Вебсик. История третья. Башни Меера. Часть 2

Земля. Ион и Зет

Я уже упоминал, что у наших близнецов от пережитого остались только отрывочные воспоминания. Регистраторы тоже не всё смогли записать, видимо среда влияла на их системы. Мне удалось создать по нескольким источникам реконструкцию событий, которая, к сожалению, тоже отрывочна.

…Силовой купол над башнями был небольших размеров, но повышенной плотности поля, из-за чего внутри было рассеянное освещение. «Сумеречная зона», подумал Ион, обходя расставленные по периметру генераторы. Через несколько часов он передаст дежурство брату, а сам, наверное, наружу выходить не станет – поспит немного и опять за работу. Свернув на радиусную дорожку, Ион быстро достиг небольшой вытянутой площадки, устроенной между башнями. Первую, которая со сканером, уже всю отмыли от копоти пожара. Со второй дело было сложнее – бегство кота Леонардо внесло серьёзные коррективы – её не трогали.

Когда они впервые проникли в подземелье первой башни через кошачий лаз, то обнаружили в нём канал с биомассой, передвижную платформу со сложной пирамидой из кристаллов и плоские металлокерамические панели по сторонам канала, расставленные через равномерные промежутки. Для исследователей в подземелье сделали отдельный герметичный вход, чтобы не нарушать микроклимат. В кошачьем логове были установлены автоматические камеры, ведущие постоянное наблюдение. В самом подземелье, несмотря на его внушительные размеры по ширине и длине, высота по бокам канала была чуть больше метра. Сводчатый потолок поднимался над серединой канала и пирамидой, стоящей на шестигранной платформе. Ион покосился на установленную рядом с башней полупрозрачную бочку с тремя местами операторов «минимаксов», запущенных в подземелье. Сейчас работал только один. Ион поднялся по ступенькам, и круглая стена услужливо сдвинулась вбок, открывая проход. Внутри было свежо и прохладно, тихо шелестел кондиционер.

– Привет, Георг! – сказал Ион, узнав сотрудника. – Как обстановка?

Оператор заблокировал консоль и осторожно снял с лица полумаску.

– Повторил замеры, – сказал он, пожимая протянутую руку. – Ион, она растёт. Нет никаких сомнений. Если будут такие темпы, то завтра к вечеру канал будет переполнен. Туби и Янди ушли на обед, когда вернутся, то попробуют пролезть до противоположного конца канала.

Ион кивнул головой. Дело в том, что в плане канал с биомассой напоминал песочные часы. В середине было узкое место – «горлышко», где рельсы платформы едва отступали от стены. «Минимаксы» – универсальные исследовательские роботы – там пролезть не могли. Инженеры придумали такой трюк: два минимакса одновременно ползли по бокам канала, по рельсам, на колёсах одного борта, распирая друг друга раздвижной штангой, чтобы не свалиться в него. Этот трюк операторы уже несколько дней репетировали снаружи и добились почти полной синхронности. По плану через один-два дня они должны были начать исследование канала под второй башней, но сейчас это откладывалось. Теперь Ион и Зет хотели доставить туда роботов только для контроля ситуации на другом конце канала.

– Нам нужно её удержать и снять купол. Георг, что ты вчера говорил про температурную неравномерность?

– Ну, в «горлышке» на несколько градусов холоднее, и она там растёт медленнее. Давай попробуем закачивать через шлюз холодный воздух, чтобы снизить температуру?

– И убьём микроклимат?

Георг не ответил. Ион рассматривал выведенную на экран панораму подземелья.

– Георг, а температуру на поверхности этих пластинок по бокам мерили?

– Конечно. Хотя, странные пластинки, скажу тебе. Очень напоминают излучатели, если бы не одна особенность…

Ион вопросительно поднял бровь.

– Там внешний слой – биметалл. Я бы сказал, что это температурные стабилизаторы.

– Георг, их можно сломать?

Оператор пожал плечами.

– Сломать всё можно. А зачем?

– Нам нужно поставить свои холодильники. Три холодильника от генераторов купола. Это единственное, что мы можем пропихнуть через шлюз, не разваливая тут всё окончательно.

