Никита грустно кивнул головой в ответ.
– Каждый новый человек, который видит твое лицо и знает при том, кто ты есть на самом деле – приближает твой провал, – продолжил Роберт свой монолог. – Поэтому я и решил поставить точку на прошлой жизни и жить только для семьи… И когда со мной связался проверенный человек от вас, я сразу ответил категорическим отказом, ссылаясь на взаимную договоренность о прекращении моей работы на разведку России . Но он все же попросил меня выслушать, в чем заключается моя миссия. Получалось, что я почти не рискую в этом деле, и притом мне сулили какие-то сумасшедшие деньги. И хотите, что я им ответил?
Никита никак не мог вникнуть в суть нити разговора и снова только неопределенно пожал плечами.
– Я согласился, – сказал Роберт и улыбнулся, – и притом даже отказался от денег. Меня заинтересовала моя странная роль в этом деле, и поэтому я согласился с тем условием, что после того, как вы вернетесь обратно в Россию, я непременно встречусь с вами, и вы мне подробно расскажете о вашей операции. Видите ли, я многое повидал на своем веку, но сейчас я явно чувствую, что вы в одиночку затеваете нечто в высшей степени неординарное дело…
Никита вдруг рассмеялся.
– Уж не книгу ли вы собираетесь написать? – спросил он.
– Узнаю настоящего разведчика – сразу понял, о чем речь, – в ответ также рассмеялся приятным смехом Роберт. – Хочу оставить после себя нечто нетленное… Жизнь – штука короткая… Впрочем, я отвлекся. Продолжим о нашем деле… Ваше руководство согласилось, но с оговоркой: если я сумею вас отыскать после операции, а потом уговорить согласиться с моим предложением.
– А-а-а, вот как, значит! – воскликнул Никита. – Ну, что же, если я вернусь назад в Россию, то я буду согласен на все!
Роберт после завтрака ушел и вернулся примерно через четыре часа. Он оказался совершенно прав по поводу виноградников в Сан-Хосе: земельных сделок на южных департаментах провинции за этот год было зарегистрировано всего пять, из них конкретно по виноградным хозяйствам – две.
– Скорей всего, интересующий вас объект находиться поблизости деревни Ретамито, – глядя в свою записную книжку, подытожил свои поиски Роберт. – И даже, думаю, наверняка он и есть: его купила некая Анита Вебер, и, что интересно, в Кочагуале – это примерно в тридцати километрах на северо-восток от Ретамито – живет некий Артур Вебер, у которого имеется небольшой виноградник и которому где-то под семьдесят лет.
Никита задумался: кто такая эта Анита Вебер? Неужели это ее, Николь Мейси, настоящее имя и настоящая фамилия? Да и все сходится – недавно купленная земля и старый родственник… «Что ж, придется начинать свои поиски с нее», – подумал он, грустно глядя в глаза Роберту.
– Ну, что ж, приятель, – бодро продолжил Роберт, – сейчас мы пойдем и оформим машину на твое имя, и, наверное, я откланяюсь, если больше я не нужен: мне надо лететь в Буэнос-Айрес… Да, советую остановиться на первых порах в небольшом семейном отеле в Ретамито, а потом, чтобы не привлекать особого внимания, переехать в тот же Кочагуаль или даже в Сан-Хуан. В гостиницах почти везде понимают английский язык, хотя, думаю, это вам известно и без меня… К томе же сейчас мало туристов. Или, если есть желание, можете остаться здесь, в этом доме, да завтрашнего утра, но только без меня.
– Нет-нет, – замахал руками Никита, – а какой смысл, когда у нас каждая минута дорога?
– Ну да, ну да, – как-то грустно забормотал тихо Роберт.
