Мачо. Чмо

– Прям мушкитерихи недоделанные! Не сдамся без боя! – так говорил Саша пять часов назад.

Сейчас его приоритеты резко поменялись. Желание есть побороло гордыню, и вот он уже стоит на ступеньках автосалона.

Так началась трудовая жизнь Александра, состоящая из мытья машин, земельных работ, но что его больше всего взбесило – стирка и приготовление еды.

– Ты из меня сделала тряпку!

– Ты тот, кем сам себя считаешь. И вовсе не тряпка, а человек, который может позаботиться о себе и своей семье.

– Готовить и стирать не моя обязанность.

– А чья?

– Женская!

– Почему ты разделяешь? Ты не в состоянии приготовить поесть?

– Это не моя работа.

– Откуда такой шовинизм?

– Есть женские и мужские обязанности, и так было испокон веков.

– Хочешь все ошибки предков повторить? Не учитываешь, что с тех времен много чего изменилось? Ты уже не уходишь ни свет ни заря на мамонта, верно?

– Ну да, эталон моды поменялся. Теперь только на 90*60*90.

– Поясничай где-нибудь в другом месте.

– С удовольствием, но не могу. Есть проблемы.

– Тогда решай проблемы сам или веди себя как нормальный человек и слушай меня.

– И что?

– А то! Что современные люди должны понимать, что домашние обязанности – это общие заботы, которые нужно выполнять вместе.

– Женщина должна быть женщиной.

– Женщина должна быть здоровой и счастливой, а больше она никому ничего не должна.

– Тогда и я не должен!

– А дело ж не в том, что должен. Ты делаешь что-то для близких людей, и они делают что-то для тебя. В этом есть счастье.

– Дожился, мною помыкает женщина. Я под лабутенами.

– Глупость. Пока ты просто на работе!

В таком ритме Саша провел целый месяц. И с каждым днем все больше приходил к выводу, что человек – это такая сволочь, которая ко всему приспосабливается. Такой устой жизни уже начал привлекать. Сам от себя не ожидал, что будет с удовольствием готовить для себя и Вики, теперь он узнал, как ее зовут. Вставал рано утром и бежал на земельные работы, после обеда работал в автосалоне. Стоит отметить, что спектр его работы уже не ограничивался лишь мытьем машин, Вика даже стала курировать его рост как автомеханика. После всех дел Вика и Саша спешили на спортплощадку, где они играли в баскетбол, большой теннис, а на выходных отправлялись в походы то на лошадях, то на байдарках, то на своих двоих. Со стороны все выглядело слишком идеально, ведь у Вики с Сашей начали складываться завидные отношения. Такая корова самому пригодится, говорили завистливые языки. Со временем они стали не только говорить, но и активно проявлять свои намерения. Саша держался, как мог. На тот момент он был уже слишком привязан к Вике. Но активность хищниц, которые в буквальном смысле впивались в него клещами, просто ломала парня окончательно, и он не нашел ничего другого, как сбежать. Денег уже заработал предостаточно. Все получилось, Саша ехал домой, но не было радости на его лице, он плакал. Что-то поменялось в нем самом за время проживания в Нойва де Кордейро. Это словно проблеск солнца во мраке. Но теперь он обречен снова вернуться к своему старому образу жизни. Без Вики он станет тем, кем был раньше. Лишь она могла стимулировать его на изменения к лучшему. До посадки в Петербурге оставался час. Саша так сладко уснул, что будить его к выходу пришлось целому составу стюардесс:

– Александр, Александр! Вставайте!

– А? Что? Какого лешего?

Вокруг Саши согнулась незнакомая девушка, только что вышедшая из секс-шопа, и нагло дышала ему в шею:

– Вставай, сладенький!

Незнакомая маньячка впилась губами, а то и зубами в бедного сонного Александра так, что он даже опомниться не успел.

Внезапно появилась Вика и стала невольным свидетелем очередного предательства со стороны мужчины. Совпадений не бывает. Все было спланировано заранее. Саша действительно летел в самолете в Питер, а там уснул, и это все, что он помнит. Как он снова очутился здесь, остается загадкой. Он просто лежал, не подавая признаков жизни, под автосалоном Вики. Проходящая мимо девушка давно уже метила свои когти на Сашу, считая, что Вика не заслуживает себе этого самца, она просто не растерялась. Главное, чтобы Вика увидела. Так все и получилось.

