В одной из Французских газет я поместил шифрованное объявление, чтобы было понятно, где я, и как на меня выйти. В Центре увидели его, и вскоре я прочитал, что для меня есть информация; так мы встретились с Алексеем.
– Чем ты теперь занимаешься, – поинтересовался он.
– Политическим и экономическим прогнозированием.
– О, как! Это очень хорошо, – сказал он с радостью.
– Еще бы. Я все-таки учился.
– И чему тебя научили?
– Основам, остальное я знаю по опыту, того чему нигде не научат. Я отшлифовывал искусство соединять факты с вымыслом, которые вводят в заблуждение. Все должно выглядеть правдиво. Знаешь, когда знаешь, что такое дезинформация не понаслышке, то понимаешь, что это очень эффективное оружие, как наступательное, так и оборонительное. Многие часто интересуются вопросом, в общем, не вникая в подробный анализ. И все им кажется убедительным. Но важно не переиграть.
– Ну, я тебе здесь точно не учитель, ты это знаешь так, как знают не многие. Встреча с тобой была необходима. Когда приедешь к себе, то получишь письмо, там все поймешь. К сожалению, мы не сможем тебе помочь в дальнейшем, только потом по мере необходимости. У тебя не будет группы обеспечения, которая могла бы вбросить информацию о тебе, как специалисте, порекомендовать тебя. Нельзя, чтобы твоя фамилия возникла из ниоткуда, тем более в такой стране. Все придется самому.
– А разве раньше было иначе?
– Нет, но я тебе просто сообщаю. Сейчас будет труднее: другие условия жизни, противник сильный, против которого придется работать.
– Важно для кого ты работаешь, а не против кого. Мы же патриоты.
– А ты еще и не бедный патриот, – улыбнулся он.
– Это верно, но бедный патриот опасен. Он может кинуться в крайность, а состоятельный не будет рисковать, он предпочитает жить ровнее, спокойнее. Так куда?
– США, но для тебя это не играет роли, не впервой. Не спрашиваю, бывал ли ты там, это не мое.
– Роль играть приходиться всегда, иначе давно бы уже выпал из обоймы.
– Ты золотой патрон в этой обойме. Плохо, если ты вдруг потеряешься.
– Постараюсь. У тебя память хорошая? – сменил я тему.
– Это, смотря для чего.
– Кое, что запомни. Остальное передам потом, – и я продиктовал ему несколько фамилий и должностей ряда испанских официальных лиц, которые могли представлять интерес, хоть и были не на виду у публики, но играли заметную роль. В дальнейшем я передал данные через тайник, и не только по испанцам.
Там, посидев в кафе, наслаждаясь красотой моря и приятным морским воздухом, я понял, что мой вынужденный отпуск, закончился. Встреча была не долгой и больше походила на беседу случайных отдыхающих. Случайно, встретились за чашкой кофе, и разошлись.
3
Через несколько дней, после встречи, я получил письмо от компании «Мастер Капитал». Таких писем приходило множество, в них всегда предлагалось, якобы что-то необычное, эксклюзивное, а на деле просто реклама. Я всегда просматривал их, так как никогда не знаешь, что может пригодиться. Все держать в голове – взорвется, но что-то от прочитанного остается.
Это было обычное письмо, где мне предлагались финансовые услуги. Расшифровав его, я лишний раз нашел подтверждение словам Алексея, что не все так просто. Мне предстояло перебраться в США. Въезжать я должен был только легально, а учитывая, что мне предстояло искать выходы на некоторые корпорации, то любая информация обо мне должна быть легальной, проверки будут, я не сомневался. За столько лет моей жизни во Франции, она такой и стала. Но не это было главным, мне сообщили название фирмы – «Метроном», которая работала на правительство США и представляла интерес, и где работал наш агент. Имя его мне не называли. Встречаться с ним не было необходимости, раскрывать себя мне было нельзя. Вот так вот. Тут есть о чем задуматься. Кому из нас не доверяли? Хотя, за время моей скрытой деятельности и побывав в разных ситуациях, я понимал, что в случае провала рисковать сотрудниками, которые за много лет, не выявлены, слишком дорогое удовольствие. Я не знал нелегал он или коренной житель США. Есть задание и его надо выполнять; здесь действительно помощи мне было не откуда ждать. Инструкция запрещала на первое время, какие либо активные действия, и любые контакты со связниками исключались, только экстренные, да еще для извещения, что я приступил к работе. Мне дали каналы связи, но скорее так, по необходимости, тайники, а это значило, что дальше по обстоятельствам.