Вечером того же дня, вполне согласившись с советом Роберта, Никита подъехал к единственной небольшой гостинице в Ретамито, под названием «Медиа Камино». В небольшом уютном семейном отеле, больше похожем на солидный особняк в два этажа с флигелями, было абсолютно пусто, то есть все пять номеров были свободны. Конечно же, Никита, собираясь сюда – в Аргентину – скрупулёзно изучил районы провинции Сан-Хуан, прилегающие к границе с Мендосой. И естественно, не пропустил мимо эту гостиницу. Здесь Никиту устраивало все: мало народу и в то же время вполне нормальные дороги во все стороны. По совету Роберта, он взял в прокат старенький, но вполне крепкий джип Тойота, чтобы чувствовать себя уверенно в своих поисках и в то же время не слишком привлекать к себе внимание. Впрочем, заезжая в Ретамито, он увидел всего лишь одного человека: пожилую женщину в каком-то красном линялом пончо и в соломенной шляпе, торгующей деревянными сувенирами-поделками, разложенными прямо возле дороги. Как ни странно, эта индианка, если судить по внешнему ее виду, даже не обратила внимания на его машину: как смотрела куда-то вдаль в сторону горных вершин, так и не шелохнулась, хотя и обдало ее пылью из-под колес. И даже войдя в небольшой холл гостиницы, ему пришлось ждать минут десять, пока на его зов соизволил выйти средних лет, довольно упитанный, мужчина и добродушно улыбнулся.
– Вы потерялись, сеньор? – Видимо он даже не предполагал, что кто-то в такое позднее время захочет снять номер в гостинице. – Как это вы умудрились?
– Нет, сеньор, – ответил, также приветливо улыбнувшись, Никита. – Меня зовут Хенри, если вам угодно, Энрике… Энрике Дэвис. И я хотел бы у вас остановиться дней на пять – это возможно?
Никита огляделся вокруг. Его взгляд привлек странный, похожий на гибрид комода с секретером, шкафчик, на который он обратил внимание еще месяц три недели назад, исследуя в виде фантома это место.
– Что за это чудо такое? – не дожидаясь ответа от медлительного служащего, а может, и хозяина гостиницы, спросил Никита, кивая головой в сторону пестро отделанной пластиком элемента интерьера холла.
– Так вы хотели остановиться у меня? – спросил мужчина. – Меня зовут Астор. Я хозяин этого отеля. Вы европеец? Англичанин?
– Американец из Аляски, – ответил Никита. – Так я могу у вас снять номер?
– О! Конечно, да! – воскликнул Астор и раскинул руки, словно приглашая гостя в свои объятия. – Все вокруг – к вашим услугам, включая меня. Вы не хотели бы поужинать? Если да, то моя жена вам сделает отличную пиццу и еще что-нибудь из закусок. Также у меня есть отличные вина из Мендосы и Сан-Хуана.
Управившись некоторыми формальностями, сопутствующими при заселении в гостиницу, и заплатив – на пять дней вперед – за лучший, как выразился Астор, двухместный номер с камином, Никита оказался в весьма неплохом номере на втором этаже, занимающим весь левый флигель и с окнами на запад и север.
– Видите, какой тут замечательный вид из окна! – хозяин отеля, получив хорошие деньги от нечаянного в такой зимний вечер постояльца, стал живым и энергичным, как будто ему поменяли аккумуляторы внутри. – Смотрите, какое закатное небо над Андами! Это надо видеть только своими глазами: ни один художник, ни один фотограф не сможет запечатлеть этот грандиозный пейзаж! Вы со мной согласны?
– Хорошо, я соглашаюсь с вами, – ответил с приветливой улыбкой Никита.
– Кстати, я прошу извинить меня, – словно что-то вспомнив, сказал с виноватым видом Астор. – Вы спросили про…, ну, когда вы вошли… Это – джукбокс, то есть музыкальный автомат, если вам незнаком сам термин «джукбокс». Вы же американец. Неужели ни разу не видели такой аппарат для проигрывания музыкальных дисков?
– Я охотник из Аляски и, честное слово, что-то не попадались мне у нас там такие музыкальные шкафчики.
Обильным ужином, включающим кроме обещанной пиццы еще и пирог с мясом в виде чебурека, рагу из говядины с оливками и овощами, а наверхостытку еще и печенья с шоколадной пастой, Никита остался доволен до такой степени, что после него, позабыв все на свете, уснул и проспал десять часов.
