Глава двадцать четвертая. Где происходит дознание, не приходя в сознание
Укладываясь, Лизавета сомневалась еще, нужно ли ей брать к бабе Миле Вениамина, или пусть подождет, пока она туда-сюда сбегает. Ничего не понятно, можно ли оставить человека ждать, где его потом искать по снам. Сама еще ничего не понимает, а уже экскурсии взялась водить. В общем проблему волка козы и капусты было решено проходить шаг за шагом.
Легла, разглядывая свою фотографию в рамке. Придумывала, где там хорошо было бы козе и ворону на живой березе. И незаметно для себя уснула. Снится Лизоньке ее первое лето в деревне. Теплые полы, нагретые солнцем, как хорошо босыми пяточками по ним бегать. Сладкая земляника, что растет под березой. Шумит исполин, тень от него на скамейке резная колышется, играет бликами.
День теплый, летний, скоро малина созреет у забора – вкуснющая. Смородина наклонила ветки с черными блестящими ягодами. Будем варенье варить с пенкою. Бабушка куда-то ушла по делам и Лизаветка во всем доме старшая хозяйка осталась. «Мееее» – раздалось из дома.
– Милка! – Лизу как холодной водой окатило. И дом, и коза все на месте. Получилось!
Забежала в дом, а там на бабушкиной кровати, среди белоснежных накрахмаленных подушек возлежала главная хранительница. Глазами бесстыжими поглядывает – мол давно я хотела нормальную себе лежанку, а ты меня Лизавета сама у кровати определила, вот и подвинешься. Прихватила краешек покрывала и задумчиво пожёвывает, мол чего пришла – отдыхаем мы тут.
– Ну ты и профура! Восхитилась хозяйка. Может на улицу пойдешь, там травка, листики всякие.
– Ме – ответила коза. Пристроила голову на самую большую подушку и глазки прикрыла. Королева отдыхать изволит, не беспокойте.
– Ну и живи тут, пожалуйста. – хмыкнула Лиза, если тебе такой сон хороший снится, то не буду мешать.
Убежище ее было небольшим. Дом до забора, даже без двора заднего. Впрочем, лиха беда начала. Козе вон нравится, она плохого выбирать точно не будет.
Довольная как именинница, Лиза сжала серебряные часики.
– Доброй ночи, сноходица моя. Получилось, гляжу у тебя. Сама то поопрятнее стала, поживее, а то блуждала как призрак промеж чужих.
– Да. – выдохнула Лизонька, обнимая свою дорогую наставницу. Все у нас получилось. Милка вообще себе спальню забрала. Пусть живет, если там нравится.
– Вот коза, так коза! Ну так ты ее полотенцем или веником. Нечего скотину расхолаживать – а у самой глаза смеются, хитрющие.
– Пусть живет. Я в жизни спать на кровати буду, а козе хотя бы во сне такое удовольствие доставлю – рассмеялась Лиза.
– Ну и хорошо. Не ошиблась я в тебе. Если ей там хорошо, то и ты в доме, как в крепости. Ну пошли к твоей болезной, к ней поди рвалась, а не меня проведать.
– И к ней и к тебе. Совет нужен. Как бы мне в сон другого человека завести?
– Возьми за руку и веди. Отпускать нельзя, потеряется страдалец, сам дорогу не найдет. Коли ко мне собралась кого в гости затащить, так дождись, чтоб я во сне своем была неотлучно. Не велено пускать никого, вот перед ним дверь и не откроется.
– Я тогда сейчас. Туда и обратно. Лиза, чмокнула бабушку и закрыла глаза, представив наглую козью морду на подушке. Это ей удалось без труда. – Вот и научились домой возвращаться, – сказала она Милке. Та только ухом дернула, как от мухи надоедливой.
Вышла к калитке на улицу, серая мгла клубилась первозданным хаосом, скручиваясь, волнуясь туманом над рекой. Кинула под ноги зажигалку от вредного юриста. Мостик оказался пластиковым под цвет зажигалки, как на детской площадке.
Веничек видел в песочнице. Серьезный такой карапуз. Совочек в одной руке, а ведерко в другой. Посмотрел на Лизу, надул щеки, сначала подумал разреветься, а потом произнес. – Да, неудобно получилось. Можно меня как-то постарше сделать?
