– А что я могу? Стекло я не варю. Пишите Ивану Акимовичу. А привоз и производство керосина налаживайте сами – заявил я. Я могу подсказать только, как возить большие объёмы по реке.
– Это мы и сами знаем – заявили мне раздосадованные купцы. Наверно, клянут меня, что я уговорил их не задирать цену.
– Я тут экспериментировал. Если вы достанете мне лист резины, то я могу через некоторое время, вам предоставить ещё одну разработку. Но такой лёгкой ценой вы не отделаетесь – предупреждаю их. Почему бы не выдать им примус, пока они готовы взять. – Там никакого стекла нет. Всё делать будете сами, кроме резины.
– А для чего она и много ли её надо? – спрашивает Алексеев.
– Уплотнитель для воздуха. Совсем мало – уточняю я.
– Будет тебе резина, делай. Как только будет готовый образец, так и поговорим – ответили они и раздосадованные пошли к себе.
Вторая новость, я получил поздравление с наилучшими пожеланиями и подарки. Коробку с пятью ёлочными игрушками и сундук с разнообразным спиртным, чаем, кофе и шоколадными конфетами. Игрушки оказались целыми произведениями искусства. Сказочная лошадка, разноцветный заяц, цветной шар, молочная сосулька и красно-синяя звездочка. Даже надписи, кто автор и дата изготовления есть, как я просил. Первые стеклянные ёлочные игрушки в России! Надеюсь будущий антиквариат. Всё, ставим ёлку. А вот про подарки своим людям я забыл, вот балбес. Пришлось срочно придумывать и часть покупать, а заодно купить и некоторой «особо хитрой особе».
Глава 11
Перед самым Новым годом, я раздал подарки своим «подчинённым». Тут так принято, правила хорошего тона, у хороших хозяев. Не у всех конечно и не всегда. Но потом подчинённые хвастаются другим и выясняют у кого хозяин лучше. Не очень понятная для меня традиция. Ну что есть, то есть.
Девчонкам, на которых пример Насти, подействовал очень эффективно, и не только на них, ни жалоб и ни слёз, ни лени у них не было. Они старались изо всех своих малых сил. Я оценил. Им совсем, крохотные серебряные серёжки, а у них даже уши не были проколоты. Марии, отрез дорогой английской красной ткани, из моих подарков. Мужикам по широкому кожаному поясу с двумя медными пряжками-застежками и медными чеканными бляшками по нему. Специально заказанные ремни мной у кожевника, наподобие, как для поднятия штанги в двадцать первом веке. Правда такие и викинги носили, но кто сейчас об этом помнит.
Парням, по маленькому ножичку, мечта всех мальчишек. Деду Ивану, вышитую меховую жилетку. Раздал немножко денег, даже Луку одарил и дал немного чая. Поставили в зале ёлку и украсили подаренными игрушками, яблоками, орехами, изюмом. Под ёлку тарелку с вареными яйцами. Вешать их я запретил. Вот такая сейчас примета. Наготовили разных блюд и напекли пирогов.
Я тоже поучаствовал. Подготовка прошла весело, шумно, а для моих людей так вообще «сказочно». Такого праздника у них, наверное, никогда и не было, слишком уж счастливые лица. Ёлку они вообще никогда не ставили, обычно это были фруктовые деревья, отпад.
Узелок на память. На следующий год для города сделаю. Значит и тут я – первый? Или я себя тешу несбыточным или лавры первопроходца мне спать не дают? Хочется славы?
У моих крестьян и служивых светло, тепло, сытно и с подарками. В это время, так не бывает. На приглашение на дворянский бал в «их сарае», по-другому это деревянное здание и не назовешь, я откровенно забил. Причём не я один. Самые богатые уехали в столицу или Москву. Некоторые пригласили себе в усадьбы соседей и друзей, и только часть собралась на бал в городе.
Так у меня с местными дворянами отношения и не сложились. Вражды тоже не было. Но и отношения мы почти и не поддерживали, так мимолетные встречи не в счёт.
