А сам изготовил к стрельбе свой «Абакан». К сожалению, Ивану не полагалась снайперская винтовка, так как быть снайпером он сам отказался. Впору пожалеть… Но автомат АН-94 «Абакан» давал высокую точность при стрельбе короткими очередями по два патрона и был, пожалуй, даже удобнее снайперки в подобной ситуации – когда дистанция может непредсказуемо меняться между ближней и средней. Тем более, что на автомате был четырёхкратный оптический прицел.
Они сбавили скорость и подкатили ближе, пока не стало ясно, что стреляют буквально за поворотом дороги, за деревьями и и кустами. Где-то метрах в ста.
– Ставь здесь, и давай за мной, только ползком! И без команды не стреляй, понял?
И, не дожидаясь шофёра, Иван выпрыгнул из УАЗа, ныряя в лес. Тот был обычным, хотя и опытным солдатом и сейчас мог лишь помешать.
Все его чувства обострились. Конечно, стрельба впереди мешала – но Иван сейчас попал в привычную стихию. Включились его навыки, включились его инстинкты.
Когда в перестуке автоматов возникло затишье, чуткое ухо Ивана уловило в затихшем лесу азартные голоса.
Он увидел следы нападавших. Замедлился. Слился с лесом.
И, аккуратно огибая очередное дерево с правой стороны, он увидел сразу нескольких врагов.
Черноволосые бородачи в зелёно-коричневой полувоенной одежде, с автоматами. Пятеро из них были спиной к Ивану – прятались за деревьями, высовываясь и постреливая по белому автобусу. Автобус, кстати, с позиции Ивана был почти не виден – лишь белели вдалеке фрагменты между деревьев и кустов. Ещё один из нападавших смотрел почти прямо в сторону Ивана – очевидно, они оставили часового, который, несмотря на соблазн обернуться, прикрывал спину товарищам. Он сейчас прижал автомат к плечу и водил прицелом из стороны в сторону. И через секунду-две должен был посмотреть прямо на Ивана, если тот не спрячется.
Оптимальным для Ивана было бы спрятаться, дождаться очередной автоматной очереди и точным выстрелом уложить часового. Как бы спрятать звук своего выстрела за общей стрельбой. Потом подобраться чуть ближе, кинуть гранату – и расстрелять нападающих в спину. Меж двух огней им не удержаться.
Но была одна проблема.
Один из пятёрки как раз вскидывал на плечо трубу с прицелом и утолщением на конце.
Это же чёртова ракетница!
И Иван, не колеблясь, подставил себя под удар, спасая автобус. Он вскинул свой автомат и дал краткую очередь в спину ракетчика. Бить точно в голову было не обязательно – главное, чтобы тот не смог стрелять. Ракетчик дёрнулся, и осел, роняя РПГ.
Ну а часовой увидел Ивана, заорал и дёрнул автомат на него, выпуская длинную широкую очередь.
Но Иван сразу после своего выстрела спрятался за дерево и ему лишь пришлось пережить неприятные мгновения, когда пули хлестнули по древесной коре, выбивая щепки ему в лицо.
В группе нападавших раздались громкие крики и сразу два автомата присоединились к стрельбе по Ивану – кусты вокруг его дерева словно скосила невидимая коса. Он вжался в корни дерева, пережидая приступ злобы и энтузиазма своих противников. Главное – что автобус он успел спасти.
Но что, если они сейчас подхватят РПГ и всё же выстрелят?
Эта мысль заставила Ивана подобраться. Он сбросил с плеч рюкзак. Изготовился стрелять с другой щеки – не самый удобный для обычного солдата вариант. И пнул рюкзак, так, что тот выпал из-за дерева с правой стороны.
Подождал секунду и сам высунулся слева.
Враги переключились на рюкзак и не успели заметить Ивана. По рюкзаку хлестнули пули – а Ковалин успел прицелиться в часового и дать короткую очередь тому прямо в грудь. Часовой всплеснул руками и упал. Два других автоматчика сейчас меняли позицию, чтобы стрелять по Ивану и ещё не успели прицелиться. Иван сразу перевёл взгляд на лежащего ракетчика и отметил, что один из бородачей вытаскивает из под тела ракетницу. Иван дал короткую очередь, и бородач вскрикнул, выронив ракетницу. И снова вжался в траву. Значит, Иван попал – но не смертельно. Плечо задел, или руку. Иван не стал выяснять, потому что уже спрятался, и вовремя – по левой стороне дерева хлестнули две автоматные очереди.
