*****
Не обошла эта напасть и спортсменов. Было решено прекратить беспредел.
Приказы не обсуждаются.
Приказ, спущенный с верхов, гласил – довести до сведения всех наркобарыг, что их свобода не безгранична, а заканчивается там, где начинается свобода другого, уважаемого человека. Дважды не повторялось. Не внявших следовало вразумить.
Слово привнесли в массы. Массы взвыли.
Работы был непочатый край.
*****
Лёнчик любил работать один.
Помимо зашкаливавшей эффективности, Лёня обладал редкостным упрямством, ярой целеустремлённостью и завидной работоспособностью. Он не желал оставлять следов, а любой партнёр всегда может навести на след. Кроме личной безопасности, в плане законной ответственности, был и другой нюанс; подельник иногда ломался. Сломать же Лёню не удавалось никому. Он был той редкостной породы, которая не мыслит себя побеждённой, не умеет сдаваться. Легче было его убить.
Лёня не любил наркоманов, они приносили чересчур много проблем, но было ясно, что основная беда – это подлые и жадные наркоторговцы.
Неторопливо колеся по дворам в поиске кучки наркоманов, останавливался чуть позади, и словно кобра из укрытия, выпрыгивал в толпу, выбрав себе жертву, сминал, ломал сопротивление и бросал в машину. Он называл это «взять языка».
Наркоша, ознакомившись с методами, применяемыми десантниками к врагам, и по ознакомлении более всего жаждущий теперь свободы, охотно сдавал все известные ему притоны. Но это было только полдела. Сначала Лёня прицеплял языка наручниками внутри, и шёл с визитом вежливости на любезно указанный «языком» адрес. Если осторожные хозяева не спешили гостеприимно распахнуть свои врата, приходилось возвращаться за пленником, которому и поручалось вести переговоры, для отпирания засовов. Этот этап назывался «заслать троянского коня».
Обычно это условие было достаточным для преодоления недоверия к гостям. А зря. В открывшуюся дверь вталкивался пленный, а следом за ним обрушивалось стихийное бедствие. Ураганом пройдясь по комнатам, он, не тратя времени на ненужные слова, короткой железной трубой резким ударом без замаха укладывал в нирвану всех встречаемых ему особей. Помогал достичь кайфового состояния, к которому они, в общем-то, и стремились, при содействии их гадских порошков, убедительно демонстрируя преимущества физкультуры над химией.
Пропаганда здорового образа жизни. Жаль, что обычно она не возымела эффекта.
Зачастую притоны располагались на первых этажах, тогда приходилось крутиться вдвое быстрее, иначе напуганные наркоманы весёлыми кузнечиками выпрыгивали в окна, невзирая на мороз и отсутствие варежек, шапок и валенок, забыв наказы своих мам с бабушками об опасности застудиться и отморозить уши. Сердобольные бабушки слабо слышали, близко видели, и потому плохо представляли себе проблему наркомании, беспокоясь об ушах, в то время когда следовало беспокоиться о душах.
Врываясь в притон, он крушил всех и всё подряд, оставляя после себя разломанную мебель и бессознательные тела. Но слабый пол не трогал. Д`Артаньян….
Ни разу никто не пожаловался.
Слухи, особенно плохие, доходят быстро.
Его вишнёвая тонированная девятка с визгом на поворотах вылетала из-за угла и любая толпа разбегалась не дожидаясь. Он выпрыгивал и догонял.
Район стремительно здоровел, наркобольные получали шоковую терапию и тихарились, наркодельцы переходили на нелегальное положение.
Однажды, пока он, по обыкновению, прицепив языка к машине, бросился вразумлять других участников этой несанкционированной им сходки, обнаружил по возвращении, что рыжий пленник, будучи пристёгнутым наручниками за первое, что попалось под руку для скорости, а именно, изнутри за дверную ручку, вероятно, наблюдая за экзекуцией вывода страждущих из ломки без применения трамала, и нарисовав себе мысленно и своё малопривлекательное мученическое будущее, одолеваемый паническим животным ужасом, вырвал из дверцы кусок внутренней обшивки совместно с ручкой, и исчез.
Мало того, что он надругался над машиной, так он ещё и прихватил с собой его магнитолу! Из ЕГО машины !
