сопротивлялся до последнего по упрямству. А в чем-то и сейчас себя правым чувствую.

– Отец, ну ведь ты же сам говоришь, что в принципе никакие ментовские сериалы смотреть не можешь. Это я о правде.

– Правильно, не могу их смотреть, и сейчас так же скажу. А почему, сын? Такое чувство, будто тебя предали. Системно, грязно и нагло. Взялись защищать и предали. Третья реформа прошла, но людей в участках так же пытают. А в сериалах все еще глупо пытаются показать мне сказку про честного чудо-опера. Но время сказок в нашей стране закончилось, сын, всем все понятно, кроме главных редакторов каналов.

– Так и я о том же! Что правильного в такой «законности»? Почему я должен стоять за ментов? Братва честней, без байды.

– Я же уже просил тебя! – поморщился папка, подбавляя металл в голос. – Давай без этой вашей феньки. Стоит он, не стоит… Да ты за меня с матерью стой, за сестер своих стой! За город родной, за страну. Что ты все о ментах, опять проблему упростить хочешь, прокладку из них сделать, свою грязь за чужую спрятать? С нашей полицией понятно: кто долго борется с драконом, сам же им и становится. Но это никак не снимает с тебя твоей страшной драконьей ноши. Конкретно, с тебя, Игоря Залетина, моего родного сына с Большой Кривой Дороги. Ты теперь – слуга Дракона, Гарик. И немаловажное здесь – «слуга». Кем числишься, поделись? «Гориллой»?

– Пап… – Теперь настала моя очередь поморщиться. – «Гориллы» – это на западном театре боевых действий. А у нас «пехота». Ну, я, правда, как бы на повышение шел, в крайнее время исполнял обязанности бригадира.

– Что ты будешь делать, а?! Еще одно слово испортили, подлецы, – грустно констатировал отец. – А теперь расскажи внятно, за какие такие высокие идеалы и за кого конкретно ты пули похватал.

Вот такие у нас были семейные разговоры.

А еще я наслаждался малой родиной, общался и вспоминал. Тоже непростое занятие: кто помер с белочкой в обнимку, кто присел по дури, как так все вышло… Были простые мальчишки, на горке играли, хорошие книги обсуждали. И вот, разнесло по краям, откинуло на кромку. К бабке в деревню съездил, за сестренок засветился на узловых точках – так, чисто для профилактики, пусть боятся трогать. И вскоре жестко заскучал от безделья.

Тут-то я и решил испробовать нового да праведного, причем интересы были не только идеальные, хоть и решил подвязать, так, на время. На пробу, если честно. Времена лихих годков давно закончились, и нам, молодым да новым, тех былинно распиленных длинных бабок не отломилось. Доходы простых бойцов не так уж велики, как мнит себе в подъездах поселковая гопота. Многие из нас вообще состоят в штате какой-нибудь крытой фирмы и получают там типа зарплату. Ну и премии за акции… Не зажируешь, как говорится, рынок всех расставил по своим местам.

В общем, ходил и думал: а действительно, за какого келдыша я свинец в теле пригрел?

На третьей неделе творческих исканий принял решение и поехал на «Ракете» в Бор, приметный поселок на Енисее, где решил устраиваться в крутую фирму «Полюс-золото», хоть в охрану, хоть в черные работяги. Рекомендаций и отзывов о ней по Енисею очень много, мол, солидная контора, очень серьезные деньги и люди, таким краевые кровельщики не нужны, там все по-красному идет.

После первого же собеседования мной заинтересовался начальник охраны одного из приисковых поселков, но ничего продуктивного из того не сладилось. Посадили меня за агрегат с названием «полиграф», я даже и врать ничего не стал. И хорошо, что не врал, не люблю ерзать и изворачиваться. Потом пробили по собственным и чужим базам – хорошие деньги у ребят из тамошней СБ, да и ФСБ, как я услышал потом, золотодобытчикам помогает. Приседать я не приседал, но галочки в архивах, где надо, напротив фамилии стоят. Когда оформляли пацанов из бригады на оружие, вопросы решали через ментов, задорого. Стволы оказались в законе, но и метки в уголках поставили. Из бригады выйдешь – хрен что получишь.