Его бы обошли и зажали в клещи, если бы он был один. В такой ситуации он бы бросил рюкзак, снабдив его растяжкой, а сам бы отполз в кусты, сменил позицию, попытался уйти.
Но сейчас бойцы в автобусе ощутили, что к ним подошла подмога и стали активнее стрелять, заставляя нападавших вжиматься в траву меж деревьев.
Сзади Ивана застучал АК-74 – это в какофонию схватки влился его шофёр, нарушая приказ не стрелять без приказа. Впрочем, молодец.
Теперь Иван мог аккуратно залечь за корнями, и по снайперски выцеливать врагов, прижатых огнём с двух сторон.
Через несколько минут всё было кончено. Нападавшие были убиты либо ранены. Солдаты охранения автобуса осторожно подкрались к позиции бородачей.
– Свои! Сержант Ковалин! – крикнул Иван. – Не стреляйте!
– Сержант, выходи!
– Со мной шофёр ещё! – и Иван крикнул назад. – Выходи тоже!
Иван опять не стал ждать шофёра и благодарностей от бойцов. Он побежал в автобус.
Белый борт был изрешечён пулями с правой стороны. Водитель был тяжело ранен и его вытащили в левую дверцу. Медики сидели и лежали за колёсами автобуса. На некоторых были одеты бронежилеты. И сейчас все успели надеть каски.
– Маша! – крикнул Иван, подбегая к ним. – Маша где?
Суровая врачиха молча глянула на него и подняла руку. На коленях у неё лежала головой Маша. Её лицо и волосы было в крови – Иван не сразу смог её узнать. Её шея была забинтована и на бинтах были большие пятна крови.
– Она в шею тяжело ранена. Срочно нужна операция. – устало сказала врачиха.
– У меня УАЗик там. Сейчас подкачу и едем в часть!
Иван задрожал, но держался. Он же успел! Он же успел, верно? Она не может вот так умереть! Он рванул сквозь лес к УАЗу и быстро подогнал его к автобусу.
– Грузите её скорее!
Обратно Иван гнал машину, как безумный. УАЗ мотало на поворотах и кидало на колдобинах. Врачиха молчала.
Через полчаса они были в расположении части. Иван подкатил к госпиталю.
– Носилки, срочно! – крикнул Иван дрожащим голосом.
– Ковалин… Она умерла, – сказала тихо врач.
Иван обернулся, его взгляд был безумен.
– Нет! Нет! Тут госпиталь! Откачивайте!
– Она умерла двадцать минут назад.
– Откачивайте!!! Лечите! Вы же врач!
Подбежали бойцы с носилками. Врач вздохнула и повела их в госпиталь.
Иван пошёл за ней.
В хирургию его не пустили.
Вскоре вышел врач и сказал, что сделать уже ничего нельзя.
Дальше Иван ничего не помнил.
***
Очнулся он в карцере, на койке. Его костяшки были сбиты и саднили. Он был всё ещё в полевой форме, но не было каски, автомата… Пистолета, ножа… Вообще ничего почти не было. На скуле был синяк.
Через час появился адъютант:
– Ковалин? Очнулся?
– Да… – Хрипло проговорил Иван. – Что было?
– Полковник скоро придёт, – сказал лишь лейтенант и ушёл.
Вскоре пришел полковник Стогов.
– Буянить будешь, Ковалин? – спросил он терпеливо.
– Не буду, – сказал тихо Иван.
Он сел на койке. Полковник зашёл внутрь и сел рядом с Иваном. Махнул рукой охраннику, тот прикрыл дверь снаружи.
– Сочувствую. Мне очень жаль, – устало сказал полковник.
Иван промолчал, но опустил глаза и его лицо напряглось.
– Князев срочно отбыл в Москву, – добавил полковник. – Узнал, что ты его грохнуть грозился. Не стал рисковать…
Кулаки Ивана сжались, а зубы скрипнули.
– Что делать собираешься? – спросил полковник.
– Я арестован? – спросил Иван.
– Зависит от нас всех, – вздохнул полковник.
– Поясните, – устало попросил Иван. – Я не понимаю.
