Осознаю это с такой лёгкостью, без лишних размышлений, сомнений, просто факт и никакого страха потери свободы. Наоборот, счастье, что могу разделить со своей лисичкой все свои интересы, узнать её лучше, а вместе мы сможем заняться чем-то совершенно новым.

Вижу, что ей тоже хорошо: едва заметная улыбка на губах, глаза прикрыты. Но по тому, как сжимает мою ладонь, я понимаю, что она не спит. В подтверждение, ресницы взмывают вверх, и меня затягивает в мистическую зелень её глаз.

– Только не засыпай, Свет, я понимаю, что день был не из лёгких, но ты мне сейчас нужна больше, чем когда-либо! Рядом и в сознании, – уговариваю её я. – Так мне легче поверить, что все происходящее – правда.

– Я здесь. Веришь? – меняет положение, устраиваясь на боку, чтобы мне удобнее было видеть её лицо.

– Верю, но для убедительности не отказался бы от поцелуя.

– Хороший способ! Но щипок надежнее, – и она со смехом, довольно ощутимо, щипает меня за бок.

– Све-е-ет, ты же понимаешь, что играешь с огнём? – уточняю я.

Томный, зовущий взгляд теперь уже из-под полуприкрытых ресниц. Она всё понимает. «Нам ехать ещё десять минут», – напоминаю я себе о необходимости не отвлекаться от дороги. А лисичка своё получит и сегодня, и завтра, и… у меня на неё очень много планов.

Взлетаю к себе домой с любимой на руках. Открываю дверь. Переступаю порог.

Света одним грациозным движением соскальзывает на пол и делает несколько неуверенных шагов по квартире. Полное ощущение первых шагов кошки в новом доме, в нашем случае, лисички. Родная, он теперь тоже твой.

– Паш, а можно в душ? – интересуется она, расстегивая пуговичку на джинсах, поворачиваясь ко мне спиной и неторопливо их стягивая.

Зависаю, потому что что-то опять не сходится.

Откуда… на ней… новое бельё? На моей… Свете!!!

Откуда, на хрен, бельё?!

Один миг, и кровь уже кипит так, что не поможет и ванна, полная льда. Пелена ревности застилает глаза. Мозг отказывается соображать, а требует немедленно избавиться от раздражителя и подтвердить право на свою женщину.

МОЮ женщину.

Шаг, и кружево трусиков рвётся под моими пальцами. Срываю их. Но это ещё не всё. На очереди рубашка и лифчик, чтобы ничего не напоминало о времени «до». Теперь оно только моё!

Света, которая расценивает мой первый порыв, как безудержное желание, сейчас пытается что-то объяснить, но я не слышу её. Моё животное начало требует, чтобы она принадлежала только мне. Сейчас же! Ты в моих руках, и уже никуда не сбежишь. Целую грубо, яростно, с напором, в котором никогда не видел никакой необходимости.

Ты должна запомнить: Никто кроме меня! Никто. Кроме. Меня.

Вкус железа…

Почему у поцелуя вкус железа? Я не…

Мозг с трудом возвращает себе способность соображать.

Кровь? Откуда?

Фокусирую взгляд. Губа моей лисички в крови…

Это сделал я?!

– Теперь я знаю, как возвращать тебя в реальность. Несколько капель крови на язык, и ты опять со мной! – обиженно сообщает Света, с силой ударяя своими кулачками мне в грудь и заставляя выпустить из своей хватки. – Умоюсь и всё расскажу. С самого начала нужно было, – ворчит она, подбирая с пола клочья одежды.

Ветров, что это было?! Ты поранил лисичку?

Бросаюсь к ней, поднимаю с пола. Вглядываюсь в лицо и внимательно осматриваю повреждённую губу.

– Свет, прости! На меня нашло…

Прерывает меня:

– Веров, тебе очень повезло, что я такая понимающая. Но в ответ я рассчитываю на взаимность. Это, – её палец указывает на губу, – на прощание от Егора. Ничего больше. То, – рука смещается в направлении остатков одежды, – от помощницы Жени. – Почему? Сейчас расскажу.

Если так пойдёт дальше, я стану заядлым курильщиком. Достаю сигарету, выходя на балкон.

