Нажимаю код вызова помощника. Приоткрытая дверь. Пара вновь с улыбкой щурит глаза. Поднимаюсь, пытаясь оставаться серьезной. На ходу накидывая пальто и подхватывая коробку, лежащую на поверхности стола.
– Замени меня, пожалуйста. Оформи любую скидку. На меня.
Не оборачиваюсь, зная о лукавых улыбках. Плюю на мнение окружающих, по пути в зеркальных витринах поправляя прическу. Запахивая пальто на промозглом ветру. Разве жизнь у нас не одна? Позже буду думать о правильности. Корить себя за слабость, когда он вновь на время исчезнет… Только сейчас, за короткое "мы", грех не потерять своё "я"…
Ворс ковра смягчает звук быстрых шагов. Перевожу дыхание, лишь оказавшись пред дверью. Поворачиваю ручку. Не вставляя ключ. Затаившись. Не заперта… Прикрытые плотные шторы и полоска света, словно проводящая по периметру комнаты запретную черту. Не иди… остановись!!! Тишина… поглощающая частое дыхание, громкие удары взбесившегося сердца. Смотрю на часы. Светящиеся стрелки на циферблате уверяют, что в запасе ещё есть минуты… Почему тогда настолько безжизненно и тоскливо вокруг? Не успела? Слишком долго сомневалась? Только ведь я действительно была занята… Не лгала. Ломая принципы на мелкие, острые грани. Перешагивая через двоякие эмоции… всё же пришла.
Идеально заправленная широкая постель. Украшенная причудливыми фигурами из мягких полотенец и небольшим букетом фрезий… Улыбаюсь тоскливо, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, прижимаясь к стене. Опоздала. Упустила возможность… Глотая болезненное сожаление. Не понятно, на кого больше затаив обиду… На него, что не дождался. Или что раньше не решилась сама… Легкий скрип двери. Проходит по темному коридору до небольшого дивана у стены напротив, возле окна. Улыбаюсь, стоя в небольшой ниши. Только со света, прошел в двух шагах, за перегородкой сразу не заметив меня.
Добавляю в голос сладости, томно уточняя:
– Что входит в перечень оплаченных тобою услуг?
Глаза привыкли к темноте, прекрасно вижу его дьявольскую ухмылку. Скидываю на пол пальто, расстегивая верхние пуговицы рубашки. Какого чёрта мне приспичило сегодня влезть в брюки? Не вовремя. Как никогда.
– Иди ко мне, – обдает тело кипящим металлом. Обжигая тембром. Плавя одежду. Вызывая желание разорвать её на куски… Избавиться, раздевшись догола.
– Идти…? – закусываю губы. Слегка прикрываю глаза.
Разводит ноги, наклонившись вперед. Не отрывая взгляда. Глаза в глаза… Ослабляет галстук. Расстегивает манжеты рубашки.
– Хочешь… ползи. Я продлил номер ещё на два часа.
Этот требовательный взгляд, опьяняющий сильнее алкоголя. Обдаёт сознание жаром. Вызывает головокружение. Спутанность понятий: чего хочет он, чего я… Был уверен, что я всё же приду? Просчитал все ходы, точно зная? Идеальная партия, сыгранная вничью практически до конца. Ловко разложенный сыр в стальной мышеловке? Иллюзия обмана или существенное право выбора? К чему рассуждать, если я всё же пришла…
– Хочу ли я..? – улыбаюсь игриво. – Кто оплачивал счёт – у того все права.
Вскидывает бровь, выражая удивление. Наигранное ли? Расстегиваю оставшиеся пуговицы на рубашке. Практически не дышу, скатывая её вниз по рукам. Слыша в окружающей тишине его громкий выдох. Трепеща от ожидания, с опаской произношу:
– Что прикажешь?
– Провоцируешь… А если перегну, что тогда?
Снимаю обувь, в раз становясь ниже и, кажется, невесомее. Опускаюсь на колени, находясь не более чем в пяти метрах от него. Руки касаются пола. Наблюдает, положив локти на колени. Подперев подбородок руками, сложенными вместе, точно закрывает рот, чтобы молчать. Глубоко вдыхает, разбивая повисшую паузу. Выгибаю спину, точно кошка, томно произнося:
– Вся твоя…
Первые пара метров – под яростным взглядом. Изучающим. Проникающим внутрь. Точно шествуешь по раскаленным углям. С придыханием. Остановкой. Успокоить бешеный пульс. Облизнуть пересохшие губы, чтобы вновь начать движение навстречу этим глазам.
