А Дин в пару прыжков ушел с дороги в лес. Теперь стволы деревьев сильно затруднят работу мечом. И ему. И им.
Он даже успел подхватить пригоршню снега и протереть лицо. Помогло, но ненадолго.
Итак, двое.
И еще тот, оглушенный падением с лошади, начинает приходить в себя. Нужно действовать быстрее.
Снежинки в воздухе таяли от горячего рваного дыхания. Противная морось. Или это кровь? Чужая.
Один упал с прорубленной шеей, зато другой успел дотянуться до Дина мечом. Самым кончиком, но все-таки порвал бок.
– Орин! – заорал окончательно пришедший в себя незнакомец. – Немедленно ко мне!
Значит ли это, что его не будут добивать?
Противники медленно отступили друг от друга, держа оружие наготове.
– Быстрее, Орин!
Орин, конечно, поторопился. Но спиной повернулся только когда оказался на дороге.
Они поймали лошадей и скрылись за снежной пеленой, бросив мертвые тела.
Дин разжал пальцы. Чужой меч выскользнул из ладони.
Кажется, он жив. Все еще жив.
Но, кажется, это ненадолго.
Не хотелось подыхать в этой свалке. Отойти на десять шагов у него еще хватит сил. А потом еще на десять. В принципе, если постараться и ни о чем не думать, можно добраться до конца леса. Но это не принципиально. Насколько хватит сил. Просто не думать. Просто переставлять ноги.
Как странно, дорога поворачивает и виден замок. Высоченные стены, не перепрыгнуть, не перелететь. Шпили на башнях. Вот где обитает длинноволосое сиятельство.
Дойти или лучше здесь остаться? Раз уж так получилось, то можно попробовать дойти.
– Что тебе здесь нужно? – спросил молодой стражник, выставив вперед алебарду.
– Господин граф меня ждет.
– Его сиятельство господин граф не ждет никаких оборванцев.
– Ну и ладно.
Дин и не рассчитывал, что его пустят. Теперь осталось только выбрать, где лучше подохнуть. Прямо здесь, перед воротами или отойти к стене.
У стены снег. Нет, холодно. Значит у ворот.
Дин закрыл глаза. Больше не нужно ничего делать. Можно наконец-то отдохнуть. Мрак, обступивший его, был теплый и мягкий, как бархат.
Он очнулся во дворе замка. Рядом топтались стражники – и сам сиятельство тоже здесь.
– Ты зачем притащил сюда свое ухо? Думаешь, его можно пришить?
Дин разжал кулак. Действительно, все это время он зачем-то тащил свой обрубок.
– Ваше сиятельство, вы сказали найти вас через пять недель. Я нашел.
Сам не зная почему, Дин заулыбался. Улыбка дико смотрелась на его окровавленном лице.
– На твое лечение уйдет больше, чем ты в состоянии заработать.
– Ага.
Дин вдруг уверился, что теперь в его жизни все хорошо, хотя только что с этой самой жизнью уже простился. Стражники подхватили его под руки и куда-то потащили.
– Господин граф, а с этим что делать?
Перед Рином стоял молодой стражник, неуверенно держа на ладони отрубленное ухо.
– За ворота выброси. Мне тут только всякой падали не хватало. Дин!
Дин, висящий на плечах сопровождающих, оглянулся.
– Для начала контракт на полгода, – произнес длинноволосый, – потом посмотрим. И прекрати лыбиться, меня это бесит!
Сон феи (цикл «Контора господина Шенки»)
– Пошли, пропустим по пиву.
– Я не пью пиво.
– Сноб хренов.
Мы стояли на станции метро, среди толкотни и гама, и Глеб зачем-то настойчиво звал в кабак. Мы никогда не были друзьями – так, сослуживцы. Здоровались, когда встречались, не более того.
Из тоннеля потянуло ветром. Приближался поезд, который, видимо, опять придется пропустить.
