Велька и Ромка против черных карликов

– Это истории болезней, – пояснил доктор Густавс, заметив Ромкин интерес. – Я как раз просматривал их до того, как вы пришли. Очень удобное приспособление – я всегда могу ознакомиться не только с прошлыми болезнями, но и узнать текущее состояние здоровья моих пациентов. Обратите внимание, если цвет квадрата зеленый – то оно не вызывает опасения, если синий – нужно провести профилактику заболевания, ну, а уж если красный, то беднягу надо спасать – беда не за горами.

– А что у вас за той стеной? – мотнул головой Ромка в сторону, откуда из-за перегородки поднимался серебристый пар, прозрачным облаком окутывая круглые, висящие под потолком светильники.

– Да ничего особенного, – смешно сморщив нос, улыбнулся Густавс, – это косметологический кабинет. Там я провожу процедуры омоложения и замены конечностей.

– Замены чего?.. – удивился Ромка. – Конечностей?

– Ну да, – невозмутимо кивнул Густавс. – А что вас так удивляет? Вот недавно, пришла ко мне бахранка. Она влюбилась в лаверийца и жутко переживала из-за того, что у нее кривые ноги. Для бахранцев ноги колесом – обычное дело. Но чего не сделаешь ради любви… Благодаря моему регенеративному модулятору этот дом она покинула на замечательно стройных, длинных ножках. И дел-то оказалось всего на пять минут.

Говоря это, доктор пододвинул Вельке кресло на колесиках и жестом предложил ей присесть. Глубокое кресло с нежно-голубой меховой накидкой явно диссонировало с общим интерьером кабинета Густавса, в котором царил лаконичный стиль минимализм. Вообще-то это место больше напоминало какую-то лабораторию, чем врачебный кабинет. О чем Велька не замедлила сообщить доктору Густавсу.

– Мадам, вы совершенно правы. Я не совсем обычный врач. В некоторой степени, я исследователь. Именно мои успехи в разработке новых лекарств позволили мне стать тем, кем я стал – личным врачом Мудрецов, – гордо произнес доктор Густавс.

– А я, честно сказать, думал, что Мудрецы бессмертные, – удивленно протянул Ромка. – Они столько всего видели и так долго живут.

– Для этого нам, докторам, приходится прилагать определенные усилия, – подмигнул Ромке Густавс. – Не в обиду вам будет сказано, мадам, – чуть поклонившись Вельке, добавил он, – но возраст оказывает свое пагубное воздействие на образ жизни человека. Вот еще совсем недавно Мудрец-бахранец обожал проводить внеплановые проверки маршрутов путешественников. А вчера его скрутил радикулит. Древняя болезнь, которой подвержены все без исключения расы. И все теперь из Обители он ни ногой. А Мудрец из Абрадара великий любитель магии и чародейств месяц назад забыл заклинание сна. Склероз. Пришлось бедняге целую неделю бодрствовать. Ведь он последние пять тысяч лет спит только при помощи этого заклинания. По-другому и не умеет. Разучился…

– А как же врачебная этика? – не удержалась Велька. – Вам не влетит от вашего начальства, что вы тут с нами откровенничаете? Наверняка болезни Мудрецов большой секрет. Во всяком случае, в нашем мире болячки королей и президентов – государственная тайна, – выпалила она, не обращая внимания на Ромку, строившего ей страшные гримасы.

– Ой, доктор, вы не слушайте Весну, – заметив смущение доктора, поспешил сгладить Велькину резкость Краблик. – Она молодая еще, вот и говорит не подумав, – торопливо забормотал он, обеспокоенно косясь на Вельку.

– Молодая… – растерянно повторил Густавс. – Неужели у лаверийцев восемьдесят лет считается юностью? Тогда мне нужно срочно восполнить пробел в знаниях. Я полагал, что ваша наука развивается очень медленно, и в ближайшие сто лет вы не изобретете эликсир долголетия. Непростительная ошибка.

И доктор, поправив очки, впился жадным взглядом в молодую старушку, словно она была каким-то редким научным экспонатом.