Бесстрашно. Словно всё плохое, что могло быть, уже произошло. С лукавой улыбкой. Потому что по сути уже всё равно… Разве важно, что было? Что будет? Есть только сейчас. Через минуту ставшее прошлым. Памятный миг. Секундная слабость, померкнувшая через мгновенье. Оставшаяся воспоминанием на подкорках души. А нас здесь всего двое. Без лишних глаз. Раскиданы по периметру комнаты. И вместе. И по одному. И друг перед другом оголены… Нормы. Морали. Устои. Вдребезги. На сотни осколков. Если не сейчас, то когда? К чему себя сдерживать? Кому и зачем мы что-то должны? Биться в огражденных рамках в попытке себя отстоять? Или опустить руки и добровольно запереться там? А если момент упустить навсегда? Вдруг он потом не вернётся? И с чем же останусь я? Вновь с болью утраты, что хочу растоптать? Поверить. Довериться. Скинуть все карты. Открыться. Без права на проигрыш. И вновь научить доверять… Получится ли? Иллюзия, маячащая впереди растает в пространстве. Или способна во что-то перерасти?
Покорно. Последние метры. Сняв маски. Отбросив подальше эмоции. Скованность. Стыд. К чему притворяться? Он знает меня любой. Хорошей. Плохой. Капризной. Послушной. Зачем быть хуже? Пытаться из себя строить что-то лучшее? Когда можно быть собой. Делать то, что хочется. Просто. Сейчас. И не важно, что через мгновенье поверишь, что ты безумен. В настоящем ты свободен и волен на любые поступки, слова. Только не переступай черту назад. Не сожалей о содеянном. Жизнь – движение лишь вперёд. Иначе – сойдёшь с ума…
Не отрывает глаз. Достает сигареты из пиджака, скинутого на спинку дивана. На ощупь. Не глядя. Смотря лишь в упор. На меня. Прикуривает, выдыхая завесу. Завуалировав пространство. Пряча под белой стеной мою дерзость. Упрямство. Нахальность. Не задаваясь вопросом поиска пепельницы. Скидывая тлеющий пепел прямо вниз. Устилая серой пылью лобное место. Двигаюсь дальше. Закусываю губы. Замедляясь, отвлекаюсь на падающие серебристые комки. Пробираясь сквозь повисшую пелену в сумраке комнаты. На огонёк, маяком горящий в руке…
Полоса света, разделяющая пространство надвое. Проходящая буквально в метре от него. Останавливаюсь, озираясь. Словно рубеж. Точка невозврата… Пройдена. И плевать на повисшие в воздухе предрассудки. Сантиметры, тающие в воздухе точно дым. Осязаемая красная точка, повествующая о прибытии в место назначения.
Опираюсь локтями на его колени. Поднимаю глаза. Доверчиво и ранимо. Боясь быть вышвырнутой вон за излишнюю наглость. Самонадеянность. Вседозволенность… Что мне делать тогда? Проводит большим пальцем по щеке, с зажатой в этой руке, между средним и указательным, сигаретой. В опасной близости от кожи. Чувствую рядом тлеющий табак. Слегка дергаюсь. Инстинктивно. Потеряв чувство самосохранения. Вперед, под руку. К обжигающей ласке. Даже не думая отстраняться назад. Отводит в сторону, нахмурившись. Глубоко выдыхая:
– Могла обжечься. Не делай так никогда.
– Я тебе доверяю, – улыбаюсь несмело. Смотря в стальной взгляд, едва заметно надломленный теплым оттенком эмоций. Подогревающий мою правоту. Привстаю. Двигаюсь вверх, к губам. Выпаливая в одно слово на выдохе. – Ты не сможешь меня обидеть. – Прикрывая от обилия дурманящего запаха рядом глаза.
– Уверена? – шепчет с усмешкой.
Сглатываю, едва ворочая непослушным языком:
– Да…
– Дай руку, – звенит строгостью, опустив другие эмоции.
Нервно вздрагиваю, глядя на дотлевающий меж пальцев окурок. Подчиняюсь. Поджав губы. Зажмурив глаза. Не дышу. Слыша отголосок шипения рядом… И охватывающую страхом тишину. Робко улыбаюсь, открывая глаза. Замечая в бокале на тумбочке плавающую сигарету. Перевожу взгляд ниже. Моя рука зажата в его кулаке. Что тогда? Снимет кольцо? Не успеваю опомниться.