– Да пошли. Хорошее место, пиво свежее. Чего тебя домой так тянет? Жена ждет, что ли?
Никто меня не ждал. Но время позднее, я весь день бегал, как собака, высунув язык. Ехать домой минут сорок с двумя пересадками. Хотелось есть и спать, но уж никак не пиво.
– Пошли! – Глеб потянул меня за куртку.
– Отстань! Никуда я не пойду.
Из тоннеля показался поезд.
– Ну и черт с тобой.
Глеб сделал несколько шагов вперед и спрыгнул на рельсы.
Заскрежетали тормоза. Тонко и страшно закричала женщина. Началась суета и давка. Кто-то лез вперед, посмотреть, что произошло. Кто-то, наоборот, старался отойти как можно дальше. Я стоял, прижавшись спиной к стене. Ладонь лежала на белом мраморе, и было удивительно, как он остается холодным, когда вокруг маленький локальный ад.
Поезд протащило до середины платформы. Вышел машинист, лицо его было даже белее мрамора, и полез на рельсы.
– Вот же стервь убогая! – мужик в брезентовой куртке толкнул меня в бок. – Ну почему сейчас? Почему не под следующий паровоз? Как я теперь домой-то попаду? Сколько его там соскребать будут? Как думаешь, а?
– Часа два, наверное.
– Вот же сволочь бестолковая! Не мог другое время выбрать. Обязательно нужно, когда люди торопятся. Эх!
Зазвонил телефон. Я его еле услышал.
– Да?
– Тай, ты где?
– В метро.
Вообще-то меня зовут Дмитрий Тайнинский. Тай – это производное от фамилии.
– Почему так шумно?
– В метро всегда шумно, – попробовал съехидничать я. Хотя зря. Все-таки я говорил сейчас с Феликсом, вторым человеком в нашей конторе. Если первым считать господина Шенки.
Мужик в брезентовой куртке продолжал что-то обиженно бубнить.
– Я знаю, как бывает в метро, – холодно ответил шеф, – что происходит сейчас?
– Костров бросился под поезд.
– Немедленно возвращайся.
– Хорошо.
Домой мне в ближайшее время все равно не попасть.
Я выбрался на поверхность. С неба сыпалась водяная пыль, которую и дождем-то не назовешь. Но приятного в ней тоже мало. Осень, вторая половина октября. Ничего не поделаешь.
Матово мерцали фонари. Я поднял воротник куртки, мимоходом пожалев, что не ношу шарф, закурил и пошел через мокрую площадь.
У нашей конторы два офиса. Один в Сити, конечно же. В стеклянно-бетонном поднебесье с видом на Москву-реку. Там сидят все службы, там принимают всех посетителей.
И есть еще один. Небольшой двухэтажный особнячок, затерянный в московских переулках. В нем не бывает посторонних. И большинство тех, кто сидит в высокой башне Сити даже не догадываются о его существовании.
– Ты, вроде, сегодня уже уходил, – съязвил охранник у резных кованых ворот.
– Вернули, – буркнул я.
– Что-то произошло?
– Да хрен его знает.
Охраннику-то хорошо. У него смена закончится, и он свободен, как сопля в полете. А я даже чай не могу попить. И Глеб этот не мог другое время найти.
– Почему так долго? – воскликнула Тоня, секретарь Феликса. – Шеф уже спрашивал.
Долго, потому что курил у метро. А потом еще за сигаретами заходил.
– Тонь, а чаю можно? С сахаром. Горячего.
– Иди уже, сейчас сделаю. Стой! Куртку сними.
– Да ладно, я…
– Куртку снял и вали в кабинет, ясно?
Конечно, безопасность шефа превыше всего.
Феликс сидел за столом и что-то быстро печатал. При моем появлении резко захлопнул ноутбук.
– Ты какой-то недовольный, – заметил шеф.