– Мне не восемьдесят, а одиннадцать лет, – призналась Велька, не выдержав долгого, изучающего взгляда медика. – Я просто посмотрелась в Зачарованное озеро.

– Без разрешения, – услужливо подсказал Краблик.

– Да, без разрешения, – на удивление покорно подтвердила Велька.

– Так, так, так, – доктор с чувством потер руки, предвкушая чисто научное удовольствие от изучения Велькиного феномена. – Очень интересный случай. В моей практике такого еще не случалось. Надо же, не в жабообразное двуносорогое существо и даже не в крылохвостое чудовище, а просто в старушку, – задумчиво бормотал Густавс, обходя Вельку по кругу и не отводя от нее цепкого взгляда. Похоже, доктора поставила в тупик ее ординарная внешность.

– Может быть, на ваш изысканный вкус я и выгляжу простовато, – начала закипать Велька. – Но мне и этого достаточно, чтобы у меня на всю жизнь испортилось настроение. Конечно, не спорю, в образе двуносрогой жабы я выглядела бы куда более экстравагантно. Но уж не взыщите, получилось то, что получилось.

Ромка, который, честно сказать, отвлекся от Велькиных проблем и с интересом рассматривал лабораторию Густавса, понял, что настала пора вмешаться. Над сестрой нависла серьезная угроза быть выдворенной за дерзость из апартаментов доктора и остаться на всю жизнь в облике задиристой старушонки.

– Доктор, помогите ей, пожалуйста. Она просто нервничает очень. А вообще-то она хорошая девочка – тихая, ласковая, слова грубого никому не скажет, – незаметно наступая Вельке на ногу, лихо приврал он.

Проникновенная Ромкина речь разжалобила доктора. Торопливо закивав головой, он с сочувствием посмотрел на Вельку, из глаз которой брызнули слезы, и заспешил к одному из странных агрегатов сферической формы, стоящих на полке шкафа.

Однако слезы, так растрогавшие Густавса, не были проявлением Велькиной слабости. Причиной им стал твердый Ромкин каблук, припечатавший ее ступню к кафельному полу. Доктор очень своевременно отвернулся и поэтому не заметил, как тихая, ласковая девочка, несмотря на старческую немощь, пытается запустить в брата, предусмотрительно отпрыгнувшего на другой конец комнаты, одну из колб с бурлящей в ней темной жидкостью. Ей бы это непременно удалось, ибо Велька привыкла доводить любое дело, даже самое неприятное, до логического завершения, и тогда у Густавса появился бы еще один пациент. Но увеличению докторской клиентуры помешал Краблик, который, подпрыгнув, повис на локте Вельки, мешая ей размахнуться для полновесного броска.

– Очень, очень удачно получилось, что только вчера я закончил преобразователь. Он то, что нам надо в этой ситуации, – радостно возвестил Густавс, выбегая из-за перегородки откуда-то позади ребят.

В руках он держал небольшую продолговатую палочку наподобие той, с помощью которой гаишники останавливают на дороге автомобилистов, нарушивших правила дорожного движения.

От палочки исходило слабое сиреневое свечение, а из наконечника вылетали разноцветные искры.

– А она не радиоактивная? – несколько испуганно спросила Велька, делая слабую попытку отодвинуться от наступающего на нее доктора.

– Да нет, что вы, все мои лекарства абсолютно безопасны, – обиделся доктор. – Это только у Пурулепуса пациенты превращаются в комаров и мух.

– У какого Пупса? – удивилась Велька.

– Пурулепус – лекарь, отрицающий все научные изобретения. Лечит по старинке – заговорами и травами. Но в последнее время дела у него идут не очень хорошо. Старые, испытанные заклинания дают сбой, и практически все его пациенты перешли к доктору Густавсу, – дал краткую справку всезнающий Краблик.

– Значит, он ваш конкурент? – уточнил Ромка.

– Что вы, молодой человек, о какой конкуренции может идти речь! – возмутился доктор. – Это две совершенно разные отрасли медицины: колдовская магия и научный практицизм. Мы могли бы объединить свои усилия для блага общего дела, но, к сожалению, старик, отверг мое предложение о сотрудничестве и озлобился на весь мир, искренне огорчился Густавс.