Это был ничем неприкрытый вызов ! Акт разнузданной и бесцеремонной агрессии !
Изгаженная вонючая перчатка, брошенная ему в лицо исколотой рукой глумливого говнокура.
Лёнино лицо приобретало ярко-красный вид, будто здесь на Земле зарождается новое Солнце, сияя и ослепляя всё вокруг. Казалось, он сгорит сейчас изнутри.
На нём можно было вскипятить чайник, объёмом с озеро Байкал.
Мысль о том, что его магнитола сейчас будет превращена в пакетик с дурью и введена в чужой организм для ублажения этого организма, невыносимо жгла, будто что-то ввели в его собственный организм с той стороны, откуда он меньше всего ожидал.
Жизнь остановилась.
Обрушившийся на него страшный позор лишил смысла любые жизненные реалии, отняв покой и репутацию, накачав его ненавистью до бурления мозга.
Оскорбление требовало возмездия.
Перво-наперво требовалось успокоиться, но вот этого как раз и не выходило. Сев за руль, Лёня двинулся по окрестным дворам, кружа подобно акуле, издалека высматривая среди разношёрстных праздношатающихся подходящую жертву. Как назло, ни одного наркомана не попадалось. Возможно, это был у них тихий час, когда, позавтракав утрешней дозой, сладко сопят они под яркие и чарующие картинки в ублажённом жидком мозгу.
Впустую потратив пару часов, он повернул на заправку, следовало залить полный бак, охота обещала быть долгой. И тут, на заправке, он зорким охотничьим взглядом зацепил нарколыгу, прячущегося за кустами партизана, очевидно ждущего лёгкой поживы, когда зазевавшийся автовладелец уйдёт оплачивать топливо и забудет закрыть салон.
Лёнчик почувствовал, как вспыхнувший азарт вспузырил кровь. Он мгновенно успокоился, в голове сам собой родился подходящий план отлова добычи, и он принялся за его реализацию. Заправив машину, он задним ходом отогнал её на край площадки к кустам, в которых настороженным взором следил за ним ещё не осознавший своей печальной участи любитель пошарить в чужих салонах. Лёня замедленно вылез из-за руля и, намеренно хромая, направился в кусты, на ходу расстёгивая ширинку. Обычное дело, припёрло… Машину он не закрыл. Встав так, чтобы боковым зрением видеть жертву, он тщательно делал вид, что поглощён исключительно собственными нуждами.
Метнувшийся из кустов грабитель никак не ждал, что его перехватят в полёте, словно мяч, и обнаружил себя прижатым к асфальту под горой мышц. Лёня подтащил его к машине, сцепил наручниками руки за спиной, прицепив к ремням безопасности, бросил его на заднее сиденье и двинулся в сторону кольцевой.
– Знаешь рыжего ? С бородавкой на носу ? – спросил он пленного. Тот отрицательно помотал головой. Лёня достал из-под сиденья железную трубу и в зеркало увидел, как расширились и испуганно заметались глаза партизана.
За последующие полчаса Лёня узнал множество тайн, кроме нужной ему. Но не беда. Имея в руках ключик от потайной дверцы, он не сомневался, что выйдет на след. Так и произошло. К исходу второго изнурительного дня беспрерывного посещения злачных мест, меняя пленников, одного – на осведомлённого другого, а другого – на всезнающего третьего, Лёня знал про рыжего Эдика Дёмина по кличке Демон, больше, чем про родного брата. Но самого Эдика подцепить на крючок не удавалось. Все его видали вчера-позавчера, но сам он как в воду канул.
Надо отметить, что Лёня, хоть и в состоянии гончего возбуждения преследуемой добычи, всё же успевал реализовывать и карательную функцию, выполняя приказ. Притоны после его посещения нуждались в капитальном ремонте. И не факт, что помещение вообще можно было восстановить.
На третий день удача была поймана за хвост. Вернее, за хвост был пойман приятель Эдика, который не выдержал пытки бегом, прицепленный тросом к заднему бамперу, и привёл Лёню в нужный адрес. Бегун заслуживал поощрения. Лёня снял трос с его шеи. Пусть теперь кто-нибудь скажет, что Лёня чужд милосердия !
