– Езжай домой. Аккуратно. Тебя там ждут.
Морщусь от настигающей боли.
– Зачем ты так? Неужели поверил, что я могла? – опускаю голову на руль в намерении дождаться его здесь. В машине полно горючего, кафе в пешей доступности. А у меня выходной. Какая прелесть! Только уголки губ отчаянно ползут вниз. Вернётся ж он до утра?
– Я тебя в чём-то обвиняю? – уточняет спокойно. Пытаюсь разобраться в себе, подбирая верный ответ.
– Нет… – хмурюсь. Напрягаюсь. Злюсь, слыша скользящую в вопросе издевку. – Хотя, какое, к черту, нет? Да! Как есть – да! Ещё и избегаешь меня!
– Не ори в трубку, я не один, – выдает приглушённо, словно пытаясь снизить мой градус накала. Закусываю губы, пытаясь почаще проморгаться. Стереть картинки, всплывающие перед глазами. Тяжело выдыхаю, не справляясь с эмоциями. Бросая беглый взгляд на приборную панель и светящиеся на ней часы. Вокруг совсем темно. Лишь тусклый фонарь освещает дорожку к подъезду. Разноцветные окна, ежеминутно взрывающиеся новыми зажженными огнями. За каждым кипит жизнь. Своя история. Встреча. Разлука. Боль или счастье. Неповторимая. Нерассказанная. Непредсказуемая судьба. А во дворе – пустота. И лишь ветер кружит снежные хлопья, заметая стекло моего авто. Отгораживая стеной от остального мира. На часах уже девять. Где-то и с кем-то. Приглушает голос, глубоко выдыхая. Без лишних слов заверяя, чтобы я не ждала. Вечерняя встреча… Так что стояло за его приездом? Очередная химера. Глупая. Самонадеянная. Несбыточная мечта. Кровь приливает к щекам и скулам. Обжигая воспаленные глаза. Терзая яркими сценами израненное сознание. Сжимая тисками уязвленное самолюбие. Ничем не обязан. Кто я ему, чтобы отчитываться? Одна из? Запасной вариант? Вокруг него есть лучше и ярче… Твою ж мать! А ведь так хотелось без лишних предлогов! Наивно. Была. Есть. И буду… всего лишь… Одна. Зажмурившись, выплевываю фразу, завершая вечер откровений.
– Слишком смелая стала, – осаждая, тушуется разум. – Так, гляди, и занесёт не туда…
Разве есть что терять? Вскрываем карты. Шоудаун!
– Блондинка или брюнетка? – проговариваю быстро и сухо.
Слыша в ответ лишь издевательские три коротких смешка. Выдерживает паузу. Замираю. Мысленно чертыхаясь. Остается лишь лбом об руль постучаться, чтоб немного прийти в себя.
– Вот это ты зря, – натяжно вздыхает. – Ты знала, за кого выходила замуж. И то, что у меня бывают важные дела.
Тем более теперь. Естественно. Более важные, чем я. Короткие гудки вызывают отторжение и желание набрать номер вновь. Словно дверь, с грохотом захлопнувшаяся после ухода. Отворить. Догнать. Решившись задать главный вопрос… Знала, за кого выходила замуж! Чёрта с два! Понять бы ещё, с кем и зачем я сейчас разведена!
Смахиваю снег, тающий на теплом стекле. Нагнетающий тоску одним своим видом. Маленькими ручейками, отпечатывающими ниточками—паутинками свои берега. Может с весной и мне станет легче? И скованное льдом оживёт, лишь дождавшись тепла?
Поднимаю взгляд на окна свекрови. Наблюдает мои мытарства? Глупую попытку дождаться? Только что не машет рукой, стоя у окна. А он не приехал. 1:1. Пусть порадуется. Хотя порой проигрыш даже лучше, чем сухая ничья.
