Кто есть кто в истории России

Что такое летописи?

Летописи – первые исторические сочинения на Руси.

Как и когда родилась восточнославянская государственность, откуда пошли славяне, и в частности русские, мы можем утверждать сегодня лишь приблизительно. Так как судим только по дошедшим до нас древнейшим записям. Может быть, существовали и еще более старинные источники? Существовали, но не сохранились. Древние же славяне стали собирать и записывать ходившие между ними предания о своей былой жизни тогда, когда к этому возник интерес. За справками даже обратились к иностранным историческим сочинениям (например, к византийским «хроникам»), переведенным на русский язык. Собрание таких народных преданий вместе с выписками из иноязычных источников было сделано в Киеве в XI веке и составило особую повесть о древнейших временах, о начале Русского государства и о его первых князьях. Это сочинение не имело заглавия, но позже по первым словам текста оно получило название «Повесть временных лет».

Его авторство приписывается монаху Киево-Печерского монастыря Нестору.

На этом история «Повести…» не закончилась. Она из поколения в поколение продолжалась другими учеными монахами. Причем каждый новый автор сначала полностью переписывал предыдущий текст, а затем дополнял его сведениями о современных ему событиях. Но поскольку летописцы состояли на службе у князей, часто враждовавших между собой, отдельные события в угоду им иногда замалчивались или передавались в искаженном виде.

Рассказ о каждом прожитом годе обычно начинался словами:

«В лето…» (по-древнерусски «лето» означало год). Потому эти записи и стали называть «летописями».

Летописи – бесценный исторический источник для изучения прошлого Руси, тем более что летописание продолжалось очень долго – до конца XVII века. До нас дошли не все, но очень многие летописные произведения, некоторые даже с иллюстрациями. Их подлинники хранятся в крупнейших библиотеках и архивах, а для широкого круга читателей выпускаются отдельные популярные издания, тексты которых переводятся на современный русский язык.

Какие печати применялись на Руси?

В древней Руси печать выполняла разные функции. Она не только удостоверяла подлинность документа, но и представляла собой аналог верительной грамоты, отражая полномочия того, кто предъявляет документ. В договоре князя Игоря с греками, подписанном в 944 году, специально оговаривалось, что направляемые в Грецию послы должны предъявлять документы с позолоченными печатями, а гости (купцы) – с серебряными.

На древнерусских документах в основном применяются вислые печати. Они привешивались к грамоте на специальных шелковых или льняных шнурах. Печати также отличались по материалу: главные печати изготовлялись из свинца и покрывались слоем золота или серебра.

Для изготовления вислых печатей применяли специальные двусторонние матрицы. Они имели форму щипцов и изготовлялись из металла. В Печатном приказе даже была предусмотрена должность мастера по изготовлению печатей и тисков.

Наиболее важные документы снабжались печатями, привешенными на кожаных ремешках. В частности, найденная археологами печать старшего сына князя Владимира Изяслава Владимировича привешивалась на тонком кожаном ремешке со специальным тиснением.

Золотые печати, как правило, привешивались к трактатам – договорам, заключаемым с другими странами. В период татаро-монгольского ига золотые печати стали привилегией татарских царей и царевичей.

Лишь в процессе усиления Русского государства золотые печати стали использовать и русские правители. Первыми такие печати появились на шертных (от древнерусского шерть – присяга) грамотах – документах, обещавших защиту и покровительство татарским князьям, принявшим русское подданство.

Серебряными печатями пользовались мелкие княжества, входившие в состав Русского государства. В большинстве же случаев использовались свинцовые печати.

Только с конца XIV века на документах появляются прикладные печати. Обычно они изготавливались из воска. Для упрочнения печати в нее пропускали тонкую бумажную ленту.

