«Презентация»
И в кратчайшее время я написал новую повесть, которая называлась так: «Презентация».
«…Страшно не было. Наоборот. Едва ли он ощущал когда-нибудь такое чувство свободы.
Впрочем, только в самый первый момент. Когда счастливо удалось миновать охрану у входа, потом празднично украшенное фойе и занять место в зале неподалеку от первых рядов и с краю. Усевшись, он едва мог сдержать эйфорию мальчишеского восторга. Сумел пройти сквозь охрану! Теперь только бы ОН пришел, а еще лучше все трое, хотя главное, конечно, Первый, Самый Главный. Азраил, ангел смерти, ждет. Еще немного, и справедливое возмездие совершится.
…Презентация! Презентация! Представление совместного российско-американского издания – «Новая газета!» – воистину новый шаг к сближению двух великих стран, Соединенных Штатов Америки и Новой России! Будут выступления главных соредакторов и приветствия, будет маленький концерт, будет короткий, но оч-чень художественный фильм-сюрприз. Угощение, разумеется, тоже будет, а как же. И ведь Сам обещал быть – сам Президент вместе с высшим руководством страны! – не говоря уже об иностранных гостях! Ну, конечно, представители прессы и телевидения. Обещали даже экстренную прямую трансляцию, вот как! Сенк ю, леди и джентльмены, дамы и господа, спасибо вам за этеншн.
Презентация! Презентация! Настоящий праздник, искра радости в измученной трудностями столице, маленький пикничок-с на большом пути молодой великой страны, устремленной к новой, теперь-то уж точно свободной жизни – с капитализмом-с, рынком-с, религией-с и всеми прочими прелестями, о которых столько лет мечтали замордованные социализмом трудящиеся. Презентация! В Киноцентре, новом шикарном здании, совсем неподалеку от знаменитого на весь мир Белого дома России. Колоссально, грэнд!
Толпа у входа потихоньку росла… Тщательно проверяли пригласительные билеты и удостоверения личности, потому что билеты были ведь именные. Люди в штатском зорко оглядывали входящих…
У него проверили тоже. Депутатское удостоверение и значок героя афганца сделали свое дело. Пропускающий даже приветливо, чуть ли не дружески кивнул ему. Небось, тоже «афганец», брат.
И вот теперь он сидел в зале, молился мысленно о том, чтобы все получилось, и воспоминания о недавнем прошлом сами собой наплывали…
Нет, не сборы были самым тяжелым. И не решение даже. Решение было естественным. Путь к нему был долгим, мучительным, но когда понял, что надо делать, стало легко и свободно. Это лучший выход. Достойный и честный. Похоже, единственный.
…Простота решения ошеломила его самого. И впервые за долгие последние месяцы он ожил, почти счастлив был. Как ни подмывало рассказать кому-то, молчал, держался. Пусть на самом деле никто ничего не знает, иначе «сознавшихся» потом будут брать пачками. Гранату-взрыватель, маленькую «лимонку», тоже легко достал, купил на толкучке. Запал усовершенствовал, чтобы не через четыре секунды, а – сразу. И буквально за час – в озарении – сочинил «историческое», последнее в своей жизни послание. Перепечатал сам в конторе, сделал на ксероксе у знакомых пятьдесят копий и утром разослал по адресам, которые заготовил раньше: бросил в почтовые ящики в разных районах города.
И все же не это, не это оказалось самым трудным, мучительным, как теперь стало ясно, не это… Ожидание!»
Думаю, ясно, о чем речь в моей повести. «Афганец» видел, что происходит в стране и понял, кто виноват в происходящем. Ельцин! Тот, который предал всех. Из-за своего непомерного честолюбия, властолюбия, наглости, тупости! Истинный Посланец Дьявола он!
И капитану пришла такая идея – он решил пожертвовать собой, чтобы взорвать президента, но прежде – высказать все, что думает о происходящем, так как предполагалась прямая трансляция презентации по телевизору на всю страну. Другого выхода для порядочного человека и патриота, Героя России, он не видел. В сущности это было отчаяние, в котором тогда находились многие.
«…Солнце потихоньку садилось. Прощальным ласковым светом оно золотило мрачные стены здания Киноцентра, его узкие длинные окна, листья соседних деревьев, желтеющие уже в преддверии осени. Великий Режиссер выбрал желтоватое освещение для еще одного спектакля в бесконечной трагикомедии на этой планете. Метрах в двухстах от сравнительно небольшого здания, где сейчас должно было произойти очередное действо, за деревьями парка, на берегу одетой в асфальт и камень реки высилось другое здание – большое, обтекаемое, с закругленными стенами, не так давно ставшее на весь мир знаменитым, ибо один из спектаклей был связан с ним. Над ним реял на ветру трехцветный российский флаг.
