Калитка была открыта нараспашку, приглашая гостя войти в нее. Загородный дом Герарда Петровича, исходя из пристрастий и привычек своего хозяина, представлял собой типичный двухэтажный домус с побеленными известью стенами и красной черепицей. Здесь под одной крышей были собраны помимо самого дома еще целый ряд подсобных помещений, сгруппированных вокруг атриума с небольшим фонтаном в центре и также небольшим садиком с южной стороны. К дому от самой калитки вела, выложенная желтоватого оттенка камнями дорожка, в шутку названная хозяином КВЖД (камнями выложенная желтая дорога). В раскрытом окне второго этажа показалась, абсолютно лишенная всякой растительности, голова начальника отдела. Приветливо заулыбавшись входящему Левушке, она прокричала в радостном возбуждении:
– Проходи-проходи! Поднимайся сюда ко мне.
Вершинин быстро взбежал на крыльцо и зашел в уже заранее открытую дверь. После яркого солнечного дня, глаза не сразу привыкли к полумраку огромной прихожей.
– Лестница слева, – послышался предупреждающий голос сверху.
Слегка запыхавшись от крутизны каменных ступенек и волнения от предстоящего разговора, Левушка очутился в просторном, но несколько пустоватом зале с высокими потолками и выложенным мозаичной плиткой полом. Хозяин стоял в проеме окна, одетый в белую майку и треники с характерными «адидасовскими» лампасами.
– Здравствуйте еще раз, Герард Петрович! – поприветствовал майор, протягивая руку генералу в майке.
– Привет, Левушка! – осклабился хозяин, пожимая протянутую руку двумя своими. – Я смотрю, и впрямь дело немешкотные, раз ты примчался к старику, не переодеваясь, в мундире, – указал он пальцем на хитон майора.
– Ой, и не говорите Герард Петрович! Да что там мундир?! Я и крылья то не сдал в гардероб, так, в тумбочке пристроил! – пояснил Левушка, умалчивая однако по какой причине это сделал.
– Да уж вижу. Видок у тебя какой-то растерянный. Проходи, садись, приди немного в себя, – указал он на широкий диван с высокой спинкой. – А я пока за тобой поухаживаю.
С этими словами он подкатил к усевшемуся на диван Левушке тележку, уставленную всякими яствами, начиная от бутербродов и салатов и кончая пирогами, судя по запаху с рыбной начинкой. Громадный никелированный кофейник и под стать ему громадные чашки, завершали «мобильный» пиршественный стол. В такую же громадную сахарницу была воткнута ложка, как флаг, над поверженной Иводзимой . Из кофейника распространялся, одуряющее ароматный запах, свежезаваренного кофе.
– Копи-лювак ? – спросил Левушка, подозрительно косясь на кофейник.
– Да нет! Что ты?! – засмеялся гостеприимный хозяин. – Всего лишь мокко . Не бойся. Пей. Судя по твоему виду, пообедать тебе сегодня не удалось. Так что, приступай. Дела потом.
Левушка, нисколько не чинясь, пододвинул к себе тележку, и уже собрался расстелить на ногах салфетку, взяв ее тут же из аккуратной стопки, как обнаружил, что до сих пор сжимает в кулаке флешку с записью дневных экспериментов. Это не укрылось от всевидящего ока начальства:
– Что это там у тебя в руках?
– Бомба! – произнес майор, жуя бутерброд с брынзой и укропом.
– Ага! И стало быть, ты не нашел ничего лучшего, как принести мне ее сюда, чтобы взорвать в моем доме?! – поднял в недоумении брови шеф. – Ничего не скажешь, хорош у меня помощничек! – с нескрываемым ехидством добавил он.
Видя, как помощник начинает краснеть от смущения, тут же подбодрил:
– Да ты ешь-ешь, не смущайся. Брынза хорошая. И сыр с молоком тоже. Мне их регулярно поставляет соседка по участку. Так что, сначала еда, деловые разговоры потом.
