Хмыкаю. Когда подруги делились мыслями по этому поводу, всегда придерживалась мнения, что главное, чтобы реально любил, а какими словами это выражено, не так уж и важно. А вот теперь сама хочу услышать эти заветные три слова.

Утро.

День?..

Мы проспали!!! Что, в общем-то, неудивительно. Я привычна к скорым сборам. С детьми всегда где-то задерживаешься и куда-то опаздываешь, поэтому этот навык у меня, можно сказать, армейский.

Выгладить костюм за пять минут – не проблема. Всегда покупаю вещи, которые очень легко поддаются этому процессу, помня о любимой университетской блузке, которую можно было наглаживать пару часов, но на ней всё равно оставались мелкие заломы.

Одеваюсь, ловлю на себе глубокий потемневший взгляд Паши.

Ну нет, милый… Прости, мы и так опаздываем.

***

В кабинет забегаем за десять минут до встречи. Садимся, успокаиваем дыхание.

Представителя Ирмы Эдуардовны ещё нет. Повезло! Паша намекнул, что у них очень жёсткая политика насчёт пунктуальности. Тем более эта встреча – личное одолжение Ирмы.

Иван Сергеевич в отличном настроении. Красив, обаятелен и щедр на комплименты. Последнее Павлу явно не по душе.

Были прецеденты? Сомнительно. То, как Веров-старший относится к детям, можно брать за образец. Даже если бы захотел, сумел бы себя сдержать. А вот в слабости подразнить сына себе не отказывает. Но дело-то может быть и не в отце, а в женщинах, которые были рядом.

Красивый, чёрт!

***

Виктория Юрьевна…

Как?!

Ну как таким женщинам могут позволять работать с такими уродами, как Зорев? А ведь у их фирмы все дела непростые.

Первое желание, которое возникает при её появлении, это подбежать, обнять и никогда не отпускать. Это словно прикоснуться к источнику жизни, к чему-то изначальному и очень родному.

На вид Виктории Юрьевне около тридцати пяти, может быть, немного старше. Одета совсем не по-офисному, а так, что ей хочется любоваться. Мне почти не встречались женщины, одетые с таким вкусом.

Но как только она начинает говорить, я понимаю, что это профессионал до мозга костей, и ещё больше теряюсь. Ей нужно быть дома, в окружении счастливых детей и любящего мужа, по-другому рядом с такой женщиной и быть не может.

Разговор с общих фраз переходит непосредственно на меня. Иван Сергеевич намеренно выводит Викторию Юрьевну на откровенность и получает её. А я смотрю в глаза этой женщины и понимаю, что за всем этим профессионализмом стоит своя боль, желание помочь другим избежать кошмара, и ей очень нужны единомышленники. Несмотря на это, она оставляет мне шанс передумать. Какой же у неё статус в фирме, что она сама уполномочена принимать подобные решения?

Завтра я должна буду дать окончательный ответ. Мне не нужно даже задумываться. Я давным-давно приняла решение, и оно неизменно. Но гадкое чувство, что я втянула всю семью Веровых в свои проблемы, меня не оставляет.

Паша чувствует, что что-то не так, и позволяет мне выговориться.

Родной мой, любимый, спасибо!

Пара фраз, и ко мне возвращается уверенность в правильности своих действий, ощущение полной, всеобъемлющей поддержки. Как же вовремя!

Волнение отступает, и мы просто наслаждаемся общением друг с другом по дороге домой.

Вспоминаю, что хотела купить игру для развития воображения у близнецов. С их неординарным мышлением это точно было бы незабываемо. Паша так увлечённо слушает, а потом восклицает, что не может позволить сорваться такому представлению, и мы, слегка изменив маршрут, заезжаем в магазин за игрой.

Договариваемся, что я остаюсь в машине, сижу как мышка, а он быстро идёт за покупкой.

Паш, я сумасшедшая, но ловлю себя на мысли, что не хочу отпускать тебя от себя ни на минутку.

Он уходит, а я думаю о том, что перед отъездом к Ба непременно попытаюсь выкроить ещё один кусочек времени для близости с моим мужчиной – фантастической и такой сла-а-адкой.

