Альгардская ночь

Факел, наконец, опустился. Таликс не сжег бы этот дом, даже если из пепла, под действием небывалой магии, вышла бы его живая мать. Что бы она сказала тогда? Стоя на костях невинных? Пожертвовала бы собой в ту ночь ради сына, зная, каким он вырастит? Попросился бы Ульф в его ученики, глядя на учиненную им резню в деревне?

Таликс глубоко вздохнул. Достал из поясной сумки флакончик и вылил содержимое на факел. Тот погас моментально, словно впитал в себя не пару глотков, а ведро воды.

– Пора бы нам в баню. – Расправив плечи, обернулся Таликс. Вопрос с матерью Ульфа решен. Теперь ничто не помешает ему учить и воспитывать этого мальчишку.

Глава 5

«Пусть же люди и дальше живут в своих пещерах. Отвратные существа, лишенные всяческих положительных качеств, они сгодятся только в рабстве.»

Вечный царь Аллазарий Богорожденный. 3455г. До 2-ой эпохи.

***

Канализация – мерзкое место. Смрад отходов, полумрак подземных туннелей и полчища крыс, кишащих в каждом углу и, то и дело, выныривающих из стоков. Серая густая жижа, текущая по каменным каналам под городом, стала неиссякаемым источником пищи для них. Именно здесь на этих зверьков и решил охотиться Ульф.

Возможно, он и сам с трудом осознает причины выбора столь нелегкого труда. Возможно, все же догадывается, почему полчаса гонялся за кроликом у реки, почему так хотел поймать кикимору в заводи, а вместо работы в порту или на фермах выбрал охоту на городских крыс. В любом случае молодость не позволяла мальчишке думать о причинах, как и не позволяла жалеть о сделанном выборе. А потому очередная мертвая крыса отправлялась в мешок.

Давка крыс – не самая популярная работа, хоть и простая. Зверьки бегают стайками и стоит лишь ткнуть копьем в это их плотное скопление, как тушка остается насаженной на наконечник, откуда и стряхивается в мешок. Старик оказался весьма добр и выдал Ульфу сапоги из толстой кожи, для защиты от зубов этих грызунов. Мальчишке оставалась лишь следить, чтобы крысы не заползали по одежде.

Когда мешок, наконец, наполнился – настала пора возвращаться. Горожане морщились, зажимали носы и пытались отмахнуться от тошнотворного смрада, но Ульфа их презрительные взгляды ничуть не смущали. Он горделиво волочил свой мешок, довольный своей работой.

– Ульф, внучек, рановато ты. – Старик за прилавком разглядывал измазанного в грязи мальца.

– Я нашел их гнезда в канализации! Их там тучи целые! – Глаза мальчишки округлились от азарта и гордости.

– В канализации, значится? Нехорошее место, не ходил бы ты туда…

– А я вот сходил. И мешок набрал! – Ульф демонстративно представил свою добычу. Но открывать мешок не стал.

– Ну… Сходил так сходил. Вот и награда твоя. – Старик протянул мешочек монет. – Крыс сожги, как обычно.

Ульф принял награду, и поволок мешок на задний двор. Там, за конюшнями, он спустился к реке и побрел вдоль течения в поисках уединенного места. Раньше далеко ходить не приходилось – поздним вечером все дела на воде заканчивались. Но сейчас прачки и рыбаки растянулись на все берега.

– Здравствуйте, тетушка Грида! – Завидев дочь распорядителя, Ульф повеселел.

Женщина стирала что-то на камнях. Ее доброта и теплая улыбка с первого дня подкупили мальчишку, и он поспешил и перед ней похвастаться своей добычей. Реакция Гриды оказалась сдержанной – она тяжко вздохнула и окинула чумазого мальчишку снисходительным взглядом. Ульф в ответ наивно улыбнулся и побрел дальше, волоча по прибрежной гальке плод своих трудов.