– С чего бы? – делано изумился я. Время подбиралось к девяти вечера, домой я попаду неизвестно когда, а жрать хотелось уже сейчас. Оставалась смутная надежда на чебуречную у метро, которая, кажется, работала круглосуточно.
– Что там в метро произошло?
– Да ничего такого.
– Давай с самого начала.
Если с самого начала, то я вышел за резные ворота. Пожелал охраннику спокойной ночи. Тот недобро фыркнул мне в спину. Собирался дождь, но я наивно понадеялся, что успею добраться до дома. И даже заскочить в магазин, купить пельменей или что-то вроде того. Метров за сто до входа в подземку меня поджидал Глеб Костров. Во-первых, мы действительно никогда не были друзьями. Во-вторых, он работал в первом офисе, и здесь ему делать было абсолютно нечего.
Поэтому предложение пойти в кабак выглядело странно.
– Ну и когда в пятый раз я сказал, что никуда не пойду, он просто шагнул с платформы под поезд. Совершенно спокойно.
– Он был пьян?
– Нет.
– Наркотики?
– Без понятия.
– Психовал?
– Немного нервничал.
– Насколько немного?
– Как будто от него ушла жена, и он хотел этим с кем-нибудь поделиться.
– У тебя с ним точно не было никаких дел?
– Да мы едва знакомы!
В это время в кабинет, коротко постучав, вошла Тоня. Вернее, Антонина Сергеевна, ибо лет ей было уже за сорок. Но она предпочитала, чтобы ее называли Тоней. Поставила поднос с чайником и чашками на столик у двери и удалилась.
От носика чайника поднимался пар.
– Можно, – я даже сглотнул жадную слюну, – я чай налью?
– Да ради бога!
Чашки были самые обычные, из Икеи, ибо нефиг народ баловать. Я бросил кубик сахара и залил его горячей заваркой. Вдохнул тонкий сладкий аромат. Пожалел об отсутствии бутерброда с колбасой.
– Тай!
– Да, я здесь.
– Сядь. Происходит что-то странное.
– За последние сутки два сотрудника конторы совершили самоубийство. Один охранник, другой из ИТ-службы. Глеб третий. Все из первого офиса, разумеется.
Я сделал глоток чая. Это было близко к божественному. Вот только бутерброд отсутствовал.
– Если все из первого офиса, я тут при чем?
– Вот и мне интересно, при чем здесь ты?
– Не знаю.
– Точно?
– Даже не догадываюсь.
– У тебя никаких суицидальных мыслей не проскакивало?
– Единственная мысль, которая у меня проскакивает, как побыстрее попасть домой, пожрать и поспать.
Феликс зачем-то повозил компьютерной мышкой по столу, хотя ноутбук оставался по прежнему закрыт.
– Хорошо, – сказал он, – иди домой. Будь осторожен, подозрителен и все такое.
– И не доверять родной маме?
– Ей тоже не доверяй.
***
По дороге домой я собрал все возможные пробки в городе. И даже парочку невозможных. Сидел в машине и любовался на тусклый свет городских огней, льющийся сквозь дождевую пыль. И все потому, что не захотел спускаться в метро. Казалось, что ехать там все равно, что ходить по могиле Глеба. Ладно, дома выпью водки за его погубленную душу и тело. К утру все сантименты отпустят.
Дома из еды только сыр, ветчина и хлеб. Нормальные магазины уже закрылись, а круглосуточный далеко, лень идти. Ладно, на ужин вполне хватит. И даже на завтрак что-то останется.
Лифт, поскрипывая и постанывая, дотащился до десятого этажа. Дом вроде новый, а лифту уже жить не хочется.
И тут под дверью квартиры меня ожидал сюрприз.
– Давно ждешь? – отстраненно спросил я.
– Шесть с половиной минут, – ответила красавица Лана из первого офиса. Черноволосая, черноглазая, с пухлыми губами в алой помаде. Ей-то что от меня понадобилось? Послать ее к черту, как советовал Феликс?