Знакомствами в европейских компаниях я уже обзавелся и мог рассчитывать на рекомендации, для выхода на американский рынок. Для решения задачи стал более внимательно просматривать приглашения на разные симпозиумы, семинары, где обращал внимание на географию преподавателей и возможных участников, в поисках представителей из США.
И вот после Нового Года, я получил приглашение на семинар в Голландию. Среди участников был и представитель СШАиз университета Нью-Йорка – Майкл Стоун. Я дал согласие на участие, и в нужное время прибыл в Амстердам.
Майкл Стоун был светловолосым, чуть полноватым, возрастом примерно лет сорока. Характер у него оказался в меру открытый, дружелюбный. На семинаре я задавал много вопросов о методах работы в Америке и прочие. Однажды он спросил:
– Вам Европа не жмет?
– К счастью нет, но мир так велик и в нем еще много интересного, что хотелось бы узнать. К тому же европейские компании работают на вашем рынке и наоборот.
– Вот потому я здесь, чтобы лучше узнать друг друга.
В общем, мы быстро нашли общий язык, и проводили совместно вечера в барах, или просто прогуливаясь по улицам.
Из общения с ним, я узнал, что у негокроме преподавательской деятельности, есть фирма, которая оказывает консультации организациям, как и моя. Иногда мы спорили, иногда обсуждали какие-то вопросы. Он отдавал должное моим способностям трезвого анализа.
– Ты, Жан, достаточно трезво оцениваешь ситуацию.
– Я вообще мало пьющий.
– И это говорит француз!
– А ты представлял французов горькими алкоголиками?
– Примерно – засмеялся он. – А тебе, мне кажется, стало тесно в Испании. Это всего один штат моей страны.
– Зато она меня кормит
– Профессионал никогда не будет голодным. Сколько языков ты знаешь? Разговор мы вели на английском.
– Несколько, – ответил я уклончиво.
– И когда ты успел их выучить?
– А что мне делать долгими зимними вечерами? Я же холост.
– Это плохо, но неужели вечерами больше нечем заняться? А женщины?
– Нельзя уделять женщинам столько внимания, иначе потом, когда потребуется свободное время, его просто не будет. Я буду всегда что-то должен делать. Я становлюсь вечно обязанным.
– Это верно, – вздохнул он, – вечера идут для других, себе ничего не остается, вот и приходиться скрываться на работе.
– Так ты женат? – поинтересовался я.
– Да, у меня двое детей, сыну – 18 лет, а дочери 15. Тебе надо жить у нас, – продолжил он начатую тему. – У нас любят таких трудоголиков, у которых основное – работа, тем более ты знаешь несколько языков, а это важно, при работе с другими странами, отсутствует языковой барьер.
– Это предложение для раздумий?
– Это мысли вслух.
Иногда мы обсуждали вопросы по событиям, на основе только официальной информации. Как-то он спросил меня:
– Тебе приходилось работать с Россией?
– Нет, такого опыта у меня нет.
– Но что такое государство есть, ты знаешь?– спросил он ехидно.
– Догадывался, -ответил я, придав задумчивое выражение лицу.
– Тем лучше. Вот что ты думаешь о ней?
– Майкл, как тебе не покажется странным, но я о ней не думаю.
– Но давай порассуждаем.
– Вместе или каждый сам про себя?
– Попробуем вместе. Был Советский Союз и развалился. Теперь Россия, государство не маленькое, но уже не такой монстр. Что ее ждет?
– Я мало о ней знаю. Но давай уточним формулировки. Советский Союз не развалился, а распался. Развал – это хаос, а распад – значит, еще есть фундамент. Расхождение произошло по национальному признаку, а не по экономическому. Но это беда всех государств.
– Но Европа объединилась?