– Нет, такого я не умею. Нас ждут. Дайте пожалуйста руку. – малыш встал, отряхнул коленки и попу от песка, поправил кепочку и важно проковылял к Лизавете.
– Я вас тут даже защитить не смогу в таком виде. – грустно продолжал сокрушаться конторщик. Мне вообще-то сны давно перестали сниться.
– Может вы их просто не помнили? – Лиза аккуратно вела за пухлую ручку карапуза, стараясь не ржать, как полковая лошадь. Толи по головке погладить, то ли на ручки взять. Обидится ведь. «Мистер всех победю» в коротких штанишках.
– Мы сейчас попадем в сон к моей бабушке, двоюродной – зачем-то уточнила сновидица. – Там у нее Ольга сейчас и находится, как я и говорила. Потом постараемся к Ольге в сон попасть, но тут уж как мосты лягут.
Сжала дорогие часики на шее и постучалась в дверь.
– Ой, кого это к нам Лизаветка привела? Ты ж мой маленький. – Маланья подхватила на ручки растерявшегося малыша и потрепала за щеку. – А тут у нас ватрушки вкусные, горячие, смотри какая красота, вертела перед Вениамином Брониславовичем ароматным печевом. Тот не будь дураком ватрушку схватил и в рот ее определил.
Лиза, отнимая ребенка из рук бабушки. – Это мой юрист, он из конторы, он Ольгу разыскивает, что ты приютила. – И уже обращаясь к Венечке. – Вообще-то в приличный домах принято сначала здороваться, когда в гости заходите, а не пироги хватать.
– Простите. – С полным ртом ответил юрист широкого профиля. – Накатило. Как в детство настоящее попал к бабушке. – вытер липкие ладошки и изобразив короткий поклончик, представился.
– Вениамин Брониславович. Приятно познакомится. Очень вкусно.
Маланья хохотала очень заразительно. Даже нахмурившаяся Лиза, начала подхихикивать, а потом-таки заржала в голос. Тоненько заливался карапуз, хватаясь за живот.
– Ну вот успокоились. Пойдем к девочке. – Баба Мила откинула кружевную салфетку от корзинки, стоявшей на лавке. Там сложив крылышки друг к другу и ладошки под щечки спала настоящая феечка. Лицо Ольги после перемещения в безопасное место перестало походить на страдающую гримасу. Просто глубокий сон во сне.
– Не суй руки, – строго одернула Веника знахарка, еще и по пальчикам легонько стукнула. – Вон смотри какая маленькая. – помолчала и уже совсем другим тоном произнесла. – Простите, ну нет моих сил с таким сладким карапузиком, как с взрослым мужиком говорить.
–Да говорите, как хотите. Вы очень на мою бабулю похожи. Как две капли воды. – ответил он.
Лиза аккуратно взяла малыша за руку. – Ну двинули сказала она, и наклонилась над спящей девушкой. Серый туманный тоннель закручивался в воронку, размывая границы, оставляя позади и Маланью и стены ее гостеприимного дома.
Проморгавшись путники оказались в полной темноте. – Ольга! Ольга, ты тут? – в тишине позвала сновидица. Тьма была такая плотная, что остались только ощущения верха и низа, теплой ладошки в руке и холодного пола подошвами босых ног. – Нет ответа. Никого нет дома. Какой-то пустой сон.
Лиза достала из пучка свое перышко и подняла над головой. Ничего не изменилось. Пустое пространство, на котором стояли они с Вениамином осветилось на полшага вперед. Под ногами были квадраты, похожие на плитку, яснее не стало.
– Можно уже не держать тебя за руку – спросил Вениамин.
– Только далеко не отходи.
Мальчик присел на корточки и пальчиком водил по черному полу. – Похоже на плитку, только присыпанную чем-то, как будто пеплом. – Поднес руку с носу, втянул воздух. – Нет, это не гарь и пылью не пахнет. – Давай немного вперед пройдем.
Работая переносным торшером, сделали еще несколько шагов. Перо мерцало и неровный свет его больше сгущал тени, а не разгонял их. Ничего не происходило. Не было ни стен, ни предметов, ни самой Ольги, не за что было опереться в этом пустом сне.
– Ей снится пустой сон. – догадалась Лиза. – Сон без сновидений.
