Зеленое яблоко
Я ел кислое зеленое яблоко. Не то, чтобы это занятие вдохновляло, но я продолжал откусывать просто из принципа.
И еще это яблоко помогало укрыться от человека, который стоял напротив. Он чувствовал себя победителем. Лично мне разговор не нравился. Но я знал, что этого не избежать и успел подготовиться.
… Мы встретились с ним в каком-то ресторане. Ну как в ресторане. По мне так это обычный полутемный кабак, с таким себе меню. Но водка и кое-какая закуска здесь имелись, так что ладно. Не буду придираться.
Человек напротив был моим партнером по бизнесу. Звали его Олег, Олег Евгеньевич. Я его ненавидел.
У него имелась дурная привычка – он любил яблоки. Кто-то курит, кто-то пьет, кто-то гоняет по ночному городу на скоростных машинах. А он ест яблоки.
Извращенец.
Мы выпили по одной и закусили, чем бог послал. Цыпленком табака.
– Ко мне вчера приходила Светлана Сергеевна, – начал Олег.
– К тебе зашел главбух. Что в этом примечательного?
– Догадываешься, что она мне рассказала?
Догадываюсь. Последнее время ее явно что-то мучило. То ли совесть, то ли изжога.
– Наша милая Светочка, – улыбнулся я и отщипнул виноградину от кисти. Посмотрел ее на свет. Фруктовая тарелка – это тоже идея Олега, но тут она пришлась в тему.
– Зря только с ней спал, – заключил я и отправил виноградину в рот.
– Видимо, некачественно спал, раз она о ваших делишках решила рассказать.
– Видимо. Никогда точно не знаешь, что нужно женщине.
– И что ты скажешь?
– Я должен что-то сказать?
– Ну, – он слегка растерялся, – отрицать, обвинять, отпираться.
– Зачем? Ты же уверен, что все так и есть.
– Это правда?
– Да.
Олег налил себе водки и выпил, не дожидаясь меня.
– Значит так, – жестко сказал он, – ты выходишь из бизнеса. Переписываешь все на меня.
– А если нет?
– Идешь за хищения в особо крупных.
– Да ладно! Какие там особо крупные.
– Тогда просто за хищения.
– Где доказательства?
– Светлана предоставит.
– И пойдет за мной прицепом?
– Ей скидка выйдет. За деятельное раскаяние.
– Что получу я, если подпишу?
– Пятьсот тысяч.
– Пятьсот тысяч чего?
– Рублей, разумеется. И то это так, чтобы не возникало вопросов. Ты и так уже достаточно наворовал.
– Если бы не внезапный приступ правдивости у милой Светочки, ты бы и не заметил ничего.
– А налоговая?
– Что налоговая? Они бы тоже не заметили.
– До поры, до времени. Не собираюсь иметь из-за тебя проблемы.
– Ты честный.
– Да, я честный.
Кто-то со всей дури врезал мне по плечу – аж в глазах потемнело.
– О, Димка! Привет! Давненько не виделись!
Я обернулся. Рядом с нашим столом стоял лохматый обалдуй. Самое ужасное, что я действительно его знал.
– Привет, Андрюх, – кивнул я, – ты тут чего?
– Мы тут именины Катюхи отмечаем. Катюха – это моя жена.
– Когда это ты успел жениться?
– Да вот как дембельнулся, так и сразу.
– И наследники уже есть?
– Не, слава богу пока нет. Так что мы гуляем.
– Это кто? – недовольно спросил Олег.
– Это Андрей. Мы с ним вместе учились.
– Правда, недолго, – хохотнул Андрюха, – меня на третьем курсе из универа выперли, так что пришлось идти сапоги таскать.
Он, не церемонясь, ибо все светские условности были ему чужды, налил в мою рюмку сорокоградусной и выпил с удовольствием. Закусил оливкой.
– Идет по улице дембель, – начал вещать он, – а навстречу две бабки. И спрашивают: «Сынок, мы на вокзал правильно идем?» «Нет, бабульки, не правильно. Носок не тянете, строй не держите».
Андрюха захохотал и стащил еще одну оливку.
– Что вы такие грустные сидите? Пошли к нам! Компания веселая, враз настроение поднимется.
– У нас деловой разговор, – проскрипел Олег.
– Андрюх, – сказал я, – мы сейчас договорим, а потом уже к вам. Ладно?
– Ладно, – легко согласился он и отчалил к своей Катюхе и друзьям.
