В детстве, когда мы угощали одну лошадку травкой, отец сказал мне, что лошадь может запросто убить человека копытом. Лягнуть и убить. Почему то между «запросто» и « от нечего делать» в детской голове образовался знак равенства. Поэтому к лошадям я всегда относился и отношусь с пиететом: щипала травку лошадка, заскучала, хрясь – и убила кого ни будь. Довольно кровожадное вырисовывалось животное.
Фея Моргана ждала своего выхода и читала сообщения в телефоне. Лошадь покосилась на меня.
«А этого я , пожалуй, убью. Копытом.» – прочёл я в глазах лошади.
– Девушка! – позвал я Моргану, – я в туалет очень хочу.
Она на секунду оторвалась от телефона.
– А.. – равнодушно молвила злая фея и снова принялась читать сообщения.
– Понимаете… я должен успеть пока викинга не убьют. У нас с викингом очень мало времени.
Злая фея вопросительно поглядела на меня.
– У меня сын на трибунах остался. Вот билеты. Покамест викинг там ещё сражается – сын не заметит моего отсутствия . Очень хочу в туалет!
– Идите. – Моргана кивнула в нужном направлении.
– А лошадка?
– Что лошадка ? – начала раздражаться фея.
– Лошадка не убьёт меня копытом?
– Идите. – грустно повторила Моргана и вздохнула. Видимо Морганина лошадь уже давно перестала развлекать хозяйку убийством мирных граждан.
Я стал аккуратно пробираться к заветной цели между стеной и лошадью. Было страшно. Мышцы лошади подрагивали, мои мышцы тоже. Когда расстояние между мной и лошадью стало безопасным лошадь презрительно фыркнула.
Вернувшись на трибуны и оказавшись рядом с сыном я ощутил некое единство с рыцарями круглого стола, так как посчитал , что и я с честью прошёл испытания и не спасовал перед Морганой и её лошадью. Ну или почти… Сын даже не заметил моего отсутствия.
Викинг упал.
– Убили ! – выдохнула пьяная мать. Её муж ни чего не говорил , а только обречённо кивал головой. Полковник повернулся ко мне и жалобно посмотрел на меня. Мне тоже стало жаль викинга – он погиб с мечом в руке, прикрывая мой отход с трибун. Вне всякого сомнения: валькирии забрали его в Вальгалу в царство Одина. Он это заслужил.
***
На море явилась новая напасть – медузы.
Незадолго до своего пятилетия Полковник изучал с бабушкой мифы древней Греции. Книга была адаптирована для детей и многие подробности там были пропущены. И слава Богу !
Ребёнок обычно рисовал, а бабушка читала вслух. Однажды повествование дошло до Медузы Горгоны. Страшилище со змеями вместо волос на голове, способное взглядом превращать человека в камень насторожило Алексея Юрьевича. Змею Горынычу надо отрубить три головы, импульсивную бабу Ягу достаточно просто хитростью усадить на лопату и отправить в печь, с Кащеем можно вообще не встречаться лицом к лицу, а только найти дерево с ларцом и до заветной иглы рукой подать. К Горгоне же ни с какого бока не подступишься: с тыла пойдёшь у неё волосы-змеи – всё видят, во фронт заходить вообще не вариант – сразу в камень превратит. Может быть могла бы помочь маска сварщика… но её наверное надо надеть не на себя, а на Горгону. Опять же: как ?
Ребёнок приуныл опасаясь, что при встрече с мифическим персонажем не сможет дать достойный отпор.
Достаточно быстро удалось убедить Полковника, что Горгона миф и вероятность встречи с ней равна нулю. В убеждении участвовали : папа, мама, старший брат и бабушка. Полковник немного успокоился. Но как говориться: «Ложечки нашлись, а осадочек остался»… Через неделю Алексей Юрьевич узнал, что вся семья отправляется на море. Он знал, что в море водятся рыбы, дельфины, акулы, морские звёзды и они… медузы.
На всякий случай Полковник рассказал папе, маме, брату, бабушке , воспитателям в детском саду и ещё десятку компетентным, по мнению Полковника, взрослым о том , что медуза Горгона – миф . Ни кто не стал опровергать заявлений Алексея и он успокоился. Правда уже на море, совсем уж на всякий случай, ну просто ради смеха он опять торжественно провозгласил, что Горгона миф. Все согласились и поддержали. А что бы вбить осиновый кол в эту историю Полковнику была продемонстрирована медуза в руке отца. Алексей Юрьевич даже ткнул в неё пальцем.