– Чувствуешь запах? – Вытянув шею как гусенок спросил Вениамин.
– Нет. Здесь пусто и ничем не пахнет, как будто стерильно все. – не сказать, что Лиза была расстроена, но то, что ей легко давалось с другими, здесь не прокатывало. Это возвращало с небес на землю. – Я не всесильна. Пора уходить. – Билась в голову трезвая мысль.
– Вот и я говорю. Стерильно и еще немножко больницей попахивает, дезинфекцией, а пол пыльный. Это уже след. – малыш выглядел вполне удовлетворенным. Засунул руку в карман и повернулся к Лизе лицом. – мы закончили. Пора выходить.
Лизавета послушно закрыла глаза. Коза Милка, нагло лежащая на бабушкином покрывале, представлялась легко и в подробностях. – Вот как это работает! – успела подумать она и шагнула в знакомый летний день у деревенского дома.
– Отсюда, я сейчас отправлю тебя в твой сон. Можешь спокойно его досмотреть.
– Может мне сразу проснуться получится? Смысл сидеть весь сон в песочнице? – надулся юрист, губу оттопырил и засопел.
– Я не умею пока будить людей, – мягко проговорила Лиза. – где взяла, туда и верну. Так безопасней. Может там мама будет или бабушка твоя, тех кого любишь сильно. Пошли уже домой.
Шаг из калитки. Мостик из ярко желтой зажигалки, снова ставший пластиковым элементом детской площадки и Венечка у себя в песочнице.
– Идите, я позвоню утром. Вы страшный человек Елизавета Петровна. В таком беспомощном состоянии я даже в госпитале после ранения не был. А тут полный провал.
– Я никому не скажу, – пообещала Лиза. – Клянусь своим даром.
– Свежо предание, да верится с трудом. – буркнул под нос Веня и отвернулся.
Двадцать пятая глава. Явь. Про майские праздники, субботники и демонстрации
Утро начиналось с мягкой подушки и бурчания деда Василия за печкой. Лиза села на кровати и выглянула в окно. День обещал быть теплым и солнечным. На кустах вовсю разворачивались зеленые клейкие листики, и стайка нахальных воробьев скакала по остаткам забора. Дедов кабель остервенело чесал задней ногой ухо. – Надо будет его от клещей обработать и вообще в порядок привести, – мимоходом подумала ответственная Лизавета. Кобель был хорош. Крупный, лохматый, песочного с серым цвета, он был сыном кровосмешения многих собачьих народов. Опытный собачник увидел бы в постановке мягких ушей и широком лбе кавказского прадеда, а пушистом закрученном вверх хвосте с белой кисточкой еще и бабушку из сибирских лаек. Дед по-простому называл своего защитника Барбосом и породу тоже так же «из барбосов вышел, барбосом и помрет». Открылась входная дверь и Василь вынес миску каши на крыльцо. Мимоходом потрепал по лобастой башке и зашел обратно.
Пора было подниматься, умываться и помогать неугомонному своему помощнику.
– Доброе утро, крикнула за стенку Лизавета. Дед, один не ходи к Милке, сейчас оденусь и помогу.
– Ты уже и проснулась? Вот старый пень, разбудил. Ну давай вставай, я сейчас до сарая, а потом за завтрак примемся. – Акимыч был сегодня в настроении добродушном. Новый спортивный костюм на нем был великоват, но выглядел дед первым модником на деревне.
Симпатичный какой прикид – вспомнила фразу своей юности. Сорока на хвосте принесла? Вроде мы такой не покупали тебе.
– А это Лизавета называется мер-чен-дай-зинг по словам сказал довольный Василь, оглаживая пузико. Значит, я этот ношу пока не загрязнится, а Виталий мене следующий с другой нашивочкой привезет. И стирать не надо и каждный раз новая вещь. Вот такой обмен.
– Ага, пошел по рукам. Понятно – Хихикнула блогерша поневоле. Так тебя амбассадором какого-нибудь Абидаса заманят. Будешь натурально экологичным лицом бренда.
– Ты Лизок, говори да не заговаривайся. Я абидасом этим в морду еще знаешь-ли способен дать. Хрен меня в эту кумпанию заманишь. Не из таких.