– Как ты мог?

– Вика, клянусь, я здесь ни при чем!

– Конечно, невиновата я-яяя, она сама пришла!

– Но это правда, Вика.

– Ты пропал на два дня, где ты был?

Завистливая маньячка решила перевернуть это вопрос в свою сторону:

– Что за глупые вопросы? Конечно, он был у меня.

– Что ты врешь, гадина! Вика, не верь, она все врет! Я виноват перед тобой, но не в этом. Меня не было дома, потому что я сбежал. Я уехал домой в Питер. Это правда!

– Уехал, ничего мне не сказав? Сбежал как трус? Это низко, Саша!

– Я знаю, прости. Но я не хотел сделать тебе больно.

– Конечно, оно и видно, мне сейчас безумно хорошо и приятно. Где ты видел мазохистку, которая кайфует от того, что ее бросает любимый человек?

– Любимый?

– А ты думал что? Я просто так с тобой спала, заботилась, а? Не нужно всех судить по себе или по другим девушкам. Я замечательно жила раньше без мужчин. Угораздило же меня второй раз на одни и те же грабли.

– Второй раз?

Тут маньячка решила блеснуть остроумием:

– Если тебя два раза назвали лошадью, иди в магазин за седлом!

– Пошла в жопу! – в один голос сказали Вика и Саша.

Не ожидав такой реакции, маньячка быстро растворилась в небытие.

– Вика, я не врал, действительно уехал домой.

– Но почему, почему ты меня бросил, Саша?

– Устал притворяться. Не могу быть таким, каким ты меня хочешь видеть. Дома перспективная работа и куча возможностей, а я застрял здесь, в бабьем царстве. Только вход в цветник по талонам, которых у меня нет.

– Вот что тебя больше всего беспокоило. Есть груша, но нельзя скушать.

– Да ты даже не представляешь, что они делают, эти бабы, как они меня взяли в оборот. Да, я сбежал, но не хотел делать тебе больно.

– Где-то я это уже слышала.

– Вика, ты хотела меня изменить, но я… я не готов к этим изменениям. Александр Тор жалкий трус, не достойный «падонок».

– Почему ты раньше от меня не ушел?

– Очень привязался. Поначалу я только и думал о том, чтобы заработать денег и сбежать домой, но потом появилась зависимость.

– Зависимость? Я тебя не привязывала к себе!

– Знаю, поверь, все искренне, душа нараспашку.

– Ты сам себе противоречишь. Все вы одинаковые мужчины.

– Вика, послушай.

– Убери от меня свои руки. Видеть тебя не желаю!

Вика ушла, оставив Сашу в одиночестве лежать под ее автосалоном. Такая дикая боль в душе, действительно очень плохо. Впервые в жизни Саша убивался оттого, что обидел девушку. Боль была такая ноющая и навязчивая, что он снова не нашел ничего лучшего, как напиться. И снова Саша продемонстрировал слабость, которую так и не смогла побороть в нем Вика. А ведь все шло так хорошо. Дальше время летело на роликовых коньках. Алкоголь и блуд идут рядом. Саша быстро нашел оправдание своим порокам:

– Я человек и ничего человеческое мне не чуждо. Мужик!

За довольно короткий промежуток времени этот «мужик» переспал с половиной молодых особ Нойва де Кордейро, а с некоторыми по нескольку раз. Жизнь Саши напоминала какой-то фильм в стиле кабаре. Он чувствовал себя неким Казановой, который с легкостью укладывал женщин в постель, пока однажды не понял: Казанова был лузером. Соблазнять каждый раз новую девушку не составит труда, избитые фразы и приемы, пришло время, когда Саши просто затошнило от такого образа жизни. Он понял, что Казанова был поверхностным лентяем. Он никогда не углублялся во внутренний мир своих любовниц – плавал на поверхности. Настоящее искусство – это познать одну женщину. А это куда сложнее – каждый день радовать и узнавать все больше и больше одну любимую девушку. Вот это разнообразие. Все остальное потеряло для него смысл. Надоело. Лица меняются, ж…пы меняются, а смысл один и тот же. Это какой-то день сурка.