– Князев сейчас в Москве постарается и на тебе отыграться, и меня пнёт. Ну и себя прикроет. В инциденте с медиками обвинят нас с тобой. Мол ты не донёс серьёзность изменившейся ситуации. А я не выяснил, не среагировал. Нас с тобой будут наказывать, выговор сделают, может понизят. И твои угрозы вытащат, тоже к делу пришьют. Точно разжалуют без пенсии, а могут и уголовку пришить.
Иван ударил кулаком по койке и выматерился. Полковник чуть вздрогнул, но не отодвинулся.
– Если возьмёшь всю вину на себя… То я смогу всё подать так, что ты допустил ошибку, но потом проявил героизм и спас товарищей. Сможешь уйти в отставку с пенсией. Если меня не понизят – твои угрозы Князеву я смогу замять. Благо лично ему ты вломить не успел.
Полковник криво улыбнулся.
– А кому успел? – хрипло спросил Иван, чтобы хоть что-то спросить.
– Товарищам своим. Лейтенанту одному. Повезло тебе… Что за оружие не схватился. И что они не схватились.
– Ничего не помню, – Иван потёр лицо руками. – Как отключился.
– Понимаю, – вздохнул Стогов. – Я тоже друзей на войне терял.
Иван глянул на него зверем, но не ответил.
– Подумай пока, – встал полковник. – Я могу тебя выпустить, но для твоей же пользы пока побудь здесь. Если что – охранника зови, пусть мне передаст.
– Похороны когда? – с трудом вымолвил Иван.
– Её цинк домой отправят, к родственникам. Они тебя знают?
– Нет – снова опустил лицо Иван. – Наверное… Лучше пусть и не узнают.
– Мудро, – полковник шагнул к двери. – Ну, думай.
***
В итоге Иван взял всю вину за инцидент на себя. Полковник, как и обещал, смог обеспечить ему отставку с военной пенсией и без уголовного дела.
Ивану нужна была свобода и деньги.
Через полгода на подполковника Князева в Москве было совершено нападение, когда он возвращался из ночного клуба. Нападавший отнял у него деньги, и избил битой, сломав локтевой и коленный суставы. Нападавший выкрикивал лозунги ненависти и вражды к армии РФ. Подполковник Князев покинул военную службу в связи с негодностью.
Нападавший не был установлен.
Через несколько месяцев Иван Ковалин устроился лесником в Бурильске.
И каждую ночь ему снились сны о произошедшем.
Джун-Спецагент
– Хочешь узнать то, чего не знает твой отец? – спросил агент.
Пахан удивлённо и чуть заторможенно посмотрел на Григория. Всё же раннее пробуждение и два подряд вечера алкогольных возлияний плохо повлияли на когнитивные способности. Которые и до того были не то, чтобы прямо сильно прокачаны на интеллект.
Нет, свою выгоду, конечно, Паша знал и чуял. Чуйка у него на отдельные области была прямо-таки звериная. От папани унаследовал.
По трезвому размышлению, Паша бы всё равно чётко провёл параллель – он человека в окно обматерил, а тот ему секреты обещает. Это было похоже на сыр в бесплатной мышеловке. Потому что известно – сыр бесплатным не бывает, лишь мышеловка бесплатна. Для трезвого Паши вопрос агента должен был прозвучать как «хочешь, я расскажу тебе сказочку?». Он должен был взять подачу и начать скептически спорить, проявляя одновременно недоверие, и то любопытство, которое заставляло Пахана ползать с телефоном.
Агент рассчитывал на тщеславие пацана и его тёрки с родителями. А пацан тупил. Агент вздохнул. Похоже, он переоценил отпрыска. Дебиловатый оказался. Может, уже на наркоте сторчался. Вот он – вред от наркотиков!
– Ладно, не важно, – нейтрально улыбнулся агент. – Забудь.
– Это, – опомнился Пахан. – Я хочу.
– Да? – с сомнением посмотрел агент. – Хммм… А чего у тебя лицо помятое такое? И запашок… Пил вчера?
– Пил, – мрачно, но искренне признался Пахан. – Выходные же.
Тайну из этого делать бессмысленно, а вот узнать чужую тайну ему хотелось. Мозги всё же стали постепенно просыпаться, хоть и через боль.
– Понятно, – насмешливо улыбнулся Григорий. – Ну ладно, попробуем. Смотри. Я тебе в телефон свой адресок прописал…
Пахан вздрогнул. Не, он уже начал привыкать, что все роются в его личных устройствах. Но всё же – неприятно.