– Ну все, не кипятись. Это не про то, что подумал. Потом расскажу. Немножко поговорили про план съемок. За все это блогерство отдуваться приходилось Василь Акимычу. Он и стримы с Виталиком записывал и шутил с бородатыми шутками. Лиза если только в кадр попадала, то только в общий.
Перебрали несколько вариантов по развитию. То ли мастер-классы показывать, то ли продолжаться дурачится. Решили, что делать будут и то и другое, пока с ними Виталя, вопрос съемок был закрыт.
Наконец-то собрались пошли к Милке. Та выглядела сонной и довольной, как кошка, съевшая ведро сметаны. Малышня, напившись мамкиного молочка носилась по загону. Лиза подумала, что, если вместо грядок сделать газончик, но Милка вполне может с ними гулять по двору, грядки и парники в ее планы точно не входили. Поучилась доить свою рогатую хранительницу. Пока выходило откровенно плохо. Коза дергала ногой на неумелые попытки, чуть не опрокинула кастрюлю, а потом так укоризненно посмотрела на хозяйку, что Лиза встала, молча освободила Акимычу место на скамеечке и взялась за почесывания – они удавались пока лучше всего.
– Куда козлов пристраивать будем Елизавета? – спросил дед Василь, выходя из загона. – Эдак можно конечно и до осени подержать на мясо. Но знаешь жалко, ведь живые души. Старый стал чувствительный шибко. Они еще месяцок и сарай разберут своими выкрутасами, да и Милка их пока при себе держит, а потом рогами будь здоров.
– Ни на какое мясо, даже не думай. Мы их в хорошие семьи определим. Виталика попросим и пусть объявление даст. А мы уже выберем кому их отдавать.
Так за хозяйственными разговорами и дошли до кухни. Лиза отлила кружку молока и пошла знакомиться с кобелем. Акимыч, мудрая душа, Лизкины вещи своему лохматому давал нюхать, объяснял, кто в доме живет, да и вчера Лизу обнюхали и признали годной для совместного проживания. Барбос от молока отказываться не стал, гладится ему тоже нравилось. Клещей на защитнике не нашлось, но смс Виталику, чтоб с утра заехал и купил чего нужно отправить не забыла.
За калиткой уже переговаривались трое из ларца. Рафик свой они оставили вечером у забора, там и хранили инструменты, чтоб на улице не бросать. – Доброе утро! – Дружно, в один голос гаркнули бородачи.
–И вам доброго утра! – Лиза застеснялась стоять в драных козьих джинсах, скользнула к двери. Проходите. Мы как раз чай поставили, или вас кофе нормального?
– Не откажемся хозяйка, – за всех ответил Матвей Иванович. На кухне разместились стоя. Налили по кружке кофе с молоком и пошли добивать исполина. Сегодня обещали закончить и дров наколоть в дровник.
Иваныч задержался. – Лизавета Петровна, – пробасил старший. – Поговорить нам надобно. Дело то серьезное.
– Конечно, давайте все решим по деньгам и моим возможностям с желаниями – улыбнулась Лиза. – Хочу я много, а вот на сколько хватит вашего времени и финансов будем считать. Достала верного друга ноутбука и пропали они на час-полтора.
Первым делом было решено поправить забор и почистить колодец. Воду бутилированную Лизе покупать надоело. Пока ходили к Акимычу с ведрами, но иметь свой собственный источник и не пользоваться было бы глупо. А дальше начинались чудеса посерьёзней.
–Туалет хочу, чтоб в доме все удобства – говорит Елизавета. Матвей чешет лоб и начинает перечислять: септик копать нужно, фундамент, пристройка нужна, насос из колодца в дом, траншеи, трубы снаружи и внутри, сантехника… Лиза только за голову схватилась.
– Может в сенях просто сделаем? Там место вроде есть.
– А пол поднимать, копать под домом, септик только к колодцу получится поставить – а так нельзя вода испортится, придется новый колодец копать. – Иваныч с бестолковыми заказчиками, типа Лизаветы терминами специальными не сыпет, но говорит обстоятельно. Объясняет как ребенку, что делать можно, а что нельзя.