– Спасибо, Герард Петрович. Я уже поел – с трудом проглотив слишком большой кусок бутерброда, проговорил майор. – А только то, что я вам сейчас принес, действительно является, в какой-то мере бомбой. Если не в прямом смысле, то в переносном – точно.
С этими словами он передал начальнику флешку с таким опасением в глазах, что тот и вправду начал потихоньку верить в то, что дело может принять серьезный оборот. Покрутив так и этак в руках, предмет, обещающий, по крайней мере, сенсационную информацию. Шеф отошел в угол комнаты, где на письменном столе располагался компьютерный моноблок и сунул его в USB-порт, затем включил ЖК-монитор.
– Эх, молодежь-молодежь, и везде-то вы ищите зацепки, чтобы подорвать устои. Ну да ладно, мы в ваши годы тоже таковы были. Пока загружается, давай, вводи в курс дела. Да кофе наливай. И мне тоже.
Левушка кивнул и разливая по чашкам восхитительный напиток начал издалека:
– Шеф, вы ведь наверно помните Захарию? Полевого агента.
– Захария, Захария, – потер лоб начальник. – Это не тот, что является рекордсменом по числу «обращенных» ставших в свою очередь ангелами? У него их, кажется, уже под сотню набралось? Очень приятный в общении молодой человек, вернее ангел. Прости, полторы тысячи лет прошло, а я все никак не привыкну…
– Да. Он самый. Молодым, правда, его не назовешь ведь он чуть не вдвое старше вас. Ну да это к делу не относится. Так вот, сегодня он прибыл из последней своей командировки. Операция завершилась не по плану, а точнее, и вовсе аварийно. Что-то там аналитики не то не предусмотрели, не то перемудрили, как всегда. Нас, по крайней мере, они в известность заранее тоже не поставили. Вам сколько сахару?
– Смежники они все такие. Четыре. Ты же знаешь, что я сластена, – улыбнулся шеф, подсаживаясь на диван рядом. – Ну, ты не отвлекайся, продолжай…
– Так вот, продолжаю. Детали я опущу, если позволите… – шеф утвердительно кивнул. – Заходит он ко мне и говорит: «Операция завершилась аварийно, не мог бы ты мне показать со стороны, что там и как было, а то я в суматохе деталей не приметил?» Я не стал отказывать в просьбе, тем более, ничего такого в этом нет. Он назвал мне пространственно- временные координаты. Я ввел данные в Т-скан примерно за минуту до предполагаемого события и вот что у меня получилось. Разрешите?
Поймав взглядом, согласный кивок головы шефа, встал, и направился к уже загрузившемуся, и готовому к работе компу. Щелкнув «мышью» и найдя нужный файл, включил изображение. Отошел в сторону, чтобы не загораживать собой изображение. На экране мужчина переходил дорогу с девочкой, которая держала его за руку… Все двадцать минут, что длилась съемка до момента приезда «скорой», прошли в полной тишине. Шеф даже перестал помешивать сахар в своей чашке. Изображение погасло.
– Я пока ничего странного не заметил, – раздался в тишине баритон Петровича, мелкими глоточками пившего уже порядком остывший кофе.
– Да, – согласился Левушка, – ничего странного вроде бы нет, за исключением одного момента.
С этими словами он опять подошел к столу и вновь защелкал «мышью».
– Вот это я сделал стоп-кадр за две с половиной секунды до столкновения объектов с расшифровкой состояния всех физически присутствующих лиц.
Он снова отошел от экрана, чтобы шефу была видна информация о девочке, «отце», и «джипе».
Шеф внимательно и не торопясь начал изучать зеленые надписи. Изучал долго. Хмурил лоб, шумно сопел носом и кривил губы, будто пытаясь с кем-то спорить. Потом медленно и негромко начал говорить:
– Ну… с ребенком все более-менее ясно. Тут и говорить нечего. Её восклицание об отце, оставим пока без комментариев, списывая на случайное стечение обстоятельств и стрессовое состояние. То что «реципиент» умер еще до столкновения с авто, это тоже в общем-то понятно. Такое бывает. Mortem ordinarium, то бишь «смерть обыкновенная». Внезапная остановка сердца. Не исключено, что он страдал какой-нибудь из сердечных болезней. Возможно, даже перенес инфаркт на ногах. Такое бывает сплошь и рядом, особенно у мужчин и особенно у русских.