– Я чувствую себя проституткой. Тебе же абсолютно все равно как у меня дела, что я чувствую и чего хочу, – разоткровенничался Саша с одной из своих любовниц.

– Что за глупости, милый? Конечно, ты мне очень важен. Я тебя обожаю, особенно когда гладишь меня своими сильными руками и говоришь, что я королева. Дыхание перехватывает и по телу проливается ни с чем не сравнимый восторг.

– Это же просто секс! Неужели тебя больше ничего не интересует? А если я заболею?

– Я буду приходить к тебе с волшебным эликсиром. А затем мы с тобой перейдем к лечебным процедурам, – прикусывая губу, сказала девушка.

– Какая мерзость! Дура озабоченная!

Саша и сам не понял, что за муха его укусила и что вообще на него нашло, но он резко встал и оставил эту барышню одну со своими грязными эротическими фантазиями. Подавленный мужчина шел по улицам Нойва де Кордейро, не понимая, куда идет. На этот раз не покупал спиртного. Хватит себя обманывать. Все равно приходит момент, когда хмель отступает. Тогда и приходит то мерзкое чувство, что тебя используют. Все настолько пошло, противно и предсказуемо, что просто стало невыносимо жалко себя.

Внезапно перед глазами Александра появилось чудное видение по имени Анжела.

– Ты?

– Я.

– Что ты здесь делаешь? Тоже пришла за порцией горячего бразильского секса.

– Придурок отвратительный. На кой ты мне сдался?

– Чего ж ты тогда никак в покое меня не оставишь?

– И пропустить такую комедию? Э нет дружок, хочешь от меня избавиться – победи демонов в своей душе.

– Каких еще демонов?

– Которые тобой управляют.

– Мной никто не управляет!

– Ты уверен? Именно поэтому ты взобрался на половину женского рода Нойва де Кордейро.

– Они сами на меня лезли.

– Конечно, а ты не хотел, сопротивлялся?

– Слушай, не знаю, как ты это сделала, не верю в твои сказки уже большой мальчик. Либо мгновенно отправляешь меня домой, либо умираешь по второму кругу. Плевать на все! Лучше сяду, но ты больше никогда не сможешь портить мне жизнь.

– Ну что ж, все в твоих руках. – С этими словами она исчезла.

– Да что ж это такое? Как она это сделала? Как она вообще это все делает?

Саша шел и громко про себя возмущался. Он видел в Анжеле виновницу всего плохого, что с ним произошло. Свои же бревна в глазах замечать он не собирался. Тогда почему ныть? Все, как он хотел, куча женщин, и все его хотят двадцать четыре часа в сутки. Анжела исполнила его мечту. Но что-то было не так. Какой-то эфемерный червячок грыз прямо изнутри.

Сам того не замечая, Саша оказался около Викиного дома. У ее порога Саша сел и заплакал. Нет, он не рыдал, как ребенок, у которого забрали леденец. Слезы сами катились из глаз.

– Что ты здесь делаешь? – раздался строгий Викин голос.

– Вика, я очень сожалею.

– Я тоже, что встретила тебя.

– Нет, поверь.

– Саша, хватит обманывать. Я прекрасно знаю, чем ты занимался все это время.

– Не буду отрицать – козел, мудак, Вика! Но я… я сожалею. Я просто… я не знаю, что на меня нашло. Сорвался, пошел в отрыв. Мне было действительно очень больно оттого, что так с тобой поступил.

– И ты решил просто добить?

– Нет, нет, поверь же мне!

– Больше никогда и ни за что я не поверю мужчине! Все мужики козлы!

