Темные кабинеты. Повести и рассказы о любви

Магазинные воры

Никогда не пробовали воровать в больших и маленьких магазинах? Вот, почитайте. Может быть когда-то вырастет до размеров огромной книги.

Минимаркет

В маленьком частном магазине для меня не было слепых зон и невидимых углов. Ни внутри любых помещений, ни снаружи перед магазином. Я специально делал такие маленькие зеркала, которые позволяли не оглядываясь видеть всё у меня за спиной. Просто я пережил уже столько краж и нападений, провокаций и попыток шантажа, мошенничества и просто откровенных грабежей, что давно сбился со счета. Каждое из них чему-то меня сначала учило, а потом помогало противостоять следующим. Но самое главное, как я считаю, видеть то, что у меня за спиной, сбоку и там, где никто не знает, что я вижу.

Дело не камерах наблюдения, – они хороши и дают полиции шанс оправдать меня. Редко они дают возможность что-то увидеть и успеть отреагировать. Если я стою за кассой, то у меня под прилавком есть экраны с изображением от камер. Но там мелко, много и нечетко. А когда я иду вдоль рядов, то я и этого не вижу. Было так, что не увидев события за спиной я терял товар или получал болезненные удары. К счастью, голову мне не проломили и ничего не поломали.

Теперь передвигаясь по залу, стоя на выходе или около дверей в не торговые помещения и бытовки, я вижу практически весь зал с помощью очень точно расставленных почти хаотически зеркал, я не только вижу все проходы, но и могу видеть кто и что берет с полок. И никто не подозревает о зеркалах, потому что придумывал их и расставлял их на нужные места я не на глазах у всех, а в нерабочие часы магазина, долго бродя по нему и представляя себя в разных ситуациях. К тому же и свои площади вызубрил так, что в полной темноте и с завязанными глазами теперь знаю, где я нахожусь.

Вот так я стоял сейчас и закрывал магазин, а сам наблюдал за залом у себя за спиной. Сначала опустил и запер наружную решетку на витрине и двери, потом опустил до щелчка антивандальную штору и потом спустил и зафиксировал цепями и замками противопульную бронеплиту. Стреляли в меня когда-то вот так, сквозь решетку и штору… Теперь и такую поставил. Как-никак, это не толко место моей работы и имущество, это еще и дом, где я живу.

Осталось запереть уже несущественные для охраны наружную стеклянную (ударопрочное стекло) дверь, такую же витрину, открыть защищенную фрамугу для скрытого ночного проветривания (ну не тратить же электричество зря!). Но я уже некоторое время наблюдал за какой-то лишней тенью за одним из холодильников. Перед закрытием магазина я всегда громко несколько раз повторяю предупреждение о закрытии и прошу всех покинуть помещение. Потому если кто-то остался внутри магазина после его закрытия, то это или слепой и глухой, что мало вероятно, или злоумышленник. А для них у меня тоже приготовлены различные сюрпризы.

Я пригасил верхний свет во всех помещениях и взялся за уборку, не сводя взгляда с зеркал и убеждаясь, что злоумышленник не знает об их существовании. Темная фигура в капюшоне немного расслабилась, когда я снизил освещение, потом постаралась переместить в сторону от своего места укрытия. Я вот только не мог понять зачем. В том направлении не было достойных мест укрытия. Значит ночной гость не знал об этом и не был знаком с географией магазина. Не профессионал.

Я стал приближаться спиной к тому месту, где я его последний раз засек движение, подметая на себя мусор на полу и собирая его в совок на длинной ручке. Потом развернулся и пошел навстречу тени от неизвестной фигуры, потом опять повернулся к нему спиной. Фигура оказалась в опасной для обнаружения близости ко мне и попыталась мягкими шагами преодолеть проход до следующего стеллажа, пока я стоял спиной. Но я нагнулся и резко полукругом буквально хлестнул длинным совком, одновременно ткнув длинным синтетическим веником в область лица. Это на случай, если бы не достал совком. Но совок сработал четко после столь частых тренировок и сбил фигуру с ног.