Было около половины девятого, когда он, проснувшись и приведя себя в порядок, спустился вниз в холл. Там, к его удивлению, уже ждал накрытый стол возле окна, опять же с видом в сторону Анд, где над вершинами гор причудливо громоздились облака. У Никиты создалось впечатление, что Астор точно знал – когда проснется его постоялец. На завтрак ему были приготовлены: мясной рулет, начиненный сыром, яйцом, морковью и жареным перцем, рядом с которым стояли три плошки с соусами; длинные жареные колбаски; жареные во фритюре блинчики с оливками и с мясом; а также тарелка со сладостями к кофе. Усевшись за стол, он чуть не рассмеялся, глядя на это изобилие. Запах от еды шел такой, что, несмотря на то, что он недавно только проснулся, аппетит разыгрался почти мгновенно.
От души попиршествовав под комментарии Астора про то, как готовилось то или иное блюдо его супругой, Никита попил напоследок три чашки кофе, поблагодарил хозяев и, взгромоздившись на свою Тойоту, направился на запад в сторону манящих к себе Анд.
Участок, купленный недавно некоей Анитой Вебер, находился на востоке от Ретамито, но Никита хотя и знал наверняка, что Николь Мейси и есть Анита Вебер, поехал намеренно в другую сторону, чтобы обдумать – как быть дальше? То, что Анита Вебер вот-вот появится в Сан-Хуане, а, может, даже уже появилась на своем винограднике, – ровным счетом ничего не меняло, так как Никита никак не мог надумать, какие шаги предпринять ему, когда он увидит воочию Николь-Аниту? Все, что происходило вокруг него и с ним после вылета из Шереметьева, было всего лишь белым шумом по сравнению с тем, что должно было начаться здесь и закончится в Нью-Йорке, если, конечно, он вообще выберется из Аргентины… Пока же он не знал даже, как вообще познакомиться с Анитой…
Можно было попробовать (и Никита склонялся все больше к этому варианту за неимением других), словно заправская гадалка-цыганка, подкатить к ней нагло и начать шокировать ее тем, что он знал о ней, – а знал он довольно много, – и это, возможно, даже и сработало бы. Но он не был осведомлен насчет охраны Аниты Вебер – есть она или нет здесь, в Аргентине. И если даже нет никакой охраны, то она может моментально появиться, заговори только он и своей цели! С чего это он взял, что Аниту можно перетянуть на свою сторону дешевыми фокусами? Она отдала все себя этому проекту с астероидом, а теперь по его просьбе она, рискуя жизнью, пойдет ему навстречу, и при этом не увидит финала своего проекта?
Да, он сам себя загнал в глухой угол, и выхода из этого тупика практически нет ни одного, кроме как завтра или послезавтра поехать по адресу, добытого Робертом, к этой самой Аните и попытаться импровизировать, играя роль чревовещателя-ясновидца и меняя элементы несуществующего сценария на ходу… А куда деваться?!
Сытный, вкусный донельзя вчерашний ужин и такой же завтрак позволили Никите путешествовать целый день без чувства, какого бы то ни было, голода. Он доехал почти до самых предгорий Анд и даже забрался на плато на вершине небольшой горы по едва заметной, проложенной, видимо, туристами, дорожке, где просидел в раздумьях почти три часа. Мысли крутились в голове самые разные, и все они никуда не годились. Ничего так и не решив, Никита в итоге только впал в состояние некоей апатии из-за своих размышлений.
Вернулся он в «Медиа Камино» уже вечером. Снова, как и вчера, над Андами развернулась на все небо фантасмагорично-величественная картина заката, а в зале гостиницы было так же тихо и уютно.
Зайдя в холл, Никита на этот раз, в отличие от вчерашнего вечера, уловил явственный запах кофе. Несмотря на то, что он целый день после обильного завтрака ничего не ел, все же ужинать пока нисколько не хотелось, но вот горячий кофе он сейчас с удовольствием бы выпил! Никита в задумчивости подошел к музыкальному автомату и стал читать названия песен, виниловые пластинки которых были загружены в его чрево.