На государственные бумаги прикреплялись воскомастичные печати. Их изготовляли из воска, к которому была добавлена цветная мастика. Как правило они были красными или черными. Обычно печатью красного цвета отмечали подлинник документа, а на всех копиях ставили печать черного цвета. Иногда в документе специально оговаривали, что под подлинной грамотой стоит печать красного воска.

Иногда встречаются и противоположные подтверждения. Так, на многих монастырских документах, где стоит печать из черного воска, подписью дьяка подтверждена ее подлинность.

Восковые и мастичные печати также изготовлялись с помощью специальных матриц. Чтобы печать лучше прикреплялась к бумаге, в документе прорезали 2 небольших отверстия на расстоянии около двух сантиметров друг от друга.

Через них пропускали узкую полоску бумаги, сложенную вдвое или вчетверо. На эту полоску прикладывалась печать. Такие печати назывались отворчатыми. Для предохранения печати ее прикрывали сверху бумажным кружком – кустодией (от латинского custodia – стража, охрана).

Чтобы увидеть печать, нужно было отогнуть кружок. Печати «под кустодиею» прикладывались к жалованным документам и другим бумагам, исходившим от самого царя.

С начала XVII века входят в употребление сургучные печати. В них также сохраняются цветовые различия. В частности, красным сургучом запечатывались приказные документы, а почтовые и прочие бумаги запечатывались сургучом черного или коричневого цвета.

В конце XVII века входят в употребление «копченые печати». Для них изготовлялась металлическая или каменная матрица. Перед приложением печати ее коптили на свечке. Приложив к бумаге, печать прижимали с большой силой. Поля матрицы давали ровный черный отпечаток, а вырезанный на ней рисунок оставался белым. Подобным образом удостоверена подлинность большинства таможенных документов того времени.

Матрицы для сургучных печатей изготовлялись из серебра и золота. Так, сохранились документы, в которых описано изготовление золотой печати для города Ярославля. Там говорится, что одновременно с самой печатью был изготовлен ящик, оклеенный атласом, и специальный мешочек из бархата для хранения печати.

«Копченые печати» продолжали употреблять вплоть до середины XIX века, когда им на смену пришли штампы из каучука.

Как выглядела понёва?

В «Антоновских яблоках» И. Бунина есть такое описание одной из крестьянок: «молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом, и важная, как холмогорская корова. На голове ее «рога» – косы положены по бокам макушки и покрыты несколькими платками, так что голова кажется огромной; ноги в полусапожках с подковками стоят тупо и крепко; безрукавка – плисовая, занавеска длинная, а понёва – черно-лиловая с полосами кирпичного цвета и обложенная на подоле широким золотым «прозументом».

Отделанная яркой (золотой, серебряной или медной) тесьмой (позументом) понёва считалась праздничной. Иногда ее украшали разноцветной шерстью или кружевом.

Используя просторечие, Бунин указывает на место действия своего рассказа, которое происходит на юге средней полосы России. Кроме того, очевидно, что понёва была крестьянской одеждой. Об этом же свидетельствуют и другие источники, где описывается крестьянский быт. Говорят, когда дворовая девка впадала в немилость, ее одевали в понёву.

Итак, в рассказе Бунина речь идет о народной одежде. В зависимости от мест, где она была распространена, данный элемент костюма назывался панёвой, понявой, поней или понекой – все это одежда замужней женщины.

Во время свадебного обряда понёву одевали на кнут, «вот тебе гроза и воля, и вся твоя судьба», а затем все это опускали на невесту. Считалось, что после этого жена всегда будет покорна мужу. Невеста с громким плачем отвечала: «На что девичью красу снимаете, бабью сухоту надеваете».

У белорусов и русских, прежде всего живших в южных областях России, где в основном и носили понёву, представлявшую собой открытую спереди или сбоку юбку, вначале так же называли и полотняную ткань, и нижнюю женскую тонкую рубаху.

На Руси понёва была распространена еще в X–III веках. Ее надевали поверх рубахи. На талии ее перехватывали поясом – гашником (ремнем, веревочкой, шнурком, тесьмой), так что свободные края ее расходились. В середине виднелась расшитая рубаха.