– Проходи, – я распахнул перед ней дверь.
– Ты первый.
Я усмехнулся, вошел, включил свет во всей квартире. И только после этого гостья переступила порог.
– Держи! – она протянула бутылку вина и стала стаскивать мокрое пальто.
Вино было итальянское, красное, полусладкое. Терпеть не могу такое.
– У тебя еда есть? Я пока руки помою и носик попудрю.
Еды не было. Но я на всякий случай решил проверить холодильник. Внезапно среди пустых полок обнаружился пучок рукколы. Еще вполне свежий. Вроде бы девушки любят рукколу?
Когда я уже смешивал для заправки чеснок, винный уксус и оливковое масло, появилась Лана.
– Что это? – изумилась она.
– Римский салат. О нем одобрительно отзывались Овидей и Марциал.
– Это они тебе лично сообщили?
– Если не нравится, давай закажем пиццу.
– Ее еще час ждать придется. Давай свой салат. Только каким образом, по-твоему, сочетается вино и чеснок?
– Можем пить водку.
– Ой, гадость!
– Тогда коньяк.
– Французский, надеюсь?
– Неа.
– Ну и черт с ним. Неси.
– Ты собираешься здесь ночевать? – на всякий случай уточнил я. Просто чтобы потом не возникло… как бы это сказать… недопонимания.
– Хочешь выставить меня за дверь среди ночи?
– У меня был дерьмовый день, так что спать на полу я не собираюсь.
– А что, кровати нет?
– Кровать одна.
– Больше и не понадобится.
Лана хороша собой, и я не откажусь провести с ней ночь. Но только ночь. Одну. Длительные отношения с ней меня не интересовали.
– Давай уже съедим хоть что-нибудь! – взмолилась гостья.
Она права. Есть ужасно хотелось.
***
Ее духи пахли сладко. Кожа была горячей и шелковистой. Ночь показалась совсем короткой, хотя обычно на исходе октября они тянутся бесконечно.
Не люблю утро. Особенно если оно начинается непотребно рано. Лана проснулась первой и убежала плескаться под душем, а я поплелся на кухню.
Небо только начинало светлеть в предчувствии рассвета. В доме напротив стали зажигаться окна. Приятно знать, что кто-то другой тоже не спит.
Я полил кустик розмарина на окне и засыпал зерна в кофеварку.
– У тебя есть йогурт?
Появилась Лана. Такая вся розовая и ароматная. Совсем не подходящая для осеннего утра.
– Есть только сыр. Была ветчина, но ее еще ночью съели. Тебе чай или кофе?
– Без разницы. Давай кофе. Молоко дашь?
– Нет.
– Ну хоть сахар у тебя имеется?
Я поставил перед ней коробку с белыми сладкими кубиками.
– Что такой злой с утра?
– Я не злой.
Просто хотелось побыстрее выпроводить девушку. Конечно, все было чудесно и все такое, но утром предпочитаю быть один.
Я повертел в руках чашку, сделал глоток. Черная горечь скользнула в горло, оставив за собой вкус сожаления.
– Вызвать тебе такси?
– Конечно. Но позже. Сейчас нужно поговорить.
Обычно после такой фразы следовало что-то плохое. Например, что я подло воспользовался наивностью и невинностью девушки и теперь должен на ней жениться. Немедленно. Прямо сегодня. Белое платье и фата у нее с собой, а лимузин с лентами ждет у подъезда.
– Говорят, Глеб Костров при тебе под поезд кинулся?
– Кто говорит?
– Неважно, – отмахнулась она и заговорила, кажется, о другом: – Тебе известно, что в нашей конторе есть люди со способностями?
– Это всем известно.
– Вот у тебя есть какие-нибудь способности?
– Нет. Все, что могу, я продемонстрировал ночью.
– Моя бабка была деревенской ведьмой.
– И что она умела?