Лисичка в ванной.

Закуриваю. Набираю номер. Сохранил на всякий случай, не думал, что когда-нибудь воспользуюсь.

– Жень, если я могу быть тебе чем-то полезен в делах с отцом, звони.

Молчание. А потом вкрадчиво:

– А если с Анжелой, можно?

– Мелкий… Не искушай судьбу… У меня не то настроение.

– Понял. Как Света?

– Хорошо.

– Она стоит каждого потраченного нерва, – снисходительно поясняет он.

– Знаю. – И я разрываю связь.

Не могу до конца успокоиться, прокручивая и прокручивая рассказ Светы у себя в голове. Она изложила всё кратко, без лишних эмоций, но моё воображение подбрасывает варианты того, что на самом деле могла испытывать лисичка в тот момент. А потом ещё я… со свой ревностью. Идиот!

Тянусь за третьей сигаретой.

– Хватит, – льдинки в голосе.

Заставляет меня повернуться и, обхватив за талию, прижимается к груди.

– Ненавижу сигаретный дым, – утыкается носом в мою рубашку, чтобы не вдыхать едкий запах.

– Я сейчас.

Хочу пойти смыть с себя последние полчаса и переодеться.

– Нет, – она упирается в пол ногами, не позволяя сдвинуться с места. – Пообещай, что мы всегда будем говорить друг с другом. Неважно, что мы видим, слышим или воображаем. Сначала – разговор!

– Обещаю, Свет! – Надеюсь, кто-то не будет вынужден повторять мне это в третий раз после отца и лисички. – Я отвратительный подопечный? – Жду её ответа, как приговора.

– Нет, бывало и хуже. Но есть над чем работать, – она ещё теснее прижимается ко мне.

Родная моя… Обхватываю так, как будто единственной задачей для меня сейчас является не выпустить лисичку из рук.

– А теперь иди, и чтобы вот этого я больше не видела, – она кивает на пепельницу и произносит это всё тоном училки, поймавшей учеников-курильщиков в школьном туалете.

Возвращаюсь.

Спит, свернувшись калачиком на кровати.

Устала, моя девочка. День был адским…

Как можно тише ложусь в кровать, притягиваю к себе мою лисичку. Она чуть фыркает, но не просыпается, а удобно устроив голову у меня на плече, вновь погружается в глубокий спокойный сон.

Завтра я только начну оправдывать твои ожидания, моя хорошая. А ты уже оправдала все мои…

Глава 34

Светлана

Умиротворение. Полное. Я как будто растворилась в воздухе и совершенно не ощущаю своего тела.

Хорошо.

Правильно.

Сон уходит, и я потихоньку возвращаюсь в реальность. Вчерашний день закончился. Сегодня начинается новая маленькая жизнь, которая в большой степени зависит только от нас и наших желаний, нашей воли.

Прошлое в прошлом. Но какая-то часть меня требует ещё раз все обдумать.

Я предполагала подобную реакцию. Поэтому действия Павла не стали для меня шоком. В момент, когда он набросился на меня, я, как увлечённый исследователь, наблюдала за его реакциями. Мне было важно узнать, сможет ли он остановиться сам.

Смог. Значит, есть с чем работать.

Улыбаюсь сама себе и теснее прижимаюсь спиной к Паше. Его футболка, которую я позаимствовала в качестве пижамы, скаталась на поясе. Одна его рука, огибая талию, расположилась у меня чуть ниже живота. Вторая, проскользнув под футболку, обнимает грудь. Да, все стратегические места прикрыты и защищены.

Солнце только начинает подниматься, можно ещё поспать.

Из сна меня выдёргивает желание, набирающее обороты глубоко внутри. Равномерное поглаживание груди ладонью сочетается с активной работой мизинца, который ни на секунду не оставляет в покое сосок – кружа, поглаживая, слегка царапая, постукивая, надавливая. Пальцы второй руки сползли ниже и уже свободно скользят между ног, то и дело цепляя чувствительный бугорок. В ягодицы упирается горячее средоточие желания моего мужчины… И завершают картину ощутимые поцелуи шеи и плеча.

Да, Павел, вы не мелочитесь, и предпочитаете всестороннее наступление.

