Стоящий между такими мотиваторами гражданин, обычно крайне озабочен только одной мыслью, – а не порвётся ли поводок под таким напором? А если да, то как бы осуществить старт многоступенчатой ракеты в сторону Марса, отбрасывая ненужные ступени за ненадобностью ? О том, чтобы пошевелиться – и речи не идёт.
При таком раскладе можно любого героя склонить к сотрудничеству. Героизм, он тоже, величина конечная.
А нет – так нет. Съели. Бывает.
*****
Ганнибал напрягал пресс и предлагал всем желающим пробить. Многие пытались, сбились в очередь.
– Бей! – шумно выдыхал Ганнибал ,– Бей ! Сильней! Ещё сильней !
Кулак отскакивал от его тренированного торса, словно от автопокрышки. Когда ещё будет возможность самогО Ганнибала на кулак натянуть…Много ли у спортсменов развлечений…
Все порядком выпили, расслабились. Текли неторопливые беседы, улаживались мелкие конфликты. Жизнь, она штука такая, состоит из мелочей. Но если их не решить вовремя, они имеют тенденцию стремительно разрастаться. Вот и кучковались по интересам, базаря за жизнь, решая за дела…
Диссонансом звучал противный голос. Толян-мухач, вышедший недавно по УДО, что, кстати, обошлось парням в неслабую цифру, набравшись, искал ссоры. Его пытались тормознуть, отправить спать, но безуспешно.
Понахватавшись на зоне блатных понятий, он цеплялся к словам, пытался влезть во все разговоры, и выступить решалой всех споров. Вёл себя так, будто претендовал на верховенство, среди таких же как он, да ещё скинувшихся на его досрочную свободу.
Оказалось, все эти годы он имел зуб на Ганнибала, который обошёлся с ним при первой встрече без всякого почтения и уважения. Тоян считал, что тот на его горбу въехал в рай. В смысле, в Организацию. И он требовал возмещения. В возмещение он предлагал отдать рынок теперь ему, а Ганнибала отправить охранником в бар. Никто не воспринимал всерьёз такие притязания, посмеивались и хлопали его по плечу.
– Слушай, вон Игорёк тоже при той встрече пострадал, – пытались образумить парни Толяна , – И ничего, без претензий. Издержки производства.
Но у Мухача, хлебнувшего воли и водки, явно упала планка. Впрочем, пока никто не ощущал предвестие взрыва.
– Да я… да я…зону за вас за всех топтал, пока вы тут кайфовали, – Толян истерил, но все знали, он был неправ. Сел он по своей глупости и Организация тут ни при чём. Помогали они ему и семье эти годы, чем могли. Да и на зоне сносные условия ему обеспечили за счёт Организации. Это не была его заслуга, и не своим авторитетом он получил там придурочную должность.
Его пытались оттеснить в сторону, успокоить, объяснить. Он вырывался и упрямо возвращался к беседке. Решили уж махнуть на него рукой, пущай выговорится, хоть это и не приветствуется, но что поделаешь, человек за колючкой одичал.
И тут рвануло.
– Слышь, ты ! – Толян не отставал от Ганнибала, – Да я на зоне, таких петухов как ты, пинками под парашу загонял !
Разговоры вокруг мгновенно прекратились. В сгустившемся воздухе остро пахло жареным мясом, щебетали зачем-то птицы, да солнце яркими слепящими бликами отражалось от неподвижной воды. Звякнула бутылка о чьи-то зубы; кто-то, не веря ушам, пытался осознать реальность происходящего, но без водки осознание застопорилось. Всё это не имело никакого значения. Земля, звеня, налетела на небесную ось. Остановившееся мгновение растянулось в час, в день, в год.
Стерпеть и простить такое – уже было никак нельзя.
Ганнибал взял лежавший около мангала топор и молча пошёл на него.
Толян побежал. Он бежал вдоль берега, Ганнибал тяжело сопел сзади, догоняя, а в напряжённом молчании за ними следили тридцать семь пар глаз.
Толян понял, что по прямой он не уйдёт, и свернул в лес, рассчитывая затеряться промеж деревьев. Ветки хлестали по лицу, разодрав в кровь. Он перепрыгивал через поваленные деревья, петляя как заяц, резко меняя направления, но только задохся и устал. Жуткий страх не давал ему остановиться.
Он бежал, вспоминая свою драчливую юность, своего первого тренера, пожалуй, давшего ему больше всех, свои первые победы и поражения, своё первое золото, первую школьную любовь, вспоминая нескончаемые свои беды, разбитый мерс, и умершую от горя мать.