– Помимо того, что была знахаркой, она могла заставить кого угодно сделать что угодно. При помощи одного поцелуя. Я унаследовала ее умения.
Лана тщательно размешала сахар в чашке и ткнула ложечкой в мою сторону.
– А с тобой, заметь, мы не только целовались.
Я ей не поверил. Нет, у нас и правда были всякие колдуны, ведьмы, гадалки и медиумы. Но их единицы. Их всех знают. Лана в этот список не входит.
Я подвинул табуретку так, чтобы сидеть, прислонившись спиной и затылком к стене. Где-то над головой секундная стрелка на часах перемещалась по циферблату с едва слышными щелчками.
Может, купить часы с кукушкой? Вот соседи порадуются.
– Ты не слушаешь меня? – новоявленная ведьма была недовольна.
– Слушаю.
– Но не веришь.
– Верю.
– Кострова ты видел.
– Видел.
– Он прыгнул под поезд, потому что я приказала.
– Давай я всё-таки вызову тебе такси.
– Я приказала привести тебя в определенное место. А если не получится, совершить самоубийство на твоих глазах. Что он и сделал.
Глеб очень настойчиво звал вдарить по пиву, это правда. И что Феликс говорил о еще двух суицидниках?
– А что насчет охранника и айтишника?
Лана засмеялась, запрокинув голову.
– Я на них тренировалась. Выбрала помоложе и посимпатичнее.
И тут она стала серьезной, а ее глаза превратились в лужицы нефти – блестящие, тягучие и плоские.
– Ты сделаешь то, что я прикажу, – почти прошипела она, – а если не сделаешь, то убьешь себя.
– Как?
– Как хочешь, мне без разницы.
Я отхлебнул остывший кофе и прислушался к себе. Ничего не изменилось. Но именно сейчас я поверил ведьме.
Лана протянула обычную аптекарскую бутылочку, наполненную прозрачной жидкостью.
– Что это?
– Сон феи. Старинное фамильное снадобье. Что кривишься, название не нравится?
– Яд?
– Снотворное.
Я взял пузырек, потряс. Жидкость недовольно забултыхалась.
– И что с этим делать?
– Подольешь Феликсу. Хоть в чай, хоть в суп, хоть в водку. Без разницы.
– Зачем?
– Не задавай тупых вопросов. Чтобы заснул. Он заснет, и я его поцелую. Вот если б можно было обойтись без тебя! Но тебе Феликс доверяет.
– И ради чего вся эта суета?
– Чтобы добраться до Шенки, конечно же. Вот он не доверяет вообще никому. Кроме Феликса. Феликс его и убьет.
Шенки – фигура легендарная. Именно он основал контору еще в девяностых годах прошлого века. Ходят слухи, что с ним считается даже ФСБ, но это вряд ли.
– Теперь я поеду. Такси не нужно, я на машине. Сам не задерживайся.
Когда я стоял в прихожей и вежливо помогал надеть пальто ведьме, зазвенел телефон.
– Привет! – жизнерадостно проорал мне в ухо Андрей. Что они все такие активные по утрам?
– Чего тебе? – не слишком дружелюбно спросил я.
– Все наши в разбеге. Макар сказал тебя взять.
Всеволод Макаров, шеф первого офиса, имел полное право послать меня куда угодно, особенно если людей не хватало.
– Давай, выходи, чтобы время не терять. Я уже со МКАДа сворачиваю.
– Ладно.
– Что? – недовольно спросила Лана.
– Макар отправляет меня на задание.
– Куда?
– Пока не знаю. Сейчас Андрей подъедет, расскажет.
– Нет! – она топнула тонким каблучком. – Ты должен ехать к Феликсу!
– Это не от меня зависит.
На мгновение ее глаза опять стали похожи на разлитую сырую нефть.
– Хорошо, – наконец сказала она, – но это нужно сделать сегодня, непременно сегодня.
– Торопишься?
– Не твое дело!