Просто все, да не просто. «Начбезпеки» так сказал:

– Нам, Игорь, разные люди нужны, под разные задачи. Ты вот что сделай… Прошей себе в трудовую что-то реальное, да по нашему профилю. А не липовые корочки предъявляй от одиозных братковских фирмочек. Тогда и посмотрим.

На том и поручкались.

И куда мне было идти? В тоскливое не пойду, рутина Лесосибирска не для меня. В охотартели студеными зимами дыбиться?

Ситуацию спас папкин старинный дружок, ко времени объявившийся одним погожим вечером в сонном городе, Ступак Дмитрий Федорович, начальник небольшой частной старательской артели «Самородок». Посидели мы, поговорили серьезно в отцовском кабинете на втором этаже старинного дома – так и стал я, неожиданно для самого себя, артельным гидромониторщиком, взятым на место прошлого неразумного кадра, отлетевшего три недели назад от корыта по 191-й статье УК. А кем еще? Кому, на хрен, нужен инженер-механик, ни дня не проработавший по специальности?

Вот теперь и прикиньте дистанцию между Гариком Залетиным и кабиной гражданского воздушного судна, снившейся мне в юности каждую ночь.

Вечность.

Я в отпуске. На море.

Два сезона подряд оттрубил, так что заслужил. Авторитет поставил, бабла поднял. Наши в гости приезжали в Енисейск – ни слову не верят про мирное дело, уверены, что Гарик таким изящным способом фирму у кого-то отжимает. Бывшие коллеги решили, что я в «рыжую» специализацию ударился. Ну и пусть думают. Пусть кто что хочет, тот то и думает.

Ибо настало время отдыха, неизбежное, как дембель.

Нет у меня загранпаспорта, просрочил, новый сделать не успел. А вот в Сочи не был черт знает сколько лет. Потому и решил освежить память детства и юности, когда СССР исправно снабжал нашу дружную семью курортными путевками, часто бесплатно, край за копейки. Раньше здесь бывал часто, места знаю неплохо. Даже сезона не стал дожидаться, поехал в апреле. Прыгнул в самое дорогое купе фирменного поезда «Енисей» и покатил через всю страну.

Сначала я хотел остановиться в Центральном Сочи, но переиграл в последний момент.

Кто придумал само понятие Большого Сочи, не знаю, но понятие не работает. Это не единое целое, а группа разных городов и поселков. И люди там разные, и атмосфера. Сочинские вечерние понты мне побоку, хотелось тишины, помогающей восстановить былое равновесие в душе. Ведь я только недавно вновь приучился думать на нормальном русском языке, а не на «бодрячке» сибирском. С прямой речью еще хуже, это целый комплекс, там не только вербальное, там много чего замешано. Поэтому в разговоре постоянно срываюсь на прикипевшее блатное, с чем борюсь, стараюсь, честно. Постепенно переучиваюсь.

Выбирал я загодя и долго, как еще на прииске мечталось. В Енисейске засел в Сеть, начал прорубать ситуацию. И получалось, что за потребным мне надо ехать в Адлер, и никак иначе. Подумывал о Красной Поляне, однако тема отлетела: и там тусняк, и там понты, хоть и несколько другие.

Теперь немного об учете «местного менталитета».

Не далее как за неделю до старта я совершенно случайно наткнулся на памятку, адресованную отдыхающему в Сочи. На сочинском же ресурсе постарались, для нас, честных отдыхающих, сделали. Дикая вещь! Чтоб я, значится, напитался, вкурил и уберегся. Вообще-то, дело нужное. И полезное там, несомненно, имеется, учитывая безалаберность и в приличном проценте «летнюю тупость» отдыхающего люда. Меня же заинтересовал следующий пункт меню: типа не стоит при местных жителях склонять название города. То есть не произносите «в Сочах», «из Сочей» и так далее – возможно крушение сусал и утирание соплей.