Еще не так давно этот флаг был святым. Не только для «афганца», для многих. Теперь, думая о нем, «афганец» ощущал стыд. Символ страны не утерял святости, но то, что он реял над тем строением и реял, как ни в чем не бывало, выглядело теперь кощунством.
Вчера проехал и прошел весь предстоящий маршрут. День был погожий, солнечный. Воскресенье. У метро торговали. Такой грязи, как теперь в столице когда-то великой страны, он не видел нигде, даже в оккупированном Афгане. Обрывки бумаги, коробки, пакеты, веревки, пыль, какие-то щепки. Война? Нашествие вражеских полчищ? Торговали кто чем. От пестрых заграничных тряпок до поношенного отечественного старья и электрических лампочек, которые исчезли из магазинов. Сытых лиц почти не было – разве только несколько продавцов в пестрых палатках, расписанных иностранными буквами: молодые, уверенные в себе, довольные. Довольные чем?
…Подошел, спросил. Как будто бы из своих – «челноки». Не враги они. Такие же. Временно довольные. Его жена когда-то тоже занималась «челночеством», это ее в конце концов и сгубило».
(Из повести «Презентация», 1993 г. Издано в 1995 г. изд. «Вече»)
Да, раньше я всегда уверен был, что люди связаны, и подлость одного обязательно заденет всех. Уверен был, что и другие так думают и, делая подлость, понимают, что делают именно подлость («Нравственный закон во мне», по Канту). Теперь же я в этом засомневался. Стало ясно, что есть те, кто, делая подлость, уверены в том, что поступают правильно и справедливо. Уверены потому, что думают: им позволено – они не такие, как все.
И появлялась все чаще такая мысль: может быть, кое-кто из тех, кто вокруг, – не люди, а нелюди? То есть «карлики» в них вселились окончательно и бесповоротно, они не могут от них избавиться и – не ведают, что творят? Иначе как объяснить то, что происходит? А происходило это, похоже, не только в нашей стране.
Главная же беда в том, что все СМИ оказались во власти новых хозяев. Народ же в массе своей привык к тому, чтобы слушать и принимать всерьез именно СМИ. А потому всеобщее ослепление и глухота распространялись неудержимо…
У нас в России, как, наверное, и везде, началось все, конечно же, раньше, много раньше. С некоторых пор стали вылезать «наверх» и безудержно богатеть самые лживые, самые алчные и лукавые ничтожества. Они увенчивались «дипломами», «степенями», «званиями», орденами и с многозначительным видом пудрили мозги народу. Они-то и сплели губительную паутину лжи, в которой трепыхаются теперь все нормальные – трудящиеся! – люди страны, создающие материальные и духовные ценности. А сами «властители» и «специалисты», как пауки, высасывают их соки. Они не живут здоровой, творческой человеческой жизнью и не дают нормально жить другим. Они действительно выполняют роль серых карликов, вампиров, клопов. Только не с какой-то Темной звезды, а, видимо, с нашей родной планеты.
Правда, сами они, скорее всего, уверены в обратном. В том, что они люди избранные, безусловно достойные, истеблишмент! Мои слова, скорее всего, прозвучали бы для них как оскорбление, понимаю.
Потому что другие для них – это «неполноценные», чернь.
Самое интересное, что им и в голову не приходит, что на самом деле все ровно наоборот.
«ЧЕРНЬ – Устар. Обычно презр. Простой народ, люди, принадлежащие к низшим слоям общества. Духовно ограниченная, невежественная среда, толпа». («Словарь русского языка» в 4-х томах, изд. 1982 г., т.4, стр.668).
ДУХОВНО ОГРАНИЧЕННАЯ, НЕВЕЖЕСТВЕННАЯ СРЕДА – вот же главное! Разве это не про них? Где их образование, где духовность, серьезные размышления, достоинство личности, понимание Единства мира? Они именно ограниченны, они именно невежественны. Потому что ценят исключительно материальное. Деньги, золото, вещи и – особенно! – власть. Что они действительно умеют, так это лгать, присваивать, потреблять… Сами они – импотенты, а действовать, создавать что-то заставляют «других». Кто же они, как ни истинная, настоящая ЧЕРНЬ? Они, а вовсе не те, кого они таковыми считают.
