– Вы разве не обратили внимания, какой ужасный цвет у этой новой бумаги? Она же мутно зеленая. Мне не нравится такой цвет. Старая бумага была намного лучше. Я даже выразил недовольство. Впервые в жизни! А все благодаря вам, молодой человек. Я спросил, отчего у новой бумаги такой отвратительный цвет. И знаете, что она мне ответила? – Юс прищурился.

– Что?

– Что цвет подбирался случайно, и что моя жалоба не первая. Если недовольных цветом наберётся пять процентов, то она его поменяет. Как видите, на нее можно влиять! – Юс сделал акцент на слове «можно».

– Теперь я призываю всех, кого знаю, жаловаться ей на цвет новой бумаги. Пусть она будет розовой!

– Розовой? Да-да, – растерянно пробормотал Гелон. Ему, конечно, было приятно, что Юс частично признал его правоту. Но проблема цвета ему казалась настолько незначительной, что энтузиазм сменился привычным унынием.

– Вы чем-то расстроены? – спросил Юс. – Я думал, вас обрадует моё маленькое открытие.

– Я не уверен, что розовый подойдёт. Но я рад, что вы тоже видите недостатки, – соврал Гелон и широко улыбнулся, чтобы сгладить неловкость.

Оставшуюся часть дороги они обсуждали вечерний сериал. Главный герой столкнулся со сложным конфликтом. Мариус очень любил свою работу, но после обеда его так склонило ко сну, что он заснул на рабочем месте. Теперь по правилам его могли перевести на более простую должность. Но даже мысль о другой работе вызывала у главного героя страдания. Как поступит Система в этой ситуации, оставалось главной интригой. Зрителей попросили выбрать свой вариант ответа. В общем, это было самой обсуждаемой темой последние пару дней.

– Как ловко она умеет закрутить сюжет! – произнес Юс на прощание, когда они уже поднялись наверх.

Оставшись один, Гелон задумался о словах Юса: «Бумага! Да разве меня волнует цвет бумаги? А может, мои вопросы такие же мелочные? Может, мне только кажется, что они важны? Ну и что, если кажется? Почему вопросы Юса вызывают интерес у других, а от моих отмахиваются? Почему, Юсу Система отвечает, а меня только воспитывает?»

Гелон вспомнил, как однажды спросил:

– Почему мужчины и женщины отличаются так сильно?

– Для разнообразия и эстетики.

– Почему тогда сортов сыра пятьдесят, а людей только два?

– Этот вопрос не корректный, на него нет ответа.

– Это все, что ты можешь сказать? Какая же ты великая после этого?

– Я знаю абсолютно все, что необходимо для выживания и удовлетворения любопытства. Твой вопрос иррационален.

Гелон тогда ещё не знал, какая реальность скрывается за этими словами, и потому беспечно продолжил:

– Неправда! Мой вопрос абсолютно правильный. Я что-то чувствую к женщинам. Они другие. Я не понимаю, почему так. Меня это беспокоит. Ты что-то скрываешь от нас.

– Вопрос о мужчинах и женщинах не корректен. Речь идет об эстетическом наслаждении. Неправильные чувства являются болезнью. Я вас беру на заметку, и если симптомы не пройдут, вам будет предоставлено лечение.

Дальнейший разговор стал бессмысленным и Гелон раздражённо замолчал, погрузившись в свои мысли.

* * *

Повинуясь сигналам компьютера, Гелон шел на фабрику. Столько людей шагало рядом. «Что они думают? Что они чувствуют? Какие вопросы себе задают? А может, они не живые, а я единственный такой?» Гелону захотелось толкнуть мужчину рядом, чтобы проверить, не робот ли он, но вспомнил о «лечении» и сдержался. И тут воспоминания нахлынули на него, как ни пытался от них уйти.

В то время Гелон работал на заводе пылесосов. Работа монотонная, но сотрудники подобрались веселые. Мужчины и женщины от скуки играли между собой в слова. Игра безобидная, никакого смысла за собой не несла. Только смех от того или иного слова, сказанного невпопад. Одна из женщин произнесла слово, означающее часть тела, отличающую женщин от мужчин. Все засмеялись. А Гелона будто садануло по сердцу. Он посмотрел на ее грудь и вспомнил взгляд карих глаз.