– Не бойся, – снова сказал Донир, осторожно взял Юргена за плечо, а затем Шу почувствовал прикосновение холодного металла к своему уху. Боли он почти не почувствовал, но едва не отпрянул в сторону, когда увидел кровь. Донир достал какую-то тряпицу и, испачкав её в крови Юргена, передал её Сагдаю. Затем он окровавленными пальцами провёл по шее Юргена и задел его крутку.

– Протяни руки, – попросил Донир. Шу повиновался. Помощник шамана оставил кровавые следы на его ладонях и запястьях.

– Достаточно, – проговорил Сагдай и протянул Дониру какую-то траву. Тот приложил её к уху Юргена и попросил подержать так.

– Кровь сейчас быстро остановится, – сказал Донир.

В это время Сагдай измазал кровью бубен и колотушку и встал на колени. Трижды ударив в бубен, он проговорил:

– Конь мой, конь, ты поднимаешь меня к небесному шоно и вдвоём мы бежим по небу до самого солнца!

Ещё три удара.

– Подними меня. Позови всех.

Три удара.

– Поднимитесь выше гор, смотрите на озёра и реки, смотрите на леса, на небо смотрите.

Так Сагдай повторил ещё три раза, прежде чем на поляне появился Оташ. Следом за ним спешила Эсфира и ещё какие-то сарби, которых Юрген не знал. Он опустил руку, которой прижимал траву к уху, и понял, что кровь действительно остановилась.

– Что здесь происходит? – на родном языке спросил Оташ.

– Норт нарушил закон, – встав, ответил Сагдай. – Я проводил обряд очищения.

– Твоя жена сказала мне. Юрген просто не знал. Нет его вины.

– Я должен был это сделать, великий шоно. Ты сердишься на меня?

– Да, я сержусь. Юрген, подойди, – уже на языке нортов попросил Оташ. Шу послушно подошёл. – На кого же ты похож… – тихо проговорил шоно. – Теперь тебе нужна будет новая одежда. Упади в обморок.

– Что? – не понял Юрген.

– В обморок упади. Что непонятного?

– Э… ладно, – и Шу картинно завалился прямо на Оташа. Тот подхватил его и прошептал на ухо:

– На землю надо было падать, а не на меня, дурак.

– Там грязно, – пробурчал в ответ Юрген.

– Я очень сержусь на тебя! – громко произнёс Оташ на языке сарби и направился к своему геру. Он занёс Юргена внутрь и уже там отпустил.

– Вот вы любители спектакли устраивать, – проговорил Шу.

– Это ты о чём? – словно не понимая, спросил Оташ.

– Сначала ты из мёртвых воскрес, теперь вот обряд этот кровавый.

– Надо было по-настоящему обряд провести.

– Чего?

– Тогда бы ты на самом деле в обморок свалился от потери крови и никакого спектакля не было бы.

– Вот ты злой, – сказал Юрген, усаживаясь на подстилку и снимая крутку. – Ничего себе она запачкалась!

– Я раздобуду тебе новую одежду, – ответил Оташ. – Будешь теперь нормально одеваться, как сарби.

– Что ты имеешь против одежды нортов?

– Она не практичная.

– Почему это?

– Не знаю почему. Может, потому что вы любите покрасоваться своими костюмами на балах?

– Так вы ведь тоже любите украшать свои наряды, – возразил Юрген.

– Узоры на нашей одежде имеют смысл, – ответил Оташ. – Они не просто так.

– Ты скажи, что ты собрался дальше делать с Сагдаем? – поинтересовался Шу. – Я правильно понял, ты сделал вид, что не одобряешь его поступка?

– Да, ты правильно понял, – кивнул шоно. – Сагдай объяснил тебе что-нибудь?

– Нет. Он сказал, что я должен ответить за то, что сделал, и что меня принесут в жертву.

– Так и сказал?

– Ага. И добавил, что ему нужна моя кровь.

– Ну, он был прав по сути. Тебе было страшно?

– Нет.

– Совсем?

– Совсем, – соврал Юрген.

– Я распоряжусь, чтобы тебе дали одежду, – сказал Оташ. – Пока никуда не уходи.

Когда шоно ушёл, в гер вбежал встревоженный Олаф.

– Я только что узнал! – воскликнул он. – Юрген, как ты? Ты живой?

– Да всё со мной в порядке, – отозвался Шу.

– Но ты весь в крови!

– Это ерунда.