– Твою мать! – взрываюсь от резкого щелчка. Испуганно дергаюсь, врезаясь кожей в холодный металл.
Успокаивает одним тихим шипением. Отпускает руку, оставляя, точно утяжелитель, маятником качающиеся наручники на моём запястье. Придвигая подбородок к себе. Покрывая поцелуями напряженные скулы. Снимая горячими губами подступающую дрожь. Расслабляя в своих руках. Полностью. Заставляя самой опускать на заклание голову. Доверять. Безгранично. Сполна.
Треск тугих пуговиц на новой рубашке. Впиваясь губами в мои, не глядя вниз, пытается от неё освободиться. С заминкой достигает успеха. Не отрываясь от пьянящего поцелуя, поднимает с колен. Лаская нёбо, сплетаясь языками, едва ощущая сползающее по плечам бельё, скользящие по бедрам брюки. Уже не чувствуя страха, путаясь пряжкой в отверстиях ремня, освобождаю от лишней одежды его. Ощущая прокатывающуюся по телу истому. Находя спокойствие в этих крепких руках. Заведомо соглашаясь на всё, что он может мне предложить. Расслабляясь под воздействием блуждающих по изгибам потемневших глаз. Убаюкиваясь звуком учащенного дыхания, ласкающего слух. Натягивает стальной ремешок, перенаправляя внимание.
– Прикуёшь меня к батарее? – выдаю тихий смешок. – Или к спинке кровати? – это хоть будет удобнее…
– Я могу с тобой сделать всё, что угодно, – обдаёт хрипотцой, разливая по телу очередную волну возбуждения. Льну ещё ближе, безропотно, за ним, поднимая в воздух запястье.
– Обездвижить тебя полностью, – проходит языком по шее, болезненно втягивая в себя кожу. Оставляя видимые следы нашей встречи. Своего незримого присутствия в моей жизни. В невозможности больше стоять, медленно оседаю на пол. Утягивая его за собой. Нависает надо мной, практически ввергая в темноту, загораживая единственный лучик, пробивающийся сквозь шторы. Придавливая к полу своим натиском. Впечатывая в мягкий ковер, посыпанный пеплом. Смешивая с ним воедино. Короткими вдохами пытаюсь унять взбесившийся пульс. Бестолково проваливая исход миссии, едва вновь услышав взрывающие фантазию низкие нотки его голоса.
– Могу наказать тебя за всё, что заставляешь меня испытать, – нервно морщусь, пытаясь разорвать зрительный контакт. Удерживает подбородок в руках, возвращая в исходное положение взгляд. Глаза в глаза. Вскидывает бровь.
– Могу обратить в физическую силу ту боль, которой подвергся морально. Из-за тебя, – напрягаюсь, пытаясь скрыться. В тот же миг отчаянно сковываю его плечи, сжимая мышцы в своих кулаках.
– Могу надломить тебя, взяв жестко, как и куда захочу. Дать тебе почувствовать себя шлюхой. И, поверь, после наше знакомство в клубе еще покажется тебе верхом романтизма, – сглатываю вставший в горле ком, не способная произнести что-то в ответ. Сжимая губы. Вдавливая подбородок в шею. Чувствуя, как глаза плавно застилает полупрозрачная пелена из подступающих слёз. Пытаюсь криво улыбнуться в ответ, зная, что пойду на всё это. Ведь только звучит страшно, правда? А на деле… Начинают дрожать колени от мелькающих в голове картин. Очередной металлический щелчок. Освободил? Дергаю руку, нерешительно поднимая глаза.
– Зачем… тогда..?
– Знаешь, в средние века была такая пытка. Двух людей, особо провинившихся перед властью, сковывали вместе, воздвигая их вокруг опоры, которую нельзя снести. И оставляли на потеху публике, запрещая поить и кормить. Они либо истязали друг друга своими рывками, умирая от полученных ран. Выламывая и перегрызая себе руки в попытке спастись. Либо тихо, смирившись, принимали свой приговор. Находя в нём даже свои прелести. По сравнению с казнями, что творила священная инквизиция, эта пытка была более гуманна. Хотя, конечно, с какого угла подойти…
– Ты специально меня пугаешь?