Отхлебнул из чашки. Вершинин при этом молчал, превратившись в безмолвного сфинкса. Немного подумал и отхлебнул еще, прежде чем продолжить:
– То, что, будучи в состоянии клинической смерти он смог отшвырнуть ребенка на противоположную сторону улицы, конечно интересно, но тоже укладывается в рамки объяснимого. Курица с отрубленной головой, тоже может еще продолжительное время бегать по двору, вводя в ступор впечатлительных домохозяек. Про разницу температур окружающей и локальной среды ничего не могу сказать определенного. Возможно, в этом что-то и есть, но судить не берусь. Данных для объяснения этого феномена маловато.
Тут шеф заворочался, и диван под его немалым весом жалобно скрипнул. Майор хранил стойкое молчание, приглашая тем самым начальство к продолжению изложения своих мыслей.
– А вот то, что Т-скан не смог идентифицировать «водителя» всего лишь через лобовое стекло, тогда как мы знаем, что даже метровые стены для него не являются помехой, вот это действительно удивительный факт. С этим не поспоришь.
С этой фразой Герард Петрович замолчал и воззрился на подчиненного, перепасовывая тому мяч беседы. Левушка кивнул, правильно поняв того:
– Совершенно с вами согласен. А что вы скажете по поводу этого кадра?
С этими словами он снова подошел к столу и вывел на экран стоп-кадр, запечатлевший среди прочего неприятного типа в белом костюме с данными о его невозможной идентификацией и указанием эпицентра температурной аномалии. На этот раз молчание шефа продолжалось гораздо дольше. Наконец, кряхтя как старый дед, он спросил:
– Ты не обратил внимания, с какой стороны этот суетливый господин подошел к месту, где собралась толпа?
– Н-нет, – чуть запинаясь, произнес Левушка, – не обратил, а что?
– Да я вот думаю, – задумчиво протянул «римлянин», – нет ли какой связи между ним и автомобилем? Уж больно схожие характеристики.
– А причем тут «с какой стороны»? – недоумевая, спросил Вершинин.
– А притом, что если он подошел с той стороны куда уехал «джип» после столкновения это может означать, что за рулем был именно он. А если с той стороны, откуда он ехал, то, – развел руками шеф, – тогда я уж и не знаю. В любом случае, связь между ними какая-то имеется. Отмотай-ка еще раз тот кусочек после столкновения, когда начинает собираться толпа. Я пока его погляжу, а ты кофе попей, а то он у тебя уже совсем холодный.
Левушка послушно защелкал «мышкой» и застучал по клавиатуре. Нажал на «воспроизведение» и когда оно началось, уселся на диван к шефу и не отрывая глаз от экрана нащупал свою чашку. К разочарованию обоих зрителей, повторный просмотр ничего не дал. Суетливый гражданин «обманул» их ожидания, появившись ни слева и не справа, а откуда-то из глубины экрана, вообще непонятно каким образом. После просмотра опять в зале повисло тягостное молчание. Левушка в три огромных глотка выхлебал содержимое своей чашки, даже не сообразив, что себе сахара не положил вовсе.
– Н-да, – многозначительно произнес лысый «следователь». – Все это конечно очень интересно и я подумаю об этом на досуге.
– Что вы, Герард Петрович?! Это далеко не все! Если бы этим дело и закончилось, я бы не стал просить у вас аудиенцию! – воскликнул младший «следователь» еще не потерявший свою шевелюру.
– А что?! Есть еще что-то?! – в глазах шефа ясно плавало удивление пополам со страхом встречи с необъяснимым.
– Да, – коротко бросил Левушка.
– Час от часу не легче, – пробормотал тот. – Ладно продолжай, доводи старика до полного сумасшествия.