Вероятно, к XVI веку окончательно определилось назначение понёвы и ее покрой. Три прямоугольных полотнища соединялись между собой двумя швами и собирались на шнурок («вздержку»).

Ткань на понёву шла домодельная – шерстяная или полушерстяная. Кроме запашной, существовала еще и глухая понёва, которая имела дополнительное четвертое полотнище («прошву» или «вставку») из другой, чаще фабричной ткани. У глухой поневы полотнища были сшиты полностью.

«Прошва» помещалась спереди и закрывалась передником – «запоном» или «завесой». Бунин упоминает о длинной занавеске. Сама же понёва была короткой, спускалась чуть ниже колена.

Отделка понёвы зависела от положения женщины и ее мастерства в рукоделии. Молодые, только что вышедшие замуж женщины расцвечивали традиционные орнаменты бисером, шнуром, блестками. А то и вовсе щеголяли в понёве «хвостом» (удлиненным задним полотнищем) из красного сукна, который украшали разноцветными шелковыми лентами, позументом, бархотками и пуговицами. Например, молодухи Тульской губернии на заднее полотнище своего наряда нашивали розетки (небольшие розочки), изготовленные из ярких лент и собранных вместе на пуговицу или бусину.

Поскольку деревенские модницы не только не могли позволить себе кринолин или корсет, тем не менее они сообразно своим вкусам, не хуже барынь, прибегали к всевозможным ухищрениям. Понёву подворачивали спереди набок и затыкали за пояс другой стороны, отчего сзади получалось нечто вроде «кулька». Естественно, что при этом открывалась рубаха, разукрашенная вышивкой и аппликацией.

Бывали и более экстравагантные наряды. Все в той же Тульской губернии модницы украшали свои понёвы бубенцами. Правда, все это гремящее и сверкающее одеяние приводило к тому, что его вес мог доходить до 5–6 килограммов. Конечно, такие понёвы не носили каждый день, они считались праздничными.

Вообще, в гардеробе каждой женщины должно было присутствовать несколько понёв на разные случаи жизни. Понёву «добрую» можно было надеть, как говорят в народе, и в пир, и в мир, и в добрые люди; «хожалая» – служила для повседневной жизни; «посвятная» представляла собой праздничный наряд; а вот «последнюю» ее владелица хранила «на смерть». В ней ее несли на погост.

Понёву шили из ткани в мелкую клеточку или полоску. Деревенские мастерицы, чтобы получить понёву в складку, по этим полоскам закладывали складки, которые называли соответственно «ласки» или «гранки», затем перевязывали полотнища веревочкой и отправляли под горячий каравай. Так получали плиссе – мелкие незастроченные приглаженные складки.

Молодые женщины выбирали для своих понёв яркие расцветки, женщины в возрасте – темные. Понёвы также делились на синятки (однотонные синие) и краснятки с тканым узором.

Специалисты по народному костюму считают, что выбор женщинами сочных тонов был не случаен. Насыщенные сочетания белого, красного, синего и зеленого в наряде хозяйки хорошо гармонировали с темным деревом крестьянской избы и представляли собой декоративный элемент ее убранства.

Как жили древние славяне?

Полторы тысячи лет прошло с тех пор, как по берегам Днепра, Волхова, Оки, Западной Двины на больших равнинах поселились славяне. Остатки этих поселений сохранились до наших дней, их сейчас изучают археологи.

Время было беспокойное, жители соседних поселков часто воевали друг с другом, поэтому селились славяне обычно в местах, окруженных крутыми склонами, глубокими оврагами или водой. А вокруг возводили земляные валы, копали рвы (глубокие канавы), ставили частоколы из крепких бревен.

Для этого валили дерево, обрубали с него сучья, обтесывали, с обоих концов заостряли, а потом обжигали на огне. Затем бревна очень плотно друг к другу врывали глубоко в землю. Это и был частокол, служивший прекрасной преградой для врагов.