– Как ерунда? Мне сказали, ты сознание потерял от потери крови.

– Ну… понимаешь… это не совсем правда.

– Как это? – не понял Олаф.

Юрген замялся. С одной стороны, ему не хотелось обманывать Найтли, который так сильно беспокоился за него, а с другой, он не был уверен, что имеет право рассказывать ему о том, что произошло.

– Мне сказали, что шаман провёл с тобой какой-то обряд, для которого нужна была твоя кровь, – проговорил Олаф.

– Так и было, – кивнул Юрген. – Только крови было не так много, как кажется. И в обморок я понарошку упал. Только ты это…не говори никому.

– Но для чего всё это?

– Сабира хочет поссорить Оташа и Сагдая, я помогаю им с этим разобраться.

– Сабира? Это же мать королевы Асимы?

– Да.

– Она находится под домашним арестом?

– Верно.

– А почему она хочет поссорить шамана и шоно?

– Потому что Сагдай ей не нравится. Он в своё время встал на сторону Оташа, а не его брата, сына Сабиры. Оташ доверяет Сагдаю, а Сабира, наверное, хочет, чтобы не доверял. Если шоно захочет, он может прогнать шамана или даже убить. Наверное.

– И кто тогда стал бы шаманом? Донир?

– Вроде бы да. Ты мне сейчас прям глаза открыл! – воскликнул Юрген.

– На что? – не понял Олаф.

– Донир! Что ты о нём думаешь?

– Что он очень хороший.

– Это не ответ. У тебя все хорошие.

– Неправда. Не все. А Донир действительно такой. Он добрый, отзывчивый, открытый.

– Значит, Сабира думает, что сможет повлиять на него. Она всё ещё надеется править шоносаром, я уверен. Смотри. Если Оташ прогонит Сагдая или того хуже, убьёт его, то Донир станет шаманом, но при этом он будет настроен против шоно, который так поступил с его наставником. Вот чего Сабира добивается!

В гер вернулся Оташ с одеждой в руках. Увидев Олафа, он остановился у входа.

– В мой гер нельзя заходить без моего разрешения, – проговорил шоно.

– Ой, – засуетился Олаф. – Простите.

– Но он ко мне пришёл, – сказал Юрген. – Он мой друг.

– Ты говорил, что у тебя нет друзей, – возразил Оташ.

Шу не знал, что ответить.

– Я пойду, – тихо сказал Олаф. – Извините.

– Ты его расстроил, – проговорил Юрген, когда Найтли ушёл.

– Я? Я ничего ему не сделал, – сказал шоно.

– Олаф – очень хороший человек.

– Так он твой друг?

– Я бы хотел, чтобы он был им.

– Возьми, переоденься, – Оташ протянул Юргену одежду.

– Ты ведь догадался, что задумала Сабира? – спросил Шу.

– Смотря о чём ты.

– О Донире.

– Хм, ты умнее, чем кажешься.

– Я могу и обидеться! Почему ты думаешь, именно меня направили в шоносар?

– Потому что тебя хотели спасти от женитьбы?

– Потому что я образованный!

– Это ещё не значит умный.

– Всё, я обиделся, – Юрген демонстративно отвернулся и начал переодеваться.

– Дождёмся знахаря, а потом пойдёшь со мной к волчьему камню, – вдруг сказал Оташ.

– Куда пойду? – обернулся Шу.

– К волчьему камню. За силой.

– Прям очень понятно стало.

– Придёт время, поймёшь.

– Так а что ты будешь делать с Сабирой?

– Пока ничего. Спровоцировав её, мы с Сагдаем поняли, чего она добивается. Если ты знаешь намерения своего врага, ты уже почти победил. Пусть она думает, что всё идёт по её плану. Когда я вернусь от волчьего камня, всё будет иначе.

IV

Перед тем как покинуть стоянку вместе с Оташем, Юрген решил поговорить с Олафом. Он нашёл его рядом с гером посла за чисткой обуви.

– Привет, – заговорил Шу.

– Привет, – улыбнулся Олаф.

– Мы с шоно уходим к какому-то волчьему камню.

– Зачем? – Найтли отложил своё занятие.

– Не знаю.

– Может, это тоже какой-то обряд?

– Может. Послушай… то, что тогда сказал Оташ, что у меня будто бы нет друзей…

– Не надо, – перебил его Олаф, вставая. – Я всё понимаю.