– Продолжаю. Эта запись с ПВ-сканера была сделана мной в присутствии самого Захарии. И наблюдая за происходящим, так сказать, в прямом эфире, я не стал бы анализировать ее с таким тщанием, если бы не он. Захария с таким неистовым жаром убеждал меня, что девочка каким-то образом смогла его увидеть, что я невольно подпал под его искреннее убеждение. Проанализировав запись, сделанную при просмотре события, я впал в задумчивость от того, что никак не мог найти достойного объяснения всему произошедшему.
Тут, начальник, молча и внимательно, поглядел на Левушку. Таким красноречивым он еще никогда его не видел. А тот тем временем продолжал:
– Долго думал, пока в голову мне не пришла дикая, на первый взгляд, мысль, а не включить ли Т-скан и не посмотреть ли все еще разок. Координаты я помнил, поэтому быстренько набрал их и прильнул к раструбу бинокуляра. Слава Всевышнему, я включил запись. И вот что мне довелось увидеть.
Майор снова, уже в который раз подошел к компьютеру, и, найдя нужный файл, опять нажал на «просмотр». Он не стал в этот раз далеко отходить от компьютера, а остался стоять рядом, слегка отодвинувшись, чтобы не бегать больше туда-сюда. На экране тем временем замелькали кадры с изображением смерти Захара Круглова, но уже без участия злополучного авто, а так, по естественным причинам. Шеф без отрыва и не мигая смотрел на происходящее. Казалось, что он забыл даже дышать. Вершинину же было неинтересно в сотый раз смотреть на происходящее, поэтому он развлекал себя тем, что опустив голову, рассматривал мозаичный пол, украшавший собой зал. За более чем шестидесятилетнее знакомство со своим начальником, дома у него он ни разу не был. Не подворачивалось случая. А набиваться в гости он не любил ни там, ни здесь. Ролик закончился. Левушка поднял голову. Сказать, что у Петровича был необычный вид, значит ничего не сказать. Шеф сидел на диване белый как полотно.
– Обратите внимание, как разительно отличается данное видео от предыдущего, – обратился он к шефу с донельзя спокойным голосом. – И это несмотря на то, что съемка велась в тех же самых пространственно-временных координат. Кстати, когда я первый раз смотрел этот ролик, вид у меня был сродни вашему.
Шеф покивал головой как китайский болванчик на комоде. Потом глаза его несколько оживились и он спросил с надеждой:
– А ты только один раз заходил в эту временную матрицу?
– Обижаете! – с напускной обидой в голосе произнес «младший следователь». – Этот эксперимент выходом и входом в данный пространственно-временной кластер я повторил еще девять раз.
– И?
– Никаких изменений. Записи абсолютно идентичны. Гарантирую.
Лицо шефа начало приобретать естественные краски.
– Сюжет изменился в корне, как и основные персонажи в виде суетливого не в меру джентльмена и авто, которые здесь напрочь отсутствуют, вместе с температурным феноменом.
– Следовательно, – подхватил Петрович, – именно этих персонажей мы вправе назвать «виновниками» климатического микро-катаклизма. А также с большей, чем прежде уверенностью предположить естественную связь между ними. Либо он и водитель злополучного авто из одной шайки-лейки, либо это одно и тоже лицо.
– Что вы, Герард Петрович, опираясь на ваш громадный жизненный опыт и глубочайшие познания, можете сказать по данному поводу? – с ноткой лести спросил Вершинин.
– Смогу, пожалуй, только для этого кофе уже не подойдет, а нужно что-нибудь покрепче…
– Я закажу, говорите какого? – готовно отозвался Левушка.
– Нет, – отмахнулся, вставая с дивана Тацит. – Беседа, чую, будет серьезная, а для этого не каждое вино подойдет.
С этими словами Герард Петрович вышел из комнаты, жестом приказывая Вершинину ждать его возвращения на месте. Ждать пришлось недолго. Уже минут через пять он вернулся, держа в одной руке двуручный глиняный сосуд, а в другой две также глиняные чаши, составленные одна в одну. Поставив сосуд на пол возле дивана, расставил чаши на тележке.