Я прыгнул сверху. Удалось заломить одну руку и подтащить к одному из опорных столбов. Этот столб был достаточно толстый, состоял из прочного железобетона, проходил через всё знание и держал на себе все этажи и крышу. Ну, совместно с остальными, конечно. Я это к тому, что сломать или перегрызть его, как это делают в фильмах, не удастся. Я потребовал обхватить столб и застегнул наручники. После этого ударил по спине в области почки и спросил:

– Кто еще с тобой здесь?

– Никто, клянусь никто! – голос был стонущий от только что пережитого удара, но то ли юношеский, то ли детский. Потому я не стал больше бить, а обошел все проходы, осматривая пространство не только вдоль и поперек, но и по своим зеркалам. Заглянул во все вспомогательные помещения и самые удаленные уголки. Да мало ли, что за бригада шпаны работает…

Потом вернулся к кассе и вывел ряд камер в режим ожидания. Сейчас начну пытать злодея, и этот момент мне менее всего надо снимать на камеры для полиции. Ну, скажу потом, что выключились почему-то, почему я не знаю. А следы на теле – это не ко мне, наверно с ними пришел в магазин.

Я вернулся теперь уже слепую для камер зону и быстро начал обыскивать карманы, запазуху, обувь, под ремнем, под курткой. Ничего не нашел, Хотя нет, вот в наружном кармане джинсов шоколадка. Немного уже помятая, но еще не распечатанная.

Когда человек лежит вот так спиной вверх, то лично на меня не влияет уже ни его жалостный взгляд, ни мольбы о пощаде. Он не может меня полноценно пнуть ногой и уж тем более в пах. Если попытается провести захват ногами, то не сможет полноценно крутануть меня вокруг своей оси. А если уж я озверею от таких попыток, то бить его лицом об пол, перемалывать ударами почки, селезенку, печень – ну просто самое безопасное в мире занятие.

Если бы только эти воры и грабители знали, какие мы все продавцы и владельцы бизнеса злые на них. И каждый попавшийся в наши руки экземпляр хочется своими же руками бить, кромсать, уродовать и делать это ну очень долго. За слезы, за потерянные время, деньги, силы, за разочарование от пропавшего и не принесшего прибыли или хотя бы самоокупаемости товара. А уж если когда-то от них пришлось поучить удары или бОльшие проблемы, то участь попавшегося мне злоумышленника просто не предсказуемая.

И вот передо мной такой пойманный экземпляр. Нет, сразу вызывать полицию я не буду. Сначала выбью ему зубы, что-нибудь сломаю (руку, ногу, челюсть), вырву руками большой клок волос, а возможно и не один…

Я сидел верхом на спине этого военно-пленного, и раздумывал, с чего начать. Из под меня раздался жалобный голос:

– Не бейте меня больше, я больше не буду.

– Вот ведь детский сад вечно. «Я больше не буду». А какое мне дело, будешь или нет. Попался, – значит отвечай за свои поступки. Даже если не успел украсть, всё равно виноват, что сделал попытку, – мне было так приятно читать такую нотацию поверженному противнику, что я даже стал получать от этого почти кайф.

– Я правда больше не буду. Мы просто поспорили, что я принесу что-то из любого магазина без оплаты. Не верите?

– Ну, почему же, верю. У настоящей молодежи извращенное понятие о добре и зле, и его надо время от времени корректировать. Кстати, погоди-ка, я щас принесу… – и принес полицейскую дубинку, которую мне подарил когда-то друг. – Вот сейчас и пройдусь тебе по спине этим предметом, чтобы и не пытался более что-то красть.

Мне очень захотелось посмотреть в глаза этого молодого, судя по голосу, скота, и я откинул капюшон. На меня с ужасом смотрели глаза молодой женщины или девушки, что было трудно понять от недостатка света. К тому же и положение лицом вниз не благоприятствовало для разглядывания и идентификации.