Выкручиваю руль, выезжая с парковки. Бесцельно слоняясь по заснеженным улицам Москвы. Заезжаю в уютное кафе на Цветном бульваре. Откинувшись в мягкие кресла, слушаю музыку. Тщетно ища смысл жизни. Не желая видеть родных. Бестолково вырисовывая на салфетке бесформенные завитки. Среди немногочисленных посетителей, действительно оставшись одна. Всё не так, как хотелось. Что поделать? Бросить попытки склеить разбитое? Проще сказать, когда этот груз так сильно давит. Лелея надежду. Улыбаясь красивой картинке, что вот-вот он зайдёт, вычислив местоположение по номеру телефона. Привычно поднимет на руки и заберёт навсегда… У иллюзии короткая жизнь. Она тает, растворяясь с рассветом. Всю ночь подпитывая её радужными эмоциями, с восходом солнца оптимист сам решил сдаться. Отвернувшись от двери. Выпив кофе. И уже не ожидая ни прихода, ни даже звонка. Высокие шпильки. Ажурное черное платье, доходящее почти до колена. Смесь выходного наряда и повседневности. Красиво облегающее бедра. Подчеркивающее талию. Акцентирующее грудь и, скрывающее пуш—ап, придающий ей пару лишних размеров. Губы в нежно персиковый. Почти телесный. Поднимаю волосы вверх, оголяя шею. Подвожу кошачьими стрелками глаза. Улыбаюсь своему отражению в зеркале. Какая там Анечка? Забудет всех кроме меня.
– Если появится, – поддакивает разум. – Знаешь же, он не воспринимает этот праздник. Восьмое марта – вот это да… А в феврале ты получала лишь цветы. Ежегодно. Хорошие. Любимые. Не спорю. Да только ни лишнего внимания, ни особых поздравлений. Как бы ни ждала. Опускаю саркастические нотки. Если появится, то я… А что я? Брошусь на шею при всех? Обещала отпустить, родной, да не смогла? Что я имею? Несколько ночных звонков за неделю. Прогрессирующее с каждым днём количество смс. Ни о чём конкретном. Порой просто как напоминание о себе. Словно я б и так не ждала. Чёрт! А ведь всё пыталась смириться. Привыкнуть к формату. Секс – значит секс. Ничего лишнего. Только хоть немного уверенности – время и место выбираю я. Размечталась! Не способная перекрыть доступ эмоциям. Отделить их от процесса. Как бы ни было больно… Думать о том, что для большего уже не нужна. Убираю приклеенную улыбку, замечая, как дребезжит тюбик с подводкой меж пальцев. Резко откидываю в сторону, словно без него дрожь в руках не видна. Зря я дала согласие Димке. Возможно напрасно простила и ту выходку. Повелась на слова, что он всего лишь хотел меня защитить. От чего? От возможности жить? Не в пустую просиживать дни в кабинете, рисуя на лице поддельную улыбку. Не желая покидать рабочее место. Порой, забирая и дочку из сада сюда. Зная, что дома будет всё как обычно. Ежедневно. Всё как всегда. Напрягающая попытка родителей вытянуть из меня слова о моём состоянии. Будто не видно, что мне абсолютно нечего сказать. Что внутри, кроме истошного желания забыться и побыть одной, лишь гнетущая пустота. Сколько раз приходила мысль собрать чемодан и вернуться. В наш дом… Да представляла холодные ночи, оставаясь одна. Почему-то в картинке, что предстает перед глазами, они всегда слишком тоскливые и проходят без сна. Ломала образы, возвращаясь к родителям. Наблюдая их нелепые попытки наладить отношения. Усыпить моё недоверие, нежелающее проходить. И ведь пыталась переступить через себя… Корила за слабость. Медленно убивая себя осознанием простой истины. Если мне настолько трудно простить их копание в моей жизни, то ведь он точно не сможет до конца простить меня…
Засидевшись в кафе до утра, не решаясь переступить порог какого-то дома, я поехала в магазин. Наплевав на то, что у меня выходной. Мягко говоря, шокировав персонал своим появлением. В свободной одежде, не подчиняющейся нормам дресс-кода. С обычным хвостом, вместо хоть какого-то подобия прически. Без макияжа. Заметно уставшая. С двумя стаканами дымящегося кофе наперевес. Отрезвляющая оскалом всех желающих со мной заговорить. Закрывшись в кабинете. Словно кто-то мог решиться зайти. Откинувшая в сторону телефон, устав ждать и боясь поддаться соблазну. Смиренно, на автомате, выполняющая свои дела. Легкий стук в дверь. Открываю, не в силах сдержать улыбку. Утыкаясь взглядом в друга, стоящего на коленях, перед моим порогом. С нежным букетом из белых цветов. Взглядом, выпрашивающим прощение, направленным вверх, не моргая, на меня. Сложенными губами в легкую ухмылку. И ярким стикером, приклеенным ко лбу. Содержащий всего два слова – "Давай мириться" и озорной смайлик, вытягивающий из подсознания, уже осевшее на губах "да". Качаю головой в знак отрицания. Едва не ловя на себе вздохи расстроенного персонала. Будто он делал мне предложение, и все надеялись на согласие, а я ему вдруг отказала.