– Ничего ты не понимаешь! – возразил Юрген. – Я действительно сказал Оташу, что у меня никогда раньше не было друзей. И это правда. У меня не было друзей, пока я не познакомился с вами. С тобой и с Оташем. Только…

– Что?

– Я правда хотел бы называть тебя своим другом, только мне порой кажется, что я этого просто не достоин.

– С чего ты взял такую глупость?

– Ты хороший, Олаф.

– Ты так говоришь, будто бы ты какой-то негодяй.

– Я не самый лучший друг, это точно.

– Послушай, Юрген, ты замечательный, ты, может, просто сам этого ещё не знаешь, – с этими словами Олаф обнял его. Шу сам не понял, как так вышло, что у него вдруг на глазах появились слёзы.

Из гера вышел Рейн и громко кашлянул.

– И вам добрый день, – проговорил Юрген, разомкнув объятья.

– Слышал, вы уходите вместе с шоно?

– Да.

– Зайдите.

Шу послушался.

– Вы ещё не доложили мне о приезде знахаря, – уже в гере сказал Рейн.

– Ну а что знахарь? Он осмотрел Сабиру и сообщил Оташу, что у неё идеальное здоровье для её возраста. Но шоно ничего не стал говорить самой Сабире после этого.

– Знаете, что меня немного удивило?

– Что?

– Что знахарь вообще доехал. Признаюсь, я предполагал, что он мог так и не объявиться.

– Вы думали, что его убьют?

– Такое могло быть.

– Но для этого Сабира должна иметь в шоносаре убийцу.

– Выходит, что у неё его нет. Или же он перешёл на сторону Оташа.

– Поэтому она и хочет, чтобы шаманом стал Донир. Это для неё самый верный путь.

– Ступайте, господин Шу. Хорошенько запоминайте всё, что услышите от шоно во время вашего путешествия.

– Сам знаю, – ответил Юрген и покинул гер.

Шу теперь не боялся замёрзнуть ночью, потому что на нём поверх рубашки и штанов был надет длинный тёплый халат с мехом, который сарби называли дэл. Его украшал широкий яркий пояс, за который можно было повесить нож. Полы дэла удобно распахивались и не мешали езде на лошади. Юрген представления не имел, куда и зачем они едут. Не понимал он, и зачем Оташ взял его с собой.

– Может, ты всё-таки расскажешь мне, куда мы едем? – поинтересовался Шу, когда они покинули стоянку.

– К волчьему камню, – ответил Оташ.

– Это ты уже говорил.

– А что ты тогда хочешь услышать?

– Что за волчий камень?

– Ты увидишь сам.

– Ладно, – вздохнул Юрген. – Зачем мы к нему едем?

– Я говорил тебе. За силой.

– То есть камень даст тебе силу?

– Да.

– А я тебе тогда зачем?

– Кто-то должен меня сопровождать. Кто-то, кому я мог бы верить.

Юрген ничего не сказал. В который раз он испытал это болезненное чувство, так похожее на укол совести. Какое-то время они ехали молча. Впереди показались высокие деревья – степь уступала своё место лесу.

– Здесь водятся волки? – спросил Юрген.

– И не только они, – ответил Оташ.

– А кто ещё?

– Медведи. А чуть дальше бабр.

– Бабр? – Шу прекрасно знал, что сарби так называли тигра, но решил этого не показывать.

– Да, кажется, у вас есть какое-то другое имя для него.

– Может быть, тигр?

– Наверное.

– А он на нас не нападёт?

– Он же не идиот.

– Скажи, а ты не боишься сейчас оставлять шоносар? – задал вопрос Юрген.

– Меня не будет всего двое суток. Или чуть больше. Шоносар проживёт и без меня.

– Но Сабира…

– Что она может сделать?

– Не знаю. Она меня пугает.

– А ты не пугайся.

– Послушай…

– Эне, постарайся поменьше болтать сегодня, – перебил его Оташ. – Говори только по делу.

– Это как-то связано с тем, куда мы едем? – догадался Юрген.

– Да.

– Я заметил, что ты не взял в дорогу мясо, только воду и хлеб.

– Всё верно. Мы не будем есть мясо, пока не вернёмся в шоносар.

– Значит, и охотиться ты не будешь?

– Да. Боишься, что умрёшь с голоду? – с улыбкой спросил Оташ.

– Вовсе нет! – возразил Юрген. – Два дня – это ерунда.

– И хорошо. А теперь давай немного помолчим.