– По-моему, вы забыли обо мне, – прервала их увлекательно-познавательную беседу Велька. – Честно сказать, мне все равно, каким способом вы вернете мне прежнюю внешность – магией или таблетками. Но желательно, чтобы вы сделали это как можно скорее.

Идя навстречу ее пожеланию, Густавс поднес к голове Вельки чудодейственную палочку, и исходящее от нее сиреневое свечение стало нарастать, пока не превратилось в мощный световой поток. Ромка с Крабликом с удивлением наблюдали, как стоящая в столбе сиреневого света Велька постепенно обретает прежний облик: ее морщины разглаживаются, седые волосы становятся цвета спелой пшеницы, старчески сгорбленные плечи выпрямляются, а на лице проступают чуть заметные конопушки.

– Вот это да, – изумленно воскликнул Краблик, когда процесс преображения завершился. – Весна, ты стала как прежде!

– Я Летта, – автоматически поправила его Велька. – Мог бы уже и запомнить.

– Хорошо, хорошо, Лето так Лето, – успокаивающе помахивая лапкой, покладисто согласился Краблик. Он уже понял, что не стоит попадаться Вельке под горячую руку.

Но девочке в этот момент было не до него. Она торопливо бросилась к ближайшей колбе, пытаясь разглядеть в прозрачной поверхности свое отражение.

– Вам лучше воспользоваться полномасштабным отражателем, – предложил доктор.

– А что это такое? – сразу же заинтересовалась Велька. Колба в качестве зеркала ее разочаровала. В выпуклых боках можно было разглядеть лишь расплывшийся нос картошкой и маленькие поросячьи глазки.

Вместо ответа доктор подошел к стоящему вдоль стены шкафу и вынул оттуда небольшой аэрозольный баллончик.

– Всего несколько пшиков, и вы сможете любоваться собой сколько угодно, заверил он Вельку.

Густавс встряхнул баллончик и направил его на Вельку. Из крышки баллона вылетело облако пыли, окутавшее Вельку с головы до ног. Звонко чихнув, девочка отпрыгнула в сторону и все с удивлением увидели, что на том месте, где она только что стояла, остался еле видимый контур ее фигуры, состоящий из скопища маленьких пылинок. Постепенно он становился все четче, объемнее и наливался красками. И вскоре перед изумленными зрителями предстала точная копия Вельки, не считая того, что у оригинала было более ошеломленное выражение лица.

– Ну вот, это ваше полномасштабное отражение, – как ни в чем не бывало пояснил доктор Густавс.

– Ух ты, как здорово! – тихо прошептала Велька, обходя со всех сторон свое отражение. – Надо только чуть-чуть похудеть вот в этом месте, – придирчиво заметила она, ткнув пальцем в талию своей копии.

Едва она это сказала, как полномасштабное отражение, издав легкий хлопок, рассеялось в воздухе.

– Я забыл вас предупредить, – воскликнул доктор. – Его нельзя трогать руками!

– Что ж вы сразу не сказали, – с укором в голосе произнесла Велька. – Я еще на себя не нагляделась.

– Да вы возьмите баллончик с собой, – предложил Густавс. – У меня их видимо-невидимо.

Звук его голоса заглушил вой сирены, внезапно раздавшийся в комнате. Велька, Ромка и Краблик испуганно завертели во все стороны головами, явно не понимая, что происходит. На экране, отображавшем истории болезни замелькали какие-то цифры, а один из квадратов загорелся красным цветом.

– Кто-то воспользовался тревожной кнопкой, – подбегая к экрану и, вглядываясь в надписи, пояснил Густавс.

– Такая кнопка есть у каждого жителя Перекрестка. И она выдается путешественникам при регистрации, – тихо шепнул Краблик, вытаскивая из кармана металлический квадратик размером с монетку, в центр которого была вставлена резиновая нашлёпка.

– Неизвестная болезнь у служащего Ведомства по регистрации и выдачи пропусков, – отрывисто сообщил доктор, прочитав информацию, высветившуюся на экране. – Странно, очень странно.

