Глава шестнадцатая. Сон. Где дед Василий подшивает валенки, а козу записывают в фамильяры
Спать ложилась раздраженная как шершень, так как Ленка пыталась достучаться до нее всеми доступными средствами. Доведенная уже Лизавета показала средний палец в камеру на кухне и ушла в спальню, где под подушку положила дедов носовой платок, перо ворона привычно воткнула в волосы и напоследок на шею повесила часики от Бабы Милы. Нарядилась.
Все, эксперимент начался. Закрыла глаза, сжала рукой платок под подушкой. Засыпание походило на спуск в наклонный тоннель, заполненный серым туманом. Накатывало безвременьем. Кто-то коснулся плеча крылом и полетел впереди Лизаветы, постепенно пропадая в плотной дымке.
– Здравствуй, дорогой мой, хороший. Я попробую сама. Только пока не прилетай домой, там ворон на кладбище стреляли. Страшно… – Говорила мысленно Лиза ворону.
Довольно долго Лиза спускалась по тоннелю, держа в руке платок. – Мне нужен один конкретный человек и его сон. Думай. – Вспомнилась сказка бабы Милы про рукотворные мосты. Где найти его?
– Кинула она гребешок за спину, и вырос лес, – всплыла в голове другая сказка, – бросила рушник, и река разлилась буйная. Ну, попробуем.
Платок дедов полетел за спину Лизавете, и послышался плеск. Вода прибывала к ногам, а стены тоннеля, наоборот, расходились в туманную даль. – Вот тебе и водоем. Где-то здесь должен быть мостик.
Пошла вдоль берега небольшого озерца. Под ногами проявлялись трава и утоптанная тропинка. Вдали маячил в тумане темный подлесок. Тихо. Спустя десяток шагов увидела пару бревен через ручей, впадающий в озеро. На самом топком месте.
– А вот тебе, бабушка, и мостик. – Удовлетворенная своей догадкой, Лизавета закрыла глаза и вступила на бревнышки.
Во сне дед Василий подшивал любимые валенки, напевая под нос переделанную песню:
– Валенки на снегу, розовые на белом, – фальшивил старый сапожник, накладывая очередную заплатку на протертые дырки на подошве, – что же мне с ними делать, выкинуть не могу. Валенки на снегу, валенки на снегу…
– Кхм. – Лиза аккуратно подошла, чтобы не напугать, и кашлянула за спиной дедушки.
– Деда, ты просил, чтоб поучила тебя снимать на телефон и в чаты писать. Давай попробуем сейчас, может, получится легче, чем днем?
– Ну, отчего ж нет, давай попробуем, внучка. – После недолгой паузы нахмуренное лицо разгладилось, и Акимыч, похоже, начал понимать, почему в его в руках валенок превратился в телефон.
Ночь напролет они повышали мобильную грамотность. Как сказал дед: «Ты, Лизавета, не то, что старого коня новым трюкам научить способна, ты его еще и летать заставишь, как Пегаса».
Лиза рассудила, что ей самой учиться надо во сне – новое пробовать самой и деда обучать надо, и решила совмещать таким образом две эти необходимости, а там будь как будет.
За полночи она была выжата как лимон. Несмотря на то, что Акимыч, во сне себя ощущал гораздо моложе собственных 80+, за ночь научить его мобильной грамотности, оказалось невозможно. Освоили только чат, камеру и телефонную книжку. Для начала вполне хватит.
– Дедушка, ты как проснешься, сразу мне позвони по видеосвязи. Это очень важно. Я проспать могу. – Прошептала она напоследок и сжала Маланьины часы в руке.
В горнице было тихо. Бабушка, хотя какая она бабушка в новом мире, вполне миловидная женщина, где-то ходила. На столе стояли накрытые рушником пироги, самовар был горячим, и гостью явно ждали.
– Как хорошо, когда во сне можно плюшками объедаться, а наяву попа не растет. – Уминая ватрушку вслед за пирогом и запивая ее с огромной кружкой душистого травяного чая, говорила себе Лиза.
– Ой, никак зашла, навестила старушку-то? – В дверях стояла Мила с ворохом разной травы. Было видно, что устала, и трава сейчас начнет рассыпаться на пол из рук.
– Давай помогу, – вскочила Лизка. Подбежала, обняла бабушку. Забрала ароматную копну, думая, куда пристроить.