Удар в мою дверь.

Молодой парень, прижав к машине пацанёнка лет двенадцати, остервенело молотит его по лицу. Тот, в свою очередь, не успевает даже прикрыться в ответ.

Секунда. Разблокирую дверь, с силой её распахиваю.

Они оба отлетают на землю. Малой подрывается и убегает.

Быстро тяну дверь на себя, но чья-то мощная рука успевает обхватить меня за шею. Вторая, вцепившись в пояс, выдёргивает с сиденья так, как будто я ничего не вешу.

Делаю судорожный вдох, чтобы позвать на помощь и…

Боль…

Тишина…

Темнота…

Глава 37

Павел

Её нигде нет.

Звонок отцу.

Он тут же превращается в профессионала. Чёткие команды, что и в какой последовательности делать.

– Мы ее найдём, сын! – обещает он и отключается.

Силой заставляю себя не скатиться в панику. Сейчас главное – максимально быстро выяснить, что произошло.

Замки и стёкла на машине не тронуты. Значит, Света открыла дверь сама.

Свет! Ну мы же договаривались! Меня захлёстывает дикое возмущение.

Стоп. У неё должны были быть веские причины.

Полминуты спустя я в магазине, на камеры которого как раз попадает моя машина и дверь со стороны Светы. Пара купюр, и мне не нужно ждать ни отца, ни полицию.

Становлюсь свидетелем того, как мою лисичку выманили из машины.

Бл..ть!

Они точно знали, на что давить!

Лисичка… Ты бы и не смогла иначе.

Когда какой-то ублюдок сдавливает горло Светы, меня начинает колотить так, что приходится вцепиться в спинку кресла охранника, позади которого я стою.

Убью суку!

Его лицо прикрыто кепкой, но по комплекции он очень похож на Шамиля.

Зорев, а тебя разорву на куски!

Вылетаю из магазина, не замечая ничего вокруг. Меня останавливают. Отец и пара его сотрудников. На автомате перекидываю ему запись с камер.

Мне нужно за ней! Пока с моей лисичкой ничего не случилось!

В груди разливается страх, что уже может быть слишком поздно. Сердце глухо отсчитывает удары.

Без неё… Не вижу смысла.

Лёгкий удар в челюсть приводит меня в чувство.

Спасибо, отец.

– Если бы они хотели от неё избавиться, то сделали бы это сразу. У Шамиля достаточно навыков, ему нужно было приложить чуть больше усилий. Следовательно, Зорев хочет сделать это сам. Поступила информация, что его нет в стране, а это значит, у нас ещё есть время. Мы её вернём!

Он всегда убедителен. Для этого у него есть все основания: множество успешных операций, проведённых его службой.

Были ли провалы? Были. Но после подвергались тщательному разбору, и более подобных ошибок не случалось.

Главное, чтобы ошибки не произошло сейчас, потому что её цена и моя жизнь.

Он насильно запихивает меня в машину на место, где двадцать минут назад сидела Света. Физически ощущаю боль, которую ей пришлось испытать, когда её отключали.

Родная моя…

Отец, садясь за руль, прикрикивает, чтобы я держал себя в руках. Заслуженно. Далее предлагает проанализировать возможные действия Зорева и форму их пресечения. Действительно помогает. Мозг занят обработкой информации, не отвлекаясь на чувства.

Звонок. Выхватываю телефон с нереальной скоростью. Пусть они требуют выкуп или предложат обмен. Я согласен на всё!

Женя.

– Что у вас происходит? – зло бросает он.

– Это были люди Зорева, – я расписываюсь в своей полной несостоятельности.

Я не смог ЕЁ защитить.

– Бл..ть! Веров, всю доступную информацию мне, сейчас же, и не вздумай впадать по этому поводу в ревность и прочую херню. Она нам ВСЕМ нужна живой! Жду!

– Рудов хочет подключиться по полной, – передаю я отцу слова Жени.