Происходит уверенная ПОДМЕНА.
И все же сначала была у нас надежда на «диссидентов» и представителей интеллигенции. Тем более, что они ведь стали причастны к «верхам» уже при Горбачеве – сохранились даже телевизионные кадры, где на всевозможных правительственных тусовках рядом с последним советским Генсеком на почетных местах сидят «левые» писатели, редакторы газет, режиссеры театров. Они оставались близкими властям и при Ельцине. Однако…
Честно признаюсь, что до «Пирамиды» я, как и многие, иногда думал, что беда все же в самом нашем народе. Что он слишком темен, низмен, туповат и ленив. То есть привык быть рабом. Почему так и печальна судьба России. И даже «интеллигенция» не может народ раскачать…
Но мои многочисленные знакомства с «простыми» людьми во время путешествий, экспедиций, командировок, поездок, а также реакция на «Пирамиду» – поток живых, трепетных, разумных писем «простых читателей» – с одной стороны, и тупое, трусливое молчание «специалистов», в том числе, «диссидентов», с другой – заставило крепко задуматься.
Простые читатели поняли и оценили мою вещь лучше, чем даже некоторые «продвинутые специалисты» – Первый зам и редакторы-рецензенты, а также работники СМИ. А читатели-заключенные не боялись даже сообщать обратные адреса, хотя для них это было в высшей степени рискованно!
Народ не так уж плох, решил я. Он просто добрый и слишком доверчивый. Его обманывали уже столько раз! Отвратительна, омерзительна в значительной мере именно наша «интеллигенция» и наши «специалисты», состоящие из подлецов, лакеев, лентяев и трусов. «Образованщина» – по словам А.И.Солженицына. То есть те, кому образование – не в коня корм. Те, для кого «Ад – это другие». Те, кто не люди вовсе, а истинные паразиты, живущие под властью «карликов», а потому – враги людей. Ибо они-то, «образованные», просто обязаны знать, что хорошо, а что плохо. И не только знать, а соответственно поступать. Они же – себе, себе, себе. И – как бы чего не вышло… Это враги не только людей, а – ВСЕГО ЖИВОГО на планете Земля. Главные их черты – безмерное себялюбие и беззастенчивая ЛОЖЬ.
Что и подтвердилось, в частности, после Августа.
«…Шли дни, недели… Закончился август. Прошел и сентябрь… Ничего не менялось! Демонтировали несколько памятников, ну и что? Ни Конституцию, ни новые законы никто как будто бы и не собирался принимать… Не может быть, думали те, кто еще на что-то надеялся. Президент наверняка готовит серьезнейшие реформы, он просто пока подбирает команду новых людей, с которыми и начнет, наконец, великие обещанные преобразования… Увы. Все ясней становилось, что это не так. Момент упущен! Именно в августе, тотчас же после путча, надо было делать первые решительные шаги – все было в руках победителей, в руках Президента, то ведь звездный, исторический миг!
Он был упущен.
Президент не позвал никого из тех, кто всерьез поддерживал обещанные им начинания, кто разделял идеи свободы. Он приблизил к себе только тех, кто поддерживал лично его. И он не выдвигал никакой программы! Неужели ее не было у него?
Увы.
Свято место пусто не бывает, и постепенно к власти стали приходить люди никому не известные, но бывшие раньше, как потом выяснилось, на вторых, третьих ролях. Партийных ролях! Слова и действия этих людей были обескураживающе лживы, своекорыстны. Они лихорадочно занимали новые и старые здания и квартиры, жадно хватали имущество. Стая бывших холопов, бросившаяся на оставленное хозяевами богатство. Неприкрытое, крысиное мародерство, удручающее ничтожество власти расползалось по всей стране. Паразитов стало не меньше, а больше! Появились новые, но ведь и прежние, «бывшие», почти все остались – они лишь меняли вывески на своих кабинетах! Где же был Президент? Почему не остановил?…
…А потом начались перемены. О, Господи, что же это были за «реформы»!
Великая страна оказалась слишком крупной для новых мелких хищников, пришедших на смену бывшим. Поэтому они стали делить страну. И Президент – во главе их. Трое – в лесу. Тайно, без предупреждения, вопреки недавнему референдуму, без всякого участия граждан страны. Противозаконно.
