Не останется мест для меня на сияющем шаре.
Но не думай! Я – справлюсь, и даже кого-то предав,
Я скорее умру, чем пойму, что меня предавали.
9. Малыш с экрана
Мне кое-что нужно сказать, и пора сознаться:
Уже так не весело, так не гремят пиры.
Не страшно ли Вам в новом дне средь войны просыпаться?
Не чувствуете боли? Так значит, уже мертвы.
Когда монотонным слогом с экранов вещают
О взрывах, пальбе, о заложниках, о смертях
Мы, вместо того, чтоб от горя впадать в отчаянье,
Кричим, мол "у нас-то ведь, к радости, всё не так".
И правда, когда умирает чужой ребёнок,
Когда не твою, а чужую пытают дочь,
Которая, кажется, только ещё с пелёнок,
Сегодня уже не дышит, и ей не помочь,
То мы ничего не чувствуем, ведь чужое -
Оно не своё совсем. Ни имён, ни глаз
При жизни не знали – поэтому, будь покоен
Ребёнок чужой. Только важно – что он не наш.
А схема исправно работает. Главный принцип -
"Своих" отбирать по оттенку кожи и языку,
По вере и месту, в котором родился.
С чужими не ладить, и быть исключительно начеку.
Но хоть на мгновение представьте: малыш с экрана,
С толпы не сводящий взгляда заплаканных глаз,
Всё ищет, всё ждёт, все истошно кричит Вам: "Мама!",
А вы – за экраном, который некстати погас…
Такое же чувство у мам, потерявших родное,
У мам, что спасти не успели от боли дитя.
Теперь-то Вы чувствуете? Это – совсем не чужое!
Чужими друг другу на свете нам быть нельзя!
10. …
Вместо меня женщина моет разводы на посуде.
Она медленно ест от того, что есть не хочет давно.
Она неопрятна, грубит, пахнет кровью оконченных судеб,