– Если сдвинуть платформу к «горлышку», то по торцу канала вполне встанут, – предложил Георг. – Вопрос в том, чем сдвинуть платформу. Колёс у неё нет. Она просто лежит на рельсах. Тяжесть неимоверная. Как она вообще двигается – можно только догадываться.

– Видимо, появляется какая-то смазка, и она скользит, – предположил Ион. – Ясно, что «минимаксы» её не сдвинут. А если генераторы поставить в промежутках между теми пластинками? Два промежутка – два генератора. А третий вообще по центру канала на платформе. Попробуешь?

Георг кивнул головой. Ставить-то придётся «минимаксам».

– Ион, а твои генераторы разве не убьют микроклимат? – поинтересовался он. – Протащить шланг от кондиционера куда проще.

– Тут нужен резкий удар холодом, – пояснил Ион. – Воздуходувка такого не даст. Или генераторы, или жидкий азот. Но азота у нас нет…

– Есть, – возразил Георг. – Не далее как вчера видел несколько баллонов с надписью «Азот».

– Это нам для сварки дали заботливые снабженцы, которые наивно полагали, что тут всё из нержавейки и меди сделано, – хмыкнул Ион. – На худой конец останется только придушить им биомассу. В условиях Марса она вряд ли смогла бы существовать. Для заморозки эти баллоны не годятся.

– Может, вообще, «горлышко» попытаться заморозить? – предложил Георг.

Ион поскрёб затылок. Предложение выглядело заманчивым…

…Роботележка привезла последний генератор. Купол стал заметно светлее, но активность биомассы выросла. Зет, Георг и трое техников «курочили» привезённые генераторы силового поля, буквально выдирая из них холодильники. Это были компактные, но очень неудобно расположенные в генераторах блоки: вряд ли конструкторы машин предполагали, что их кто-либо сообразит использовать отдельно. Первый холодильник уже отправили на место новой службы, и операторы «минимаксов» скоро сообщили, что в его зоне рост биомассы немного замедлился. От холода бурая поверхность биомассы изменяла окраску и приобретала дымчатый оттенок. Вообще, как выглядит биомасса, точно сказать никто не мог: её цвет менялся. Чаще всего он был бурым, но в одно из дежурств Зет увидел красивый изумрудный цвет, как в кристаллах на обручах. На месте бывших в Соловье муляжей крепостной стены и водокачки остались довольно большие «лужи» чёрного цвета, на солнце они казались чернее, чем при искусственном освещении. Учёные, входившие в созданную экспертную группу, допускали, что биомасса могла возникнуть из прямого контакта земных биоактивных веществ с кристаллами, имеющими внеземное происхождение. До сих пор нигде кристаллы непосредственно с биомассой не контактировали, даже тут они были разделены каменной платформой. Зет вспомнил один из споров с братом, который утверждал, что Мееры могли случайно обнаружить новые свойства, разделив кристаллы и биомассу – один из членов их команды был крупным специалистом по фильтрам и мембранам.

– Ну, чего у тебя? – раздался голос Иона.

Он показался в операторской с мокрыми волосами – видимо, сгонял под краном остатки короткого сна.

– Скукожилась маленько, – отозвался Зет. – Мы тут с тобой вдвоём справимся, начинай эвакуацию персонала из купола.

Ион кивнул и передал сообщение по громкой связи. Вывести десяток человек – не проблема. Проблема самим потом вылезти, но об этом лучше не думать.

– Давайте, мы останемся? – показались в проёме двери Туби и Янди. Ион вместо ответа скорчил зверскую гримасу, и девушки исчезли. Подождав, пока все выйдут и отлетят на коптере к санаторию, братья засели за манипуляторы «минимаксов», размещая остальные холодильники. Труднее всего им далась платформа. Зет привёз на тележке скафандры и доложил Кивину о готовности.

– Биомассу мы в корыто загнали, но щетина растёт что-то быстро. – Зет недовольно потёр подбородок. – Видимо, тут действительно всё ускоренно стареет. Внутри мы всё уже свернули, все автоматы отведены из зоны работ. Персонал весь выведен. Мы сейчас с Ионом влезаем в скафандры полной защиты и подаём сигнал на снятие купола. Два дня почти провозились…

Ему показалось, что Вика и Ника там стояли рядом с Юрой, но уточнять он не стал. И тут в разговор вклинился резкий высокий голос:

– Говорит Леонардо. Люди должны занять места в капсуле. Выйти через двадцать минут по её времени. Не мешкайте, иначе я не успею вызвать коллапс и погасить разрыв. Спасите наши разумы. Прощайте. Вы мне нравились.