Между прочим, требование-то вполне справедливое. Сам я не страдаю этим старо-курортно-советским «колхозом» и очень переживаю, подобное слыша. Правда, не представляю, чтобы в каком ином мирном городе гостям такое присоветовали, да еще и писанное черными буквами на белом поле. Вот, в Москве, например, которую каждый второй готов обозвать почем зря. И я в том числе, бывает такое после просмотра по ящику вечерних новостей.

Но вот что характерно. Мне прямым текстом затирали про культуру и запрещали ковыряться в носу журналисты города, самые яркие представители коего заряжают, к ужасу моих родителей, мозгопронзительные «Камеди клабы» и эту «Нашу Рашу», где неспешно и профессионально парафунят как всю страну мою, так и конкретные, ни в чем не повинные города – походя и совершенно по-быдлячьему. Чего, казалось бы, никак быть не должно, если человек воспитывался в таком почтении и трепетном уважении к Родным Пенатам. Парадокс.

А уж про местные автомобильные понты с «хождением кругами вокруг ласточки» и проблеском очей в ожидании падежа прохожих в состоянии крутой зависти от твоей новой тачки да блатняк во всех маршрутках и говорить нечего. Чисто деталька, сущая мелочь – но мне этого хватило. Я не говорю «в Сочах», геноссе. Тыкать в это Гарика не стоит.

Резко захотелось тихого сервиса и ноля поучений.

В Адлере сервисной ментальности местных куда как больше, чем в центральном Сочи, говорю же, разные это города. Каждый первый житель Адлера – на остановке или просто на улице – готов помочь советом и делом, даже мне, с такой характерной рожей и видом; не раз лично прочувствовал и оценил. Такое видел только в Питере, и это зачет. Кроме человеческого, тут, думается, сказывается большое количество субъектов хозяйствования на единицу площади.

А что с терпимостью к отдыхающему? Из опыта первых дней скажу – она в динамике. Куда идет, не знаю, но меняется. Прямо здесь и сейчас, в эту самую секунду.

Еще в Адлере заметны те самые олимпийские деньги, про контроль над расходом которых нам всем втирали столько долгих лет… Святое дело, спорт форева! Был и остается нюанс с важностью для страны приоритета, ну да ладно – допустим, для Страны вот именно это и нужно было более всего. Именно олимпик-лафа, а не что иное, например строительство стратегических дорог в Сибири.

Все честно потерпели, ибо были крайне заинтересованы, чтобы Сочи стал чисто Раем РФ. Эти всякие «Роза Хуторы», подъемники, хреномники и прочие ресорты. Ну и инфраструктура по полной – сделали же, не отнимешь. И ведь не только государство вкладывалось ради святого – ради единственного в стране курорта. Типа он оправдает и всем доставит.

И мелкий частник вкладывался. Знакомец один мой, левый да крученый, прилично накрал драгоценного шлама платины. Судили его, но он извернулся и выскочил. Встречаю его давеча в Красноярске, прямо на улице. «Приезжай в Адлер, – говорит, – я там три мини-гостиницы построил! Приму, Гарик, как родного!»

Вот и приехал я посмотреть, глянуть на итоги: впечатляет, надо сказать.

Глядишь и понимаешь: странным образом сперли не все. Но отжали реально хорошо, в три отжима. Стало больше красивых домов и гостиниц, на узких южных улочках стоит много хороших недешевых машин. Правда, по базару быстро втыкаешь, что каждый третий кирпич, мешок цемента и лист покрытия – спиленные с той самой стройки. И тот новый Сталин, который, как я убежден, вызревает всем нам на бошки, глядит, улыбаясь, на повальное воровство в стране, уже считая «кол-во» потребных расстрельных команд. Сколько утянули и тянут – страшно подумать, но, судя по обустройству бетонно-личному, – хватает всем.