– Настоящее вино, сынок, надо пить из амфоры, разливая его в килик , – ответил он на немой вопрос своего помощника. И тут же продолжил. – Это фалернское . В дни моей юности оно считалось одним из самых благородных. Лозу мне прислали друзья, оставшиеся в европейском секторе. А уж обо всем остальном я позаботился сам. Пришлось, конечно, повозиться…
Начальник одной рукой поднял с пола амфору, а другой сделал приглашающий жест Левушке и тот вовремя сообразил подставить свою чашу под тугую струю пахучего напитка цвета турмалина.
Наполнив обе чаши, Герард Петрович, не чокаясь, поднес свою к губам зажмуриваясь на некоторое время, вдыхая позабытый аромат родины, потом медленно сделал небольшой глоток, глотательных движений делать не стал, оставляя вино во рту. Все это он проделал, не открывая глаз. Наконец проглотил первую порцию. Затем осторожно, также смакуя, мелкими глоточками начал пить, почти не останавливаясь, пока не показалось дно килика. Левушка, как зачарованный, смотрел на это священнодействие. Не обученный культуре пития подобных напитков, он почти залпом опорожнил свою чашу, и теперь в смущении не зная, куда поставить пустую посудинку, продолжал держать ее в руках. И тут, наконец, «римлянин» нарушил молчание:
– А что ты сам думаешь по этому поводу? Как объяснишь два разных события на одном и том же временном и пространственном участке?
– Я? Признаться честно, даже и не знаю. Я ведь не темпоролог. Мое дело – шпионское. Оптика, акустика, ретрансляция… Это надо у «извозчиков» спрашивать как они перемещают объекты в нужное им время, и как все синхронизируют, – неуверенным голосом протянул врио начальника.
– Ну зачем так грубо?! Какие же мы с тобой шпиЁны?!
– А что, разве нет?
– Нет, конечно! Мы вуайеристы-профессионалы! – улыбаясь во все сорок четыре зуба, промурлыкал «профессионал».
– Что в лоб, что по лбу… – гнул свое «шпиён».
– И все-таки? Я ни за что не поверю в то, что у тебя нет своих мыслей по данному поводу, – подначил его шеф, наполняя килики по второму разу. На этот раз выпили уже без смакования.
– Если исключить вмешательство каких-то могущественных потусторонних сил, все также неуверенным голосом начал он, – То можно было бы предположить наличие параллельных миров, один из которых каким-то непостижимым образов проявился в данной точке пространственно-временного континуума. Мы далеко продвинулись в области познания, но одновременно и бесконечно мало знаем о фундаментальных основах мироздания, как круги Аристотеля на песке, поэтому не вправе отметать существование параллельных миров.
(Прим.автора. Имеется ввиду притча об Аристотеле, когда тот на вопрос одного из учеников о сомнениях одолевающих учителя нарисовал на земле два разных по величине круга, сказав: «Твои знания – малый круг, мои – большой. Чем шире круг познаний, тем с большей областью неизвестного он граничит. Чем больше мы узнаём, тем больше вопросов у нас появляется.)
При имени знаменитого грека Тацит невольно поморщился и тут же с явной ехидцей в голосе спросил:
– Увлекаешься фантастикой? Признайся, кого втихаря почитываешь – Шекли или Гамильтона ?
– Почему втихаря? – обиделся вдруг Левушка. – Ничего не втихаря. И почему Шекли? У нас и свои писатели есть. Снегов , например, или Лукьяненко .
– А ведь ты батенька мой богохульник-с! Да-с! – уже не скрывая улыбки, сказал шеф.
– С чего это вы взяли?! – недоуменно спросил подчиненный, краснея то ли от выпитого вина, то ли от смущения.