Он уже начал уставать, когда добрел до самой стены, а подходящего места так и не нашел. Обходить городскую стену ему совсем не хотелось, а спускать дохлых крыс в реку… Возможно, он бы так и сделал, если бы не Грида, хлопочущая на берегу. Вздохнув и размяв спину, Ульф, все же побрел к городским воротам.

Спустя пару часов погребальный костер уже вовсю принимал хвостатые подношения. Ульф, решив, что стирать вещи лучше вместе с телом, пытался отмыться от запахов канализации в холодной реке. Потратив целый обрубок мыла, он, наконец, счел результат годным.

Вирис сказал, что будет ждать его в Красном Доме, но не говорил, что это бордель. Мальчишка понял это не сразу, а только получив пинка от какого-то ряженого слуги на входе. Потирая ушибленный зад, Ульф пытался, заглянув в окна, разглядеть в них Вириса, но шторы из многослойного вареного шелка ничего ему не выдали. Недовольно шмыгнув носом, парнишка решил идти на штурм.

– А ну пусти меня, чуряк окаянный, меня там друг ждет! – Ульф попытался защитить свой зад от очередного пинка. Это оказалось не просто, будучи пойманным за шиворот. Отлетев на пару шагов, он встал и злобно уставился на лакея.

Молодой опрятный мужчина с безупречной выправкой в красном фраке и белых перчатках горделиво отвернулся от проходимца, не удосужив того ответом. Ульф, подобрав подвернувшийся камень, хотел было наградить им обидчика, но сдержался. Он уже начал жалеть, что сжег всех крыс, а не припас парочку для этого петуха. «Камнем, может и перебор, а вот крысой – в самый раз. Будет знать, как пинаться!».

Ульф так и ходил взад-вперед, раздумывая как прорвать эту оборону. Он уже и забыл о том, что вообще не хотел сюда идти – сейчас им двигало лишь желание «победить» в брошенном ему «вызове».

– Эй, пацан… – Внезапно обратился к нему лакей. – Как зовут твоего друга?

– А тебе-то что? – Недоверчиво прищурился Ульф. – И ему пинка отвесишь?

Лакей вздохнул, но сдержанно продолжил:

– Не дело тебе перед таким заведением ошиваться. Только гостей распугиваешь… Я мог бы послать за стражей, но так уж и быть – передам твоему другу твои слова, если сочту их достойными внимания нашего уважаемого гостя.

Ульф несколько секунд оценивал результат своего упорства, не решаясь назвать его «победой». Впрочем, и «поражением» это не было, а так как ничего лучше метания крыс он не придумал, все же ответил:

– Вирис его зовут… И передайте ему, чтобы катился в канаву со своим Красным Домом.

Недовольно шмыгнув носом, Ульф побрел в гильдию наемников, как вдруг неуверенный голос его остановил:

– Одну минуту, сударь. Я сию секунду пошлю за господином Вирисом.

Когда удивленный парнишка обернулся, в руках лакея уже звенел колокольчик. Массивная резная дверь распахнулась, выпуская мелодичную струнную музыку из залов заведения. На пороге появился лакей в одежде попроще. Он держался так же строго, как и тот, которого Ульф прозвал петухом.

– Передайте господину Вирису, что сударь Ульф прибыл.

Второй лакей, кивнув, убыл исполнять распоряжение, а парнишка, услышав свое имя, догадался, что Вирис все-таки удосужился предупредить петуха о его приходе. На секунду, в его голову закралась мысль, что ушибов на заду можно было бы и избежать, объясни он сразу лакею что к чему. Но Ульф быстро отмахнулся от нее: «Петух – он петух и есть: весь в красном и пинается!»

Не прошло и минуты, как массивная входная дверь снова распахнулась. На пороге появился Вирис. Ульф даже не сразу узнал наемника: его черные смоляные волосы с седыми прядями зачесаны назад и приглажены, бархатный камзол подогнан по фигуре, а туфли начищены до парадного блеска. Если бы не повязка на правом глазу и раскатистый смех – парнишка ни за что бы не сказал, что господин перед ним тот самый наемник из подземелья.