– И не пытаюсь. Констатирую факт… Ты сама отдала мне власть. И я могу делать всё…
Дергаю руку, сцепленную воедино с его. Плавно поднимая уголки губ. Дрожа, но открыто и насколько это возможно спокойно на него смотря. Притягивая своей рукой его, привстав на локтях и впиваясь в горячие губы. Падая на его пальцы, удерживающие затылок от удара об пол. Жадно отбирая воздух, которого в комнате резко стало так мало. Уверенная в нём. Чтобы ни звучало в ответ. Стоящая на своем до конца.
– Ты не сможешь меня обидеть… Но приковал к себе… где же тогда непробиваемая опора? Решил посмотреть, какой вариант выберу я?
– Могу. Только не стану. Не так… Хотя и хочется порой заткнуть тебя. А опора… чем для неё не подхожу я?
Утыкаюсь в шею, нервно хихикая. Слизывая опьяняющий аромат с кожи. Целуя. Лаская. Пропитываясь этим мужчиной. Сходя по нему с ума, как никогда. Тонущая в его прикосновениях. Удерживающая свободно сцепленные вместе руки. И не желающая их отпускать…
– Звучит почти как предложение… – краснея, увожу глаза. – Я не буду сопротивляться. Можешь приковать вторую. К себе, – кусаю за нижнюю губу, свободной рукой, наконец, пытаясь вместе с ним избавить нас от остатков белья. Сквозь шепот, скользящий на обрывках поцелуев, глотая согласные, не своим голосом произнося:
– И знаешь, я бы ответила "да"…
Глава 24
– Я уезжаю на неделю, – нежным прикосновением ласкает спину, непроизвольно заставляя содрогаться мышцы. Откинувшись на подушки, прячу в них разочарованный взгляд. Какой длинный временной отрезок, заполненный грустью и ожиданием, маячит у меня впереди.
– А после вновь, без предупреждения, ураганом ворвёшься в мою жизнь? Перевернёшь всё с ног на голову, желая услышать нелепые попытки тебя остановить? – усмехаюсь, не сдерживая болезненного надлома в голосе.
Отвечает глубоким выдохом, покрывая позвоночник краткими поцелуями. Двигаясь к шее, откидывая волосы, разметавшиеся по подушке. Наваливается сверху, выдавливая из груди хриплый стон. Вызывая тающую на губах грустную улыбку… Как же я буду скучать по нему… по этому волшебному запаху. Родному, любимому. Возбуждающему тонкими нотками. Путающему сознание. Заставляющему мелькать перед глазами единственный образ, пленящий своей улыбкой. Купить себе такой? Забрызгать подушку, чтоб не так тоскливо было засыпать? Одной… Бесполезная идея. В его аромате намного больше, чем голый парфюм. В нём он… такой единственный и неповторимый. Которого хочется задушить в объятиях и никуда, никогда не отпускать… Поджимаю губы, зная, что промолчу. Не попрошу остаться, как бы ни обливалась слезами душа. "Твоё не уходит," – утверждает мама… Даже если отпускаешь. Смиряешься. Возвращается, захватив навсегда. Глупая надежда. Отголосок наивности. Он отсекает любые разговоры, касающиеся нас. Дерзко затыкая ласками и поцелуями, сводящими с ума. Невозможностью и нежеланием даже прошептать что-то сквозь наполняющие пространство стоны. Я его люблю… Чёрт… как же я его люблю… и молчу, не в праве нарушить тишину банальностью избитых фраз. Только тело отвечает за меня. Тяготится по каждому прикосновению. Тает под ними, словно шоколад в горячих руках. Неосознанно льнёт к его коже. К пальцам, губам. Дышит одним на двоих дыханием, пытаясь впрок насытиться кислородом, чтоб не задохнуться после его ухода. Оставшись одной. Обдаёт жаром, признавая его господство. Тая хрупкую надежду, что он вернётся… Не в город. Ко мне. Позвонит. Позовёт. И как бы ни щемило внутри осознание, что на данном этапе его связывает со мной лишь секс… хороший, кстати, секс. Бесподобный… Остальные эпитеты, приходящие в голову, явно скроет цензура… Я приду. И сделаю всё. Буду любой. С ним. Порочной. Скромной. Хорошей. Плохой. Шлюхой. Сукой. Стервой. Самой невинностью… чистейшей, почти святой. Лишь бы он захотел вернуться. Хоть на мгновение, забывшись, был мой… Переступив через застывшую истуканом гордость. Позабыв про все комплексы, брезгливо морщащиеся внутри. Перекроив сознание. Потому что иначе нельзя. Пропитываюсь инъекцией яда, введенного под кожу умелой рукой. Меняя ради него. Корректируя отношения, обтачивая грани. Не изменяя ему. Перечерчивая разорвавшиеся линии жизни. Перестраивая себя.