– Света воспитала достойного парня, – он ухмыляется, но в голосе слышны уважительные нотки. – Номер? – забивает его в телефон и делает рассылку своим подчинённым. – Сейчас я даже рад, что кто-то сливает нашу инфу. Следующим ходом как раз планировал просить его о помощи.

Приезжаем к отцу.

Здесь уже группа, которая должна была нас сопровождать. Короткие приказы, и все разъезжаются по заданным координатам.

Время тянется бесконечно долго.

Не нахожу себе места.

Тишина.

Ничего.

Трачу час на беговой дорожке на максимальной скорости, чтобы хоть чуть-чуть сбросить напряжение, но продолжаю непрерывно следить за телефоном.

Холодный душ. Поднимаюсь к себе, по пути обращая внимание, что дверь в комнату Энджи приоткрыта. На кровати какие-то листы. В надежде отвлечься захожу, сажусь на кровать, беру стопку в руки.

Она не рисовала уже сто лет. И начала… Карандашные зарисовки – уверенные и чёткие линии, значит, рисует много и с удовольствием.

Отец. Ба. Фёдор с Петькой. Я. Лисичка… Мы с ней, когда приехали к отцу в первый раз. Она передо мной, чуть удивленно смотрящая вперёд, а я обнимаю её со счастливой улыбкой на губах.

Из груди вырывается вой вперемешку с рыком.

Ты мне нужна, Свет!

***

День… Второй… Третий…

Четвёртый…

Я в аду…

Никаких следов… Проверили всю принадлежащую Зореву и сотрудникам его охраны недвижимость. Пусто. Телефоны отключены. По ориентировке нигде не замечены. Чёртовы профессионалы.

Звонок.

Отец.

Каждый раз замираю. Только бы была жива

– Телефон Зорева на южной границе, еле успели засечь. Сейчас уже опять вне зоны, но у меня там есть люди. Это наш шанс. Собирайся. Жду в аэропорту через час.

Через минуту выезжаю.

Только бы успеть… Пожалуйста!

***

Прилетаем.

Кроме подчинённых отца с нами группа от Рудова. Шесть человек. Выглядят как бойцы элитного подразделения. Все собраны.

Нас встречают. Обсуждение возможных направлений. И, наконец, дополнительная зацепка. Обнаружили сведения о наличии дома, принадлежащего родственнице одного из работников Зорева.

Мысль «успеть» – единственная, оставшаяся в голове.

Ещё час на дорогу.

Горная местность. Поднимаемся вверх уже даже не по дороге, по тропе.

Все бойцы рассредоточиваются. Я позади, чёткие инструкции самому никуда не лезть. Понимаю, что я им как пятое колесо, но я должен быть здесь.

Никто не решился отказать.

Окружаем дом. Два человека начинают приближаться.

Крик…

Совсем с другой стороны…

Ещё…

– Нет! Нет! Нет!

Это ЕЁ крик!

– Света!

В мире остаётся только её голос. Бегу со скоростью, от которой зависят обе наших жизни, потому что моя жизнь без неё ничто.

Обрыв…

Никого…

– Све-е-ета! – в крике я выдыхаю весь воздух из своих лёгких.

Глава 38

Светлана

Пытаюсь сделать вдох ртом, ничего не выходит, только носом.

Что произошло?

Драка перед машиной и… Сердце начинает бешено колотиться. Зорев всё-таки добрался до меня.

Светка, ну какая же ты дура! Сказали тебе сидеть тихо, но и тут ты умудрилась влипнуть! Тебя развели, как лохушку!

Надеюсь, с Пашей всё хорошо.

Я в машине. Меня куда-то везут.

Руки и ноги связаны. Крепко. Рот залеплен скотчем. Я, судя по всему, на заднем сиденье и чем-то прикрыта.

Прислушиваюсь.

Бл..! Можно уже прощаться с жизнью?

Голоса впереди. Это Шама и Родя – помощники Зорева.