– Вот сука! Ты думаешь, что я не буду тебя бить только потому, что ты девка? Ну, погоди! – я отошел к прилавку и принес несколько чистых тряпок. И как-то вот так смог напихать ей полный рот этих тряпок. – Это чтобы ты не орала, когда я буду на твоей спине вымещать всю свою злобу к мировому воровскому сообществу.

Потом я задрал ее куртку так, чтобы она закрыла от меня лицо и я не мог увидеть этих жалобных глаз. Под тканью рубашки нащупал женские груди и сжал их в ладонях. Интересное получается положение у меня. Если бы такая вот хозяйка магазина поймала меня «на горячем», то она месила бы мои яйца ногами, выбивала бы зубы и ломала челюсть бейсбольной битой, отрабатывала бы на мне связанном удары во все части тела и органы, до которых могла бы дотянуться. И никто бы ее не осудил, сучку. Ну, сказали бы, что «несколько» превысила необходимую оборону, например от страха, заслужила бы порицание от властей за искалеченного или кастрированного мужика или отделалась бы минимальным сроком или наказанием. Ну, он же мужчина!.. А если я прямо сейчас ломаю ей челюсть, оторву грудь или выбью глаз, то меня могут еще и тюрьму посадить.

Я распустил ей пояс на джинсах, расстегнул пуговицы и сдернул штаны с трусами до самых колен. Как раз удобное положение для разрисовывания задницы плетью: ни вскочить, ни убежать, ни ногами сопротивляться. Класс!.. Вот и подумать надо, чем же ее отстегать.

От ее головы раздалось интенсивное мычание. Она трясла головой, мотала ею из стороны в сторону, пыталась издать какие-то звуки. «Хорошо, что я ее не понимаю» – подумал я и крепко шлепнул ее по ягодице раскрытой ладонью. Шлепок получился громкий, ладонь просто обожгло. Могу представить себе ощущения на ягодице, если на ней сразу обозначился след моей пятерни.

Дамочка вздрогнула, взвыла, стала извиваться и мотать ногами, сгибая их в коленях. Ага! Проняло? Вот тебе еще по другой половине жопы!

Она опять завыла, задергалась. Я вынул изо рта импровизированный кляп и получил в лицо поток визгов и нечленораздельных криков. Пришлось опять заткнуть ей рот и подождать, пока она хоть немного успокоится.

– Ты думаешь, что на этой улице тебя кто-то услышит? Или если услышит, то постарается прийти на помощь? Да черта с два. Они еще и окна закроют, чтобы не слышать продолжения криков. И полиция пройдет мимо, т. к. им не хочется попасть в ситуацию, когда их обвинят, что они помешали бурному и «немного» шумному половому акту между супругами. И не попытаются вмешаться, пока тебя не найдут в виде холодного трупа целиком или расчлененную. Ну, расчленять я тебся не буду, – усмехнулся я, увидев опять бурную реакцию, – Но и жалеть мне тебя вот как-то не хочется. А давай я тебя просто отстегаю по заднице связкой веревок вместо плетки, да и отпущу на волю.

Опять мычание, мотание головой, дергания ногами. Хорошо, что руки защелкнуты наручниками, – она бы еще и руками жестикулировала. И я опять попробовал вынуть кляп изо рта.

– Пожалуйста, я Вас очень прошу! Не стегайте меня веревками! Это очень больно!

– А чем тогда, рейкой или битой? – усмехнулся я, сидя рядом с ней на полу. – Или так и оставить тебя безнаказанной? Уж раз попалась, то будешь отвечать.

– Нет, пожалуйста, давайте Вам мои родители выплатят выкуп, ну или мои друзья. Ведь это они со мной спорили, что я не смогу этого сделать.

– Ну, да, а родители вырастили такую дуру и тоже должны платить… – она закивала очень интенсивно. – А как ты сама может ответить или отработать мои нервы, что я потратил, выслеживая тебя по магазину, свалил и обездвижил тебя?

– Я не знаю. А что в таких случаях делают?