– Я немного перестарался, – кривлюсь от легкого нажима пальцев на шею, ощущая болезненные импульсы, прокатывающиеся по телу. – Останутся синяки.
– Ну и пусть, – не скрываю томления в голосе. Привстаю, вжимаясь в него, потираясь, провоцируя дать мне больше… Будто за эти часы не успев насладиться. Чувствуя, насколько мне его мало. Нестерпимо желая не отпускать. Продолжать.
– Милая, мне пора. Я и так задержался. Встреча вечером. Теперь всю дорогу лететь, выжимая газ в пол. Да и ты занятой человек, – фыркает весело. – Не забыла про свои дела? Морщусь, предвкушая возвращение на работу:
– Почему не на самолете, разве так не быстрее?
Разворачивает под собой, сплетая руки воедино у изголовья кровати. Обжигая лукавой улыбкой. Коленом раздвигая сведенные вместе ноги и устраиваясь меж них. Проникая вглубь одним резким движением. Наполняя собой, словно завершая собранный пазл. Доводя до изнеможения медленными движениями, заставляя тихо молить о большем, закатывая глаза. Покусывает мочку уха, шепотом поясняя, точно ничего не мешает сбиваться с мысли, связь с которой я уже давно потеряла.
– Официально для всех я в Питере. И никто понятия не имеет о моём вторжении сюда, – ускоряет ритм, отпуская руки, захватывая плечи и с упором прогибая мне спину, вдалбливает в себя. Откидываю голову назад, стискивая в кулаках простыни. Ощущая сводящие судорогой конечности. Накрывающее сознание наслаждение. Едва слыша его голос, словно отдающийся эхом:
– Никто не в курсе, что я здесь.
Улыбаюсь из последних сил:
– Не волнуйся, я не выдам тебя…
Расстаёмся на улице у входа в гостиницу, ненадолго задержавшись друг у друга в руках.
– Я позвоню, – проводит рукой по щеке, едва касаясь кожи кончиками пальцев. По—дружески целует уголок губ. Словно и не было ничего между нами. И мы не стоим у входа в мотель, сдающий номера на час или два. Иллюзия правильности, скрывающая за собой груду порочности. Оставшуюся в стенах номера, повидавшего и не такие сцены на своём жизненном пути.
– Точно? – опускаю глаза, не зная, что и произнести в оправдание своему недоверию.
– Сомневаешься? – зажимает волосы в своём кулаке, заставляя слегка запрокинуть голову назад. Отрицательно качаю в ответ. Сжимает губы на коже, вызывая приступ прокалывающей внутрь боли. Морщусь, привлекая его лишь ближе. Отстраняется с мальчишеской улыбкой. Точно натворил что-то запретное. Непозволительное. То, чего делать абсолютно нельзя.
Укутывает мою шею широким палантином. Обрамляет щеки руками. Нежно касается губ, не убирая ухмылки, едва слышно произнося:
– Спрячь, следы сильно проступили. Мне действительно пора.
Разворачивается в сторону парковки. Не дожидаясь выезда, ухожу и я. Вперёд. Разрывая пространство на разделяющие метры. Пытаясь взять себя в руки. Поверить, что он позвонит… Не оборачиваться. Самое сложное, чувствовать, будто тебе смотрят в след. И не ловить отражение в потоке витрин. Странное. Наполненное решимостью идти дальше, но вдруг застопориться на месте и, обернувшись, броситься ему вдогонку.