Мне конец. Они звери…

– Вот, сука-судьба! Ты знал, что Рудов на ней жениться хотел? Это какой дурищей нужно быть, чтобы такое тёплое место променять на возню с чужими сопляками? Вот и получила по полной за свою тупость. Пока хозяина нет, как раз развлечёмся, пусть перед смертью узнает, что значит настоящие мужики! – ржёт Родион.

– Рудов тот ещё хрен. Так что насчёт тёплого места я бы поспорил. А вот то, что с хозяином решила связаться, однозначно идиотка! Вообще не понимаю, что у баб в голове. И ты, это, Родь, губу не раскатывай. Хозяин сказал, чтоб целая до его приезда была. Специально проверит. После, может, отдаст, – предупреждает Шама.

– Дык после него там одна отбивная останется. И на х..я она такая?

– Я предупредил.

– А когда приезжает хоть?

– Не сказал. Как приедет, позвонит на запасной.

Они замолкают.

Хмыкаю. А что мне ещё делать? Главное, вовремя очухаться и услышать, что у тебя всё хреновее некуда. От этих бугаев не сбежать.

Паша, прости… Но тебе опять заниматься моими проблемами.

Слёзы предательски начинают литься из глаз.

Тихо, Свет, тихо…

По ощущениям проходит часов шесть, руки и ноги затекают так, что хочется выть от боли.

Машину ни разу не тормозили. Пара остановок за весь маршрут.

На третьей Шама всё-таки решает проверить меня.

Мрачный взгляд из-под нахмуренных бровей.

– Дура…

Объясняет, что даст попить. Орать бессмысленно, специально выбрали глухое место. Сдирает пластырь. Суёт бутылку. Стараюсь не проронить ни капли.

Прошусь в туалет.

Родя ржет. Шама огрызается, что он сам будет ему салон отмывать. Снимает оковы с ног. Первый раз вижу такие. Еле стою на ногах. Держит за волосы, чтоб не сбежала.

Унизительно.

И потом всё то же самое в течение почти двух суток.

Отчаяние наваливается с такой силой, что о будущем я стараюсь не думать. Если на нас до сих пор не вышли, значит, потеряли.

Во время пути вспоминаю самые счастливые моменты моей не такой уж и длинной жизни.

Плачу. Их было много. И я так благодарна судьбе за это! Мама… подруги… учёба… «мои» дети… Женька… Веровы… Паша, любимый… У многих за очень долгую жизнь может не набраться столько ярких воспоминаний.

Свет… ты встретишься с мамой…

Сдерживаю всхлипы.

Страшит боль и унижение. Унижение даже больше.

Зорев не откажет себе в демонстрации своей сущности во всей красе.

Всё закончится. Но перед этим, тварь, я постараюсь изо всех сил доставить тебе как можно больше проблем, пусть и ценой своей собственной жизни.

***

К концу второго дня мы добираемся до какой-то горной местности. Полчаса поднимаемся вверх по тропе.

Дом. Пристройка. В ней меня и запирают, предварительно сняв наручники и оковы.

Окон нет. Дверь – почти единый блок со стеной.

***

Ещё два дня…

Уже ни о чём не думаю. Слёзы выплакала.

Для Зорева приготовила два гвоздя, которые выдрала из стены. Буду бить прямо в глаз. О том, что со мной сделают после, думать себе запретила.

Шама приносит еду сам, Родю ко мне не подпускает, опасается, что этот утырок сорвётся, и хозяин будет недоволен.

Лапша. Мой организм совсем не привередлив и может неделями питаться подобным. Но и он, похоже, устал. Меня от души выворачивает.

Что до кучи? Понос? Издаю истерический стон.

Но как только желудок освобождается от еды, всё приходит в норму. И на том спасибо!

Спустя еще часа три снаружи начинается какое-то оживление.

Меня начинает трясти. Спокойно, Света, спокойно. Тебе нужны твёрдые руки.

Дверь открывается.

Зорев. Довольный и наглый. Подходит, хватает за волосы, приближает моё лицо к своему и цедит:

– Тобой я займусь позже, и ты очень пожалеешь, что отняла у меня дочь. – Он с силой толкает меня на пол.

Дверь закрывается.