– А скажи-ка, ты девственница?

– Нет, не надо этого делать! Не надо! Я не девственница, но всё равно не надо!

Я снял с себя штаны, сел перед ее лицом и выставил в ее сторону свой инструмент.

– Как он тебе нравится?

– Не надо, прошу Вас, не надо. Вы хотите затолкать мне его в рот, а я могу вырвать на вас.

– Спасибо, что предупредила. В любом случае в рот надо давать по твоему желанию, чтобы не откусила. Я тебе его просто показал, чтобы ты знала, что в тебя сейчас войдет. Так нравится игрушка или нет? – а игрушка начала расти в размерах, удлинять и утолщаться на ее глазах.

– Я даже не знаю, что и ответить. Скажу нравится, и Вы скажете, что его место у меня между ног. Скажу не нравится, и Вы станете доказывать мне что он хороший, и тоже будете делать это у меня между ног.

– Правильно рассуждаешь, словно в университете училась.

– Так я и учусь в университете, – и она назвала престижный и самый дорогой в стране вуз.

Да, в такие ходят только дети очень богатых людей. У меня могут быть проблемы с ней. Ну да ладно… Я взялся за наручники на руках и приподнял их на некоторое расстояние от земли вместе с ней. Полюбовался, потом привязал к ним кусок веревки и продел ее через крюк на этом столбе. Получилось, что если я потяну за свободный конец, то она начнет подниматься вдоль столба, пока не станет сначала на колени, потом на ноги, а потом просто повиснет на этой веревке, обнимая столб. Прикольно.

– Хочешь повисеть на такой веревке без опоры на земле? – она замотала головой. – А зря. – и ухмыльнулся. – а ведь придется когда-то…

Потом я сместился к ее ягодицам и другой веревкой связал ей стопы. Ну, чтобы не сильно ими махала. Просунул под нее полицейскую дубинку и оторвал от пола ее таз. Вот, то что доктор прописал. Ноги у нее согнулись в коленях и она стояла на коленях перед столбом. Опуститься и снова лечь на пол не давала веревка, привязанная к наручникам.

– Давай поиграем? Я не сделаю тебе ничего больно, как ты боишься. Я просто сейчас с тобой поиграю, и если нам обоим эта игра понравится, то я тебя отпущу. Согласна?

– Какая игра? – но я не стал отвечать и просто засунул руку ей между ног, раздвинул их в области промежности, как мог, – а у худеньких это не проблема, – и стал тереть открытой ладонью по ее киске.

– Да что вы делаете? Да как так можно? Да что это за… – словом, она повозмущалась-повозмущалась и притихла. Организм наш хитро сделан в некоторых местах. Сначала она просто затихла, потом у нее повлажнело в месте массажа, потом стало просто мокро. Я воспользовался этим, раздвинул половые губы и устроил свои пальцы на клиторе. Ничего оригинального – обычный интенсивный массаж клитора. Она уже перестала просить меня прекратить мои действия и стала немного постанывать и вилять попкой в разные стороны. Знакомо ли ей такое состояние? – Всё равно не признается. Потому продолжаем. Я начал другой рукой вводить палец ей во влагалище. Некоторые платят в женских поликлиниках большие деньги за такие манипуляции и массаж влагалища, а тут приходится насильно навязывать такую бесплатную услугу! Ха-ха-ха! И эта услуга быстро возымела свое действие, – из нее стало выделяться больше прозрачной влаги, стала больше издавать новых стонов.

Я приподнял ее за «ручную» веревку еще выше, развязал ноги и окончательно сбросил с них штаны и трусы. Потом сказал обнять столб обеими ногами и сам сел чуть ниже, тоже обняв столб ногами. Потом стал медленнее опускать ее вдоль столба. Попал! Мой член с первого раза попал ей во влагалище. От неожиданности я выпустил из руки веревку, и женщина всем весом уселась на мой член, пропустив его глубоко внутрь. Ну тут уж я не виноват, – надо было обхватить столб покрепче ногами и руками и висеть так. Не смогла – я не виноват.