Выгибаю спину в желании потянуться после сна, и тем самым позволяю его члену проскользнуть между ног. Они все ещё сжаты, поэтому ему приходится приложить немного усилий.

Стон Паши: «Лиси-и-ичка…» Слегка раздвигаю ноги, давая возможность пройтись вдоль всей промежности и встретиться со своими пальцами, а затем вновь сжимаю ноги, усиливая давление. Он отступает, чтобы тут же вернуться, заставляя сменить позицию, и следующее возвращение совпадает с полным проникновением. Чувствую, как горячая плоть заполняет меня, и волна тепла проносится по всему телу.

Бо-о-оже, как же невыносимо сла-а-адко…

Сильнее подаюсь назад, насаживаясь ещё глубже. Сжимаю мышцы, пытаясь почувствовать его всего. Он же отпускает себя, крепко фиксируя руками верхнюю часть моего тела. Быстрые и ритмичные удары, прерывистое дыхание. С каждой последующей секундой нашей близости я всё больше теряю связь с реальностью. Возбуждение пульсирует в каждой моей клетке, нарастая с бешеной скоростью.

Стоп.

– Па-а-а-ша, не-е-ет! – разочарованно шепчу я, вжимаясь в него и умоляя продолжить.

– Сейчас, любимая, сейчас… Всё будет, – хрипло убеждает он, подхватывая меня под живот и заставляя встать на колени. Накрывает меня собой, помогая вытянуть руки вперёд, упёршись головой и грудью в кровать.

А дальше… уже никаких тормозов: движения на пределе возможности! Так, что я улетаю уже через несколько мгновений и сквозь фантастический всплеск всех моих чувств и эмоций слышу и Пашин победный рык.

Мой герой… Поворот набок, заботливые объятья, поцелуй в шею, нежности на ушко, и я снова проваливаюсь в сон.

***

Запах еды – лучший будильник для очень голодной девушки.

Открываю глаза, оценивая обстановку.

Спальня. Никого. Около полудня.

Оцениваю себя.

Хорошо. Просто отлично! Мышцы всего тела потягивает, как после зачётной тренировки, а определённая часть сигнализирует, что она полностью удовлетворена. Растягиваюсь звездочкой, глубоко дышу.

В ванную и кушать.

Отражение в зеркале помахивает мне ручкой в надежде на одобрение. Признаю, что, как ни странно, вполне себе ничего. И даже с изумлением, что на губе нет отека. Я была уверена, что после вчерашних испытаний, выпавших на её долю, она предстанет сегодня во всей красе и значимости, несмотря на то, что Паша её чем-то смазал.

У Веровых ещё что, и патент на владение волшебными эликсирами имеется? Блин, то-то они все, как с обложки…

Но то, что чуть ранее оценивалось, как «ничего», начинает стремительно сдвигаться в направлении к «не очень». Тут главное – вовремя отойти от зеркала.

Тема одежды пока не раскрыта. Натягиваю футболку пониже, пытаясь превратить из туники в платье. Лицо чувака на ней начинает выражать крайнюю степень удивления. Ладно, не буду мучить парня.

Выхожу из спальни и одновременно слышу хлопок входной двери. Замираю.

– М-м-м… чем это пахнет?.. Так вкусно… не говори, не говори, я сама угадаю. Это запах… секса! Много-много классного секса!!!

Смех, шум, звон и грохот чего-то большого.

– Ну, ладно-ладно, больше не буду, – обиженно бурчит Энджи.

Я собираюсь было присоединиться к этой веселой компании, но…

– Добрый день, Павел Иванович! – произносит незнакомый низкий мужской голос.

Отступаю назад в спальню, не закрывая дверь до конца и старательно прислушиваясь.

– Здравствуйте, Матвей Ильич! Какими судьбами? – раздаётся напряжённый голос Павла.

– Круглосуточное сопровождение для Анжелы Ивановны, – чётко рапортует мужчина. – С сегодняшнего дня. Открытый срок. Распоряжение Ивана Сергеевича.

– Папа отправляет меня сегодня к Ба. Сказал сидеть и не высовываться. Вы будете позже, что-то о деле Светы с Ирмой. И да, включи телефон! Хорош вызывать зависть к своей сложившейся личной жизни, – выдаёт без остановок Энджи.