Он хотел убежать обратно на спокойную зону.
*****
Ганнибал вернулся, когда уже темнело. Топора при нём не было. Увидев его, все замолчали. Никто не задал ни одного вопроса.
Подойдя к беседке, он налил себе полный стакан, не торопясь выцедил, взял со стола баранью ножку на закуску, и, вгрызаясь с аппетитом крепкими зубами в пережаренное мясо, пошёл на псарню.
Ганнибал любил играть со щенками, почесывая им плюшевые кусачие мордашки.
ЧЁРНЫЙ ПУДЕЛЬ.
Ах, что это был за пёс!
Амстафф. Королевская кровь! Родословная чуть не со времён мезозоя, и предки все – Короли ринга. Медалисты и племенники. За такую родословную депутаты и министры дрались бы, даром, что вышли все они из народа.
Ах, что за пёс! Переросток, вес под пятьдесят кило. Шириной как скамейка. С гордым именем – Дон. Дон Корлеоне так всегда и отшучивался, это, мол, не я – дон Корлеоне, а вот как раз он !
Стрессоустойчив Дон был, как отслуживший четверть века на скорой реаниматор. Вот только пуделей не любил. С момента его безоблачного детства, когда был он просто попискивающий и катящийся комочек, его норовил облаять соседский чёрный пудель Антошка. Хозяйка Антошки, классический типаж «бабушка со скамейки», сидящая у подъезда и утром и днём, терроризировала прохожих на зависть своему питомцу. И пуделёк при ней тёрся под окнами дома сутками напролёт. Так он и соответствовал хозяйке. И день за днём, год за годом, когда бы ни вышли дон с Доном на прогулку, Антошка охотно бежал следом с полквартала, яростно поливая Дона визгливым противным голосом. Очень обидные слова говорил, похоже на то. Дон страшно переживал; так переживал – даже кушать не мог опосля прогулки. С полчаса. Потом, конечно, природа брала своё, сказано же было – переросток.
Вот при таких печальных обстоятельствах, он, своим собачьим интеллектом, и причесал всех пуделей под одну гребёнку. И поди, докажи ему обратное, что не все пудели хуже кошек.
Дон прошёл профессиональный курс собаки– телохранителя. А это, на минуточку, четыре занятия в неделю первые два года жизни. Почти полтыщи занятий, и много, очень много смоделированных крутых ситуаций. Лучшие инструкторы трудились над воспитанием Дона не покладая рук. А временами и покладая руки. Прямо в разверстую пасть. Впрочем, Дон не особо возражал. Чаще даже приветствовал такое поведение. Где же ещё можно вцепиться, что есть природной дури, в мягкую костюмную часть ненавистного нападавшего? А тут хоть за руку, хоть за ногу, хоть за горло. И держи, пока Папа не скомандует. Но больше всего любил Дон впиться в пах, видно подсказывал ему инстинкт, что тут жгут накладывать некуда будет, и, зная это, инструкторы защищали свои уязвимости втройне. У них, в общем-то, тоже инстинкты, и ничуть не слабее. Так что боевой опыт был у Дона – что надо. Как говаривал истинный дон Корлеоне – нам удалось сделать из него человека. Эволюция состоялась. Дона приглашали на все городские праздники. Показательные выступления : охрана машины, охрана хозяина, захват и нейтрализация трёх– четырёх нападающих, работа против ножа, работа против пистолета, освобождение заложников. Было, было на что посмотреть. Дон был натурален в своей ужасности и ужасен в своей…, надеюсь, вы поняли. Это и были кульминации дневной программы. Зрелищней, чем фейерверк после праздника. Вживую, с блокировкой нападавших, зачастую прямо в грязи и лужах. Фиг ли Дону – будет он искать для покусаемых место почище, без грязи! А главное – каждый раз с разными фокусами. Короче, чисто цирковая собачка. Только боевая.
Ну вот, и пришли дон с телохранителями Стасом и Доном в собачий клуб на дрессуру. Дон с рвением и предвкушением, остальные для удовольствия. Бег по буму, сидеть–лежать, барьер. Барьеры,конечно, не для нас, прыгать Дон мог, но, как бы вам сказать – не блоха, это правда, с таким-то весом. Да и зачем ему вверх прыгать, ему проще насквозь любой барьер пройти. А вот кусаться любил, это да. Как человек в защитном костюме входит, Дона потряхивать начинает. Привык, собака, к адреналину за годы юности.