– Теперь не дадут поговорить, – Олег покосился на компанию в углу, – пошли отсюда. Найдем место потише.
Я разлил остатки из графина по рюмкам. Выпили молча, не чокаясь, как на поминках.
Пока Олег рассчитывался с официантом, я сцапал со стола яблоко. Услышал его разочарованный вздох. По дороге закинул это яблоко в угол и достал из кармана куртки точно такое же. Заранее припасенное.
Мы вышли на набережную. От реки поднимался вечерний туман. Я прислонился к невысокому парапету и откусил от яблока. За моей спиной плескалась река.
Олег встал напротив, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
– Завтра мы идем к нотариусу. И ты подписываешь все необходимые документы.
– И взамен получаю двадцать копеек на мороженое.
– Ты получаешь двадцать копеек и свободу. Это самое большее, что я могу предложить. Учитывая нашу дружбу.
– Ну да, – я криво улыбнулся и почувствовал, как от кислого сока сводит зубы, – дружбу.
– Не я же начал крысятничать.
Он отобрал у меня яблоко и впился в него зубами с той стороны, которую я тщательно избегал. Поморщился от горького вкуса и вышвырнул огрызок в реку. Послышался всплеск.
– Не забудь прийти завтра.
– Разумеется.
Олег развернулся и пошел прочь. Я смотрел ему в спину.
Разумеется, я приду завтра к нотариусу. Только подписывать мне ничего не придется – потому что Олег Евгеньевич не явится на встречу.
Потому что с этой минуты я единственный владелец нашего бизнеса.
Для марафона #меломпоасфальту_БЧП @fellow_writers.
От @luba.writer мне достались картины Ренуар "Зонтики" и Юшкевич "Келья".
Куда она вернется
– Я не хочу помидоры!
– А я не хочу маслины!
– Но вы же сами просили пиццу.
– Мы хотели пиццу с колбасой!
Две милые девчушки с бантиками сидели за соседним столиком и изводили мать.
За окном кафе лил дождь. Плыли зонты, скрывая лица прохожих.
– Ты бы хотел жить там, где всегда лето? – спросила Вероника.
Я посмотрел в свою чашку с черным кофе.
– Нет, не хотел бы.
– Почему?
– Скучно.
– Не скучнее, чем ты.
Она помешала ложечкой свой лавандовый капучино. Сердечко на пенке исчезло.
У Вероники были волосы цвета темной меди и шоколадные глаза. А еще высокая грудь и тонкая талия – настолько, что, казалось, она носит корсет. Но корсета никакого не было, мне это было известно абсолютно точно. Я забывал дышать, когда смотрел на нее.
– На самом деле есть только одно место на земле, где я бы хотела побывать еще раз, – сказала она.
– Что за сказочное место?
Вероника показала фотографию. Озеро с каменистым берегом, и на фоне разгорающейся зари – деревянная часовенка.
– Я была там два года назад. Не представляешь, сколько там воздуха и света! А в озере бьют ключи, вода там всегда холодная. Нельзя далеко заплывать даже в самую жару. Мышцы сводит.
– Наверное, комаров полно.
– Хватает.
– И где это райское место?
Она показала на карте.
– Я теперь всегда хочу вернуться туда, – она вздохнула, – но жить я буду в Майами. Океан и пальмы, что может быть лучше?
– Все что угодно может быть лучше.
Например, этот дождь, серые зонты и размытые контуры домов. И горький черный кофе в чашке. И девушка рядом. От нее пахнет фиалками – почти незаметно. Почти неосязаемо.
– Тебя ждут в этом Майами?
– Девушку с приданым везде ждут.
– Не знал, что ты богатая невеста.
– Да я раньше тоже не знала. Смотри.
Вероника достала из сумки деревянную коробочку. Внутри на потертом синем бархате лежал медальон, украшенный тусклыми камешками, бесцветными и зелеными. Вещь явно нуждалась в ювелирной чистке. Но даже теперь было понятно, что это золото, изумруды и бриллианты.
– Откуда такая роскошь?
– Неважно.
Она допила капучино.
– На самом деле я хотела попрощаться. Я уезжаю.
– Далеко?
– Далеко.
– В Майами?
Ее губы дрогнули в подобии улыбки.
– В Майами.
Что я должен был сказать?
– Счастливой дороги.
Она кивнула, подхватила сумку и ушла. Дождь принял ее в свои объятия.