Машинально запахиваюсь сильнее на холодном ветру. Нацепив постный вид, будто самочувствие отличается тишиной и спокойствием, а не мандражом, колотящим отбойным молотком изнутри. Перешагиваю порог магазина, смиряясь с окружающей действительностью. У нас новые жизни. Отдельные. И параллельные друг другу. А точки соприкосновения – лишь отступление от правил. Приятное исключение, позволяющее затаить надежду, что они на очередном витке всё же могут слиться в одну. Неужели тех эмоций, что он мне подарил за прошедшие часы не хватит, чтобы скоротать эту неделю? Быть может, всё к лучшему? Он что-то поймёт. Соскучусь я… Облокачиваюсь на спинку стула, дёргая шарф. Осекаюсь, осматривая в зеркало пару соединенных в одну отметин. Лишь отпечатка зубов не хватает. Умиляюсь несвойственной ему вседозволенности. Выглядит практически как сердечко. Красно-фиолетовое на бледной коже. На память. Доказательство того, что эта встреча – не плод моей разыгравшейся фантазии. Реальность, которую вновь хочется вновь и вновь повторять. Неделя… Твою мать! Наматываю палантин поверх рубашки. Кусаю опухшие губы, чувствуя, как мне уже начинает его не хватать. И ведь когда знаешь, что тебя ждут дома и можешь увидеть человека в любое время или даже быть рядом двадцать четыре часа в сутки, этого чувства нет. Оно отмирает, словно ненужный орган. Атрофируется. Перегорает почти до конца. Я скучаю по нему… Уже. Всегда. Постоянно. Невыносимо.
Заткнув подальше жалость к себе, и откинув на край стола телефон, завершаю мелочи, что остались с утра.
Не замечаю, как пролетает время, с головой окунувшись в дела. Несмелый стук в дверь. Поднимаю голову, одарив хмурым взглядом помощницу.
– Простите, к Вам тут пришёл… вернее просит… один мужчина.
Озаряюсь улыбкой, едва не подпрыгивая на месте. Неужели не уехал? Остался? Наплевал на Питер? Отложил дела? Ради меня…? Открываю дверь, страдальчески опуская уголки губ.
– Димка, – взвизгивает разум. Вот так, в одно мгновение рушится мечта.
Впечатываюсь в широкое плечо, едва не всхлипывая. Обвивая шею руками. Опуская стыдливый взгляд в пол. Упираясь лбом в грудь и тяжело выдыхая.
Поглаживает по волосам, прижимая к себе.
– Привет, солнце. И я рад тебя видеть, – иронично продолжает, не требуя ответа. – Ты вся сияла, выходя. Не меня ждала? Усмехаюсь проницательности друга. "Не тебя, Дим. Ох, не тебя…" Улыбаюсь, пытаясь скрыть в голосе дрожь. Опуская никому не нужные объяснения.
– Проезжал мимо, соскучился или были дела?
– Всё разом. У тебя рабочий день на исходе? – киваю, с прищуром всматриваясь в повеселевшие глаза.
– Тогда собирайся, поедем развлекаться.
Улыбаюсь, сквозь накатывающую нежность. Пожалуй, такое предложение вовремя, как никогда. Отпустить мысли. Не звонить. Не переживать за дорогу. Хотя это невозможно. То и дело думаю, как он там… Собираю вещи, прощаясь со всеми. Подхватываю Димку под руку, прижимаясь к плечу. Иногда человеку просто нужна поддержка… и не важно, что это будет: взгляд, улыбка, рукопожатие или просто присутствие рядом… Всё, что угодно, отгоняющее одиночество, особенно ярко ощущающееся в толпе безразличных людей. Не подпускающее его и близко. Не дающее захватить разум. Поработить его. Одиночество… единственное состояние, к которому слишком быстро привыкаешь. Увязаешь в нём, словно в трясине. Внутренняя обманка, заставляющая оградиться от всего мира. Озлобиться изнутри, не замечая пробивающихся сквозь защитный панцирь лучей яркого света. Смириться. Решить для себя, что так проще жить. Не впуская никого в своё пространство. Не позволяя себе ни чувствовать, ни страдать, ни любить. Словно боль, тянущаяся за ним не перевешивает все эмоции вкупе… Иногда просто стоит сказать спасибо тем людям, которые одним ласковым взглядом способны защитить нас от него. Оградить непробиваемым щитом своих чувств. Улыбаюсь чертям, плещущимся в его глазах. Что он задумал? Куда решил меня увести? Плевать! Куда угодно! Иначе повисну на телефоне, а этого делать никак нельзя…
– Только заеду домой переодеться.
– Ты и так отлично выглядишь, – подмигивает, слегка пожурив рукой по щеке. – Поторопись. Машина ждет.
– А как же моя?
– У тебя круглосуточная парковка возле магазина, – ехидно улыбается, готовый в любой момент увернуться от ожидаемого удара, томно произнося, – оплачу тебе утром такси и даже кофе сварю, если заночуешь у меня.
