Криста
Утром с моего лица не сходит улыбка. Мне снился ночью прекрасный сон, я плохо помню, о чем он, но почему-то его отголоски вызывают только тёплые чувства.
В лекционном зале ещё никого нет. Занимаю место в первом ряду и мечтательно закатываю глаза. Я настолько поглощена в свои мысли, что не замечаю, как в зал заходят студенты, не слышу их разговоров, не чувствую, как рядом со мной кто-то садится.
– Криста? – удивлённо произносит этот кто-то мое имя.
Возвращается реальность, звуки, и я растерянно смотрю на Матиаса. Кажется, он зол. Но почему? Что я сделала? И где поцелуй с «добрым утром»?
– Ну и что это значит? – упрекающим тоном спрашивает он и, не дав мне рта раскрыть, начинает распаляться: – Мы с Анной ночь не спали, искали тебя по всему Нью-Йорку! А сейчас ты приходишь сюда и как ни в чем не бывало ожидаешь начала лекции! – Теперь он шепчет. – Я думал, что ты пошла к Габриэлю. Да что я! Анна тоже так думала…
– Матиас, остановись.
И он замолкает.
– Какая муха тебя укусила?
– Он прав, – раздаётся слева голос Анны. Поворачиваюсь и удивлённо таращусь на неё.
– Может, объясните, что происходит?
– Мы ждём объяснений от тебя, – бурчит Матиас.
– А что тут объяснять? Я вчера легла отдохнуть вместе с Джанет, усталость навалилась, и я спала до утра.
Эти двое странно переглядываются между собой, вгоняя в мою душу страх.
– Нет?
– Проверь свой телефон, – говорит Анна. – Джанет звонила с него Матиасу, чтобы сообщить, что ты странным образом покинула комнату, не взяв с собой ничего. Ты красиво оделась, ярко накрасила губы и вышла. Молча. Не реагируя.
– Да быть такого не может! – горячусь я. Но всё равно достаю телефон и просматриваю исходящие звонки. Я действительно звонила Матиасу. Но не могла же я сделать это во сне! Джанет ушла очень рано, мы не разговаривали. А Кристина спала, когда я собиралась в универ. Хмурюсь, вспоминая шляпку на столе, которую сто лет уже не надевала. Я была уверена, что это Кристина порылась в моих вещах, но… Неужели я и вправду куда-то ходила?
Лектор включает слайды, начинается лекция. Матиас устраивается в кресле. Я не свожу с него глаз.
– Позже обсудим это недоразумение, – бросает он и отворачивается.
Мне так и не удаётся сосредоточиться. Весь день думаю о том, как прошла моя ночь, пытаюсь сопоставить обрывки сна, но ничего не получается.
После обеда мы всей пятеркой собираемся в гараже у Джейсона, обсудить случившееся. Анна и Матиас подробно рассказывают, как искали меня полночи. Они упоминают Алессио и то, что он поведал им про Габриэля.
– И ты веришь Алессио? – злится Крис на Анну.
– А почему я не должна ему верить, если он говорил правдивые вещи? – парирует Анна.
Джейсон ходит туда-сюда по тесному помещению, уткнув руки в бока. Он очень похудел, бледен, а в чёрной одежде сойдёт за призрака. И волосы стоят торчком. Не спал, как и я? Или это влияние стресса?
– Бесполезный разговор, – произносит он устало. – Криста ничего не помнит. Если это Габриэль, то он мог запросто убедить ее всё забыть. Он может управлять нашим разумом, помните об этом. С ним тягаться сложно. Я был под влиянием его способности и хорошо знаю, насколько затуманен мозг в эти моменты.
– Согласна с Джейсоном, – говорю после короткой паузы. Неуверенно встаю и подхожу к своему парню и Анне. Они сидят рядом на диване. Голос мой звучит грустно, но уверенно: – Знаю, что заставила вас волноваться. Я на самом деле ничего не помню. Мне снился сон… может, это была реальность, но… я не помню подробностей.
На лицо Матиаса находит мрачное облако, но под моим пристальным взглядом он прогоняет его. А потом беру его руку в свою и нежно целую где-то у большого пальца.
– Прости меня, – шепчу. Смотрю на Анну. – И ты тоже прости. Давайте забудем этот инцидент? Я ведь здесь, с вами. Гм?
Никто не возражает. Чувствую, что им хочется поскорее разойтись, поэтому и сидят тихо. На этой ноте и заканчивается наш разговор.