По адресу был расположен двухэтажный деревянный барак, построенный ещё великим Сталиным для невеликих своих рабов.
Отработанная технология дала ожидаемый результат. Постучав и засунув в притон несостоявшегося легкоатлета, он шагнул следом. В коридоре, у двери, легкоатлет внезапно согнулся пополам. Его тошнило. Лёня толчком трубы перевёл его в более удобное, горизонтальное положение.
– Тебя не учили, прежде чем занять низкий старт, оглянись, не набегает ли сзади прыгун с шестом ? – осведомился он.
Пройдясь по комнатам, Лёня увидал привычную уже картину; везде вповалку, по трое-четверо, лежали и сидели обкумаренные тела. Демона среди них не было.
Лёня вышел на середину комнаты и продекламировал :
«Вы во всём неправы,
Так как я здесь прав,
Говорил спокойно
Кроликам удав».
– Мысль ясна ? – спросил Лёня, – Быстро. Эдик Дёмин где ?
Все молчали, таращась на него обдолбанными глазами.
– Где Демон ? – ещё раз спросил он. Не дождавшись ответа, он резким ударом трубы разнёс вдребезги стеклянный сервант. Стекло лопнуло ядерным взрывом. После оглушившего всех звона тишина стала особенно гнетущей. Обведя взглядом напрягшихся наркош, он выбрал одного, с наиболее осмысленным взглядом и, левой рукой подтянув его к себе за плечо, правую, с трубой, занёс над ним.
– Три секунды, – сказал Лёня, – У тебя есть три секунды. Раз…
Тот зажмурился, показывая пальцем куда-то вниз.
– Умер, что ли ? – не допонял Лёнчик.
Но всё оказалось прозаичнее. Ситуация была обнадёживающая.
В бараках в те времена на всех первых этажах в квартирах обязательно был подпол. В подполе домовитые работящие ( чего не сказать о наследничках) бабушки хранили кадки с огурцами, банки с вареньем и картошку навалом.
Теперь там был штаб. По набегам и захватам чужого добра.
– Эй, щипач-любитель ! вылазь, – крикнул Лёня, открыв подпол.
В ответ тишина.
Лёню учили быть диверсантом и много усилий в его учении было потрачено на борьбу против других диверсантов.
– Нет никого. А может, гранату бросим? – спросил вслух Лёня, – и пошарив по углам глазами, наткнулся на бутылку.
Повертев в руках, он с силой запустил её в темноту подвала и отступил на шажок. Послышался удар и звон стекла.
Из люка в ту же секунду, как суслик из норы, высунулась взлохмаченная рыжая голова. Лёня ухватился за шевелюру и вытащил его одним рывком. Осмотрев добытый трофей, убедившись во внешнем его сходстве с разыскиваемым, словно клад, сокровищем, Лёня вкрадчиво спросил:
– Ну что, тело ! Узнаёшь ?
Трофей не желал узнавать владельца. Разжиженный мозг продолжал жить в собственном мире, видя радужные иллюзии, не желая переключаться на действительность. Тем более, что действительность не обещала столько же счастья.
– Где моя магнитола ? – продолжал спрашивать Лёня. Результат не впечатлял. Эдик упорно не соглашался на диалог и тряс головой, тараща шальные глаза, в которых начисто отсутствовал даже намёк на разум.
Пришлось элегантным хуком уложить его головой в сторону окна, и сыграть этой его головой на батарее кошачий вальс, пересчитав все девять чугунных секций. Батарея с честью выдержала нелёгкое испытание, отзвучав в ответ не хуже ксилофона. Если бы тут были ценители музыки – дирижёр сорвал бы овацию. К сожалению, вокруг были лишь ценители тумана.
Эдик не желал делать шага навстречу. Отрицание отрицания. Точно, Демон !
Лёня не мог проиграть.
Осмотревшись, Лёня увидел в раскуроченном серванте большие портняжные ножницы. Хищно метнувшись и схватив их, он вернулся, пока Демон не осознал ситуацию.
Придавив Демона коленом к полу, он принялся за курсы кройки и шитья.
– Не вкурил, тело ? Ничего. Сейчас вкуришь…
Демон тупым бараньим взглядом смотрел снизу, покорно лежа, как перед мясником.