Через год, опять за неделю до отъезда, Ваш покорный слуга и адъютант Его Превосходительства по недосмотру, разгильдяйству и халатности забыл вовремя выключить телевизор и отправился заниматься какими то адъютантскими делами на кухню. Полковник в это время расставлял на полу войска и строил фортификационные сооружения. По телевизору шла невинная передача про животных. Из этой передачи Полковник узнал, что самая ядовитая тварь на нашей планете – это медуза, которая называется «Морская оса». Яд Морской осы разбавленный в десять тысяч раз убивает морскую свинку за десять секунд. И хотя Полковник к шести годам был в двадцать три раза тяжелее и крупнее свинки ехать на море ему всё равно перехотелось .
Как адъютант и ближайший военный советник я навёл справки в интернете, дабы развеять опасения Полковника по поводу предстоящей экспедиции. На основе добытых данных папа, мама, старший брат и бабушка по очереди объяснили Полковнику, что Морская оса живёт на другой стороне земного шара, у побережья Австралии и к нам доплыть не сможет даже если сама очень захочет, любит тёплую воду и в нашей воде сразу гибнет. Полковник вроде бы успокоился, однако уже находясь на берегу Чёрного моря , глядя на медуз, начал сомневаться. Наверняка Морская оса может быть так же хитра и коварна , как ядовита? Вдруг она прицепилась к морскому лайнеру и гадко похихикивая приплыла в Чёрное море ? Может она закалённая ? Может сказала: «Прохладно тут, но терпимо – остаюсь.». И добавила: «По дороге ни одной морской свинки не встретила, а и ладно, ни чего: затесаюсь среди местных медуз, дождусь Полковника.»
Алексей Юрьевич внимательно следил за тем , что бы в зоне видимости не было медуз. Ходил по берегу, иногда заходил по колено – « купался ногами». При малейшем подозрении, что приближается кишечнополостное животное – выбегал на берег.
Я как мог пытался завлечь Его Превосходительство в море: изображал кита, дельфина, тонущего пирата и крокодила. Полковнику нравилось, но в воду он идти не хотел. Другим детям тоже нравилось, особенно тонущий пират. Кит, дельфин и крокодил потихоньку сошли на нет и пирата я изобразил на бис полтора десятка раз ощущая себя мультяшным львом Бонифацием среди негритянских детей. Выступление пришлось прервать, не смотря на то что Алексей Юрьевич был очень доволен и горд , ведь не у каждого полковника есть такие талантливые подчинённые. Шоу прервалось из-за одного мальчика, который где то отыскал медузу и принёс её на всеобщее обозрение.
Захотелось дать «леща» этому мальчику. Я никогда не любил детишек как Корней Иванович Чуковский, особенно чужих. Внутри меня ожил Бармалей, хотя снаружи я продолжал быть Бонифацием.
Алексей стоял на берегу и взгляд его говорил о том, что он предвидел встречу с медузой. Заманить его в море стало практически невозможно. Трагикомедия с тонущим пиратом была тут же всеми забыта – все переключились на медузу. Дети стояли по пояс в воде. Любознательный мальчик, наверное юннат и будущий Дроздов перекладывал дохлую медузу из руки в руку, окунал её в воду, демонстрировал окружающим и вообще наслаждался жизнью и дышал полной грудью. Полковник с серьёзным видом наблюдал за этим с берега.
– Есть такая медуза – морская оса называется…, – начал Алексей Юрьевич.
– Знаю, – ответил юннат. – Это она! Вот тут у неё жало,– и он ткнул пальцем в бесформенное желе.
– Нет у неё жала! – сердито заявил Полковник.
– Знаю.– важно ответил мальчик.
– У неё стрекательные клетки!– продолжал Алесей.
– Знаю. – опять ответил юннат.
– Она самая ядовитая на свете,– нахмурил брови Полковник, – от неё сразу умрёшь !
И хотя мальчик-юннат принадлежал к породе людей которые всё знают, этот факт он явно упустил.
Он поспешно бросил медузу в воду и стал отряхивать руки. Вокруг дохлого тельца образовался довольно широкий круг детишек. Медуза торжественно покачивалась на волнах, дети молча смотрели на ядовитую тварь.
– Может это не она? – робко спросила одна девочка.