– Сложно сказать, чего больше: плюсов или минусов. Кто-то выиграл, кто-то проиграл. Но это отдельный разговор. Так, некоторые бывшие республики отброшены назад, и это показало, за счет каких регионов все держалось. Россия устояла. Ее пытались поставить на колени, но не вышло. Надо отдать должное и политикам других стран, не всем конечно, но нашлись сообразительные, которые понимали, что стоящий на коленях очень опасен. Ему порой нечего терять, а у России военный потенциал еще присутствует. С этим государством приходится считаться, пусть и не во всем. Оно пытается проводить свою независимую политику и это получается. Не всегда хорошо, но идеального не бывает. Развал экономики, восстанавливается медленно. Вам, американцам, повезло – вы, пожалуй, единственная крупная страна, на территории которой не было войн и внутренних потрясений, разборок в последние столетия. Депрессию – 30-х не берем в расчет, там другое. Оглянись в историю? Представь земной шар. Представил?
– Попытался, голова закружилась, земля же круглая, да еще и вращается.
– Это у тебя вино в голове хороводы водит. Вы поднялись после второй мировой войны. Ваш доллар стал мировой валютой, потому что другим странам, надо было восстанавливать экономику: нужно было оборудование, технологии. Все это у вас было, и вы, воспользовавшись моментом, не упустив его– это предоставили, но расчеты в вашей валюте. Это было разумно. А до войны, выбыли как бы сами по себе, одним государств из множества. Но приучили мир, – усмехнулся я.
– Мы не жалуемся, находятся те, кто ест с руки.
– Это плохо. Значит, своих рук нет, но однажды могут и укусить.
– Пусть попробуют!
– Не обольщайся. Пока нет альтернативы, но будет. Европа зависит от вас, да и политики слабоваты. Прикормили вы их, надо отдать вам должное, хотя они пытаются еще сохранить свое лицо, но играют по вашим правилам.
– А что? Есть, кто не слабоват?
– Та же Россия, да и другие растут. Вот Ближний Восток, прикармливаете, но это ваша беда, вы порой не понимаете их менталитета. Сейчас вы им нужны, вы для них друзья, но если вы отвернетесь, сразу станете врагом. Кстати, они и на друзей порой смотрят, как на врага за спиной. Не все, но это так. Я вообще не думаю, что у них есть друзья, разве, что партнеры на время, для достижения цели. Как только они встанут на ноги, они начнут показывать зубы. То, что вы даете им, они повернут против вас. Вы этого не видите.
– У нас есть чем ответить.
– Не сомневаюсь, но не возможно, держать военных везде. Слишком дорогое удовольствие.
– И каким образом они ответят?
– Варианты разные, но ядумаю все в комплексе. Там нет единства. Радикалы – террор, акции, кто поумнее, на вырученные деньги от своих ресурсов будутвкладывать и уже вкладывают в ваши предприятия.
– Так это хорошо!
– Да, но владеете ими не вы. Не забывай, что у них другой взгляд на жизнь. Не хуже, не лучше, а просто другой.
– Но финансы и крупнейшие корпорации у нас.
– Давай поговорим о дележе мира, в другой раз,– предложил я. – Ближний Восток вы поддерживаете, но повторюсь, все может обернуться против вас.
– Хорошо говоришь.
– Как умею, но это так, слова на основании доступной информации. Если Восток полыхнет, вам потребуется много денег.
– Зачем?
– Я уже говорил, армию содержать. Ты же понимаешь, сильных не любят. У вас сильная страна, кстати, Россия тоже не хилая, потому и косятся на нее. Вас не ждет в гости и Китай.
– Мы туда не собираемся.
– Ой, ли! Да брось ты, очень даже хотели бы, но не пускают. Он сам к вам придет. Мир уже другой, пора проводить ревизию, переоценку, но, увы, амбиции прошлого вас еще крепко держат. Я думаю, локальные войны еще неизбежны. Вот и топчутся страны на чужой территории, прикрываясь красивыми словами, а сами просто хотят отвлечь от своей территории, чтобы к ним не лезли, да и оружие надо где-то опробовать.
– Немало для простой информации.