Я должен был сказать, что не могу жить без нее. Чтобы она осталась – даже если не со мной, то хотя бы рядом. Чтобы я мог видеть ее хоть иногда. Хоть раз в неделю. Я должен был знать, что она где-то тут и у нас один город, один воздух и один дождь.
***
Я набрал ее номер, но телефон больше не отвечал.
Она сменила номер, удалилась из всех соцсетей. И в квартире, которую снимала, уже жили другие люди.
Видимо, Вероника покинула город сразу после нашей встречи.
Но оставалось еще одно место, где мы могли бы встретиться.
Июньские ночи светлые и короткие. К рассвету я выехал на берег озера. Небо горело золотым и алым, озаряя старую деревянную часовенку.
Я бросил машину, осторожно спустился по каменистому берегу. Умылся, чтобы прогнать усталость. Вода была такой холодной, что заломило скулы.
Я сунул руку в карман и достал золотой медальон. В тусклых камнях отразился утренний свет.
Вероника непременно будет здесь. Ведь теперь ей нужно меня найти.
Пройдет день, или два – и она придет.
Нужно только немного подождать.
Лягушачья кожа (цикл «Контора господина Шенки»)
Суперливню от 28 июня 2021г. посвящается
Уже десять дней стояла жара. Я не мог спать и поэтому пил кофе. Я пил кофе и поэтому не мог спать. Два-три часа забытья на рассвете – единственное, что мне переподало в эти дни.
Зазвонил телефон.
– Прохлаждаешься? – спросил Андрей.
– Естественно.
Я лежал на кровати. Все окна в квартире были открыты, работал вентилятор. Толку от него не было никакого.
– Давай, собирайся. Через двадцать минут подъеду. Феликс хочет тебя видеть.
– Что, вот прям до конторы и довезешь?
– Не, только до метро, которое там по дороге будет. У меня дела в первом офисе.
– У всех дела.
– И у тебя сейчас будут.
Андрей дожидался рядом со своей синей KIA. На самом солнцепеке. Псих ненормальный.
– Смотри, – оптимистично заметил он, – скоро дождь будет.
– С чего ты взял?
– Лягушку раздавили.
Он ткнул пальцем куда-то под ноги. Действительно, на асфальте подсыхала клякса непонятного происхождения, которая по краям начала уже поджариваться.
– Откуда посреди города лягушка?
– Да из зоомагазина. Кто-то купил ужика покормить. Или ежика. Ежи лягушек едят?
– Понятия не имею.
– Ладно, поехали.
Минут через двадцать небо начало темнеть, и на лобовое стекло упали первые крупные капли.
– Ну, что скажешь? – торжествуя, поинтересовался Андрей.
– В прогнозе дождь не значился.
– Пофигу на прогноз. Лягушки никогда не врут.
Капли падали все чаще, постепенно превращаясь в один сплошной поток. Дворники метались по лобовому стеклу из последних сил.
– Ничего себе лягушка! Качественная.
– Слушай, как ты до метро-то доберешься? Я, конечно, подъеду как можно ближе. Но там метров пятьдесят полюбому останется.
– Не растаю, не сахарный.
Перспектива намокнуть меня не пугала. Да и чему там мокнуть? Футболка и старые джинсы.
Я ошибся. После пробежки в двадцать шагов меня можно было выжимать. Оказавшись под крышей, я покрутил головой, стряхивая воду с волос. Перед носом оказался автомат с кофе. Может, взять стаканчик? Всего-то пятьдесят рублей. Не обязательно пить до дна, но несколько глотков вполне сделать можно.
Ну да, а то мне в организме кофеина не хватает.
Пока я так зависал, маленькие ручейки на полу стали собираться в обширные озера, которые дерзко просачивались сквозь распахнутые по случаю жары стеклянные двери на платформу.
Я пошел к турникетам посмотреть, что там происходит. Происходило то, что обычно бывает в начале фильма-катастрофы. Пока не страшно, но многообещающе.
Какой-то парень бежал по платформе, поднимая веселые фонтанчики брызг. Подъехал поезд, гостеприимно распахнул двери.
Интуиция вдруг начала вопить, что черт с ней, с работой. И с Феликсом. Вдруг в тоннеле накроет цунами. Или Ниагара. А я даже сделать ничего не смогу, потому что буду заперт под землей в железной коробке.
Или это не интуиция, а избыток кофеина?