– Проваливай. Я пыталась тебя понять, честно. Да так и не смогла.
– Отлично, – вздыхает, вставая.
Разворачиваюсь, собираясь уходить, едва не падая на месте. Вздрагивая от ощущения его рук на своей талии и отсутствие пола, ускользающего из под ног. Пытаюсь сопротивляться на радость публике, едва не аплодирующей победителю, под мои возгласы. Луплю кулаками, едва не выкрикивая.
– Дим, не веди себя как ребенок! Отпусти!
Выносит на улицу, ставя на землю напротив стены. Хмурю брови, обхватывая на холоде свои локти, пытаясь понять, что он хочет до меня донести.
Снимает свою куртку, кутая меня от ветра, делает два приличных по размеру снежка. Вкладывает в каждую руку, отходя к стене на два метра. Улыбаясь открыто. Произносит дерзко, становясь на колени:
– Можешь меня расстрелять. Прям тут. На месте. Я налеплю тебе гору снежков! – добавляет в голос трагизма, отогревая знакомой улыбкой. – Только не злись. И прости… Какую цель я преследую этим выходом " в свет"?
Вернуть утраченное? Мне не достает его. Изнутри. Снаружи. Мягких прикосновений и ощущения собственной необходимости, остро возникающее в те моменты, что он рядом. Чувства единства. Обманки. Склеивающей окружающий мир и сотен кусочков, разбросанных ныне на миллионы миль вокруг нас. Наполненности встреч чем-то большем, кроме плотских желаний. Похоти, застилающей пеленой глаза. Доказать, что это не растоптать в один миг. Даже сильно стараясь. Мы слабее. И в этой игре, по одному, не дойти до конца.
Первое смс застигло утром. Сорвало улыбку с губ, после того как перешагнула порог кабинета, отпустив Димку с миром и решив, раз уж приехала, отработать до вечера. "Улетел ночью. Поцелуй за меня дочь. Не успел попрощаться." Со мной тоже. Только, ведь это не большая беда… Галочка– "не требует ответа"– кнопка напротив контакта – "удалить навсегда". Вы уверены? Издевательски вырисовывается на дисплее. Два коротких слова "отмена" и "да". Простой выбор, в котором, возможно, вершится судьба. Отпускаю. Разжимаю объятия. Нет – значит, нет. Всё логично. Хватит боли. Нажимаю мигающее "да". Отправляю в корзину. Жаль, что с файлами памяти так поступить нельзя. Кнопка выключения аппарата. Откидываю подальше. "Он сам от тебя отказался"– в висках раздаются пульсацией Димкины слова. Глупо перекраивать прошлое, когда в настоящем нет и доли надежды на то, что добьешься успеха. Пора брать себя в руки? Строить планы на будущее. Ведь должны они быть? Невозможно существовать бесцельно. Это сводит с ума. Раньше я всегда была уверена в завтрашнем дне. Это успокаивало. Только вот не уберегло от ошибки… Не перекроить. Не переписать. Что сказать в своё оправдание? Может, хватит их выдумывать? Есть такое слово – судьба. Выдумка чертей в преисподние или проверка свыше, которую я не прошла? Склонить голову в принятии наказания и решить, как жить дальше. Новая жизнь… Попытка номер два? Совершенно другая. Без напоминаний о прошлом. Собрать чемоданы. Задать курс. Уехать подальше с ребенком, начав всё с нуля.
Горящий экран ноутбука. Список стран, красующихся в алфавитном порядке. Манящие точки на карте мира, окольцованные покровительством старушки Европы. Закрыть глаза, тыкнув пальцем наобум? Охватываю беглым взглядом список. Задерживаясь с улыбкой на близком названии. Чехия. Почему бы и нет? Прага. Бесспорно! Спокойствие, уют, теплота. Тем более, у меня там друзья. Будет проще освоиться. Возможно, захочется там и остаться… Заявка в посольство на получение визы. Подготовить пару недостающих бумаг и билет в кармане. Только вот небольшая сноска… Для получения визы ребенку, чьи родители находятся в разводе, предъявить оригинал заверенного разрешения на выезд от отца. Откидываюсь в кресле, усмехаясь новым преградам на желанном пути. Придётся встретиться с ним хотя бы для этого. Попытаться объяснить своё решение и получить соблаговоление уйти.