Не то чтобы Юргену было трудно молчать, как раз наоборот – он привык проводить дни, ни с кем не общаясь. Здесь было другое: кода он оставался с кем-то наедине, ему казалось неловким любое молчание. Шу почему-то считал своим долгом что-то сказать и часто сам же страдал от этого. Но молчание всегда немного пугало. Однако Оташ сказал молчать. Юрген хотел подумать о чём-то приятном, но в голову как назло лезли только какие-то дурацкие воспоминания. Почему-то припомнился Витольд. Интересно, как ему там сейчас жилось в Яссе? Неужели его жена ему всё простила? И вылечился ли он от своей дурной болезни?

Юрген бросил взгляд на Оташа. Его лицо выражало абсолютное спокойствие. Как у него это получалось? Шу был уверен, что там, за маской этой уверенности скрывался настоящий пожар. Не зря именем шоно было именно Оташ. Юрген прекрасно знал, что это означало огонь. А в сочетании с волком, коим являлся каждый шоно, получался огненный волк. Шу стал думать о красных волках, о которых он читал в одной из книг, это было намного интереснее и приятнее, чем вспоминать Витольда, но мысли всё равно уходили куда-то в другую сторону. Как долго Юрген сможет обманывать Оташа? Каждый новый день приносил Шу такое ощущение, что внутри него словно бы жил маленький зверёк, который, не переставая, грыз его сердце. И Юрген не знал, чем это закончится. Может быть, зверёк съест его полностью, и тогда жить станет совсем просто? Потому что пока он продолжал грызть, было очень больно.

Оташ уже бывал у волчьего камня. Его отец взял его с собой, когда стал шоно и отправился к камню. Отец тогда рассказывал, что на пути к силе их будут поджидать испытания, и был прав. Тенгри и Табити обрушили на них сильный ливень с почти ураганным ветром. Оба сарби вымокли до нитки и долго потом обсыхали у костра, который Ундэс всё-таки сумел разжечь. Позже, когда они добрались до волчьего камня, Оташ уснул и увидел во сне большие корабли и дальние странствия, а отец почему-то долго не говорил ему, что увидел сам. А когда Оташ настоял, Ундэс ответил, что видел коня. Мальчишкой наследник шоно не понял, почему надо было это скрывать от него. Оташ вспомнил об этом, когда узнал, как погиб его отец.

Когда стемнело, шоно сказал, что пора сделать привал. Юрген был уже очень голодным, но дал себе слово, что не признается в этом Оташу. Сарби развёл огонь, и Шу тут же уселся поближе к костру, памятуя о холодных ночах. Оташ протянул Юргену большой ломоть хлеба, и норт с жадностью набросился на еду. Улыбнувшись, шоно протянул ему бурдюк с водой и проговорил:

– Не подавись.

– Шпашибо, – ответил Юрген.

Когда с незатейливым ужином было покончено, Оташ лёг на подстилку, которую вёз с собой, и подпёр голову кулаком.

– Ты ведь взял с собой свою флейту? – спросил он.

– Да, – кивнул Юрген. – Ты сказал взять – я взял.

Шу закончил расправлять шкуру, которую он взял из гера шоно, и уселся на ней, держась ближе к огню.

– Сыграй, – попросил Оташ.

Юрген достал из сумки флейту, устроился поудобней и начал играть. Когда-то он очень не любил занятия музыкой, потому что играть одно и то же было нудно и скучно. Но однажды внутри него будто что-то перевернулось, и Юрген услышал свою музыку. Она звучала где-то внутри, рвалась наружу и звала за собой. Тогда Шу полюбил флейту. Она словно стала его другом, потому что помогала ощутить эту музыку.

Юрген ещё никогда не играл на флейте у костра посреди тёмного леса. Искры пламени взметались вверх, унося за собой мелодию. Шу играл, растворяясь в музыке, в этой ночи, в бескрайней степи, открывавшейся за лесом.

Оташ смотрел на Юргена, на его тонкие пальцы, перебегавшие от одной дырочки на флейте к другой. Для него всегда оставалось загадкой, как из этой тонкой трубочки могла рождаться такая красивая мелодия. И как ей мог управлять всего один человек. Оташ никогда не умел ни на чём играть, да и не пытался научиться. Ему всегда было важнее уметь драться и стрелять из лука, и в этом он преуспел. Но каждый раз, когда на праздниках в шоносаре играли музыканты, Оташ не мог наслушаться. Вот и сейчас ему хотелось, чтобы мелодия не прекращалась, чтобы она существовала всегда, как эта степь, это небо, этот лес.