Пока дон в помещении говорил с инструктором, Дон со Стасом на улице, ждут диверсанта. А пасть у Дона более всего напоминает небольшой чемодан. С зубами. И прикус соответствует общей физической комплектации. Деревянный брусок сорок-на-сорок перекусывает на лету, как человек зубочистку. Но терпелив при этом, зараза, знает, раз пришли в клуб, развлечения не избежать. Вот по площадке и бегает, разминается перед битвой. А внутри, в доме, дон Корлеоне спокоен, беседует со знакомыми, всем от него что-то надо. А Стас с Доном – как одно целое, одна команда, понимают друг друга с полувзгляда, одним же делом заняты. Ничего необычного сегодня не ожидается. Сценарий новый, как и всегда, но это чтобы бдительность телохранительская не терялась.
Дон Корлеоне должен выйти через шесть минут и пойти к площадке. В этот момент сзади должны возникнуть двое нападающих, один с пистолетом. Задание : успеет ли злодей выстрелить в Папу, или Дон добежит быстрее, чем тому удастся прицелиться. Папа спасён, добро восторжествовало, ура!
И тут, за пять минут до часа «Х», слышатся с улицы заполошные крики, визг нездоровый и мат. Выбегающий дон Корлеоне, глядя на разворачивающееся действо, теряет присутствие духа впервые в жизни. Посередине дрессировочной площадки стоит дюжий кричащий дядька с взъерошенной донельзя шевелюрой и запускает змея.
Как, зачем, почему сейчас и тут?
Круговые движения в быстром ритме, ага, раскручивает над головой, вероятно сейчас в космос кинет. Метатель молота, что ли ?
Да вот и змей тоже какой-то немного странный. Чёрный, лохматый и визжит. А Дон выжидательно сидит рядом с дядькой, и раз, с позволения сказать, в круговой цикл, в момент пролетания над своей головой меховой дразнилки, пытается в прыжке ухватить змея зубами.
В воздухе летают многочисленные клочья чёрной шерсти, и явственно пахнет скандалом. Возникает стойкое ощущение, что оскандалился как собственно змей, так и руководитель полётов.
Спасло ситуацию то обстоятельство, что Дон свои пятьдесят кило не мог выбросить выше метра над землёй. Гравитация, м-мда…
Чёрный лохматый пудель блестяще и с изумительной достоверностью исполнял роль змея, и принимал самое активное, хотя и не совсем добровольное, участие в развлечении, махал лапами и ушами со скоростью пчелы, всеми своими собачьими силами пытаясь воспрепятствовать возвращению на землю.
И у него получалось!
На него гравитация, со всей очевидностью, вовсе не действовала.
Блоксобастер. Звёздный состав. Дон и мистер Чёрный пудель.
Оценивший по достоинству зигзаг судьбы и в полной мере насладившись моментом, дон Корлеоне поймал Дона прямо в полёте, покуда тот шёл на перехват цели подобно истребителю, и крикнул дядьке :
– А теперь, – беги !
Дядька был умён, не исключено даже – с высшим образованием. Всё понял с первого раза. Повторять не пришлось. Высоко подбрасывая колени, продолжая голосом имитировать то ли ментовскую сирену, то ли горную лавину, по всей видимости для очищения препятствий со своего пути, и трудно сказать, какая из двух напастей очищает дорогу быстрее, он рвал с пробуксовкой. Не прекращая вращательные движения над головой, он мчался прочь, в сторону солнца, опережая в пути вонючий ветер. Прохожие, видя эту картину, в ужасе разбегались, а самые робкие просто валились в окрестные ливнёвые канавы, спасаясь от катастрофы. Трудно сказать, что именно чувствовали встречавшие. Судя по реакции, им мерещился дивный гибрид балеруна Барышникова и призрак Чингиз-хана, или Кинг-Конг, имитирующий психическую атаку белогвардейцев или смерч, посланный нам за грехи наши, и всё это в сопровождении болотного воя собаки Баскервилей.
Но встречи с таким восьмым чудом света они избегали все как один.
Никто не знает, как сложилась судьба бедолаги-пуделя. Есть предположение, что он таки научился сносно летать в тот памятный день, и теперь, сидя на карнизе пятого этажа в окружении стайки сизых голубей, вполне себе безопасно задирает оттуда заднюю лапу и безнаказанно облаивает пробегающих далеко внизу жалких никчёмных собак.