– Зет, Ион, дуйте в капсулу! Разбираться будем потом! Вебсик! – громко сказал Кивин и связь оборвалась.

– Что значит – «дуть в капсулу»? – поинтересовался Ион, отводя «минимаксы» в шлюз и закрывая его гермозатвор. – В ней есть, куда дуть? Зет, даю полную мощность на «холодилы».

– Ион, капсула открыта, – сообщил Зет, рассматривая изображение на экране. – Кота не видно.

– Так что решаем – в скафандры или в капсулу? Судя по полыханию купола, тут будет лихо…

Зет рывком стащил скафандры с тележки и крикнул брату:

– Садись, философ! Живее!

Ион ещё медлил, но Зет уже принял решение. Помогла молния, которая с треском ударила в операторскую «бочку», – Ион без понуканий вскочил на платформу, и тележка на полной скорости понеслась ко второй башне. Прямоугольный люк был открыт, никаких оградительных линий не горело. Из люка падал мягкий тёплый свет. Молнии время от времени заливали купол мертвенно-белым светом, и потом было видно, как струящиеся искорки ещё сползают вниз. Как только они покинули тележку, то в неё ударил разряд, от которого оба близнеца буквально влетели в освещённый люк капсулы и упали на её «качели». Они сразу качнулись и люк начал закрываться…

…Как только дверь капсулы закрылась, то на ней возникли цифры отсчёта времени. Если верить коту, выйти надо было через двадцать минут. Но минуты на двери ползли, как сутки… Раздался тихий гул. Внутри было совершенно пусто.

– Как выходить-то, ты знаешь? – спросил Ион.

– По логике – так же, как войти, – отозвался Зет. – Просто встать с этого дивана. Жаль, что питание тут не предусмотрено, видимо. И внешний обзор…

Не успел он произнести эту фразу, как на стене образовалась прозрачная полоса.

– Здорово! – восхитился Ион. – Ежеминутно передаётся наружная картинка. Понятно, что этот котяра испугался грозы и вылез. А то бы сидел себе…

– Мне другое интересно, – сказал Зет. – Каким образом те десять стариканов умещались на этом диванчике, на котором мы с тобой вдвоём плотно сидим? Или он предназначался для какого-то одного дежурного старикана, который перевозил их всех в светлое будущее в сжатом и упакованном виде?

– Или для кота, – серьёзно ответил ему Ион. – Ты не подумал, что он и мог быть тем «перевозчиком»?

Зет не ответил. Он внимательно изучал свой подлокотник на «качелях». Там было на что посмотреть. Узкая панель была буквально усеяна нарисованными значками в квадратиках и прямоугольниках, что напоминало сенсорную клавиатуру. Выбрав один, с динамиком и плюсом, Зет предположил, что это регулятор громкости и осторожно нажал на него. Но ничего не произошло. Так же безрезультатно отреагировали и остальные кнопки. Ион хотел было дотянуться и посмотреть на панель брата, но тут мигнул свет, обзор пропал, и вместо него на стене появилось предупреждение: «Просьба не изменять положение, если нет отмены стабилизации Времени».

– Понял? – хмыкнул Зет. – Сиди смирно!

– Ай-ай, сэр! – отозвался Ион.

– Давай одновременно нажмём на «Громкость», – предложил Зет. – Ты со своей стороны, я – со своей.

Нажали. И вздрогнули от бесплотного голоса: «Просьба не изменять положение, если нет отмены стабилизации Времени». Ясно, нажимать надо синхронно. Братья углубились в изучение кнопок. Вскоре их ждал ещё один сюрприз. На стене возникла фотография молодой девушки в военной форме, сидящей в «качелях».

– Кажется, я её знаю, – растерянно произнёс Зет.