Спустя час возвращаюсь в университет. Мне нужно зайти в библиотеку, чтобы взять энциклопедию. В коридорах пусто, ни души. Сейчас вовсю идут лекции. За закрытыми дверями громкие голоса увлечённых объяснениями преподавателей. Поэтому, войдя в фойе, я сразу погружаюсь в мир какофонии и бубнящих за дверями аудиторий педагогов. У меня падает тетрадь и ее глухой шлепок разносится эхом по коридорам.
Приближаясь к дверям библиотеки, замечаю человека. Высокий парень в круглых очках и зачёсанными набок волосами. Габриэль. Не знаю, откуда берётся улыбка, но я не могу удержаться.
– Привет, Криста! – говорит он.
Я улыбаюсь шире и смело иду к нему. Я не боюсь его, даже зная, кто он такой. Он выглядит вполне дружелюбно и, похоже, не собирается что-либо со мной делать.
Останавливаюсь перед ним. Мы пристально смотрим друг на друга, а в голове стучит голос подсознания:
«Воспринимай меня как друга»…
Крис
Сегодня пасмурно, дуют северо-восточные ветра… Думаю, мы дождёмся хорошего ливня. Не сегодня, так завтра. Однако холод меня не останавливает, я устал находиться в душном и пыльном помещении, поэтому сижу на скамейке, дышу свежим воздухом и наблюдаю за студентами.
В моих мыслях, как всегда, она. Я никогда не перестану думать об Анне, даже после того, что она сообщила нам. Я не верю в искренность её отношений с Алессио, не верю, что она встречается с ним, потому что испытывает к нему чувства. Подстраховка, гарантия, манипуляция, или притворство – можно называть как угодно, но никакими чувствами здесь и близко не пахнет. Я видел ее глаза в момент, когда имя Алессио слетало с её губ – холодное, беззвучное, оно ничего для неё не значит. В её глазах нет элементарных искр счастья, они выражают лишь равнодушие.
Рядом со мной садится Луиза. Сегодня на ней чёрный парик, локоны свисают до лопаток. Кожаная курточка облегает фигурку, короткая юбочка демонстрирует стройные ножки. Красивая, добрая девушка, которая ждёт от меня каких-то действий – взаимности на ее симпатию. А я не могу. Потому что в голове только Анна.
– Как поживает наш супергерой? – с улыбкой спрашивает она.
– Хм… – отворачиваюсь и делаю вид, что смотрю на сгущавшиеся у горизонта тучи. – Я ничего такого не сделал, чтобы называться «супергероем».
– А тебе и не нужно ничего делать. Люди со способностями, как у нас, вправе считать себя героями. Ты можешь проходить сквозь стены, можешь войти в любой дом без ключа. Разве это не героизм?
Я выразительно пожимаю плечами, мои руки в карманах куртки, как и руки Луизы. Мы ёжимся от холода, но всё равно сидим.
– Я не чувствую себя героем, Лу. Пока что мне кажется, что я всем только мешаю.
– Ты не прав! – восклицает Луиза. Она быстро ловит мой взгляд. – С чего ты это взял? Ты даже не представляешь, как нужен нам всем… И не только, как герой, а просто как человек. Ты сам себя не знаешь, Крис.
– Возможно, – не говорю, а почти выдыхаю. Потом низко опускаю голову, смотрю на свою обувь, замечаю развязанный шнурок и тут же нагибаюсь, чтобы перевязать его. – Возможно, – повторяю я.
Мне надоел этот разговор. Хочу предложить Луизе вернуться в корпус, но в этот момент раздается дикий крик ужаса.
– Это там, на аллее! – говорит Луиза, и мы сломя голову несёмся в ту сторону, чтобы выяснить причину.
Первое, что бросается в глаза – небольшая толпа студентов. Теперь мы слышим громкий плач девушки, которая повторяет одно только слово: «Луций… а-а-а… Луци-и-ий».
Луций? Где-то я уже слышал это не то имя, не то кличку.
Луиза начинает прорываться к центру, просит любопытных парней и девушек разойтись в стороны. Замечаю, что при соприкосновении с одеждой людей, она пускает небольшой разряд тока, чтобы побыстрее добиться своей цели. Чувствуя дискомфорт, они отскакивают в стороны, энергично почесывая место удара. Я иду следом за ней.