И вот… Когда мне сочинские эксперты предлагают вникнуть в сложности местных характеров, в особенности среды, запастись лекарствами – это вообще жесть, а на закуску просят учесть еще и «сложности местного бизнеса», я говорю Сочи «нет» и еду в Адлер.

До этой поездки в районе «за речкой» я не бывал.

Сеть тебе в помощь, сказали умные, я послушался, перекрестно поскакал по сайтам и выбрал именно это уютное местечко. Посмотрел картинки, обзоры и панорамы, почитал отзывы и забронировал номер в «Орхидее». Выбрал осознанно, мне нужны эти самолеты, это курортное затишье и это малолюдье. Кроме меня в отеле живет всего две семьи. «Орхидея» стоит прямо на набережной Мзымты в окружении гостиниц-близнецов, до пешеходного мостика метров двести пятьдесят, триста.

Стройка на Красной Поляне уже закончена.

Криминальная грязь с воровством миллионов и миллиардов по-прежнему всплывает и всплывает, а вот вода горной реки очистилась. Правда, сейчас это незаметно, бурная Мзымта разлилась почти на все бетонное русло, мутный горный поток летит к морю, вчера в горах прошли проливные дожди. Зрелище завораживающее. С балкона видно край Черного моря и заснеженные горы Красной Поляны, а прямо передо мной – силуэты тихого Адлера с двумя доминирующими зданиями-башнями. Ночью на крышах местечковых «небоскребов» загораются красные навигационные огни, и кажется, что самолеты, взлетающие с главной ВПП, проходят прямо над ними.

Пожилой спокойный водитель отеля встречал на центральном желдорвокзале: я сам забился на встречу, хотя до Адлера можно было доехать и аэроэкспрессом – так дешевле. Я же захотел дороже, ибо «покажи мне дорогу к морю, друг». Поэтому сначала заехали в центр Адлера, прокатились по улочкам, а уж потом я отправился на место.

В гостинице меня ждали, сработало.

Две молодые улыбчивые армянки на ресепшене – Карина и Оливия, уютные, почти домашние девушки, моментально меня приняли, оформили, показали номера, выкатив приятный сюрприз нежданной вариативности. Кроме забронированного, девчата предъявили к осмотру номера на выбор, за те же деньги, без всяких доплат.

– Вот ваш номер, забронированный… А теперь посмотрим напротив, через коридор, тут точно такой же, но вид получше, внизу бассейн с подогревом и море слева, видите, там? – Карина показала рукой на синюю полоску вдали.

– А че, нормальный ход, – неуверенно сказал я, будучи вынужден выбирать. – Самолеты где больше летают? Фотографировать буду.

– Вы фотограф?

– Я фанатик.

Карина улыбнулась:

– Тогда подождите. Пройдемте с нами, покажем еще один неплохой вариант.

Просторный светлый номер на третьем этаже занимал половину фасада и выходил окнами на реку. Часть комнат была закрыта.

– Хозяйский номер, – скупо пояснила худенькая Оливия, – поэтому их личные комнаты закрыты. Они сейчас за границей, приедут только поздней осенью. Очень хороший для вас вариант, отличная панорама.

Я огляделся.

Сплит-система «Панасоник». Широкая «плазма» в углу – удобно смотреть, лежа на шикарной двуспальной кровати. Тяжелые темные шторы, жалюзи. Две прикроватные тумбочки под пивас. Шкаф, письменный стол со стулом, лампа и городской телефон. Холодильник… Ну, это не холодильник, скажем прямо, а более мини-бар, много туда не впихнешь. Да мне много и не нужно.

– Роутер Wi-Fi стоит на вашем этаже, сигнал хороший, пароль четыре восьмерки.

Ништяк, быстрый Интернет пригодится. Ванная комната тоже понравилась. А уж когда я вышел на балкон… Балкон был огромный, растянутый на весь фасад, белый пластиковый стол, стул, пепельница. И навесные вазончики с маргаритками.