Я не собирался ему рассказывать о том, что довелось узнатьв реальности, и что некоторые вопросы на Востоке я знаю не понаслышке. Нельзя показывать более глубокое знание, иначе возникают другие вопросы.
Так в разговорах мы проводили вечера. За пару дней до окончания семинара, мы засиделись в баре, и вышли около полуночи. Ночь была теплая, и мы решили прогуляться по Дармштрат – главной улице красных фонарей. Быть в Амстердаме и не посетить столь известное место – непростительно. В квартале преобладали секс-шопы, стрип-бары. Несмотря на позднее время, улица была многолюдной и прекрасно освещалась, хотя было небезопасно. Мы заглядывали в разные переулки, так чтобы проникнуться атмосферой этого города, и в одном нам «повезло». Из двора вышли четверо парней, вид которыхговорил, что они не собираются спросить, который час, и не пора или им домой, а если и спросить, то для того, чтобы посмотреть какие у нас часы.
– Вы зашли на чужую территорию, проход по которой платный, – выдвинулся вперед один из них.
– Какова стоимость возврата назад? – вежливо поинтересовался я.
– Кошелек, – ответил он буднично и спокойно.
– А если пустой?
– Тогда тебе не повезло, – засмеялся он.
– А в кредит?
– Ты сам понял, что сказал? Твой кредит доверия, ты уже давно исчерпал. Времени нет, давайте то, что у вас в карманах.
Майкл стоял спокойно, наблюдая за обстановкой, испуга на его лице я не видел, хотя мы оба понимали, что силы не равны, хотя бы с виду. Он посмотрел на меня, чтобы понять, что я собираюсь предпринять.
– Займись левым, – шепнул, я и он кивнул головой.
– Вы о чем там шепчитесь? – уже более злобно спросил стоящий впереди. – Я сказал карманы.
– Вот что ребята, мы посовещались и решили, что содержимое наших карманов нам очень дорого, как память.
Ребята были смелые и не настроены вести беседы, тот, что ближе, без разговоров и угроз подался вперед и занес руку, в которой блеснуло лезвие. Рука шла низом. Майкл, чуть подался левее, и встретил удар стоящего слева парня. Двое других пока не бросились на нас, так им мешали их друзья. Я чуть повернулся и резким движением по запястью с двух сторон, выбил у нападающего на меня заводилы, нож и тут же ребром левой ладони, снизу вверх ударил его по гортани. Все произошло очень быстро, он, не ожидая такого, и от удара по горлу стал падать. Один из двоих, что был сзади него, попытался его поддержать, а другой, проскочив мимо них, бросился на меня. С ним было легко, но падающий мне мешал, и нападающему удалось проскочить и зацепить меня ножом вскользь. Меня спасло от прямого удара то, что я повернулся. Не давая ему зайти за спину, я, чуть сместившись, и повернув корпус, пропустил его мимо себя, и он по инерции продолжал движение, не встречая сопротивления. Я использовал его в качестве опоры: обхватив обеими руками по касательной, чуть повернул его голову против часовой стрелки. Важно было не перестараться и не сломать ему шею. Пока я держал его за голову, левой ногой ударил в первого нападающего, которого поддерживал четвертый, и тот, падая, увлек за собой державшего. Отпустив руки от головы, я позволил парню упасть и оттолкнул его, сместился и мельком взглянул на Майкла, тот обрабатывал парня боксерскими ударами.
Они явно не ожидали такого отпора, и я крикнул Майклу:
– Уходим, – мы резво побежали назад, и вскоре оказались на оживленной улице, где привлекли внимание, что вынудило нас сменить темп и направиться к гостинице спокойно. Преследователи за нами не бросились, да и куда им. Из четверых, лишь один был без травм.
– Куртка распорота, – обратил мое внимание Майкл.
– Не в полицию же идти, не хватало еще проблем с ней. Все равно не найдут.
Мы остановили такси и вскоре были в гостинице. Администратор, увидев мой вид, когда выдавала ключи, хотела что-то сказать, но я пресек ее попытку вопроса, махнув рукой.
– Так за забор зацепился. Дайте пластырь.
– Интересно, где это вы нашли такой забор, – только и смогла она вымолвить.