– Что же в этом странного? – поинтересовался Ромка.

– Обычно диагноз ставится автоматически по отпечатку пальца на кнопке. И я выезжаю к пациенту уже во всеоружии, – невесело улыбнулся доктор. – А здесь причина болезни неясна. Возможно, что больной уже не в состоянии самостоятельно нажать кнопку и это сделал кто-то другой. Мне очень жаль, но нам с вами придется попрощаться. Я должен срочно ехать в Ведомство.

– А вы не могли бы захватить нас с собой? попросил Краблик. – До того как Лето посмотрелась в Зачарованное озеро, наш путь лежал именно туда.

Кивнув головой в знак согласия, доктор Густавс скрылся в одном из многочисленных отсеков своей приемной. Через минуту он появился, держа в руках старомодный кожаный саквояж с лакированными деревянными ручками.

Доктор, Велька, Ромка и Краблик торопливо зашли в лифт и, пройдя через знакомую им заброшенную комнату, оказались на улице. Здесь доктор сделал совершенно странную вещь. Он открыл свой саквояж, в котором, как думали ребята, лежат лекарства, необходимые для оказания первой помощи, и достал оттуда маленький самокат. Стоило Густавсу поставить его на землю, как самокат стал увеличиваться в размерах, пока не достиг стандартных габаритов.

– Пожалуй, мы все на нем не уместимся, – пробормотал доктор и, нагнувшись, стал вытягивать подножку в длину с такой легкостью, словно она была резиновой.

После этих манипуляций подножка значительно удлинилась, так что на ней свободно могли поместиться помимо доктора еще и Велька с Ромкой. Схватившись друг за друга, словно играя в паровозик, ребята пристроились на узкой дощечке, а Краблик расположился на руле. Доктор Густавс с силой оттолкнулся от тротуара ногой, и самокат взлетел в воздух, взяв курс на Ведомство по регистрации и выдачи пропусков.

Глава 4. Инструктаж в Ведомстве по регистрации и выдаче пропусков

Спустя несколько минут самокат приземлился перед входом в высотное здание, в зеркальном фасаде которого отразились ошеломленные лица Ромки и Вельки.

Брат с сестрой были рады, что полет не занял много времени. Доктор Густавс оказался любителем скоростной езды, и несколько раз их так заносило на поворотах, что ребятам чудилось, что еще немного и они свалятся с самоката. Мелькающие ветви деревьев и проносящиеся с бешеной скоростью крыши домов вот и все, что осталось в их памяти после приземления.

Краблик также был не в восторге от этого краткого путешествия. Вообще-то ему нравились скоростные перемещения по воздуху, однако лишь при условии, что в качестве водителя выступал он сам. Все прочие возницы казались Краблику ненадежными, а их водительские качества внушали сомнения. Однако боязнь опоздать к назначенному сроку и вызвать гнев начальства заставила его поступиться выработанными принципами. Лихачество доктора лишь подтвердило худшие опасения Смотрителя.

В душе Краблик мечтал о собственном ветролете. Но этим необычным видом транспортного средства пользовались лишь Главные Контролеры всех Смотрителей Межпространственных Дверей. Так что вожделенный ветролет пока оставался для Краблика далекой, несбыточной мечтой.

– Извините, что так быстро ехал, – заметив бледные лица ребят, опомнился господин Густавс. – Обычно я предпочитаю передвигаться традиционным способом – по земле. Но сегодня экстренный случай. Надо было торопиться.

Сказав это, доктор поспешно взбежал по ступеням крыльца высотного здания. Разглядев на здании табличку с надписью: «Ведомство по регистрации и выдаче пропусков», Ромка и Велька поспешили вслед за ним. Маленький Краблик, быстро перебирая лапками, старался не отставать от них. Только сейчас, посмотрев на часы, висящие над входом в здание, он обнаружил, что они задержались на целый час. Зная крутой нрав Сардониса, Краблик судорожно пытался придумать подходящее объяснение такому беспрецедентному опозданию.