Я решил переждать дождь в торговом центре, который невнятной серой громадой высился рядом с метро. Походил по первому этажу, подождал, пока перестанет течь с одежды. Было темно, как поздним осенним вечером. Все погодные сайты дружно сообщали, что в ближайшие два часа катаклизм не прекратится. Заняться было нечем, и я поплелся на третий этаж на фуд-корт. Хоть позавтракаю. Или пообедаю. Что там ближе по времени?
В стеклянную крышу лупил дождь. Неожиданно что-то прилетело – может, кусок балкона оторвало, или шифер с ближайшей стройки. Посыпались осколки, полилась вода. Я шагнул через несколько ступенек эскалатора и оказался в безопасности. Более-менее.
– Что, что там? – спросил парень за кассой Макдоналдса.
– Крышу чем-то пробило.
– У-у-у, значит, сейчас электричество нафиг вырубят.
– Скорее всего.
Я забрал свой гамбургер и кофе, и пошел искать свободный столик подальше ото всех.
Зазвонил телефон. Наверное, Феликс хочет поинтересоваться, где я до сих пор шляюсь.
– Да?
– Ты где?
Не Феликс. Голос женский и совершенно незнакомый.
– Вы ошиблись.
– Приходи скорее, мне страшно одной. Ты видишь, что за окном творится?
– Вы неправильно набрали номер.
– Можно подумать, я тебе первый раз звоню!
– Нет, все-таки…
– Ой, да пошел ты!
В трубке короткие гудки. Отлично поговорили!
Я взялся за гамбургер. И почему эти ребята вместо кофе коньяк не наливают? Хорошо ж бы было.
Что-то хрустнуло в вышине, и почти сразу раздался грохот и крики. Похоже, та штука, что разбила крышу, решила падать дальше. Через пару минут взвыла пожарная сирена. Сейчас всех выгонят. И куда идти? Под дождь?
Опять зазвонил телефон.
– Тебя еще долго ждать? – тот же женский голос. – Ты где?
– У метро, – честно признался я.
– Что ты там делаешь?
– Теперь уже не знаю.
– Вечно у тебя какие-то проблемы!
Частые гудки. Что ж, можно признать, что день нынче не задался.
Я вышел под серое небо. Где-то в отдалении сверкали молнии и гремел гром. Но дождь уже не пугал. Если вот сейчас пройти дворами, потом выбраться на проспект, то часа за три можно дойти до конторы.
И я пошел. Брести по щиколотку в воде было даже забавно. В любом случае это лучше, чем жара – хоть мозги остынут.
Третий звонок телефона даже не удивил.
– Ты вообще придешь? Сегодня придешь? – в уже знакомом голосе слышались затаенные слезы.
– Какой у вас адрес? – вздохнул я.
Она икнула от неожиданности.
– Ой! Улица Крипалова, дом двадцать четыре.
Прямо перед моим носом на стене дома висела сине-белая табличка. Улица Крипалова, дом двадцать.
– Я буду у вас через пять минут. Пустите?
– А, да. Пущу. Жду.
Появилась прекрасная возможность переждать дождь под крышей.
Ну, а почему нет?
***
У девушки, открывшей мне дверь, были длинные светлые волосы, бледная кожа и зеленые ногти на руках и ногах. Летом вполне популярный цвет. Некоторым даже нравится.
– Меня зовут Дима, – сообщил я, – вы мне звонили три раза.
– Альбина. – ответила она, – ой, идите в ванну скорее! А я попробую что-то из одежды найти.
Это было бы хорошо, но идея остаться голым в незнакомой квартире не вдохновляла.
– Я лучше здесь в коридоре посижу. За полотенце буду благодарен.
Альбина принесла табуретку и огромное банное полотенце. Пока я пытался собрать с себя воду, она убежала на кухню.
– Хотите кофе? – крикнула она оттуда.
– Лучше чай.
Или водки, чего уж.
Она долго чем-то гремела и в конце концов принесла чай. С мятой. С мятой! Терпеть не могу.
Альбина села напротив меня под вешалкой и аккуратно сложила руки на коленях.
– Вы простите, что я звонила. Случайно ваш номер набрала. Просто из головы. Но мне действительно страшно. За окном так грохочет, как будто конец света и вот-вот стекла не выдержат.
– Ничего, – мирно ответил я, – вполне могу подождать, пока дождь закончится.
– Может, вы есть хотите? У меня курица и салат.