Но мелодия остановилась. Юрген опустил флейту.

– Спасибо, – проговорил Оташ.

– Будем спать? – спросил Шу. Сарби кивнул.

Ночью Оташ проснулся от того, что почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то ещё был в этом лесу, кроме них с Юргеном, и это был не зверь. Это был человек. Возможно, даже не один. Ближайшим поселением отсюда было Ихтыр, до Хонгора южнее было не меньше трёх суток пути. Оташ сел и прислушался. Свист летящей по воздуху стрелы он не мог спутать ни с чем. Упав на землю, он схватил свой лук и быстро достал стрелу из колчана. Оташ знал, откуда была выпущена стрела, и выстрелил в ответ. Вторая стрела воткнулась в шкуру рядом со спящим Юргеном. Норт испуганно подскочил.

– Ложись! – приказал ему Оташ и снова выстрелил. Судя по сдавленному крику за деревьями, на этот раз он попал в цель. Затем оттуда вышел человек. Значит, нападавших было минимум двое. У мужчины в руке был только нож.

– Эй, послушай! – крикнул он на языке сарби. – У меня нет лука. Моего друга ты убил. Давай разберёмся как мужчины. Если ты выстрелишь в меня, чести тебе не будет.

– Предлагаешь драться? – вставая, отозвался Оташ.

– Да.

– И что потом?

– Ты победишь – я отдам тебе свой нож и уйду с миром хоронить своего друга. Ты проиграешь – отдашь свой лук и колчан и отправишься дальше со своим чужеземцем.

– Договорились, – кивнул Оташ. Разбойник бросил на землю нож, шоно положил лук. Оба скинули с себя свои дэлы.

Юрген уже видел Оташа в драке и был уверен, что он победит. Этот разбойник просто не знал, кого повстречал. Шу увлечённо наблюдал за боем, предвкушая победу Оташа, когда вдруг почувствовал, как чьи-то руки схватили его сзади и зажали ему рот, прежде чем он успел закричать. Он брыкался изо всех сил и даже укусил руку, но напавший был сильнее. Когда Оташ увидел, что происходит, он не остановил бой. Наоборот, охватившая его ярость превратила спарринг в смертельную схватку. Не прошло и нескольких секунд, как его соперник оказался лежащим на земле без сознания. Оташ схватил свой лук, достал стрелу и натянул тетиву. Второй разбойник приставил свой нож к горлу Юргена.

– Отпусти его! – потребовал Оташ.

– Зачем он тебе? – отозвался разбойник.

– А тебе?

– А я продам его в Фейсалии! За таких рабов много платят. Отпусти меня и можешь забрать всё, что есть у моих приятелей. Мне не жалко! Честный обмен, не находишь?

Оташ очень хотел выстрелить, но разбойник умело прикрывался телом Юргена, словно проделывал подобный трюк не первый раз. Шу дёрнулся, пытаясь вырваться, и на его шее показалась кровь.

– Жить надоело? – крикнул ему разбойник.

– Да лучше я сдохну здесь, чем попаду в рабство! – хотел ответить ему Юрген, но только крепче сжал зубы.

– Забери наших коней и отпусти его, – проговорил Оташ.

– Он стоит целого табуна, – усмехнулся разбойник.

В это время тот парень, с которым дрался Оташ, начал приходить в себя. Юрген увидел, как он слепо шарил по земле в поисках своего ножа.

– Сзади, Оташ! – крикнул Шу. Шоно обернулся как раз в тот момент, когда разбойник был готов кинуть в него нож. Оташ уклонился и в ужасе повернулся обратно, понимая, что нож летел в Юргена. Второй разбойник явно не хотел испортить товар, поэтому толкнул Шу на землю, падая вместе с ним. Извернувшись, Юрген со всей дури ударил разбойника коленом между ног и откатился в сторону. Оташ выстрелил, молниеносно схватил вторую стрелу, развернулся и выстрелил второй раз. Оба разбойника были мертвы.

– Ты цел? – опустив лук, спросил Оташ.

– Цел, – кивнул Юрген.

– У тебя кровь.

– Ерунда.

– Тех, кто идёт к волчьему камню, всегда ждут испытания. Но я не думал, что будет именно так.

– А раньше ты ходил к нему?