На Новый Год в гости, по-моему, настойчивому приглашению пожаловала Антонова. Ей я подарил кулон. Серебряного ангелочка с трубой и беленьким камешком на крыльях. Ювелир долго пытался понять, что я такого хочу, а я оказался плохим художником, но разобрались. За использование такого кулона в дальнейшем, я ничего не заплатил ювелиру. Думаю, он тоже в накладе не останется. Единственное мое условие, не продавать в Туле образец три месяца после Нового Года. Но я должен ещё ему нарисовать пару кулонов. Нарисуем, не жалко.
Ко мне в дом вплыла принцесса из сказки фильмов Александра Роу. На голове расшитая корона. Ну, не знаю я, как называется этот головной убор. С неё на лоб спадают нитки тщательно подобранных мелких жемчужин. Красного английского сукна шубка с узорами, внутри и снаружи отделанная мехом норки. Под ней тёмно-розовое платье, и что-то в виде жилетки песочного цвета с вышивками.
Стол установил в своём кабинете. Прикупил дорогих продуктов и фрукты. Ещё на стол выставил подаренное шампанское, коньяк и шоколадные конфеты. Приятный разговор, красивая девушка и пахнущая смолой ель, которую я подтащил к двери, что ещё надо? У неё ель тоже вызвала восторг, а стеклянные игрушки в особенности. Чувствую будет просить на следующий год.
Мой подарок произвёл ошеломляющий эффект, сам такого не ожидал, честно. Ахов, счастливого визга было много. Потихоньку, помаленьку, но мы «наклюкались» смешав коньяк с шампанским. Скорее всего, раньше Антонова так никогда и не делала. Шампанское с шоколадными конфетами далеко не каждый мог себе позволить в это время. А коньяк, вообще, сто рублей бутылка. Уже не помню как, но мы отправились смотреть мой душ. Закончилось это естественно мокрой одеждой Анны. Потом уже раздеванием, целованием и душем уже настоящим. Ох и намучился я с кучей нижних юбок, нелепых рубашек и панталон, от которых еле сдержал смех. После этого плавным движением переместились на кровать.
– Дмитрий, ты очень хитрый…и скрытный – улёгшись на груди у меня, говорит Анна, гладя меня по груди. Я за полгода поправился и нарастил, пусть плохенькую, но мускулатуру.
– Э… почему ты так решила? – осторожно спрашиваю я.
– А правда что ты внебрачный сын Мальцева? – спросила «лисичка» и уставилась мне в глаза. И что она хотела там увидеть?
– Ты знаешь, как говорят англичане в таком случае?… Без комментариев – улыбаясь, отвечаю ей.
– Никогда не слышала. А что это значит? – удивилась она.
Вот чёрт, опять ляпнул не подумавши. И как мне объяснить, что это такое, без комментариев? Да его даже ещё и не придумали, эти комментарии. Вот смеху будет, когда кто-нибудь у англичан спросит про это? Думай голова, прежде чем язык распускать. И так все мои домочадцы стали выражаться, что другие туляки в ах…. особенно на рынке, когда они торгуются за покупки. По-моему, некоторые купцы и продавцы с некоторых пор вызывают торг специально, торгуясь до последнего.
– Ну, это…когда… ничего объяснять не будут – выкрутился я.
– Да-а? – удивление на прекрасном лице было столь велико, что я засмеялся.
– Ты чего смеёшься? – начала сердиться Анна, стукнув меня кулачком.
Пришлось срочно закрывать ротик поцелуем, а руками усиленно гладить прекрасное тело и «вкусные» выпуклости. Удивительно, как в таких условиях она сумела его удержать. Скорее природа и наследственность предков. По меркам принятой красоты 19 века… она была не очень. Сейчас «больше в моде» невысокие и пухленькие, с маленькой грудью и большой попой, целлюлитные тётки. Анна наоборот, слишком высокая и худая и с размером груди под тройку. И для меня…само-то.
