Похмелье

Глава 3

После ухода незваного гостя, который, как известно, хуже татарина, Юлька еще долго не могла прийти в себя. Как и в тот раз, после их первой с Олегом встречи, когда девушка случайно оказалась в здании суда. Просто вечно занятая мать попросила отогнать ее машину на СТО. Юльке помочь единственному родному человеку было несложно. Вот она и слонялась по коридору, в ожидании окончания судебного заседания, в котором мама была занята. Процесс затянулся, чему Юлька не особо-то и удивилась. Так случалось частенько. Мама была очень педантичной в своей профессии. Понятия истины и справедливости для нее не были пустым звуком, как для большинства коллег. Нину Васильевну Грановскую знали, как честного, принципиального и неподкупного профессионала. Именно поэтому ее не особо любили. И не сказать, что это хоть как-то ее задевало. Вдоволь находившись, Юлька подперла стену, и от нечего делать стала разглядывать потолок. Она действительно не пряталась, и не подслушивала тот разговор. Ну, разве девушка была виновата в том, что ее не заметили за раскидистым кустом китайской розы, который стоял в коридоре, наверное, для красоты? Так вот, еще тогда Олег произвел на Юльку неизгладимое впечатление. Хорошее, или плохое – девушка так и не поняла, хотя не одну ночь потом размышляла над поведением мужчины. На первый взгляд, например, могло показаться, что Олег – настоящий злодей. А как иначе, если он от ревности готов был сорвать суд над убийцей собственного сына? И причинить тем самым боль той, кто этого суда добивалась потом и кровью. Суд над Григорьевым был событием резонансным, и несмотря на то, что Юлька никогда не интересовалась делами матери, об этой конкретной ситуации девушка была прекрасно наслышана. Поэтому как-то сразу сообразила, что к чему. И даже поначалу разозлилась на Савельева, посчитав его подлым и даже жестоким. Но потом почему-то подумалось, что это как же нужно любить, чтобы вот так отчаянно хотеть вернуть женщину?! Ведь он же наверняка и сына любил. И тоже хотел справедливого наказания для человека, сбившего его насмерть. Так чего ему стоило этим наказанием пожертвовать? Впрочем, со временем, Юлька начала склоняться к мысли, что это вовсе не любовь была всему виной. А банальная жаба. Типичная мужская позиция – ни себе, ни людям. А значит, все-таки жили в Олеге всякие нелицеприятные качества. На этом Юлька остановилась в своих размышлениях, и больше о мужчине не вспоминала. До того дня, когда повстречалась с ним на стоянке. И вот теперь снова он занимает все ее мысли.

В глубине квартиры раздался щелчок стиральной машины – достирала. Не забыть бы развесить белье, до того, как уйдет на работу. Тут же зазвонил телефон. Простые, домашние звуки, которые сопровождали каждое ее утро.

– Доброе утро, мама.

– Привет. Я звоню предупредить тебя, что сегодня на улице будет холодно. Обещают ноль, стремящийся к минусу, и порывистый ветер. Одевайся потеплее!

– Хорошо. Спасибо, что предупредила.

– Не за что, Курочка. Ты позавтракала?

Юлька вздохнула. Отчиталась о съеденном бутерброде, и подошла к окну. Поджав ногу, уселась на подоконник. Ей нравилось, сидя в тепле собственной уютной квартирки, наблюдать за бушующей за окном стихией, за людьми, спешащими по своим делам. Юлька вообще была созерцателем. А погода и правда не радовала. Серое, будто фольгой затянутое небо, мелкий-мелкий моросящий дождь, и пробирающая до костей сырость. Выходить из дома категорически не хотелось, но работу никто не отменял. Да и нравилась она Юльке, чего скрывать? Нравилось копаться в машинах… С этими девочками у нее не было никаких проблем. Она умела с ними ладить так, как никто другой не умел. Даже парни, работающие с Юлькой бок о бок. Разве что дядя Леша. Тот вообще ее многому научил, когда девушка только пришла в профессию. Другие ее желания работать автослесарем не понимали, и советовали выбрать более подходящую для молодой девушки работу. Пойти на курсы парикмахеров, или что-то типа того. И только дядя Леша, ничему не удивляясь, целую неделю пристально за Юлькой наблюдал. А потом без всяких просьб взялся ее обучать – проверку Юля прошла. С тех пор она и трудилась в должности автослесаря. Последние два года – на себя. Дядя Леша помог ей выкупить небольшую автомастерскую, так что нынче они были полноправными партнерами вместе с еще одним талантливым парнем – Антоном. Тоха специализировался на электрике, и был специалистом от Бога. Отличная у них подобралась команда.