– Вот сюда давай ее. Она должна во сне высохнуть, а потом будем ее толочь в порошок и детям болящим, когда они в дреме, сыпать. По этой деревне я и так, и этак ходить могу – что своими глазами увижу, то и снится бабе деревенской, кого живьем потрогаю, до того и во сне дотянуться могу. А ты, Лизка, – разговор особый, – начала Маланья, усаживаясь за разбор веников, – с вороном, любезным другом, породнилась, открыты тебе теперь и птичьи тропы, и людские мысли. Присниться можешь как знакомому, так и никогда не виданному тобой человеку, главное, его вещь в руке держать крепко. Научишься потихоньку. Пока дороги путаешь, беги ко мне в дом, для того часы и носи, не снимая. Коли напасть какая случилась – ворон тебя из любой беды на крыльях вынесет или сама проснешься. Ты, главное, не бойся, во сне ты сама себе хозяйка, ни у кого над тобой силы нет. А вот обратно возвращаться учись. Комнатку, закуток вздумай или сундук какой – да не жадничай, сильно большой поперву не нужен. Так его в своих голове и сердце, чтоб прям до последнего сучка и гвоздика. Вот тебе первая подсказка. Живой тебе нужен, кто связь эту с домом держать сможет, но на людев не надейся, воронье – тоже птицы ненадежные: унесет тебя сама не знаешь куда. Другое дело, кошка. Она дом стережет, всегда ласки или еды ждет.
– А коза подойдет? Мне только кошки не хватало для полного счастья. – Лиза села рядом, помогая складывать похожие травки друг к другу.
– Коза наша Милка, умница-разумница, не говорит, но понимает. Если ты с ней дружбу водить будешь, она хозяйку из любых оков притянет. Живое к живому. Возьми от нее шерсти клочок да крови чуток, да в спаленку повесь. Будет козе сниться, что она в твоем месте спит и завсегда это место нерушимым будет. Сон-то на двоих делится, вдвое крепче. Вот тут Мурка моя ясноглазая на печи по полдня спит, полдня бодрствует, а ты даже в пустой дом зайти могешь – не истаяла избушка моя. Вот еще одна тебе подсказка. – Показала рукой на сухие травы и сундук в горнице. – Чего из сна принесешь, все к себе положить сможешь, да потом взять беспрепятственно. По карманам таскать – потерять легко, а вернуть – не найдешь. А как освоишься, то прирастай к месту своему, чем душа лежит. Хошь лес сажай, а хочешь дом строй. Животина и в доме, и на поле спать будет, слова не скажет против. Да будь ласкова. Ждать тебя должны. Без любви такая ворожба не работает.
Глава семнадцатая. Явь. В Москву, в Москву, в Москву!
Лизавета проснулась без будильника. Настроение было отличным. Солнце уже вовсю светило в окно. Скоро майские праздники, а кое-кому Елизавета Петровна собиралась накрутить хвоста.
– Похоже, не выгорел мой план Барбаросса, с наскока такую науку не возьмешь. Ну, ладно, тогда будем работать по плану Б. – Стратег вертела молчащий телефон, не вставая с кровати. Потом хлопнула себя по лбу и наконец-то выключила режим «В самолете».
Два пропущенных и один из них от деда Василия.
– Заработало! – Ща прилетит старый Пегас мой, вылезая из-под одеяла, думала последовательница Макаренко. И точно. В окно начали стучать.
– Лизка, просыпайся! Проспишь. Лизавета! Трубку чего не берешь? – Под окном стоял улыбающийся деда.
Лиза счастливо засмеялась в ответ и набрала по видеосвязи Акимыча.
– Алле! Алле! – Ответил на экране красный от волнения нос. – Слышишь меня?
– Хорошо слышу! Прием отличный! – Нос сменился волосатым дедовым ухом, но от этого меньше радости не стало. Пока завтракали, проверяли, чего деда Вася запомнил из рассказанного ночью. Платок попросил приберечь, глядишь, для связи шпионской пригодится – чего передать без ушей. Да и дальше так учиться Акимыч был совсем не против. Лиза подозревала, что платок уже не нужен, она деда и так найдет, но обещала беречь «пуще глаза».