– Ты сам слышал – ситуация сложная. Может завертеться так, что мало не покажется. – тем временем продолжал агент. – Причем, где угодно. И мне нужны надёжные люди в разных кругах…
– Вы мне взятку даёте, что ли? – удивился Пахан.
Не то, чтобы он был против… Но как-то непривычно. Пока у него ещё не было государственной должности, да и не светило в ближайшие лет пять. Самое близкое к взятке, что он получал – это терпимость директора школы и внимание некоторых девчонок на вечеринках.
– Не взятку, потому что денег ты не получишь, – засмеялся агент. – Я тебе предлагаю шпионскую работу.
– Шпионов ловят, – почесал затылок Пахан. – И сажают.
– Ну не шпиона, а осведомителя, – нетерпеливо махнул рукой агент.
– Стукачом что ли? Крысой я быть не хочу, – вдруг упёрся Пахан.
Агент вздохнул. Может и правда, ошибкой был этот разговор?
– А спецагентом хочешь быть? – сделал он последнюю попытку.
– О, это я хочу! – вот тут был задет нужный нерв. – А оружие дадите?
– Оружие агента – его мозг, – нейтрально сказал агент.
Но по его взгляду читалось: «И ты в любом случае пойдёшь в бой безоружным».
– А гаджеты всякие? Тачку с крыльями, лазеры в запонках…
– До тачки и лазеров ещё дослужиться надо, – уловил волну Григорий. – Если всё круто сделаешь – пойдёшь в академию ФСБ, ну а после выдадут всё, что надо.
– Это ещё дожить надо… – поскучнел Пахан и помрачнел. – И не заболеть…
– Не боись, – махнул рукой Григорий. – Ценным ресурсом я не разбрасываюсь. Если что – эвакуируешься со мной. Главное – себя зарекомендуй.
Пахан мрачно посмотрел на агента. Принцип «оказанная услуга ничего не стоит» он знал хорошо и понимал, какова цена таким речам. Но… Если получится что-то урвать сразу… Обменять информацию на информацию… И ведь, похоже, агент сразу начал с этого разговор. Просто Паша затупил.
– Хорошо, так что мне делать?
– Собирай любую странную информацию касательно… Вируса. Вдруг кто-то ведёт себя странно. Или животные странные. Любые аномалии. Любые слухи. И сразу фиксируй. Диктофон, камера, все дела. И посылай мне.
– А я что получу? – скептически спросил Паша. – С больными рядом опасно…
– Я же сказал – за хорошую работу гарантия эвакуации.
– А прямо сейчас? Вы обещали секреты!
– Молодец, работает всё же мозг, – улыбнулся агент. – Хорошо. Вот тебе сразу секретная информация – от человека к человеку этот вирус не передаётся. Так что можешь спокойно собирать информацию.
– А как передаётся? – напрягся Пахан. – Укус животных? Клещей?
Агент не ожидал, что туповатый вначале мальчик окажется немножко подкован в биологии. Ну да, он же в биохиме учится…
– Хм, – задумался он. – Да, скорее от животных. Так что любых странных животных снимай издали, близко не подходи. Ну и с клещами не рискуй. Даже обычные клещи переносят очень опасные болезни…
– Не особо-то секретная информация, – проворчал Пахан.
– Не скажи, – улыбнулся агент. – Все будут паниковать и бояться вируса, а ты будешь посмеиваться в кулачок, потому что знаешь больше них!
– Это да, – осклабился Пахан, представив себе картинку.
– Ну и хорошо. – поднялся агент. – Бери телефон. Мой контакт – «агент ФСБ Григорий».
Он подал руку Пахану. Тот польщённо пожал её. Он теперь спецагент! Круть!
А потом не пришёл…
Во время следующей поездки в машине фэбс Григорий одновременно завтракал и просматривал досье. Он мог себе это позволить – машину вёл младший коллега.