Миновав стеклянные крутящиеся двери, ребята с Крабликом вбежали в здание Ведомства и сразу же очутились в самой гуще толпы снующих в разные стороны людей и неведомых существ. Такую толчею можно увидеть разве что на вокзале в момент одновременного отправления сразу нескольких поездов.

В этом людском водовороте Велька с Ромкой сразу же потеряли из виду Краблика и доктора Густавса. Ребята растерянно застыли, не зная, куда им двигаться дальше. Оставаться у входа было нельзя, в этом случае им грозила реальная опасность быть сбитыми с ног каким-нибудь тучным созданием неизвестного происхождения. Парочка таких существ, словно пушечные ядра, пронеслись в каком-то сантиметре от брата с сестрой, чудом избежавших участи быть растоптанными этими громоздкими торопыгами. Поэтому ребята отошли в сторонку и осмотрелись.

Представшая их взору толпа поражала своей пестротой и многоликостью. Плавно скользя по зеркальному полу и издавая резкие гортанные звуки, мимо Ромки с Велькой промелькнули два странных создания. Одно из них было громадного роста и с ног до головы покрыто густой курчавой шерстью. В его зубах болтался женский, расшитый бисером ридикюль. В правой руке оно держало листок, похожий на карту, а левой крепко сжимало запястье тщедушного существа с большими печальными глазами, послушно семенившего за ним на тонких, скрюченных ногах.

– Вы не знаете, как пройти в Заповедную комнату? – прокричал кто-то прямо Вельке в ухо.

Вздрогнув от неожиданности, Велька оглянулась и увидела худого бородатого мужчину, строго и требовательно смотрящего на нее с двухметровой высоты своего роста.

– Нет, я не знаю, – вынуждена была признать Велька. – Спросите еще у кого-нибудь.

– Дельный совет, – презрительно хмыкнул бородач. – А то бы я, академик всетехнических наук, и сам бы не сообразил. Безобразие, какая некомпетентность! Здесь никто не в состоянии ответить четко и ясно на поставленный вопрос. Просто Содом и Гоморра! – брюзжал каланча, чья борода парила над головами людей, словно лодка в бушующем море.

Негодующие вопли дезориентированного академика вскоре утихли, и Ромка с Велькой попытались самостоятельно разобраться, куда им идти дальше. Из круглого холла отходило множество коридоров и лестниц, ведущих на верхние этажи. И хотя с потолка свисало табло, на котором были начертаны названия различных служб и отделов Ведомства с указанием номеров кабинетов, Велька с Ромкой не имели ни малейшего понятия, как добраться до того из них, где трудится Сардонис.

– Пойдем, спросим у кого-нибудь, где нам искать господина Сардониса, – предложил Ромка, ощутив прилив беспокойства и начиная понемногу постигать душевное состояние нервного бородача.

Но едва Ромка осмелился сделать шаг вперед, как на него налетело кресло с комфортабельно устроившимся в нем человеком. Не успел он пробормотать извинения, как кресло, вертко развернувшись, врезалось в толпу людей и, ловко лавируя из стороны в сторону, покатилось по одному из коридоров.

Ребята уже отчаялись сделать хотя бы шаг в этом переполненном народом заведении, как внимание Вельки привлек какой-то предмет, словно мячик выскакивающий на пару мгновений из толпы и опять погружающийся в ее недра. Приглядевшись, она узнала маленького Краблика, подававшего им знаки приблизиться.

Крепко взявшись за руки, брат с сестрой мелкими перебежками добежали до сигналившего им Смотрителя, только чудом сумев избежать столкновения с еще двумя вертлявыми креслами, внезапно возникшими на их пути.

Краблик расположился на высокой деревянной стойке, за которой восседало странное существо, походившее на осьминога с толстыми неповоротливыми щупальцами. Если бы не форменная фуражка, украшавшая голову существа, и синяя курточка, плотно облегающая упитанное тельце, можно было подумать, что оно случайно забрело сюда, сбежав из ближайшего аквариума.

– Ох, Краблик, как хорошо, что мы тебя нашли, – облегченно вздохнул Ромка.