– И откуда ты это всё знаешь? – немного отдышавшись и успокоившись, опять полезла ко мне с вопросами. Вот, тоже разведчица Кэт.
– А ты Камасутру индусов не читала? – Надо же мне как-то выкручиваться. – Вот прочтешь, потом и вопросы задавать будешь…или пробовать. Там такое иногда увидишь – усмехнулся я и цыкаю зубами.
– А ты и с индуской был? Наверное, в столице. Ты точно внебрачный сын…что-то там набедокурил, вот отец тебя и спрятал тут – сначала спросила, а потом подвела точку.
Ого. Вот это логика! Ну, Шерлок Холм в юбке. А с другой стороны, это сейчас обычная практика, набедокурил в столице, то езжай в глухомань и подумай о своём поведении. И что ей ответить? А лучше я ей про женское бельё расскажу. А то от нижнего белья Анны мне плакать горькими слезами хочется, а не любви. И это модная портниха, выписывающая наряды из Парижа и Лондона, так одета?
– Вот видел я на индийских женщинах… – и пошёл рассказывать про современное бельё.
– А корсеты? – последовал вопрос, чуть только я остановился.
– А корсеты, примерно вот такие…
– Все-таки ты, бесстыдник – проговорила она и нахмурилась.
– Не понял? Почему ты сделала такой вывод? – изумился я и сел в кровати, подложив подушку. Вот и стоило мне стараться и рассказывать, чтобы получить упрек и надутые губки?
– Ты копался в женской одежде – последовал ответ.
– Вот же…Да копался. Но вывод ты сделала неправильный. Сколько вещей Анна ты видишь у меня, которых ни у кого нет? – надо прекращать такие наезды, а то наше сотрудничество сойдёт на нет. А дама во всех смыслах приятная.
Дальше она стала хмурить и морщить прекрасный лобик. Раздалось и её сопение при оглядывании по сторонам.
– Предлагаю ещё раз сходить в душ? – улыбаюсь я и обнимаю Анну.
– Много – наконец произносит она.
– Что много? – теперь уже не понял я.
– Много у тебя вещей, которых я ни у кого не видела – вынуждена была признать голая «принцесса».
– А это значит…что? – тереблю её сосок.
– Ты хочешь сказать, что…
– Всё везде смотрю. И постоянно учусь. Беру лучшее и стараюсь создать сам…и что-то новое тоже. Или очень, очень забытое старое – заканчиваю за неё.
– Но женскую одежду – не унималась Анна, шутя, пытаясь вырваться.
– Надо создавать и женское нижнее бельё и мужское. И лучше тебя никто с этим не справится – потом немного помолчал – сделаешь и продемонстрируешь мне.
А дальше нам было не до разговоров. Я, схватив попискивающую женщину, и потащил её в душ, а потом в кровать, а потом мы уставшие уснули. Проснувшись, Анна кое-как привела себя в порядок, служанок-то у меня нет. Попили чаю с пирогами, дождалась своего возка, и она отправилась домой.
– И всё же ты… бесстыдник – проворковала она на прощанья.
– А я буду рад видеть тебя в любое время. Но лучше к вечеру – добавил я в изящное ушко.
– Я…буду иметь это в виду – выкрутилась портниха и упорхнула, оставив только приятные воспоминания. Эх хорошо быть молодым…богатым и здоровым…
Пошёл в спальню и обратил внимание, что на ёлке остались только игрушки и яблоки. Остальные вкусности все съели. Ночью под утро. Я предупредил, что могут брать после часу ночи. Молодцы, дождались, и…съели всё. Особо на питании я не экономил, но и не баловал. Силился вспомнить, когда же я закрыл дверь в кабинет и не смог. А и ладно, махнул на это дело рукой. Сейчас два дня выходных и кроме крайне необходимых работ никто ничего делать не будет.