– О, сеньор Дэвис, мне этот аппарат достался довольно дорого, – услышал он вдруг за спиной голос Астора, – и до сих пор не знаю: зачем я его купил?
Хозяин гостиницы с увлечением и довольно пространно стал рассказывать о том, как этот американский музыкальный автомат оказался здесь, у него в холле. Астор так подробно вставлял в нить своей истории по приобретению джукбокса разные детали, что Никита очень скоро запутался в ней и перестал слушать, для приличия кивая отрешенно головой время от времени. Все, что он разобрал в повести Астора, так это то, как некий дальний родственник из Неукена раздобыл у американских нефтяников этот музыкальный автомат еще лет двадцать назад, а полгода назад уговорил Астора купить его у него.
– Я даже не знаю, как его включать, – подытожил хозяин гостиницы, протирая стекло джукбоса салфеткой. – Вернее, он так-то работает: этот пройдоха Мигель открыл крышку тогда и с помощью куска проволоки что-то замкнул, – все внутри зашуршало, пластинка встала на диск, – и заиграла музыка, вернее, старая какая-то американская песня. Он когда обратно закрывал, чуть вот это стекло не грохнул… Я сейчас подключу к розетке… Тут даже свой аппарат имеется для подключения к нашей сети…
Астор вытащил из-за джукбокса кабель с вилкой и включил через удлинитель к розетке, потом запустил руку за музыкальный автомат – и вдруг он засветился всеми возможными светами, словно новогодняя елка.
– Красиво, не правда ли? – спросил Астор. – Вот если бы достать двадцатипятицентовую американскую монетку, можно было бы проверить, как работает монетоприемник… Бывают у меня в летний сезон туристы из США, но вот монеты никто нынче не таскает… Вот даже сейчас одна посетительница, которая на веранде пьет кофе и любуется закатом… Вернее, она не посетительница, а родственница моего старого знакомого…
– У меня вроде бы в кармане что-то было, – перебил его Никита, уставший немного от всяких подробностей в болтовне Астора. – На Аляске, знаете ли, наличные больше любят.
Ему самому стало интересно посмотреть, как работает это чудо-машина. Он вытащил из кармашка своей куртки горсточку монет и нашел среди них три штуки в четверть доллара. «Ах ты, Роберт, дорогой! – подумал Никита. – Вот ведь какой нюх у настоящего профессионала!» Он запустил одну из монет в щелочку автомата и стал искать рядом с кнопками что-нибудь знакомое. Наконец он выбрал песню «Отель Калифорния» группы «Иглз» и нажал черный квадратик рядом с этим названием. Джукбокс зашуршал, заработал манипулятор, который вытащил нужную пластинку и поставил его на диск…
– Слышите, какой чистый и натуральный звук? – спросил Никиту Астор, когда пошло волшебное вступление всемирно известной песни. Никита кивнул, соглашаясь, в ответ и сделал знак пальцем, мол, давай будем тихо слушать песню. Хозяин гостиницы также кивнул в ответ и уселся на кресло возле стойки рядом с камином. Никита же, давно не слышавший эту песню, зачарованно остался стоять напротив музыкального автомата: какие-то смутные обрывочные воспоминания из юности и из прошлых лет, вызванные мелодией и загадочным текстом, словно выключили его возможность управлять своим телом, и он простоял так, прикованный к полу, вплоть до последних нот песни…
– Очень метафоричный текст этой песни, не правда ли? – вдруг услышал Никита за спиной женский голос, и знакомый этот тембр вдруг пронзил его словно раскаленный прут от головы до пят насквозь, а женщина продолжила: – Вы не обидитесь, если я вам подарю бутылку вина?
Никита медленно повернулся – перед ним, в темноте проема двери, ведущей на веранду с другой стороны дома, стояла Николь собственной персоной. На ней была утепленная куртка бежевого цвета до колен, на ногах – кроссовки, и вообще она никак не смахивала на ту Николь, полковника ВВС США, с абсолютно властным взглядом, всегда сосредоточенная… Сейчас он была похожа на обычную женщину, проезжавшую мимо по каким-то мелким домашним делам и заехавшую в придорожное кафе перекусить. Особенно поразили Никиту то, что на глазах у нее блестели две слезинки от света джукбокса.
