Мне тебя обещали

Глава 3

В кухне было невероятно шумно. Дым стоял коромыслом, и для непосвящённого в тонкости происходящее наверняка казалось сущим бедламом. А вот я видела лишь слаженную работу давно устоявшегося коллектива. Коллектива, который будет бесперебойно функционировать, даже если я сама улечу на Луну. Или… на Крайний север. Почему-то весь сегодняшний день я только об этом и думала.

– Майя Викторовна, к вам тут…

– Я сам! – отодвинув с прохода хостес, в кухню вошел Сергей. – Привет. Это что, новенькая? – кивнул на растерявшуюся девочку мой бывший.

– Что ты здесь забыл? – вместо приветствия поинтересовалась я, подталкивая мужчину к выходу. Не склонная к насилию, сейчас я так хотела его ударить… За то, что он вторгся своими грязными лапами в мою стерильную кухню, считая себя здесь едва ли не хозяином. Или, может, за то, что он теми же лапами прошелся по осколкам моего сердца, превращая их в мелкое кровавое крошево. Как долго это будет продолжаться?

– Нам нужно поговорить.

Головная боль, с которой я боролась весь день, вернулась ко мне с прежней силой.

– Нам не о чем разговаривать, Асеев. Ну, сколько можно, правда?

– Да мы еще ни разу не обсудили все, как нормальные люди! Ты бегаешь от меня, как… как ребенок! Даже скандал не закатила, когда меня со спущенными штанами застукала. Даже чертов скандал!

Сергей всегда отличался бешеным нравом. Когда-то меня это в нем даже восхищало, но не теперь, когда на нас уже начинали оборачиваться гости заведения. Не такую я для них планировала развлекательную программу на сегодня. Назовите меня неженкой, но ненавязчивые мелодии, льющиеся из-под пальцев довольно неплохого пианиста, подрабатывающего в ресторане, как мне казалось, звучали гораздо приятнее звуков набирающего обороты скандала.

Понимая, что так просто мне от Асеева не отделаться, я кивнула в сторону коридора, ведущего в мой кабинет:

– Скандал не гарантирую, но если ты считаешь, что нам нужно поговорить, прошу это сделать без посторонних. И не ори ты так, господи боже! Я тебя и без этого прекрасно слышу.

Стуча высокими каблуками, от которых страшно болели ноги, я вошла в комнату и сразу же пошла к бару:

– Выпьешь чего-нибудь?

– Ты знаешь, что я пью.

– Да… Но, кажется, тебе уже достаточно. Я имела в виду что-нибудь безалкогольное.

– Давай я сам буду решать, что мне надо.

Спорить с бывшим у меня не было никакого желания. Да и смысла это не имело. Асеев всегда и все делал на свой нос. Это мне тоже нравилось… Как и многое в нем. Боль из лобной части переместилась к затылку. Сковала шею и плечи.

– Говори, что хотел, и уходи.

– Вот как? Боишься распугать своих пафосных клиентов?

– Гостей, – устало поправила бывшего мужа и опустилась в кресло, – Сереж, давай ближе к делу, чего ты хочешь?

– А ты?

Он плеснул-таки виски в стакан и жадно отпил, даже не поморщившись.

– Слушай, Асеев, я надеюсь, ты хотя бы с водителем? – проигнорировав его вопрос, вдруг забеспокоилась я. По привычке о нем забеспокоилась. Не зря ведь мы были вместе целых двенадцать лет. Я любила этого мужчину. Когда-то я мечтала встретить с ним старость…

– Вот! То, о чем я говорю, – ткнул в меня стаканом Сергей. – Ты ни на один мой вопрос не ответила. А ведь я-то всего лишь спросил, чего ты хочешь!

– Сейчас?

– От жизни! Вот… ты добилась своего. Мы развелись. Дальше что? Тебе стало лучше?! Потому что мне – нет… Ни черта не стало.

Он снова подлил в стакан и подошел ближе.