Я лег на спину и стал подбрасывать ее тазом вверх, после чего она снова впечатывалась задницей мне в лобок, поневоле вновь на всю глубину насаживаясь на мой член. Потом снова подбрасывал, и она снова сползала до упора. И так постепенно ускоряясь я и стал вести игру.

Но потом мне такая игра наскучила. Я опять положил ее на пол лицом вниз и вошел ей вовнутрь уже сидя на ней верхом. Вошел мягко и хорошо. Тогда я стал раскачивать сначала во все стороны, потом вправо-влево и вверх-виз одновременно. В какой-то момент я почувствовал, что она стала делать встречные движения и выпячивать свою попочку вверх при моих движениях вниз. А потом просто осталась в такой позе, – с выпяченной попкой вверх. Кончали мы вместе, бурно и с криками. Вот в такой момент и поймала моих соседей полицейская бригада, да еще под камерами наблюдения. Только я кончал в презерватив, а она изливала из себя обильную жидкость прямо на пол. Ну да ничего, – помою с хлоркой и специальной химией, и никакая полиция не сможет доказать потом, что она тут была.

– Хватит на сегодня? – спросила она.

– А ты устала?

– Ну те то, чтобы устала, просто руки от полицейских браслетов болят. Может быть развяжешь меня? Я не буду больше вырываться.

– Хорошо, развяжу, одевайся, – я мотнул головой на до сих пор валяющиеся на полу джинсы с трусами. – А то я передумаю и опять привяжу.

Я встал с пола, выбрал на полке бутылку и протянул ей.

– Вот, отдашь своим друзьям в доказательство, что выиграла.

– Спасибо. Так я пойду?

Я вывел ее черным ходом в переулок и указал дорогу, как выйти на большую улицу. В темноте в лабиринте переулков выйти она сможет, а вот найти потом этот черных ход среди множества идентичных дверей не сможет. И она ушла.

Когда я два дня спустя собрался подойти к дверям, чтобы запереть магазин, перед кассой появилась фигура в джинсовом костюме и помахала бутылкой очень дорогого вина, – у меня таких нет в магазине.

– А мне сегодня надо опять постараться здесь спрятаться, чтобы ты опять привязал меня к столбу?

Я улыбнулся, обошел ее и пошел запирать решетку.

Супермаркет

С тех пор, как я расстался со своим магазином, прошло уже несколько лет. Думаю, что и вы бы так сделали: некая группа маклеров предложила мне за него приличную сумму, в несколько раз превышающую ту, что я в него вложил. К тому же забрали все мои товары, оборудование и всё-всё-всё по розничной цене без каких-то скидок на амортизацию. К тому времени, когда я получил за всё это деньги, как оказалось, был выкуплен весь дом, жильцы разъехались и само строение было приготовлено к сносу. Но так удачно продал имущество только я, – остальных просто вытурили, а некоторых еще и бандиты выбрасывали, – явно кем-то нанятые. Предполагаю, что это кто-то из моих знакомых анонимно постарался мне помочь.

В то же время мне поступило предложение, – по моим ранее разосланным запросам, – приехать на собеседование и тестирование в один из супермаркетов в одном из крупных областных центров. Это типа из глухой деревни я попал в почти столицу. Собеседование прошло весьма доброжелательно, а тестирование после тех войн, что я вел в своем магазинчике, вообще не представляли никаких проблем. Я был принят в крупный супермаркет в центре города на должность заведующего отдела продаж сразу и без испытательного срока. Ну да ладно. Раз кто-то – Бог или мои знакомые так постарались, то почему я должен сопротивляться судьбе?

Фирма предложила мне арендовать или купить квартиру за смешные деньги из их фонда. Я подумал, подумал, – и отказался покупать квартиру рядом с работой, а только снял ее.