Интересное досье. Герой войны… Служил по контракту… Разорвал контракт после того, как по его вине погибли сослуживцы… При этом одновременно проявил некомпетентность и героизм…
Григорий хмыкнул. Слабоумие и отвага? Самое то для ренджера-спасателя[1]…
Далее – некоторое время не работал, был участником нескольких пьяных драк. Потом устроился лесником… А вот ещё интересно – предположительно сотрудничает с экоактивистами, которые борются против незаконных вырубок леса, нефтяных загрязнений и прочих гринписовских страшилок… Идейный! Это может как помочь, так и помешать…
Вскоре Григорий подъехал к домику лесника. Тот стоял на краю лесного массива, куда попал рассчитанный центр ИП-аномалии. Но эвакуировать лесника, пожалуй смысла нету. Наоборот – надо постараться его использовать. Лесник в лесу как дома, каждую травинку знает. Будет одновременно и удачным подопытным, и ценным помощником в наблюдениях.
Григорий, конечно, ожидал от лесника подчинения и сотрудничества. Человек тот подневольный, тоже госслужащий. Плюс армия обычно выбивает из людей желание самовольничать и учит подчиняться приказам. Ну и эпидемия опасного вируса – это та ситуация, где идейный человек должен сотрудничать с властью, чтобы спасти жизни простых людей.
Увидев халупу, в которой жил Иван, Григорий скривился. Похоже, военная пенсия не шла впрок. Возможно, пропивает лесник. Или на женщин тратит… Тем более, что одинок.
– Ждите в машине, – приказал он коллегам.
И вышел, встав у калитки. В будке у халупы звякнуло, высунулась собачья морда и раздался лай. Впрочем, собака не стала выскакивать и бросаться – значит, не совсем бешеная. Умная, значит. Приучил лесник…
– Иван Ковалин! – крикнул Григорий.
Поискал глазами звонок или хотя бы колокольчик. Не нашел, естественно. Вздохнул – ну и деревня! Постучал кулаком по калитке, заставляя ту с грохотом биться о забор. Собака выскочила из будки и зашлась лаем. Ну да – незнакомец явно покушается на территорию.
– Ковалин! – ещё раз крикнул он.
Без ответа. Либо спит, хотя уже поздновато спать, даже в воскресенье. Либо ушёл куда-то с утра пораньше… Может, просто напился и не просыпается? Григорий опять вздохнул. Каждого пьяного лесника ждать – времени не хватит. Он достал смартфон и набрал номер из досье.
Из избушки раздалась ностальгичная трель. Советский ещё аппарат, судя по звуку. Надо же! Подождав с десяток гудков, Григорий сдался и бросил трубку. Движения в избушке не ощущалось, а собака продолжала лаять. Вламываться он не собирался. Значит… Подумав, Григорий достал визитку из кармана, взял ручку и нацарапал вежливый приказ немедленно позвонить. Свернул визитку трубочкой и вставил в ржавый почтовый ящик, чтобы она ярко и заметно торчала из дырочки. И сел обратно в машину.
– Артур, днём съездишь сюда, к леснику, проверишь, что он вернулся, передашь мне позвонить. Он нам нужен. Сам с ним не спорь.
– Хорошо, Григорий Александрович! – с энтузиазмом ответил шофёр.
Григорий улыбнулся уголком рта. Парень не так давно закончил академию, но был потрясающе трудолюбив и умён. Очень, очень полезный напарник. И никакого блата – сам пробивает себе дорогу в жизни. Разве что, немного излишне этим гордится… Считает себя выше простых людей.
Ну ничего, жизнь обломает рога.
Утренний щенок
Алиса не выдержала и проснулась.
Хотя нет. Вначале она всё же не выдержала и заснула.
Хотя опять не так.
Вначале, пока родители ещё смотрели сны воскресного утра, Алиса попыталась вытащить наконец щенка из кокона. Кстати, назвав его плацентой, она вдруг сама поразилась – насколько точное получилось сравнение. И правда – щенок свернулся в этой ткани, словно эмбрион. А эта белёсо-зелёная жижа с комочками и трубочками словно была питательной жидкостью. Вначале-то ей показалось, что это пищеварительная кислота – но теперь явно было, что щенку там уютно и комфортно.
А когда она попыталась его вытащить – жижа потянулась за ним, а щенок начал тихо попискивать и подёргиваться. Она потянула дальше – и поняла, что тянется не просто клейкая жижа, а как бы трубочки. Уже хотела решительно рвануть – но щенок начал скулить, причём с каждой секундой громче и громче. Алиса положила его обратно – и щенок затих.
Нда. И вот что тут делать?