– А-ха-ха! Дошел, таки! – Вирис упер руки в боки. Он уже знатно подвыпил и единственный его глаз собирал веселые морщинки у себя в углу.

Не успел Ульф удивиться как почтительно кланяются слуги его знакомому наемнику, как Вирис наверстав несколько шагов, положил свою массивную ладонь на спину мальчишке и подтолкнул его вперед.

Лакеи проводили их через шикарную переднюю в просторный зал с пышными северными коврами, скульптурами из серебряного камня, стеклянными цветами, расставленными по углам сцены, на которой труппа исполняла расслабляющие мелодии. Каскадная хрустальная люстра, рассеивающая магический свет, сама по себе являлась произведением искусства, достойным императорской сокровищницы. Посетители играли в карты на дорогой резной мебели, выбирали подруг на ночь и танцевали. Ульф чувствовал себя, как на сказочном балу – все вокруг утопало в безвкусной роскоши, гости в надушенных и накрахмаленных камзолах танцевали сложные танцы, да так ладно, словно репетировали их не один день. Но, конечно, взгляд юнца зацепился за девушек: белёные и румяные в оголяющих плечи платьях, танцевали, словно полевые цветы на ветру.

Увлеченный музыкой, роскошью и женской красотой, Ульф чуть не прикусил язык, когда Вирис с хохотом хлопнул его по спине.

– А-ха-ха! – Наемник снова пару раз хлопнул по спине парнишку, но уже не так сильно. – А-ха-ха! Пока еще не место тебе здесь. Пойдем-ка в мой кабинет!

Зачарованный Ульф безвольно следовал за Вирисом. Все мысли выветрились из его головы и начали возвращаться только когда укрытая красным ковром лестница своей спиралью преградила ему путь. Поднявшись по ней, мальчишка все же задумался о том, почему этот лакей на входе был так учтив к Вирису и откуда у него свой «кабинет». Но зайдя в просторную комнату, дар мыслить снова оставил бедного юнца.

Роскошное двуспальное ложе стояло посреди стены, по бокам от него с весьма искусных портретов на входящих смотрели два Вириса. Слева, он изображался как воин в драгоценных доспехах, восседающий на белоснежном коне. Справа же, Вириса изобразили чуть ли не как императора – даром, что без короны. Золотые перстни на руках и обрамленный белой шерстью красный плащ за спиной. Ульф также заметил, что на левой картине оба глаза Вириса целы, а уже на правой – всего один.

Стена слева от ложе была увешана трофеями, геральдикой и оружием, под ними – диван из белой кожи и хрустальный обеденный стол. Стена напротив имела два окна от пола и до потолка высотой, между которыми стоял массивный письменный стол и огромный сундук.

– Знаете, господин Вирис… Вы совсем не обязаны приглядывать за мной. – Ёжась и глотая ком в горле, попятился Ульф. Он чувствовал себя неуместным во всем этом богатстве.

Вирис лишь вновь раскатисто рассмеялся.

– Вот еще, приглядывать за тобой мне не хватало! А-ха-ха! Я же тебя в гости позвал. Познакомиться, поболтать! Выпьем вместе, может и бабенку тебе справную подберем! А-ха-ха!

Наемник похлопал юнца по спине и жестом пригласил на диван. Сам он подошел к креденце, что стояла справа от входа. Распахнул дверцы и начал перебирать стоящие внутри бутылки.

– И не зови меня господином. Мне и тут этих манер хватает…

Наконец Вирис встал, довольный найденным, достал два бокала и повернулся к Ульфу. Тот так и не сдвинулся с места.