– Угу, я тоже, – подтвердил Ион. – Это Милена Кисс, администратор Лунопорта-10, которая его взорвала и нас с ним. Как интересно… На ней форма Космических сил США. Это конец двадцать первого века. Чуешь?..

Обоим вспомнилась находка, которую сделали тут Кивины с Ростиславом Петровичем. Винтовку там нашли, вещмешок – дети развлекались игрой в войнушку. Кивин тогда говорил что-то про связь с какой-то дамой в гостинице. Но подробности ни один из братьев не помнил.

– По крайней мере, мы точно теперь знаем, что без неё тут не обошлось, – проговорил Зет. – Но тогда выходит, что этой капсуле более двух веков и вовсе не Мееры её сделали.

– Выберемся – будем искать предметно, – ответил Ион. – А «пожрать» ты кнопки не видишь?

– Не вижу. Кнопки «сортир» тоже, кстати. Недоработали разработчики. Не обеспечили элементарные жизненные потребности…

– Вернём обзор, давай, что там за бортом?

За бортом уже светлело. Грозы видно не было. И сидеть оставалось менее десяти минут.

– Нажми кнопку с «книжкой», – попросил Зет.

Перед ними на стене возникли десять иконок. «Жан Меер… Жак Меер… Бруно Сонне… Кристофер Адамс…», медленно прочёл Ион и воскликнул:

– Зет, ты – гений! Это их материалы!

– Что я – гений, приятно слышать. Но как их оттуда извлечь? Мы скоро уйдём, а они тут останутся до следующего прыжка.

– Скорее – до следующей остановки, – поправил брата Ион. – Смотри, идея…

…На двери зажглось «00.20.00». Близнецы переглянулись, вздохнули и встали. С тихим гулом открылся выход. Их встретило безмятежно голубое небо, лёгкий ласковый ветерок, полная тишина и запахи леса, которые под куполом совершенно исчезли. Перед башней лежали остатки сгоревшей от удара молнии роботележки.

– Мы – живы! – возвестил Ион, разглядывая бородатого и лохматого брата. – Осталось уточнить, живо ли человечество…

– Увы, пока сделать это невозможно, – откликнулся Зет. – Коммуникаторы полностью разряжены, что мой, что твой.

– Выбираться надо и вылезать отсюда. Только девушки нас не примут.

– Почему?

– А ты посмотри на свою бороду и волосы.

– Ранняя седина – к долгой жизни, а бороды когда-то в моде были. Это из-за скафандров их брить начали. Ты готов стать родоначальником новой моды?

Они вышли к первой башне и убедились, что молнии поработали основательно. Всё, что горело – сгорело. Здесь сильно пахло жжёным пластиком. На земле лежали сброшенные с тележки скафандры. Ион поднял один из них, зафиксировал стоячее положение и раскрыл гермокрышку на спине, через которую в скафандр влезали. Просунув руку в шлем, он вытащил переговорное устройство. Оно работало.

– Широкополосную включи, – посоветовал Зет.

– Всем, всем, всем! Сотрудники Службы безопасности Земли Ион Петерс и Зет Петерс просят выйти на связь! Всем, всем, всем! – начал говорить Ион, но почти сразу был оглушён голосом Юры Кивина:

– Ион, Зет! У нас с Владой родились двое мальчишек!!!

– Живы, значит, – облегчённо выдохнул Зет и обнял брата.

Луна. Штефен Роберт, Олег Дегов

Старый планетолёт, ставший штаб-квартирой экспедиции после взрыва лунной базы, оказался очень удобным приобретением. Ходовую рубку быстро переделали под диспетчерскую, а навигаторскую забрал себе Мигель Ричи. Конечно, после просторных помещений лунной базы, маленькие двухместные каюты и узкие проходы космического трудяги, покрытые поношенным травмобезопасным пластиком, выглядели по-спартански, но на это никто не обращал внимание. О тесноте вспоминали только тогда, когда что-нибудь не пролезало, или некуда было поставить. Олега настолько впечатлило жилище, предоставленное на базе Миху и Ханни, что он, недолго думая, сделал нечто подобное в одной из пустующих кладовок корабля на третьей палубе – натянул на стены и потолок видеопластику, развернул на покрытом «травяным» настилом полу свою марсианскую палатку и… вскоре приобрёл соседа в лице Штефена Роберта, которому это всё очень понравилось. Со Штефеном Олег сдружился, так что проблем совместимости не возникло. В качестве «вступительного взноса» инженер притащил из чудом уцелевшей оранжереи базы натуральное бревно и несколько кустов в кадках, чем немного материализовал видеопластические иллюзии Дегова. Свою одноместную надувную палатку-иглу Штефен поставил под кустом сирени.