– Ну, ты вообще хорошо тогда устроился, Асеев. Для картинки – идеальная жена. А для всего остального… ты знаешь, кто. Еще бы тебе жаловаться.

– Обвиняешь меня в фальши? А сама? Только и думаешь о том, как бы детали нашего развода не вылезли наружу. Ты даже своим подружкам врешь! Думаешь, я не знаю? Хочешь оставаться чистенькой… да, Майя? Держишь лицо при плохой игре?

– Никогда не понимала, что хорошего в том, чтобы трясти своим грязным бельем перед посторонними, – игнорируя боль, равнодушно пожала плечами я и выбралась из кресла, чтобы Сергей надо мной не нависал. Не сверлил своим темным неспокойным взглядом. Потому что под ним мне чертовски хотелось прикинуться, будто ничего не было… И вернуться… К нему. И в свою прежнюю счастливую жизнь. Я любила, да… И я ненавидела.

– Нет. Ты просто не хочешь, чтобы твой идеальный образ померк.

– Это неправда.

– Да ну? Неужели ты не понимаешь, что это все и разрушило?!

– Это? А я думала, все разрушила твоя измена.

– Если бы ты не закрылась от меня, после выкидыша, если бы не стала делать вид, что все хорошо, в то время как сама рыдала тайком в туалете, не позволяя себя утешить, и не давая возможности… утешиться мне, ничего… бы… не… было! – проорал Асеев.

– Окей. Я виновата. – Я подошла вплотную к бывшему мужу, почти касаясь своей грудью его яростно вздымающейся груди. Рискуя… Очень рискуя… – Дальше что? Ничего уже не вернуть.

– А ты разве пыталась?

Я опустила голову и замерла, стиснув кулаки. Ответа не было. И может быть… только может быть, Сергей был прав. Но что толку об этом думать, если прошлое порубило наши сердца в фарш? Фарш, который нельзя было прокрутить обратно…

– Сереж… Все. Я тебя прошу. Ну, не могу я. Не могу… Не береди, ладно?

Он сжал руки на моей талии. Сжал с такой силой, что у меня затрещали кости, а его пальцы почти сошлись. Упрямо мотнул головой. Такой родной. Такой знакомый… До малейших, самых незначительных нюансов.

– Не могу. Не могу… И не буду. Я люблю тебя, глупая… – Сергей жадно набросился на мои губы. Проник языком в рот. А у меня так давно не было секса… и каждая клеточка тела была настроена на этого мужчину. Оно отзывалось, тянулось к нему… Несмотря ни на что. Желание подчиниться и забыть обо всем было таким искушающим…

– Нет, Сергей. Перестань…

Бесцеремонные руки рванули вверх подол моей узкой юбки и с силой прошлись по бедрам.

– Прекрати! – в панике я оттолкнула Асеева. Замотала головой из стороны в сторону, одновременно с этим пытаясь отлепить от себя его ищущие ладони. Я боялась не его. А себя. Того, что прощу его.

– Не могу, я так по тебе соскучился… Моя… моя девочка…

На моих глазах выступили слезы. Слезы отчаяния и злости. На себя… Или на него. Сергей рванул пуговички на моей кружевной блузке.

– Не хочу! Отстань, Сергей… Прекрати!

– Разве вам неясно сказали?

Тихий посторонний голос обрушился на меня, словно ушат холодной воды. Ледяной безжизненный тон… заморозил. Я всхлипнула, одернула юбку и судорожным движением вцепилась в воротничок, который вдруг стал душить.

– Иди, куда шел, мужик! Мы сами разберемся… – огрызнулся Сергей, хотя я и видела, что тот успел немного прийти в себя. Наверное, мне следовало тоже что-то сказать. Но пока даже поднять ресницы не получалось, и я делала вид, что крайне озабочена состоянием своей одежды. Я заставила себя посмотреть в сторону двери, лишь когда повисшая в воздухе пауза стала невыносимой.