– Что, немного не по себе? – сочувственно спросил Краблик. – Вы, главное, не потеряйтесь. Держитесь вместе и никуда от меня не отходите.

– А никто и не терялся, – вздернув нос, гордо заявила Велька, торопливо выдергивая ладонь из руки брата. – У нас в школе на перемене народу куда больше чем здесь. И в розыск пока никого не объявили.

– Ну, тогда пойдем, – уважительно глядя на Вельку, предложил Краблик. – А то мы и так ужасно опоздали, а господин Сардонис этого ох, как не любит, – вспомнив свое начальство, вновь загрустил он.

– Ишь ты, пойдем! А кто будет пропуск показывать? – вдруг грозно поинтересовалось чудище в фуражке.

– Какой пропуск? – удивленно спросил Ромка.

– Шмакля, ты чего? – поспешно вмешался Краблик. – Своих не узнаешь?

– Какие такие свои? – недоверчиво спросил Шмакля, перебирая щупальцами. – Ты мне голову не морочь, я их впервые вижу. У меня же рентгеновское зрение и фотографическая память. Да я узнаю любую живность, что прошла мимо меня за все пятьсот лет, что я здесь работаю.

– Мы не живность, – поправила его Велька. – Мы – люди.

– Нашла чем гордиться, – пренебрежительно фыркнул Шмакля. – По мне хоть люди, хоть нелюди – пропуск показывай и проходи.

– Слушай, Шмакля, – пододвигаясь к чудищу, доверительно зашептал Краблик. – Их не велено регистрировать. Приказ самого господина Сардониса.

– А у меня такого распоряжения нет. Будто не знаешь, что пропускать незарегистрированных посетителей запрещено, – заупрямился Шмакля. – Ты мне предоставь документ с гербовой печатью, тогда и пропущу.

– Эх вы, бюрократ! – возмутилась Велька. – У нас дело мировой важности!

– А будешь обзываться, я сигнализирую в Отдел порядка и контроля, и мы посмотрим, кто тут главный, – пригрозил Шмакля, деловито поправляя съехавшую в пылу полемики фуражку. – В инструкции ясно сказано, что я не могу пропускать незарегистрированных путешественников без сопровождения.

– А у нас есть сопровождение – Краблик, – вдруг осенило Ромку. – Он нас и проведет по Ведомству.

– Это можно, – согласно закивало головой чудище. – Только пусть он предъявит мне удостоверение личности.

– До чего ты вредный, Шмакля, – роясь в карманах, негодовал Краблик. – Ведь прекрасно же меня знаешь, а придираешься. Как в чики-брики со мной играть, так ты у меня удостоверение не спрашиваешь.

– Я не придираюсь, а всего лишь соблюдаю правила, – тягуче завел свою любимую песню Шмакля. – А для игры в чики-брики удостоверение не требуется. Кстати, не забудь, ты мне вчера проиграл – с тебя пять квадриков.

– Нам бы побыстрее, – поторопил его Ромка, наблюдая, как неуклюжий Шмакля медленно вытаскивает свои щупальца из-под стойки регистрации и внимательно просматривает протянутые Крабликом синие корочки.

– Нет, вы только поглядите на них, – недовольно заворчал Шмакля. – Не прошли первичную регистрацию, а все туда же. Да будет вам известно, что я обязан был сделать ваши рентгеновские снимки в анфас и профиль. Все вы люди такие. Дай вам палец, руку откусите. Надо же, я пошел им навстречу, а они меня еще и понукают, – продолжал брюзжать он, неторопливо передвигая по полу свои щупальца.

– Да, кстати, что будете брать, карту или кресло? – вдруг спросил Шмакля, буравя своими глазами Ромку.

– Простите? – не понял тот.

– Ну, я говорю, что брать будете? Кресло или карту? – терпеливо повторил Шмакля. – Карта бесплатно, а кресло, оснащенное навигатором, стоит три квадрика. Советую арендовать кресло. У нас тут особо экономные иной раз дня три плутают, прежде чем дойдут до нужного кабинета. А креслице, милое дело – быстро, с ветерком доставит до цели, – говоря это, Шмакля легко, без малейших усилий, водрузил на стойку небольшое кресло. – Очень рекомендую, – внушительно добавил он.