Сидящая на газоне блондинка обливается горькими слезами. Ее внешний вид оставляет желать лучшего: тушь растеклась по всему лицу, глаза распухли и покраснели. Чувствуется ее боль за версту. Я никак не могу рассмотреть ее поближе, мне мешают широкие спины. Девушка раскачивается над каким-то темным холмиком и плачет.
Луиза делает ещё одну попытку разогнать впереди стоящих с помощью тока, и ей удаётся. Теперь я вижу полную картину. На земле сидит Мэган Доран – девушка Джейсона, а склонилась она вовсе не над холмиком, а над чем-то сгоревшем. Или… кем-то. В руке девушки обгоревший когда-то розовый ошейник. И я вдруг вспоминаю весёлого бишон-фризе, которого Мэг любила всюду брать с собой.
Луций. Ну, точно же! Это его кличка!
– Мэган? – зову ее. Она поднимет глаза и в них сверкает такой гнев, что по моей спине невольно пробегает холодная дрожь.
– Это он, – сквозь зубы шипит она.
Мы с Луизой смотрим друг на друга.
– Что случилось? Кто? – спрашиваю я.
– Это он… Он! Он! Он! – истерично кричит Мэган. – Он сжёг моего Луция! Он всегда грозился это сделать. И сделал…
Ее взгляд застывает, рыдания прекращаются.
– Это Джейсон… Это он… – произносит она, снова припадает к ошейнику умершей собачки и плачет.
Я выбираюсь из толпы в состоянии лёгкого шока. Луиза рядом. Ни она, ни я не можем поверить в это. Не Джейсон. Он не мог.
Джейсон
– Алло? Мам? Ты звонила? У меня была консультация с мистером Хоулмз, поэтому я не смог ответить, – бормочу в трубку, на ходу закидывая лямку рюкзака на плечо. – Что? Где я? Я в универе, мам… – Открываю дверь, выхожу в коридор.
– Джейсон, тебя пытаются подставить, – успевает сказать мама, а потом чья-то рука выбивает телефон у меня из рук.
Это происходит так неожиданно, что я не успеваю сообразить. А когда хочу спросить, в чем дело, меня толкают и с силой начинают колотить по щекам. Не могу открыть глаза, не вижу, кто это. Зато слышу истерический крик:
– Ненавижу! Подонок! Как ты мог так поступить!
А на слове «убийца» я хватаю запястья обезумевшей Мэган, которую я, конечно же, узнал, и один раз встряхиваю. Мои руки обжигают ее кожу, я мог бы причинить ей вред, если бы вовремя не заметил собравшейся вокруг толпы зевак. Нашу сцену снимают на камеры в телефон.
Собираю всю волю в кулак, чтобы способность не проявилась сама собой. Девчонка извивается в моих руках, кричит, пытается вырваться.
– Ты спятила? – злюсь я.
– Нет, это ты спятил! Ты убил мою собаку! Ты знал, как я любила Луция. Знал! Мы поссорились, и ты решил отомстить мне самым жестоким способом. Убийца!
– Что? – мои руки сами ослабляют хватку, и я выпускаю Мэг.
– Не делай из меня дуру, Джейсон! Сколько раз ты обещал «сжечь мою псину, потому что часто мешается под ногами»? Хм? Заметь, я в точности процитировала твои слова, мерзавец!
– Но я не…
– Слушай сюда и запоминай, – она выставляет дрожащий палец вперёд, и на ее перекошенном злостью лице прямо-таки написано большими буквами желание размазать меня по стеночке. – Я всё это так не оставлю. Ты ещё ответишь за свой поступок. Слышал? Бойся меня, скотина! – кричит она напоследок, после чего скрывается на лестнице. Толпа постепенно рассасывается вслед за ней. Кто-то даже хлопает меня сочувственно по плечу.
По моим вискам текут капельки пота. Я ведь сдерживал силу, а на это ушло много энергии. Вдруг чувствую слабость и облокачиваюсь на стену. Впереди стоят двое людей, они не собираются уходить, но у меня плывёт перед глазами, их силуэты расплываются.
Через некоторое время туман рассеивается. Я моргаю, чтобы вернуть зрению четкость. Теперь могу хорошо видеть тех двоих. Понятно, почему они не ушли. Упрёк во взглядах Криса и Луизы невыносим. Они так смотрят, что я готов расплакаться за содеянное. Но что же я сделал? Я никому не причинил зла.