– Юлька, ты меня слушаешь вообще?

– Конечно, мамочка, – заверила Юлька, которая на самом деле пропустила половину рассказа матери мимо ушей. Только обмануть мать было не так уж и просто. Она насторожилась мгновенно:

– У тебя что-то произошло? Ты расстроена?

– Кто, я? – совершенно искренне удивилась Юлька. – Да нет, вроде. На работу по такой погоде не очень хочется шлепать.

– А я тебе предлагала купить машину!

– Да, ну, мам! Я сама куплю. Чуть подкоплю еще, и возьму автокредит.

– Ох, и самостоятельная ты дама, Юлька. Никакого сладу с тобой.

– Так это ведь хорошо! – улыбнулась девушка.

На том конце провода послышался шорох, а потом раздался громогласный голос дяди Леши:

– Нина Васильевна, кушать подано, идите жрать, пожалуйста.

Улыбка Юльки растянулась до ушей. Все-таки роман матери с дядей Лешей был поистине неожиданным. Менее похожих людей себе было трудно представить. Интеллигентная, застегнутая на все пуговицы мама, и улыбчивый работяга дядя Леша…

– Иду, сейчас, только с Юлей закончу… – Голос матери звучал приглушенно, будто бы она пыталась прикрыть трубку. Порой Юльке казалось, что мать даже стесняется своих отношений с дядей Лешей. И дело тут было вовсе не в кандидатуре жениха. А в том, что она в принципе не была готова к любым отношениям. Слишком долго была одна, храня верность покойному мужу.

– Я все слышу, ма… – не смогла удержаться от небольшого хулиганства Юлька. – Чем там тебя дядя Леша потчевать изволит?

– Яичницей. С помидорами.

– Ням-ням.

– Она на сале, и жутко калорийная.

– Тебе линий вес уж точно не грозит! – рассмеялась Юлька, и ничуть не покривила душой. Если сама она фигурой пошла в отца, и была довольно сбитой, то мать даже с возрастом не прибавила в массе. По словам дяди Леши, вес у нее был бараньим. Юлька не знала, сколько весят бараны, и не бралась бы судить, имеет ли под собой почву такое сравнение, но то, что мама весила меньше дочки на добрых семь килограмм, знала наверняка.

– Нина Васильевна, ваше сиятельство, вас еще долго ждать?

– Ваша честь, вообще-то! – Снова не в трубку, но Юлька все прекрасно слышит и так.

– Ваша честь, звучит как-то… С намеком. Не находишь?! – ухмыльнулся мужчина.

– Лешка! – шикнула мать на жениха. Тут уж Юлька не выдержала и, засмеявшись в голос, оповестила мать о своей готовности завершить беседу.

Пребывая в весьма благодушном настроении после разговора с мамой, Юлька развесила постиранное белье и, быстро одевшись, пошла на станцию. А там уже вовсю кипела работа, суетились мужчины, позвякивал инструмент, и пахло машинным маслом. У Юльки этот запах не вызывал никаких отрицательных эмоций. Она его даже не замечала. Наверное, это было нетипично для существа женского пола, но уж такой она уродилась. Юлька вообще во многом отличалась от других представительниц дамского сословия, возможно, именно поэтому у нее никогда не было подруг. Проблемы большинства женщин для Юли были непонятными и даже странными. Да и вообще она была невысокого мнения о большинстве из них. В противовес этому у Юльки были замечательные отношения с мужчинами. Она очень быстро находила с ними общий язык и темы для разговоров, поэтому и чувствовала себя в своем мужском царстве, как рыба в воде.