Да, ожидание расправы страшнее, чем она сама.

Ещё три часа…

Что, Зорев, готовишься, чтобы удовлетворить все свои садистские фантазии?

Вспоминаю всё, что помню из курса самообороны и единоборств, это был обязательный курс для всех моих подопечных, вне зависимости от пола и возраста. Помню только защиту. И самые примитивные удары. Я не Супер Гёрл и даже не Энджи. Всё, что приходит на ум – удар максимальной для тебя силы и… бежать!

Щелчок замка. Распахнувшаяся дверь.

Зорев во всей красе. По глазам видно, что выпил.

Захлопывает ногой дверь, но… не запирает.

– Ну что, сучка, раз мне нельзя с девочками, то посмотрим, что предложишь мне ты? Или что я возьму сам! – ехидно скалится он, медленно расстегивая ремень на штанах.

Ни наручники, ни оковы он не принёс. Уверен, что справится сам.

Ну, Свет… у тебя будет только один шанс! За все мучения Крис. За то, что когда-то коснулось Вики, за всех, кого коснулись руки таких, как Зорев.

Он подходит вплотную, обдавая моё лицо тяжёлым мерзким перегаром.

Удар ногой в голень со всей силы и сразу же удар гвоздём в глаз. Зорев дёргается, и я задеваю всего лишь щёку.

Рёв с матом.

Но я быстрее.

Дверь. Коридор.

Боже, пожалуйста!

Входная дверь открыта!

Спасибо!

Срываюсь и бегу со всех ног, не разбирая дороги.

Обрыв…

И злой смех за спиной.

Ну уж нет, сволочь, меня ты не получишь!

Оборачиваюсь, отступая на шаг назад. Я на самом краю. Зорев приближается, пытаясь меня схватить. Уворачиваюсь, оказываюсь у него за спиной. Толчок, но он успевает схватить меня за рубашку.

К чёрту!

Вместе – так вместе…

Три секунды свободного падения, и мы приземляемся на узкий выступ.

Зорев сразу же пытается подмять меня под себя, а я отбиваюсь ногами.

– Нет! Нет! Нет! – ору во всю мощь, как будто это может придать мне сил.

Удар одной ногой приходится в его плечо и, не теряя времени, удар двумя ногами вместе на пределе своих возможностей.

Всё!!!

Всё…

Глава 39

Павел

Шум в ушах. Я боюсь посмотреть вниз. Сердце разрывает боль.

Сквозь шум пробивается голос Клима, отцовского помощника.

– Паш, всё! Она жива!

Все страхи и предельное напряжение последних дней разом падают с моих плеч. Я, наконец-то, могу сделать нормальный вдох.

Моя лисичка ЖИВА! Слава Богу!

– Света!

Склоняюсь над обрывом. В трёх метрах от края небольшой выступ, и она лежит на нём, согнувшись пополам. Поворачивает голову вверх, и я тону в её распахнутых настежь заплаканных глазах.

– Паша! Вы меня нашли!

Она уже на ногах, с запрокинутой вверх головой, но слёзы продолжают стекать по щекам.

– Да, родная, всё хорошо! – у меня сводит руки от желания побыстрее к ней прикоснуться.

Клим аккуратно спускается вниз. Подсаживает Свету. Хватаю её за руки, вытягиваю наверх.

Всё! Моя девочка со мной.

Сжимаю её, боясь не рассчитать силу. Хочется, чтобы она стала частью меня, всегда была со мной, и никогда её от себя не отпускать.

Она оседает, начинает плакать, уже не сдерживаясь. Ей нужно. Плачь, лисичка, пусть со слезами уйдёт всё, что случилось. А я сделаю всё от меня зависящее, чтобы это дерьмо как можно скорее стёрлось из твоей памяти.

Люди Рудова внизу. Что-то осматривают, но из-за кустарника почти ничего не видно. Затем кто-то из группы выходит на свободное пространство, показывает знак рукой и отрицательно качает головой.

– Что? – спрашиваю я у Белова, главы Жениной опергруппы, стоящего рядом.