– Только не это, пожалуйста. Не нужно разочаровываться во всех. Нельзя так говорить. Все разные, все очень разные. Я раньше инкубировал всех, недооценивал, считал, что женщина – приложение мужчины. Как подтверждение моего статуса. Чем больше женщин, тем выше мой рейтинг. Чем круче и навороченнее девушка, тем круче выгляжу я. Я так думал, но понял, что это результат моей заниженной самооценки. Когда попал сюда и столкнулся с тем, что город, заполненный одними женщинами, и мной совсем никто не заинтересовался – просто крышу снесло. Как так? Такой удар по несуществующей самооценке. Видимо, это заставило броситься доказывать самому себе… или не знаю кому… обратное. Я так планировал. Думал начать с тебя, но ты оказалась совсем другой. И мне, правда, так было хорошо с тобой, что я забил на все эти планы, на все эти похождения. А потом женщины стали преследовать очень навязчиво. Я понял, что не смогу постоянно себя сдерживать. Рано или поздно оступлюсь, сделав ошибку. Да, мне очень стыдно, что все сделал за твоей спиной, казалось, что это будет лучше, чем нанести прямой удар в сердце. Вика, я всего лишь мужчина, всего лишь человек, который ошибся. Но я честен перед тобою. Плохой, не тот, кто тебе нужен, ты заслуживаешь намного большего. Заслуживаешь любви. А я собака, пес, который не может быть лишь с одной хозяйкой. Не может вообще быть с хозяйкой. У меня в голове сейчас такая каша, уже ничего не понимаю. Ты изменила мой внутренний мир, изменила отношение к женщинам, понимание совместной жизни, быта и духовной близости. Но я еще все тот же, Гой. Но не все такие. Поверь. Стою перед тобой с открытой душой. Никаких секретов, лжи и притворства. Спрашивай что хочешь. Только не разочаруйся в мужчинах. Никогда не прощу себя, если из-за меня ты не поверишь мужчине, который послан тебе Богом.

– Почему ты это делаешь, зачем ты обманываешь девушек?

– Не знаю, правда. Может, повышаю так себе самооценку, может, тренирую свою привлекательность. Может такая сволочь оттого, что никогда не влюблялся. Может, от вседозволенности. С самого детства в шоколаде. Денежные родители всем обеспечивали и устроили на высокооплачиваемую работу. Избалованный мальчишка. Может, потому, что жизни настоящей не видел. Все на блюдечке. Не видел горя, не видел проблем, не видел боли. Как Будда. А вот сейчас вижу. Может, потому, что не понимал, что чувствуют женщины, которых соблазнял. Теперь сам терзаюсь доселе неведомыми ощущениями. Почувствовал себя никому не нужной проституткой, которую только используют. Вика, это так мерзко. Очень сожалею. Прости меня, Вика.

– Верю тебе, Саша, я тебя прощаю.

Глава 3 Другая сторона жизни

Дальше все происходило как во сне, мир кружился, будто бы напился. Все смешалось и уносит малость. И такая дребедень у Саши будет каждый день… И где теперь очнется наш герой, узнаем мы со следующей главой.

– Есть хочу! – взмолился Александр. – Нет, не есть, жрать, хавать, что за дикий голод, блин. Дайте слона, я его оприходую, причем как физически, так и сексуально.

Вдруг раздался детский голосок:

– Папочка, мы есть хотим.

В голове у Александра застыл немой вопрос: папочка – это кто? Или это папочка для документов. Почему она хочет есть? Открыв глаза, он увидел, десятерых исхудалых детей, которые смотрели на него голодными умирающими глазами.

– Папа, нам плохо, дай покушать.

– Какой я вам папа! Идите лесом, дрыщи, – жестоко ответил Саша и пустился в бега.

– Папочка, не бросай нас. Папа!

Десять напуганных детишек преследовали обезумевшего от страха Александра. Он бежал так быстро, как должники от кредитов, но упал, упал от бессилия, голода и истощения. Голова кружилась в бешеном вальсе. Он понял, что влип, влип, как никогда. Это его новое испытание. Саша, конечно, был ослом, редким, но не глупым мудаком. Десять спиногрызов. И все говорили невпопад, рты у них просто не закрывались, и каждый что-то требовал, придавался истерике.

Александра разрывало от внутреннего негодования:

– Какого лешего, по теории этой курицы Анжелы, я должен помогать бабам, а не голодным детям Африки. Она начинает играть не по правилам и действует на нервы.