– Ну ты так и будешь стоять? Садись, кому говорю… – Не дожидаясь реакции парнишки, Вирис подошел к хрустальному столу, расставил бокалы, откупорил бутылку, с наслаждением вкусил первые пары напитка. – Мда… представляю, твое изумление. А-ха-ха! Я, видишь ли, владелец этого борделя – сэр Вирисиан Красный. Бывший рыцарь Его Императорского Величества Аллазария Вечносияющего и бла, бла, бла… – Вирис, закатив глаза, сделал пару круговых движений бутылкой в воздухе и разлил по бокалам напиток.

– Ах… Как же такой благороднейший человек как я стал наемником в Альгардской глуши? – предвкусив вопрос застывшего у порога мальчишки, Вирис жестом пригласил его сесть на белый диван. – Садись… расскажу.

***

– Ну и как он себя вел? – Спросил Таликс старика.

Наемник по возвращении в город полдня провел в цитадели, подробно описывая ход задания. Сейчас он и седой распорядитель сидели в одной из комнат для переговоров на втором этаже главного здания гильдии наемников.

– Хорошо вел, хорошо. Непоседливый только… Всех крыс в городе передавил, небось.

– Он и сейчас на задании?

– Ну, нет… Приходил недавно, отчитался. Обычно как уйдет с утра, так и до вечера. Пока целый мешок не насобирает – не вернется… А тут, мол, гнездо их нашел в канализации, да такой довольный вернулся… – Глаза старика, сокрытые под густыми седыми бровями, радостно блеснули. – Ты расскажи, как там у вас прошло? Побитых, говорят, больше выживших.

– Да. Логово оказалось огромное… Сотни упырей… Всех и не видели. Сотник наш взорвал пещеру, да и обрушил скалы на их головы.

– Сотни упырей? Что ж они жрали-то? Сотни упырей… А не померещилось ли вам?

– Да спали они в коконах своих. Кормилась малая группа только.

– Вот-то как… – Старик нахмурился, и призадумался, словно имея что сказать. Спустя несколько секунд, все же решил сменить тему. – А сам-то цел?

– Да цел, цел. Упыри подранков не оставляют, сам знаешь.

– А вырос ты, сынок. Вырос… Помнится мне, как взял ты задание однажды по охране овец на перегоне…

Таликс цокнул языком и, закатив глаза, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– А не перебивай старших! Дай мне… память мою потешить… Так вот, а вернулся с него – так уж и живого места на теле не имел. Волки, мол, подрали… Рука плетью болталась, нога волочилась… Как порог переступил, так и рухнул без духа. Аж до того худо отходил, что магов звать пришлось – иначе помер бы. А тут – сотня упырей и ни царапины… – Старик задумчиво усмехнулся. – Жениться тебе пора!

– Да кому нужен-то? Муж-наемник? Вечно вонючий да раненый. – Таликс широко улыбнулся.

– Да хоть бы и к Гриде присмотрись. К запахам вашим уж привыкла давно, раны подлечит всегда, да и собой недурна.

– Ха! Скажешь тоже. Она ж мне как сестра старшая. Да и к тому же Вирис на нее глаз положил.

– Вирис… Вирис… Ну а Имир что же? Пусть и упрямая девка, но это ж тебе под стать… Ну, а что до недуга ее… Тут уже дело трудное… но поправимое – это точно.

Таликс снова лукаво улыбнулся.

– Имир к Норику с самого детства расположена. У них там… свои отношения.

– Экий ты бестолочь! Дождался-таки, пока всех баб путных расхватают. – Старик угрожающе потряс посохом в воздухе.

– Подожди уж пяток лет. Дослужусь до дружинника, получу деревеньку какую во владения, там и женюсь.

– Подожди, подожди… Я, может, и не проснусь уже завтра, а ты всё «жди», да «жди». – Старик, недовольно кряхтя, поднялся и направился к выходу.

***

– Так ты и императора видел…? – Глаза Ульфа округлились.