На столе лежали подаренные мне меховые перчатки из великолепной кожи. Я плюхнулся на постель, которая сохранила запах духов Анни, и уснул со счастливой улыбкой…
Наконец, к концу января у Самсона склепали печь для Добрынина, а я закончил макет мельницы. На заводе «слепили, как смогли», по-другому и не назвать.
– Руки бы им поотбивать…и головы тоже – увидев это «чудо», воскликнул я.
– Как-то вы уж очень…несдержанный Дмитрий Иванович – опешил Добрынин от моей реакции. Ну да для него это почти шедевр механизации, да ещё планируется в его доме.
– Да какой несдержанный! Да как такое вообще сделать можно было. Нет, ответственности за это я нести не хочу. А то, что это будет работать…я вообще не уверен – на одном дыхании вырвалось у меня.
– Да-а…как только с вами тяжело Дмитрий Иванович – вздохнул глава.
Гольтяков в отличие от Самсона, всё сделал хорошо. Надо будет у себя поменять баки на его медные нормальные батареи. Провозился я с Куликом, у которого открылась тяга к технике, неделю. Постоянно ругая начальство и рабочих казённого завода. Постоянно приходилось что-то подправлять. А угля, это чудовище, жрало намного больше, чем должно было бы быть, а тепла давала меньше. Но Николай Николаевич остался доволен, что у него в семи комнатах стало тепло, и таскаться с жаровницами не надо. Я же на прощание плюнул на печь, перекрестил и пожелал проработать печке хотя бы три месяца.
Дома занялся изготовлением обычного и многозарядного пистолетного арбалета. Хотел добиться уверенного поражения цели на десять-двенадцать метров пистолетного и сорок-пятьдесят обычного. Проблема возникла с тетивой. Местная, меня совсем не устроила, надо ставить только стальную. Хорошую стальную проволоку катали только у немцев. Пришлось заказывать купцам. Потом ещё надо будет из неё сплести тросик.
Наконец, через две недели наши усилия с Фёдором дали результат. Отстреляв и набаловавшись с каждой парой арбалетов на местной тетиве, я их разобрал и спрятал в большой кувшин в подвале. Запретил какое-либо упоминание о них. Будем ждать проволоку, потом ещё попробуем. Я заказал на всякий случай разного размера.
– Дмитрий Иванович, это вы придумали такой арбалет? – разбирая так понравившийся ему пистолетный Федор.
– Да нет. Их ещё цынцы тысячу лет назад придумали. Но вот, как точно называется, я тебе не скажу. Какой-то там чинг-бонг или чон-ча-бонг, не помню точно – усмехнулся я. Ты пока книги есть, учись хоть чему-то.
– Понравился – вздыхает Фёдор, провожая взглядом арбалет.
– Ничего. Вот поставим нормальную тетиву, вот тогда и будет, сила. Но, а летом может, и попробуем…на практике – подвожу итог и подмигиваю ему.
После обеда в гости пожаловала Анна. Попивая отвар, я прищурился и спросил – Ты случайно не бельё, мне приехала демонстрировать?
– Как, как? – уставилась она на меня и часто заморгала своими длинными ресницами.
– Давай, наконец, посмотрим, что у тебя получилось? – подхожу к ней и беру ее за руку.
– Нет, всё же ты бесстыдник – сжав губы и смешно сморщив носик, говорит Антонова.
– Ты неправа. Я помогаю тебе зарабатывать деньги – и тяну её в спальню.
Опять копаюсь в этих юбках, чтоб их так… да не один раз.
– Ань, а нельзя ли юбок меньше? Вот зачем их столько? – вздыхаю я.
– А как же без этого? – слышу неподдельное удивление.
Наконец она осталась в наподобие лифчика и трусов, и я начинаю крутить её.
– Ты себя в зеркало видела? – спрашиваю её, наклонив голову.
– Да, а что? – захлопала ресницами. Интересно, у какой б…она подсмотрела этот жест? Или её специально научили? Такой контингент в Туле тоже есть.
– Красивая – чмокаю её в носик – но плохо слушала меня. Начинаю заворачивать лишние куски ткани.