– Это не я, – шепчу едва различимо. А потом плохо помню происходящее. Луиза вдруг закричала: «Кидай на него куртки, приведи в чувства. Срочно!».
А в моей голове повторяются слова, как заевшая пластинка: «Это не я. Это не я. Не я…»
Глава 19
Анна
Несусь на велосипеде так свободно и уверенно, будто всю жизнь с него не слезала. На самом деле у меня никогда не было велосипеда и не питала я к ним любви. Стечением обстоятельств мой сосед научил меня ездить на велике, когда мне было восемь. Навыки пригодились. Лечу по улице параллельно автомагистрали Лонг-Айленда в районе Элмхерст, и сигналю, чтобы мне уступили дорогу. Ветер обжигает щеки и развевает мои светлые волосы. Но все это меня не волнует. Лишь бы она оказалась дома.
На скорости влетаю на подъездную дорожку к дому, резко торможу и почти сваливаюсь с велика. Надев брюки с широкими штанинами, я совершенно не задумывалась, что придётся оседлать железного коня. Одна штанина цепляется за педаль, и я практически падаю, но в последний момент удерживаю равновесие. В голове стучит: «Поспеши, Анна!»
Преодолев три ступеньки крыльца, с силой тарабаню в дверь. Мне открывает экономка Фишеров.
– Нужна Дакота. Срочно!
– Она у себя… – успевает произнести женщина, а дальше я уже бегу по лестнице на второй этаж. Без стука врываюсь в комнату.
– Дакота, помоги!
Девушка откидывает длинные чёрные волосы за спину и отворачивается от зеркала, чтобы одарить меня хмурым взглядом.
– В чем дело? Кто-то устроил теракт?
– Нужен дождь, – быстро говорю я.
Дакота смотрит в окно на серое небо.
– Судя по сгустившимся тучам, он скоро пойдёт.
– Ты не понимаешь! Он нужен прямо сейчас, иначе произойдёт непоправимое!
Но Дакота не внемлет моим мольбам. Она медленно открывает шкаф, достаёт шёлковый шарф и куртку.
– Джейсон горит.
Дакота пребывает в крайней степени раздражения.
– Джейсон? Ты хочешь, чтобы я полила дождём Джейсона? Да с чего бы? Разве контролировать огонь – не его способность?
– Дело очень серьёзное. Он находится в стрессовом состоянии и не может контролировать способность. Он ходит по городу и горит. Представляешь, что будет? Да отовсюду съедутся журналисты! Но и это лишь полбеды. Дакота, – хватаю её за плечи, чтобы развернуть к себе. Она вырывается, но позволяет мне договорить. – Он может поджечь ненароком что-нибудь взрывоопасное. Что тогда будет? Сейчас в опасности не только он, но мы все. Нью-Йорк, черт возьми, в опасности!
От своих чувств, спешки и эмоций через край я не могу сделать вдох. Зная, что Джейсон не подвластен даже себе в эту минуту, возникает необоснованная паника. А когда находишь выход, но он тебе недоступен, то кажется, что весь мир против тебя.
«Ну, же, Дакота!» – мысленно подталкиваю её принять верное решение. Я слышу её сомнения в голове, слышу сопротивление и борьбу с собственными амбициями.
– Дакота, сделай так, как говорит Анна.
Мы обе вздрагиваем. В проёме двери стоит мистер Фишер. Босс. Я понятия не имею, в какой части дома он был. Факт есть факт: он слышал наш разговор.
– Каждое слово Анны – правда. Кому бы ни принадлежал Джейсон, он в беде. Но сейчас речь не об этом. Не о нем. Речь о нашей безопасности. И чем быстрее ты обрушишь на город ливень, тем быстрее избавишь нас от проблем.
Дакота подчинилась отцу.
Крис
– Он сворачивает на главную улицу. Вот чёрт!
Мы с Лу преследуем пылающего Джейсона. Пока нам остаётся только это, потому что больше ничего не можем сделать. Луиза пыталась говорить с ним, но Джейсон ничего не желает слышать. Он словно абстрагировался от мира, заблокировал мозг.
Люди с криком «Человек горит!» бросаются прочь. Смельчаки обливают Джейсона водой, но это не помогает. Я сам слышал, как кто-то вызвал пожарных. Прошло уже минут двадцать, но никакой пожарной машины не видно. Пока он ничего не поджёг, но легче от этого не становится. Вся надежда на Анну.