Рабочий день выдался очень напряженным. Три гламурных кисы за каких-то восемь часов стали перебором даже для терпеливой Юльки. Парни-то сразу от них открестились, и даже дядя Леша сбежал, невнятно бормоча что-то в кусок ветоши, которой без особого успеха пытался оттереть масло с лица. Юлька хмурилась, но оборону держала! Гламурные кисы были едва ли не самыми худшими клиентами. У них разнились масти, марки машин и степень загара. Единственное, в чем они были похожи – так это в своем подозрительно-брезгливом взгляде. Ну и объяснения на вопрос «что случилось?» – как-то тоже не отличались разнообразием. Как правило, автомобиль у них страдал довольно распространённой неисправностью: «у меня там что-то стучит, трещит, грохочет…» – нужное подчеркнуть. Где – «там» – понятно тоже не было. Гламурное кисо не слышало о таких понятиях, как стойки, или опора. А всякие дополнительные наводящие вопросы, как правило, нагоняли на них тоску. Юлька сатанела от таких мадам. А тут целых три, и все в один день!

– Когда вы свечи меняли в последний раз?

– Эээ… Не знаю.

– А топливный фильтр?

– Эээ…

– Когда регулировались клапаны, вы, наверное, тоже не в курсе?

– Эээ… – Юлька, в принципе, уже поняла, что толку не будет, но все же с надеждой спросила:

– Сколько раз вы меняли масло?

– Машинное?

Нет, мля! Олейну… Юлька тяжело вздохнула, и под уже далеко не таким презрительным взглядом горе-водителя полезла проверять уровень масла. Как она и думала, под капотом – страх господень, масла – на кончике щупа, подтекающие шланги, ну и, Юлька была уверена, много чего еще. Как можно было довести в общем-то не старую Шкоду до такого состояния, оставалось загадкой.

– Мне нужно хорошенько здесь все осмотреть. Вы можете пока подождать в комнате отдыха.

– А вы точно понимаете вот в этом всем? – вдруг озарило кисо.

– Конечно, – пожала плечами Юлька. Блондинка смерила своего механика недоверчивым взглядом, и на всякий случай достала телефон. Юля, которая уже отошла к машине, этого маневра и не заметила бы, если бы не ухмыляющийся Антон:

– Смотри-смотри, сча папику начнет звонить… А ведь мы ей еще даже стоимость ремонта не озвучили. Слабонервная дамочка оказалась.

– Да, ну тебя! – отмахнулась Юлька и приступила к осмотру. О-хо-хо! Девушка, милая, ну кто же так с машиной обращается? Шарниры клацают, резинки потрескались, колодки скребут железом по железу, и даже провода искрят! Здесь точно без Тохи не обойтись… А Тоха – парень нервный, на гломурную кисо его нервов точно не хватит. Значит, Юльке одной отдуваться, а тут еще с минуты на минуту подтянется подмога в лице папика. И все – тушите свет. Это, конечно, если мужик не окажется вменяемым. Ведь и такое случалось. У глупых барышень зачастую бывали вполне себе неглупые папики. Стоило рассказать, показать, что его блондинко сделало с машиной – и все, мужик понятливо качает головой, кисо наказана, и надувает накачанные какой-то хренью губки в сторонке. Хоть бы и в этот раз подфартило!

Мужик кисо оказался не то, чтобы подарком, но и не совсем безнадежным. У них на станции таких называли «знаток». Мина у него не менее презрительная, чем у блондинки, взгляд решителен и всезнающ. Такому обычно жалко денег на фирменный дилерский сервис, и поэтому он, вроде как, снисходит до абсолютно не понтовитого СТО. Знаток, как исходит из самого определения, знает все! И, что бы ему ни говорили, считает, что его непременно пытаются развести на лишние траты. Знаток обожает присутствовать при ремонте, сыпать никому не нужными рекомендациями, то и дело заглядывая в яму. Для таких товарищей у них на станции висел специальный плакат: «Ремонт в присутствии клиента + пятьдесят процентов от прайса, ремонт с советами клиента +100 % от прайса». Плакат был хорошим, но, как и любой оберег, не всегда помогал.