Я наконец ее выпроводил. Оделся сам и в последний момент вспомнил. Уже в куртке пошел на кухню, поставил две чашки с остатками кофе в раковину и взял пузырек со «сном феи». Повертел его в пальцах и сунул в карман.
***
Насчет «сворачиваю с МКАДа» Андрей явно преувеличил. Я успел выкурить сигарету, наблюдая, как бледное солнце выплывает из-за крыш домов.
Рядом затормозила синяя Кia.
– Давно ждешь? – Андрей радостно помахал рукой. – А я специально не торопился. Думал, ты еще долго собираться будешь.
Я сел рядом с ним, недовольно поморщился на ванильный ароматизатор, который болтался под зеркалом. Теперь еще и голова разболится. Как будто мало мне с утра головной боли было.
– Далеко едем?
– Не, совсем рядом. Девятая улица, Новые Сады, – он щелкнул ногтем по навигатору.
Действительно, рядом. Можно и пешком дойти при желании.
– Зачем мы туда?
– Да тут такое дело. Мужик один, профессор, вроде, в МГУ преподает, портфели перепутал. Утром схватил, не глядя. А тот, что с нужными бумагами, дома оставил. Сам ехать не может, вот и позвонил Макару.
– Шофера бы послал.
– Нет у него шофера. Деньги уже есть, а шофера еще нет.
Какой только ерундой не приходится заниматься! Но, если честно, именно от такой вот ерунды и идет основной доход.
– А правду говорят, что Костров при тебе коньки отбросил?
– Угу.
– Под поезд бросился, как Нюрка Каренина?
– Угу.
– Какой-то ты неразговорчивый.
– Ночью спал плохо.
– А, ну это бывает. Вон, смотри, подъезжаем.
– Дома кто-нибудь есть? Кто портфель-то нам отдаст?
– Дочка профессорская должна быть. Папаша ее предупредить обещал. Вылезай.
Пахло дымом. Наверное где-то жгли листву. Почему я живу в бетонной коробке, а не в своем доме, среди сосен и тишины? Потому что не профессор, вот почему.
Нужный нам дом был обнесен забором из сетки-рабицы. Андрей нажал звонок на воротах. Раздался перезвон, похожий на колокольный.
И тут из окна выпрыгнул некто в вязаной красной шапке, надвинутой на самые брови. Странно приседая, понесся к забору, подпрыгнул, зацепился за верхнюю планку и кое-как перевалил тело на другую сторону.
Я бросился за ним. Сработал инстинкт, как у гончей. Раз кто-то убегает – непременно нужно догнать.
Сетка неприятно завибрировала, когда я перебрасывал через нее свое тело. Ненавижу такие заборы! Весь участок был в непонятных кучах земли. То ли грядки, то ли клумбы. Чуть не споткнулся об одну из них.
Когда я преодолел второй забор, Красная Шапка почти скрылся в лесу. Хотя какой это лес! Лавочки, дорожки из плитки. И по этим дорожкам неспешно прогуливаются старички и мамаши с детьми. Только бы на кого-нибудь не налететь! Только бы не сбить с ног какого-нибудь карапуза! Иначе меня линчуют на месте. Забьют палками для скандинавской ходьбы.
Красная Шапка, видимо, тоже этого испугался и свернул в сторону, запетлял между березок. Но начал выдыхаться. Споткнулся пару раз и решил от отступления перейти к нападению. Схватил палку, размахнулся и ударил. Я сделал шаг в сторону, и палка со всей дури врезала по стволу дерева, и тут же разлетелась в щепки. Сверху спланировал одинокий желтый листок.
Пока Красная Шапка не додумался еще до какой-нибудь ерунды, я заломил ему руку за спину, заставив согнуться чуть ли не пополам, и повел к профессорскому дому.
– Хулиган! – раздался неуверенный голос.
– Надо полицию вызвать! – поддержал его такой же неуверенный.