Начнёшь щенка спасать – а от его плача родители проснутся! Ему же не объяснишь, что Алиса для него старается…
Ну, наверное хорошо, что не стала сразу прямо в лесу его вытаскивать, а взяла его домой прямо в коконе. Точнее, в его остатках. Благо, поверхностное натяжение у жижи было каким-то неоднородным. И, когда она проткнула кокон сверху сучком, вытекло не всё, как можно было бы ожидать. Половина, может быть. Или треть. А может – и меньше.
А ещё, наверное, эти трубочки и прочие органеллы – удержали частично форму кокона, что тоже помогло жиже остаться внутри. Ну а потом кокон просто принял форму таза, куда его бухнула Алиса. А выглядело, словно он совсем развалился – но нет!
Алиса решила пояндить хоть какую-то полезную информацию на эту тему. Помыла для этого руки. Потом сообразила, что она вся в грязи и даже в засохшей крови. Обработала длинные глубокие царапины на ногах, шипя и ругаясь сквозь зубы. Хотела принять душ – и сообразила, что щенок лежит на виду – в тазу в центре её комнаты. Вернулась, задвинула таз под кровать и прикрыла покрывалом. Разделась и встала в душ.
Горячая вода не только смыла грязь, но и привела её в полусонное состояние. Точнее – подарила краткий миг бодрости и свежести, но потом, стоило Алисе присесть на кровать, чтобы вытереть волосы – ей захотелось прилечь.
«Я на одну минутку» – сказала себе Алиса и прилегла.
Ей снилось нечто тревожное и пугающее. Ей снился голос, говорящий на неизвестном языке. Ей снились животные, наступающие на неё, глядящие на неё разными глазами, но одинаковым взглядом – разумным, внимательным, требовательным, глубоким.
Она не выдержала и проснулась.
– Алиса, ты обедать будешь? – услышала она голос мамы.
Блин… Она обругала себя. Развезло, как клушу! Глянула на часы – полпервого! Судорожно пощупала рукой под кроватью – фух, тазик на месте! Прислушалась – вроде бы щенок дышит.
Алиса встала и, зевая, вышла на кухню.
– Ты же вчера, вроде, не поздно вернулась? – обернулась к ней мама. – Чего так раздрыхлась, соня? Тебя б даже шторм не разбудил…
– Очень был день насыщенный, – буркнула Алиса.
– А чего у тебя с ногами?! – ахнула мама.
Они обе поглядели на колени и бедра Алиса. Пижаму та выкинула и была в шортах. Под ними были видны свежие глубокие царапины.
Блин. Вот что значит – упала, заснула, оказалась неготова к допросу. Что сказать?! Алиса даже не успела как следует напрячься и испугаться, когда мама сказала:
– Это вы в лесу так? Вы во что там играли?! – она возмущенно упёрла руки в бока.
– Ну… – промямлила Алиса. – Там были кусты, колючие…
– Они тебя заставили за стрелами лазить в кусты? Мужчины, называется!
– Да нет, – помотала головой Алиса. – Я это… Прыгала через кусты. Как на физре. На спор! Вот!
– Детский сад, – вздохнула мама. – И джинсы подрала, да?
«Вы мне их сразу драными купили. Мода, пффф! А ведь на производство и искусственное изнашивание джинс уходит куча драгоценной воды! А где-то людям пить нечего…» – подумала Алиса, но пересилила себя и не стала спорить. Может, кстати, и зря – мама может уловить подозрительное поведение.
– Не, я в шортах была.
– А ты же вчера вроде в джинсах ходила?
Алиса поёжилась от маминого внимательного взгляда. В вопросах одежды женщины ой как внимательны!
– Ну я шорты брала, вдруг жарко будет. И вот… Было жарко. У костра.
У костра вчера было жарко закалённому Пете, и это он брал вчера запасные шорты с собой – поэтому Алисе почти не пришлось ничего сочинять. Ещё раз спасибо, Петька! Мысленно дав Пете пять, Алиса уже более спокойно и уверенно улыбнулась маме и напомнила:
– А это, обед-то будет?
Очень уже хотелось кушать. Всю ночь по лесам гуляла со зверями— и аппетит нагулялся зверский!
Мама вздохнула:
– Ты хоть раны обработала, горе моё луковое?
– Обижаешь! – независимо сказала Алиса. – Я же биохимик!
– Бедо-веник ты, а не биохимик, – опять вздохнула мама.
Алиса фыркнула. Мама поставила перед ней тарелку с супом, и Алиса набросилась на еду.
Не всех питательный кокон кормит, знаете ли!