– Я чувствую себя, как гулящая и продажная женщина – слышу комментарий, который мне совсем не нравится.
– Я ты почувствуй себя, как любящая и любимая – обнимаю и целую. И вообще с кем это ты такого нахваталась?
Но тут стук в дверь прерывает наше приятное общение и мы слышим.
– Дмитрий Иванович к нам гости – голос Фёдора – и, по-моему, сам Иван Акимович.
– Вот это…облом – резко вдыхаю и выдыхаю воздух. Как в анекдоте… на самом интересном месте. Девушка готова, а я…
– Фёдор, Марию сюда быстро. А сам задержи хоть немного гостей – и помогаю одеть Анни юбки.
Мария влетает в мою комнату и смущается, а как же ещё. Я почти одет, Анна почти раздета, но я не даю ей время. – Так быстро помогай одеваться, а я пойду встречать гостей.
Фёдор не ошибся, приехали Мальцев с Торопиным в одном возке. С ними одни сани, верховые и пять слуг общим числом. Да куда же я их селить буду? Надо соображать быстро. Раскланиваюсь и обнимаюсь с приезжими.
– Какими судьбами Иван Акимович, Андрей Дмитриевич? – выражаю радость, а сам в душе матюкаюсь. Ну, неужели нельзя было приехать раньше или позже. Ведь на самом интересном месте…
– Да вот по слёзным письмам твоих купцов Андрей Дмитриевич пожаловал. А я так, с ним за компанию – усмехаясь, ответил Мальцев.
– Моих купцов? – не сразу соображу, по каким таким письмам и какие у меня есть купцы.
Сейчас в возке у них тепло и не дымит, поэтому и шубы не такие огромные. Заходим в дом. Опа, даже петельки есть. Ну, Зоркие Соколы, всё заметили, оценили, и…внедрить успели. А я, на следующий раз плечики сделаю, усмехнулся я.
– Проходите, пожалуйста. Сейчас распоряжусь чай поставить и закусить что-нибудь с дороги – говорю им.
– Лучше отвара с ягодами – улыбается Мальцев.
– Дед Иван, Кулика с Ремезами в предбанник вашей душевой, на их место служивых. Фёдора к вам, Мария дома переночует. На её место Андрея Дмитриевича. Достаньте раскладушки с подвала. Кулик, пусть пристроит лошадей в… старой мастерской. Ставьте самовар. Мария выйдет, пусть суп с лапшой доделывает и кашу гречневую ставит – быстро отдаю распоряжение. Нет, с этим надо срочно что-то решать. Такие внеплановые «набеги» будут продолжаться, а когда я ещё новый дом построю, кто его знает. В это время мимо меня слуги опять таскают знакомые сундуки.
Тут выпархивает Мария из моего кабинета и тихо идёт на кухню. У гостей появляться изумлённые и ухмыляющиеся улыбки…но не долго. Потом во всей красе появляется Анна Ильинична, и я наблюдаю уже восхищённые взгляды.
– Господа, позвольте вам представить, лучшую владелицу модного места (это ателье сейчас так зовётся) Тулы, Антонову Анну Ильиничну.
– А это Мальцев Иван Акимович, Торопин Андрей Дмитриевич – представляю приезжих.
Дальше последовал великосветский трёп. Появился коньяк, бутерброды и легкие закуски. Потом подали лапшу в керамических расписанных мисочках с ручками. Каюсь мой дизайн. То-то подозрительно смотрит Мальцев на миску, а потом и на меня. Развожу руками. С моим тёзкой купцом Дмитрием Семеновичем Грязеевым, у нас сложились очень неплохие отношения. Большая семья Грязеевых была довольно известной в Туле. Они занимались многими видами деятельности. Мы с тёзкой даже пару раз выпили по сто грамм….ну может и чуть больше. Но после этого мои «мелкие заказы» Дмитрий выполнял бесплатно.