– Нет. Есть точно не хочу.
Внезапно погасла лампочка на потолке.
– Вот! Я же говорила! – воскликнула девушка.
И в ту же секунду я почувствовал, как она прижимается ко мне – причем с совершенно определенной целью. Тут разночтений быть не могло.
Ее тело было прохладным, и близость должна была быть приятной. Но не была. Что-то во мне отрицало ее как сексуальный объект.
Я схватил ее за горло. Очень аккуратно схватил, чтобы ненароком что-нибудь не повредить. Тут же под моими пальцами шея начала надуваться и распухать, а глаза полезли из орбит.
– Лягушка, – крикнул я, плохо понимая, что происходит, – где твоя кожа?
Тут же все прекратилось. Девушка опять стала девушкой. Она поправила домашние шортики и вновь села под вешалку, сложив руки на коленях.
– Откуда ты узнал, кто я? – спросила она.
– Догадался.
– Ты как-то спокойно к этому отнесся.
– Я еще и не такое видел.
Просто меня учили, что даже в двадцать первом веке, даже в крупнейшем мегаполисе, может произойти все, что угодно.
– Понимаешь, – Альбина потупилась, – когда несправедливо погибает моя сестра… мне нужно восполнить потерю. Я специально в город перебралась, думала, хоть здесь проблем не будет. И вот даже тут кто-то умудрился раздавить лягушку.
– Сожалею, но не могу помочь твоей беде.
– Я тебе совсем не нравлюсь?
– Дело не в тебе, дело во мне. Я просто не сплю с земноводными.
– Жаль.
– Хочешь, посмотрю щиток? Наверное, просто пробки выбило.
– Не надо. Я кого-нибудь из соседей попрошу.
– Я, наверное, пойду.
– Да, иди.
Когда я выбрался на улицу, дождь закончился. Нет, солнце, по счастью, не светило, тучи по-прежнему укрывали небо. Но сверху больше не лилось. Значит, появился шанс заполучить такси, когда доберусь до проспекта.
Интересно, что скажет Феликс, когда я все-таки окажусь сегодня в конторе?
Вассал
Кир устало потер глаза.
Так, что теперь? Наверное, картошка, кочан капусты, морковь штуки три. Пачка макарон подешевле. Крупа какая-нибудь – только не гречка. Гречку он терпеть не мог.
И нужно мясо. Не говядина, не баранина. Даже не индейка. Видимо, курица. Никаких ручек-ножек, целая тушка, так дешевле. Черный хлеб. На неделю должно хватить или даже дней на десять.
И, пошло оно все нахрен, еще водка. На сухую сегодняшнюю новость не переварить.
Не каждый день становишься рабом.
Полноценным. Купленным.
Кира приняли на работу. Господин Субботин сам пожелал провести собеседование.
Кир слегка удивился, когда ему не предложили присесть, поэтому подошел непозволительно близко и оперся кончиками пальцев о край стола. Работа ему была, конечно, нужна, но не до такой уж степени.
Субботин посмотрел на складочки на переносице кандидата, появившиеся лишь на секунду. Это его позабавило.
Абсолютно ничем не примечательный планктон. Рост чуть выше среднего, темные волосы, серые глаза. Костюм и белая рубашка, но без галстука. Едва уловимый запах горьковатого парфюма.
Так себе улов. Но сойдет.
– Кир Станиславович, я рассмотрел ваше резюме. Вам нужна работа?
Обычно после такого вопроса на лицах соискателей читалось явное: «Нахрен я бы приперся сюда, если бы была не нужна». Но этот не отреагировал. Вообще никак.
Субботин перебросил ему через стол распечатанный документ. Кир начал читать, дошел до конца и вернулся опять к началу.
– Что это? – спросил он.
– Очевидно же. Я выкупил ваш долг у банка. Целиком и полностью. Теперь вы им ничего не должны.
– Сколько я должен вам?
– Там указана сумма.
– Проценты?
– Нет, – тут Субботин с трудом сдержал улыбку, – сумма фиксирована. Вместо процентов вы будете обязаны оказывать некоторые услуги. В нерабочее время.
– Услуги какого рода?
– Разного. Можно договориться, и из вашей зарплаты автоматически будут вычитать десять тысяч в счет долга.
– Десять тысяч? Я буду у вас в должниках сорок лет?
– Что такого?
– Столько не живут.
Кир хотел добавить «такие как я», но вовремя заткнулся.