– Вы? – моему удивлению не было предела, когда я, наконец, поняла, кто же прервал наш разговор с бывшим мужем. А ведь все это время утренний незнакомец смотрел лишь на меня, ожидая хоть какой-то реакции.

– Я. Вы пригласили меня попробовать вашу кухню. Забыли?

Он снова был в солнцезащитных очках. И я не могла считать его истинных эмоций, хотя и пыталась. А ко всему меня сбивал с мысли идиотизм ситуации, в которой мы очутились… Ну, не поесть же он сюда пришел, и вправду? Хотя, признаться, выглядел незнакомец так, будто был не прочь отужинать. Например, Асеевым. Я снова почувствовала те странные исходящие от него силовым полем вибрации.

– Майя, кто это?

– Один хороший знакомый. Извини, мне нужно вернуться к своим обязанностям…

Обогнув бывшего по дуге, я бросила взгляд в висящее на стене зеркало, дабы убедиться, что выгляжу сносно, и заученно улыбнулась незнакомцу.

– Андрей, – подсказал тот.

– Майя.

– Маа-а-айя, да, я в курсе.

В его устах мое имя прозвучало «моя». Так странно… Меня накрыло теплой волной. Я покачнулась под ее силой. Выдохнула. Но легче не стало. Она будто поглотила меня… эта волна. Слизала. Я сама ею стала…

Мне пришлось тряхнуть головой, чтобы хоть немного взять себя в руки:

– Столик вы, наверное, не заказывали? – сухо уточнила я, краем глаза наблюдая за Асеевым, который как раз проходил мимо не работающего летом гардероба.

– Виноват… Это было спонтанное решение.

– Приход сюда? – рассеянно переспросила, жестом подзывая свободную хостес.

– Угу. У меня впереди дальняя дорога, так что я планировал отоспаться.

– Но потом изменили свой план. Что ж… из свободных столиков в зале остался всего один. Откровенно говоря, не самый лучший… Но я могу предложить накрыть вам в кабинете.

– Мне подойдет не самый лучший столик в зале, если вы составите мне компанию.

Ну, вот он и улыбнулся. И это так сильно меня нервировало. И заставляло, как в юности, затаив дыханье, ждать… чего-то. Не потому ли я так сильно нервничала, что не видела его глаз? Да, наверное, дело в этом. Стоп… Он только что пригласил меня на ужин?!

– Лара, проводи гостя за шестой… – Извините, Андрей, я… обычно я не ужинаю с гостями.

– Сделайте для меня исключение. Прошу… – его пальцы обхватили мое запястье, и меня будто прострелило током. В месте, где он касался, образовывались змейки-молнии, проникали под кожу, туда, где отчаянно громко бился пульс, и неслись по венами. Андрей сжал руку сильней. И будто чувствуя, что со мной происходит, нежно погладил остервенело бьющуюся жилку большим пальцем, прежде чем тихо заметить: – У меня еще черт знает сколько не будет возможности провести время в таком шикарном месте в компании красивой женщины.

– Вы что, на Северный полюс собрались? – просипела я, с трудом заставляя горло подчиниться.

– Почему бы и нет? – засмеялся тихо. – На севере хорошо.

Дыханье Андрея коснулось моей щеки. Я задрожала, взмахнула рукой в направлении нашего действительно не самого лучшего столика, призывая гостя следовать за собой. Делать уже хоть что-то, чтобы не стоять вот так… Так близко, что больно, и сумятица в голове. В любой другой день я бы ни за что не приняла предложение Андрея составить ему компанию, но в этот вечер… не знаю, почему меня дернул черт. Может быть, я хотела понять, почему так остро на него реагирую.

– А я слышала, что там комары размером с теленка и семидесятиградусный мороз.

– Да, но… Господи, вы когда-нибудь видели северное сияние?

– Только по телевизору, – созналась я, забирая из рук подошедшей хостес тяжелые папки с меню и тут же протягивая одну Андрею. Он так и не снял своих очков. И это было удивительно, учитывая, что в остальном он безукоризненно следовал этикету.