– Да вызывайте кого хотите, – буркнул я.
***
В доме растерянный Андрей пытался напоить водой из пластиковой бутылки рыдающую девушку. Белокурые волосы собраны в наивный хвостик, из одежды маечка и шортики. Видимо это и есть профессорская дочка.
– Кеша!
– Лиза!
Красная Шапка и девушка бросились друг к другу. Разлученные возлюбленные. Тристан недокормленный и Изольда в неглиже.
– Что это было? – Андрей потер лоб.
– Мы думали, это отец вернулся.
Лиза тихо всхлипнула.
– А что за скачки с препятствиями?
– Ну, Лизе только семнадцать. Будет. Через месяц, – красношапочный Кеша тяжело вздохнул.
– А тебе сколько?
– Уже восемнадцать. Ее папаша грозится меня в ментуру сдать.
– Да не сдаст он тебя никуда. Возраст согласия у нас с шестнадцати лет. Спи спокойно.
Юные влюбленные посмотрели друг на друга и сплели пальцы.
– Уважаемая Елизавета, – сказал я, – может, отдадите портфель, и мы поедем, солнцем палимые.
– Да! Папа же звонил! Только документы свои покажите.
Андрей продемонстрировал водительское удостоверение. Белокурое создание кивнуло и убежало куда-то.
Оставшись один, Кеша потер плечо, потом запястье.
– Больно! – пожаловался он.
– Сам виноват. Не нужно было на меня поленом махать.
Жалко его не было, рука не сломана, чуть поболит и пройдет. Зато в глазах своей Джульетты будет героем. Раненым.
Девушка принесла портфель, старый, потертый, с рыжими подпалинами. Двумя руками протянула его Андрею.
– Только папе не говорите! – в голосе опять дрожали слезы.
– Не скажем! – поклялся Андрей.
Портфель был благополучно доставлен владельцу. Макар больше ничего не хотел, и слава богу. Андрей уехал по своим делам, бросив меня у ближайшей станции метро. Большие квадратные часы на фонарном столбе показывали, что до полудня еще час с минутами и утро в самом разгаре. На редкость неудачное утро.
Зазвонил телефон.
– Ты где? – нефтеглазая ведьма была недовольна.
– У метро.
– Давай быстрее!
– Угу.
Я стал шарить по карманам в поисках сигарет. И что-то было не так. Чего-то не хватало. Сигареты, зажигалка… Нет аптечного пузырька со «сном феи». Проверил еще раз. Нету. Видимо потерял, пока бегал за Красной Шапкой.
И что теперь?
Топиться в ближайшей луже пока желания не возникало. Значит, миссия еще не провалена. Так или не так?
Я вздохнул и пошел искать ближайшую аптеку.
***
– Ты что такой бледный? Аж в синеву, – Тоня выглянула из-за монитора, – ночью не спал?
– Спал. Часа два точно. Я к Феликсу.
– Он тебя не звал.
– Знаю.
– Тогда ничем помочь не могу.
– Ничего. Подожду.
– Ну, жди.
Я стянул куртку и сел на диван. Рядом в кадке рос старорежимный фикус с глянцевыми темно-зелеными листьями. Смотреть на них можно было вечность. Особенно если учесть, что шли последние минуты моей жизни.
Интересно, каким способом я буду самоубиваться, если Феликс меня первый не убьет?
Жаль, что моя вечность длилась не больше десяти минут. Тоня собрала документы, пошла в кабинет шефа. Вышла почти сразу, уже без бумаг.
– Он тебя ждет, – сообщила она.
Я встал, погладил мясистый лист фикуса.
– Такое чувство, что ты все еще не проснулся. Сварю тебе кофе, – сказала Тоня.
Я оставил в покое растение и отправился к шефу.
– Что-то случилось? – спросил Феликс.
Он подписывал бумаги и складывал их в папку. На меня бросил мимолетный взгляд. Черт, я и забыл, что нужна причина, чтобы напроситься к нему в кабинет.