Включаю телефон, грустно глядя на список контактов, опустевший без его имени. Набираю по памяти, прописывая лишь пару фраз. "Пожалуйста, оформи дочери разрешение на выезд. Я скину бумаги на почту."
"Далеко собралась?"– красуется практически мгновенно.
"В Европу", пишу на экране, а в мыслях правдивая горечь осознания– подальше от тебя. "Езжай одна. Предупреди о дате. Катюшу возьму на себя."
Фыркаю злостно. Как мягко оказывается можно отшить. Хочется набрать номер, опустошить эмоции, кипящие внутри… Да только всё бесполезно. Он не спешит говорить. А я боюсь… вновь поверить, что хоть маленький огонек ещё теплится внутри. "Ты не так понял. Мы уезжаем. Надолго. Дал мне развод – так не держи." Пауза… Тишина, растянувшаяся на долгое время. Никакого напоминания о себе в течение дня. Обреченный взгляд перед сном на часы.
– Всё правильно, – фиксирует в сознании разум.
Всё так, как должно быть. Финальная точка, к которой мы всё же пришли. Нет смысла в сопротивлении. Словно магниты тянемся друг к другу разносторонними полюсами. А повернувшись одинаковыми – отбрасывает в разные углы.
Неспособная уснуть, сижу на балконе родительской квартиры, кутаясь в теплый плед, накинутый поверх легкой одежды. Распахнув настежь окно. Вдыхая свежий морозный воздух. Терзая сознание болезненными мыслями. Очищая галерею телефона от фотографий. Обреченно увеличивая во весь экран снимки и, лаская подушечками пальцев его губы, сложенные в улыбку. Взгляд, не теряющей своей жизни на фото, проникающий вглубь меня. Сильный и мягкий. Серьёзный и нежный… Удаляю все снимки из памяти разом. Не находя в себе больше сил, смотреть в эти глаза. Просто гляжу в окно. Считая звезды на морозном небе. Говорят, там, где НАС нет – всегда хорошо. Только хочется быть там, где есть МЫ…
Короткий звонок. Лишь обращаю внимание на время. Хмурюсь. Почти два часа. Подношу к уху, тихо выдыхая, слыша любимые нотки, сквозь явно подвыпивший голос.
– Расскажи мне что-нибудь…
Сглатываю ком из слёз, скапливающийся где-то внутри. Дрожащими от холода и эмоций, губами, еле выговаривая:
– Не могу.
Выдыхает с чувством, лаская слух, проникающей в сознание нежностью.
– Помнишь сказку, что последний год почти ежедневно на ночь просила Катюша, – улыбаюсь, сквозь струящиеся по щекам слезы. – Про принцессу, которую заперли в замке. Давай я помолчу, а ты, пожалуйста, расскажи…
Всего несколько звонков за неделю, смс ни о чем. Вокруг да около, не касаясь сути, сподвигающие к раздумью и, не отпускающие мысли ни на минуту.
Подхожу к порогу своей комнаты, пытаясь выглядеть естественно. Взять себя в руки. Придать более человеческий вид, искаженной лицо гримасе. Трачу немного больше обычного сил на то, чтобы стоять ровно на каблуках. Без дрожи в коленях. Не показывая окружающим, что за маской спокойствия, извергается, длительно спящий вулкан. Открываю дверь, пряча за спину руки. Встречая улыбку друга, маячком горящую впереди. Стимулирующую на веру в себя. Дающую опору. Теплотой и нежностью разливающуюся внутри. Слегка отмираю. Словно стесняясь, делаю навстречу первые шаги.
– Прекрасно выглядишь, – без обжигающего кожу жара, галантно прикладывается к руке. Улыбаюсь в ответ, с трудом принимая данный комплимент. Охватываю родителей теплым взглядом, словно уверяя, – "всё в порядке, смотрите же и без тени сомнения, всё хорошее у меня ещё впереди".
Блеф странная штука. Чтобы лгать в глаза достоверно – ты должен быть на все сто уверен, что не врёшь себе изнутри. Держу лицо, наблюдая за мелькающими пейзажами за окном такси. Едва не вздрагиваю, чувствуя ладонь друга, словно в знак поддержки сжимающую мою.
– Не бойся, он не придёт, – выдает сухо. – Он знает, что ты будешь, я вносил тебя в список. Билет на самолет в Москву проплачен через три дня.