– Да, с отцом. Но тогда был всего лишь ливень. Забери его нож. Теперь он твой.

– Спасибо, Оташ, – проговорил Юрген.

– За что?

– Ты спас меня.

– Тогда и тебе спасибо. Ты предупредил меня о ноже. Снова.

– Так совпало, – пожал плечами Юрген.

– Нет, – возразил Оташ. – Таких совпадений не бывает. Вот уже второй раз ты стал моим щитом. И я должен беречь тебя.

«Гнилой у тебя щит», – подумалось Юргену, но он промолчал.

– Нам нужно уйти отсюда, – сказал Оташ. – Лучше теперь будет отдохнуть у волчьего камня. Да и рассвет близко.

– Мы так и оставим…их?

– Это разбойники, разбойников не хоронят. Идём.

Они быстро собрали свои вещи, Оташ потушил костёр, и путники двинулись дальше. Действительно, скоро рассвело, и деревья окрасились нежным золотистым светом, оставляя за собой длинные тени. В лучах восходящего солнца дорога, казалось, была освещена сотнями золотых свечек. Залюбовавшись, Юрген даже забыл о ночном происшествии. Вскоре впереди показались холмы, а затем Оташ проговорил:

– Пришли.

Волчий камень действительно был камнем. На волка он похож не был, но Юрген догадывался, что дело было в силе небесного покровителя шоносара. Неподалёку высилось деревянное изваяние в виде столба, на котором были вырезаны волчьи морды. Привязав лошадей, Оташ подошёл к камню и опустился перед ним на колени, закрыв глаза. Что-то прошептав, он поднялся и ступил на камень. А затем лёг на него лицом вниз. Осмелев, Юрген подошёл ближе и услышал шёпот:

– Именем неба, именем белого солнца и жёлтоглазой луны, именем земли и воды, протягиваю руки к тебе. Приютивший гостя, обогревающий замёрзшего, сохрани меня. Отец мой небесный, пламя дарящий, сохрани его.

Оташ замолчал. Какое-то время он просто лежал на камне, закрыв глаза. Затем поднялся и обернулся на Юргена.

– Мне тоже надо? – спросил он.

– Только если ты сам хочешь, – ответил шоно.

Юрген не знал, хотел ли он. А ещё представления не имел, что мог бы сказать. Если бы были живы его родители, он бы попросил за них, а теперь? Может быть, он не так понимал действие этого камня. Оташ говорил, что идёт за силой. Юргену она очень была нужна. Шу осторожно подошёл к камню и лёг на него точно так же, как до этого Оташ. Камень казался тёплым. Юрген закрыл глаза.

– Помоги мне, – прошептал Шу. – И прости меня.

Он уже хотел подняться, но, передумав, добавил:

– И ему помоги тоже. Пожалуйста.

Ещё секунду помедлив, Юрген всё-таки встал.

– Что дальше? – спросил он.

– Давай посидим здесь немного, – предложил Оташ. Шу кивнул. Достав из сумки шкуру, он постелил её на землю и сел, как тогда у костра. Шоно сел рядом.

– Не жалеешь, что уехал из Нэжвилля? – вдруг спросил Оташ.

– Нет, – ответил Юрген.

– Но у нас нет тёплых каменных домов.

– У вас есть тёплые геры.

– А ещё у нас нет ванны.

– Это большое упущение, согласен. Но воду же подогреть можно? На огне?

– Можно. В некоторых поселениях есть бани. Я свожу тебя туда.

– Бани? Как у древних нортов? Такие большие купальни?

– Нет, – усмехнулся Оташ. – Совсем нет. Потом увидишь. Мне они нравятся.

– Вот заинтриговал, – ответил Юрген.

Почему-то Шу вдруг почувствовал, что засыпает. Усталость будто бы тяжёлым грузом опустилась на плечи, и Юрген закрыл глаза. Он увидел степь. Огромную, бескрайнюю в лучах закатного солнца. Она цвела яркими красными и лиловыми цветами, которые укрывали её словно мягкий ковёр. Юрген бежал по нему, вдыхая пряные ароматы трав. Он дышал полной грудью, а ветер ласкал его волосы. Вдруг впереди он увидел город. Это не был Нэжвилль. Это был город посреди степи. С красивыми каменными домами, украшенными резными барельефами и орнаментом. И с большими воротами, словно охраняемыми двумя волчьими статуями. А на главной площади гордо возвышался всадник на красавце-скакуне. Он показался Юргену очень похожим на Оташа. Всадник вдруг сошёл со своего постамента, Юрген вздрогнул и открыл глаза. Оказалось, он уснул, положив голову на плечо Оташу. Шоно тоже спал.