С кисой и ее папиком Юльке удалось расстаться нескоро. Машину дамочке пришлось оставить, и Юлю этот факт прилично огорчал. На прощание мужик пообещал самостоятельно привезти новые амортизаторы, посчитав их ценник слишком завышенным. Юлька только вздохнула. Знатоки – они такие. Всегда знают, где есть запчасти подешевле, разбираются в том, какие детали лучше, а какие *овно (цитата), и демонстрируют удивительную стойкость своих взглядов. Например, переубедить такого в том, что привезенная запчасть – это запчасть от совершенно другой модели, задача трудновыполнимая и крайне нервирующая. В общем, Юлька была уверена, что и в этот раз ей привезут совершенно не то, что нужно.

– Ну, че? Замучили тебя? – заглянул в подсобку жизнерадостный Антон.

– Угу… Тош, закажи мне все-таки на завтра эти чертовы амортизаторы, а то ведь фигню привезет, и к бабке не ходи…

– Вот как привезет, так и закажу.

– Ага, а мне потом еще один день их терпи?! Нет уж. Закажи. Пусть будет.

– А что ты будешь с ними делать, если папик все-таки угадает?

– А что, такое когда-нибудь бывало? – рассмеялась Юлька, провожая напарника взглядом. Тот развалился на диванчике и уставился в свой телефон.

– Что-то не припоминаю, – отвлекся на ответ. – Нужно у дяди Леши спросить, может, он когда-нибудь и встречался с таким чудом.

– Что-то он рано сегодня убежал.

– А его мать твоя в театр тащит. Бедный мужик даже на маникюр записался, ручищи свои отмыть. Во мужики ржали, ты бы слышала! – закатился Тошка. Юлька тоже улыбнулась.

– Могу представить.

– Радуешься, что Нина Васильевна с тебя на дядю Лешу переключилась?

– Если бы так. В пятницу мы собираемся на балет. Че ржешь, придурок? – беззлобно поинтересовалась Юлька, швырнув в приятеля смятой бумажкой. – Тебе, между прочим, еще предстоит прочитать мне либретто.

– О, нет! – простонал Антон. – Только не это, Юлька. Даже не проси. Я за тебя лучше отработаю, хочешь?!

– Не-а! – строго сдвинула бровь девушка. – Будешь читать. Так я смогу иметь хотя бы отдаленное представление о том, что вообще происходит на сцене.

– Серьезно? Мне кажется, что даже после прочтения либретто там сложно хоть что-то понять. Лично для меня в этой всей лабуде понятно только оно – мужики нацепили колготки. И никакой сюжет не способен отвлечь меня от раздумий на тему, зачем это им в принципе понадобилось. Хоть убей, я могу думать только об этом.

Юлька рассмеялась, кинула в рюкзак свои вещи, натянула куртку.

– Не хочешь забуриться в бар?

– Неее, эти барышни меня уработали. Я домой, зализывать раны. И, Тош, ты все-таки закажи эти чертовы амортизаторы. Если бы я могла, сама бы заказала. – Юлька как-то неловко пожала плечами и отвернулась. Вот, вроде бы, и смирилась уже со своим диагнозом, и научилась жить, но все равно комплексы порой вырывались наружу. Память была забавной штукой. Она забывала счастливые моменты, хотя и цеплялась за них изо всех сил. Но прекрасно помнила все свои унижения родом из детства, несмотря на все попытки забыть. В голове звенели слова первой учительницы о том, какая Юлька непроходимая тупица, и что ее непременно нужно отправить в класс для умственно отсталых. Маленькая Юля не до конца понимала, что это за класс такой, но попасть в него она панически боялась. Да и «тупицей» быть не хотелось. С нее вечно смеялись…

– Эй, ну, ты чего? Да закажу я тебе эти чертовы амортизаторы!