– Вам электрочайник принести?

– Обязательно.

Решил и остался тут.

На первом этаже гостиницы работает солидного вида ресторан с баром, оформленный в романтическом «морском» стиле, в «несезон» он почти всегда пуст. Девчата предупредили, если буду завтракать – обеспечат. Буду, девочки, буду, обеспечивайте… Возле стойки ресепшена на тумбочке стоит большая черная кофемашина, напротив – небольшая сауна, в которой давно никто не парился. Двор у «Орхидеи» просторный, там синеет кафелем фасолина открытого бассейна, ныне пустого, а с другой стороны стоят полупрозрачные ветровые экраны бассейна закрытого, подогреваемого. Немного молодых пальм в кадках, летнее кафе под зонтиками, фонтанчик в камнях. Свободного места много, будет где разминаться по утрам.

Все, можно вольготно садиться с чашечкой горячего кофе внизу или на своем балконе, открывать чакры и начинать прозревать.

Так я начал жить на Юге.

Люблю стоять на пешеходном мостике через Мзымту и смотреть на шумный поток внизу. И ждать самолеты, подлетающие с моря на 02/20. Блаженство! Цветастые дюралевые туши, крадучись, проплывают над крышами невысоких, пустых по сезону гостиниц. Я фотографировал их всех, и близко не будучи мастером этого ремесла. Фотки получались лихие… «Угол дома и хвост «Бомбардье»». «Кабина «Боинга», произрастающая из стены». «Самолет ныряет в крышу». Ночью с моста было особенно хорошо видно, как очередной лайнер неспешно заходит над морем, как командир воздушного судна поворачивает машину к берегу, встает на глиссаду и, включая лампы-фары, осторожно корректирует полет лайнера по высоте и курсу.

Даже днем этот длинный пешеходный мост пуст – народу в Адлере немного.

Говорят, летом здесь можно купить недорогие сувениры и фрукты, иногда продают и домашнее вино, однако, после того как власти прижали такой бизнес, – скрытно. Я не ценитель местного вина, как и любого другого – по болту тема, но было обидно.

Соседний по набережной мини-отель справа вообще пока закрыт. Гостиница с левой стороны от моей новой обители жива, там поселились строители-азиаты, начальники среднего звена таджикского «стройотряда». Бытуют мужики тихо, спокойно, почти все с ноутбуками или планшами, вечерами у них шахматы и нарды. Я тоже попробовал зарядить пару партеек в шахматы, и обе геройски продул спокойному улыбчивому Шарифу, мастеру монтажного участка. Где живут их рабочие, я не знаю и знать не хочу, подозреваю, что в каких-то неприглядных бараках.

Прогулки по пустынному весеннему Адлеру – отдельная тема.

По адлерским улицам тихо гуляет лирика. На узких адлерских улицах весной цветет и пахнет. Жаль, деревьев стало меньше, порубали их при стройках, когда теперь новые вырастут… Здесь сохранилась аура Зурбагана и Лисса, запах старой романтики Паустовского, его «Броска на юг» – любимой книги моего отца. Где теперь такое встретишь?

Редкие отдыхающие в пустых летних кафе на набережной почти всегда трезвы, крепко задумчивы и молчаливо-философичны. Вечно одетые в черное местные смотрят на прохожих с грустью и с нетерпением ждут, когда кончится проклятый мертвый сезон. Грусть в их глазах, впрочем, не исчезнет и с нахлынувшим валом отдыхающих «годных», то есть летних. Адлер – армянский город, многие здесь шутят, что столица Армении совсем не Ереван, как считают географы. А в каждых армянских глазах есть неизбывная вековая грусть, такова уж сложная история древнего народа. Мне нравятся армяне в сервисе, не думаю, чтобы какой другой народ Кавказа смог бы так поставить курортное обслуживание, традиции и преемственность сделали свое дело.