– Идиот, – выпаливаю с улыбкой. – Я в отличие от твоих знакомых – девочка приличная.
– До неприличия, – весело дразнится.
– Вот именно, – подталкиваю друга к выходу. – Соглашусь – так ещё пожалеешь.
Выхожу из магазина, заканчивая спектакль для заинтересованного персонала. Очередная прореха в моей репутации за сегодняшний день. Доставка выпивки. Фирменная коробка нижнего белья. Трёхчасовая отлучка средь бела дня… а теперь ещё и эффектный мужчина рядом, нагло подтрунивающий при всех. И ведь флирт от дружбы отделяет слишком тонкая грань. Порой незаметная окружающим. Привыкшим видеть всё через призму. С надломом порочности. Мир не идеален – не спорю. Только что-то чистое в нём ещё есть… Не загрязненное откровенной пошлостью. Прижимаюсь в такси к широкому плечу. Обхватывая, крепко зажимая своими его руку. Единственно верное – не оставаться одной. Не разговаривать о гнетущем. С кем ещё это возможно? Как бы ни уверяли феминистки о заранее известном крахе разнополой дружбы, ни одна другая женщина не поддержит лучше и трепетней, чем преданный друг. Не вытянет из депрессии и алкоголь, если рядом нет приятной улыбки, уверяющей, что в жизни всё скоротечно. Пройдёт и это…
– Почему решил вытащить меня именно сегодня? – расслабленно уточняю, не замечая, как разум уже ищет подвох.
– Потому что завтра у тебя выходной, – монотонно поглаживает рукой по волосам, повернувшись к окну. Привстаю, хмурясь:
– Откуда ты знаешь?
– Взломал твою почту, – пресно отвечает, не отвлекаясь от созерцания мелькающего за стеклом вида.
– Ты чего…? – взрываюсь, слегка стукая кулаком его в грудь. Поворачивается широко улыбаясь:
– И чего ты такая невнимательная? У тебя расписание висит в полуметре от места, где я тебя ждал. Поджимаю губы, словно обиделась.
– А эти двое случайно не заодно? И не обвели тебя ловко? – сетует разум.
Вздыхаю, искоса поглядывая на друга. Было или не было соглашения меж ними…? И всё же прикладываюсь на его плечо, нуждаясь в том, чтобы меня обняли, защитили, возможно, даже от самой себя… Доверяю? Бесспорно – да. Опровергая любые доводы разума, что клуб и этот вечер происходят неспроста. Король на доске незаменим, остальными можно пожертвовать. Он бы не стал втягивать Димку. Слишком простая партия… Это возможно лишь в одном случае: если бы хотел показать, что важнее на своём же поле его обыграть.
Останавливаемся. Помогает выйти. Гололёд не даёт ни малейшей возможности вырваться из захвата рук. Под громкий смех едва не вваливаемся в фойе бара. Оглядываюсь по сторонам, просматривая с освещенной площадки два входа. Приглушенный свет и легкая музыка. Залы с бильярдными столами – налево. Полирующий бокалы, игриво улыбающийся темноволосый бармен за стойкой, сверкающей десятками разнообразных бутылок алкоголя – направо. За видимой мне стеной они явно соединены между собой полукругом.
Идём к стойке, всё ещё улыбаясь. Бармен любезно спрашивает, что будем пить.
Переглядываемся, выбирая. Наклоняется вперед, положив бардовое полотенце на деревянную гладь, с прищуром уточняя:
– Свидание?
Едва не прыснув от смеха, выдаю протяжное:
– Нееет. Поднимает брови, упершись взглядом в Димку, обращаясь, не снижая тона с озорной улыбкой:
– Я бы налил ей чего покрепче, может тогда услышишь "да".
Сверкнувший в ответ на это взгляд. Ударяю локтем в бок друга, пытаясь снять напряжение, призывно, словно кот из Шрека, поднимая глаза.
– Пиво?
– Пожалуй.
Краткий смешок бармена, наливающего два пенных бокала.
– Ваш стол номер три, игра проплачена на два часа.