Вырученные от продажи магазина деньги я положил в банк под проценты, и с головой углубился в работу. Со старта пришлось поработать и с персоналом отдела, и с охраной, и со смежными отделами, которые занимаются поставкой товаров в отдел, и много с кем еще. В какой-то момент я обнаружил, что практически живу на работе, т. к. часто не было сил даже дойти до квартиру буквально через дорогу. Мне проще было прилечь на диванчик у себя в мини-офисе, питаться в кафе для сотрудников и принять душ у грузчиков, чем думать о том, как устроить свой ужин и для этого договариваться с пустым холодильником и доставщиками пищи.

Я быстро вошел в курс почти всех вопросов, которые касались меня, моих сотрудников, взаимодействия со смежниками, недоработки прошлых начальников на моем месте, и много что еще.

Приспособился я и наблюдать за вверенными мне залами лучше, чем все наши камеры наблюдения вместе взятые. Было так, что я указывал техникам куда переставить старые или поставить новые камеры, чтобы усилить наблюдение. Пару раз ловил мелких воришек раньше, чем срабатывала вся система предотвращения краж. Это не входило в мои прямые обязанности, но принесло много завистливых легенд и косых взглядов со стороны подчиненных и начальников других отделов. Да и вообще, я почему-то скоро понял, что не только не стал любимчиком в коллективе, но вскоре стало так, что при моем приближении подчиненные умолкали и/или расходились по своим местам. Для себя я это объяснил так, что привык работать не в коллективе, а в ситуации «и один в поле воин», и сам не тянулся ни к кому, и других одергивал при необходимости.

Сегодняшний день протекал как обычно. Охранники зевали, смежники отмораживались, продавцы больше болтали, чем работали, кассиры не следили за выходящими покупателями, а я рычал на всех и каждого. В какой-то момент поднялся в свой офис, чтобы немного остынуть, и наблюдал всё то же сверху.

Мое внимание привлекла женщина, одетая весьма богато и шикарно. Она оставила своих охранников – смесь волкодавов и ищеек – снаружи, около касс, а сама прошла в зал и внимательно осматривала не столько товар, а больше работников зала. Она шла по рядам, иногда взглядывала на стеллажи, улыбалась и шла дальше. Это всё ее явно не волновало. Или она искала товар подороже, или была наводчицей. Хотя я уже встречал клептоманов из всех социальных групп и сословий. Есть еще «украсть на спор», – трудно забыть одну очень богатую студентку, которую я выловил у себя в магазине. И это только те, кто воровал ради чистого искусства. Остальные были еще более или менее изобретательны, если воровали только на пропитание. Они тащили только то, что могли продать. А клептоманы и спорщики могли украсть карандаш или разовую авторучку, или другой копеечный товар, и сумма украденного даже для судьи не была интересна.

Двигающаяся от стеллажа к стеллажу женщина не выглядела голодной, мало походила на клептоманку, ну немного могла относиться к спорщикам, но… Постепенно я понял, кого она мне напоминала. Она была Охотником. Она пришла сюда на охоту. Охотилась ли она на конкретное наименование товара, или на определенную сумму за товар, или ее интересовала какая-то информация (например, система охраны или организация и новшества в размещении товара). Возможно, ее интересовал кто-то из персонала или покупателей, – например опорочить.

От последнего предположения я рассмеялся. Опорочить? Проштрафившегося сотрудника просто оштрафуют и выгонят с работы, может быть привлекут к уголовной ответственности, – но это уже почти из области фантастики. Можно подкинуть товар в сумку или карман покупателя, который всплывет при контроле. Но далее полицейского разбирательства это не пойдет. Конечно, если в такой ситуации не оказался какой-то принц или самый известный артист.

Ладно, понаблюдаем.