– Я в этом ну совсем не разбираюсь, правда. Вы мне пожалуйста посчитайте если можете и тогда поймем, что потянем, а что на потом оставим. – Залезла в мобильный банк, проверить на какую сумму может рассчитывать, а там приходов за неделю как ее зарплата за месяц. С накоплениями Бабы Милы таким темпом на пристройку хватит и на септик, и на горячую воду, наверно. Оставила деда с Иванычем на кухне, писать ручкой списки. Обещала по интернету поискать контору, чтоб материалы привезли какие нужно в первую очередь. Смысл мужикам свой папелац гонять, когда все доставят на день-два.
В отличном настроении вышла на крыльцо. Как же все-таки Ленкина идея хорошо сработала. Вот увидела бы эту колбасу ливерную, даже простила бы наверно жучку крашенную. – Мне теперь и работу можно бросать спокойно, мечтательно проговорила Лизавета, представив все лето сплошного отпуска. Акимыч ее на юга отпустит на недельку. Машину себе куплю или мопед с круглой фарой. Нравились Лизе эти мопедики из итальянских фильмов. Бирюзовый или ярко красный, и шлем под цвет. На этом розовые мечты забуксовали.
–Чего ты хочешь Елизавета дочь Петрова? О чем мечтаешь?
– А у меня все есть, – ответила сама себе Лиза. – Жизнь бьет ключом, лето скоро. Главное, что она не хотела, это возвращаться к прошлой своей скучной жизни. А все остальное как ни будь наладится.
Прикатил наконец-то Виталик. Привез из зоомагазина шампунь от блох, чесалки колтуны срезать, ошейник, витамины и еще много чего – полную сумку подарков для лохматого друга. Они за эти несколько дней после неудачного знакомства с Барбосом сильно сдружились.
– Я и сам хотел, только забыл. А тут вы напомнили.
– Ну раз сам хотел, давай помогай.
Пока мужики допиливали березу, а отцы народов заседали, ругаясь и стуча ладонью по столу доказывали, кто тут главный по стройке, Лиза с Виталей мыли пса. В прямом эфире. С дурацкими комментариями от зрителей. Виталя разрывался между телефоном и лохматой мордой, а Лизавете было все равно. Вычесали репейник и срезали колтуны, что не смогли вычесать, только один раз пришлось деда звать, чтоб подержал пока в таз запихивали монстра хвостатого.
Барбос оказался с юмором и отряхивался как раз в тот момент, когда неумелые грумеры пытались лить воду или намыливать этого шерстяного безобразника. Мокрые были все с головы до ног.
– У нас теперь тоже ни клещей, ни блох не будет, смеялась Лиза. На улице просигналили.
Красная Мишкина машинка выпустила понурую Елену Раскаявшуюся с переднего сиденья, рюкзак размером с эту раскормленную туристку и уехала не попрощавшись. Только Мишка руку с большим пальцем вверх поднял из раскрытого окна.
– Здрасьте кого не ждали. – не со зла, зло уже перекипело давно, но из человеческой вредности произнесла Лизавета.
– Прогонишь? Понуро проговорила вредительница из-за забора.
– Да нет. Я смотрю тебя с вещами привезли. На исправление или по рабочим надобностям? – опять накатывала изнутри обида и злость за подставу с договором и общее свинское отношение к лучшей бывшей подруге.
– Лиз, прости. Я правда даже не посмотрела, что они наворотили с этими оплатами. Я так перед тобой виновата. – Ленка никогда не умела красиво плакать. Нос ее становился картошкой, распухая мгновенно, лицо краснело помидорным цветом, а слезы текли из глаз и из носа одновременно. На Лизаветиной памяти эта железная дамочка плакала только на Лизкиной кухне, выгнав хозяйку и воя в обнимку с бутылкой после измены мужа. А сейчас Рыдающая Елена вывалилась через калитку и повисла на Елизаветиной мокрой футболке, вцепившись в нее, как утопающий матрос в спасательный круг. – Лиза, прости, я с работы этой долбанной уйду. Я тебе месяц буду козу доить, ну дура я, обрадовалась и даже не прочитала. – Захлебываясь соленой водой, ревела эта Магдалина кающаяся. – Я ж как после декрета вышла, только и ставили на провальные проекты, а тут фортануло и направление новое и твоя деревенская жизнь. Я ж не думала, что они все это провернут по-тихому, я тебя подставила дура.