– Вы удивлены моим предложением? – спросила Николь, она же – Анита. – Не удивляйтесь. На самом деле все просто…
– Это я про нее говорил вам, сеньор, – встрял в разговор Астор. – Позвольте мне ее представить. Анита Вебер, двоюродная племянница моего старого компаньона Артура Вебера, который мне поставляет отличный шираз… Я и сам впервые с ней познакомился сегодня. Честно говоря, я даже не знал, что у Артура есть родственница в США, хотя…
Анита строго посмотрела на хозяина гостиницы холодным властным взглядом, и тот кивнул головой и замолк.
– Принесите, дядя Астор, в подарок сеньору самое лучшее красное вино из ваших запасов и подайте нам к нему самое нежное мясо.
Хозяин гостиницы поджал губы и молча растворился в полумраке зала.
– Я не позволю себе ничего лишнего, если предложу провести со мной на веранде с полчаса: я хочу вас угостить вином и ужином, – глядя в глаза, спросила Анита, подойдя к Никите поближе.
Никита, весь день размышлявший о том, как приблизиться вообще к этой женщине и попробовать с ней познакомиться, даже в самых смелых мечтаниях не мог предположить, что этот самый день закончиться таким образом. Он, совершенно растерявшись, никак не мог найти хотя бы слово, чтобы ответить ей.
– Вы, я вижу, никак не возьмете в толк, почему я к вам подошла и предложила вино, а теперь даже хочу угостить ужином? – продолжила Анита, видя растерянное состояние незнакомого ей мужчины. – Вы не назовете свое имя, а то вы знаете, как меня зовут, а я – нет.
– Если вам угодно, то меня зовут Хенри, Хенри Дэвис. Можно Гарри, а можно и Энрике…
– Так вы американец?
– Да, из Аляски. В какой-то степени охотник…
– Вы знаете, я привезла по просьбе дяди сюда две дюжины бутылок красного вина, – перебила его Анита, собираясь все же разъяснить свое необычное предложение. – Уже поздно, сами видите, но Астор предложил кофе и вкусные ореховые печенья по-итальянски, а заодно полюбоваться чудным закатом на его веранде. Закат действительно изумителен. Любуясь ею, я как будто переместилась в некое иное измерение, где нет никаких тревог и волнений… В какой-то момент мне подумалось, мол, ко всему этому зрелищу сейчас бы саундтреком включить песню «Отель «Калифорния». И о чудо! – она заиграла. От неожиданности я расплакалась: мне никогда не было так хорошо в жизни… Не знаю, может глубоко в детстве… Когда кончилась композиция, я даже подумала про себя, что это была слуховая галлюцинация. Я зашла сюда, и увидела вас напротив джукбокса… Я понятно разъяснила?
– Вполне, – ответил Никита и смущённо улыбнулся.
– Так вы согласны поужинать со мной?
– Разве может мужчина отказать женщине? – вопросом на вопрос ответил Никита. – Только будет совсем поздно. Вы не боитесь ездить по извилистым горным дорогам.
– Ну, не знаю…
– А что не знать? – послышался жизнерадостный голос Астора. – Вот вино от Артура Вебера 1999 года. Есть еще одна бутылка…
– Вас устроит тысяча долларов за штуку? – спросила Анита недовольным тоном.
– Думаю, что да, – рассмеялся хозяин мотеля. – Насчет «не знаю»: у меня есть еще четыре свободных номера. Вам, дорогая Анита, я предлагаю бесплатно любой из них – живите хоть месяц!
Анита грустно улыбнулась и пропела последние две строки из песни «Отель «Калифорния»: «… вы можете освободить номер в любое время, но уйти отсюда не удастся вам никогда».
– А можно прослушать эту песню еще раз? – умоляюще взглянула она на Никиту.