– Сам-то находишься, не в ангельском ли чине?! А допускаешь наличие параллельных миров. Ну скажи мне, зачем Богу создавать параллельные миры, затрачивая на их создание колоссальную массу энергии и своего личного времени, если экспериментировать с людскими особями можно и на Земле, создавая для этого кластеры различной конфигурации и направленности?! Не знаешь?! Не знаешь! А если все же допустить наличие параллельных миров и пространств, то значит надо допустить и тот факт, что Он не единственный в своем роде, а, следовательно, не всемогущ! На костер тебя, батенька! – с этими словами он приник к чаше и сделал пару солидных глотков. У него явно поднялось настроение, и Левушка не спешил испортить его.
– А все-таки, учитель, что вы сами думаете обо всем, после увиденного? – не желая униматься спросил он у веселого начальника.
– Я конечно ни разу не технарь и тем более не темпоролог , а историк и может быть немного философ, но даже мои скромные познания в планиметрии подсказывают, что две прямые имеющие единую исходную точку не могут быть параллельными. Никогда. А у нас как раз классический пример того, как два разных события имеют единую точку отсчета – начало перехода проезжей части. Что же касается философского обоснования теории параллельных миров, то я допускаю возможность существования иных миров в принципе. Но только отличных от нашего с вами. Допустить же существование миров, где все процессы проходят абсолютно идентично, а именно этот критерий заложен в их параллельную сущность, есть полный абсурд. Их существование, с точки зрения философии, не имеет никакого смысла, тем более практического. Не дура же Вселенная, чтобы плодить саму себя бесконечно?!
Открыв рот и оттопырив нижнюю губу, весь во внимании, Левушка слушал нечастые откровения своего наставника. Шеф тем временем продолжал витийствовать:
– Что же касается анализа этих эпизодов с точки зрения историка, то… Наливай! – неожиданно потребовал он у ловящего ртом каждое слово наставника Левушки.
Тот икнул от неожиданности, покраснел еще больше, но шеф явно не захотел замечать его оплошности, и это несколько успокоило майора, не привыкшего к подобному времяпрепровождению. Он бодренько разлил еще по одной порции живительной влаги.
– Так вот, – продолжил он, беря свою чашу. – Как ты представляешь себе время? Что оно по-твоему представляет из себя?
– Я как-то никогда не задавался этим вопросом, – пожал он плечами. – Время и время. Как река наверное. Течет себе и течет.
– Суждение, в принципе верное, – поддержал его историк. – И то что река, и то, что течет. А что мы видим в графическом плане?
– Что?
– В графическом плане мы можем представить себе время в качестве бесконечно направленной прямой с реперной точкой в любой ее части. Я бы даже сказал – луч, но не могу, ибо он имеет свое начало, а у времени его нет. Поэтому в отличие от него, состоящего из двух частей, она, прямая, состоит из трех компонентов. Ими являются, будущее, которое несется к этой точке, сама точка, называемая нами «настоящее» и «прошлого», которое «вылетает» из настоящего и остается, естественно позади. Как мы видим, две из трех компонентов, величины абсолютно бесконечные, а третья вообще не имеет никакой величины, ибо находится в координатном нуле – между «будет» и «было». Мы не можем с уверенностью сказать, что «здесь» и «сейчас» это именно здесь и сейчас, потому что его нет. Его невозможно никак описать и выразить, даже через другие величины. То есть мы с вами, коллега, не живем в настоящем, ибо его нет, а постоянно существуем между будущим и прошлым. Вы со мной согласны, коллега?
– Ммм… Безусловно, – промычал тот, отхлебывая из своего килика.
– Замечательно! А можно все это представить себе в виде стереометрической модели?
– Наверное, можно, если в планиметрии она есть.
– И снова замечательно, мой дорогой! А как мы это можем сделать? Вернее в виде чего?
– Чего? – подхватил Левушка, уже без разрешения, но с явным одобрением противоположной стороны, разливая вновь фалернское.
– В виде той же самой направленной прямой, но уже на плоскости. Где прямая является неким событием, а плоскость окружающей его обстановке. То есть событийную направленность в сопутствующей его среде. Чувствуете, куда я клоню? – спросил с добрым пьяненьким прищуром глаз философствующий историк.