– Это невероятная красота. Только представьте… столбик термометра обваливается на самое дно. Холодно так, что тишина вокруг будто звенит, и ей вторит разве что хруст снега под твоими ногами. Темно – хоть глаз выколи. И только крохотные звездочки мерцают на низком небосклоне. А потом вдруг, бах, и живой пестрой лентой над головой взвивается северное сияние.

Я так и не открыла меню, завороженная. То ли его рассказом. То ли этой странной энергией, что я чувствовала каждой клеточкой своего тела. Я так увлеклась, что даже рот открыла. И Андрей, смеясь, коснулся пальцами моего отвисшего подбородка.

– Вы случайно не писатель? – сухо заметила я, освобождаясь из его захвата.

– О, нет… Все очень банально. Я – бизнесмен.

– Но вы подумайте насчет писательства. Одно другому не мешает.

– Аперитив? – поинтересовался возникший, будто ниоткуда, официант. Я перевела взгляд на Андрея и вскинула брови.

– Тут я целиком и полностью полагаюсь на вас.

– Вы всеядный?

– Абсолютно. Удивите меня…

– Вы хотите удивиться или поесть?

– Я много чего хочу, Ма-а-айя.

Я резко вскинула взгляд. Он ведь не мог намекать на… Черт! Мог… еще как. Вон, как нагло улыбается. Знает, что я на него реагирую. Чувствует. На каком-то примитивном животном уровне.

– Тогда нам два мартини, а на ужин мы, пожалуй, отведаем гребешки с кремом из лука-шалота и картошкой с черным трюфелем.

Десерт я заказывать не стала, еще до конца не решив, насколько хочу задержаться.

– Раздумываете, не сбежать ли?

– Это, что, так явно написано у меня на лице?

– Да нет. Но предлагаю все же остаться.

– Если вы мне расскажете о севере. Что? Почему вы смеетесь?

– В первый раз, чтобы удержать рядом с собой женщину, мне приходится травить байки.

Наверное, это могло прозвучать самодовольно. А вот ведь не прозвучало… Сидящий напротив мужчина не был хвастуном. Скорее… знающим цену себе и окружающим. Основательным и, наверное, жестким… Может быть, даже жестоким в определенных случаях.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – улыбнулась я и пригубила из своего бокала. – Сейчас на севере тоже лето?

– Самое его начало. Снег сошел не так давно. Земля покрылась мхом и ягелем – любимым лакомством северных оленей. В тундре почти нет деревьев, знаете ли. Зато полным-полно цветов. А ближе к осени поспевают грибы и ягоды, и травяной ковер под ногами будто покрывается россыпью драгоценных камней.

Я завороженно кивнула. Вдруг осознав, что мне до легкой дрожи в кончиках пальцев хочется это все увидеть своими глазами. С ним… Последняя мысль стала для меня настоящим откровением.

За беседой время текло незаметно. В какой-то момент я расслабилась. Мне стало так уютно, что захотелось сбросить туфли и поудобнее устроиться в кресле, поджав под себя ноги.

– Ну, что ж… Боюсь, мне пора.

Я встрепенулась. Покосилась на часы.

– Спасибо, Андрей, за вечер. Правда. Это было… красиво.

– И вкусно, – добавил он без всякой улыбки. – Но я так и не попробовал десерт.

– Вы же сами отказались…

– Я не об этом…

Резко вскинувшись, я подняла взгляд. Мне хотелось сбросить его очки к чертовой матери и, наконец, увидеть спрятанные под ними глаза. Он играет со мной? Или… что? Что он делает? Пока мои мысли судорожно метались от одной к другой, Андрей оттеснил меня к нише и с диким голодом набросился на мой рот. Я не знаю, что в тот момент случилось. У меня не было тому объяснения. Мы оба… будто обезумели. Словно встретились после десятков лет отчаянных поисков… Может быть, сотен лет. Может быть, преодолев не одну галактику навстречу друг другу. До крови в онемевших, саднящих губах. С дикой, ненормальной потребностью… Его сильные руки проникли под мою юбку и поднялись вверх. Он застонал, нащупав кромку моих чулок. Где-то совсем рядом звякнула посуда. Приводя нас обоих в чувство. Андрей разорвал поцелуй, грязно выругался мне прямо в губы и на какой-то миг прижался лбом к моему лбу. А потом резко отстранился. Его грудная клетка тяжело вздымалось… Лицо исказила гримаса. Он отвернулся. Подхватил пиджак.