Слышу приближающиеся шаги. В один миг забираюсь на кровать, изображая недавнее пробуждение.

Дверь открывается. На пороге Паша с сумкой в руках. Такой же, каким я увидела его впервые. От вчерашнего серьёзного мужчины почти ничего, только взгляд, но и он сразу теплеет, когда наши глаза встречаются. Подходит к кровати, присаживается рядом.

– Привет, Лисичка. Ты как? – обеспокоенно разглядывает он меня.

– Лучше всех, – обнимаю его за шею, а он, подхватывая меня на руки, поднимается.

– Пошли завтракать, – скольжение губ вдоль скулы и невесомый поцелуй в уголок глаза.

Я что-то сказала про удовлетворенность? Готова отказаться от еды до следующего приёма пищи. Передо мной более чем равноценная замена. «Главное, ножки в процессе не протянуть», – с ехидством отмечает подсознание. Ну, если в позиции лёжа, не проблема, продолжаю укрепляться я в своём намерении.

Паша, видимо, правильно расценивает мои молчаливые метания и тихо добавляет:

– Энджи, к сожалению, не уйдёт, пока не увидит тебя.

Бросаю на него удивленный взгляд. Я же вроде не в курсе, что у нас гости.

Мягкая улыбка, и уже шёпотом прямо мне в ухо:

– Лисичка, ты думаешь, что самая хитрая? Ещё десять минут назад дверь в спальню была закрыта. – Несильный, но ощутимый укус мочки: – Не дразни меня…

Мозг быстро прикидывает варианты, чем можно подразнить моего чересчур внимательного мужчину. Это именно то, чего я хочу сейчас больше всего. Но судя по тому, как резво Паша ставит меня на ноги и отстраняется, в его планы совсем не входит делать это при свидетелях.

– Ба передала твои вещи, – произносит чуть осипшим голосом, делая глубокий вдох. – Одевайся, а то с Энджи станется заявиться прямо сюда.

За дверью слышится едва уловимый шум удаляющихся шагов, и Паша проворно выскакивает за дверь.

Раскрываю сумку, обнаруживаю поверх вещей два листка, шоколадный батончик и машинку. Глупо улыбаюсь, несмотря на боль в губе, и борюсь с желанием расплакаться.

Мои солнышки тоже подумали обо мне. На одном – цветок, на втором, судя по цвету волос, – я. Красивая! От Фёдора и Петра соответственно. И подарки. Федя обожает шоколад, но на время пребывания у Ба никого не подпускает к своему стратегическому запасу. Только меня.

Сердце сжимается от нежности и теплоты.

Машина от Пети, его любимая, послание однозначно гласит: делай что хочешь, но вернись и любимку верни.

Дыши, Светка, дыши… Наконец-то одеваюсь: джинсы и футболка – наше всё!

Вхожу в кухню. Матвея Ильича нет. Только Паша и Энджи. Последняя подходит и очень мягко меня обнимает.

Совсем маленькая… Ей нужно дать ещё так много, чтобы она почувствовала себя по-настоящему взрослой и сильной.

– Папа сказал, что через два дня ты опять будешь у Ба. Так что я не прощаюсь надолго, – уверенно говорит она, так и не выпустив меня из объятий. Затем стискивает крепче: – Мы будем тебя ждать! – И уже без слов стремительно покидает квартиру.

– Ну, как видишь, лисичка, – приподнимается с подоконника Паша, – у тебя никаких шансов от нас отделаться. И это я ещё не пообщался по этому поводу с Ба и отцом, – хмурится он, видимо, вспоминая наше вчерашнее знакомство.

– Они классные!

Ещё больше угрозы в его взгляде.

– Ба уж точно, а с Иваном Сергеевичем у нас всё впереди! – уже не скрывая смеха, отпрыгиваю, чтобы стол оказался между нами.

– К нему – только со мной! Понятно? – и опять эти ледяные кристаллики, пронизывающие его голос.

– Конечно, милый, как скажешь! – продолжаю смеяться, но уже попавшись к нему руки.