– Спасибо, Тош.

– Дел то. Пойдем, подвезу!

Глава 4

Как Юлька и думала, папик привез совершенно не то, что нужно. Потом он долго краснел, пыхтел и сыпал нравоучениями. Юлька, сцепив зубы, все это выслушивала, и по пятому кругу объясняла, в чем он не прав. Через полчаса она уже готова была головой биться о стены, а больше всего на свете хотелось его послать. Это Юлька умела делать красиво. Не зря работает в мужском коллективе. Здесь крепким словцом было никого не удивить.

– Юлька, ну, ты чего скисла совсем, а? Ну хочешь, мы этому гаду пару куриных белков через шприц в обивку загоним? Пусть повоняет, че… Он же воняет нам тут уже второй день – и ничего.

– Да ну, Тош, скажешь тоже. Это ведь и не его машина. А блондинко то чего страдать должна? Из-за того, что у нее мужик гнилой?

– Из-за тупости своей непроглядной!

– Слушай… Давай не будем об умственных способностях рассуждать, а? Даже если она тупая, как пробка, это ведь не ее вина, понимаешь? Это природа…

– Ладно-ладно, я понял, – стушевался парень. – Я же ничего такого, Юль… Это ж не про тебя, и все такое…

Юлька бодро улыбнулась:

– Я знаю, Тош. Иди, может, ты с ним пожестче поговоришь? Достал он меня, как горькая редька.

В общем, Антон ей и помог. Каким-то магическим образом избавился от мужика, и остаток рабочего дня прошел в тишине и спокойствии.

– Ну, что, какие планы на вечер? – поинтересовался Антон.

– Никаких. У меня завтра годовщина смерти папы. Ты ведь помнишь, что меня завтра не будет?

Антон растерялся, и Юлька поняла, что ничего-то он и не помнил. А еще ему неловко, как всегда бывает, когда человек не знает, что сказать. Все эти банальные слова поддержки не каждому даются. Вот и у Тошки язык будто к небу прирос.

– Забыл, – честно признался он. – А хочешь, я тебя отвезу на кладбище? Или вы с мамой поедете?

– Нет. Мама рано с утра заскочит, перед работой. А я попозже подтянусь. Мне еще панихиду нужно заказать.

– А что это такое?

– Да, ничего, – отмахнулась Юлька. – Не бери в голову.

– Ладно… Ну, так я тебя хоть сейчас подвезу?

– Ага, давай.

До дома домчали быстро. Здесь вообще было недалеко. Когда погода позволяла, Юлька всегда ходила пешком. Ей было полезно. Для фигуры. Но сегодня опять пошел дождь, и девушка поленилась топать, несмотря на то, что на работе у нее и имелся дежурный зонт.

– Высади меня у продуктового.

– Хорошо. С тобой сходить? Ну, там… цены подсказать, или…

– Нет-нет! В супермаркетах уже не обманывают. И за сроком годности вроде следят.

– Ну, смотри, мне не трудно.

Юлька кивнула. Случалось, что она просила кого-то с собой сходить в магазин. Бывали в ее жизни прецеденты… Однажды она зашла купить себе новые джинсы в, как ей казалось, скромный магазин, а оказалось, что они просто космически дорогие. Было неловко отказываться от товара уже на кассе из-за недостатка денег. Ну, и обманывали ее частенько. Именно от этого обмана исподтишка на душе становилось наиболее гадливо.

– Мне твоя помощь в другом нужна. Не забудь – найди мне где-нибудь это чертово либретто. И ничего не планируй на четверг. Нас ждет незабываем вечер, – шаловливо подвигала бровями Юлька. – С Дон Кихотом.

Ответом ей был жалобный стон. Юлька засмеялась и вышла из машины. Двери перед ней никто не открывал – Тошка был простым парнем, чуждым всяких церемоний. Этим он ей и нравился. В нем абсолютно не было понтов. В напрочь фальшивом мире, окружающем девушку, Антон был, как глоток свежего воздуха. Точно так же, как дядя Леша, или любой другой парень из их небольшой команды.