– Спасибо, – едва сдерживаю улыбку очень надеясь, что эта ситуация сыграет мне на руку от обратного. Ведь обещал мне быть именно в эти дни, а значит…
Поток мыслей прерывает остановка такси. Выхожу под галантно поданную Димкину руку.
– Не хватает красной ковровой дорожки, – выдаю повеселев, оглядывая многочисленные подъезжающие авто и, замечая сквозь стеклянные двери, скопление персонала внутри.
Вход в фойе. Под руку с другом. Сдаем верхнюю одежду. Добавляю взору уверенности, позволяя Димке вести. Заинтересованные встречные взгляды. Удивленно приподнятые брови. Скромные приветствия. И дружеские объятия. По пути к фуршетному залу, через сколько проявлений эмоций предстояло мне только пройти… Тут и мои змейки, закашлявшиеся при моём появлении. Не иначе, как поперхнувшиеся обилием собственного яда. И те, кому я верила, когда меня заверяли, что мы друзья. Фальш, рухнувшая с разводом. Никому нельзя верить. Обособленность в круге общения. Только Димка и я. Стараясь не привлекать внимания, высматриваю в толпе знакомую фигуру. Всё сильнее чувствую дрожь, подступающую к конечностям тела. Оборачиваясь с надеждой от легкого прикосновения к своей спине. В миг теряя улыбку от откровенной гримасы и надменного взгляда, сверлящего мои глаза.
– Ты то что тут делаешь?– складывает локти, упираясь в бока. Опускаю глаза, упираясь в кричащие ярко алые туфли, с платформой и каблуком ни меньше чем в два раза выше того, что у меня. Черные ажурные… чулки? Под узкой мини юбкой не видно. Хотя, ведь, по сути, не заметна и она. Кусочек стрейчевой ткани, едва прикрывающий трусы. Белая рубашка с воротником стойкой. Расстегнутая на три пуговицы, практически оголяя пышную грудь. Очки в красной оправе… Плавно снизу вверх, оглядываю явно заигравшуюся секретаршу, решившую показать кто есть кто? Без тени эмоций поднимаю взгляд, стоя напротив нее, утверждая спокойно:
– Мы никогда не пили на брудершафт и не переходили на «ты».
– Да плевать, – взрывается резко. – Ты решила испортить всем праздник? Устроить скандал?
– С чего бы вдруг?– уточняю с улыбкой, уже сомневаясь в её адекватности. На больных ведь не обижаются? Верно!?
– Только не надо делать вид, что ты не в курсе! Шеф с минуты на минуту…
– Должен прийти, – легкой хрипотцой раздается у уха. Поворачиваюсь, прикрывая глаза, растягивая губы в честной улыбке. Осекая себя за желание притянуть ближе, обхватив его шею. Впиться в эти сочные губы. Не отрывать взгляда, полного нежности, наполненного кадрами из картинок о том, как я скучала. Хотела. Любила. Ждала.
– Тебе что-нибудь принести?– сухо уточняет Димка, подошедший сбоку. Заставляющий нахмуриться от накрывающего осознания, что отвлекшись на миг, я упустила этот зрительный контакт. С сожалением наблюдая, что искры, летящие от нас, вновь потухли. Он уже смотрит на друга, а не пронзает иглами взгляда меня.
– Виски. На три пальца. И лучше не повторяй, а то с ней не справишься. Пытаюсь успокоить дыхание, вновь срываясь на ритм загнанной лошади, когда он едва поворачивается ко мне, собираясь уходить, на секунду задержавшись губами в сантиментах от моего затылка, тихо и хитро бросая:
– Как думаешь, три или тебе хватит и два?
Едва не поперхнувшись, ловлю на его лице блуждающую улыбку, при серьёзных глазах. Не поворачиваясь, бросает, словно команду, зазевавшейся на поводке собачке:
– Анюта, пройди в кабинет, ты мне на ближайший час будешь нужна, – уходит в сторону лифта. Не обернувшись. Не попрощавшись…
– Конечно, – томно проговаривает, поднимая вверх бровь. Сложив губки бантиком, ехидно оглядывает меня. Так и хочется врезать, сбив спесь. Отворачиваюсь в сторону друга. Зачем доводить до греха? Закусываю губы, ощущая на языке сладость помады. Ещё немного сжать челюсти и он разбавится металлическим привкусом крови. Напрягаюсь до предела, сжав руки в кулаки. Выпиваю залпом протянутый Димкой бокал. Обжигая горло неразбавленной горечью. Тщетно пытаясь закрыть картинки, словно всплывающие окна на экране, мелькающие перед глазами. Яркие алые губы, впивающиеся в его. Жадно. Неистово. Со всей страстью, скопившейся за эти года. Столько времени он был неприступен. А теперь? Свободен, словно птица. Черные волосы, разметавшиеся по сидению небольшого дивана… или по гладкой поверхности темного лакированного стола? Сброшенные бумаги на пол, в нетерпении найти удобное место… Твою ж мать! Нужна на час! Вечером, когда все подальше от офисных кабинетов. В тишине. Одни! Да какие, к черту, могут быть дела?!