– Была бы голова, а гильотина найдется, – пошутил я.
Она подала мне пластырь. Майкл стоял рядом. Я попросил его не беспокоиться и предложил встретиться в баре, через полчаса, хотявремя было уже позднее. Он не стал возражать, а я поднялся к себе в номер, там разделся и увидел, что кроме куртки порван пиджак, но двойная одежда защитила, и на боку была только царапина. Я принял душ, обработал рану, заклеил пластырем и спустился в бар, где меня уже ждал Майкл.
– Ты как? – был его первый вопрос.
– Легкая царапина, пиджак и куртку жалко.
Мы заказали только безалкогольные напитки, считая, что алкоголя на сегодня хватит.
– Ты где так научился драться? Я не видел всего, но я был против одного, а ты…
– Один вообще не вступал…Так бурная молодость.
– А ты крепкий парень, и не только мозгами.
– Ладно, – махнул я рукой. – Ты тоже не стоял.
– Я в молодости боксом занимался.
– Вот и пригодилось. Оставим это, не то событие, чтобы его обсуждать.
Мы посидели с полчаса и разошлись.
На другой день, что был последним на семинаре, Майкл, поинтересовался моим самочувствием, и, получив ответ, что не стоит этому уделять столько внимания, больше не возвращался к теме. На другой день мы должны были разъезжаться. Вечером Майкл пригласил меня в бар при гостинице.
– Не будем искушать судьбу, посидим здесь,– пояснил он. – Сегодня угощаю я.
– Думаешь, я буду возражать?
– Кто тебя знает.
Сделав заказ, мы сели за угловой столик.
– Я тут подумал, может быть нам поработать вместе? – предложил он, когда виски стоял на столе. – Боевое крещение мы уже прошли.
– И как ты себе это представляешь?
– Создать фирму, юридически это общество с ограниченной ответственностью, а коротко – L.L.C. на двоих у нас в США. Название придумаем. Регистрацию беру на себя. И вообще, пообщавшись с тобой, предлагаю, что моя часть организационная, а твоя творческая, ну я, конечно, тоже буду подключаться. Чтобы легче прошла регистрация, мне лучше быть директором, как гражданину США.
– Заманчиво.
– Ну что ты здесь? – продолжал он. – Там масштабы другие. Другие деньги.
– Я там ничего не знаю и никого, а здесь как-то уже сформировался круг клиентов.
– Ты знаешь меня. Не думай об этом, клиенты моя забота, будет достаточно, так еще выбирать будем. У меня не плохие связи и в государственных учреждениях. Не смотри, что я такой простоватый.
– Несмотрю. И что потом?
– Работа. Доходы пятьдесят на пятьдесят на пятьдесят.
– Надо подумать.
– Разумно. Значит так, что время терять. Через неделю жду твоего звонка и надеюсь на положительный ответ. Работа будет. Жилье подберу, варианты предоставлю.
– Не надо плохих районов.
– Не забивай голову. Ты платежеспособен?
– Пока да.
– Значит, не волнуйся. Мне нужны твои мозги.
– Они мне самому нужны.
– Я их только арендую. Так что?
– Хорошо, я подумаю и позвоню.
На этом вечер был закончен и, поговорив на темы семинара, мы разошлись,а на другой день каждый уехал по своим делам. Я решил побывать в Париже, в котором не был несколько лет.
4
Париж встретил меня прохладой зимнего дня. Выйдя с поезда, я отправился в гостиницу и, не задерживаясь в номере, пошел прогуляться по таким знакомым и близким мне улочкам. Я бродил и старался увидеть новое, оно было, но не портило вида, того, который я помнил: фасады зданий, стеклянные витрины кафе, даже люди также спешили, и это радовало. Заходить в компанию, которой раньше владел, я не собирался; по ней ностальгии не было, а расспросов о себе я не хотел. Прошел мимо салона, где теперь командовала Элен, и было приятно увидеть, что он работает.
Затем я поднялся на Монмартр, и вот здесь мне захотелось задержаться. На улицах продавали жареные каштаны, тут же в многочисленных кафе пекли блины с множеством начинок на выбор. Было прохладно, хоть и не минусовая температура. Я зашел в кафе, где любил сидеть. Летом я обычно размещался на веранде, но сейчас не сезон. Заказал стакан красного мартини и сел у окна, и по старой привычке наблюдал за улицей.