– Запомни эту фразу! Она творит со мной чудеса, – наставляет он меня. – И, главное, следуй ей!

Затем меня кормят очень вкусным «мужским» омлетом с кучей ингредиентов и запредельной калорийностью, обещая чуть позже ликвидировать перебор самым приятным из всех возможных способов.

Весь день пролетает, как одно мгновенье. Выражение «не вылезать из кровати», в нашем случае, охватывает всю квартиру. И только один момент заставляет напрячься. Павел говорит о моей работе – в ключе невозможности её продолжения. Оценивает мою реакцию на сказанное и сразу же отступает, сведя всё к шутке и акцентируя внимание, что работы с близнецами и Энджи мне хватит до пенсии. И окончательно успокаивает меня словами, что там воспитанием и своих детей не грех будет заняться. Далее следует одно из самых жарких воспоминаний этого невероятного по своей откровенности и близости дня.

Засыпаем мы уже под утро полностью обессиленные. Я-то точно. С такой нагрузкой можно и по три Пашиных омлета за раз съедать, нигде ничего не прибавится.

Завтра встреча с представителем Ирмы Эдуардовны, Иван Сергеевич настаивает на моём личном присутствии, чтобы окончательно выяснить, чего ждать дальше. Мысли об этом, как страшный привет из прошлого. Но я уже не одна.

– Паша… люблю тебя, – шепчу я в губы моей судьбе.

Глава 35

Павел

Долго не засыпаю, наслаждаясь запахом и теплом моей лисички. Так непривычно и так ошеломляюще хорошо. Хочется стереть из памяти свой приступ ревности. В который раз благодарю всех богов, что Света отреагировала именно так. Всеми возможными способами постараюсь загладить вину… и доказать, что её выбор стоит того.

Утро. Отметаю мысль дать ей поспать ещё… Она такая нежная, сладкая, манящая, что продержаться дольше я просто не могу.

Бессовестно бужу её своими ласками.

Отвечает, раскрывается, отдаётся…

Люблю тебя, милая…

***

Почти полдень.

Тихо встаю и ухожу. Если останусь, её сну конец!

Душ. Кухня. Мою лисичку нужно очень хорошо накормить, силы нам сегодня понадобятся.

Вспоминаю добрым словом Стешу, домработницу отца. Она умудрилась закинуть в машину продукты за наше недолгое у них пребывание.

Омлет по моему авторскому рецепту. Уже на середине готовки захлебываюсь слюной от запаха. Пора будить мою девочку. Для тебя, лисичка, всё самое свежее.

Стук.

Вход без предупреждения только для членов семьи.

Энджи! И как всегда в своём репертуаре. Бросаю лопатку на стол и запускаю в неё пластиковой кружкой. Везучая, только что ополоснул её от яичной смеси.

Следом Матвей Ильич.

А вот это херово! Значит, есть что-то, чего я пока не знаю, но отец уже позаботился об охране Энджи, значит, и мы на очереди.

Вчера Света рассказала, что со стороны Рудова-старшего проблем не будет, Женя пообещал, и я в нём ни капли не сомневаюсь. Стало быть, Зорев.

Гнев и досада на то, что этот ублюдок продолжает портить нам жизнь. Но лисичка со мной, и поэтому я займусь поиском выхода из этой ситуации завтра. Сегодня только мы – она и я!

В её глазах я вижу то же желание.

Моя Све-е-ета…

Объясняю Энджи, что сейчас совсем не время для гостей. Обижается. Обзывает хе́ровым эгоистом. Я и не отрицаю. Но потом смиряется и обещает отомстить мне при помощи близнецов. Из их ручонок Свету просто так не вырвешь.

Прощается. Уходит.

Опять поражаюсь, как за такой короткий промежуток времени она смогла измениться.

А потом у нас целый день и полночи только вдвоём. Но этого мало… чертовски мало!

Хочу её навсегда. И не просто рядом.

Пытаюсь осадить себя, когда речь заходит о её работе. Свет, ты никогда не вернёшься к подобного рода практике. Я сделаю всё возможное и невозможное, но в чужих семьях ты больше не появишься.

Вижу недовольство в её глазах. Понимаю, она жила этим последние годы, это её часть, бо́льшая часть. Но я сумею свести эту часть к минимуму, Энджи и близнецы мне в помощь на первых порах, а потом и наши собственные дети.