Благодарю. Проходим в зал, раздеваюсь, пытаясь вернуть хрупкое состояние спокойствия и уюта. Подтруниваю над ним, в конце концов, уже искренне и легко улыбаясь сама. Пьём пиво, беседуя ни о чём. Пытаюсь попадать по шарам, не врезаясь кием в плотность зеленого сукна. То и дело, натыкаясь на внимательный взгляд. Откидываю мысли в сторону, расточая улыбки, пытаясь раствориться в этом вечере. Не думать о том, по кому щемит сердце. Не поглядывать на часы, прикидывая время в пути… Убираю волосы вверх, чувствуя, как краснеют от жары щеки. Плотная рубашка едва не липнет к спине. Всё же стоило переодеться, вылезти из дресс кода, а ещё смыть с себя его запах, который при близком контакте Димка мог уловить. Не задумываясь, стягиваю палантин, откидывая в сторону, нагибаясь, чтоб выполнить очередной удар. Промахиваюсь, недовольно морщась. Подходит сбоку, выдавая очередную шутку по поводу того, как надо стоять. Подаёт бокал, склонив голову и наблюдая за мной с подобием ухмылки:
– Красиво.
Вытираю пену с губ, с недопониманием улыбаясь.
– Ты о чём?
– О твоих отметинах. Совсем свежие… Я же знаю того, кого ты ждала?
– Нет, – отвечаю спокойно. Не дрогнув, лгу прямо в глаза. Хотя разве это обман? Я сама с трудом знаю того парня, который сегодня трахал меня. Чёрт, жжение на щеках при одной только мысли… прокатившаяся вибрация под кожей при всплывшей перед глазами картинке, запечатленной в памяти пару часов назад. Почему я не могу сказать ему правду? Храню секреты от того, с кем всегда и обо всём говорила. А сейчас закрываюсь. Защищаюсь. Молчу. – И не смей читать мне нотации, – заявляю строго, но смягчаясь, увидев его погрустневшие глаза.
– Ты опять у него на крючке? Ведь только начала улыбаться. Ожила… Может, хватит страдать? Тебе мало было эти два месяца? К чему вновь себя истязать? Он забросил всё, торчит безвылазно в Питере под прикрытием открытия нового офиса. Ты думаешь, там продвигаются дела? Здесь пашут замы. А у тебя дочка. Сама решила начать новую жизнь! Так к чему в неё тащить тех, кто остался в прошлом? Он сам от тебя отказался!
Улыбаюсь грустно, пытаясь вернуть уверенности в голос.
– Дим, я всё поняла. Только у меня действительно новая жизнь. И ни с кем из прошлого я не спала.
– Не учись обманывать, – берет телефон, забивая в поиск местоположение. Едва хмурю нос, понимая, что это. Момент совсем не учла. Смотрю на время. Бесполезно. Мобильный номер покажет, что мой желанный сейчас движется по трассе. И совсем не из Питера в Москву… Застукан с поличным.
Стою, зажимая руками кий, прильнув к дереву губами. Замечая хмурый взгляд, перемещающийся от мобильного на меня.
– Что-то не так? – веселится разум. Понятия не имею. Но расчленение явно откладывается. Судя по отсутствию льющихся из уст моралей и злорадства по поводу реки, в которую не входят по несколько раз… К чёрту! Улыбаюсь. Почти спокойно.
– Извини, – протягивает, задумчиво убирая телефон в карман. – И поздравляю.
– Да не с чем пока, просто отдыхаю, как ты и учил, – поджимаю губы, пытаясь осмыслить. Но я ведь звонила… Тогда как телефон может быть не в машине?
– Звонила, – фыркает разум. – На номер, что уготовлен для тебя.
Чертов ублюдок! Ладно, это я любя… Сердце бешено заходится. Кровь приливает к щекам. Хорошо, полумрак это скрывает. Сделал в два счёта! И не только меня.
– Пойдёшь на вечеринку в честь дня всех влюбленных? – интересуется Димка, прищурив глаза. – Утрёшь нос Аньке, а то всё норовит приударить за твоим при каждом появлении, пробив дорогу в жизнь силиконовой грудью.
Морщусь, чувствуя бесящую дрожь внутри. Расстилаюсь широкой улыбкой.
– В офис? Конечно, пойду. Составлю компанию лучшему из мужчин. А утереть нос – в два счёта. На своём поле, со слабым противником в радость любая игра.
Подъезжаем к дому. На часах почти полночь. Едва не уснув по дороге, устало потираю глаза. Провожает до подъезда, не отпуская машины. Обнимаю, испытывая неиссякаемую благодарность, прикладываясь губами к гладкой теплой щеке.