– Я так и думал, что если ты появишься в Париже, то я встречу тебя именно здесь, – услышал я знакомый голос Николя. Он подошел к столику, и стоял со стаканом вина, улыбаясь, глядя на меня сверху вниз. Улыбка его была доброй, а глаза выражали искреннюю радость от встречи.
– Хочется надеяться, что я тебе не помешал, – продолжил он, насладившись эффектом от встречи.
– Садись, Николя, ты один из немногих, кого мне приятно видеть и твоя надежда тебя не обманула.
Он сел за столик, а я,подозвав официанта, заказал бутылку сухого красного вина.
– Я бы все равно к тебе зашел,– сказал я в оправдание.
– Верю.
– А ты не изменился, Николя.
– Глупо было бы иначе. Я уже в том возрасте, когда время замирает на лице. Да и меняться нечему; даже если появиться еще одна морщина, то она не будет уже заметна среди подобных ей. Время остановилось, – повторил он философски. – А вот про тебя этого не скажешь.
– И в какую сторону изменения?
– Не в худшую. Хотя ты не женщина, чтобы делать тебе комплименты. Это они очень переживают, увидев седой волосок, а мужчине седина к лицу. Судя по тому, что у тебя загорелое лицо, значит, живешь там, где много солнца, особенно это заметно на моем фоне, закоренелого парижанина, живущего в полутьме магазина. Ты давно в Париже?
– Сегодня приехал.
– Надолго?
– Проездом.
– Ясно, снова в путь, – вздохнул он. – На прежнюю работу не заходил?
– Не хочу ворошить прошлое.
– Это правильно. Прошлое оно уже было, хотя будущее еще не пришло!
– Ну, о нем хотя бы можно мечтать.
– Не смеши меня, мечтатель. И как твоя оседлая жизнь?
Я пожал плечами: – Трудно назвать это оседлой жизнью, но пока живу в Испании.
– Почему там?
– А почему нет? Тепло, я просто сменил обстановку, как и много другое.
– Значит, искусством больше не занимаешься, – сделал вывод Николя.
– Только интересуюсь. Я занимаюсь стратегическим прогнозированием.
– Интересно?
– Пока да.
– Не буду спрашивать твой прогноз о том, что будет дальше. Хочу продолжать жить и дальше спокойно, довольствоваться тем, что у меня уже есть, а чего нет – мне без надобности.
– Да ия не гадалка.
– Ты так ни разу не приезжал, с тех пор как уехал?
– Ни разу, я бы зашел к тебе.
– Почему не приезжаешь просто так, не далеко же?
– Я там не так давно.
– А до этого?
Я нарисовал пальцем в воздухе круг, и он понял меня:
– Голова не закружилась от такого перемещения по планете?
– Вот потому и остановился.
– Надолго ли! – усмехнулся он. – Ты как вольный ветер перемещаешься. Может быть пора остановиться? Пора подумать о душевном покое.
– Рано еще, да и не получиться. Я вот еду из Голландии, и вероятно скоро покину и Испанию.
– Неугомонный ты человек, Жан. Что тебе не сидится на месте? Посмотри, какая красота, когда не торопишься никуда, – указал он кивком на улицу. – А на меня? Спокойный человек, с минимумом запросов, и при этом счастливый. Тебе же предстоит понять, что быть счастливым – это когда обретешь покой. Вот как мы сейчас с тобой: сидим не торопимся, наслаждаемся временем и разговором.
– А ты становишься философом, – замети я.
–А что мне еще остается делать, как не размышлять. И куда ты намерен поехать дальше? Не хочешь, не говори.
– В Америку, – у меня не было причин скрывать от него, все было официально: – Мне предлагают там работать.
– И ты согласился!
– Ответа пока не дал, но склонен согласиться, интересно.
– Тебе виднее. Мы в этом плане разные, что возможно нас и сблизило.