– Проблема решена, Павел Иванович, – отвечает он с едва заметной улыбкой. – Вам нужно возвращаться. Мы всё доделаем сами.

Пытаюсь возразить и узнать больше информации, но мне ясно дают понять, что разговор окончен. А после слов, что Светлане, возможно, нужно скорее оказать помощь, меня опять передёргивает. В тот момент, когда увидел свою лисичку, я так был рад видеть её живой, что плохие мысли просто улетучились.

– Свет, милая, – склоняюсь к её лицу, – у тебя всё в порядке? Как ты себя чувствуешь? Они что-нибудь тебе сделали? – говорю, и меня вновь охватывает неудержимая ярость.

– Нет, не успели. Всё хорошо, Паш. Вы вовремя. Спасибо! – её всхлипы уже тише, а дыхание почти в норме.

– Лисичка, эти дни без тебя были настоящей пыткой! Теперь без меня никуда!

– И в туалет? – сквозь слёзы сопит она.

– Туда – в первую очередь, хрен его знает, какие уроды могут повылазить из канализации.

Тихий смех…

– Люблю тебя, Свет… – прижимаю её ещё крепче.

Она отстраняется, смотрит своими заплаканными глазами прямо мне в душу.

– Стоило пройти через всё это, чтобы услышать такие слова, – с лёгкой иронией произносит она, расплываясь в улыбке.

– Ты шутишь?! Да я тебе миллион раз говорил об этом!

– Так – нет, – она отводит глаза, слегка поджав губы

– Значит, теперь буду! Любимая, – тянусь поцеловать, но она уворачивается.

– Мне бы зубную щётку, в душ и поесть.

Моя практичная лисичка.

Спускаемся туда, где оставили машины. По дороге Света рассказывает подробности. Досада опять бьёт по нервам наотмашь. Я не смог предотвратить произошедшее, и лисичке пришлось пройти ещё и этот кошмар. Но всё уже хорошо.

Усаживаю её в машину. Подхожу к Климу выяснить подробности.

Зорев мёртв: перелом шеи при падении. Туда тебе, сука, и дорога! Его помощников взяли на себя бойцы Рудова. Операция завершена.

Тут же звоню отцу. Благодарю. Слышу в ответ – не морочить голову и быстрее возвращаться. Прошу снять номер для Светы.

Звонок Жене. Уверен, перед ним уже отчитались, но мне важно лично сообщить ему обо всём.

Кратко. И в завершение напоминание, что если буду херово заботиться, вернёт её к себе. Ну уж, нет, Рудов. Теперь уже нет!

Приезжаем. Отец очень тепло встречает лисичку, сейчас без своих обычных штучек.

– Прости, Свет, что так долго… – он берёт её за руку.

– Иван Сергеевич… – она делает шаг и обнимает его, – спасибо!

Он гладит лисичку по голове.

– Для своей семьи всё, что в моих силах.

Пока Света принимает душ, заказываю для неё одежду с доставкой и что-нибудь перекусить.

– До сих пор не верится, что всё уже закончилось, – выдыхает она, устраиваясь у меня на коленях.

– Всё закончилось, – говорю я с нажимом.

– Конечно, милый, как скажешь. – Смеёмся вместе.

Комплексный обед уже здесь, и мы с удовольствием его съедаем. Мой первый нормальный приём пищи за последние дни.

Одежду уже доставили. Света идёт собираться, но тут же меняет курс, срываясь в туалет.

Весь обед опять на свободе.

– Наверное, какая-то зараза, – извиняется она. – Меня сегодня утром тоже вывернуло. Санитарные нормы ни к черту, – шутит она мрачно. – Нужно купить по дороге что-нибудь действенное.

А меня накрывает странное чувство и всплывает какое-то смутное беспокойство, которое стёрлось более сильными последующими эмоциями.

– Свет, а как у тебя с контрацепцией?

В её глазах возникает удивление, сменяющееся испугом.

– Никак. До тебя у меня долго никого не было. А с тобой мы же всегда использовали защиту? – неуверенно и с вопросительной интонацией отвечает она.