– А-ха-ха! Ох и влетело бы тебе плетей за такие слова в былые годы. – Вирис ностальгично улыбнулся. – Ишь ты… «императора видел» … Его Императорское Величество созерцать удостоился! А-ха-ха! Ну да ладно… Видел, видел, императора. Да не просто видел – мы с ним и охотились вместе не раз. Я ведь не простой рыцарь был, а самый лучший! Сильнейший воин во всей империи! А-ха-ха! Вон и портрет мой висит.

Ульф еще раз осмотрел всадника в сияющих доспехах, изображенного на холсте. Мастерство художника не оставляло сомнений, что молодой воин – это действительно Вирис.

Парнишка с наслаждением осушил очередной бокал. Терпкий напиток с уместной горчинкой и кислым послевкусием отдаленно напоминал грушевый сок. Предложенный лакеями сыр должен был подчеркивать изысканный вкус напитка. Впрочем, деревенского Ульфа тяжело было назвать гурманом. Он уплетал сыр крупными ломтиками, запивая его дорогим напитком как водой, чем знатно веселил Вириса.

– Не было ни дуэли, ни турнира, ни сражения какого, где бы я проиграл! – Горделиво продолжал наемник. – Сильнейший! – Он утвердительно махнул пальцем в воздухе. – Даже оцарапать меня не удавалось никому.

Очередной кусок сыра был чуть ли не проглочен парнишкой. Он уже начал догадываться, что Вирис заливает ему в три короба, а потому слушал вполуха.

– И что же ты бросил всё? – Недоверие, все же, прорвалось в голос.

Вирис пожал плечами:

– Да надоело. Я, конечно, понимаю, как все это звучит. Но ты мне поверь. А если поверишь, то и поймешь, что, когда любой бой тебе дается даром… Что азарт перед дракой неизбежно сменяется разочарованием в противнике… Биться уже совсем не хочется. Хотелось найти себе достойного соперника, побороться, дать силушке разгуляться… Да только не нашел я такого. Даром, что всю империю перерыл и, было уже, отчаялся, как вдруг встретил старика нашего… Ну из гильдии. Он мне и говорит: «Ты – мол – уж силен для этого мира непомерно, но воином настоящим так и не стал». Дал он мне три меча со словами: «как последний из мечей сносишь – так и станешь воином настоящим». И что ты думаешь? Первый меч у меня тут же в руках рассыпался в пыль. Второй я сломал в бою. А третий… А вон он висит… – Вирис с грустью указал на длинный меч на стене. – Ох и как я его только… Уж и к магам ходил, и со скалы на него валун сбрасывал, и кислотой травил, да даже и щербинки не оставил.

Вирис встал и подошел к стене с оружием, разглядывая меч.

– И снова грусть и тоска меня одолели… Да так, что плюнул я на все эти глупости. Шутка ли? Тридцать лет я меч этот пытал, а он остёр как девственный. Вот и осталось у меня в жизни два удовольствия: выпивка и женщины! А-ха-ха! – Вирис ехидно улыбнулся, покручивая ус. – Ну и долго ли, коротко ли, а однажды понял я, что и силушки в руках поубавилось, да и ловкости в пальцах… Да и скорость в ногах уж не та. Лет-то мне, почетай, уж девятый десяток идет.

Очередной кусок сыра чуть не выпал из рук Ульфа, когда тот от удивления так и застыл. Он недоверчиво обернулся на рассказчика, но тот упредил его вопрос:

– Что, хорошо сохранился, да? А-ха-ха! Да Хаос его знает, что со мной. Мамка моя померла давно… Еще до того, как я понять успел, что года меня берегут. Папка…? Папка, наверно тоже помер. Он еще в молодости моей пропал куда-то. Ну а маги лишь руками разводят. Да я и не особо-то допытываюсь, на самом деле. А-ха-ха! Небось спугну еще!

– А как… – Неуверенно начал Ульф. – Как зовут старика?

Парнишка вдруг понял, что к своему стыду, так и не узнал имени приютившего его распорядителя.