Отхожу к окну, пытаясь слиться с партерой. Вцепляюсь в неё руками, до боли сжимая пальцы. Меня ни для кого нет. Одна. У ледяного окна, с видом на заснеженный город. Охваченная дрожью. Опустошенная, словно выпитый мной бокал. Всё вокруг: музыка, украшения, выпивка, скопление людей – лишь декорации моего одиночества. Абстрактная картинка, не имеющая смысла. Пустота, вышедшая из недр души.
– Ты в порядке?– обняв сзади за плечи, уточняет друг. Разжимаю онемевшие губы.
– Конечно, – улыбаюсь, не поворачивая лица. Судя по отражению в стекле – вышло вполне сносно. – Развлекайся, Дим. Мне не нужна нянька. Я здесь всех знаю, найду, чем себя занять. Если решусь уйти – я тебе наберу.
– Не скучай, – бросает сухо, целуя в макушку. Не оборачиваясь, провожаю сдержанной улыбкой в ответ.
Убираю её с лица, лишь он отходит на пару шагов. Опуская в пол невидящий взгляд, транслирующий в сознании новые сцены, словно смотрю на широком экране прямой эфир… Его руке на ее податливом теле, выгнутом в поисках ласки, точно кошка, стелющаяся перед хозяином. Его ладони, обрамляющие, сжимающие до боли пышную грудь. Влажный, горячий язык, выводящий узоры на длинной шее. Губы, сжимающие нежную кожу. Клеймящие изящным узором свою вещь. Заставляющие истошно стонать эту гребанную сучку… Бл@дь! Разворачиваюсь, резким движением выхватывая первый попавшийся наполненный бокал со стола. Выпиваю до дна, в попытке свести на минимум взбесившийся пульс. Поставить на паузу живую трансляцию. Морщусь от крепости и сладости напитка. Водка с клюквенным соком… Как можно пить эту дрянь? А внутри не становится легче. Перед глазами мелькают её острые, красные ногти, расстегивающие пряжку его ремня, молнию брюк. Пухлые, влажные алые губы, обхватывающие до основания член… Едва не рычу, пытаясь сильнее зажмурить глаза. Повергнуть всё в желанную темноту!
– Водка с клюквой?– усмехается разум. – Дайте два!
Залпом. Не закусывая. Вокруг есть люди? Разве надо об этом думать? Плевать! Безразличие разливается вместе с алкоголем в крови. Я привлекаю внимание? Веду себя неприлично? Нарываюсь с кем-нибудь на скандал?
– Пока ещё нет, – с улыбкой констатирует разум.
Вот и отлично! Ещё одну, пока друг не опомнился и на шатающихся каблуках незаметно прошмыгнуть к лифту!
– К выходу!– поправляет разум.
Нет, я ещё не настолько пьяна, чтоб запутаться в схеме этого здания! Кабинет на пятом этаже. По ступенькам, на десяти сантиметровой шпильке, мне не дойти. Ещё одну? Или не стоит? Пожалуй, не следует терять время. Автопилот. Приклеенная улыбка. К лифту! Чёрт побери, ну я этой стерве покажу!
Бесшумно смыкающиеся стальные двери. Отворачиваюсь к зеркалу, всматриваясь в своё отражение. Обиженный взгляд. Словно ребенка лишили конфеты… А как иначе? Когда чужая женщина орудует на моей шоколадной фабрике. Вкушает десерт, приготовленный для меня… Губы вытянутые в ровную линию. Поправляю выбившиеся из прически, слегка волнистые пряди.
Остановка. Медленно выхожу в темный коридор. Снимаю туфли, чтобы в тишине не стучать. Мороз по коже от касания ступней холодного кафеля. Мурашки, появляющиеся от охватывающего страха. Сжимаю туфли в руках, медленно направляясь в сторону его кабинета. Заворачивая за угол, иду на полоску света, манящую из под двери. Замираю в паре метрах. Ни звука. Чёрт побери! Вперёд? Назад? Хочу осесть прямо здесь! Растоптать и остаться в этой неизвестности! Разреветься топя звуки голоса в сложенных вместе руках! Отчаянно боясь увидеть то, что ожидает меня внутри!