А вот такими были дома славян: пол на метр углублен в землю, стены сложены из тонких стволов деревьев – жердей, очищенных от веток и коры. Жерди соединены между собой деревянными шипами и связаны для прочности гибкой корой. Крыша тоже из жердей, а на ней – толстый слой соломы.

Внутри такого жилища всегда было прохладно и темно, а в дожди сыро. Окошки, прорубленные в стенах, на ночь и в холода закрывали досками или соломой – ведь стекол тогда не было. В углу – сложенная из камня печь. Она обогревала дом, на ней же готовили еду. Топилась печь по-черному – это значит, что дымовой трубы не было, и печной дым выходил через оконца, двери и отверстия в кровле. Почти все свободное место в доме занимали стол и 2–3 деревянные лавки. В углу лежало несколько охапок сена, покрытых звериными шкурами – это постели.

Это простейшее жилище тем не менее укрывало от непогоды и дикого зверя, позволяло проводить ночи в безопасности, рожать детей…

Ну, а в каждом отдельном поселке жили в основном только родственники, поэтому хозяйство нередко было общим, одним на все селение.

Когда появилась русская борьба?

Русская национальная борьба впервые упомянута в летописи в 993 году. Сильнейший борец Киевской Руси Ян Усмарь (то есть кожевник) вышел на безоружное единоборство с печенежским великаном перед битвой русских со степняками. Увидев своего противника, печенежский богатырь рассмеялся: Ян особенно не выделялся ни ростом, ни телосложением. Тем не менее юный русич, по свидетельству летописца, «удавил печенега в руках до смерти и ударил им о землю». Эпизоды борьбы также постоянно встречаются в былинах, повествующих о подвигах защитников земли русской – богатырей.

Существовали три разновидности русской борьбы: «на поясах», «в схватку» и «не в схватку». В любом из трех видов борцы состязались в своей повседневной одежде, которая, как правило, имела пояс. Первые два вида были сравнительно близки друг другу. В обоих запрещались броски с помощью ног (как в современной греко-римской борьбе). При борьбе «в схватку» борцы сцепляли руки на спине соперника, а в поясной борьбе делали захват за пояс.

Борьба «не в схватку», которую называли также «охотницкой», была богаче приемами. Захват там делался, как в нынешней борьбе самбо, за одежду на груди, за ворот одной или обеими руками. Борцы искусно пользовались подножками и многими другими приемами. Например, бросок, при котором носком ноги (подъемом) подбивался коленный сгиб соперника, назывался московским. О нем сложилась даже поговорка: «Москва бьет с носка». Некоторые из приемов национальной русской борьбы были использованы при создании в нашей стране в 20–30-е годы борьбы – самбо (слово «самбо» – сокращение от «самооборона без оружия»). В нее вошли оригинальные, самобытные приемы из национальных видов борьбы и других народов: грузинской чидаобы, казахского куреша и других. После войны самбо стало развиваться и в других странах, например в Монголии, Испании. Ежегодно проводится чемпионат мира по борьбе самбо.

Как давно на Руси носят лапти?

Лапти относятся к древнейшим видам обуви. Название «лапоть» происходит от праславянского корня «лапт» – нога.

Изготавливались они при помощи древнейших инструментов – кочедыки и свайки, настолько древних, что археологи находят их в слоях, относящихся к раннему железному веку.

Плетение лаптей совершенствовалось на протяжении многих веков и постепенно превратилось в настоящее искусство. Наиболее известные мастера-лапотники жили в селах северных русских губерний – Костромской, Ярославской, Вологодской, Владимирской.

Лапти плелись из лыка – тонкой волокнистой структуры, находящейся под корой лиственных деревьев. Известно множество фасонов и разновидностей лаптей. Они различались по способам переплетения и скрепления отдельных полос, форме носка и задней части. В северных районах плели лапти с тупым концом, а на юге – с острым. По числу полос лыка, применявшегося для плетения, лапти называли пятериками, шестериками, семериками.