– Постой! Ты куда?

– Мне надо идти. Но я вернусь за тобой, Ма-а-айя.

Моя… Я была настолько дезориентирована происходящим, что отмерла, лишь когда за Андреем закрылась дверь. Бросилась за ним и замерла у витражного окна, как раз тогда, когда он садился в машину. В этот момент ко мне подошел администратор, и я отвлеклась на какой-то его вопрос. И почти в тот же миг где-то совсем рядом на улице прогремел взрыв. Стекла посыпались, не выдержав удара. Я упала на пол, с ужасом наблюдая за объятыми пламенем остатками когда-то шикарного Мерседеса Андрея.

Глава 4

На самом деле я уже давно решил залечь на дно. Но инсценировка собственной смерти – дело нелегкое. Требующее огромной подготовки и дотошной проработки деталей. Вот все и откладывалось… Ровно до этих пор.

Я вытер руки бумажным полотенцем и, выбросив то в заполненную до верха корзину, впился взглядом в собственное отражение. Я изменился так, что мать родная не узнала бы. Даже если бы была жива… Я и сам себя не узнавал в этом заросшем неряшливом мужике, глядящем на меня из зеркала. Всего две недели не брился, а результат – обалдеть. И хоть изменить внешность в такие сжатые сроки было довольно проблематично, мне это удалось. Я ничуть в том не сомневался. Одни выкрашенные в черный волосы и борода чего стоили! Прибавь к этому то, что в той… прошлой жизни меня мало кто видел без солнцезащитных очков – и все. Успех перевоплощения гарантирован. К тому же вряд ли кому-то пришло бы в голову искать меня на том самом Салимском месторождении, из-за которого все и началось. Даже если бы этот кто-то каким-то чудом узнал, что моя смерть – чистой воды подстава.

Хмыкнув, я подхватил с пола сумку и вышел из туалета в гудящий, как улей, терминал. Поначалу мне плохо удавалось контролировать каждый свой шаг. Мимику… Походку… Жесты… Но братья Белые так меня натаскали за прошедшее время, что это уже происходило на автомате. И мне уже самому было трудно отделить себя настоящего от этого чужого… незнакомого мужика из моей легенды.

Я остановился, чтобы уточнить в билете номер нужного мне гейта. В своей жизни я летал бесчисленное множество раз. Но уже и вспомнить не мог, когда делал это обычным коммерческим рейсом. У меня был собственный самолет. И свой выход на посадку. Мне не доводилось бывать в этой части аэропорта. А потому я совершенно в ней не ориентировался. Впрочем, чтобы найти дорогу, достаточно было следовать указателям, что я и сделал.

Народ, летящий на север, распознать было нетрудно. Уж очень бросались в глаза парки, ветровки и куртки, которые эти люди были вынуждены таскать за собой, невзирая на адскую московскую жару. И лишь одна дамочка в легком брючном костюме выделялась на их фоне. Мое сердце остановилось, подпрыгнуло что есть силы и заколотилось в горле. Майя!

Твою мать! Она-то что здесь забыла?

Первая мысль – бежать. Бежать, чтобы дочка Золотова меня не раскрыла. Я даже дернулся, сделал шаг, но секундой спустя, мысленно себя отругав, снова медленно обернулся. Какого черта? Она не сможет меня узнать. Вообще никто не сможет… Мы специально проверяли – недавно я обедал за соседним столиком с Михой, и… ничего. Это было главным требованием к моей безопасности – оставаться неузнанным. Никто не должен был догадаться о нашем плане, хотя вот с Михой мне хотелось поделиться правдой больше всего.