– Уйти нельзя остаться, – подтрунивает уже принявший решение разум. – Где поставила бы запятую ты?
Вдохнув разрываю пространство, зажмурившись поворачивая тяжелую ручку. Пустой стол секретаря заваленный бумагами, приоткрытая дверь самого кабинета. Иду, буквально на мысочках, стараясь не обличать в шум шаги. Темная дверь. Останавливаюсь, прислонившись ладонями. Кажется моё сердце своим яростным стуком эхом отдаётся вокруг. Две секунды. Перевести дыхание. Открываю дверь, касаясь щекой деревянного косяка. Упираясь в его суровый взгляд, исчезающий за белой завесой выдыхаемого вверх дыма. Расслабленная поза в кресле не скрывает натянутого стержня внутри. Усмехаюсь, переводя глаза на неё. Задравшаяся юбка до окантовки трусов. И я ведь не ошиблась, это всё же чулки. Лукаво улыбается закусив колпачок ручки. Высоко вздымая грудь под рубашкой, которая смогла слегка разойтись.
Тяжелый взгляд, ощущается затылком. Перевожу глаза с неё, сидящей на кромке стола, на три метра вправо… боязно выдыхая.
– Что-то хотела? Или слегка заблудилась?– иронично уточняет Анна.
– Пошла вон, – бросаю ей сухо, глядя в его глаза.
– Да какое ты имеешь право?– взрывается, едва не переходя на писк, спрыгивая со стола. Обращаюсь к нему, словно её здесь и нет:
– Сколькими процентами акций компании, включая те, что принадлежат дочке, после развода владею я?
– Двадцати пятью, против пятидесяти одного моего, – ровно выдыхая, спокойно отвечает, лишь метая молнии сквозь глаза.
– Это даёт мне право единолично уволить, дерзящего акционеру, сотрудника?
Переводит взгляд на округляющую глаза секретаршу, едва показывая подобие улыбки. Выдерживает паузу, медленно выдыхая.
– Нет, – произносит, растягивая победоносную улыбку на её лице. Добавляя блеска глазам, смотрящим на него с нескрываемым восхищением.
– Что ж, – протягиваю с долей обречения, – тогда я пошла.
Замираю на вздохе, услышав ласкающий тембр, приглушенного голоса.
– Единолично не можешь. Но уговорив меня…
Удовлетворенно улыбаюсь, глядя на поджавшую губы сотрудницу.
– Дверь с обратной стороны закрыла. У нас важное совещание.
Громкий стук каблуков, словно бьющий по вискам. Морщусь от вибрации, проходящей внутри. Бросаю туфли. Делаю пару шагов вперед. Останавливаюсь возле стола. В метре от того места, где задрав юбку, сидела она. Привстает. Отступаю назад, встретив взгляд, наполняющий пространство неразбавленным страхом. Упираюсь в гладкое дерево. Плавно сокращает расстояние, напоминая зверя, готовящегося к прыжку.
– Зачем ты пришла?– всё сильнее пугает своим показным спокойствием. – Я неясно выразился, что у меня есть дела?
Улыбаюсь, дрожащими от нервного напряжения губами.
– Не знаю зачем пришла… – стираю языком помаду, увлажняя им горячие губы. Упирается в колени, надо мной нависая. Цепляюсь взглядом за пряжку ремня, не решаясь поднять глаза выше. Учащенный пульс грохочет в ушах. Обдаю парами алкоголя его рубашку. Закусив губы, развожу в стороны ноги, ощущая скатывающуюся от этих движений, ткань платья. Позволяя? Разрешая? Желая, чтоб он подошел вплотную ко мне. И ещё чуточку ближе.
– Перефразирую вопрос, – поднимает вверх мой подбородок. Соприкасается тканью брюк с кружевом моего белья, преодолевая разделяющие нас сантиметры. – Что ты готовилась тут увидеть? – едва сдерживает ярость, вырывающуюся сквозь голос.
– Просто хотела обсудить… – увожу взгляд насколько возможно. Возвращает на место заставляя смотреть в глаза.
– Боялась застукать с поличным?– усмехается, размыкая пальцы на подбородке, отпуская руки по обе стороны от меня. – Разочаровал?