Увидев, что Юрген уснул, Оташ улыбнулся. Не прошло и минуты, как он вдруг увидел перед собой волка. Это был красный волк, тот самый, в честь которого Оташ назвался Фаррой, когда отправился на поиски приключений с Марданом. Зверь будто бы звал его за собой. И Оташ пошёл за ним. Волк ускорил шаг. Шоно не отставал. Наконец, зверь побежал, и Оташ побежал вслед за ним. Они неслись через лес, через степь, мимо рек и озёр, и Оташ никогда ещё не чувствовал себя более свободным. Сарби почему-то думал, что они бегут к морю, и очень удивился, когда увидел город. Большой каменный город встал посреди степи, как мираж в пустыне. Волк обернулся на Оташа, затем прыгнул и превратился в одну из двух каменных статуй у резных ворот. Шоно прошёл через ворота и увидел на главной площади статую лучника. Он показался Оташу очень похожим на Юргена. Вдруг лучник натянул тетиву и отпустил стрелу. Оташ открыл глаза.

– Сон, – проговорил он.

– Ты тоже уснул? – спросил Юрген.

– Да.

– И что тебе снилось?

– Город посреди степи, – ответил Оташ. – А тебе?

– Так ведь не бывает… – ошалело прошептал Шу.

– Что не бывает?

– Мне тоже снился город посреди степи.

– Когда я был здесь с отцом, мне снились корабли и страны, в которых я потом побывал. Но город… Это должно что-то значить, но я не очень понимаю что. Думаю, что позже я смогу это понять.

– А я? Почему мне приснилось то же самое?

– Потому что небесный волк неслучайно привёл тебя ко мне.

– Что это значит?

– У моего отца не было верного друга и помощника. Не было его и у Данжура. Знаешь, у кого он был?

– У кого?

– У великого Тендзина.

– Это он объединил шоносар?

– Да. Отец как-то говорил, что его род как-то связан с родом Тендзина. Может быть, даже я и являюсь его потомком. Я думаю, что если бы у Тендзина не было бы поддержки, он не смог бы покорить все эти земли. И я без поддержки не смогу удержать их. Я сейчас говорю это первый и последний раз. Такого признания никто никогда от меня не услышит больше. Но у волчьего камня нельзя лгать. Ты будешь рядом со мной?

– Буду, – ответил Юрген, с трудом сглатывая подкативший к горлу ком. «Я больше никогда не буду доносить Рейну. Клянусь», – мысленно проговорил Шу, пожимая протянутую руку Оташа.

Когда они покинули волчий камень, Юрген осторожно спросил:

– А теперь-то мы можем поесть?

Оташ вдруг расхохотался. Шу даже не подозревал, что он умеет так смеяться.

– Ну чего ты? – обиженно протянул он. – У меня молодой растущий организм. Я мужчина, в конце концов!

– Да, теперь мы можем поесть, – ответил, наконец, шоно.

–Ты будешь охотиться? – оживился Юрген.

– Мы будем. Ты же хотел научиться стрелять из лука?

– Хотел. Хочу. Очень хочу.

– Ну, значит, продолжим обучение.

– А ты когда научился стрелять?

– Трудно сказать. Сколько себя помню, я уже ездил на коне и у меня был лук.

– Ещё скажи, что ты родился уже с луком.

– Нет, это вряд ли, – серьёзно ответил Оташ.

Они проехали ещё немного, и шоно остановил коня.

– Что? – спросил Юрген. – Охотиться?

– Да, – кивнул Оташ и спрыгнул на землю. – Надо будет подарить тебе лук. А пока держи мой. Помнишь, как я тебе показывал?

– Помню, – кивнул Шу, принимая лук. – Куда мне целиться?

– Давай вон в то дерево впереди. Видишь? Сучковатое такое.

– Вижу.

Юрген натянул тетиву. Стрела даже не долетела до дерева. Шу нервно опустил лук.

– Ты ведь не сразу научился играть на флейте? – спросил подошедший Оташ.

– Не сразу.

– Но ты чудесно играешь теперь. Давай я тебе помогу.