Но… что она вообще здесь забыла? Куда собралась? Связано ли это с ее отцом? Может ли Майя на него работать?

Так… Стоп! Возьми себя в руки! Что ты как девчонка мечешься? Может, это вообще случайность!

Не то чтобы я верил в случайности подобного рода, но… все же. Мне совершенно не хотелось думать о Майе, как о приставленной ко мне шпионке. Да она и не могла ею быть. Я чувствовал это.

Пока я метался, как последний дурак, Майя уселась в свободное кресло, которое я заприметил сам, сложила ручку на небольшом чемоданчике и от нечего делать принялась оглядываться по сторонам. В какой-то момент наши взгляды встретились. Но, не проявив ни капельки интереса, она отвернулась… И я чуть перевел дух.

Звонить или нет Белым? Наш план не предполагал такой быстрой связи. Это могло быть опасно. Поразмыслив, я решил не торопиться. Следуя инструкции, сходил в местный Бургер Кинг, купил себе огромный гамбургер, большую порцию картошки и вернулся обратно к своему выходу уже с полным пакетом еды.

Играть отрепетированную роль было просто. Я бы с успехом с ней справился, если бы не она… Так близко. Так отчаянно близко! Когда я с таким трудом заставил себя с ней проститься… Убеждая, что пока мне угрожает опасность, я просто не имею права быть с ней. Но как же хотелось… быть.

Так уж получилось, что свободное место нашлось лишь прямо напротив Майи. Сцепив зубы покрепче, я протиснулся между рядов. Тяжело опустился в кресло и, зашуршав бумажной оберткой, достал свою булочку с говяжьей котлетой.

Таких «деликатесов» мне есть тоже не приходилось. Не то чтобы я все время питался в ресторанах, нет. Сколько раз в начале своей карьеры я довольствовался прогорклой перловкой с тушенкой – не сосчитать. На вахтах порой каким только дерьмом не кормили. Дерьмом, но не фастфудом. Хотя и фастфуд – то еще дерьмо. Впрочем, мне ли выбирать? Мужчина, чью роль я играл, харчами перебирать не стал бы.

Я откусил огромный кусок и с силой заработал челюстями. Скосил взгляд в бок и замер, поймав пристальный Майин взгляд.

– Что? – пробормотал с набитым ртом. – Хотите? – протянул ведерко с картошкой.

Сидящий вокруг народ, за неимением лучшего развлечения, тут же переключил на нас все внимание. Щеки Майи заалели… Серьезно! Она медленно покачала головой и отвернулась.

Я не видел краснеющих женщин уже бог его знает сколько… А моя Майя краснела… Так трогательно. Так красиво, что мне захотелось сделать все, чтобы заставить ее смутиться еще не раз. Я даже знал, как… Шепнуть на ушко что-нибудь откровенное или коснуться там, где ее еще никто не смел касаться. Я знал тысячи способов и теперь постоянно думал обо всех тех вещах, что сделаю с ней, когда она станет моей… Господи, как невыносимо остро я этого хотел! У меня руки тряслись, как у алкаша запойного… А болезненно напряженный член пульсировал так, что казалось, еще немного, и джинсы к херам прорвет. Я поставил ведро с картошкой на колени, прикрывая стояк. А сам жадно втянул через трубочку шипучку, чтобы смочить пересохшее горло. Я не знал, по какой насмешке судьбы мы встретились. Это ставило под угрозу весь наш план… Даже тогда, когда я приехал в ее ресторан на ужин. Мы с братьями Белыми не планировали, что у меня будет компания. Я просто увидел ее с тем… козлом и буквально осатанел. Не знаю, каким чудом удержался, чтобы не переломать ему кости. Руки… которые он потянул к ней… Той, кого я всю жизнь считал своей. Ма-а-айя. Моя! Впрочем… Ладно. Удержался – и ладно. Но на том ужине мне полагалось быть одному! Просто засветиться среди людей. Привлечь внимание к своей персоне. Чтобы свидетелями моей «смерти» стало как можно больше народа. Мне следовало максимально сконцентрироваться на своей миссии. А я… Господи, я думал о чем угодно, только не об этом… Я жадно ловил каждую ее улыбку, каждый взгляд, иногда наполняющийся тоской и болью, которую она, наверное, просто не в силах была контролировать. Я думал о том, как она пахнет… И о том, как изменится её запах, когда я оставлю на ней свой след… Думал, какой станет её точеная фигурка, когда она забеременеет моим ребенком… Сходя с ума от желания сделать ей этого самого ребенка прямо сейчас. Я думал о чем угодно, да…