В супермаркете было немноголюдно. Юлька купила помидоры, огурцы и банку тунца. Она старалась придерживаться норм правильного питания, поэтому на ужин салат – самое то. Иногда, конечно, хотелось чего-нибудь жутко вредного, но тут Юльке приходилось выбирать – или вкусно поесть, или более-менее пристойно выглядеть. Из чистого тщеславия девушка выбирала последний вариант.

Приготовив на скорую руку ужин, девушка быстро поела, набрала полную ванну горячей воды с пеной, и в блаженстве в нее погрузилась. Для Юли каждодневная горячая ванна стала обычной необходимостью. Так руки отмывались хотя бы частично. Ни в каком душе такого бы не случилось. А в ванной… Мазут отмокал. Не весь, конечно, но, в любом случае, руки выглядели более-менее прилично. Спасал еще черный шеллак на коротких ногтях, который Юлька обновляла каждые две недели.

После купания девушка включила фильм, который давно хотела посмотреть, и наконец-то прилегла. Устала… То ли фильм был неинтересным, то ли звезды так сошлись, но Юлькины мысли унеслись куда-то далеко – в счастливые дни сопливого детства. К отцу, которого боготворила малышкой, и который вот уже пятнадцать лет находился в лучшем мире. Да, Юле очень хотелось верить, что этот лучший мир был. Так было проще. Знать, что папа в принципе есть. Пусть где-то там, далеко, счастливый и молодой… Наблюдает за нею и, возможно, гордится. Да, он бы непременно гордился ею. Такой уж был человек. Добрый и светлый. Справедливый. За эту справедливость отец и поплатился. Он, как и Юлькина мама, работал судьей. В девяностые быть честным вершителем справедливости было практически невозможно. Не позаришься на деньги, так другим прижмут… Компромат, угрозы семье – в ход могли пустить все, что угодно. В то время братки не гнушались ничем. Мама рассказывала, что чудом было уже то, что они эти девяностые пережили. А беда нагрянула немного позже. Когда, вроде бы, остались в прошлом бандитские разборки, рэкет и прочая грязь. Отцу поручили дело о незаконной продаже земли, которую предыдущие градоначальники гектарами раздавали под совершенно сомнительные стройки. И, что удивительно, следствие сработало на все сто. Доказательства были железобетонными, и все процедуры соблюдены – не придерешься. Адвокаты, кончено, пытались вставлять палки в колеса, но так и папа был высококлассным профессионалом. Он их уловки вычислял на раз-два, и дело шло к совершенно определенному завершению – посадке виновных. Тогда стали давить. Юлька не знала подробностей даже сейчас. И не особо хотела их знать, если честно. Просто однажды ее выкрали. По дороге из школы запихнули в вонючую машину и куда-то повезли. Ей было дико страшно. Она даже описалась. Почему-то об этом Юля до сих пор вспоминала с большим стыдом. Ее удерживали в качестве приманки. Преступники пытались выманить отца, которому по долгу службы выделили охрану, и добраться до которого было гораздо тяжелее, чем до его ребенка. Почему охрану не выделили и членам отцовской семьи, Юлька даже сейчас не понимала. Так случилось… Похитители написали ей на бумажке текст, и велели зачитать на камеру. А Юля не могла. Ей и в букваре-то буквы давались с большим трудом. Что уж говорить о криво написанных на бумажке каракулях? Они совали бумагу ей под нос, и что-то орали, а Юлька тряслась и не могла выдавить из себя ни звука.