Как и абхазы, армяне живут здесь очень давно, и это воспринимается органично, без всякого внутреннего отторжения. Ну, я вообще не националист. К кавказцам отношусь ровно, видел их много и в разных ситуациях, и в контрах стоял с ними, и совместно мытарил. Штампов там мало – разные они, как и все мы.

Удивительно, но мне не было скучно.

Посетил все доступные экскурсии, много ездил сам – с краеведческими целями.

Купался в холодном море – а что, вполне терпимо и в апреле, особенно для человека, привыкшего к неласковой воде северных рек. Пару раз обедал в «Корсаре», а чаще в демократической «Встрече» или в пиццерии «Адриано». Почти всегда один, повторюсь, вид у меня не располагает к случайному уличному знакомству. Рост под метр девяносто пять, в меру подкачанный, резкий такой пацанчик с лицом… ну, не то чтобы дегенерата, а, скажем так, без яркой печати интеллекта.

Вы Эмира Кустурицу видели? Ну вот, примерно такой же эффект. Некоторые знакомцы утверждали, что мы с ним типа братаны – давно вымершие славяне-кроманьонцы. Ну, что тут делать, интерфейс мне от деда достался. На дыне – переросшая свою норму «площадка», давно поправить надо бы – это без моды, это армейское. Типа в память. Хорошо, без портаков обошлось, лишь один дракончик поджался на правой ударной.

Правда, пару раз ко мне подходили бодрые мужчинки – своя масть друг друга сразу чует. Подсели аккуратно, реально вежливо, перекинулись, протерли за секунды, кто чей и кто под кем ходит, да и разошлись без помех. Понимаю пацанов, таких визитеров сразу пропасти стоит, во избежание. А вот менты меня категорически не трогают. Удивляетесь? Зря. Ментам Жертва нужна, а не Проблема. Поэтому свой любимый нож-клипит я не прячу, он постоянно висит на брючном кармане – спайдерковский «Полис», давным-давно введенный в братковскую моду еще солнцевской бригадой.

Женщины, вот ведь странность, на меня реагируют гораздо спокойней.

По утрам с кайфом бегаю, организм требует нагрузки. Изредка и ненадолго появляются компаньонки, дурной пример заразителен. А вот бросить курить не получилось – страшная это зависимость. Кстати, с девчатами у меня проблем вообще не было, никакой эскорт на курорте не нужен, приводил пару раз на святое дело – легко и весело, без серьеза. А серьезного не хотелось категорически. После поездки на такси в Веселое и на Красную Поляну я быстро понял, как тут хорошо отдыхать со своей машиной, особенно после реконструкции автодорог и строительства развязок. Даже лениво и несобранно подумывал взять в аренду или вообще купить что-нибудь простое на времянку, деньги позволяют…

Не поверите, а зря – местный краеведческий музей посетил!

Власти города запихали его в такое место, куда просто так не проникнешь. Пожилая экскурсоводша настолько поразилась моему визиту, что соизволила побаловать такого посетителя особо – завела мне старый патефон политрука, и я в прохладном пустом зале восхищенно слушал песню про «утомленное солнце».

Так и жил-поживал, пока вся эта каша не заварилась.

А началось все с НЛО.

Как я понял, эти самые НЛО над Сочи и Адлером не в редкость, самодельщики даже любительские фильмы снимали. А уж фотографий сочинских «тарелок» в Сетях просто немерено. Впрочем, а где их нет, чертил летающих. С этими объектами ситуация давно стала анекдотичной. Вот подумайте сами, увидели вы, допустим, НЛО в небесах, явно так, отчетливо – убедились лично и уверовали. И что? Кому расскажете, с кем поделитесь «сенсацией»? Ну-ка, ну-ка… Кого вообще нынче может подобное заинтересовать? И какой процент населения планеты их еще не видел? Ну, летают, ну, фиксирует их народ исправно, сейчас все с «цифрой». Одной больше, одной меньше, и так сушилка полная.