Её руки складываются в замок и нервно подрагивают.

Да, всегда. Почти… Кроме того раза в машине, когда хотелось так, что мозг совсем отключился. Это всего лишь предположение. Может быть, действительно какое-нибудь отравление? К тому же Свете пришлось пережить такой стресс.

Но я ловлю себя на мысли, нет, даже, скорее, на ощущении желания, чтобы всё было именно так. Ещё одна маленькая жизнь. Наша – моя и лисички.

– Свет, тогда, в центре… Всё было так…

Понимаю, что её реакция будет решающей. Да… или нет? При любом раскладе…

Она мгновенно подбирается и просит абсолютно уверенным голосом:

– Паша, мне срочно нужно в больницу! – руки автоматически ложатся на живот. – Я же… Мы же с Зоревым упали. А там высота. Удар… Не такой сильный, но… – Она начинает судорожно натягивать одежду.

Моя родная… как я вообще мог подумать, что она не захочет?

– Свет, спокойно, милая, – придерживаю её за плечи, заставляя посмотреть на меня. – Боль, кровотечение?

– Нет. Но, если… Паш, я хочу его, – голос подрагивает, и в уголках глаз появляются слёзы.

– Тихо, тихо, лисичка, всё хорошо! – обнимаю. – Сейчас мы всё проверим.

Договариваюсь об осмотре в частной клинике. Прошу отца подождать, не упоминая основную цель. Прикрываюсь общей диагностикой во избежание внутренних повреждений.

Пока едем, держу Свету на коленях, прикрывая её животик руками. Хочу, чтобы всё было хорошо.

Мы слишком часто испытываем терпение судьбы?

– Паша, – очень тихо, практически неслышно шепчет Света, – а что с Зоревым?

Она долго продержалась.

Целую в волосы, усиливая объятья.

– Уже ничего. Всё кончено. Поскользнулся. Неудачно упал.

Я ждал этого вопроса. Быть причиной смерти человека, даже такой твари, не самое большое удовольствие. Но это же Света – с её повышенной гражданской ответственностью.

– Но я же… – в голосе явно слышны виноватые нотки.

– Ты, – разворачиваю её к себе, обхватывая лицо руками, – сделала всё правильно. Защитила свою жизнь и жизнь ещё неизвестно скольких людей. Поэтому никогда не допускай даже мысли о том, что ты в чём-то виновата! Никогда!

– Но как же…

Перебиваю её опять:

– Подарок от твоего самого наглого и лучшего воспитанника. Всё улажено.

– Надо позвонить! – вскидывается она.

– Уже. Надеюсь, ты понимаешь, чего мне это стоило? Но если увижу его рядом с тобой, никакая благодарность не помешает мне прибить этого мелкого, – выдаю я ей на полном серьёзе.

Тихо смеётся, уткнувшись мне в плечо.

Девочка моя…

***

Доктор реально издевается, занудно читая лекцию о том, как важно соблюдать правила безопасности и не допускать травм, подобных этой.

Речь о довольно большой гематоме у Светы на ноге. Не выдерживаю, перебивая и требуя озвучить результаты анализов. Лисичка тянет за рукав, в надежде меня приструнить.

Доктор приспускает очки на нос, внимательно меня разглядывая, потом ещё минуты три делает то же самое со своими листками.

– А вам, будущий папаша, нужно лучше присматривать за будущей мамочкой, —наставительно выдает он.

Следующие полчаса я не могу прекратить целовать лисичку.

В результате она начинает отбрыкиваться, взывая к моей совести и к тому, что мы задерживаем отправку домой.

Мы возвращаемся ДОМОЙ… ВТРОЁМ…

Света уговаривает сохранить пока всё в секрете. Маленький срок, бла-бла-бла.

А мне до чёртиков хочется кричать на весь мир о своём счастье.

Отец списывает мой довольный вид на отходняк после стресса. Посмеиваюсь. Стать трижды дедом для него, можно сказать, уже рутина. После близнецов любой ребёнок покажется ангелом, а мой таким и будет! У нас же мама – Света!