В этот момент в голове Александра раздаются тошнотворные звуки:

– Брынь, брынь. – Появляется Анжела с победным выражением и начинает испытывать Александра на музыкальную выносливость. – Ах, какая невезуха, абсолютно нету слуха, а кому какое дело, а мне бы дали, а я бы спела.

– Да прекрати ты уже, больная балалайка, – взмолился Саша. – Что ты здесь исполняешь злюка? Что ты устроила? Что это за десять негритят?

– Это твои детки, милый, – издевательски сообщила Анжела.

– Какие еще дети? Ты что мне лепишь бродяга, – злостно плевался словами Саша.

– Садись в машину времени, расскажу. Помнишь тех крепких парней, что подарили тебе незабываемый полет еще в начале нашего воспитательного марафона?

– Не напоминай, – Саша громко сглотнул.

– Так вот – это они, только подросли немного. Как воспитал, так они с тобой и обошлись.

– Да никого я не воспитывал.

– В том то и дело, сделать сделал – и гуляешь смело.

– Да никого я не делал!

– Ага, может, еще и ничего не делал! Или ты не знал, что после потрахунек бывают дети?

– Ой, только давай без уроков анатомии. Я застрахован от таких проблем. В детстве переболел свинкой, у меня не может быть детей. Поняла? Дура. Облом. Трахайся не хочу, и все без последствий. Так что прокол у тебя. Играешь не по правилам. Наша сделка разорвана. Салют, Анжела. Прощай, я свободен.

– Стоп, дорогой. Это в своей гнилой реальности ты свинка. А здесь работают совершенно другие правила. Любишь кататься, теперь вот и саночки повозишь. А судя по тому, сколько ты катаешься, это минимум, что ты мог накатать. Скажи спасибо, что их десять, могло быть и хуже. Ты даже не думаешь, что остается у брошенных девушек после тебя. А я покажу, ведь так не должно быть на свете, чтоб были потеряны дети. Дети и голод. Дети и борьба за выживание. Ты ведь не заботишься о судьбе своих возлюбленных. Потому что не возлюбленные они вовсе. В твоем стиле. На этот раз ты должен помочь девушке, которой уже нет в живых, как меня. Ты наклепал ей детей, а потом бросил их выживать в самый страшный голод. Она не выжила, но остались они, маленькие и напуганные, обездоленные, голодные детки, и, как любой матери, теперь ей нет покоя ни на том свете, ни на этом. Хочешь перейти в следующий тур? Ты должен спасти этих детей. Всех десятерых, чтобы никто не умер от холода и голода.

– Ну ладно, я пришлю им чек, делов-то.

Анжела разрывалась от смеха, чуть не катаясь по полу.

– Не помогут тебе, фраер, твои корочки. Ладно, так уж и быть, приоткрою занавес. Ты в Украине.

– Нет, нет, нет. Верни меня в Бразилию! В Африку, в чертов Бермудский треугольник. Только не в Украину.

– Правильно говорить, ні. Пане Олександре, щоб вам було більш зрозуміло. Зараз 1932 рік, дорогенький. Час голодоморів в Україні. Бажаю, ой ні, не бажаю гарного смаку. Не хай щастить.

– Нет, жалкая тварь. Вернись и забери меня отсюда. Да, признаю, попортил девочек. Но я никогда не морил своих любовниц голодом. Покупал им, мать их, афродизиаки, духи, украшения. Кормил в лучших ресторанах.

– С одной целью. А теперь попробуй что-то сделать бескорысно, не ради желания кого-то поиметь. А ради спасения своих детей.

– Да это не мои дети, идиотка. Глаза разуй, они темнокожие.

– Нужно было думать об этом раньше, до того, как десять раз переспать с мулаткой из публичного дома Лас-Вегаса. Что ты ей там вещал, обещал? Что вытащишь ее из этого болота. Заберешь к себе в Питер. И там она будет самой красивой невестой в белом платье. Да? Брехушка.

– Ах ты, да… что б тебя! – исходился пеной Александр.

– Где-то я уже это слышала. На все добре! – Анжела исчезла, как и появилась.