– Можно даже два раза, – ответил он, показывая две оставшиеся монетки в четверть доллара.
Пока повторно слушали музыку, болтали о разных ничего не значащих пустяках, – закат над Андами погас, и стало быстро темнеть. Астор включил свет на веранде, а потом вынес Никите и Аните, которые уселись там за стол, большое блюдо с разными мясными колбасками, чистые тарелки, вино и два бокала.
– Выпьем за наше необычное знакомство? – как бы вопрошая, предложила Анита, когда Астор, открыв бутылку и налив в бокалы вино, тихо удалился с веранды. – Надо непременно выпить этот бокал побыстрей, а то становиться прохладно.
Они чокнулись бокалами, и Анита выпила почти все содержимое сразу; Никита же только пригубил.
– Я не особый ценитель вина, – сказал он, – но могу сказать, что вино довольно вкусное. Особенно интересно чувствовать послевкусие: оно словно переливается на корне языка разными нюансами – сперва что-то пряное, словно черный перец, потом вкус вишни и…
– Еще чувствуется ваниль, – поддержала Анита, наливая в свой пустой бокал новую порцию вина и добавив немножко Никите. – Вы меня извините, что я выпила сразу: так вино не пьют.
Она на этот раз долго нюхала пары вина из бокала, потом чуть пригубила и, не глотая, задержала дыхание, глядя на, появившиеся на ясном небе, звезды.
– Вот теперь я полностью почувствовала этот нектар, – отметила она, проглотив вино. – Это вино делает брат моего деда… Так вы, значит, охотник из Аляски? Странно, что мне ни разу не довелось побывать у вас. Вроде бы исколесила и нашу страну, и весь мир вдоль и поперек, а Аляска осталась как-то сбоку…
– Честно говоря, я не совсем охотник, если иметь в виду охоту как средство для жизни, – ответил Никита. – Я организовываю охоту для других людей, у которых очень много денег и оттого те не знают, чем бы им еще побаловаться…
– А семья у вас есть? – не особо слушая слова Никиты, перебила его Анита.
– Раньше была, а сейчас жена с дочкой живут в Канаде. Короче говоря, мы в разводе около десяти лет уже…
Никита стал на ходу сочинять подробное эссе про жизнь егеря на Аляске, опираясь на свой опыт таёжного охотника и на ту информацию, которую выдал Роберт для изучения наизусть в Мендосе. В какой-то момент, увлеченный своей импровизацией, – он даже сам удивился открывшемуся таланту фантазировать, – Никита краем глаза заметил, как Анита усилием воли пытается скрыть приступы зевоты.
– Вам неинтересно, как живет человек по имени Хенри Дэвис на Аляске, Николь? – спросил очень спокойно Никита.
– Нет-нет, что вы! Очень даже интересно. – Замахала рукой Анита, но вдруг всем телом дернулась, словно ее ударило током, отчего чуть не смахнула на пол свой бокал. – Что! Что?! Что… вы… вы… ска… сказали?
– Что с вами? – как бы ничего не понимая, с озабоченным видом, спросил Никита. – Я просто хотел узнать, не скучно ли вам со мной? По-моему, вы уже стали жалеть о своем решении остаться здесь ночевать. Видимо, зря я так увлекся описаниями прелестей Аляски…
– Я не про Аляску. Вы меня назвали Николь!
– А, вот вы про что, – все также наигранно, но не переигрывая, сказал Никита. – А что здесь странного? Я просто решил, что вы отвыкли от имени, которое дали вам родители, и хотел как лучше – вот и все.
Анита пораженно уставилась на Никиту, не зная, что ответить. Привыкшая всегда подчинять вокруг всех, которой подчинялся один из самых секретных баз США, стоявшая по своему статусу выше президента США, так как входила в ближний круг самых влиятельных людей мира сего, – она сейчас находилась в состоянии абсолютной растерянности. Прошло минуты две в полной тишине. Затем Анита стала медленно расстёгивать боковой карман куртки.