Все проходческие задачи были решены, и Штефен ожидал, что со дня на день поступит команда вернуться на Землю. Работать во Внеземелье он никогда не стремился. Пока было время, инженер обдумывал свой план снятия двигателя с планетолёта, чтобы в машинном отделении оборудовать конференц-зал. Пока все идеи «спотыкались» о зеркало отражателя фотонного привода, которое было несъёмным элементом конструкции корабля. Сидя на брёвнышке, инженер задумчиво сосал колпачок сенсорного пера, которым рисовал очередной эскиз на планшетке.

Дегов пришёл и принёс новости. По его словам, в Загорном надо было срочно снимать купол с башен Меера. Он разрушал энергетический баланс и вызвал стихийный рост биомассы. Там назревал природный катаклизм. Выяснилось, что дом Вебсика не мог обеспечить сохранность разделённых разумов – ему не хватало энергии. Чтобы снятие купола не добило дом, Вебсик просил разместить в фокусе пирамидок Мемориала количество минерала в размере кубического корня от объёма биомассы. Олег предположил, что Вебсик хочет повторить попытку копирования разумов, которая не удалась с Ростиславом Петровичем.

– Олег, это там, где Томас ставил свои приборы?

– Я не знаю, где это. Томас был до меня. Спрошу Мигеля.

– Объём биомассы Земля сообщила?

– В том то и дело, что одни не знают. У них там приборы показывают, что глубина ванны уже десять километров. Чушь, конечно. Но у меня есть свои идеи. У тебя есть герметичное иглу для наружных работ метров двадцать пять в диаметре?

Штефен задумался. С собой они такие палатки не брали. Но недалеко от мемориала остались несколько палаток, развёрнутых во время эвакуации базы. Вроде, они большие.

– Попроси кого-нибудь добраться и уточнить, – сказал Дегов. – А нам с тобой, друже, пора таскать камешки и складывать пирамиду.

– Хоть примерный объём скажи, – попросил Штефен. – Резать ханнерит – сам знаешь, он покрепче алмаза будет…

Когда Олег назвал цифру, Штефен только присвистнул.

Ханнерит можно было только дробить. В нескольких местах к глыбе подводились излучатели гравитационных разрушителей, давался синхронный импульс, и в образовавшуюся сеть трещин вставлялись клинья, которые откалывали неровные куски. Помогали все члены экспедиции. Виктор Панов и братья Сенна с Оле Луком отправились на грузовом транспортёре за брошенной палаткой. Вскоре они её установили и соединили гермовход со штреком, пробитом в самом начале. Куски и кусочки минерала передавали на поверхность по цепочке – времени на настройку роботов не было. Да и нужного количества роботов тоже. Дегов нарисовал на полу палатки контур гексагона и вместе с Брандтом и Лориным плотно укладывал поступающие снизу куски минерала.

– Ну, остаётся только уповать на то, что всё сделали правильно, – сказал через десять часов тяжёлого труда Дегов, осматривая получившееся сооружение. Верхние куски уже укладывали манипулятором, чтобы не обрушить сооружение. Мигель, ты готов? – вызвал он планетолёт.

– Готов, – отозвался Мигель. – Все три точки под наблюдением. Отходите!

Люди очень устали, но отдыхать никто не шёл. Мигель поставил под наблюдение три точки, ранее связанные с уничтоженным супермозгом «форточки» – Мемориал, развалины лунной базы и горную область с разбитым объектом, который когда-то нашли наши стажёры. Но энергетический канал возник только над мемориалом. На экране ходовой рубки люди увидели, как от Земли в палатку с пирамидой «воткнулся» и ввинтился спиральный конус. Потом, по записи, восстановили его структуру более детально. Всё длилось какие-то мгновения.

– И всё? – огорчённо сказал Виктор.