– Я знаю, что делать, – сказала она, когда увидела, в каком состоянии Джейсон. Одолжив у какого-то студента велосипед, она помчалась за Дакотой.
Я доверяю Анне, она сможет убедить Дакоту вызвать дождь. У Джейсона не останется выбора. А мы окажемся рядом.
Перебегаем дорогу, догоняем Джейсона и идём за ним. От огня идёт жар, щёки краснеют, на лбу выступает пот.
Женщины визжат. Кто-то кричит: «Да он псих чокнутый!».
– А давай скажем, что он каскадёр? – делает предложение Луиза.
– Каскадёр, который тренируется на улицах Нью-Йорка? По-моему, это чересчур.
– Ну, мы же контролируем.
– Это глупо, Лу! – Вдруг моё сердце делает прыжок. – О, нет…
– Что такое?
– Он идёт прямо в… ад.
Впереди сразу две заправочные станции. Звоню Анне, чтобы поторопить её. Иначе будет «бум».
– Не отвечает, – обречённо качаю головой.
Лу подбегает к Джейсону и пытается докричаться до него. За нами собралась целая толпа зевак. Я вынужден предупредить, что дальше идти нельзя. Откуда-то возникают копы, они приказывают Джейсону остановиться. Один из них достаёт пистолет, целится в ногу. Но я не могу этого допустить, поэтому умоляю копов не применять оружия.
– Но он же сейчас всё подорвёт! Его необходимо остановить! – доказывает полицейский помоложе. Но тот, что постарше приказывает мне уйти с дороги. Целится…
«Анна, ну давай же», – думаю я. К горлу подкатывает комок. Я делал всё, что мог.
Коп выкрикивает последнее предупреждение. До заправочной станции остаётся несколько ярдов. Луиза обессилено опускает руки. Я готовлюсь услышать выстрел или взрыв, но вдруг слышу раскаты грома. На город обрушивается ливень. Люди разбегаются кто куда, чтобы укрыться от дождя.
Мы с Луизой подбегаем к Джейсону. Все его тело обуглилось, одежда сгорела. Он лежит на асфальте без сознания.
– Копы куда-то делись, – говорит Луиза. – Испугались дождя. Помоги мне. Надо оттащить его в сухое место.
Мы вертим головами. Куда же его нести? Дождь стоит стеной, ничего не видно. Холодная вода попадает в глаза, рот, в уши, доставляя дискомфорт.
Спасение приходит, когда мы уже не надеемся на удачу. Рядом останавливается машина, распахивается дверь. Это Анна. Не верю такому счастью!
– Я получила твоё сообщение с локацией. Ты молодец, Крис, – говорит она.
Водитель помогает нам засунуть Джейсона на заднее сиденье. Лу садится спереди. Я присоединяюсь к Анне. Машина трогается с места, а через десять минут дождь прекращается.
Джейсон
Открываю глаза. Кажется, что моё забвение продлилось слишком долго. Удивлённо моргаю глазами и кручу головой из стороны в сторону. Потом хочу приподнять голову, но чья-то холодная рука возвращает её на место.
– Он очнулся, – слышу голос Анны.
– Джейсон? Джейсон?
Фокусирую взгляд на чьём-то лице. Перед глазами всё плывёт, и я не сразу узнаю Криса. У него всклокоченные волосы, глаза обеспокоенно бегают по моему лицу.
– Как ты, друг?
– Может, воды? – Этот голос я узнаю быстро – Луиза.
Хочу ли я воды? Не знаю. Я вообще с трудом понимаю, что происходит, почему так раскалывается голова и почему я не могу произнести ни слова, хотя шевелю губами. Мой мозг не может воспроизвести события недавнего прошлого, а если и мелькают какие-то картинки, то он не может слить их в один образ.
«Анна? – мысленно зову её я и сразу чувствую, как она вздрагивает. – Где я?»
Кто-то смачивает мне губы водой. Не могу пошевелить конечностями.
«Что со мной происходит?»
– Успокойся, Джейсон, – вслух отвечает Анна, гладит меня по волосам. Приятные прикосновения нежных рук к моей раскалённой коже усыпляют. – Ты в безопасности. В нашем гараже, среди друзей, – объясняет она.
«Я не могу пошевелиться. Не могу говорить».
– Это скоро пройдёт. Твой организм восстанавливается.