– Если у неё есть длинные щупальца и двадцать четыре глаза, то это морская оса,– авторитетно заявил Полковник. Он в этот момент походил на профессора , который стоя на берегу втолковывает своим стоящим по пояс в воде студентам отличия кишечнополостных.
– Это не она, точно, – поспешил всех успокоить я.
Самоуверенный юннат перестал трясти руками.
Сомневающаяся девочка спросила:
– Точно ?
– Я у ней даже двух глаз не нахожу, а щупалец тем более, – поспешил я поддержать девочку.
Полковник прошёлся взад-вперёд по берегу, многозначительно поглядывая на детей в воде, но мальчик-юннат всё ни умирал.
Как бы от нечего делать Алексей стал кидать гальку в море. Совершенно случайно галька падала в воду рядом с медузой, всё ближе и ближе. Медуза не реагировала, да и не могла, т.к. жизнь её закончилась ещё до встречи с юным последователем Николая Дроздова.
Люди вокруг смеялись, плавали, ныряли , плескались друг в друга водой и наслаждались жизнью. Ужаленных среди них не наблюдалось.
После долгих уговоров Полковник вошёл в морскую пучину, не очень далеко, а так, что бы можно было отойти на заранее приготовленные позиции.
Его Превосходительству очень нравится когда его высоко подбрасывают и он падает в воду – воздушная стихия сменяется водной. Тут уж я старался изо всех сил и Полковник был очень доволен. Наконец то можно было вдоволь насладится недолгим полётом, морской водой и волнами.
Однако откуда то опять явился мальчик-юннат. Вполне себе живой и мало того держащий в руках черноморского баклана. Баклан был ненормально спокойным. Птица не проявляла беспокойства или агрессии и даже спокойно плавала рядом, когда мальчик отпускал её. Явно что то было не так.
– Где ты взял его ? ,– спросил я.
– Там, – кивнул юннат в сторону Анапы.
Наверное звери и птицы приходили умирать к этому мальчику.
Собралось очень много детей желающих посмотреть , погладить и потискать баклана. Даже «тонущий пират» не собирал такие аншлаги. Полковник тоже кинулся к птичке. Я мягко но настойчиво стал объяснять Полковнику и присутствующим его сверстникам, что птичка скорее всего чем то больна, а мы и не знаем чем. Дети не реагировали и по очереди передавали баклана друг другу. Толпа ликовала. Потом мальчик-юннат забрал баклана себе и крепко обнял добычу. Мой голос тонул в шуме моря и детских голосов. Пришлось чуть возвысить голос , добавить баску и произнести пламенную речь о заразных болезнях.
На детей мой спитч не произвёл ни какого эффекта – Бонифация ни кто не слушал. Единственный кто поддакивал мне при перечислении всякой заразы, так это мальчик-юннат. Он говорил: «да» или «я знаю», но птицу из рук не выпускал. Полковник среди прочих детей был в авангарде и пытался вырвать из рук «юнната» несчастного баклана, что бы тискать его самому. Баклан спокойно ждал, когда его задушат в объятьях. Шестнадцать рук тянулись птице.
Я нахмурил брови, добавил к басу металла, и мой внутренний Бармалей, отодвинув мямлю Бонифация, громко и жёстко заявив, что птица должна жить на воле !
– Рождённый ползать – летать не может! – заявил я, – Эта птица рождена , что бы плыть или лететь – ведь она водоплавующая ! Пусть плывёт! Может это чей ни будь папа? И детки ждут его ?
– Или мама… – сказала сомневающаяся девочка.
– Или мама,– согласился я. – Давайте отпустим птичку, пусть плывёт в свою семью, к деткам.
– А вдруг утонет? – засомневалась девочка.
Баклан взял курс на Турцию и поплыл.
Детишки потихоньку разошлись. «Тонущий пират» был исполнен ещё пять раз персонально для Полковника. Его Превосходительство был ещё двадцать раз подброшен, а после того как у меня окончательно отсохли руки, Полковник решил отправляться к Мураду – очередному другу. Мурад был владельцем аттракциона «Катапульта» и через раз пускал Алексея насладиться полётом бесплатно.
Когда мы явились в отель, навстречу нам выбежала горничная Олеся. Она из глубокой симпатии к Полковнику добровольно взяла на себя обязанности его ангела-хранителя – ей нравились эрудированные, не лезущие за словом в карман, брутальные мужики. Полковник подходил под все требования.
– Как искупались? – спросила горничная.