В корзинку-тележку она пока ничего не положила серьезного. Бутылку дорогого виски (могла бы поручить купить его кому-то из своей прислуги или заказать по телефону), потом прошлась по парфюмерии и выбрала дорогие мужские духи (я поразился, что именно духи, а не одеколон, хотя это еще можно понять, что выбирала самостоятельно), потом прошла в ювелирный отдел и долго консультировалась по поводу дорогих украшений, которые продавец сначала целыми лотками ей выставляла, а потом убирала назад. Но она выбрала какой-то копеечный брелок для ключей и безразлично кинула его в корзинку. Странно тоже. В оптике она долго разглядывала хрустальный шар, выставленный не столько для продажи, сколько в качестве украшения и стиля витрины. Долго перебирала книги в книжном отделе и положила в корзинку какую-то толстую книгу. Быстро выскочила из отдела с дешевым женским бельем, а в дорогом отделе перещупала много чего, но ничего не купила.

Постепенно я стал почти уверен, что она что-то изучала. Или прогуливалась ради даже не шопинга, а скорее отдыха. Но с определенной какой-то целью.

Когда она стала постепенно приближаться к кассам, я спустился из офиса и стал двигаться наперерез ей. Она рассчиталась у кассы, прошла контроль и…

– Позвольте к Вам обратиться с вопросом, – я стоял к ней лицом в проходе, и обойти меня было просто невозможно. За моей спиной стояли двое охранников, кому я еще в зале аккуратно махнул рукой и указал на нее, и они выстроились теперь в дубинками в руках.

– Я Вас слушаю внимательно, но прошу учесть, что у меня очень мало времени, – она не снизила скорость движения пока почти не наткнулась на меня и охранников всем корпусом. В зале она не производила впечатление сильно спешащего человека.

– Я прошу Вас пройти в соседнее помещение для простой беседы, и не более. Мы Вас не задержим ни одной лишней секунды.

Она махнула рукой своим охранникам и покачала из стороны в сторону головой, и те последовали за нами позади охранников, но не стали ни во что вмешиваться. Толкая ее тележку, я вошел в комнату, которую мы называем досмотровой. К нам присоединились двое охранников-женщин, а ее личная охрана осталась за дверью. Нет, мы никого не принуждали, это они сами остались, – возможно, выполнили данные им ранее инструкции.

Я сел перед ней за стол и попросил предъявить все товары, которые она взяла в нашем магазине. Дама спокойно вынула их их корзинки и положила на стол. Потом положила на стол чек за эти товары и усмехнулась.

По моему знаку ее сначала сканировали ручными сканерами, в результате чего нашли в кармане небольшую плоскую бутылку с бренди, которая тоже легла на стол. Потом в отгороженной тканевой занавеской зоне ее обыскали охранники-женщины. Нашли небольшой флакон духов, – тоже мужских. Меня потрясло выражение лица воровки: она не боялась, не паниковала, не страдала, – она улыбалась. Видимо, это было не всё.

Я взял в руки книгу, перелистал ее, а потом выгнул ее, и из форзаца выпала изящная золотая иголка с небольшим камушком. На копеечном брелке было прицеплено кольцо, размер камня на котором скорее наводил на мысль о дешевой стеклянной поделке, но когда я провел его гранью по стеклу, покрывающему стол, то под неприятный скрип на его поверхности образовалась глубокая царапина. В свертке с бельем я нашел кулон с красивым изумрудом. А у нее в волосах серебряную шпильку. Работники охраны смотрели на меня и с изумлением и почему-то страхом.

– Вы все оставьте нас с вашим руководителем, ждите за дверями, и позовите начальника охраны. Пусть он переговорит с моими телохранителями, – вдруг властно сказала женщина. Мои работники сгорбились, словно от удара кнутом, и гуськом вышли и закрыли дверь на ключ.

Дамочка села напротив меня, закинула ногу на ногу и рассмеялась.

– Ты меня поразил, молодой клерк, очень поразил. Ты нашел все закладки, которые я сделала. И я хочу откупиться от тебя. Что ты хочешь, чтобы я тебе заплатила и ушла со всем этим грузом? Ну и чтобы ты не вызывал полицию, конечно.

– Заплатите в кассу стоимость товара, заплатите штраф по правилам нашего магазина в размере еще одной стоимости товара и можете всё это забирать.

– И что потом?