Обычные будничные лапти, рассчитанные на хождение по грунтовым дорогам, плелись из толстого липового лыка или бересты.

Чтобы упрочить конструкцию лаптя, в лыко вплетали тонкие полоски кожи или пеньковой веревки. Она называлась подковыркой. Иногда для красоты ее окрашивали в разные цвета. Для плетения лаптей применяли специальную колодку.

Обычно лыко аккуратно сдирали со ствола, вырезали сучки, обдирали грубую кору и замачивали для размягчения. Перед плетением лаптей лыко нарезали в ленты шириной 3–5 сантиметров. Подобным же образом подготавливали и бересту – кору, снятую с березы.

Известный собиратель фольклора и этнограф С. Максимов в книге «Крылатые слова» отмечает, что на лыко для пары лаптей надо было ободрать три молоденьких липовых деревца в возрасте от четырех до шести лет. Более старые деревья не годились, поскольку у них лыко было слишком жестким. Обычно же в неделю мужик изнашивал до двух пар лаптей, следовательно, для его обеспечения обувью губилось примерно шесть деревьев.

Праздничные лапти изготовляли из тонкого вязового лыка. Иногда в плетении праздничных лаптей сочетали лыко разных пород дерева. Тогда лапти получались как бы узорными – из светлых и темных полос.

Для дома плели особую разновидность лаптей – чуни. Они изготовлялись из конопляных или льняных веревок и имели прямоугольную форму передней части.

Для покоса делали «рачки» – редко сплетенные лапти, пропускавшие воду. Подобная конструкция позволяла не скользить по мокрой траве. Это было очень важно, поскольку начинали косить рано утром, когда еще не высыхала роса. Для хождения по плохим дорогам существовали «коверзни» – лапти, сплетенные из ивовых или ракитовых прутьев.

В древности лапти плели отдельно для каждой ноги, и лишь с семнадцатого века началось применение единой колодки, одинаковой для обеих ног. Этот переход на единую колодку диктовался прежде всего экономической выгодой: не требовалась сортировка лаптей при перевозке на базары. Кроме того, лапти можно было покупать не только парами, но и поодиночке, заменяя износившийся лапоть новым, не выбрасывая всю пару.

Подгоняя форму лаптя к ноге, внутрь подкладывали мягкое мочало и стельку, вырезанную из широкого куска лыка.

Плетение лаптя начинали с носка, на котором перекрещивались две начальные ленты. Число лент увеличивалось и достигало максимума у подошвы. Иногда количество лент доходило до шести или семи. Плетение лаптя могло быть прямым или косым. По краю лаптя концы лыка аккуратно обрезали, загибали и подбивали особым инструментом – свайкой. Для продевания лыка пользовались специальным крючком – кочедыком и металлической пластинкой – коточником.

В заднюю часть лаптя вплетали веревку-опорку. При надевании на ногу она переплеталась вокруг голени и закрепляла лапоть и надеваемую под него тканую или шерстяную подвертку.

К лаптям приплетали опоры – кожаные узкие ремешки или веревки из конопляного волокна (моченцы). Затем ноги заворачивали в холщовые портянки, а в зимнее время еще и закутывали в суконные онучи. Деревенские модницы использовали шерстяные опоры и вышитые онучи.

Поскольку лапти носились достаточно короткий срок – чуть более недели зимой и 3–4 дня летом, их часто возобновляли. Отправляясь в дальнюю дорогу, брали по несколько пар лаптей. В день мастер мог изготовить примерно пять пар обуви. Таким образом, можно сказать, что плетение лаптей стало делом прибыльным, они пользовались постоянным спросом и мастера не простаивали.