– Я тебе денег наличных оставляю вот на пару дней. Смотри, не пропей. Ты теперь главный герой видеоблога, – наставляла Лизавета, собирая сумку, – поживешь у нас тут в доме. Кобеля своего обещал привести – вот вам скучно и не будет. Получится сговориться по поводу березы, как хотели, я еще перекину.
– Да, чего ты со мной, как с несмышленышем-то, – сказал дед и со значением на камеру покосился, – не боись, Елизавета Петровна, не посрамлю.
Лиза еще раз обняла довольного Акимыча, обещала написать, как только освободится и сразу же приехать, и побежала к ожидавшему такси. Впереди была решающая битва за Москву.
Первым делом заскочила в юридическую контору. Ленка прислала на почту макет договора. Просила о встрече или хотя бы телефонном разговоре. Хотела что-то объяснять или убеждать, но видеть эту прохиндейку не желала уже Лиза. Обойдется – жопа с ручкой, а не мировая ей.
Отзывы в интернете были хорошие, но воодушевления после посещения юристов особо не было. Стандартный договор, ничего ужасного они не видели. Что премирование и оплата будет рассчитываться дополнительными соглашениями каждый месяц, так это нормальная практика. Аренда оборудования у агентства тоже нормально – Лиза же его не покупала. В общем и целом, никакого подвоха. Если хотите, можем, конечно, на встречу с вами съездить, но за дополнительную плату.
Заехав домой, скинула сумку и позвонила Розе Абрамовне. Обещала вроде, да и старый человек, расстроенный, может, ей помощь какая нужна. Лиза вот советовалась, а про деньги или ответную услугу даже не спросила. Не порядок. Быть должной Елизавета Петровна не любила.
– Прямо сейчас и приезжайте, Лизонька. Очень вас жду. – Вот и весь разговор.
По адресу: Котельническая набережная, дом 1, стояла, возвышаясь над всеми остальными домами, сталинская высотка. Лиза обошла вокруг дома в поисках нужного подъезда. Изумляясь, кто здесь только не жил, читала мемориальные таблички.
– Куда я приехала. Это вообще не моего полета птицы.
В фойе попасть удалось только через центральный подъезд со стороны набережной.
– Вы к кому? – Спросила крайне недовольная дама-консьерж, придирчиво разглядывая Елизавету через стекла очков.
– В 164-ю квартиру, к Соломоновой Розе Абрамовне. Она должна была предупредить.
– Кузнецова Елизавета? Документики покажите.
– Она самая. – Полное ощущение замороженного с советских времен режимного объекта. Огромный гулкий вестибюль, каменные полы, стены из белого мрамора, узкий пассажирский лифт. Проводили до лифта, а потом до квартиры. Позвонила под прицелом глаз в спину.
– Даже на квартирах номеров нет. – Думала о постороннем Лиза, прикасаясь кончиками пальцев к щели для писем на деревянной двери, покрытой старым лаком.
Сначала послышался отчетливый «Гав!», а потом створка двери приоткрылась, откуда уставилось недовольное морщинистое лицо в обрамлении совершенно седых кудряшек.
– Я таки просила не беспокоить, я жду гостей! – Заявила ископаемая дама консьержке, успевшей широким плечом отодвинуть Лизу от драгоценной двери.
– Роза Абрамовна, добрый день. – Выглянула Лиза.
– О, мадам Цербер сегодня не съела мне девочку, а доставила целой и невредимой! – На весь коридор провозгласила эта прекрасная бойцовая старушка.
– Мы уже приносили извинение. Это было недоразумение. – Смутилась и опустила взгляд вахтерша. – До свидания. – И быстро удалилась в сторону лифта.
– Не любят меня тут, – с удовлетворением произнесла Донна Роза, – сколько лет с Яшей тут прожили, столько и не любят. Ай вей, я их, впрочем, тоже.
Распахнула тяжелую створку. Сказала строго: «Бабетта – это гости!»
По паркету застучали коготки, и на Лизу посмотрела через челку абсолютно черная, небольшая собака, со всех сторон заросшая шерстью.
– Лиза, это Бабетта: моя подруга, компаньонка и самый близкий человек. Не смотрите, что скотч-терьер, зато самых благородных кровей.
– Грр. – Подтвердила слова хозяйки Баббетта и аккуратно понюхала протянутую руку.