– Не надо вызывать охрану, тем более нет необходимости доставать пистолет, – таким же спокойным голосом, как и до этого, предупредил свою собеседницу Никита. – Если вас так сильно потревожил мой переход на имя Николь, то я обещаю впредь обращаться только как Анита. Кстати, охрану вы оставили в Сан-Хуане, не так ли? Долго они будут добираться сюда на ваш вызов…
– Значит, вы разведчик? – немного придя в себя и стараясь держать себя в руках, спросила Анита неуверенным голосом. – И видимо, вы – русский…
– Если вас это успокоит, пусть я буду русским разведчиком. Хотя, в США я чистокровный американец, а здесь мне нравится быть аргентинцем. Но если честно, то я не разведчик, вот только, думаю, если бы я был разведчиком, то вы бы очень быстро успокоились, не так ли? Все-таки, вы, люди, не любите, когда что-то не вписывается в обычное объяснение природы вещей, а жаль…
– Я совершенно ничего не понимаю, о чем вы вообще говорите, – перебила его Анита. – А сами себя вы не считаете за человека, так? Все же вы мне можете растолковать, если вы не представляете ни одну из разведслужб мира, откуда вы знаете мое, скажем так, служебное имя? Оно известно очень узкому кругу людей…
– Вы помните, как в январе, например, вы были в известном вам особняке в Новой Зеландии в обществе двух пожилых джентльменов? – отметив про себя, что собеседница чуть успокоилась и готова воспринимать дальше его слова, Никита продолжил свою игру. – Вы тогда их еще удивили своим гражданским костюмом цвета марсала, если я ничего не путаю в цветовых ваших названиях. Вижу, что помните… Я был там рядом с вами. Я даже помню, как вы вышли после своего отчета из зала, и те два джентльмена отметили, что военная форма полковника ВВС США вам больше подходит по фигуре. Я могу сказать, что они были правы – военная ваша форма отчетливее подчеркивает вашу женственность, как бы это ни странно звучало.
– Что вы такое опять говорите? Там нас было всего трое, и попасть туда чужому человеку в принципе невозможно! – каким-то не своим голосом почти простонала, немного заикаясь при этом, Анита.
– Вы не верите моим словам, а как вы можете поверить тому, если я прямо скажу, кто я? Вот потому и я стараюсь изо всех сил вас подготовить к тому, чтобы вы сами стали догадываться: кто я на самом деле. – Пытаясь немного успокоить женщину, Никита нежно взял ее за руку. – Вы включите свою способность анализировать мои слова, не пугаясь. Кстати, я потом находился рядом с вами в салоне самолета, а потом мы вместе ехали в машине вплоть до Пайн Гэпа… – Никита стал подробно описывать то путешествие в январе. Закончив свой монолог, добавил: – И вообще, я знаю о вас почти все, могу даже сказать, какой цвет белья вы носите. Но я не хочу сейчас говорить о таких мелочах, хотя, признаюсь честно, про вас мне было бы гораздо интереснее рассказывать, нежели описывать жизнь охотника из Аляски, про этого беднягу Хенри Дэвиса…
Никита замолк, подметив, что Анита снова впадает в состояние ступора и перестает воспринимать его слова.