Осмотревшись по сторонам, ребята увидели то, чего не приметили раньше. Все посетители Ведомства либо расхаживали по холлу, сосредоточенно уткнувшись носами в карты, либо беззаботно катились в креслах.

– А сколько же этажей в этом здании? – спросил Ромка. – Почему так трудно найти нужный кабинет?

– Сто семьдесят семь этажей и тридцать два подэтажика, – с гордостью ответил Шмакля.

– Как же так? – растерянно протянула Велька. – Но с улицы здание не кажется таким громадным. Я думала, в нем, ну, максимум семь этажей.

– Это всего-навсего иллюзия, – хитро улыбаясь, пояснил Шмакля. – С восьмого по сто семьдесят седьмой этажи наложены чары невидимости. Мудрецы решили, что не стоит загромождать улицы высотными домами, – упомянув Мудрецов, Шмакля почтительно снял свою фуражку и немного подержав ее в руке вновь водрузил на бугристую голову.

– Зачем же вам столько этажей в одном здании? – удивилась Велька. – Это ж сколько народу здесь работает?

– Все не так просто, – подмигивая Вельке, благодушно произнес Шмакля. – Часть этажей находится в зоне недоступности, часть в зоне секретности и всего несколько десятков в зоне досягаемости.

– А что же такое расположено в зоне недоступности? – поинтересовался Ромка.

– Дак никто уже и не помнит, – неохотно признался Шмакля. – За последнюю тысячу лет многие этажи канули в бездну, с тех пор никто их найти не может.

– Ладно, вот тебе девять квадриков за кресла и пять за вчерашний проигрыш, – прервал его воспоминания Краблик, отсчитывая блестящие монеты и кладя их на стойку. – А то так мы и до вечера не доберемся до господина Сардониса.

Внимательно сосчитав переданные Крабликом медяки, Шмакля выдал ребятам три кресла, обтянутых сильно потертым красным бархатом. Удобно устроившись на мягких сидушках, Велька с Ромкой по команде Краблика произнесли: «Кабинет Главы Ведомства по регистрации и выдаче пропусков» и их кресла, словно реактивные ракеты, понеслись куда-то вперед. То и дело они резко заворачивали то вправо, то влево, искусно минуя встречи с посетителями, которым не посчастливилось обладать такими скоростными средствами передвижения.

Через несколько минут отчаянной гонки кресла резко затормозили перед дверью из красного дерева с золоченой ручкой.

– Это было похлеще самоката доктора, – сказал Ромка, с облегчением покидая кресло, которое тут же отодвинулось и, прижавшись к стене, замерло в ожидании нового приказа.

– Именно поэтому я предпочитаю карту, – слабым голосом признался Краблик, выпрыгивая из своего кресла и опасливо стуча в дверь кабинета Сардониса.

Кабинет Главы Ведомства поражал своим аскетизмом. Небольшое квадратное помещение было выдержано в темно-коричневой цветовой гамме и своим унылым видом могло ввергнуть в тоску самого завзятого оптимиста. Отсутствие в кабинете окон придавало ему сходство с бункером. Скудная меблировка состояла из массивного деревянного стола, нескольких стульев с высокими спинками и растянувшегося по стенке шкафа.

Сам Глава Ведомства, с лицом чернее тучи восседал за столом, и по сурово нахмуренным бровям было ясно, что он чем-то очень озабочен. На этот раз он был облачен в темный деловой костюм, и его кудри в сочетании с синим в полоску галстуком смотрелись несколько чудаковато. Дорожный плащ и шляпа со страусиным пером были небрежно переброшены через спинку стула.

Напротив Сардониса расположились доктор Густавс, выглядевший встревоженным и опечаленным, и какой-то невысокий человек, с ног до головы закутанный в серый дорожный плащ. «Похоже, плащи у них в моде», – подумала про себя наблюдательная Велька.

Приход ребят заставил человека в плаще прервать свою речь, и он с неприязнью уставился на вошедших, осмелившихся нарушить их уединение.