– Начнём с уха, – объявил Лёня и изящным движением фокусника отхватил мочку. Эдик заблажил. Если расчёт был на всепрощение, пробуждённое криком о помощи, то он оказался неверным. Лёня ждал других слов. Не дождавшись, он методично продолжил отделять ухо от упрямой головы небольшими надрезами, чтобы процесс не закончился преждевременнее наркоза.
В глазах Демона промелькнула искра, его наркотический угар смыло, как воду в унитазе.
– Отдам-м-м! Всё отдам-м-м! Пусти-и-и! – выл Демон. Лёня выпустил его, но предусмотрительно перекрыл пути отхода, встав между окном и дверью.
Демон, вращая красными глазами, с короткого разбега, тряся полуоторванным ухом, нырнул в открытый люк подпола, как ныряют рыбкой в бассейн. Эффектный прыжок. Десять баллов ровно. Брызг на поверхность не взлетело, но снизу раздался жуткий грохот как если по лестнице вниз катнуть пианино.
Лёня изумлённо обвёл взглядом обездвиженных наркош.
– Он у вас, часом, не пловец-нырок ?
Ответить ему никто не решался.
Пока происходила стагнация ситуации, прогноз дальнейшего развития событий не вырисовывался, стояла мёртвая тишина, изредка прерываемая доносящимися снизу, из-под пола звуками падающих тяжёлых предметов. Там или шла борьба, или обезумевший Эдик хаотично метался по подвалу, силясь найти запасной выход.
Придётся лезть за ним, решил было Лёня. В машине был фонарик, однако идти в машину было неразумным. Второй раз дверь ему уже не откроют.
В этот самый момент из люка выглянула окровавленная физиономия Эдика, а следом показались две руки, на каждом пальце висело по магнитоле.
– Забирай! – только и сказал он.
Лёня неторопливо осмотрел предложенный ему ассортимент. Его магнитолы тут не было, о чём догадливый Демон догадался по его лицу раньше, чем ему об этом сообщили.
Лёня взревел : – Где ножницы!! Уши на стену себе повешу!
Демон ухнул вниз. Через десять с четвертью секунд привередливому клиенту был представлен другой, обновлённый ряд аудиотехники. На этот раз Лёня опознал свой аппарат. С брезгливостью сняв его с пальца воришки, Лёня тщательно изучал своё имущество, пытаясь обнаружить причинённый ущерб. Ни сколов, ни других повреждений не было.
Разгрузив на пол у ног остальные магнитолы, Лёня отправил его за прежними, остальными.
Подняв на поверхность всё награбленное добро, Эдик преданными рабскими глазами смотрел на своего нового хозяина, и радость переполняла его, потому как не видел он ножниц в руках повелителя. Вот это и называется «условный рефлекс».
Он надеялся, что прощён. Но опять ошибся.
– Давай мешок. Складывай, – распорядился повелитель,– Давай-давай, обрезанный, собирайся. Пойдём. Ухо пластырем залепи. Прирастёт.
Потрогав ухо, возражать, бороться и сопротивляться Эдик не отважился. Неизведанное, возможно, лучше уже изведанного, подумал он.
Пластыря, понятное дело, в притоне не нашлось.
Взяв в одну руку мешок с магнитолами и верную трубу, а в другую недокупированного грабителя, они пошагали по улице, взявшись за руки, словно влюблённые.
В машине, Лёня вставив на место магнитолу, достал аптечку и бросил Дёмину пластырь.
– На, заклей. И сиди, переписывай номера, это в твоих интересах…
Привёз его в милицию, надо ж было вернуть чужое, да и знакомым ментам раскрываемость поднять.
Головач – человек благодарный, долги всегда возвращал.
Подведя его к стойке, Лёня постучал в стекло и сказал дежурному :
– Вот тут товарищ пришёл заявление подать. Мешок с техникой на улице нашёл.
Дежурный удивился, подавившись бутербродом. Откашлявшись, он махнул кому-то рукой. К ним вышел сержант. Лёня передал ему Демона и откланялся, сказавшись таксистом, подвозившим филантропа-благодетеля.
Эдик, отдав сержанту мешок, хотел тоже смыться, но его придержали, говорят, надо по описи принять, потом благодарность тебе вынесем и отпустим..