– Всё, Витя, – ответил ему сидевший рядом Брандт и похлопал паренька по колену. – Исторический момент закончен, можно идти спать.

– Именно – момент, – широко улыбнулся Мигель. – Возможно, что это была первая телепортация макрообъектов на космические расстояния.

Когда Дегов снова попал в палатку с пирамидой, то он присвистнул от удивления. Сложенная из кусков камня конструкция сплавилась в один полупрозрачный шестиугольный кристалл, увенчанный трёхгранной пирамидой, внутри которого смутно проглядывались очертания десяти дисков…

Глава 27. Дневник лейтенанта Шеддарда

Мой отчёт Ростиславу Петровичу не понравился. Но внуки сделали нашего деда более покладистым. Смотря на меня своим «знаменитым» взглядом, он только сказал, что Союз Континентов «такое не воспримет» и надо «переделать». Я и сам уже это понимал.

– Посмотри, тебе будет интересно, – вдруг сказал Ростислав Петрович, пододвигая ко мне пластиковый конверт.

– Что там? – поинтересовался я.

– Дневник лейтенанта Шеддарда, – ответил дед.

Фамилия мне ничего не говорила. Я кротко кивнул, взял конверт и вытащил из него несколько видеостраниц. Наугад взглянул на первую. Почерк разборчивый. Начал читать.

«3 июля.

Ну вот, я получил свой серебряный прямоугольник Первого лейтенанта – First Lieutenant. Выпускали нас из училища ускоренно, но за два года, проведённые там, я не раз думал о том, какой чёрт дёрнул меня после разрыва с Мэгги прийти на вербовочный пункт в Чикаго. Моё дело попало к седовласому капитану, он вызвал меня к своему столу и спокойно меня разглядывал, давая мне власть полюбоваться на его мундир с эмблемой Космических сил и два серебряных ромбика на плечах.

– Вы компьютерщик, Шеддард? – наконец спросил он.

Я вежливо пояснил, что к компьютерам отношение имею, конечно, но я не «железячник», я закончил колледж по робототехническим системам, и мне…

– Шеддард, – остановил меня капитан, – Космические силы могут вам предложить работу по созданию лунной базы. Я не сомневаюсь, что у вас хорошая подготовка, но работа во Внеземелье потребует специального обучения. Вы согласны стать военным инженером-строителем?

– Сэр, прошу разрешения подумать, – неожиданно для него ответил я.

– Я думал, что услышу: «Ай-ай, сэр!» – усмехнулся он. – Впрочем, хорошо. Думать – сутки. Жду вас.

Через сутки я, к ужасу моей мамы и всех моих тёток, которые хором его поддержали, стал рекрутом. Первые сутки в армии запомнились буквально по минутам. Начались они с команды сержанта в аэропорту Сан-Диего:

– У вас минута, чтобы залезть в мой автобус, время!

Я быстро усвоил, что рекруту нельзя говорить, пока к нему не обратятся, нельзя чесаться, как обезьяна, нельзя глазеть по сторонам. После каждой команды надо кричать: «Ай-ай, сэр!» («Так точно, сэр»). Месяц муштры привёл к тому, что я мог пробежать 5 километров за 28 минут, прокачать пресс 55 раз за две минуты, и подтянуться не менее трёх раз за минуту. Что кругом были пальмы, зелёные газончики, огни небоскрёбов Сан-Диего, и каждые 25 минут всё заглушали старты расположенного неподалёку военного космопорта, мы не видели и не слышали – в нашей жизни были только минуты.

Вчера приснилось, что марширую со своим взводом, отбивая, как робот, ровную дробь замшевыми ботинками под заклинания инструктора: «Лееевой… Правооой… Взвод! Стой! Налево!». Бррр…»

– Ай-ай, сэр! – ответил я Ростиславу Петровичу. – Прочту.

– Прочти, прочти, – усмехнулся он. – Потом Олегу Дегову дай почитать обязательно. Он же его нашёл.

Я похлопал глазами.

– Дегов на Луне нашёл захоронение этого Шеддарда, – пояснил дед. – А его дневник мне передала его пра-правнучка, которая уверяет, что он дожил до преклонных лет и почил на Земле. Вот такая история. Забавная. Но тут не только с ним забавно. Почитай, словом.