– Что предлагаете вы?
– Мне нужен номер счета. Сам буду ежемесячно перечислять. Сколько смогу.
– В документе указано.
Кир аккуратно сложил лист пополам.
– Не забудьте завтра утром быть на рабочем месте.
– Я могу найти другую работу.
– Нет. Не можете. Жду завтра утром. Сейчас вы свободны.
Кир на мгновение задержался перед дверью, хотел что-то сказать, но передумал.
***
Факт того, что наступило утро нового дня, время девять-ноль-ноль, а он уже на работе, совершенно не портил настроения Михаилу. Ну утро, ну работа, ну осень, ну и что? Он поразглядывал спину новенького, который стоял у кофеварки.
– Салют! Тебя Кириллом зовут? – приветливо спросил он, хлопая новенького по плечу как раз в тот момент, когда тот забирал чашку, полную горячего напитка.
«Ой, не вовремя!»
Кир резко повернулся, при этом не разлив ни капли. Его глаза были серые, как асфальт в сухой солнечный день. И в них явно читалась готовность убивать. Нет, не желание – именно готовность.
Михаил отшатнулся, выставив перед собой руки ладонями вперед.
– Спокойно! Я твой коллега, сижу рядом с тобой. Мой стол аккурат через проход. Меня зовут Михаил. Можно Миша, Миха, без разницы.
– Микки?
– Можно и так, – легко согласился Михаил, – не обижусь. А ты Кирилл?
– Нет.
– Разве Кир не производное от него?
– Нет. Кир сам по себе. От греческого «господин».
– Ах, ваша светилось!
– Вашей милости будет вполне достаточно.
– Что?
– Ничего. Забудь.
– Ой, мальчики! Вы уже кофе пьете? Значит, я вовремя.
Взгляд Кира мгновенно изменился. Обрел ту степень человечности, которая бывает утром в рабочие будни.
– Привет, Кать! – Михаил сразу воспрял духом. – Познакомься, это Кир. Новый коллега и все такое.
Кир изобразил почти искреннюю улыбку.
Катерина вошла на кухню и поставила на стол коробку. От нее сладко пахло ванилью.
– Угощайтесь. Вчера испекла и что-то много получилось.
В коробке оказалось печенье в виде ракушек. Светлые и темные. Кир взял ближайшее – темное.
– Это что? – деловито спросил Миха.
– Мадленки. Светлые с «Адвокатом», темные с шоколадом и коньяком. Кир, бери и другое. Потом скажешь, какое из них больше понравилось.
– А я по два возьму. С одного не распробую, – заявил Миха.
– Да хоть по три. Тут много.
Кир, у которого на завтрак был только пустой чай, печенью искренне обрадовался. Даже подумал что здесь, может быть, все будет не так уж плохо.
***
Неделю его никто не трогал. Кир пытался вникнуть в свои обязанности, а шефу до него не было никакого дела.
Тот день начался, как обычный осенний день – солнце боролось с тучами и даже иногда побеждало. Кир налил кофе и грел пальцы, обхватив чашку. Он уже в пятый раз читал договор – вроде там все было нормально, но что-то ему не нравилось.
Катерина разговаривала по телефону, выясняя, почему кое-кто сегодня не пошел в школу. Миха читал новости и зевал.
Кто-то шел по проходу между столами к кабинету шефа. Ничего необычного, но именно сейчас это раздражало.
Если честно, раздражало вообще все. Даже диффенбахия на окне.
Кир недовольно вскинул голову и посмотрел на посетителя. Тот тоже замедлил шаг, оглянулся. Цветаев Эдвин Борисович, компаньон господина Субботина.
Глаза цвета зеленой пастели посмотрели на Кира внимательно и изумленно. Потом Цветаев усмехнулся и продолжил путь к кабинету.
Кир снял очки в тонкой оправе, медленно и аккуратно положил на стол. Потер глаза.
Бежать. Бежать как можно дальше и как можно быстрее.
«Новосибирск, – подумал он, – или Челябинск. Не Москва, конечно, но затеряться можно. Сделал один паспорт, смогу и другой сделать, черт с ним!»
Он встал и пошел на кухню. Сердце колотилось так, что о кофе не хотелось и думать. Кир бросил пакетик зеленого чая в чашку, залил кипятком.
Вспомнилось, как этот самый Эдвин вгонял раскаленное железо ему в ладонь. Кир посмотрел на свою левую руку. Шрам не слишком заметный, никто не обратит внимания.