– Куда, учитель? – проблеял ученик.
– Ты заметил, – опять переходя на «ты» Петрович, как я обрадовался , узнав что дальнейшие твои эксперименты уже не выявили никакой аномалии?
Майор кивнул, припоминая порозовевшие щечки шефа при известии о череде его опытов, но опять решил помалкивать до поры до времени. Приберегая козыри.
– Так вот. Сей факт полностью вписывается в стереометрическую теорию времени. Подумай сам. Вот тебе еще один геометрический постулат. Любая прямая, принадлежащая какой либо плоскости, одновременно принадлежит бесконечному числу плоскостей, проходящих через нее.
А это значит, что одни и те же события под разным углом сопутствующих им сред, могут выглядеть по-разному.
– А как в эту теорию вписывается, что десять роликов показывают одно и то же, а первый ролик вообще не был ни на что похож? – спросил Левушка, желая подцепить не в меру раздухарившегося шефа.
– Очень просто, – отмахнулся Тацит. – Вы первую съемку с Захарией когда делали? Утром небось?
–Ну да, около полудня. А что?
– Потом еще поговорили о том, о сем? Поспорили о способности к дальновидению у девочки.
– Конечно.
– Потом когда он ушел, ты сколько еще времени анализировал этот эпизод, пока не догадался заново отсканировать место происшествия?
– Еще минут сорок, может чуть больше. Не знаю.
– Ну вот. Угол сопутствующей среды к событию за это время изменился. Причем кардинально. Что ты сам и зафиксировал впоследствии. Тут явно наблюдается некий парадокс. А именно, взгляд на событийную направленность с различных плоскостей сопутствующих сред, как бы ни отличался от первоначального угла обозрения, все равно будет истинным в любой своей ипостаси!
–Н-дя-а, – протянул многозначительно ученик, собирая в кучу, слегка окосевшие глаза.
– Скажу больше! История, батенька мой, это самая что ни на есть необъективная наука. Кроме уже перечисленных факторов на нее еще действует субъективизм взглядов интерпретатора. Вот совсем недавний пример. Сейчас в Соединенных Штатах охотятся за Усамой бен Ладеном. Что там говорят о нем? Бандит, террорист, мерзавец. Что говорят о нем в России? Бандит, террорист, агент ЦРУ! Чуешь, куда ветер дует? Что о нем говорят в Саудовской Аравии? Воин ислама, хранитель веры, непримеримый борец с мировым злом капитала. Интерпретации почти диаметрально противоположные, но все они истинны.
– А эти десять эпизодов один в один как вписываются? Ведь должны они хоть в малом, но отличаться друг от друга?! – встрепенулся ученик, возвращая учителя к основной теме.
– И тут имеется объяснение. Слои времени очень тонкие, а аппаратура у тебя чувствительная. Более или менее точно попадает каждый раз при сканировании. Просто между твоими опытами прошло слишком мало времени, чтобы их векторальная существенно изменилась.
От подобного красноречия у начальника видимо пересохло во рту, и он жадно приник к чаше.
– А вообще-то, мой юный друг, положа руку на сердце, я тебе так скажу, как человек… тьфу, как райанец, долго занимающийся историей и ее описанием, для нее, то есть истории, главное – это событие, а не сопутствующие ему факторы.
Он сделал неопределенный жест рукой и прищелкнул пальцами. Вершинин уже научился распознавать невысказанные желания своего старшего товарища и поэтому ни говоря ни слова, молча, принялся разливать по новой. Между тем Тацит продолжал монолог:
– По большому счету, ей, то есть истории все равно от чего пал Цезарь из рода Юлиев, от ножа ли, гладиуса или воровской заточки. Ей все равно кто это сделал: Брут ли, или сам Октавиан. И уж тем более ей наплевать, когда это произошло : в марте, или апреле. Для нее важно, что он пал. А уж при каких там сопутствующих этому обстоятельств – не важно. Так вот и в твоем случае.