С этими словами Ростислав Петрович поднялся и ушёл «к внучатам», а потом сразу улетел.

В один из тех дней Ханни с Марианной, «мушкетёрами» и Джекой на подхвате по горячим следам прочесали окрестности башен, но от героического кота ничего не удалось найти. Вебсик тоже мало чем мог помочь, он нам сообщил, что «башни не мешали» и повторил, что диски с разумами выведены в наше измерение. Дед ждал Олега Дегова с его «Паравижном», может, с его помощью удастся что прояснить. А я знал, что мне и Владе надо попасть в наше «закартинное» море, там нам сразу всё «втолкуется», но она пока не была готова.

Вика и Ника сразу улетели в Загорный к своим супругам, как только коптер СБ их вывез от башен к нашему старому дому. Мы с Володей остались со своими семействами. Володя по работе опять стал исчезать в своей лаборатории, я же был на виду, поэтому именно мне и было озвучено пожелание девушек заиметь в доме нормальный бассейн для восстановления «утраченной формы». Образцом предлагалось считать бассейн в старом доме. До прилёта Олега Дегова с Луны у меня было время, и я согласился.

Я уже рассказывал, что наш новый дом в Соловье внизу имел большой центральный холл с лифтами и лестницей, от которой по стенам поднимались наверх «медленные» эскалаторы на наши жилые этажи. По бокам холла находились гостиная и столовая со стеклянными стенами-окнами, через которые «входил лес». Громадные размеры столовой нам явно были не нужны. Столовой теперь надлежало выполнять совмещённые с гостиной функции, тут девушки мне помогли придумать план расстановки. Получалось даже уютнее, чем было, «столовую» зону от «гостиной» отделила полупрозрачная перегородка, которую, при необходимости, можно было сдвинуть и получить общее пространство. А бассейн должен быть занять бывшую гостиную.

На обожаемом мною Космоскладе нашлась чаша бассейна подходящих размеров, от которой лет сто не знали, как избавиться, и отдали за символическую цену. Там же я нашёл и комплект оснащения фитнес-отсека, невостребованного станцией на Плутоне. Компактные и хорошо продуманные тренажёры отлично дополняли бассейн. Следующим утром бригада робомонтажников под надзором весёлой Гульнары – студентки Института архитектуры уже вырезала под гостиной технический этаж для оборудования бассейна. Там же были дополнительные крепления – вес воды почти 500 тонн. К вечеру прибыла сама чаша. Увидев её в собранном виде, Володя начал было облизываться и выяснять, нет ли там ещё пары таких для драгоценной биомассы, которую он опекал не хуже, чем своих малюток. Нашлись поменьше и вдвое глубже, что Володе даже лучше подходило.

Стройка тихой не бывает, и нам с малышами пришлось бы туго, если бы не Вебсик. Он очень быстро снова обозначил своё присутствие «в яслях», и для молодых мам это было большим облегчением, потому что у него наше младое племя вело себя просто замечательно. Каким-то образом он убирал все посторонние шумы. Но всё закончилось гораздо быстрее, чем я думал. Уже к вечеру следующего дня Влада появилась с мокрыми волосами и показала мне большой палец.

Отвлекаться на бытовые проблемы так же полезно, как на прогулки с Пусем. Пёс быстро уяснил, что мы строим очередное «мокрое место», и потерял к нему всякий интерес, но вытаскивать меня на прогулки по дорожкам он не забывал. Робоколяску нам с ним ещё не доверяли, так что мы гуляли сами по себе и с белками, которых в Соловье развелось великое множество. От леса тянуло свежестью близкой осени, хвоей, травой и грибами. В прошлую прогулку мы набрели на забытый со времён зоны указатель «Осторожно! Гравитационная аномалия!», который Пусь старательно обнюхал, а я заглянул за указатель в круглую яму от аномалии. Вода в ней странным образом располагалась на двух уровнях, словно ступенькой. Или кажется? Взяв камешек, я кинул его в воду. Он без всякого всплеска упал в «нижнюю» воду. Потом я несколько раз кидал, стараясь попасть в «верхнюю» воду, но это мне не удалось. Пусь смирно сидел рядом, снисходительно наблюдая за моими глупостями. Во всех официальных отчётах Институт Времени писал, что аномалии исчезли, а тут – нате вам! Оптическая иллюзия или что?

