Домой все равно ужасно хотелось…несмотря на то, что она там такая…чужая и странная. Все равно к ней тянуло. Просто рядом побыть. Запах ее втянуть. Услышать, как на кухне посудой гремит и, несмотря на то, что мы не разговариваем, всегда мне кофе в чашку наливает или в тарелку обед кладет. Я ем и она. Все молча. Потом свечку ставит на кухне и уходит к себе. А я дую на огонь и смотрю, как тонкая струйка дыма вьется над фитильком. Услышу, кто ее так обработал – кожу живьем сдеру. Эбби слишком впечатлительная у меня. Слишком поддается чужому влиянию. Узнать бы, с кем общается, чтоб ноги сломать и руки заодно. Коп я или нет, в конце то концов?
Повернул ключ в замке, но дверь не поддалась. Попробовал еще раз, но так и не вышло. Подергал за ручку. Что за…и словно лезвием по венам – она, что, сегодня замки сменила? Вот так все просто? Не поговорив со мной? Сел на скамейку, откинув голову назад, ощущая пульсацию в висках вместе с горечью на языке. Твою ж мать, как же я устал. Что с нами, Эбби, детка? Где мы что-то упустили? Почему ты со мной так, а? Мимо прошла соседка с первого этажа. Противная старушенция вместе с худой облезлой оранжевой таксой, которая вечно на меня лаяла. Я вежливо поздоровался, соседка отыгнорила, а вот ее пес принялся тявкать, как и всегда. Она обернулась, окинула меня мутным взглядом, нахмурила косматые брови.
– Хватит, Мувик. Успокойся.
Впервые одернула пса, осмотрелась по сторонам и вошла в подъезд. Ну хоть какой-то прогресс, раньше ее не волновало, что милый Мувик меня как-то люто ненавидит.
Не знаю, сколько просидел на проклятой лавке. Часы на руке стали. Но судя по тому, что машины почти не ездят, уже за полночь. Услышал, как мягко подкатил к дому автомобиль, и обернулся, а потом стиснул челюсти так, что затрещали кости и в зубах отдалось оскоминой. Она приехала с кем-то… Ее привез какой-то ублюдок. Лошок в элегантном костюме и в круглых очках. Тачка дорогая. На жену мою смотрит так, словно это кусок сыра. Зачесались руки съездить по лощенной морде козла. Если зайдет с ней в подъезд, я его похороню. Но она вошла в него одна, как всегда в последнее время демонстративно не замечая меня, поднялась по лестнице – я за ней.
– Эбби, мать твою! Что это за урод?!
Отперла дверь и хлопнула ею у меня перед носом. Но я толкнул ее в бешенстве, двумя руками распахивая настежь и не давая ей повернуть изнутри ключ в замке. Вскинула голову, посмотрела на меня ошарашенно и тут же прошла мимо, чтоб двери закрыть, на ходу набирая чей-то номер. А во мне ярость поднимается волной бешеной. Трясет всего. Или сегодня она поговорит со мной, или катись оно все к дьяволу.
– Да, мам. Я уже дома. Кэвин меня подвез. Да, из конторы по продаже недвижимости. Не знаю…Я еще не готова, наверное. Конечно, приеду к тебе на Рождество. Я тоже очень соскучилась. Да, устала немного. Сейчас в душ и спать. И я тебя люблю, ма. Спокойной ночи. Не переживай, со мной все хорошо. Честно. Да, я схожу к врачу, обещаю.
Да что здесь, черт возьми, происходит? Какая продажа недвижимости? Какой на хрен Кэвин? И почему на Рождество к маме? Это же наш праздник. Семейный.
Я выбил из ее рук телефон и увидел, как она резко отшатнулась назад к стене.