«Что со мной произошло?» – задаю мысленный вопрос и вдруг вспоминаю Мэган, её собаку.
«Я всё это так не оставлю. Ты ещё ответишь за свой поступок. Слышал? Бойся меня, скотина!» – кричала она мне в лицо. Она была в ярости, готовая разорвать меня на части.
Но я…
– Не сжигал… – произнёс вслух. Мой голос звучит хрипло и жалобно. Я ненавижу себя за это.
– Эй, это не ты. Мы верим, что это не ты сжёг собачку Мэган, – говорит Крис. – Луиза думает, что это Габриэль. Он собирается испортить нам жизнь, превратить в кошмар, чтобы нам не было до него никакого дела. И он в удобный момент приведёт свои планы в исполнение. Тогда ему никто не помешает.
Луиза садится на корточки рядом со мной. Чувствую её ладони на своей руке. Кажется, на мне нет одежды, но что-то всё-таки прикрывает мои ноги до живота.
– Ты – главное его препятствие, поэтому он будет делать всё, чтобы убрать тебя с дороги первым. И ты знаешь причину. Джейсон, ты должен быть сильным.
Анна смотрит на Луизу, затем на меня. Я поднял глаза именно в тот момент, когда она переводила взгляд с неё на меня. И я понимаю её вопросительно приподнятую бровь. Лу неосторожно упомянула причину, а я воспроизвёл её в своём разуме: «Всё из-за моих родителей».
– Достаньте мне одежду, – прошу я. – И еды. Я хочу есть.
Нет, есть мне не хочется, но надо, чтобы Крис и Лу вышли из гаража. Анна даже не предлагает свою помощь, а продолжает гладить меня по волосам, потому что я смог через свои мысли объяснить ей, что хочу поговорить.
Без лишних слов Крис вместе с Луизой покидают гараж. Я понимаю, что времени у меня мало, ведь они не уйдут далеко. Крис пройдёт сквозь стены моего дома, проникнет сначала в мою комнату, возьмёт одежду, затем вручит Луизе. Она снова останется снаружи и будет ждать, пока он влезет в кухню, чтобы достать мне еды. Вот тут задача усложнится, ведь слуги всегда на кухне. Надеюсь, что именно это их задержит.
Моя голова лежит на коленях Анны, и каждое ласковое прикосновение её рук к моим волосам дарит нежные ощущения. В полной тишине не слышно ни звука, кроме тихого дыхания Анны. Она здесь, около меня, сводит с ума своей близостью. Раньше я противился этим мыслям, а теперь чётко знаю, что испытываю чувства такие невероятные, которых никогда и ни к кому не испытывал. Словно в моей душе распустился какой-то экзотический цветок, но его красоту портят шипы. Я должен улыбаться ей в лицо и принимать тот факт, что Крис не единственный, у кого снесло крышу от… любви… Странное это слово. Никогда не мог объяснить его значения. Я перестану отрицать то, что со мной происходит, но продолжу врать ей и окружающим. Останусь сволочью и негодяем, не способным любить женщин по-настоящему.
– Каким образом твои родители связаны с нами и с Габриэлем? – переходит в наступление Анна.
– Тебе пока нельзя об этом знать. – Смотрю на свои руки. Наконец-то я могу шевелить пальцами. Вижу, что они чёрные в некоторых местах. – Я горел?
– Едва не спалил Нью-Йорк. – Она больше не гладит меня по голове. – Тебе стоит научиться контролировать свои эмоции, Джейсон. Ты не только себя, но и нас подставляешь под удар. Не мне тебе рассказывать, что будет, если о нас прознают журналисты, учёные, правительство. Хочешь почувствовать себя на месте подопытных животных?
– Я мог бы оправдаться, но я ничего не помню.
Анна молчит. Читает мои мысли? У неё ничего не выйдет. Я отвлекаю себя воспоминаниями о Мэг и её собачке.
– Я должен поговорить с Мэг.
Хочу встать, но Анна удерживает меня.
– В таком виде тебе точно не стоит никуда соваться!
А потом заходят Крис и Луиза. Наш разговор с Анной ни к чему не привёл. В моей голове царит полнейший хаос, рассудок и мысли возвращаются урывками, а вместе с ними нахлынула слабость. Крис помогает мне одеться, а Луиза кормит меня с ложечки каким-то йогуртом.
Никто не заметил, когда Анна ушла.
Расстроившись, падаю на диван и тут же засыпаю.