Куда-то делся этот нарочитый одесский выговор, который так развеселил при знакомстве Лизавету. Ощущения после телефонного разговора и встречи с глазу на глаз были очень противоречивые, как будто с двумя разными дамами общалась. Перешагнув порог, Лиза попала в невероятную квартиру с высокими потолками, длинными коридорами и огромной прихожей. В полукруглой нише в стене стояло большое кожаное кресло.
– Оно, похоже, уже лет сто разменяло, как и вся обстановка, – думала Лиза, разглядывая антиквариат. Баббетта элегантно и с чувством собственного достоинства запрыгнула в кресло, на свернутый шерстяной плед, и продолжила внимательно смотреть на девушку, немного наклонив голову.
– Смени обувь и пойдем в библиотеку. Кто сейчас такую маленькую ногу носит? Это просто неприлично. Где я тебе такие маленькие тапки найду? – Ворчала под нос дама, разменявшая уже восьмой десяток, сама же постукивала по паркету мыском туфельки на низком каблуке.
Тапки оказались 45 размера, и Лизавета, боясь потерять эти лыжи, полировала паркет коридора, шаркая почище деда Василия. Мысли об Акимыче вернули ее в рабочее настроение.
– Детка, не отставай, пойдем в кабинет. – Непонятно к кому обратилась Роза Абрамовна, обгоняя Лизу. Вслед за хозяйкой пристроилась и Баббетта, обернулась, проверив, что гостья не потерялась, и улеглась на узкой тахте у стены. Лизе остался стул у рабочего стола психиатра.
– Ну, выкладывай, дитя архетипов, что так срочно понадобилось тебе от старой и больной последовательницы Юнга.
– Лиза хлопнула глазами, не поняв и половины сказанного. Промямлила, что просто была в Москве и решила заскочить, поблагодарить за участие и за хороший совет по поводу девочки Луши.
– Может, вы денег возьмете за консультацию, все-таки время на меня потратили или какая-то помощь нужна. Вы скажите. – Продолжала Лизавета, понимая, что разговор не клеится и зря она вообще в эти гости приехала.
– Милочка моя, что ты от меня хочешь? Я давно не практикую, даже с преподаванием завязала. Если бы не Витек Якушев, то ноги твоей в моем доме не было бы. Приходишь и говоришь мне, все симптомы диагнозов, которые лечат совсем в других местах. Кто тебя послал, девочка? – Со странной злостью в голосе произнесла дама.
– Никто, я сама пришла. Наверное, зря. – Окончательно стушевалась Лиза. Весь разговор летел в тар-тарары, гостеприимства от этой уставшей, старой женщины ждать было бессмысленно. Зря она согласилась приехать в гости.
– Нет, вы определенно очень эффектно начали наше знакомство. Сны, самоизлечение, девочка эта Луша. Но где доказательства? – Продолжала наседать Роза Абрамовна, не обращая на ответы Лизы никакого внимания. Чувствовалось, что она далеко в своих мыслях, и ответы собеседницы ее мало волнуют.
– Ну, если вы хотите, могу попробовать прийти в ваш сон. – Неожиданно предложила Елизавета. Ее смущало в этой ситуации вообще все. Такое интересное начало знакомства и совершенно непонятный финал.
– Да, пожалуйста, милочка! Будьте так любезны. Приходите, когда хотите! Кошмарами я не страдаю, а сны свои помню шикарно, не смотря на возраст. – Развеселилась психиатр. – Баббета, ты слышала?
– Мне нужен от вас какой-нибудь предмет. Любой. То, что вы могли держать в руках долгое время. – Продолжала упорствовать девушка. Терять уже было нечего. Здесь уже вопрос самоуважения был. Она не шарлатанка какая-то.
– Ручка подойдет?
– Да, вполне. Простите, что побеспокоила. Я пойду. – Лизавета выбралась в коридор, путаясь в безразмерной обуви. Следом вышла собака. – До свидания. – Вежливо попрощалась провалившая переговоры Лиза. В дверь позвонили.
Юркой мышкой проскочив мимо гостьи, Роза Абрамовна открыла дверь. На пороге стоял высокий, абсолютно лысый мужчина с непроницаемым лицом.
– Венечка, дорогой, я таки уже не надеялась, что ты меня навестишь. Старую больную перечницу, что на днях уже почти ушла к праотцам. Как твоя мамочка? Как ее коленки? Мы уже столько раз с ней не виделись, что звонить стыдно. Заходи скорее, мы будем пить чай. – Защебетала странная бабуля, разом вернув себе хорошее настроение и забавный говор.