Дежурный майор позвонил начальнику :
– Товарищ полковник, разрешите доложить! У нас тут нетипичная ситуация. Один человечище принёс мешок с двумя десятками магнитол, явно краденых, говорит, нашёл на улице. Что с ними делать ?
– Ну-у, вы прям как дети – что делать, что делать ? Два десятка палок срубить! Кто таков-то этот Дед Мороз с мешком подарков ? Ах, наркоман ! Дык тем более!
– Так Леонид Григорьевич, у него ухо наполовину оторвано.. Как бы потом на нас не свалил…
– А что ухо ?! ну зацепился за вешалку, или за гвоздь в стене, бывает… Давай, майор, ты -преступления раскрывай ! А нашёл похищенное – молодец, помечай дела из висяков – как раскрытые и верти дырку под звезду! Ясно ?
Было ясно. Яснее некуда.
Так Эдик выиграл миллион по трамвайному билету. Провели в кабинет, описали. Сняли пальцы. На каждом аппарате его отпечатки были ? Были. Чего ж тут ещё ? В камеру!
Ну а признание вытащим из него, не молодогвардеец, поди…
Вытрясли, конечно, делов то было. За обещание выпустить на свободу, он и подписал им протокол, а уж с подписанным протоколом, да в котором записано его признание вины – кто же его теперь отпустит ?
Позже поумневший Демон отказывался от показаний, но дело уже отправили в суд, а Фемида наша, всем известно, слепа, и он получил свою заслуженную пятёрку.
Оттянувший лямку от звонка до звонка Эдик вышёл излечившимся от прежнего недуга, резкая смена места и свежий воздух пошли ему на пользу, что, признаться, довольно таки редкий случай для нашего ГУЛАГа.
Устроился грузчиком на овощную базу для начала, освоился в новой жизни, потихоньку женился, завёл детей, и не устаёт славить Лёню, как увидит, когда приезжает тот на рынок за фруктами, чуть не кланяется, благодарит, аж заикаться начинает.
Если б не Лёня, так бы и сгинул бы он в страшных мучениях вслед за своими дружками в преисподней. Было бы одним Демоном меньше.
А ухо и вправду прирасло. Ну, без мочки, так мочку за чудесное исцеление не жалко !
ГАИШНИК ВОВА.
Юрик за рулём никогда не нервничал. Дорога – место такое, что разок ошибёшься, и попадёшь совсем не в тот пункт назначения, куда ехал. Но скорость любил. Без экстрима, конечно.
Вот и сейчас, он шёл около сотни, выезжая из города. Баварский мотор басовито урчал, услаждая слух. Понимают, немчуры, толк в технике ! Олежек сидел рядом. Кузя дремал сзади.
За длинным поворотом их уже ждали. Вылетая по длинной дуге, Юрик увидел, как метнулся из кустов наперерез ему ярко-жёлтый силуэт с протянутой рукой. Сошло бы за Супермена, но – нет, это не был стройный борец за всё хорошее. Полосатый жезл тянул за собой тело, более всего напоминающее мешок с сахаром.
Затормозив за метров шестьдесят, Юрик по обочине сдал задом. Небрежно помахивавший своим волшебным посохом гаишник стоял как раз у знака окончания городской черты.
– Лейтенант Дллыв-тыв-мыв, – пробормотал он, – предъявите Ваши документы.
– А в чём дело, командир ? – буром попёр Юрик, – нарушил я чего ?
– Скорость девяносто три километра, показать ?
– Да нет. Верю. Верю !
– Ну вот, а разрешённая – сколько ? – шестьдесят. Лишение, однако.
– Погоди, погоди, командир, – Юрик был настроен решительно, – Так ты меня остановил за чертой города. Вот же знак, вот ваша машина! Вы же уже за городом стоите! А за городом – девяносто, это я твёрдо знаю. Выучил !
– Подождите, – лейтенант аж скрипнул зубами, – так тут пять метров всего за знаком ! Вы что же за пять метров так ускорились ?
– А то ! – Юрик явно и безнаказанно издевался, – Это ж БМВ, не Запорожец! Я топнул, она и разогналась.