– Старика-то? – Вирис поднес руку к подбородку. – Да так и зовут – Старик. Он же старый. А-ха-ха! Кстати! – Он вдруг хлопнул кулаком по ладони и подозрительно сощурил глаза. – А ведь он и в первую нашу встречу уже был стар…

Ульф осушил очередной бокал. Вся эта история походила на интересную байку, но никак не на быль. Хотя… – он оглянулся вокруг. Вся эта роскошь должна же была откуда-то взяться.

– А как вы с учителем познакомились? – Парнишка хотел было закинуть в себя очередной кусок сыра, но, решив, что он уже будет лишним, сунул его в карман.

– А… ну дык это… Понял я когда, что силушка моя на исходе, решил себя вновь в деле попробовать. И ох, как же приятно, оказывается, залечивать раны, понимая, что они и есть цена победы! Ведь победа, Ульф, ценится жертвами и усилиями. А если что-то в твоей жизни дается тебе как пыль, то и пыль тому цена. Ну-с, а учителя я твоего из передряги спас. Он ребенком еще был… Может, постарше тебя сейчас… Ну и залез в пещеру к гоблинам, а они там всех его друзей, да и порезали… Я когда пришел… Только он, да Норик в живых остались. Глаза звериные… Вцепились в копья свои мертвой хваткой, и даже меня не подпускали. Я-то дух из них махом вышиб, в охапку собрал, да уж уходить собрался, а там… за спинами их… уф… – Вирис вдруг стал таким печальным и озадаченным, каким Ульф его и представить себе не мог. Он явно не решался продолжать рассказ.

– Имир…? – Голос парнишки застыл от напряжения.

Вирис лишь молча кивнул. Картина, Всплывшая в его памяти спустя многие годы вызывала в нем леденящую дрожь.

– Они тогда сказали, что взяли это ожерелье из тайника Старика и отдали его Имир, как безделушку… украшение… Кто ж знал, что это артефакт древних… В общем, Ульф… Не всегда бессмертие – это такая уж хорошая штука… Особенно, когда стайка зеленых мелких кровожадных психопатов упрямо пытается тебя убить… Мда…

Ульф не решился ничего больше спрашивать, почувствовав себя неуютно от таких разговоров.

– Ну, а Таликс потом ко мне в ученики и навязался… Как и ты к нему. Да только чему я научить-то могу? Я уж и сам-то всё забыл давно. А чего не забыл, того и не умел никогда. Тренировки мне не нужны были, а как победы давались – того и сам не понимал… Ну объяснил ему азы, а дальше он в гвардию убежал. Ну и так… год за годом… и вот. – Вирис взглянул на угрюмого парнишку. – Да не грузись ты так! А-ха-ха! Все уже прожито. Уроки извлечены, а лишнее забыто! На-ка вот тебе… подарочек.

Вирис снял со стены тот самый меч и, разглядывая его в руках, подошел к хрустальному столику. Ульф, спустя десяток секунд шока, наконец уверовал, что Вирис сейчас отдаст ему этот великолепный меч. Глаза его округлились, челюсть отвисла, восхищение и предвкушение овладели им, да он так забылся, что и вскочил ногами на белую кожу дивана. Спустя секунду он уже потирал оттянутое ухо и виновато тупил взор, но Вирис все же вручил ему меч.

– Мне-то он без надобности уже. Я тебе ответственно заявляю, что перепробовал все что мог. Никогда эта штука не сломается… Может в этом и был смысл? Мол: «век живи – век учись…» Ну да я свое уже отучился. – Вирис по-доброму улыбнулся. Он отошел в поисках ножен, а Ульф с разинутым ртом изучал подаренное ему оружие.

Меч доставал ему до подбородка. Примерно пятая часть его узкого клинка занимало рикассо, упирающиеся в прямую гарду. Рукоять, покрытая коричневой шагренью, запросто разместила бы на себе четыре ладони Ульфа. Металлическая капля, венчавшая эфес, балансировала меч идеально по гарде.