– Объявляется посадка на рейс двадцать четыре ноль четыре по маршруту Москва – Сургут. Просьба пассажиров пройти на посадку. Этеншен…

Хватая сумки, народ гуськом потянулся к стойке. Встала и Майя. Значит, все же на север летит. Понять бы, зачем. Планирует открытие ресторана? Наверное, там это выгодный бизнес. Не меньше, чем в Москве. Народ с деньгами. Не разбалованный изысками… Можно допустить. Если, конечно, поверить в случайность нашей встречи.

Когда толпа перед стойкой рассосалась, я выбросил остатки еды в урну, подхватил свою потрепанную жизнью сумку и пошел на посадку. Никаких тебе удобств в виде телескопических трапов на этом рейсе предусмотрено не было. К самолету нас доставляли по старинке – автобусом. Несколько раз я ловил себя на том, что выглядываю рыжевато-русую макушку Майи, но она больше не попадалась мне на глаза. Ровно до тех пор, пока я не прошел к своему месту в самолете.

– Ну, вот и снова вы!

Сидящая у иллюминатора Майя обернулась. И я опять залип… Не знаю, сколько бы это все продолжалось, если бы сзади меня не толкнули в спину. Я втиснулся в узкое пространство между креслами, чтобы подождать, пока основная толпа схлынет, и уложить на верхнюю полку свой баул. Думая о том, что если бы Майю зачем-то послал отец, не было бы большей глупостью, чем посадить нас рядом. Неужели опять совпадение? Я снова покосился на Майю. Но по её лицу можно было прочить разве что удивление. Будто она искренне не понимала, почему я к ней прицепился. И выглядело это достаточно правдоподобно.

Пару минут спустя я, наконец, получил возможность запихнуть свою ручную кладь на полку. И вот тогда-то, усевшись в кресло, и обнаружил… это. Мои ноги было совершенно некуда деть. Я завозился в попытке устроиться поудобнее. Нечаянно толкнул Майю локтем.

– Извините. До чего же тесно.

– Угу.

Если Майя летела передать мне какое-то сообщение, наверное, было самое время. Так почему же она молчала? И почему я вообще решил, что Золотов в курсе моей легенды, если о ней знали только я сам, братья Белые и один единственный приставленный ко мне охранник, сидящий чуть впереди. Как все сложно!

Пока последние пассажиры рассаживались, стюардесса начала предполетный инструктаж.

– А вот и наше место. Нет-нет, Соня! Сюда нельзя.

Мы с Майей синхронно повернули головы на звук. Нашей третьей соседкой оказалась женщина с любопытной, едва научившейся ходить малышкой. Меня бросило в пот. Я отвернулся, предпочитая смотреть куда угодно, но не на ребенка. Но кроха то и дело напоминала о себе. То стуча ногами по впередистоящему креслу, то беспорядочно выкрикивая какие-то слова «на своем».

А между тем самолет начал движение по взлетному полю. Лежащие на подлокотнике пальцы Майи побелели. Усилием воли подавляя желание накрыть их своими, я хрипло поинтересовался:

– Боитесь летать?

– Нет.