Лиза так и стояла в коридоре, ожидая, когда, наконец, освободят проход и ей удастся выскользнуть из этого безумия.
– Добрый день. – Поздоровался, заходя в квартиру, Венечка, когда тетя Роза получила поцелуй в щечку и немножко отодвинулась от порога. Имя это ему категорически не шло.
– Знакомься, это Лиза, я тебе про нее рассказывала. – Продолжала щебетать любимая тетушка.
– Лизавета.
– Вениамин.
– Очень приятно. Я, наверное, пойду. Не буду вам мешать.
– Нет, вы уже никуда не пойдете. Мы идем пить чай и разговаривать! – Безапелляционно заявила Роза Абрамовна, вытаскивая еще одни безразмерные тапочки для племянника.
– Я как будто попала в кроличью нору на Котельнической. Чем дальше, тем непонятней. – Думала Елизавета, поддерживая светский разговор о погоде на улице и странно теплом апреле. – Мне, конечно, говорили, что психиатр – дама эксцентричная, но сначала она меня чуть взашей не прогнала, а теперь отпускать не хочет. – Вторая кружка чая была с печеньками и каким-то очень изысканным конфитюром, на Лизин вкус совершенно несъедобным.
– Спасибо за чай. Мне наверно пора. Сегодня еще договор вычитывать и юристам звонить.
– А что за договор? – Неожиданно заинтересовался Вениамин. До этого он глубокомысленно молчал, иногда поддакивая про вкусный чай и хорошую погоду. Выглядел он задумчивым и на вопросительный взгляд Розы просто покачал головой.
– Лизочка, наш Вениамин – очень хороший юрист, и у него своя юридическая контора широкого профиля. Правда, она только начала работать. Деточка, ты только не подумай, что я вас сватаю или, не дай бог, навязываю, но в этих делах нашему Венечке действительно нет равных.
– Тетя Роза, ты перегибаешь палку, – ответил Вениамин, – может, человеку и не нужна никакая консультация. Ты уже устроила рекламу нашей только образованной конторе среди всех своих клиентов и учеников. – И, слегка улыбнувшись и пожав плечами, посмотрел на Лизу.
С улыбкой Венечка уже не производил такого пугающего ощущения. Он, впрочем, даже улыбаясь, казался чужеродным элементом в своем темном костюме, на голову выше присутствующих дам с полупрозрачной фарфоровой чашечкой в руке.
– Мне действительно нужна нормальная юридическая консультация. – Промямлила Елизавета. – Я сегодня уже была в адвокатской конторе, но там сказали, что все нормально и это стандартный договор. А я чувствую подвох. Все сложно. – Вздохнула она, окончательно расстроившись.
– Очень интересно. – Юрист подался вперед и спросил. – Он у вас с собой?
– Да, на почте. Я с мобильного могу переслать.
– Записывайте адрес. Перешлите. Я почитаю внимательно. Хотелось бы знать подробности, если это возможно.
– Ну, в общем-то все началось с моей подруги, она в этом агентстве креативит по-разному. – Перескакивая с одного на другое, Лизавета рассказала и про блогерство свое неудачное, и про козу, и про просмотры в Тик-Тике и других социальных сетях.
На кухне слушали очень внимательно. Никто не перебивал, и только наводящие вопросы от Вениамина направляли Лизину исповедь.
– Вот как-то так. – Закончила Лизавета. – Жалко будет это все бросать, дедушка расстроится, но предчувствия у меня очень нехорошие.
– А знаете, я наверно возьмусь за это дело. – Вениамин поправил манжеты на рубашке и постучал по столу кончиком пальца. – При таком ярком старте они вас не захотят отпускать и обязательно попытаются привязать к себе посильнее. Вас устроят наши расценки, мы пока демпингуем рынок и не берем за консультации, как остальные. Он озвучил сумму в два раза меньше, чем Лизавета Петровна оставила у посещенных ранее юристов.
– Это так неожиданно. Дайте мне подумать, пожалуйста. Вы сначала договор почитайте. Вот мой номер. – Лиза совсем была не готова к такому повороту событий. Зашла просто спасибо сказать, что называется. Хотя, чем черт не шутит, может, так будет даже лучше.