С этими словами шоно вложил в руку Юргена новую стрелу. Стоя рядом, Оташ направил норта, поправил положение его ног и рук, вплоть до каждого из пальцев, сжимавших лук и стрелу с тетивой. Когда Юрген выстрелил снова, стрела вонзилась в то самое дерево.

– Запомни это, – проговорил Оташ. – И тренируйся каждый день.

– Обязательно буду, – кивнул Шу.

– А теперь отдай мне лук, а сам разведи огонь.

Когда Юрген справился с костром, вернулся Оташ. В руке он нёс подстреленную им птицу. Шоно умело ощипал дичь, а затем, соорудив вертел, поджарил её на огне. Юргену показалось, что он ничего вкуснее в своей жизни не ел.

Назад они ехали немного другой дорогой, но ночь всё равно застала их в пути.

– Надеюсь, в этот раз без разбойников, – проговорил Юрген, укладываясь на расстеленную шкуру.

– Всё будет хорошо, – уверенно ответил Оташ. И он был прав, по крайней мере, по поводу ближайшей ночи. Утром Юрген почувствовал себя выспавшимся и совершенно отдохнувшим. В шоносар они вернулись уже к полудню.

Оташ сразу же направился к Сагдаю, а Юрген понимал, что ему необходимо было доложиться Рейну. Клятву, данную у волчьего камня, Шу нарушать не собирался, но и потерять работу он тоже не мог. Придя в гер посла, Юрген застал того за чтением какого-то письма.

– Что пишут? – забыв поздороваться, поинтересовался Шу.

– Это корреспонденция из Нэжвилля, – ответил Рейн. – Сегодня доставили с торговцами. Для вас здесь нет ничего интересного.

– Нет так нет.

– Я вас слушаю, господин Шу. Доложите о вашей поездке.

– Ну, мы поехали к этому камню. Это просто камень. Но сарби верят, что он магический. Шаманы и шоно периодически должны посещать такие места. Обряд такой. А меня Оташ с собой взял просто в качестве помощника. Не одному же ему было ехать?

– О чём вы говорили? Шоно рассказывал вам что-нибудь?

– А вот тут основная проблема. Оказалось, что когда посещаешь такие места, надо голодать и молчать. То есть мы ехали молча всю дорогу. Можете себе представить? Ещё и на голодный желудок. Это пытка.

– Сочувствую вам, господин Шу, – усмехнулся Рейн. – Ну, а на обратном пути?

– На обратном пути Оташ показывал мне, как охотиться на куропаток. Ещё пара таких поездок и я стану мрачным молчаливым охотником.

– Идите, господин Шу, всё ясно. Продолжайте свою работу.

– А как тут дела без нас? – спросил Юрген. – Сабира ничего не устроила эдакого?

– Нет, ничего, – ответил Арчибальд. – Эсфира тоже. Вас ждали.

– Пойду, справлюсь о здоровье Сабиры.

– Ступайте, – кивнул Рейн.

При выходе из гера Юрген столкнулся с Олафом. Найтли сжимал в руке большую ароматную лепёшку.

– О! Ты вернулся! – обрадовался Олаф.

– Да, только что.

– Хочешь? – и, не дожидаясь ответа, он отломил от своей лепёшки и протянул кусок Юргену.

– Спасибо, – ответил тот. – Я ещё зайду к вам, а пока мне надо бежать.

По пути к геру Сабиры Шу съел лепёшку и пожалел, что у него не было с собой воды. Подойдя к стражникам, охранявшим Сабиру, Юрген поинтересовался, была ли Эсфира в гере, и, получив утвердительный ответ, заглянул внутрь.

– Добрый день, – поздоровался он. – Как здоровье госпожи Сабиры?

– И тебе добрый день, – ответила Эсфира с улыбкой. – Хвала Табити, госпоже стало лучше.

– Очень рад это слышать. Я ещё вот что хотел сказать… мне ведь нельзя было трогать бубен шамана. Зачем ты меня обманула?

– Я не хотела, – Эсфира опустила глаза. – Ты, наверное, не знаешь всей правды.

– Какой правды?

– Сагдай не хороший.

– Ну, тут да… Он страшный.

– Вот! – оживилась Эсфира. – Он убийца! Он убил моего отца!

– Это ужасно, я не знал, – соврал Юрген.

– Если бы шаманом стал Донир, всё было бы иначе. Он добрый. Если бы великий шоно прогнал Сагдая…

– Великий шоно справедлив. Думаю, он разберётся.