Неважно какие обстоятельства сопутствовали смерти подопечного нашего общего знакомого. Важно лишь то, что в любом случае он умер в 7 часов 52 минуты и 32 секунды. Всё.
Он взял, протянутую ему чашу и опять приник к своему источнику вдохновения и красноречия.
Испив и эту чашу до конца, продолжил:
– Я сейчас, как ты знаешь, пишу свою «глобальную хронологию», и скажу тебе, был немало удивлен одним обстоятельством. Некоторые события, в свершении которых нет никаких сомнений, по прошествии времени начинают терять свою датировку. Возьмем к примеру первый попавшийся событийный случай – затмение в Мурсили, которое случилось на территории Хеттского царства во времена правления царя Мурсили II. Казалось бы рядовое событие. Ну затмение и затмение, и Бог с ним. В мою бытность еще там, на Земле, с датировкой данного события не было никаких проблем, ибо местные хронисты точно указывали его дату – десятый год правления этого царя. И никаких вопросов по этому поводу ни у кого не возникало. Но прошло каких-то три тысячи лет, тьфу… по историческим масштабам, и что мы видим?! Уже начинают спорить о дате. Одни утверждают, что оно было в 1308 году до н.э., а другие, что в 1312 году до н.э. А ведь к этому спору нет никаких предпосылок. Или взять хотя бы уж совсем вопиющий случай, который тебе будет более понятен, так как произошел вообще буквально на днях.
– На днях?
– Ну да. Я имею в виду появление, так называемой Вифлиемской звезды, предвещающей рождение Христа. Событие, по историческим меркам, которое произошло буквально вчера. И что же видим опять, историки опять ломают копья, споря о дате ее появления. Отождествляют ее то кометой Галлея, то с соединением Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб, получая разброс чуть ли не в двадцать лет. А между тем древние хронисты прямо указывают на точную дату – год переписи населения иудеи во времена правления римского императора Августа. И таких случаев – вагон и маленькая тележка, как у нас теперь принято говорить. Тебя ни на какую мысль это не наводит?
– Наводит. Летописцы безграмотные, а историки халтурят. Верно?
– Балда, ты Левушка! Это прежде всего означает, что исторические события, со временем имеют тенденцию к «размытию». Я вообще подозреваю, что история, в качестве вектора событий имеет очень «рыхлую» основу, похожую на инверсионный след от пролетающего реактивного самолета. Сначала он ровный прямой и яркий, а спустя какое-то время начинает тускнеть, бледнеть, «рыхлеть» и растворяться в окружающей среде. Происходит некая диффузия событий в среде. Слои у него, как я уже отмечал, тонкие, следовательно «испаряются» быстро, поэтому эпизод с «джипом» зафиксирован лишь в одном случае, да и тот пропал прямо у тебя на глазах, если бы вы с Захарией с самого утра взялись за Т-сканирование, то наверняка их было бы гораздо больше. А к полудню, видишь один только и остался.
С этими словами учитель печально вздохнул и многозначительно уставился на ученика. Тот кивнул и опять наполнил сосуды душистым напитком. Пока тот разливал по чашам содержимое амфоры, шеф продолжал монолог:
– Два чудака из МГУ по фамилиям Фоменко и Носовский тоже начали подозревать что-то в подобном ключе. Мало того, что они додумались накладывать одни исторические события на другие, мотивируя это схожестью ситуаций, так они еще решили их привязать к объективным реалиям, коими назвали астрономические и климотологические константы. В итоге у них получилась абракадабра на подобие тех что пишут в юмористических виршах. Вот например, и он продекламировал известный всем студентам истфака стишок:
Через Греко – Палестину,
Пряча в ладан ятаган,
Делал хадж на Украину
Римский папа Чингисхан.
Парни они в общем неплохие. Бессребреники от науки, выгод не взыскующие. Их конечно сейчас метелят во всю, вербально пока, считая чуть ли не юродивыми, так что не исключено, что попадут они к нам. Ты проследи за этим. Математики нам нужны.