Я попросил его найти мастеров по черепице. Как и по выпуску, так и по установке. Пообещал. Только поинтересовался зачем. Я сказал, что для строительства зданий. Он тут же пожелал поставлять мне кирпич, и получил согласие. Дмитрий шёл на многие уступки мне не просто так, а потому что потом просто копировал и успешно продавал изделия. Сам видел. О претензиях я даже не заикался, мне что жалко. Тем более тёзка в отличие от большинства не боялся экспериментировать и не отчаивался неудачам. Имел весёлый нрав и бесшабашный характер. Поэтому, наверное, у него многое и получалось, за счёт его усердия и трудолюбия.
Хорошо посидели, но Анна была настороже и коньяк уже не пила, и от шампанского отказалась, что меня немного развеселило. Мне её и самому мало, а уж не знаю, что она там себе напридумывала. Да и не всё в наших отношениях ясно.
– Ну, вот и познакомилась ты с Иваном Акимовичем – провожая её в возок, который она в этот раз не отправляла, сказал ей на ушко и тут же чмокнул.
– Всё же ты бесстыдник – невесело усмехнулась Антонова.
Утром Торопин уехал разбираться с купцами, которые жаловались на малое поступление стеклянных колб и требовали срочно увеличить поставки. Иначе грозились искать товар на стороне. Мальцев предупредил, что сюда он приехал инкогнито. Визиты наносить не будет, а тут же уедет с Торопиным.
Мы засели с Иваном Акимовичем в моем кабинете. Я заварил кофе в джезве, поставил коньяк с виноградом. Удивительно, но многие свежие фрукты можно купить. А вот цена… очень, очень недёшево.
– Надеюсь у тебя с такой милой… – начал Мальцев.
– Ничего серьезного, только общие дела – и выставляю ладони.
– Да… дела и в твоей спальне? – улыбается Мальцев. – Эх…молодежь.
Развожу руками. Ну что тут скажешь. Дальше объяснять, только ещё хуже получится.
– Я очень надеюсь, что ты не потеряешь…голову и не станешь делать… – теперь уже строго смотрит на меня Иван Акимович. Как на нашкодившего пацана…эй богу.
– Всё будет нормально. Жениться и заводить детей я точно не планирую, ни в коем разе – вставляю свои пять копеек. Интересно, вот с какой целью и почему он беспокоится?
Мальцев опять очень внимательно вглядывается в меня, после пригубил коньяк, заел виноградом и вздохнул. Потом мы начали разговор, ради которого он собственно и приехал, про зеркала.
– Если сразу после флоат-камеры на медную пластину, то должно получиться медное зеркало, если температуры хватит или попробовать на медный порошок – говорю я.
– А если нет? – серьёзно Мальцев.
– Тогда надо придумать способ жидкой меди, а лучше серебра, а потом сверху закрасить тёмной краской – отвечаю я.
– А как наносить? – обеспокоено он.
Видать прибыли ожидаются не шуточные. Хотя не очень понятно. Венецианцы похожие зеркала выпускают не одно столетия. Помню, что сначала они были очень дорогие, а вот как сейчас с этим делом…
– Пока не знаю, но идея есть. Давайте так – вы придумаете, как сделать жидкими медь и серебро, а я постараюсь придумать, как наносить – предлагаю я.
– Отлично – отвечает повеселевший Мальцев.
– У меня к вам просьба, Иван Акимович. Мне нужен товарный кредит на ваших сталелитейных заводах. А к лету надёжный вооружённый отряд. Человек на двадцать на конях и трёх хороших подводах – говорю ему.
– И я даже примерно догадываюсь, что ты задумал – усмехнулся Мальцев. – И это мне очень не нравится.
– Вряд ли. Торговый караван я вести пока передумал. Ангел сказал, что близятся войны – выдаю я, казалось мне, убийственный аргумент.
– М… Я подумаю-ю. А что ты собираешься заказывать на моих заводах?
– Сейчас покажу – и выставляю ладонь.