Так шакалы и гиены тайком рвут на части труп антилопы, который достался им по случайному стечению обстоятельств. Это лев или тигр берет и несет ее целиком. Шакалы и гиены рвут на мелкие части. И грызутся, и ссорятся между собой, и трусливо оглядываются потом в ожидании льва или тигра. Они визжат от жадности и страха, ненавидя друг друга. Но еще больше они ненавидят того сильного, который может прийти и отнять у них разрываемую добычу: они пугают друг друга, крича о врагах, обзывая соперников то желтыми, то пархатыми, то красно-коричневыми. Вот ужо вам! – скалят они друг на друга и на всех вокруг гнилые зубы, набивая тем временем и так раздувшиеся до безобразия животы.
Вот кто были они, бывшие «борцы за идею», оказывается: шакалы!
А потом грянул новогодний подарок – «либерализация цен». Это был смертельный удар – руки у хищников были развязаны окончательно! Подчистую были ограблены те, кто многолетним честным трудом собрал какие-то деньги. Но зато монополисты, мафиози разных мастей, «бывшие», оставшиеся у власти, получили возможность обманывать и обогащаться без меры. Никакого контроля, всеобщая воровская «малина» в масштабах гигантской страны – хватай, грабь, делай, что хочешь, никто тебе не указ! Добивая слабого, честного! Однова живем!
Своим и вовсе не давали ходу: главные советники – иностранцы…
А Президент, как ни в чем не бывало, убеждал своих избирателей, своих бывших верных защитников, что все, что делается, – правильно. И просил потерпеть. До осени. Осень наступила. Разумеется, ничего хорошего не произошло. Да и не могло произойти, это же ясно. Вакханалия продолжалась… И уже настоящая война вступила на русскую землю – лилась кровь братьев. Ждали всеобщую, гражданскую. Иного выхода не предвиделось…
Такого не было, пожалуй, и в первобытных обществах, где существовали законы пусть первобытной, но все же морали. Страна превратилась в притон спекулянтов, мошенников – бесов разных мастей и рангов, облеченных званиями «политиков» или «бизнесменов». Порядочных людей совращали уже официально. Проституцию фактически узаконили. Девушкам предлагали либо продать себя «по месту жительства» в родной стране – то есть «оказывать интимные услуги состоятельным господам», либо приглашали «подписывать контракты для работы за рубежом». Пресса, особенно молодежная пресса, не таясь, печатала «предложения интимных услуг», «контактные телефоны» всевозможных «массажных салонов» и «агентств», девушки вполне открыто, не таясь, предлагали себя…
Это все называлось «свободным рынком»…
(Из повести «Презентация»)
Но все-таки – почему?
Да, кое-какое сопротивление в народе было. Многие письма, пришедшие мне в связи с «Пирамидой», свидетельствовали об этом. Были кое-какие демонстрации, негодующие статьи пробивались в газеты. И до какого-то времени сопротивление даже росло. При Горбачеве многие все же надеялись на «перестройку»…
И в Ельцина сначала поверили тоже за его якобы смелость и прямоту. Признаюсь, я тоже поверил сначала в Горбачева, а потом – в самом начале! – и в Ельцина. Но теперь я, как и большинство, был просто-напросто ошарашен тем, что происходит в стране и куда все идет…
Ясно, что в каждом трудном деле, тем более новом, ошибок бывает множество. Наша страна после Революции действительно шла совершенно новым путем, и трудности были огромные. А в конце концов и вовсе – верхушка пирамиды власти у нас одряхлела. Она неминуемо должна была обновиться. Старые растресканные меха уже не выдерживали напора вина новой жизни. Эти меха, естественно, нужно было омолодить, обновить. И «перестройка», то есть обновление, очищение были необходимы даже в том случае, если бы «верхи» думали о народе, а не исключительно о себе.
Но при дьявольском строе капитализма стремление к творчеству все больше отмирает, и в человеке, растет пылкая жажда обладания. Обогнать конкурентов любыми средствами, взять, съесть и переварить – основное желание очень многих людей. Причем взять как можно больше, желательно вообще все! И – переварить. То есть уничтожить. Знаменателен известный призыв Ельцина: «Обогащайтесь! Берите суверенитета столько, сколько сможете переварить!»