Лейтенантово лицо скуксилось, словно он отхлебнул кислого квасу. Понял, что слажал. Но не сдавался.
– Пойдём номера сверим. Грязные. Непорядок. – Он обошёл машину сзади.
Изнутри слышался звонкий стук.
– Откройте багажник, – скомандовал он.
Юрик открыл, и отшагнул назад.
Там лежало тело с глазами удивлённого совёнка, заблудшего без родителей в чаще. Юрик из-за спины гаишника сделал зверскую мину. Совёнок, не признав в мышином кителе маму, зажмурился и закрыл лицо руками.
– Что это ? – попятился гаишник…
– Да чудак он! На букву «К» !
– Это как ? – не врубился гаишник.
– Да у него катастрофобия, слыхал ?
– А что это ?
– Да боится он в аварию попасть, да и на дорогу смотреть, вот и ездит только в багажнике.
– А-а-а. А я-то подумал…
– Показалось, тебе, лейтенант, – перебил его Юрик, захлопнув багажник. – А вот тут не показалось, – добавил, протягивая какие-то зелёные, явно неродные, купюры.
В гаишники набирали самых способных. От претендентов требовался повышенный хватательный рефлекс и полное отсутствие совести. Купюры растворились незримо и быстро. Амаяк Акопян мог бы брать уроки у любого служителя трассы.
– Ну, вы, это… аккуратнее там… – сказал лейтенант, поправляя портупею, – я, если что, номер ваш записал !
– Ага, не беспокойся. Как, не расслышал, фамилия у тебя ?
– Лейтенант Долинов, – заученно выплюнул гаишник, – Владимир.
– Ну, хорошо, Володя. Держи визитку. Бывай, увидимся! Нам есть, какие темы обсудить. – Юрик сел за руль и втопил до упора. Мощный БМВ, взревев, выбрасывая из-под колёс комья грязи с обочины, мигом скрылся за поворотом.
*****
При входе в офис, где коридор уходит вглубь из холла, стоял обычный письменный стол, за ним дежурила охрана. Пропускной пункт. Обычно дежурили по двое, старшим бессменно был Юрик. Сразу позади поста, у стены, ошарашенных посетителей встречал небритый, заросший задохлик, сидящий на полу и державшийся одной рукой за батарею. В другой руке он держал половину курицы, которую с аппетитом поглощал.
Присмотревшись повнимательнее, можно было разглядеть, что его руку и батарею связывают железные браслеты.
– Да не обращайте вы на него внимания, – говорил взлупоглазенным гостям улыбчивый громила Кузя. – Он тут протестует против рабства в Америке. Свободу Анджеле Дэвис ! Луис Корвалан форевер! Миру мир! И всё такое… Никак не можем его отсюда спровадить.
И контуженный увиденным цивилизованный посетитель шёл дальше по длинному коридору, часто оглядываясь, но внутри него уже произошли невидимые изменения, и даже в мгновенно напрягшейся походке читался немой вопрос, не зря ли он сюда зашёл ?
Вася Воропаев жил в офисе у батареи уже вторую неделю.
Василий Валентинович Воропаев был профессиональный кидала. Он не мог жить, не делая людям пакости. Его мелкая подлая душонка требовала постоянной подпитки, в виде злорадного любования грязными делишками. Втёршись в доверие, он придумывал жалостливые истории, с единственной целью обобрать доверчивого добряка. Он брал у людей в долг не от бедности и нужды, а лишь для того, чтобы наслаждаться вытягиванием жил из несчастного кредитора, обхаживающего Васю в тщетном стремлении получить назад свои кровные.
Тёмная сторона его жизни была настолько безобразна, что все, даже его новая юная жена, махнули рукой на Васино воспитание. Если его мама с папой не воспитали, чего вы от нас ждёте ?
Стоит ли удивляться, что рано или поздно терпение лопнуло, и Васю, вместе с его пучком историй, жалоб и обещаний, передали прямо в добрые заботливые руки
Заботливые, но крепкие руки сжались у Васиного кадыка железным обручем. Историй тут и до него выслушали немало, он не привнёс новых знаний в копилку. В копилку требовалось принести принимаемые в различных учреждениях ассигнации. Да хоть тетрадрахмами !