Несмотря на то, что видео с девочкой в главной роли снять так и не получилось, бандитам все же как-то удалось выманить ее отца. Он улизнул из-под присмотра охраны и пошел на встречу с похитителями. Отец погиб в попытке спасти ее – Юльку. Она всегда помнила об этой его жертве. И тайком винила себя, хотя сейчас, спустя годы, и понимала, что это было, по крайней мере, глупо. И вот уже пятнадцать лет папы нет…

Юлька раздраженно щелкнула пультом от телевизора и встала с постели. Вот нужно было ей все это вспомнить, на ночь глядя! Ладно завтра весь день в расстроенных чувствах, но а сегодня чего ее разобрало?! Уселась на подоконник. В окно стучал дождь, и от ветра по стеклу скребла ветками раскидистая черемуха. Только в такие моменты Юлька жалела, что жила одна. Не с кем было поговорить, и некому поплакаться. Посидев так еще некоторое время, девушка выпила теплого молока с медом и пошлепала в кровать. Уснула уже под утро.

Утром, как и говорила, смоталась в церковь. Мама не была особенно набожной, а Юлька где-то услышала, что покойникам там очень помогает, когда на Земле за них кто-то молится. Вот и взяла на себя эту функцию. Добровольно. Слушая красивое пение церковного хора, Юля вспоминала отца. Стараясь делать это без грусти. Покойники не любят, когда по ним плачут. Это делает их несчастными. Отстояв панихиду, девушка заказала такси и поехала на кладбище. По дороге купила две темно-бордовые, практически черные розы. Юлька любила кладбища. Может, это кому-то и покажется странным, но ей там было как-то спокойно. Идти мимо могил, разглядывая памятники и надгробные плиты. Гадать о том, какой была судьба человека, и был ли он счастлив? Вот только сегодня погода не располагала к таким прогулкам. Шел мелкий-мелкий дождь. Под ногами квакала глинистая почва, а промозглый ветер пригоршнями бросал в лицо мелкие листочки акации. Юлька зашла за оградку, положила розы на надгробье, коснулась рукой холодного мокрого гранита:

– Привет, папочка.

Обычно Юля подолгу разговаривала с отцом. Рассказывала ему о забавных случаях, произошедших на работе, делилась с ним планами. Но не сегодня. Проклятая погода… За полчаса, проведенных на кладбище, девушка продрогла буквально до костей. Даже зубы стали противно стучать. А дождь и ветер, казалось, только усиливались. Вот тебе и октябрь, который обычно был вполне себе сносным. Изменения климата, что называется, налицо. К воротам Юлька уже практически бежала. Практически – потому, что по расплывающейся под ногами грязи передвигать ноги нужно было достаточно осмотрительно. Иначе можно запросто упасть. Выскочив на асфальтированную дорожку, ведущую к воротам, Юля немного замедлилась. Осмотрелась растерянно. Ни одной машины такси на парковке перед кладбищем не наблюдалось. В стороне – остановка, но пока к ней дойдешь… Да и автобус здесь ходит крайне нерегулярно. С надеждой повернула голову к небольшому кафе, расположенному здесь же – немного в стороне. Похоронный бизнес нынче процветал, и предприимчивые бизнесмены умудрились втиснуть кафе даже на кладбище. Почему бы и нет? На поминках можно было неплохо заработать… На Юлькин скромный взгляд, заведение было довольно сомнительным, но разве у нее был выбор? Заскочила на крыльцо, открыла тяжелую дверь. Интерьер вполне приличный. Никаких тебе бархатных штор и прочей атрибутики, с которыми у Юли стойко ассоциировались подобные заведения. Легкий тюль на окнах, светлые стены, кофейные скатерти на столах. Вполне приличная барная стойка. За которой сидел только один человек. Юлька пожала плечами и уселась за столик. Сейчас выпьет чаю, согреется, и сразу позвонит в такси. Прошло минут пять, а к ней никто так и не подошел. Юля встала со стула и потопала к бару. На светлом кафельном полу от ее ботинок оставались некрасивые грязные следы.

– Эй… Здесь есть кто-нибудь живой? – Юлька сначала спросила, а потом поняла двусмысленность своей фразы. Понял ее и сидящий в сторонке мужчина. Хмыкнул. Юлька не могла поверить своим глазам. Да и Олег, судя по всему, тоже очень удивился.