Мы просидели с ним еще часа два, допили вино. Зимнее солнце еще не зашло, но уже коснулось крыш домов. Зимний день не долог, как и наша встреча, которая должна была когда-то закончиться. Когда прощались, Николя сказал:
– Не знаю, увидимся ли снова, я уже не так молод. Удачи тебе!
– Спасибо.
Мы расстались, разойдясь в разные стороны. Было грустно; встреча с Николя былаприятна, но внесла свою лепту в мое настроение. Спустившись вниз, я шел по улице, не замечая прохожих, машин, которые проезжали мимо. Но вечер встреч для меня сегодня не закончился; позади меня остановилась машина, и я услышал:
–Жан! – голос был знакомый, женский и с легким акцентом, я обернулся. Этой встречи я никак не ожидал. Около машины стояла красивая женщина, и улыбалась мне – это была Инга. Я познакомился с ней, когда был по заданию в Катаре, она тогда служила в охране одного чиновника. В те времена обратилась ко мне с просьбой, и когда приехала в Париж, то я познакомил ее с нужными людьми, чтобы она создала охранную фирму. Я подошел к ней:
– Надо же! Никак не ожидал тебя встретить. Видимо я не сильно изменился, если ты узнала. Рад тебя видеть.
Я смотрел на Ингу. Она была также привлекательна, стала чуть полнее, но это ее не портило, да и красота стала более строгой, женственной.
– Разглядываешь? Сильно изменилась?
– Немного, – не соврал я. – Такая же привлекательная.
– Ну, если так, что мы стоим? Поехали, – предложила она.
Я не стал спрашивать куда, так как вечер был свободным, а одному не хотелось оставаться. Когда мы отъехали, она поделилась:
– Столько лет здесь живу, а увидела тебя впервые, стех пор, как приехала. Странно.
– Париж большой город, всегда есть место, где можно спрятаться.
– От женщин?
– От себя, от вас не спрячешься, да и желания нет. Но я давно не живу в Париже и даже во Франции.
– Теперь понятно. И где теперь?
– В другой стране, -ответил я уклончиво, а она не стала переспрашивать.
– Женат? Извини, если вопрос не корректный.
– Холостой еще, – улыбнулся я. – Никто не предлагает. А ты?
– Это ты по поводу предложения жениться на мне?
– Увы, я не могу так быстро принимать такие решения.
– А зря. Иногда надо головой в омут, а там разберешься.
– Голову берегу, мало ли что под водой.
– Думаю, в этом году, возможно, выйду, – поведала она.– Но я уже была замужем, развелась, есть сын, он сейчас у бабушки. А ты чем занимаешься, раз нет семьи?
– Прогнозированием политических и экономических ситуаций, – пояснил я уже за сегодня второй раз, в надежде, что не придется этого делатьснова.
– Хорошее дело, а я все так же, как и раньше – охранный бизнес. Забот хватает, но мне нравиться.
Ехали мы недолго и вскоре остановились около пятиэтажного здания. Инга припарковала машину и когда мы вышли, спросила:
– Не спрашиваешь куда привезла? И зачем?
– Очевидно, к себе домой, а зачем скажешь.
– Трудно не догадаться зачем. Хочется с тобой поговорить в тишине. Поверишь?
– Нет.
–Правильно, тогда пошли, – и она направилась к двери подъезда. Войдя, мы поднялись на лифте на четвертый этаж, она открыла дверь квартиры, которая был достаточно большой.
– Проходи, – предложила она. – Кофе будешь? – и, получив согласие, ушла на кухню. Я разместился на диване рядом с журнальным столиком и пролистывал журналы, когда она принесла кофе. Инга достала из бара бутылку коньяка, протянула мне и села в кресло рядом.
Мы выпили и она, посмотрев мне в глаза, тихо сказала:
– Ты сейчас похож на путешественника, который долго отсутствовал, странствуя по миру, жизнь которого полна неожиданностей и приключений.
– Не люблю неожиданности.
– Это, смотря какие, – засмеялась она. – На то она и неожиданность, чтобы быть внезапной, и как женщина непредсказуемой. А ты все тот же, но у тебя стало больше седины на висках, но, как и раньше проницательные глаза, которые заглядывают в душу, и вних житейский опыт, мудрость.