– Каким образом вы могли находиться в самолете рядом со мной? – зашептала она, как будто разговаривая сама с собой, уставившись куда-то в темноту ночи. – Это же невозможно. Я там была совершенно одна, и даже пилоты не имеют права заходить ко мне без предварительного запроса и моего разрешения… Но откуда вы знаете такие подробности?… Ни один человек не мог это видеть…
– Провести почти шесть часов в самолете было довольно утомительно, – как бы пытаясь скрыть зевоту, отметил Никита, – и только ваше присутствие там меня, можно сказать, забавляло. Впрочем, я говорю не то… Жаль, что вы, люди, видите только то, что вам разрешено видеть, а вокруг столько всего интересного. Вы вот, например, всю жизнь занимаетесь космосом, но вам никогда не удастся побыть на поверхности даже Луны, не говоря уже о Солнце! – Никита стал подробно описывать ту картину, которую сам наблюдал своими глазами, находясь над поверхностью нашей звезды. Затем, закончив описывать солнечные протуберанцы, немного подумав, уже стал фантазировать: – На самом деле космос – не пустое темное пространство: там все заполнено, как бы сказать понятнее…, скажем, энергией. Черные дыры -так вы называете обычные энергетические воронки, – связанные с пространством иного измерения, отвечают за круговорот этой самой энергии. Они поглощают лишнюю материю и само пространство, а затем эта энергия уже, словно родник на земле, подпитывает такие звезды, как ваше Солнце, а также и планеты… Пытаясь проще объяснить, я, видимо, вас запутал только, не так ли? – Никита бросил взгляд на Аниту и затем выпил пару глотков вина. – Вижу, что вам это очень сложно понять… Давайте лучше предметно остановимся на астероиде, который сейчас летит в сторону Земли. Здесь все просто: кусок небесного тела, к которому вдобавок вы умудрились за долгие десятилетия прицепить кучу ядерных зарядов, двигается по замысловатой траектории, которую вы и ваши предшественники подправили так, что он, по вашему замыслу, должен влететь в атмосферу вашей планеты в определенной точке… Да-да, это тот самый астероид, которому вы отдали почти шесть лет вашей жизни, просидев в Пайн Гэпе…
– Так кто же вы на самом деле, если вы говорите так, как будто не имеете ничего общего с людьми? – перебила его Анита. На лице ее появились белые пятна, видимо, от паники, вызванные словами Никиты.
– Разве это так важно? Мы сейчас рассуждаем не обо мне, а о вашем астероиде, – довольно строго и твердо произнес Никита. Потом, немного подумав, уже обычным голосом грустно добавил: – Если вам так это интересно, то извольте: таких как я, вы называете ангелами.
Анита сперва нервно засмеялась, потом резко сжалась так, как будто бы кто-то ее испугал до состояния абсолютного ужаса. Белые пятная на лице слились в единую неподвижную алебастровую маску, и только глаза беспомощно глядели на Никиту.
– Вы и ваши кураторы уверены, что ваши планы на этот раз осуществятся, но это не так, – продолжил Никита, с тревогой оценивая состояние собеседницы. – Случится так, что, подлетая к Земле, ваш астероид коснется области, которую вы называете точкой Лагранжа. Там он столкнется подряд с несколькими космическими осколками, вернее сказать, он попадет в облако мелких осколков, отчего его скорость чуть-чуть измениться. Также обрушится шурф, на дне которого находится заряд для подрыва астероида в случае катастрофической ситуации, а кроме того будут повреждены оба спутника связи, и вы совершенно не будете иметь даже представления, как этот объект приближается к Земле. Да, вы ничего не будете знать о нем, пока он, вместо того, чтобы упасть в районе Восточной Европы, обрушиться прямо на штат Юта. От страшного удара все западное побережье США и Канады уйдет под воду; здесь, в Андах, начнется такое землетрясение, что от Чили ничего не останется, а возникшее цунами смоет половину Аргентины… Впрочем, что я буду вас пугать: вы и сами отлично представляете, какие разрушения ждут ту часть вашей планеты, которое вы окрестили Западным полушарием. Так что, вы очень хорошо обдумайте мои слова и скажите: вы действительно хотите этого?
– Если вы тот, кем так категорически себя определили, то, что вам стоит взять и прямо сейчас разрушить этот астероид? – еще больше заикаясь от волнения, спросила Анита, при вдохе глотая воздух и из последних сил пытаясь владеть своим разумом.
– Я в явном виде не могу вмешиваться в ваши дела. Я могу только наблюдать, – спокойно парировал Никита, и он говорил сущую правду про себя в данный момент. – Вы должны сами исправить ваши безумные ошибки, и вам дана в этом полная свобода воли – свобода выбора… И бойтесь Дня Гнева, взывая вмешаться в ваши злые дела…
Никита замолк, затем медленно допил вино из своего бокала и разлил себе и Аните оставшееся содержимое бутылки, вернее, вина там было полбутылки, но винные бокалы были такие, что каждая могла запросто вместить полную бутылку.