Ульф смотрел на свое новое оружие не отрывая взгляд. Ножны, что принес Вирис, были столь искусно выполнены, что любой торговец дал бы за них несколько таких мечей, но Ульф не обменял бы его ни на какие императорские сокровища. Слова бывшего рыцаря о том, что этот меч невозможно сломать, лишь будоражили мысли парнишки. Он отказался от ножен, резонно отметив, что они слишком дорогие для охотника на крыс. Обернув меч тряпками, он поблагодарил Вириса как умел и побежал хвастаться перед Стариком новым приобретением.

***

– Говорят, ты половину городских крыс переловил… – Таликс наблюдал, как Ульф уплетает свою порцию каши. Вспомнив о грязных зверьках и нечистотах канализации, мальчишка отложил ложку. Но все же, одолев мимолетное отвращение, смог гордо улыбнуться.

– Я еще плохо считаю. Но много! Может, даже сто!

– Это действительно много… – Удивился наемник.

Вокруг стоял шум и гам, плескался эль, кричали мужики. Никто бы не стал называть трактир гильдии наемников «веселым местом». Сюда стекался сброд, который не нашел себе места в мире. Возможно, некоторые из них, все же, пришли сюда, мечтая о наживе, но за вспаханные грядки платили ничтожно, а потому им приходилось браться за опасные задания. Однако, преодолев все опасности, ценой жизней своих товарищей или по удаче переспорив Смерть, авантюристы переставали ценить будущие и отдавали предпочтения сиюминутным наслаждениям. Никто бы не назвал этот трактир «веселым местом», но его постояльцы здесь веселились. Странно, извращенно, но по-своему веселились, с размахом отмечая каждый восход и закат.

Таликс надеялся, что перспектива стать одним из «этих» отпугнет Ульфа. Или хотя бы заставит его еще раз обдумать свое решение, но для мальчишки все окружение казалось лишь декорацией, фоном. Сейчас он с уважением и гордостью смотрел на единственного в его мире наемника. Гвардейца. Учителя. Он уже вовсе забыл о своей каше и подробно пересказывал каждый день своей охоты, хвастаясь скромными знаниями счёта и огромным трудом первыми заработанными монетами. Таликс лишь грустно улыбался в ответ. Во что он втянул мальчишку? Как он должен его уберечь?

– А еще Вирис предлагал в мешок камней для весу и соломы для формы набить и так и выставлять! Мол, все равно никто открывать не будет! Это правда – никто и не открывал, но я не жульничал ни разу и даже дохлых крыс не собирал, хоть их и находил повсюду. Всех что собрал – сам удавил!

Таликс с ухмылкой выслушал рассказы о наикрасивейших девушках в Красном Доме, пересказанные «небылицы» о непобедимом Вирисе и с грустью взглянул на завернутый в тряпье меч.

– Да я и сам знаю, что рано мне еще таким мечом махать! Но я же вырасту! Через годик уже и нормально будет!

Таликс взглянул в горящие глаза мальчишки. Рассмеялся, прогоняя дурные мысли и, растеребив на прощанье его волосы, отправился спать.

***

Ливень заглушал любые прочие звуки ночи. Две девушки, пытающиеся укрыться под лапистым деревом, нашли под ним вечный покой. И откуда в Красгардской степи могли взяться оннисы? Мужчина в походном балахоне изучающе разглядывал туши этих монстров. Ответив на все интересующие его вопросы, он, наконец, переступил их и подошел к стволу дерева.

На лицах девушек застыла гримаса боли, но умерли они быстро – оннисы целятся своей пастью в хребет. Мужчина достал из складок одежды меч, серебряные руны которого ярко вспыхнули в ночи, приветствуя хозяина. Порывшись в сумках несчастных, он, достал несколько склянок, наполненных голубым песком. Он высыпал их содержимое на рунический клинок и песчинки с шипением растворялись синим дымом в воздухе.