Голова Саши трещала по швам: что же мне теперь делать, что делать? Я должен выбраться отсюда до того момента, как сдохну с голода. Так голоден, что желудок выворачивается наизнанку. Все коту под хвост. Мое здоровое питание. Сколько же я бабла всыпал, чтобы быть жеребцом. Специальный рацион, дорогие пилюли – и вот все, кранты. Умру молодым и красивым от банальной язвы. Анжела должна умереть в муках. Мысли Александра снова прервались детскими молящими воплями:

– Кушать, кушать.

Тем временем, Александр продолжал сходить с ума от своих мыслей:

– Что я знаю о голодоморах? У людей отбирали еду с их же полей. От голода люди сходили с ума. Пили мочу, так как воды тоже не было. Ходили, собирали экскременты животных, варили кожаные ремни и ели своих детей. А это идея, у меня их целых десять. Нет, чувство юмора в таких ситуациях не спасает. Я должен обеспечить выживаемость потомства. Кошмар, уже рассуждаю, как древний человек. Выживаемость потомства. Или обо мне вещает какой чокнутый ученый: «Взгляните на этого самца. Он сейчас находится в последней стадии охренения. Аборигены съели его самку, и теперь ему в одиночку придется сражаться с человеческими мамонтами, чтобы обеспечить выживаемость своего потомства». О боги, вы слишком жестоки. Выбора нет, связан по рукам и ногам, должен найти еду и выбраться из этого ада.

Ничего не оставалось делать, Александр повел своих деток навстречу неизвестности, в поисках известно чего – еды. Впереди как мираж виднелось поле. Саша не мог поверить своему счастью. Они нашли еду. Десять негритят и их белый отец бросились навстречу пропитанию, но по пути их остановил острый запах разложения. Там были гнилые овощи. От разочарования дети начали плакать. Саша сходил с ума не зная чем помочь, как их хотя бы заткнуть. Пытался орать, потом пригрозил физической расправой, но голодных детей ничем не испугать. Конечно, это же дети Африки, у них голодоморы – обычный образ жизни. Ради еды они будут готовы на все, как и сам Александр с недавнишних пор. Включив все резервы своего извращенного мозга, Саша отчаянно пытался найти хоть малейшую пользу из данной находки – и нашел возможным есть косточки этих гнилых огурцов. Утолить аппетит этим было невозможно, но все же какая-то зацепка была, решился даже частично вопрос с водой, ведь овощи в себе несли какой-то ее мизерный процент. Тогда еще Саша не знал, что эти косточки в дальнейшем будут считать его главным деликатесом.

Идя дальше по дороге, Саша и его дети видели страшные картины, как падали на месте и умирали дети по дороге в школу, как увозили оптом огромное количество убитых голодом людей. В голове был такой кавардак. Саша вспоминал свою богатую жизнь, полный стол деликатесов. Как они с друзьями разбрасывались красной икрой и устраивали войны мороженым. Это было весело, но только сейчас понял, что даже один рожок этого мороженого мог сделать счастливым любого из его десяти детей. А кому-то и вовсе спасти жизнь. Стало стыдно, что так похабно обращался с едой. Разбрасывался ей, выбрасывал за малейшее несоответствие и не ценил хлеб насущный. Дети Александра совсем ослабли, они умирали прямо на дороге, как и он сам. А ведь если вспомнить, сам Саша никогда не давал милостыню, даже если горе и голод людей, обращавшихся к нему, были очевидны, он проходил мимо и возвышался, насмехался. Сейчас, на последнем вздохе, он увидел маленькую девочку, которая кричала над его бездыханном телом. Это были простые люди, которые тоже умирали от голода, но не могли себе позволить смерть совершенно незнакомых людей. Они приютили их и спасли от смерти. Сами эти люди не имели толком хозяйства. Тогда у них отбирали все. В доме было несколько кур и одна коза, которая спасала всю семью, и его детей тоже. Отец семейства работал на железной дороге, а мама пыталась хоть как-то кормить детей. Она готовила пресные оладьи на рыбьем жиру, который они покупали в пузырьках в аптеке. Можно сказать, тех денег, которые зарабатывал отец, едва хватало на эти кулинарные изящества. Все это тогда показалось Александру лучше, чем самый дорогой обед в ресторане. Еще люди ели картофельные очистки, а Саша вспоминал, как у него на родине этими очистками в самых бедных семьях кормили собак. Отца этой семьи звали Михаил, он рассказывал, как однажды поехал в Ростов, чтобы купить мешок муки, там ситуация была не так остра. По дороге домой, в поезде, была облава, и у него забрали последнюю надежду прокормить семью. Вернулся с пустыми руками. Внутри у Саши кипела ненависть. Какое варварство – забирать у людей их кровно заработанный хлеб. Бесчеловечность царила в эти времена. По селу ездили конные надзиратели, которые за каждую оплошность били людей кожаными ремнями. А за один украденный колосок пшеницы человека могли безнаказанно убить. На глазах у Александра произошла такая трагическая ситуация. Маленький мальчик нес кусочек сахара из детского сада, чтобы отдать его своей маме. Но эти надзиратели забрали и эту крупинку жизни, мальчик не смог спасти свою маму от смерти. Все это убивало изнутри Александра, и он больше не смог это все терпеть. Забрал детей и пустился в путь.