Я тогда взял ещё один камешек, но бросать не стал, положил обратно. Пусь его сразу обнюхал и вопросительно посмотрел мне в глаза: «Пойдём, что ли?». Я засёк на регистраторе координаты и снял «воду» в яме. Интересно, подумал я, Володя об этом знает? Мы отошли совсем немного, как моё внимание привлёк странный звук. Что-то упало. Пусть понёсся в кусты, я – за ним. Выскочили на маленькую полянку с трухлявым пеньком посередине. Опять что-то упало. Помог Пусь – он быстро нашёл в траве причину звука – маленький камешек. Присмотревшись, я узнал в нём один из тех камней, которые только что бросал в воду. Вот это да! Я подозрительно посмотрел на пенёк. Когда я сделал попытку подойти к нему, Пусь предостерегающе заворчал и закрыл мне дорогу. Я нахлобучил на себя обруч.

«Плохое место, – сообщил пёс. – Фу».

Сообщили обо всём этом в Институт Времени, к вечеру уже «научники» тут копошились. Мне сказали, что открыл новый феномен, и предложили его назвать в мою честь. Феномен Кивина. Суть феномена – настолько многоэтажный и учёный термин, что не произнести, извините, уж. Теперь мы в другую сторону гулять ходили, пока ничего феноменального не попадалось. Выходили на пригорок, с которого был вид на домик обходчика, и поворачивали обратно. Чуть левее я заметил уютную скамейку-качалку и на сей раз взял с собой листки с дневником лейтенанта, чтобы, наконец, прочесть их. Стал читать с самого начала.

– Из дневника лейтенанта Ирвина Шеддарда, Космические силы США, – прочёл я Пусе, устраиваясь поудобнее и вынимая из конверта первый листок. Пёс внимательно меня выслушал и положил голову на лапы. Я стал читать.

«3 июля.

Ну вот, я получил свой серебряный прямоугольник Первого лейтенанта – First Lieutenant. Выпускали нас из училища ускоренно, но за два года, проведённые там, я не раз думал о том, какой чёрт дёрнул меня после разрыва с Мэгги прийти на вербовочный пункт в Чикаго. Моё дело попало к седовласому капитану, он вызвал меня к своему столу и спокойно меня разглядывал, давая мне власть полюбоваться на его мундир с эмблемой Космических сил и два серебряных ромбика на плечах.

– Вы компьютерщик, Шеддард? – наконец спросил он.

Я вежливо пояснил, что к компьютерам отношение имею, конечно, но я не «железячник», я закончил колледж по робототехническим системам, и мне…

– Шеддард, – остановил меня капитан, – Космические силы могут вам предложить работу по созданию лунной базы. Я не сомневаюсь, что у вас хорошая подготовка, но работа во Внеземелье потребует специального обучения. Вы согласны стать военным инженером-строителем?

– Сэр, прошу разрешения подумать, – неожиданно для него ответил я.

– Я думал, что услышу: «Ай-ай, сэр!» – усмехнулся он. – Впрочем, хорошо. Думать – сутки. Жду вас.

Через сутки я, к ужасу моей мамы и всех моих тёток, которые хором его поддержали, стал рекрутом. Первые сутки в армии запомнились буквально по минутам. Начались они с команды сержанта в аэропорту Сан-Диего:

– У вас минута, чтобы залезть в мой автобус, время!

Я быстро усвоил, что рекруту нельзя говорить, пока к нему не обратятся, нельзя чесаться, как обезьяна, нельзя глазеть по сторонам. После каждой команды надо кричать: «Ай-ай, сэр!» («Так точно, сэр»). Месяц муштры привёл к тому, что я мог пробежать 5 километров за 28 минут, прокачать пресс 55 раз за две минуты, и подтянуться не менее трёх раз за минуту. Что кругом были пальмы, зелёные газончики, огни небоскрёбов Сан-Диего, и каждые 25 минут всё заглушали старты расположенного неподалёку военного космопорта, мы не видели и не слышали – в нашей жизни были только минуты.