– А выглядите взволнованной.

Может, я бы к ней и не приставал, если бы так сильно не желал отвлечься. И не думать о том, кто теребит своими маленькими пальчиками браслет на моих часах.

– Соня, не трогай дядю!

Я ничего не ответил, продолжая с упорством барана Майю взглядом.

– Это не из-за полета, – наконец, сказала она.

– А из-за чего?

Она снова обернулась. Удивленно вскинула брови. Ну, это понятно. Я бы и сам удивился такой навязчивости.

– Из-за предстоящих перемен, – сухо заметила она.

– Соня, ну что ж ты делаешь, дрянная девчонка!

Соня решила не ограничиваться пальчиками и, вывернувшись в руках матери, принялась грызть пластмассовый циферблат на моей руке.

– Вы так ничего и не сделаете? – улыбнулась Майя. Поскольку захват удавки, стянувшей мое горло, и не думал ослабевать, я лишь качнул головой.

– Ну ладно, – снова пожала плечами та.

На некоторое время мы замолчали. Только маленькая Соня истошно орала на взлете. Они просчитали все… Все. Абсолютно. Но вот ребенок в соседнем кресле… Кто бы мог подумать! На моих висках выступили маленькие бисеринки пота, в горле пересохло так, что когда начали разносить напитки, я попросил сразу два стакана воды. Соня в соседнем кресле горько всхлипывала, никак не желая успокаиваться. Как и распекающая её на все лады мать.

– Да прекрати ты орать! Да что же это такое! Сейчас ты у меня заработаешь! Ты вон уже всем вокруг надоела! Сколько можно горланить… – причитала она противным визгливым голосом. Первой не выдержала Майя. Резко отклонившись, она впилась в мамашу взглядом и рявкнула:

– Гораздо больше шума издаете вы! Господи боже… Это всего лишь ребенок, у которого болят ушки! Что ж вы с ней… – она не договорила и снова взмахнула рукой. Уже ставшим знакомым мне жестом.

– А вы мне не указывайте! – огрызнулась горе-мать, вновь одергивая девочку. Майя открыла рот, но, не сумев выдавить из себя ни звука, лишь сокрушенно покачала головой, а потом склонилась над стоящей в ногах сумкой. Достала беспроводные наушники, телефон… Зачем-то опять посмотрела на меня и… совершенно неожиданно, совсем как я ей ту дрянную картошку фри, протянула одно «ухо»:

– Может, вам и не понравится мой репертуар, но он гораздо лучше вот этого… – короткий кивок в сторону беснующейся женщины.

От моей картошки Майя отказалась. От её наушников я отказываться не стал. Забрал непослушными деревянными пальцами из её рук крохотную капельку и всунул в левое ухо. Зря она беспокоилась по поводу репертуара. Я бы сейчас что угодно слушал… Просто чтобы узнать все-все о её вкусах. И чтобы не слышать детского плача… Легкий британский рок пришелся мне по душе. Я даже задремал, когда малышка в соседнем кресле уснула, и проснулся лишь тогда, когда объявили скорую посадку.

Майя, по-видимому, тоже спала. А проснувшись, зевнула, растерла глаза и прижалась носом к иллюминатору, хотя за ним еще ничего кроме облаков видно не было. Только восходящее солнце больно-пребольно било по незащищённым глазам. Врачи утверждали, что мои глаза здоровы. И все мои неприятные ощущения – психосоматика чистой воды. Может быть, они были и правы. Но и это не отменяло того, что без привычной защиты на таком свету мне приходилось несладко. Хорошо хоть малышка в соседнем кресле так и не проснулась… Иначе совсем было бы худо.

– Ну что, вот мы и прилетели, – пробормотал я, когда наш самолет сел.

– Хотелось бы, но нет. Я дальше лечу, – пряча наушники обратно в сумку, пробормотала Майя.

– Куда дальше-то? Дальше только тундра.

– Ага. Вот туда я и направляюсь. Слышали о Салимском месторождении?