Потом иду за Фёдором, и мы с ним затаскиваем макет мельницы, который спрятан в чулане.
– Очень интересно – рассматривая макет и обходя вокруг него Мальцев. Потом случайно задевает за хвост башни с лопастями, и она поворачивается. – Как в Голландии? – изумляется он.
Я тем временем крутанул лопасть и макет «заработал».
– Лучше – потом снял крышу и показал деревянные шарики, потом поставил аккуратно на место, зацепив шестерни.
– Очень интересно…и я…так понимаю, что ты хочешь это построить у себя в имении?
– Хотелось бы, да вот денег не хватит. Вот и прошу металлические части сделать у вас. Я потом сразу рассчитаюсь – тьфу, аж в горле пересохло от волнения.
– А это что за передача? – Иван Акимович ткнул пальцем в нижнюю передачу, которая вела от королевского вала к стене.
– А тут с обратной стороны, крестьяне могут подключать всякие сеялки-веялки, плющилки и другие механизмы – объясняю я.
– И вот такую сложную технику ты хочешь доверить безграмотным крестьянам? Да ещё и без надёжной охраны – крайне удивляется он.
– У меня работали братья Михайловы, они очень сообразительны. Вот их и хочу поставить на мельницу – а что мне остаётся, у меня людей нет.
Повисло тягостное молчание, а Мальцев всё разглядывает макет.
– Я думаю…Когда ты, планировал начинать строительство? – резко меняет тему разговора.
– Через два-три месяца. Тогда сойдёт снег и чуть земля просохнет.
– Ты знаешь, сколько у меня народу? И всё кушать хотят. Вот – поднимает палец. – Значит так. Пришлю я тебе своего инженера Рыбкина Андрея Сергеевича со служивым. Будет он с тобой, от самого начала и до конца строительства. Потом ещё три месяца. Но строить сначала будете у меня. Посмотрит, как это будет работать, потом и крестьян твоих подучит. А там посмотрим, возможно, и в твоём имении поставим – сделал глоток кофе и посмаковав его, продолжил.
– Всё-таки ты очень наивный. Такую технику без обучения отдавать безграмотным крестьянам. Сломают и сами не поймут почему. Как думаешь, так будет лучше, как я предложил? – теперь уже сделал глоток коньяка и уставился на меня.
– Ну – мне только остаётся поблагодарить судьбу, что связала меня с Иваном Акимовичем Мальцевым. Он куда как лучше меня разбирается во всех сегодняшних реалиях. Будь я хоть семь пядей во лбу без его помощи, я бы барахтался долго и не факт, что успешно. А тут точно есть шанс.
– Я думаю, что так будет намного лучше – отвечаю я и улыбаюсь. А что мне ещё остаётся.
– Хорошо-о. За это сможешь бесплатно изготовить нужные тебе части на моих заводах для своей уже мельницы. Жернова я тебе пришлю, когда будешь заканчивать строительство. Но – и поднимает опять указательный палец вверх – я жду от тебя подробное описание всего, что вы будете делать и как. Возможно, придётся оформлять привилегии… надеюсь, ты не против.
Потом мы ещё утрясали некоторые моменты, и я спрятал макет на место.
– А что это у тебя за разборные кровати? – и хитро так улыбнулся. Блин, Броневой в фильме про Штирлица. Живу вторую жизнь, а проигрываю человеку из 19 века почти подчистую.
– А это у нас Стрельников Осип Федорович делает – отвечаю и смотрю «честными» глазами.
– И опять ты не причём – кивает головой Мальцев, чему то своему.
– Я вам, подарю пару штук – кручу головой и пытаюсь создать впечатление, что я тут действительно не причём. И вообще, я их случайно купил.
– А за одно и пару мисок с ручками – добавил Иван Акимович.
Вечером приехал поддатый и весёлый Торопин. Мы ещё немного посидели, а утром позавтракав гречневой кашей с маслом, они уехали, оставив мне кучу подарков, но забрав свои походные сундуки.