Он почувствовал, что за ним наблюдают уже давно. Впрочем, не спешил уделять этому внимания, аккуратно осыпая свой меч голубым песком. И лишь когда последняя песчинка, пшикнув, испарилась, он наконец, выпрямился и обернулся.

Ливень лишал зрения и слуха, наблюдатель стоял в сотне шагов, но как только их глаза встретились – всё окружающие пространство словно схлопнулось.

– Не обязательно было их убивать… – Произнес воин с серебряным мечом.

– Прошу прощения, но в связи с недавними событиями, лорд Сиралион приказал ужесточить меры пресечения.

– У нас с вашими лордами уговор. Вас не должно быть на этой земле.

– …Обстоятельства… Вынудили нас пересмотреть условия договора. Отныне любые попытки коснуться Наследия должны быть пресечены любой ценой. Наследие должно ассоциироваться у людей с неизбежной смертью, а не с жаждой познаний. И пока эта земля осквернена людьми, она так же подлежит строгому надзору. Вы вольны уничтожить их своими руками и снова забыть о нас, или же уступить место назначенному надзирателю.

– Ты забываешься, послушник! – Руны на мече воина поделились своим серебряным светом со всем клинком. Спустя пару мгновений, этот свет вспыхнул равномерным серебряным огнем, не причиняя, впрочем, никакого вреда своему владельцу.

Ответом стал пронзительный смешок.

– Не думал, что у тебя, Красгарион, остались силы чтобы пробудить меч! Впрочем, чего еще ожидать от бывшего паладина?!

– Передай моему брату, что Красгард останется нетронутым вашей грязной магией. – Прошипел Красгарион, сквозь шум ливня. Но телепатия доставила его слова адресату и через сотню шагов.

– Эта магия – Дар Верховной Жрицы Тиалин Светоносной. – Вдохновленно пролепетал стоящий по ту сторону ливня. – Мне велено явить его и убить тебя, в случае твоего отказа.

Красгарион бросился в атаку. Он двигался намного быстрее обычного человека, но все же, красноглазый послушник усмехнулся его медлительности. Пущенная в воина стрела тут же вспыхнула солнечным пламенем, но Красгарион отбил ее, не сбавляя шаг. Вторая стрела, третья… Казалось, что до лучника остался лишь один прыжок, но свершив его, Красгарион лишь разрубил пустоту.

Послушник, в одно мгновение очутившийся в десяти шагах, отбросил бесполезный лук и, вынув парные сабли, осыпал рунического мечника градом ударов. Его красные глаза, оставляли зигзагообразные послеобразы в ночи. Красгарион пятился, уступая напору послушника. Скорость врага оставалась неподвластной ему.

Уличив момент, бывший паладин пнул своего врага в грудь, но тот, ловко увернувшись, подсек опорную ногу мечника и приставил саблю к горлу поверженного.

– Должно быть, я опозорю великое звание паладина своей победой… Но еще больше я оскорбил бы Ее Дар своим поражением. – Сочувственно произнес послушник.

Порыв неведомой силы отбросил послушника и прижал к земле. Тужась, он все же смог приподнять голову.

– Невозможно… Такая сила… Без связи… с…

Красгарион в три прыжка настиг врага, но его пылающий меч снова разрубил пустоту. Послушник исчез прямо на его глазах, превратившись в клубы черного пепла, устремившихся куда-то на север. Бывший паладин с досадой проводил их взглядом. Он скрывал эту силу многие десятилетия от тех, кого раньше называл братьями, но наделенный Даром противник действительно превзошел его. Теперь послушник доложит все своему лорду, а уж Сиралион сделает выводы – в этом Красгарион не сомневался.

В раздумьях о будущем, он подобрал брошенный красноглазым лук. Не сочтя его сколь-нибудь для себя примечательным, бывший паладин разрубил оружие. Убрав меч, он направился на юг, растворившись в ливне.