Но желательно с процентами.
Вася заикнулся о кредите. Васю с почётом привезли в банк. Спустя непродолжительное время Вася выбежал из банка с гордостью
Изучив кредитный договор и платёжку вдоль и поперёк, Васе выписали прощального леща и спровадили с глаз долой и пожеланиями аккуратнее переходить улицу. Только на зелёный свет, Вася, только на зеленый!
Через четыре дня Юрик заподозрил неладное. Через неделю подозрения пропали, но появилась твёрдая уверенность. Карты оказались краплёные и роль ванька, пассажира – выпала на этот раз Юрику. Юрик бессильно взвыл.
Сменяясь попарно, Юрик с пацанами провели замечательную, полного романтического ожидания неделю возле Васиного подъезда. Их уже узнавали и здоровались соседи.
В один прекрасный момент им повезло. Вася был без лишних сантиментов уложен в багажник и привезён в офис. Наутро его повезли показать лесные окрестности, чисто в воспитательных целях. Для прогнозирования недалёкого будущего.
Вот тут и состоялась памятная встреча с лейтенантом Долиновым. Оценив Долиновскую сговорчивость, и уяснив, что инвестиции в Васин бренд продолжились, Юрик возжелал перенять традиции индейцев команчей по снятию скальпов. Ножа ни у кого в машине не оказалось. Пистолет на роль томагавка тоже не подошёл, снять им скальп не получалось.
Вася икал и кивал.
Погуляв по лесу, осмотрев, совместно с Васей, подходящие по размеру канавы и ямы, вернулись в город. Вася, убедившись в многообразии предлагаемых для его упокоения природных мест, впал в задумчивую печаль. Его мотивы звучали в минорный унисон с жалобными стонами. Волынка на его фоне была бы апофеозом бравурности. Он клялся и божился с такой горячностью, что ему поверил бы и сам Торквемада.
– Зачем тебе такая жизнь ? – сурово спрашивал Юрик, выразительно похлопывая себя по левой подмышке.
– Я возьму, завтра же возьму кредит! – заунывно гундел Вася
– Зачем ты, тля, в багажнике пинался ? – давил Юрик.
– Я отдам, с процентами отдам..– выстанывал Вася прощение.
Замотивированного как надо Васю, в сопровождении охраны, предъявили в другой банк, словно вексель. История повторилась.
Юрик не мог уразуметь, что бывает закон парных чисел.
Но ему выпало убедиться в этом на горьком опыте.
Васю караулили, ловили, привозили в офис, наутро мыли, везли в банк.
Эта игра была бесконечна как тетрис. Вася с удручающей регулярностью проникал в самые узкие закоулки женской души и неизменно возвращался с кредитным договором.
Банков в стране было под тысячу. Юрик впал в крайнюю степень унылости.
Дни становились похожими друг на друга, как профиль Лукича на недостижимых Юрику купюрах.
Кто-то из сообразительных привез из деревни от бабки тканые длинные половички. Очень удобно – замотал в рулон, чтобы только голова наружу, дышать мог – и поехали. И никто не сучит ножками по железу, в самый неудобный момент.
Подъехав к банку, вставали за углом, стесняясь прохожих. Аккуратно выгружали рулон, разматывали, щёточкой отряхивали от сора, и, гордо подняв лысую голову, Вася шёл за кредитом.
*****
Володя Долинов, готовый продать абсолютно всё, за что давали в твёрдой валюте, в короткий срок превратился в поставщика услуг ко двору «Авроры». Прозвали его Вова-Дольщик, и к этому времени он уже был майором на непыльной должности в отделе регистрации.
Дольщик задыхался праведным негодованием от любых доходов, проносимых мимо его жадно выпученных глаз. Нестерпимо больно ему было видеть, как некто убирает в свой карман бумажник, в котором позвякивала неизъятая им, по нелепому недоразумению, монета.
Ему легко удавалось заморочить голову любому собеседнику извергаемыми демагогическими фонтанами, не имеющими, правда, никакого отношения к реальности. Головную боль он вызывал со второй минуты. Дураком он, впрочем, не был, мыла не ел, и никто не видел, чтобы он хоть раз пронёс ложку мимо рта.