Сглатываю, выдавливая из себя слова.
– Да, вернее нет… Я запуталась на какой вопрос надо отвечать…
Вздыхает, устало, словно до невозможности его напрягаю.
– Хотела обсудить… продолжай свою фразу.
Закусываю губы, слегка стесняясь, но всё же смотря в эти бездонные глаза.
– Всё же три или два..?
– Два, – отвечает на выдохе едва касаясь щетиной горячей кожи моей щеки. Царапает, хотя и проводит плавным движением… Болезненные импульсы истошно стучатся в мозг. Наверняка сейчас там пусто… Чёрт! Вот только эти ощущения безумно заводят. Отстраняется. Реагирую мгновенно сцепляя руки замком, вокруг его шеи.
– Я давал тебе повод думать, что я тут с ней..?
Не успеваю подобрать слова, ощущая меж бедрами его руку. Отодвигающуюся в бок, тонкую полоску белья. Льну ближе. Наплевав на последствия. Выпитый алкоголь так и не успокоил нервы, а лишь обострил до предела желания…
– Она меня провоцировала, а когда я зашла… – вырывает гортанный стон, одним движением проникая внутрь. Пытаясь избавиться от внутреннего комка напряжения – закрываю глаза.
– Что она?– уточняет сдержанным тоном. Проникая пальцами под разными углами, усиливая нажатия и ласково массируя. Заставляя дрожать от одной мысли о большем. Бесстыдно насаживаться на них. И просто… безгранично желать его. В кабинете ужасно душно. Катастрофически не хватает воздуха. Тянусь к губам с поцелуем, чтобы отнять глоток у него. Плавно уворачивается, шепча на ухо:
– Я задал вопрос, а ты ещё не ответила.
– Понятия не имею о чём ты, я потеряла нить разговора, – замолкаю, пытаясь сосредоточиться о настигающих ощущениях. Совсем немного до желанной разрядки. Смыкаю отяжелевшие веки, закатывая глаза… Резко затихает, вырывая жалобный стон.
– Хорошо… – пытаюсь собраться с мыслями. – Она льнёт к тебе словно кошка. Трясёт своим силиконом перед глазами. Задирает юбку, сидя на столе… Продолжи пожалуйста… – трусь щекой о щетину, обхватывая затылок. Путаясь пальцами в мягких волосах. Усмехается, прикасаясь губами к щеке:
– Твою логическую цепочку или просто дать тебе кончить?
Вздыхаю обреченно, цепляясь за него. Впитывая его запах, сквозь тяжелый воздух.
– Если без первого нет второго, то продолжи всё.
– Я тебе уже говорил, что она мне безразлична.
– Но она тебя соблазняет… – облизываю пересохшие губы, опаленные горячим дыханием от восстановленного ритма его движений. Пытаюсь добиться понимания, – Она хоть и безмозглая, но красивая.
– Гладкое чувство, правда?– усмехается, глядя в глаза. – Когда ревность рисует картинки, уверяя, что обратного варианта тебе не дано, – впивается в глаза жестким взглядом, возвращая кружевную полоску белья на прежнее место. Качая головой, словно не может смириться с настигнувшей мыслью. – Ты же была уверена в этом, поднимаясь сюда…Кусаю губы, бросая в воздух болезненное:
– Да…
– Когда ты дорастешь, чтобы понять?– опускает голову, соединяясь своим лбом с моим. – Верность – это не ежедневные слова о любви. Не показной отворот головы от девушки, притягивающей взгляды. Ни обещания. Ни отчеты о ежечасном месте своего нахождения… Не пустое слово, мать твою! Это внутри! Всегда! Крутится в мыслях независимо от твоего мнения на этот счёт! Защитный механизм, не прекращающий работать ни на минуту. Ни сломленный под действием алкоголя. При мимолетном взгляде на шикарный зад или пышную грудь. Не начинаешь задаваться вопросом – "Почему бы нет, ведь никто не узнает!?" Ведь можно просто развлечься, свалив от проблем, что образовались вокруг! Можно. Да щёлкает внутри. Срабатывает пульсацией под кожей, подавая сигнал в мозг. В любом состоянии. О стенки черепной коробки бьётся единственная мысль, даже если перед тобой и есть на что засмотреться… "Моё лучше…" Опускаю глаза, роняя на платье скатывающиеся по щекам слёзы. Касается губами горящей кожи, впитывая их.