Он забрал чашку с чаем и отправился в очередной раз перечитывать договор.
***
Было шесть часов вечера. Небо тонуло в темном мрачном бархате, и только на самом краю светилось тонкой полоской синего атласа.
«Красиво», – устало подумал Кир.
Они вместе с Михаилом сошли с крыльца и направились к автомобильной стоянке.
– Кир! – резкий, слишком хорошо знакомый голос.
Господин Цветаев изволил открыть дверцу машины и поставить одну ногу на землю.
– Ваша милость уделит мне пару минут своего драгоценного времени?
Тут же молодой черноусый парень выскочил с места водителя и открыл дверцу у заднего сидения.
Кир сделал полшага назад. За его плечом стоял ничего не понимающий Михаил, поэтому бежать не было никакой возможности. Хоть и хотелось.
– В машину я не сяду.
– И тем не менее, поговорить придется, – в голосе Цветаева послышалось раздражение, – ладно, вниз по улице, через три квартала, вроде бы есть какая-то забегаловка. Поговорим там. Жду.
Дверь захлопнулась. Черноусый обежал машину и сел на место водителя. Заурчал мотор, красивая гладкая машина плавно выбралась с парковки. Кир нервно вздохнул.
– Ты что, как не родной, собираешься идти туда пешком? – спросил Миха.
– Да. А что?
– Это же «Костер», он не для простых смертных. Давай я тебя прям к крыльцу подкачу.
Разумеется, господин Цветаев, граф, прости господи, де Шемпле, уже ждал его.
Зал был освещен матовым рассеянным светом, столы покрыты скатертями горчичного и мятного цвета. Белые салфетки. Шкафы с книгами – потертые корешки едва виднелись в полумраке.
Они сели за стол с горчичной скатертью.
– Можешь взять что хочешь, – усмехнулся Цветаев, – ты выглядишь каким-то недокормленным.
Кир хотел взять стакан воды. Потом вспомнил, что в подобном заведении вода может стоить дороже, чем кофе. И заказал эспрессо.
Граф же взял для начала камчатского краба с корном, карпаччо из гребешков и белое вино. Вино было налито в два бокала. Прохладное и манящее.
Цветаев поднял бокал, сделал долгий глоток.
Кир к своему не притронулся. Хотя и хотелось. Очень.
Он положил руки на стол и дождался, когда принесут кофе. Как ни странно, маленькую чашечку официант нес, будто последний трюфель в этом сезоне.
На всякий случай Кир посмотрел меню. Все правильно, эспрессо двести десять рублей. Это, между прочим, почти семь килограмм картошки.
Кофе оказался неплохой, но ничего выдающегося, зато чашечка было хороша. Тонкая, лёгкая настолько, что казалось, если взять ее за ручку, она не выдержит веса напитка и сломается.
– Что же, мой мальчик, я рад, что мы опять встретились. Как ты здесь оказался?
– Случайно.
– Ведьма, не так ли?
– Разумеется. Не сам же я…
– Чудесно. Я рад, что ты остался жив. Ты мне сейчас нужен.
– Я не…
Чашечка была на три глотка. Кир сделал второй.
– Будем встречаться раз в неделю. Будешь докладывать все о своем шефе. Если что-то срочное, можешь позвонить мне. Но только в крайнем случае и если это действительно срочно.
– Что?
– Ну, мало ли что произойдет.
– Я не собираюсь.
– Разве? А все твои клятвы? Полагаешь, они больше не действуют?
Это было как раз то, что беспокоило Кира. Действуют ли клятвы теперь? Если перед тобой твой сюзерен, какая разница, тот мир или этот?
Вопрос теологический, а в этом он никогда силен не был. Поэтому не стоит умничать.
Кир допил кофе, поднялся из-за стола, бросил на стол три сотенные бумажки.
– Я подумаю, – произнес он.
– Думай быстрее, – равнодушно ответил Цветаев.
***
Кир вышел на крыльцо и глубоко вздохнул. Осенний вечер без звезд. Нужно идти на метро и домой, нафиг. Неуютно и холодно. Кир еще раз вздохнул и пошел прочь.
Какая-то машина начала резко сигналить и мигать фарами. Какого черта?
– Куда ты собрался?
– Миха? Что ты тут делаешь?
– Тебя жду.
– Зачем?