На концерт начали собираться зрители. Сначала отвис Виталик и сбегал за камерой. Потом мужики стали вылезать из-за березы. Последними вышли Матвей с Акимычем.
Лиза стояла соляным столбом посреди двора, как обернувшаяся жена Лота. Стихийное бедствие, носящее красивое женское имя продолжала трясти Лизку за грязную футболку, выкрикивая оскорбления то юристам, то козлу директору.
– Только попробуй это выложить. Тихо и страшно сказала Лиза оператору. – обняла расклеившуюся наглухо подругу и повела в дом. Со сцены уходили молча без аплодисментов.
К вечеру позвонил Вениамин. Сказал, что проехал сегодня по адресам и кое-что нашел. – Не телефонный разговор. Можно я к вам приеду на несколько слов? – Голос у юриста был уставший и какой-то виноватый. После сегодняшнего эмоционального шторма, Лиза не испытывала ни жалости, ни раздражения, просто констатировала происходящее, но реагировать сил душевных уже не было. Спящая на Лизкиной кровати Ленка наревелась до икоты и судорог в ногах. Была условно прощена и отправлена в спальню. Взбледнувший Виталик потер все записи и попросил больше на него, ТАК не смотреть. Акимыч вообще махнул рукой, глубокомысленно произнес: «Все бабы дуры, а некоторые еще дурее» и ушел к строителям. Лиза сидела на кухне и пила чай. Утреннее воодушевление пополнившемся счетом улетучилось, но и всемирной трагедии от глупой Ленкиной выходки и последующего самобичевания почувствовать не удалось. Как будто эти проблемы были не настоящими, все понарошку. Ну поссорились, ну помиримся. Проект работает, с документами все в порядке, деньги даже на душевую нашлись, а обида была такой маленькой по сравнению с чужими снами, с потерянной во кошмарах Ольгой, что стала легкой как воронье перышко. Дунь и истает.
– Что значит пустой сон – вертелось в голове навязчивая мысль. – Пустой, значит там никого нет. В этом теле никого нет. Но что-то должно просачиваться извне. Звуки там запахи, где нам искать саму Ольгу во сне и наяву? Во сне она же опытная сновидица была, профессионал, неужели не могла сбежать, спрятаться? Куда может уйти человек из своего сна? В смерть? В другой сон? Лиза начала ходить по кухоньке размышляя себе под нос. – Сначала был ледяной гроб. Ее заморозили и заковали чтоб не дергалась. Она ушла глубже, там тоже никого нет. Может из этого сна она ушла еще глубже? Я же ее в своем сне спящей видела. Конечно! Могла бы сразу догадаться! – Лиза заскочила в спальню и начала искать положенные «где-то» здесь листочки Ольгиных черновиков. Нашла файлик со стопочкой исчерканных страниц. – Она же столько лет этим занималась, куда ей еще прятаться было как не в сон, все глубже и глубже уходить от мучителей. Смогу ли достать, попаду и сама туда? До ночи оставалось еще долгий вечер.
В душевном смятении пошла к козе. Сидела, гладила свою хранительницу, вычесывала зимнюю шерсть, теплые ушки. Малыши напрыгались и заснули прям на коленках у доброй хозяйки. Коза вздыхала, что все суета сует. Фыркала лошадью в шею, стараясь прихватить выпавшие из пучка волосы губами. Делилась с Лизой теплом и живым участием. Что еще человеку надо, разве только молока.
Там юрист Лизу и нашел. Придремавшую у мягкого бока с козлятами в охапке.
– Да говорите здесь. Тут никого нет, кроме нас с козой.
– Вениамин покосился на камеры и вытащил Лизу в сад. Сели на согнутый старостью ствол яблони.
– Я похоже нашел этот дом.
– А я похоже догадалась, где прячется Ольга во сне.
– Это очень хорошо, но лучше сначала найти наяву, а не во сне. «Посмотрите фото?» —безопасник протянул телефон с открытой галереей. На фото был похожий особняк из Лизиного первого сна. Черепичная крыша и высокий забор. Даже мансардное окно на том же самом месте.
– Похож, да. Там кто-то живет? – казалось бы надо обрадоваться, но посиделки с рогатыми успокоили получше пустырника. Не хотелось ни шевелится, ни говорить. Весь день наперекосяк.