«Обогащайтесь!» – вот же главное теперь, оказывается. Теперь – можно! И многие одурели от такой «свободы». И – ринулись в «приватизацию, «залоговые аукционы», «ваучеризацию» и – коррупцию! – с оголтелым восторгом. Ложь, насилие, убийства, так называемый «рэкет» – однова живем! Ради обогащения, прибыли – все, что угодно! Массовый, непреодолимый гипноз…
Да, при Ленине, после Революции, тоже был лозунг: «Грабь награбленное!» И многое из того, что было у «аристократов» и помещиков действительно было награбленным. Но то, что существовало в стране теперь, в 1991-м, вовсе не было награбленным, оно, наоборот, было создано трудом миллионов людей. Трудом очень нелегким, сопряженным с огромными жертвами, подчас истинно героическим.
А пришедшие к власти в 91-м грабили рьяно и беззаветно. Они мечтали только о том, чтобы ИМЕТЬ. Иметь исключительно для себя, и чем больше, тем лучше.
К власти пришли те, кто всегда был против России, против людей, против нормальной, совместной человеческой жизни. И вовсе не за то, чтобы людям жить вместе в дружбе, а не в ненависти друг к другу. Не нужно им «развитие каждой личности»! Нужны деньги, золото, предметы вычурной роскоши, изысканная еда, питье, развлекуха и все такое. И не дружеские чувства, симпатия, понимание красоты, стремление к совершенству, любовь мерило человеческого счастья для новых хозяев, а – материальное богатство и, разумеется, власть. Власть над другими, свобода грабить!
Да, первая серьезная попытка достичь справедливости в России не удалась – Советский Союз прекратил свое существование. Но зато появился опыт. Неудача на пути к цели вовсе не доказывает, что цель недостижима! Разумный человек на пути к цели извлекает опыт из своих ошибок, а вовсе не поворачивает вспять! Ведь отрицательным результат оказался во многом по нашей же общей вине – по неготовности нашей! – надо это, в конце концов, честно признать! Но ведь были и немалые достижения – этого нельзя отрицать!
Но, увы. Я хорошо запомнил, что на площади, несправедливо названной впоследствии «Площадью Свободной России», большинство, увы, не кричало «Свобода!». Большинство кричало: «Ельцин! Ельцин!». Они и получили не свободу, а Ельцина. Таким, каким он и был.
Да, не таким жестоким, как, например, Сталин (хотя октябрь 93-го свидетельствует о другом). Да, не таким активным и не терпящим возражений, как Ленин (хотя это тоже большой вопрос). Но – самовлюбленным, самозабвенно любящим власть, не считающим нужным держать свое слово – это вне всяких сомнений. И, мягко говоря, не очень умным. К тому же он стал игрушкой в руках тех, кто мечтал уничтожить Россию как таковую – с ее русским духом общинности, духовности, стремлением к справедливости для всех.
Начал сочинять я свою повесть «Презентация» в начале 93-го. Форму изложения выбрал – от разных лиц, включая и самого Президента, – свободную, раскованную, легкую, иногда с юмором «на краю могилы». И по мере изложения получается как бы «срез общества» сегодняшней России. Фрагменты этой повести я и цитирую здесь.
«…Бледный, сосредоточенный, неподвижный и серьезный сидел «афганец». Ведь это последний час его жизни.
Но дело не только в этом. Он же собирался не просто взорвать Президента. Предварительно он должен высказать все в прямом эфире – почему он пришел к этому решению.
Приедет ли Президент? По реакции зала, где ветерком слух пронесся, он понял, что Самого пока нет. Но ему не нужны были двое без Президента! Пока их не было, оставалась еще надежда, а теперь, похоже, ее почти нет. Неужели все зря?
Приедет ли Президент?
Спокойно. Только спокойно…»
Я отлично сознавал, что пишу. Мой «афганец» – будущий камикадзе, «террорист». Разумеется, если повесть будет опубликована, меня могут привлечь. Но я не боялся. Страха не было совершенно. И не потому вовсе, что властям было, кажется, наплевать на все, что о них писали тогда в газетах, журналах, книгах. А просто стерлась грань между жизнью и смертью действительно. То, что творилось вокруг – шакалий шабаш. Даже в самые мрачные советские годы такого мы не испытывали – тогда все-таки надежда была. И все-таки были «свои» и «чужие». Теперь же все спуталось. В каком-то смысле моя повесть – «нырок с «Марипозы», я понимаю, Джек. Но ведь это не просто был мой возможный уход, это – ОБРАЩЕНИЕ К СООТЕЧЕСТВЕННИКАМ! Я ведь надеялся, что они УСЛЫШАТ. ОПОМНЯТСЯ! Сметут НЕЛЮДЕЙ!