– Чего бы мне это не стоило. Мы вернемся домой в Петербург, у себя на родине я смогу позаботится о детях. Я стал богатым в 2015 году, смогу выжить и в 1932-м. По дороге Сашу преследовали страшные картины, как у людей буквально на кусочки раздирали скот, ели крапиву, она жглась и кусалась, но желание есть побеждало. Саша обратил внимание, что нигде ему не попадались домашние животные, кошки и собаки. От пришедшего осознания их участи стало не по себе. Конечно, если людей ели, то что говорить о беззащитных животных. Дух Александра практически пал, но он продолжал вести детей. К тому месту, где уже отступил голод. Он даже не был уверен, что ведет всех в правильно направлении, но другого выхода не было, нужно двигаться. От голода люди зверели, были такие, что ходили по кладбищам и отрезали куски от умерших людей и ели. Примерно на таких людей попал Александр сейчас. Он сразу понял их намерение съесть его детей. Бандиты и безбожники были всегда, но голодные люди без веры в Бога – это самое страшное, что может быть.

Они бросились на семью Александра, словно одичавшие гиены, при этом издавая такой же противный смех. Саша боролся за каждого, до последнего, но ослаб. Последнее, что он смог сделать, это кричать, кричать неистово, кричать отчаянно, и его услышали. Те самые конные полицаи. Они разогнали шакалов, а Сашу и детей погрузили на лошадей и увезли. Он долго умолял, чтобы детям сохранили жизнь, и выход нашелся. Он стал тяжело работать, без сна и отдыха, чтобы детям давали корочку хлеба. Он узнал на своей шкуре, как достаются деньги простым людям. Тогда впервые поймал себя на мысли, что совершенно не думает о сексе. Может, потому, что сейчас имели его, может, потому, что он был совершенно истощен работой. Хотя на что-то силы у него оставались. Он стал хорошим отцом. Приходя с полей, рассказывал своим детям истории из будущего, они смотрели на него своими огромными, ошарашенными глазами и не верили, думали, что папа от тяжелого труда потерял последний рассудок. Но он полюбил своих негритят. Научился радоваться каждой мелочи. К нему даже вернулось фирменное остроумие. Тогда пришло осознание, что люди гораздо сильнее чем думают. И даже во времена самых страшных и тяжелых войн, репрессий люди могли петь, танцевать и находить те маленькие веточки, за которые тянулись, чтобы выжить. А помогали всегда песни, юмор и вера в себя.

Известие об окончании голодоморов пришло, как самый лучший подарок на день рождение.

– Хеппи бездей ту ю! – раздался ехидный голос давно известной сказочной героини, мучительницы Александра.

– Надо же, от тебя поздравлений я ждал в последнюю очередь.

– Плохо ты обо мне думаешь, а точнее, судишь по себе.

– Куда уж мне там до тебя.

– Тю, ты какой, я ж с подарком. – В руках Анжелы появился огромный любимый торт Александра.

– Да подавись ты! – А у самого аж желудок скрутило от такого соблазна.