Её глаза загораются!

Она хочет детей от МЕНЯ. Детка, ты попала!

Изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не осуществить желание тут же. Но нет. Нашему малышу нужна спокойная мама. Сначала Зорев. Но потом, лисичка, тебе не отвертеться! Я хочу большую… очень большую семью.

С трудом выкраиваю время, чтобы пообщаться с отцом.

Напоминает мне о встрече, на которой мы должны присутствовать, чтобы до конца выяснить планы Ирмы. Сразу после неё заезжаем домой, где к нам присоединится сопровождение до дома Ба.

У дома Рудова были замечены люди из охраны Зорева, поэтому предельная аккуратность выходит на первый план. Завтра же договариваемся обсудить дальнейшие действия по этому ублюдку.

Вновь забываю обо всем, когда лисичка плавится, стонет и в который раз улетает на небеса вместе со мной. Произносит то, что я уже слышал от неё там, в поезде.

– Паша… люблю тебя.

Хочу ответить ей тем же, но почему-то эти слова кажутся такими блёклыми и мелкими! В них не хватает страсти и чувств, которые я испытываю к ней сейчас. И в ответ выдаю то, что, на мой взгляд, идеально подходит моменту:

– Лисичка, родная моя, ты сводишь меня с ума! Ты – моя жизнь!

***

Мы проспали.

Со мной такое впервые.

Так хотелось провести это утро… наше первое утро вместе, а на часах практически полдень, и если мы не поторопимся, то опоздаем на встречу. Сотрудники Ирмы не ждут.

Одеваемся в бешеной гонке, Света умудряется выгладить свой брючный костюм серого цвета, а я с сожалением замечаю, что этот совсем не обтягивает ее фигурку, как тот, который был на ней в поезде.

Сам прослежу за обновлением лисичкиного гардероба. В мыслях сразу же возникают образы, в которых я никогда не выпущу её на улицу.

***

Приезжаем за десять минут до встречи. Быстро проходим в кабинет. Усаживаю Свету подальше от отца. Мы никогда с ним не конкурировали, но от греха подальше.

Он понимающе ухмыляется, но продолжает обворожительно посматривать на мою женщину и отвешивать ей комплименты.

Об этом, отец, мы побеседуем отдельно.

Ровно за минуту до начала встречи в кабинет заходит представитель Ирмы Эдуардовны.

Здоровается, присаживаясь напротив нас троих.

А три пары наших глаз становятся вполне достойными героев аниме.

Для лучшего понимания нужно знать, что из себя представляют сотрудники Ирмы. Они в некоторой степени окутаны ореолом тайны и, находясь рядом, создают ощущение эдаких «людей в чёрном». Все без исключения профессионалы. Флёр всемогущества – их верный спутник. Конечно же, все под покровительством Ирмы Эдуардовны.

О ней я знаю чуть больше из-за Полины. Они давние подруги, но даже учитывая это, информацию приходилось вытягивать по капле.

Ирма – вдова крупнейшего в своё время нефтяного магната, ставшая единственной наследницей состояния мужа, которое она не только не спустила, а сумела приумножить, заявив о себе, как о жёсткой, расчетливой, бескомпромиссной бизнес леди.

Дело мужа под её руководством вышло на новый уровень, но свои личные интересы Ирма сместила в сторону правозащитной деятельности. Сама блестящий юрист, она сумела сформировать уникальный по своей эффективности коллектив.

Я имел честь быть представленным двум её сотрудникам по личной просьбе Полины, которые консультировали меня в случае, когда ситуация, казалось, была безвыходной. Надо было видеть моё состояние шока, когда мне предложили шесть вариантов решения проблемы, и все они были в мою пользу. Я бы многое отдал, чтобы узнать, как происходит их процесс мышления.

Дресс-код на фирме также существовал: тёмно-серые костюмы, позволяющие быть незаметными, сливаться с толпой, но при этом выглядеть предельно серьёзно. Никаких аксессуаров и деталей, которые заставляют привлекать к себе более пристальное внимание.