– На всякий случай. Мало ли что у вас там. Садись в машину.
Кир даже не стал ничего спрашивать. Сел. В салоне было тепло и пахло чем-то синтетически-цитрусовым.
Миха завел машину и они поехали. Куда-то. Мимо окон плыли огни. Так, стоп!
– Куда мы едем?
– Ко мне. Или, – тут Миха заволновался, – тебя дома кто-то ждет? Жена там или хомячок?
Это было почти смешно.
– Никто меня не ждет.
– Ну и замечательно! Только учти, спать тебе придется на диване.
– Диван меня не слишком пугает.
– Отлично!
Ничего отличного в этом Кир не наблюдал, но выпендриваться тоже не хотелось. Одну ночь он переживет, ничего страшного. К тому же, у него никогда не было друзей. Тот же самый Уве, которого он знал с самого детства, легко подносил каленое железо, которым жгли его тело.
А Миха? По крайней мере он ждал, пока закончится разговор с Цветаевым, хотя был не обязан. Хотя мог распрощаться еще там, на офисной парковке.
Захотелось курить. Сильно.
В карманах было пусто. Полпачки «Житана» остались дома, а новые он не покупал. Про «Житан» можно забыть на ближайшие десять лет. Но что делать, если даже «Беломор» стоит пятьдесят пять рублей? Одна пачка на месяц. Сдохнуть можно.
Кстати, может, действительно сдохнуть?
– Сигареты в бардачке, – откликнулся Миха, – кури на здоровье. Кстати, борщ и котлеты на ужин тебя устроят?
– Твоя жена не будет против моего визита?
– Моя кто?
– Та, что готовит борщ и котлеты.
Миха счастливо рассмеялся.
– Слава богу, я один живу. А готовит моя маменька. Она проживает в этом же доме, но через два подъезда. Носит еду. Считает, что я испорчу себе желудок и все остальное, если буду питаться самостоятельно.
***
Это оказалась старая пятиэтажка в таком же старом, заросшем деревьями дворе. Тихо, будто за городом. Иногда только с легким шорохом с высокой ветки падал желтый листок.
– Этот барак скоро должны снести, – извиняющимся тоном сказал Михаил, – дадут квартиру в новом нормальном доме. Осталось немного потерпеть.
Они поднялись на третий этаж.
– Прошу!
Миха открыл дверь квартиры, сделал пару шагов вперед и включил свет.
И тут же на него ринулось что-то белое, размером с хорошо откормленного фокстерьера. Оно врезалось под подбородок и попыталось растечься по груди. Хозяин квартиры взмахнул руками, чуть не потеряв равновесие от неожиданности, попятился и наткнулся на Кира.
Кир чиркнул зажигалкой, ткнул огнем в белесое нечто. Запахло палеными перьями, существо с обиженным всхлипом умчалось на лестницу. Кир захлопнул дверь.
– Фига себе! – потрясенно произнес Миха. – Что это было?
– Слезник.
– Кто?
– Слезник. Обычно приходит к рыдающим детям и девушкам. Безобидная тварь.
– А у меня он что забыл?
Где-то за стеной послышался плач ребенка.
– Видимо, немного ошибся.
– Блин. В этом доме чего только не бывает. Не обращай внимания, пошли на кухню. Жрать охота.Ты что будешь, борщ или котлеты?
– Ничего, я не голоден, – ответил Кир, который не ел со вчерашнего вечера.
– Угу. Можешь пока руки помыть. Полотенце возьми, которое в полосочку.
Когда Кир появился на кухне, на плите уже стояла большая желтая кастрюля, и что-то грелось в микроволновке.
– Что предпочитаешь, виски или водку?
– Виски к борщу? – изумился гость.
– А что? Многие бы не отказались.
– Ну, если выбора нет, то можно и виски. На безрыбье…
– Ха! – Миха достал из морозилки заиндевевшую бутылку. – У меня еще соленые огурцы есть и помидоры. И черемша.
«Я вообще есть не собирался!» – хотел заорать Кир. Но тут ему под нос пихнули полную тарелку дымящегося варева. Он вдохнул аромат и утратил волю. Полностью.
– Сметану клади.
– Пошел ты к черту.
– Ага.
Миха наполнил рюмки, которые тотчас запотели. Они выпили и принялись за еду. И Кир смог остановиться, только когда тарелка опустела. Но тут на смену борщу пришла громадная котлета, размером с ладонь.