Прилетаем.

Света заснула ещё в середине полёта, не бужу её. Аккуратно переношу в машину, соглашаясь на предложение отца переночевать у него. Ближе, и на всё готовое.

Засыпаю, прижавшись к тёплой спине лисички и с ощущением абсолютного счастья.

***

Поцелуй. Ещё один. Чуть слышное хихиканье. Молниеносно ловлю её в кольцо своих рук.

– Хочу посмеяться с тобой, моя хорошая! Рассказывай! – шепчу, нежно проводя своим носом по её шее и делая глубокие, размеренные вдохи. – Ты сводишь меня с ума…

– Если будешь продолжать так сексуально шептать, ничего не узнаешь.

– У тебя тридцать секунд, дольше я не выдержу, – намеренно выдыхаю жаркий воздух из лёгких в ямку между её ключицами.

– Я, похоже, тоже, – со стоном тянет Света.

– Поэтому поторопись, у тебя ещё десять секунд.

– У тебя такая щетина, Паш, что через неделю ты станешь похож на канадского лесоруба, – смеётся она уже воткрытую.

– Детка, я так понимаю, что нахожусь в шаге от реализации одной из твоих эротических фантазий? – Перекатываюсь, оказываюсь прямо над ней. – Через неделю всё будет!

Максимально приближаюсь к её лицу с намерением прямо сейчас реализовать свою.

Стук в дверь.

Отец.

– Паш, уже четыре часа. Если что… И… приехала Полина. Мы ждём вас.

Та-а-ак.

Быстро меняю планы, соскакиваю с кровати.

– Родная, включай свою армейскую скорость суперняни. Нам лучше не задерживаться. Она не любит ждать.

Света продолжает сидеть на кровати, недоумённо хлопая ресницами.

Подхватываю её на руки, тут же закидываю в ванную.

Десять минут. Мы готовы.

Боже, лисичка, какая же ты у меня собранная и ловкая.

Спускаемся.

В гостиной накрыт чайный столик с выпечкой и закусками.

Стеша никого не оставит голодным.

– Здравствуй, Полин! – я здороваюсь первым.

Кажется, что не виделись целую вечность. Короткое объятие, и сразу же ощутимый подзатыльник.

Как только дотянулась?

– Чтоб в следующий раз вовремя включал мозги, – усмехается она. – Здравствуй, Света! – обращается уже к лисичке. – Рада, что ты в порядке, милая!

Света озадаченно моргает, а затем неуверенно улыбается.

– Ольга Викторовна… А почему Полина?!

Но Ба уже вовсю тискает её, скорее всего, с тайным намерением лично убедиться, что всё в целости и сохранности.

А потом я и отец в который раз слушаем семейную байку о том, что при рождении Ба назвали Полиной, но так как жили они у чёрта на куличках, то родители доверили получить свидетельство о рождении знакомым. Те, в свою очередь, посчитали, что Поля звучит как-то очень… по-деревенски и самостоятельно приняли решение записать малышку Олей.

Во время долгого рассказа не забываю подкармливать лисичку.

Она же, внимательно слушая Ба, даже не протестует. Послушная будущая мамочка!

Ба уже заканчивает, упоминая, что Полиной она остаётся только для самого узкого круга близких, в который с удовольствием принимает и Свету.

В ответ лисичка замирает, сглатывает, пытаясь сдержать рвотный позыв и, даже не успевая извиниться, выбегает из гостиной.

Взгляд Ба сканирует меня сверху донизу, пришпиливая к месту. Её глаза щурятся, превращаясь в узкие сверкающие щёлочки.

– Ну и когда ты собираешься делать ей предложение? – спрашивает она строго, демонстрируя абсолютную принадлежность к нашей семье. – Я не позволю, чтобы ещё один мой правнук родился вне брака!

Кашель отца.

– Ни хрена себе! Вот это мы вовремя! – раздаётся от двери присвист Энджи.

Её широченная улыбка во все тридцать два, близнецы под мышками, и жажда узнать все новости в мельчайших подробностях!

Всё, вся семья в курсе!