Тем удивительнее видеть перед собой женщину, образ которой больше соответствует образу американской домохозяйки пятидесятых годов прошлого века, которая собралась на воскресную службу в церковь. Тёмно-бордовое платье с расклешённой юбкой чуть ниже колена, верх рубашечного кроя был бы достаточно строг, если бы не игривый кружевной воротничок и манжеты на рукавах в три четверти. Тёмно-коричневые туфли на каблуке средней высоты с ремешком на щиколотке. Распущенные волосы (недопустимая вольность!), каштановыми локонами спускающиеся до плеч. Очень миловидное и приятное лицо. Старше меня. Фигура, по мнению Алисы, требовала бы срочной реанимации, так как килограмм десять здесь явно лишние, но это совсем не портит внешнего вида нашей гостьи. В ней нет излишней сексуальности. Она гармонична в своём образе женщины-матери. На мой взгляд, так и должна выглядеть хранительница домашнего очага. Это как раз то, что есть у лисички внутри, то, что притягивает своим теплом, состраданием и душевностью. Сейчас всё это проявлено внешне. Когда Виктория Юрьевна представляется, это подкрепляется ещё и голосом. Нежно, спокойно, умиротворяющее.

Каким образом она попала к Ирме? Вернее, не так. Как можно выжить и задержаться в коллективе, где внешняя агрессия и жёсткость стоят на первом месте? Или от нас решили отмахнуться самым малозначимым сотрудником, не имеющим особых полномочий, а всего лишь являющимся носителем ограниченной информации?

Изумление сменяется раздражением.

Отец задумчив.

Света, похоже, в шоке от того, кто работает над делом Зорева, в её воображении наверняка это должен был быть мужик, который смог бы и физически с ним справиться. А перед нами мамочка, сила которой в её слабости? Как это работает?!

Через пару минут я понимаю как.

Она – тайное оружие Ирмы. Если закрыть глаза и представить, что её голос намного ниже, то перед нами возникнет совершенный специалист, обладающий истинным мастерством. Она предельно чётко излагает факты по делу Зорева и участию в нём Светы. Затем даёт точный анализ ситуации и варианты её развития. В каждом из них Света выводится из-под удара.

Но отец не был бы отцом, если бы решил не указывать на всё равно существующие слабые места. Слабые места, которые есть всегда. Цель отца в данном случае – пошатнуть авторитет и заставить признать, что не всё так безупречно, как преподносится.

Виктория Юрьевна быстро оценивает расклад и припечатывает ошеломляющим по своей простоте и честности ответом:

– Иван Сергеевич, вы прекрасно понимаете, что риск есть всегда, – её голос размерен и спокоен. – Светлана, – мягкий, дружелюбный взгляд на лисичку, который не соотносится с тем, что она говорит, – согласившись на предоставление информации и участие в процессе, взяла его на себя. Сознательно и целенаправленно. Светлана, что-то изменилось? – участливо и даже с долей сочувствия интересуется она. – Может быть, вы хотели бы переговорить без свидетелей?

Я внутренне подбираюсь.

Света озадаченно смотрит на меня.

Отец же берёт слово и самым приветливым голосом, на который только способен, предупреждает:

– Виктория Юрьевна… Вы же понимаете, что находитесь вне стен вашей фирмы, и я буду вам очень признателен, если вы не будете давить на Светлану.

Мышцы на его шее напряжены до предела, а это значит, он в бешенстве.

Женщина очень медленно переводит взгляд со Светы на отца, пристально на него смотрит и принимает вызов.

– Иван Сергеевич, Светлана взрослый человек, который уже доказал, что вправе самостоятельно принимать решения и способствовать их реализации. На вашем месте я бы очень ценила, что она рядом, и постаралась бы оказать максимальную поддержку в её желании. Тем более, как мне известно, вы располагаете всеми необходимыми для этого ресурсами, – вновь припечатывает она.

Примитивно? Да! Но в данном случае это самый верный и быстрый способ завершить разговор, итог которого и так понятен. Теперь глаза отца прикрыты. Пытается обуздать ураган эмоций и не выйти из себя.

Браво, Ирма! Вот как работает твоё «оружие».