Лапти сохранялись в обиходе вплоть до конца XIX века. Даже после введения первой красноармейской формы в качестве одного из вариантов были предложены кожаные сапоги-лапти. Известно, что в то время даже была Чрезвычайная комиссия по снабжению армии валяной обувью и лаптями.

Какие сапоги носили на Руси?

Слово «сапог» произошло от славянского «сопа» – кожаная труба, которую напоминала форма голенища. В «Слове о полку Игореве» (1187) сапог означает высокую обувь. Но первыми в обиходе наряду с лаптями появились полусапожки с разрезом спереди. Они затягивались или зашнуровывались. Сапоги как таковые в Киевской Руси известны примерно с X века. В основном их носили князья и старейшины.

Как сообщает русский историк Н. Костомаров, в XVI–XVII веках сапоги до колен кроме своей основной задачи служили своего рода штанинами для нижней части тела, для чего у них изнутри была подкладка из холстины. Сапоги русичей имели острые приподнятые носки. Нога в таком сапоге не застревала в стремени.

В древнерусском фольклоре сохранилось описание сапог с высоким каблуком:

 
У оратая (пахаря) сапожки зелен сафьян:
Вот шилом пяты, носы востры,
Вот под пяту-пяту воробей пролетит
Около носа хоть яйцо прокати.
 

Пошив сапога подобного фасона требовал особого мастерства.

Благодаря раскопкам было установлено, что при изготовлении обуви использовались простые и съемные колодки. Это позволяло делать заготовки отдельных деталей, а затем сшивать их. Более сложные по конструкции сапоги делались жесткими, кстати, они носились дольше.

Чтобы сапоги меньше снашивались, они подбивались подборами (каблуками) и подковами с множеством гвоздей, располагавшихся вдоль подошвы. Обувь знатных лиц можно было отличить по серебряным гвоздям на подошве и голенищам, богато украшенным жемчугом. Из-за его обилия почти не виден был сафьян – тонкая персидская кожа, из которой шились сапоги. Возможно, мода расшивать сапоги жемчугом пришла из Византии. Но там такой привилегией обладал только император.

Обувь из цветной кожи носила преимущественно знать. На изображении семейства Святослава, приложенном к «Изборнику» Святослава (1073), можно увидеть мальчика, сына великого князя, в желтых сапогах.

В петровскую эпоху сапоги, царапавшие своими гвоздями полы в новомодных домах, были заменены обувью европейского покроя, чаще всего башмаками.

Но позже они опять вернулись. В России сапоги носили представители всех классов, но их наличие свидетельствовало о социальном достатке хозяина. Об этом свидетельствует одно из описаний городского быта на рубеже XIX–XX веков: «Когда рабочий уже пообщился (то есть обжился и начал хорошо зарабатывать), он приобретал другие, выходные сапоги из хрома с лакированными голенищами. Они так и назывались – русские сапоги. Считалось особенным шиком, чтобы выходные сапоги были со скрипом».

Необходимый эффект достигался особым, приемом: между подметкой и стелькой закладывали сухую бересту. Тогда сапоги и начинали скрипеть. Художник К. Петров-Водкин утверждал, что форс – «скрип» – особый скрип, который возникал в сапоге от трения стелек по подметке, придумал его отец, сапожник. Сапоги Водкина-старшего звучали как по камертону (камертон – прибор, издающий звук, по которому настраивают музыкальные инструменты).

Русские сапоги обычно носили представители купечества, городские рабочие, зажиточные крестьяне. По форме различали бутылочные сапоги (с объемным лакированным голенищем), сапоги гармошкой (со сборками между голенищем и головкой), сапоги с гамбургскими передами (с лакированным голенищем и головкой из матовой кожи). В начале XX века появились сапоги-бульдоги – с возвышением на носках.

Так с течением времени сапоги видоизменялись, но они всегда оставались незаменимой обувью, необходимой в условиях русской зимы. Для народов, живущих в более мягком климате, они представляют скорее атрибут моды.