– Потом я вызываю полицию, по записям на камерах восстанавливаем попытку совершения преступления, я от имени магазина пишу заявление, после чего мы расстаемся. Остальные вопросы Вы решаете с полицией. Им я передам копии видео-записей.

Дама словно сникла и на глазах появилась влага, которая должна была пролиться слезами в ближайшее время.

– Что, на самом деле такие люди существуют? – голос стал слабым и плаксивым. – Я имела в виду совсем по другому договориться, – и она начала лихорадочно раздеваться. На пол полетела сначала блузка, потом юбка, вслед за ней майка под блузкой и лифчик.

Она подошла ко мне, – я молчал, – и погладила меня по шее. Вот что-то не так было с ней, в ней. Она слишком была уверенна в себе, в своей безопасности, в своей силе. И вдруг нагнулась и впилась в меня губами. Поскольку я сидел ниже ее и в неудобной позе, к тому же не ожидал такого нападения, я схватился за стол и попытался встать. Она мне этого не позволила и обхватим руками мою голову стала всё сильнее и глубже продавливать мне в рот свой язык. Я попытался замотать головой, оттолкнуть ее руками, но у меня ничего не получалось. Я не мог ни закричать, ни ударить ее ногами, – они были под столом. Да и какой резон кричать или поднимать шум, если эта комната была специально сделана звуконепроницаемой.

Я попытался оттолкнуться от стола руками и ногами, стул отодвинулся, но дама вдруг села на меня верхом, снова не давая воспользоваться ногами. Она словно обвила меня своими конечностями, губами, волосами так, что я мог только дышать, но и только тогда, когда она это позволяла. Ничего себе физическая подготовка!

А собственно, что я теряю? Ну, стоит за дверью два ее амбала, но там стоит и бригада моих охранников, и я кивком дал им знать, чтобы они вызвали полицию. И всё происходящее снимается на камеру наблюдения. Что – я – теряю?

Я расслабил мышцы рук, ног, губ… и в рот мне ворвался длинный и знающий свое дело язык. Она долго гладила меня им по деснам и моему языку. Потом стала расстегивать мне рубашку, под которой появилась дополнительная площадь для ласк.

Потом мои брюки были расстегнуты. Я приподнялся и дал ей возможность приспустить пониже мне брюки и трусы. Сама расстегнула блузку, распахнула ее и вывалила на меня свои груди. Ну, что же. Я взялся за нее всерьез. Схватив обеими руками каждую грудь по-очереди и массировал, тискал, целовал, гладил. Незнакомка закинула назад голову и издала что-то типа очень тихого стона. На мгновение она привстала и сняла с себя трусики и вновь хотела вернуться на мои колени, но я ловко закинул ее ногу себе на внутреннюю часть локтевого сгиба и не давал ей оттуда спуститься. Второй рукой я ухватил ее за промежность и начал ее грубовато массировать всей ладонью. Она удивленно взглянула на меня и перестала вырывать задранную вверх ногу. Когда я заметил, что ее половые губы стали мокрыми, я убрал руку от ее интимного места и тоже просунул под колено другой ноги. Встал, держа теперь ее на руках под колени почти на уровне своего пояса, а сам несколько отклонился назад для равновесия. Пока руки не устали, сцеплять их между собой можно было не торопиться, и так было больше маневра для всех последующих движений.

Она обняла меня за шею, а я стал ее постепенно спускать ниже. Сначала она схватила меня за шею несколько крепче, чем было надо для обычного удержания равновесия, но потом поняла последующие намерения и ослабила захват. Постепенно опустил еще чуть ниже и мой задранный вверх орган прикоснулся к ее промежности. Партнерша стала ловить его половыми губами, двигая тазом вправо-влево, и когда эти попытки не увенчались успехом, то просто направила его рукой и держала рукой до тех пор, пока я не опустил ее ниже для достаточного проникновения внутрь.

Теперь, когда я проник в нее, то стал несколько раз просто подбрасывать ее таз, давая ему вернуться снова на стержень. Напоминало игру с бильбоке.