– Не очень,– томно ответил Алексей, поудобнее устраиваясь в кресле-троне.
– Что так ?
– Дело в том, – сказал Полковник, навалившись на подлокотник и закидывая ногу на ногу, – дело в том, что существует такая медуза – Морская оса.
– Морская оса? – и горничная скосила глаза в мою сторону.
– Да ,– сказал Алексей, – она ужасно ядовитая. Может слона убить! Её яд, – продолжил сын, растопырив возле своей головы пальцы, -разбавленный в десять тысяч раз, за десять секунд убивает морскую свинку !
Горничная молчала.
Полковник продолжал:
– У неё длинные щупальца, на которых находятся стрекательные клетки и у неё двадцать четыре глаза !
– Да у нас нет таких!!! – возмутилась горничная.
– Там была одна… Но у неё не нашлось и двух глаз, – сказал Полковник продолжая жестикулировать как уроженец Сицилии, – и щупалец у неё нет.
– Ну вот… – обрадовалась горничная.
– Потом она куда то делась и мы купались недолго. Я смотрел везде, что бы она к нам не подплыла.
– Недолго купались ?,– переспросила горничная.
– Недолго. А ещё есть медуза – Горгона называется. Страшная! Она взглядом… человека превращает в камень, а вместо волос у неё змеи на голове.
Горничная уже не косилась, а широко открытыми глазами смотрела на меня. Очевидно она думала что источником ужасов являюсь я и рассказываю их что бы ребёнок поменьше рвался в воду.
– Взглядом в камень?! – спросила она и вопрос наверное был уже адресован мне.
– Да. – сказал Алексей,– Но это миф.
***
Мы полезли на гору. Восхождение на местную достопримечательность сулило нам красивые фотографии. На горе камнями была выложена очень крупная надпись «Сукко». Надпись было видно отовсюду . Отдыхающие добавляли свои надписи различного содержания: топонимы, собственные имена и ругательства. Надо заметить, что это не так просто как кажется. Одно дело как герои известного романа нацарапать мелом или написать краской на скале «Киса и Ося были здесь», другое: на склоне горы камнями на грунте выложить эту надпись и при этом её должно быть видно внизу. Даже самое короткое ругательство требовало больших физических усилий. Особенное уважение вызывали неизвестные влюблённые. Однажды утром выйдя из отеля я увидел рядом с надписью «Сукко» другую, поменьше : «Наташа я тебя люблю!». С расстояния в километр надпись легко читалась ! Стало безумно интересно: оценила ли подвиг Наташа? Остались ли силы после проделанной работы у безымянного влюблённого хотя бы на поцелуй? Надпись продержалась два дня, затем, ночью она трансформировалась сразу в две надписи «Клин» и «Орша». Каково было пылкому воздыхателю Наташи поутру увидеть такое ?
Подниматься было тяжело – лишние килограммы моего избалованного тела давали о себе знать и мне вспоминался отец Фёдор с украденной колбасой – как он лихо залез по отвесной скале убегая от Бендера !
Дабы драгоценный Полковник не вильнул куда ни будь с тропинки, если у него закружиться голова, я крепко держал его за руку. Его Превосходительству не нравилось такое амикошонство и Полковник периодически принимался ворчать. Я же ,как человек проведший год на стройке, высоты совсем не боялся.
Солнце пекло́, ветер обдувал нас, бесконечное лазоревое небо с каждым шагом становилось ближе.
Однако наверху меня ждал сюрприз: оказалось, что на стройке я был двадцать один год назад и после этого выше восьмого этажа не поднимался и что высоты я теперь боюсь, и боюсь панически.
Мы присели на какой то выступ рядом с тропинкой. «Полюбуемся видом и пойдём дальше на верх» – было сказано Полковнику. Сидели, любовались. Вставать и идти вверх или даже вниз не хотелось категорически. Хотелось, что бы меня как отца Фёдора сняла отсюда пожарная команда.
– Красиво… – выдавил из себя я.
Полковнику быстро надоело сидеть и любоваться, он хотел встать и идти, но рука верного адъютанта и до этого не отпускавшая его ,теперь сжималась всё сильней. Я начал лихорадочно соображать как быть дальше. Только вот, что бы соображать мне надо было успокоиться, а это как раз не получалось. Спускаться вниз было страшно, подниматься было легче, если не смотреть назад . В расчёте на то, что где то должен быть более пологий спуск я решил двигаться вверх.