– Неужели у тебя появилась сила воли?

– Сила воли плюс характер.

– Ага, любимое выражение Александра Тора. Ну, как знаешь, ушла я. – Девушка оставила райское кушанье и исчезла.

– Гори в аду, – сказал Саша и с жадностью накинулся на торт.

Но стоило ему приблизится к сладенькому, как ниоткуда снова появилась Анжела и окунула его лицом в это прекрасное кулинарное блюдо.

– Да чтоб ты сдохла.

– Что, не смешно? А когда ты так прикалывался, все смеялись, и ты в первую очередь. Бон аппетит. – Рыжая бестия снова испарилась.

– Да чтоб тебя негры грызли, – прыснул Александр и моментально получил укол в сердце. – Вот оно значит, как быть папой. Откуда берутся силы, эта любовь, я готов был пойти на все ради них. Нет, это все происки этой чертовки, это не по-настоящему, это все виртуальная реальность и гребаные эксперименты. Да пошла она, нет у меня никаких детей. Есть только этот сладкий торт и эти две горячие блондинки. Что? Откуда они взялись? – Саша поправил виртуальные очки.

Эх, Сашка, Сашка. А говорили же тебе, что мысли материальны. А еще предупреждали, что много сладкого нельзя, но кто слушал? Не исправится, он не исправится. Саша снова окунулся в омут секса, совершенно забыв о последствиях.

Дальше все происходило как во сне, мир кружился, будто бы напился. Все смешалось и уносит малость. И такая дребедень у Саши будет каждый день… И где теперь очнется наш герой, узнаем мы со следующей главой.

Глава 4 «Первым делом самолеты»

– Да ладно… Не снится ли мне это? Я в самолете, да еще и бизнес-класс. Папочка вернулся. – От радости Саша чуть ли не выпрыгивал из штанов. —

Нет, что-то слишком все идеально… После всех коронных подсрачников от Анжелы Especially for Александр уже невозможно верить во что-то хорошее. Нужно убедиться.

– Куда летим? – спросил Саша, у женщины, сидящей напротив.

Та вылупилась на него ошарашенными глазами, как у рыбки телескопика. Видно было, что в ее мыслительном процессе произошел сбой. Минут десять прошло, и только тогда она неуверенно ответила:

– В Питер.

Можно только фантазировать, что в этот момент происходило у нее в голове. Скорее всего, девушка подумала: что за тип? Спрашивает, куда летим. Он маньяк? Хуже, экстремист, наркоман, шизофреник, как можно лететь в самолете и не знать, куда он направляется? А может, это такой неудачный способ познакомится? Нет, он точно псих. Нужно сматываться, пока не поздно, а куда? Куда ты денешься с подводной лодки? Так еще и смотрит странно так. Точно маньяк. А если у него бомба?

Знала бы несчастная, что сейчас Александр сам своей персоной ходячая граната. К своему счастью, Саша не знал о ее планах, поэтому был счастлив в своем неведении и радовался как младенец. Наивный…

– Ураааа, домой. Секс и виски, кокс карибский, мак и диски, свежие быстрые. Секс…Секс…Секс…

Саша совершенно не контролировал всплески радости и не осознавал, что песенку свою он поет вслух, при этом сдабривал ее весьма некультурными эротическими жестами. Тем временем девушка-телескопик влипла в свое сиденье и закрыла руками глаза. Увидев ее смущение, Саша в своем репертуаре решил еще больше подлить масла в огонь и начал делать ей неприличные знаки внимания. От смущения ее начало трусить, а этого идиота это лишь больше подзадоривало. Сложно сказать, что именно нашло на Александра. Или это у него от радости крышу снесло, или это так выражался его огромный страх полетов. Да, оказалось, что не такой он уж и бесстрашный, Александр Тор. Каждый полет на самолете давался ему с огромным трудом. Поэтому и сидел Саша в своем Питере и боялся высунуть нос куда-то за черту России. Так бы уже его похождения перешли черту родины-матушки. Все эта треклятая железная птица «Сапсан» не дала ему расширить ассортимент иностранным товаром. Сейчас Саша больше напоминал не Тора, а Александра Реву и окончательно заигрался.