– Да нет, ничего. С утра Макар отправил на задание, но там ничего сложного. Пришлось немного побегать, но это мелочи.
– Тогда чем ты недоволен?
Я недоволен тем, что не знаю, как влить в тебя «сон феи». Или не вливать, а просто все рассказать о Лане? Кто мне поверит, если я сам до конца не верю.
– Не нравится, что шеф первого офиса отдает приказы?
– Иногда это в самом деле бывает не вовремя. Но сегодня я не занят, так что почему бы и нет.
– Тогда проясни цель своего визита.
На мое счастье в этот момент вошла Тоня. Поставила кофейник и чашки на переговорный столик и удалилась. Аромат кофе наполнил пространство.
На этот раз я не стал спрашивать дозволения и направился к столику.
– Налей мне тоже, – попросил Феликс.
И после этих слов у меня не осталось выбора.
Я повернулся спиной к шефу, выудил из кармана аптечный пузырек и вылил его содержимое в одну из чашек. Потом добавил кофе, отнес ему. Руки не дрожали. Что было удивительно.
– Все-таки ты странный сегодня. Спал плохо?
– Да. Плохо.
– На тебя полнолуние так подействовало или Хэллоуин отмечал?
– Пожалуй, ведьмен шабаш имел место быть.
Феликс засмеялся и выпил разом полчашки.
– Что за дерьмо?! – воскликнул он.
Наши глаза встретились. Десять ударов сердца мы смотрели друг на друга, а потом он начал заваливаться на спинку офисного кресла. Рука попыталась ухватиться за что-нибудь, но попадались только бумаги. Пальцы судорожно сжались и замерли.
Я сделал несколько шагов назад, налетел на столик и чуть не опрокинул его. Не отрывая глаз от замершей руки шефа, налил себе кофе. Сделал глоток. Горячий ком застрял в горле и потребовалось колоссальное усилие, чтобы протолкнуть его дальше.
Дверь приоткрылась, и в кабинет проскользнула Лана. Как ей удалось пройти мимо Тони? Может, она в самом деле ведьма?
– О, ты все сделал, – ее голос был похож на мурлыканье, – какой молодец!
Я выпил еще глоток. На этот раз все прошло легче. Даже удалось почувствовать вкус и аромат.
– Ты довольна?
– Вполне.
– Я свободен?
– Да. Живи до следующего раза.
Она коротко засмеялась и стала неторопливо приближаться к шефу. Он выглядел беспомощным. Беспомощный Феликс – это противоестественно.
Я допил кофе и поставил чашку на стол.
Лана облизнулась и потянулась к губам Феликса.
И в это время я схватил ее руки, а Феликс защелкнул на них наручники.
Лана взвыла, дернулась, попыталась ударить меня коленом в пах. Потом извернулась и пнула Феликса по голени. Тот поморщился, нажал какую-то кнопку и вызвал охрану.
– Тварь! Скотина! – закричала она. – Прыгай в окно! Немедленно!
– Дура, – ответил я, – второй этаж. Даже если прыгну, мне ничего не будет.
Наконец подоспела охрана и окончательно скрутила ведьму.
– Медицинскую маску на нее наденьте. И не снимайте, – посоветовал я.
– Она что, заразная? – один из парней слегка отшатнулся.
Теперь точно целоваться с ней никто не станет.
Лану увели.
– Что за дрянь ты мне налил в кофе? – спросил Феликс.
– Жидкий экстракт стевии. Это безвредно.
– Может и безвредно. Но на кофе я еще долго смотреть не смогу. Ничего лучше не мог придумать?
– Нет. Это все, на что хватило фантазии. Спасибо, что подыграли. Как догадались?
– Уж больно ты бледный был и дышал через раз. А что она хотела?
– Если опустить все подробности, то убить господина Шенки.
– Это уж как обычно, – усмехнулся Феликс.