– Такое впечатление, что мне уже много – много лет, и я как Гуру уже просто наблюдаю за жизнью, которая протекает мимо.
– Все зависит от тебя, насколько ты активен, а не простой наблюдатель.
На моем лице появилось удивление:
– Что значит наблюдатель? Поясни?
– Не плохая, как я думаю женщина, приглашает в гости мужчину…
– И?
– И! Интересное дело, – сказала она улыбаясь. – Обычно я верчу мужчинами, как хочу, нет, это правда, я не хвастаюсь, это действительно так. Я знаю, что и как получить от мужчины и всегда получаю то, что мне нужно, а сейчас не знаю как себя вести. И что? Тобой не повертишь, Ты мужчина, каких мало, – сделала она вывод.
– До мозга и костей, – ответил я. – Но я бы с удовольствием тебе помог, подсказал, если бы знал, что ты хочешь?
– Не прикидывайся глупцом, у тебя это не получается. – Она встала с кресла, я поднялся тоже. Я видел ее широко открытые глаза, видел ее смущенные губы, которые чуть вздрагивали. Она не оробела под моим взглядом, а смотрела открыто, улыбаясь доброй, приветливой улыбкой.
Она не знала как себя вести и что дальше? То ли как гостя принимать, раз пригласила, то ли как женщина, которая почти открыто, предлагает свою любовь. Я ее понял уже тогда, когда мы подъехали к ее дому, а она боялась ошибиться; вдруг я прикинусь слепым, но этого я не мог себе позволить. Обойдя столик, что разделял нас, я обнял ее и потянулся к ее губам, которые чуть приоткрылись, хотя с горечью осознавал, что это вовсе не любовь.
За окном уже давно стемнело, когда пришла пора уходить. Мы, как и вначале, сидели за столиком, и пили кофе. Инга в отличие от меня, одетого, лишь набросила халатик, застегнув поясок на талии, что подчеркивало ее фигуру. Полы халата разошлись, открывая ее стройные ноги, которые так недавно прижимались ко мне, как и высокая грудь.
– В следующий раз, если буду проезжать мимо, не остановлюсь, – заметила она, грустно глядя на меня. – Ты хороший мужчина, о таком можно только мечтать, но ты опасен. Рядом с тобой я теряюсь, хотя чувствую себя женщиной, а я уже привыкла все решать сама, без мужчины. Во мне всегда будет идти война, подчиниться или уйти. Если будешь рядом, не заходи, телефон тоже не даю, – и, вздохнув, добавила. – Хотя знаю, что буду жалеть.
– Не нужно.
– Я попытаюсь. Ты всегда останешься холостяком, -грустно улыбаясь, заметила она. – Ты такой. Я рада, что мы встретились вот так случайно, неожиданно и эта неожиданность была непредсказуемой. Я еще тогда была не равнодушна к тебе, почувствовала тебя, но тогда было не время и не место. А сейчас все, так как надо. Не приходи, хотя ты понимаешь, что это я убеждаю себя, что вдруг придешь.
– Извини, но не получиться. Я скоро уезжаю.
– Я помню, ты живешь в другой стране.
– Другая страна – Испания, это не так далеко. Все сложнее. Я уезжаю в Америку и думаю надолго.
Инга смотрела на меня. В ее глазах, проблески надежды сменились грустью.
– Это даже лучше, значит, сегодняшний вечер точно был не зря.
Вскоре я ушел. Уже возле двери она прильнула ко мне, словно хотела впитать мой запах и затем, отстранившись, поцеловала и лишь произнесла: – Иди.
Я вышел из дома, и, поймав такси, поехал в гостиницу. По дороге я размышлял, что верно сделал, сказав куда уезжаю. А как иначе? Мне надо делать все легально и если мне предстояло работать с организациями, имеющими отношение к правительству, то я должен понимать, что попаду под внимание ФБР. Это неизбежно. Кто-то сказал, что если попадаешь под внимание спецслужб, то это начало конца. Я был с этим не согласен, все зависело от того, что ты делаешь и как. Надо помнить и постараться не ошибаться. Иногда это даже полезно знать, о внимании к себе. Уснул я быстро, едва коснувшись подушки.