– Насколько я помню, я приказывал вам быть здесь час назад, – тихо сказал Сардонис, и от звуков его голоса у ребят мурашки побежали по коже. Да, следовало признать, что красавчик Сардонис, когда хотел, мог нагнать страха на кого угодно.

– Позвольте поинтересоваться, чем же вызвано такое возмутительное опоздание?

И, вопросительно подняв черную бровь, Сардонис выжидательно посмотрел на Краблика.

– У ребят возникли непредвиденные обстоятельства, и они вынуждены были обратиться ко мне за помощью, – попытался прийти им на выручку Густавс, но под тяжелым взглядом Сардониса слова замерли у него на устах, и он только легонько пожал плечами, мол, я сделал все, что мог.

– Что, проблемы со здоровьем? – с преувеличенной заботой спросил Глава Ведомства. – Мало того что отправляем на серьезное дело детей, так еще и слабых, болезненных детей, – презрительно фыркнул он.

– Между прочим, мы не напрашивались. Это была ваша идея отправить нас неизвестно куда искать незнамо что, – тут же привела разумный довод Велька.

Но Сардонис не желал вступать в дебаты. Сделав над собой видимое усилие, он лишь кисло скривился и взмахом руки предложил детям сесть на жесткие стулья, стоящие вдоль стены.

Совещание продолжилось. Навострив уши, Велька с Ромкой старались не пропустить ни одного слова из того, что говорили присутствующие. Постепенно взрослые, увлеченные своей дискуссией, казалось, совсем о них забыли. Это не было вызвано неосмотрительностью или пренебрежением к конспирации, просто Сардонис решил, что, поскольку Ромке, Вельке и Краблику волей-неволей придется стать главными участниками событий, лишняя информация об этом деле им не повредит.

Правда, он еще не решил, относится ли последнее происшествие к вторжению Черных Карликов или это просто случайное недоразумение, не имеющее никакой связи с грядущим путешествием детей.

А событие это было очень странным и для Перекрестка Миров, где жизнь монотонно текла по заранее определенному руслу, просто из ряда вон выходящим. Дело в том, что буквально два часа назад было совершено нападение на работника Ведомства господина Монуса. И добро бы старик трудился в каком-нибудь секретном отделе или по долгу службы частенько захаживал в зону недоступности. Нет, он был всего-навсего ночным сторожем, страдающим бессонницей и очень любящим бутерброды с дырчатым сыром.

Кто-то считал Монуса старым болтуном и не обращал внимания на его бесконечные рассказы про давно прошедшую молодость, кого-то раздражали хлебные крошки, оставленные сторожем на документах во время ночного бдения. Но все единодушно сходились на том, что это был совершенно безобидный старик, не обладающий никакими тайнами и сокровищами, кроме головки сыра, отложенной про запас.

И вот сегодня он был найден лежащим в одном из темных коридоров, ведущих в Отдел Систематизации детских воспоминаний, погруженным в глубокий сон. Рядом с ним валялся старинный фонарь, неизменный спутник его ночных дежурств, а в руке была зажата надкусанная булка с хрустящей корочкой. Все попытки разбудить сторожа ни к чему не привели. По общему мнению, его неестественно крепкий сон являлся результатом чьего-то недоброго вмешательства.

– Может, это нападение связано со вчерашним проникновением Черных Карликов в Отдел хранения баз данных? – спросил Сардонис, обращаясь преимущественно к господину в сером плаще.

– Я не исключаю ничего, – отрезал незнакомец. – Хотя вынужден признать, что у нас нет оснований подозревать господина Монуса в содействии Черным Карликам. Вчера была не его смена, и он при всем желании не мог обеспечить доступ в помещение кому бы то ни было. Мои люди уже проверяют всех работников Ведомства на предмет причастности к вторжению Черных Карликов. Но пока результатов нет, – мрачно признал незнакомец.

– Тогда зачем кто-то пытался устранить сторожа? Что или кого он увидел в этом темном коридоре? – спросил доктор, снимая очки и потирая двумя пальцами переносицу.