– Привет. – Девушке ничего не оставалось, кроме как поздороваться с выпивохой. Да-да, он опять пил. Возле него на стойке стояла полная рюмка водки на тонкой ножке и блюдце с яркими кружочками лимона. И что, спрашивается, он получше места для пьянки не мог найти, с его-то деньгами? А главное, более подходящего времени. Еще даже не обед.

– Привет, Юля.

Ну, надо же! Запомнил, как ее зовут… Пока Юлька гадала, стоит ли продолжать разговор, из недр кухни наконец-то появился бармен. Юля заказала чайник зеленого чая и снова вернулась взглядом к Олегу, который одним махом опрокинул в себя содержимое рюмки и жестом приказал бармену повторить.

– Чего смотришь? – нахмурился он.

– Гадаю, как так получилось, что мы снова с тобой встретились. Еще и на кладбище.

– А что ты тут делаешь?

– Приехала к отцу. У него годовщина смерти. А ты… ты к сыну, наверное, приезжал? – осторожно поинтересовалась Юлька. Олег зыркнул на нее, и снова схватился за рюмку.

– Это не поможет, – вздохнула девушка, кивком головы указывая на чарку.

– Да, а ты в этом большой специалист?

– Нет. Не специалист. И вполне себе отдаю отчет, что бывают такие ситуации, когда даже печень предлагает выпить. Да только не выход это. Совсем.

Олег промолчал, но к стопке не прикоснулся. Вскоре Юльке принесли чай, и она, наконец, пригубила горячего. К столику возвращаться не хотелось. Ей почему-то казалось жутко неправильным, что Олег был сегодня один. Так гораздо тяжелее справиться с болью. А то, что та его переполняла, было видно невооруженным взглядом.

– Олег, а хочешь, я тебя домой отвезу? – предложила девушка неожиданно даже для себя самой. Мужчина моргнул и перевел на нее уже несколько расфокусированный взгляд. Алкоголь начинал действовать…

– Зачем?

– Чтобы ты не сидел здесь один.

Юлька видела, что мужчина мало что понял из ее объяснений, но все же согласился с ее предложением. Кивнул головой, встал осторожно с высокого стула. Дождь прекратился, но все равно на улице было пасмурно, и бушевал ветер. Машина Олега находилась в стороне, за зданием кафе. Поэтому Юлька ее и не увидела. Олег пикнул сигналкой, девушка забрала у него ключи, открыла дверь и уселась за руль. Мужчина немного помедлил, но все же разместился на пассажирском сиденье.

– Куда тебя отвезти? Где ты живешь?

Олег помедлил:

– В склепе… Я живу в склепе. – Юлька вообще не поняла, что он имел в виду, и пока судорожно соображала, как бы уточнить его слова, Олег перешел совсем на другую тему. – Знаешь, я ведь так и не зашел на кладбище. Не смог. Я вообще за два прошедших года там был всего один раз – на похоронах. Скажешь, слабак? Возможно. Только знаешь, я не могу смотреть на это тире… Совсем не могу…

Юлька понимала все меньше. Для нее вообще очень неожиданными стали услышанные откровения. Таким не делятся с практически незнакомыми людьми. Или, наоборот, здесь сработал эффект попутчика?

– Тире? – осторожно уточнила девушка, выкручивая руль.

– Да, тире… На надгробье… Дата рождения, дата смерти, а между ними – тире. Ни палочка, ни галочка, ни запятая – тире. То главное и единственно важное, что отражает всю нашу жизнь, и то единственное, на что мы можем повлиять. Понимаешь?

– Да… – неуверенно начала Юлька, но потом, откашлявшись, подтвердила более твердым голосом: – Да!

– И в этом тире для меня так много всего сосредоточено. Короткий след Димкиной жизни. Яркий, заметный след.

Юлька молчала. В словах Олега было столько горя. Оно душило и переполняло так, что даже захотелось открыть окна машины, чтобы впустить немного воздуха. Она не представляла, как он жил с этой болью внутри.

– Знаешь, Олег… А давай не поедем в твой склеп. Поехали ко мне. Помянем твоего Димку.