Как и у любого горлопана, у него был существенный недостаток; он слышал только то, что ему было выгодно. И только тех, кого признавал старше себя. Все прочие слова, кои он полагал не несущими ему прямой материальной выгоды, странным образом застревали в его ушных раковинах, в волосатых фильтрах, не касаясь сознания. Ему прощали этот недостаток, пока он приносил несомненную пользу спортсообществу.
Хотя, иной раз, раздражённый сверх всякой меры браток и норовил пустить кровь ненасытному жезлоносцу, но дон лично наложил запрет на дематериализацию Дольщика.
По какой-то неведомой причине он был нужен дону. Как раз это и не было удивительным: дон мыслил многолетними категориями, горизонтами, недоступными простым смертным, и потому у него на каждого были свои виды.
Вот поэтому и гулял Володя по буфету, кося под приблатнённого мента, который и вашим и нашим, и свой карман пополнять не забывал. Он не знал о запрете на свою казнь, и искренне полагал, что почёт и уважение он заслуживает по рангу, по должности, по нужности, да по делам.
А пользы и вправду от гаишников было довольно много.
Они могли спроворить «блатные» номера. Могли помочь поставить на учёт отличную тачку с вызывающими определённые сомнения документами. Получение прав и техосмотр были их узаконенным доходом, практически второй зарплатой для неимущих государевых слуг.
Владельцы полосатого дилдо могли с нужной долей лояльности подойти к проверке на дорогах. А вот как раз там и бывали щекотливые ситуации. Кто – пьян, кто – без прав, а кто – и с деликатным грузом в багажнике.
Но главное! главное ! Все согласования – будь то светофор, новая стройка, парковка или стоянка, мини-рынок, или просто киоск – были всецело в их власти. И намного проще было решить вопрос, когда к несговорчивому подписанту подходил свой, всем известный выжига Долинов.
Никто и не ждал, что столь ценные услуги достанутся даром. Платили по-царски, не торгуясь. Но уважением эти «друзья друзей» не пользовались. Продажная шкура – он и в Африке чуть дороже обыкновенных проституток. Плати и бери !
А Вова Долинов постепенно становился своим. Нормальный парень. Деловой. Жадный только.
*****
На этот раз он, приехав в кемпинг, привёз блатные номера под заказ, и права, отнятые на дороге его коллегами у коллег Лёни д`Артаньяна. Получив оговоренный тариф, Долинов расчувствовался.
– У вас тут вроде бильярд есть ? Сыграем партейку ?
Лёня, взглянув на часы, прикинул, что время есть. Дон прибудет часа через два. Вроде ничего важного не ожидалось, обычная встреча, так отчего же не пропустить по стаканчику, глядишь в другой раз этот плут подешевле за свои услуги сдерёт.
Игра шла с переменным успехом. Долинов оказался неплохим игроком. Пропустили по виски.
– Что, не идёт масть ? – спросил он Лёню.
– Ага. Сильный встречный ветер.– Лёня понимал толк в шутках.
Повторили. Заказали ещё.
– Слушай, – начал Лёня издалека задел на будущее, – ты бы нам скидку хоть делал. За опт. Да и деньги сейчас дорогие стали. У всех кругом голимый безнал.
– Ха ! Давай обналичу, – сказал Долинов, – но пару процентиков – мне ! Много тебе надо окешить ?
Лёня с плохо скрываемой ненавистью смотрел на сквалыгу, хищно прикидывавшего, сколько можно урвать сверху.
– Ладно, давай перекурим, – сдержанно сказал Лёня и аккуратно положил кий на стол.
Долинов достал из кармана какую-то табакерку, и склонившись в кресле колдовал с сигаретой.
– Курнёшь ? – спросил он Лёню, – Первоклассная дурь ! Отвечаю !
– Нет, – Лёня скривился, – лучше ещё выпью. И заказал себе двойную.
Помолчали, думая каждый о своём.
– Так что насчёт скидки ? – Лёня решил, что под кайфом Дольщик поплывёт, и разговор дойдёт до нужного финала. Но просчитался.
– Слушай! – Дольщика пробило, – Я и так для вас тут неоценимую работу делаю ! На службу, между прочим, каждый день хожу ! А вы все – паразиты, только и можете, что присосавшись жить !