– Светлана, я очень рада знакомству и отлично вас понимаю, – а вот теперь она приоткрывает свою душу, которая реально соответствует её внешности. Причём, за этим «понимаю» скрывается, судя по всему, пережитая когда-то трагедия. С её работой неудивительно. – У вас есть сутки, чтобы всё ещё раз обдумать. Буду ждать вашего звонка.

На стол ложится визитка.

– До свидания! – это уже всем.

И Виктория Юрьевна покидает кабинет.

Света тянется за карточкой, но отец мгновенно её перехватывает.

– Обычная процедура проверки, – дежурная улыбка, за такой обычно уже вовсю идёт разработка плана дальнейших действий.

Поставить на место, оставить за собой последнее слово? Женщину? Это ниже его достоинства. Он что, хочет переманить её к себе? Юрист такого уровня сам по себе находка, плюс сбивающая с толку внешность делает Викторию Юрьевну очень ценным кадром. Но тягаться с Ирмой? Дохлый номер! Она оберегает свои «сокровища», как настоящий дракон, и залётные принцы и рыцари ей на один зуб.

Вижу, что лисичка хочет обсудить всё произошедшее, и оставлять сейчас её одну, наедине со своими мыслями, у меня нет ни малейшего желания. Разговор с отцом о Зореве пока ещё терпит. Бросаю на него быстрый взгляд, он кивком поддерживает моё решение. Тогда домой, затем к Ба. Там моя девочка будет в полной безопасности.

Спускаемся в машину, не завожу мотор, позволяя Свете выговориться.

– Паш, мне очень неудобно перед Иваном Сергеевичем и тобой, – её голос дрожит . – Я хотела, чтобы это всё закончилось, и потом мы могли бы начать с чистого листа. А так – столько проблем из-за меня… у всех.

В душе нарастает чувство обиды, изрядно приправленное злостью. Моя девочка пошла на риск, связавшись с Зоревым, ради ребёнка, который ей, по сути, никто. Поставила под угрозу свою жизнь. И она же ещё чувствует себя виноватой, извиняясь за причинённые неудобства?!

– Свет, больше никогда не смей даже думать об этом! – Подхватываю её, устраиваю у себя на коленях. – Помнишь волшебную фразу? – слегка касаюсь её губ своими.

Зелёные глаза смотрят не мигая.

– Помню…

– Повтори.

– Конечно, милый. Как скажешь. – Целует меня с силой и страстью, не обращая внимания на свою губу.

– Я каждый миг благодарю судьбу за то, что ты появилась в моей жизни! Поэтому никаких разборок без меня, и уже никакого чистого листа. Мы вместе, и только вместе будем разбираться с НАШИМИ проблемами. Считай это платой за то, что я тебя встретил.

Вздыхает.

– Я дам показания против Зорева. Потому что в ином случае просто не смогу с этим жить.

– Я и не сомневался, моя храбрая, справедливая, правильная девочка! – Изо всех сил прижимаю её к себе. – У нас всё получится, не переживай!

Она перебирается обратно на своё сиденье, мы отъезжаем, по дороге обсуждая, что нужно будет захватить с собой к Ба. Света с сожалением вспоминает, что пообещала близнецам какую-то настольную игру, но так и не успела купить. Её описание, как было бы здорово сыграть всем вместе, приводит меня в неописуемый восторг, и я прошу, чтобы она нашла в сети магазин, который будет нам по пути.

Минута, слегка меняем маршрут. Десять минут задержки – ничего страшного, с сопровождением я всё улажу.

Останавливаюсь прямо напротив магазина. К счастью, есть свободное место. Лисичка остаётся в машине. Стёкла тонированы, её не видно. Двери она сразу же блокирует.

Захожу в магазин, сразу же нахожу требуемое, но на кассе происходит задержка из-за стоящего передо мной мужчины, который долго возится со своими покупками. Хочу уже нагрубить и поторопить этого тормоза. Но беру себя в руки.

Веров, всё нормально, всё хорошо.

Наконец-то оплачиваю игру и несусь обратно к машине.

Теперь домой, и в дорогу.

Дверь уже разблокирована. Лисичка меня ждёт! Прилив радости и счастья!

И практически сразу же сердце срывается куда-то в бездну.

Света?..

Света!!!