– В том то дело, что это не жилой дом. Там находится частный пансионат для психиатрических больных и осложненная наркология. Все в белую. Все документы в норме. Не подкопаешься. Лиза, вы должны со мной съездить туда. – Вениамин напротив был, как сжатая пружина. Как гончая, которая наконец-то взяла след. Он бы Лизавету прямо сейчас запихнул бы в машину и на ночь глядя тащил бы опознавать этот проклятый дом.
– Вень, – Лизавета устало откинулась на торчащую вертикально ветку. – Это может оказатся простым совпадением? Особняк, вороны, гроб хрустальный к делу не пришьешь. Ну приедем мы, посмотрим. Мои показания ни один следователь слушать не будет. Хорошо. Что-нибудь придумаешь и рванешь туда с бригадой широкого профиля. Штурмом брать будете санитарок? А если ее там нет? Как потом выкручиваться? – окончательно перешла на «ты» Лиза.
– Теперь я тебя убеждать должен? – не остался в долгу сыщик. – Ну хорошо. По маршруту, что ты мне проложила есть похожий по описанию дом. В этот район ты не ездила, биллинг не зарегистрирован, знакомых там твоих нет. – Поднял руки Вениамин, показывая, что сам признается в оперативной разработке Лизы.
– Продолжим. Один из Ольгиных консультантов по научной работе, который срочно уехал на конференцию в Европы, имеет дальние родственные связи с заведующей этого пансионата. Доступ к Ольгиным документам на кафедре у него тоже теоретически был. Отсканировать и подделать по необходимому списку документы для укладки даже я смогу без проблем. Легко вводит людей в транс. Занимается гипнозом и сомнологией уже больше тридцати лет, был в Тибете и Индии, в Палестине, в Европе состоял в закрытом клубе по осознанным сновидениям. Человек очень непростой. Меня сбило сначала, что он уехал до Ольгиной пропажи, но сейчас я понимаю, что расстояние значения не имеет.
Лиза пыталась что-то возразить, но Вениамин придержал девушку за локоть, продолжая свои рассуждения.
– С этим скользким товарищем все ясно. Мне до него не дотянутся. Крупновата рыба, даже подойти не дадут. Теперь про сон. Вчера, когда мы попали в пустое помещение, первое что насторожило – это плитка на полу. Ее почти не видно было, но была плитка, не земля, ни туманное ничто, которое окружало вокруг до этого. Стандартного размера, я померил ладонью, потом утром высчитал длину ладони ребенка и получилось, что нам одновременно снилась половая плитка 30х30 сантиметров монохромная без узоров и рельефа. Соглашусь с тобой, что это не доказательство, но косвенный признак, что человека в это помещение вели или несли лицом вниз, поэтому потолка она не видела, а пол ноги и тело запомнило хорошо. Логично?
– Сомнительно. – Лиза почесала коленку. Комары проснулись явно раньше начала сезона.
– Хорошо. Второй аргумент. Запах. Пахло стерильностью, чистотой. Не было запаха пыли, грязи, немытых волос в конце концов. Тело ничего не забывает – повысил голос Вениамин. Потом внезапно успокоился и оглядел пустой двор. – Понимаешь, если бы она лежала два-три дня без ухода, то ее рецепторы хотя бы сработали на испражнения. Это физиология. А пахло чистотой.
– Соответственно – подытожил свой монолог мистер Шерлок. Мы имеем, предположительно, помещение в доме похожем на тот, что указали вещи пропавшей, с уложенной на полу плиткой и стерильным запахом, где ухаживают и моют спящего человека. Где я не прав?
– Хорошо, звучит логично. Как нам туда пробраться? – Лиза встала с шершавого ствола и начала расхаживать перед Веней. – Приедем сдавать престарелую бабушку? Роза Абрамовна согласится подыграть? Или вот у меня тут невменяемая подруга лежит – можем ее прям в таком состоянии привезти. Может примут?
– Я подумаю над этим вопросом. – ответил слегка подрастерявший запал гений логических выкладок. Вздохнул. – Лиз, верните пожалуйста мою зажигалку. Я больше не хочу в песочнице с вами встречаться.
– Вы за ней приехали? – догадалась миссис Марпл в дырявых джинсах.