Скомкано попрощавшись, убежала с безумного чаепития.
– Я только и делаю, что рассказываю все о себе совершенно чужим людям, – мысленно сокрушалась она, – сначала Розе этой, потом вообще ее племяннику. Может, у них чай с сывороткой правды какой-нибудь?
Как только вышла из метро, нарисовался на экране дед Василий. Лиза опять разговаривала с его красным носом, но не было в мире роднее и прекраснее этого смешного шнобеля с торчащими дыбом усами.
– Лизавета! – Кричал в экран дед. – Как слышно? Докладываю! В расположении вверенной части беспорядков не наблюдаю. Все у нас пучком! Милка с ребятней накормлена, дала чистый литр поверх того. Барбоса я определил перед домом стеречь, а сам на печке очень по-царски расположился. Заезжал хахаль твой, смотрел козу. Очень расстроился, что укатила ты обратно в столицу. Но, не боись, он еще в другой раз приедет.
– Дед, ты про зоотехника что ли говоришь? Нашел тоже хахаля. Слово еще какое выдумал. – Лиза хмыкнула. – Мне сейчас совсем не до глупостей этих. С собой бы разобраться.
– Ну, хахаль, не хахаль, а ухажёр! Конфеты привез, ты уж прости старика, не удержался, попробовал. Вкусные! Ты сразу не отказывайся, приглядись, парень навроде крепкий.
– Ага, еще и конфетами прикармливает. Ладно, чего еще у вас там интересного?
– Иван, значит, как про березу услышал, то мне вот чего посоветовал. У нас тут на кладбище уже с год как часовенку собирались строить. С администрации приезжали, народ с окрестных сел денег собирал при церкви. Кладбище-то оно одно на весь окрест. Других рядом нет, всех сюда возят. А церковь, как в войну сгорела, так и стоит погост без места божьего. Вот. Фундамент-то построили, а поп возьми и помре. Денег собранных никто найти не может, а строители скандал устроили. Не уедем, пока не заплатят, говорят. Новый наш батюшка на службах народ поднимал, да пока соберут, сколько времени простоя. Вот и думается мне, что надо, значить, завтра до кладбища мне прогуляться да с мужиками поговорить. Нам, чай, работы -то сколько делать, а тут цельная бригада в палатке живет, мыкается.
– Дорогой ты мой! Конечно, иди и зови их к нам. Деньгами не обидим. Как хорошо придумал!
– Вот я к чему тебе, Лизавета, и говорить начал. Печка-то у тебя прям царская. Палати широкие, тепло да интернет ловит. А в мой домишко этих лишенцев пока определим, они сейчас на кладбище в палатке ночуют. Не дело это – на кладбище спать. Пока строй да дело, пусть у меня кантуются. А как батюшка деньгу-то соберет, так, может, и у нас успеют чего сделать. Давай немножко подкинем им на продукты из того, что ты оставила. Коли людей уже на деньги обманули, то на обещания они не пойдут, чай, не дураки совсем.
– Ты у меня за главного там остался. Распоряжайся спокойно. Я постараюсь в Москве побыстрее со всем расквитаться и вернуться.
– Вот какого мирового деда себе отхватила, – думала враз повеселевшая Лизавета, – и дома порядок, и строителей нашел. Надо побыстрее все закончить и бегом обратно. Там жизнь, там интересно, а тут меня вообще никто не ждет.
Квартира была пустой и тихой. В холодильнике тоже шаром покати. Очередной раз скинула Ленкин вызов. Признаться честно, неспокойно было на душе от странного приема в гостях на Набережной, а от Ленкиной выходки еще и подгорало. Ленка, в принципе, все за всех привыкла решать, чем и пользовалась. Раньше это Лизке даже нравилось, но теперь фиг ей, а не кабальный контракт.
Сама долго сидела, вчитываясь в дерби юридических терминов. Только настроение себе испортила. Было ясно одно – такое подписывать нельзя. Все решения принимало агентство, выплаты назначало тоже оно, с плавающим процентом – до 10 максимум. Оборудование тоже давалось в аренду с выплатой из процентов прибыли. Про Акимыча ни слова, ни пол слова.
– Ну, погоди у меня. – Захлопывая ноут, приговаривала Лиза. – Мы еще посмотрим, где тут девушка с веслом ходила и щук глушила.