– Да, мне кажется, у вас ассоциации с ярким цветом несколько смещены. Давайте просто поменяемся. Я вам свой трофей, а вы мне эту проклятую зажигалку.
– Да, говорю я вам, не контролирую я чужие сны. Это ваш личный сон. Вы сами решили там быть карапузом в песочнице – шипела в ответ Елизавета. – Нашли чего стеснятся, взрослый мужик.
– Вот и я про то, это просто неприлично, чтоб меня тискали, как котенка. Отдайте зажигалку. – в полголоса прорычал в ответ Венечка. – Вы же сегодня собрались опять туда? Я с вами. Я тебя одну не пущу. – схватил ее за локоть и остановил, наконец-то бестолковые метания Лизы перед яблоней.
– Отпустите. – выдернула свою растянувшуюся футболку из пальцев и зашагала в дом. – Принесу я вашу игрушку, только не плачьте. Ответ Лиза не расслышала.
У окна кухни, подперев ладонью щеку сидел Акимыч. Томно вздохнул и подмигнул проходящей в спальню девице. – Подсматривал, старый черт. – без злобы ругнулась Лиза. Нашла под подушкой злополучную зажигалку и опять пошла во двор.
– Держите. Больше у меня никаких ваших вещей не завалялось. Не бойтесь. – взбешенная Лизавета, протянула на раскрытой ладони ярко желтый кусочек пластика, а Вениамин аккуратно забрал, положил в карман и полез под воротник, предварительно расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке.
– Меняюсь. Это трофей с Сирии. Там я хотя бы был готов ко всякого рода неприятностям. На цепочке болталась просверленная настоящая пуля. Берегите ее пожалуйста, она счастливая.
– Вениамин, я еще раз повторяю, это не от меня зависят ваши сны..
– Я понял, мои сны это только мои сны. Но все же. Мне так будет спокойней. Спокойной ночи. – Кивнул и вышел в разобранный от завалов проход от двора к калитке.
Деда Лиза нашла все там же – на кухне. Хитрый Акимыч, поставил чайник и фальшиво посвистывая копался в холодильнике.
Де-е-ед, – протянула Лиза.
– Это твои личные дела, и я сюда не лезу. Давай как лучше чайку попьем. Я картохи сварил. Вот еще колбаса осталась, да хлеба малька.
Лиза села на нагретую табуретку, упершись взглядом в окно. – Да нет никаких личных дел, это по совсем другому поводу.
– Ну и хорошо. Зачем нам этот москвич. Иван, вот завтра обещался быть. Сразу видно не просто так сюда тропинку натаптывает. Милка тьфу тьфу в ветелинарах этих и не нуждается. Присмотрелась бы, парень хороший, дохтор, хоть и звериный.
– Вот только не начинай. – отмахнулась Лиза и так тепло стало, как будто дед ее уже давним давно сватать пытался и разговор этот повторялся при появлении любого мало-мальски приличного кандидата. Лизавета прижалась к прокуренной колючей щеке, приобняла за плечи. – Давай уже сменим тему.
– Давай – произнес смутившийся дедушка. Картинно нахмурил брови, но все же смахнул набежавшую слезу. Очень чуткий человек был Василий Акимович, его похоже тоже пробрало. За чаем немножко пообсуждали смету, собранную « на живую нитку» сегодня в горячих спорах. Лиза со всем согласилась, пообещала поискать строительный магазин с доставкой и все заказать. Денег на карте хватало с лихвой.
– Я ведь Лизок, тоже поучаствовать хочу. Жилплощадь твою занимаю и в туалет поди сходить пустишь, так что давай и расходы делить вместе – предложил раздухарившийся пенсионер.
– Нет, – отмахнулась Лиза, эти деньги от бабы Милы. Я сразу решила, что на дом их пущу. А вот если выйдем за бюджет, то тогда конечно попрошу – сделала честные глаза сметчица.
– То, то же. – Удовлетворенно крякнул и поднялся с табуретки. – Заболтались мы чагой-то. Пора на боковую уже. Ты Ленку то свою гони с кровати, пусть пустодомка на коврике вот своем спит. Постелил уже ей в комнате. Нечего хозяйскую спальню занимать. – ворчал старик, уходя из кухни.