Ирине было неприятно это признавать, но абсолютно всё в этой деревне было знакомо ей до боли: дома, дороги, животные, а главное – неустроенность, грязь и низкий уровень жизни.

Внезапно на углу дома появилась женщина. Её одежда до мелочей напоминала самый обычный деревенский наряд: цветастый платок на голове; тёплая тужурка, издалека больше напоминавшая фуфайку; длинная, в пол, обильно насборенная юбка. В руках женщина несла ведро с водой, будто только что набрала его в колодце неподалёку.

На другой стороне дороги показался мужчина. Возраст мужчины не поддавался определению – густая длинная борода с лихвой набрасывала лишние годы, а мешковатые штаны, заправленные в чёрные кожаные сапоги, больше приводили в недоумение, нежели привносили ясность в вопросе возраста.

Из-за нестройного ряда домов показалась небольшая русская церковь. Знакомые, поблёскивающие в ярких лучах солнца купола, кресты, упирающиеся пиками в ясную просинь…

Голова у Ирины шла кругом.

Дон внимательно наблюдал за её эмоциями.

– Не думал, что тебя так шокирует местная деревушка. Неужели всё это действительно похоже на ту страну, откуда ты родом?

Ирина помолчала и медленно ответила:

– Хоть мне и неприятно это признавать, но – да, в России полно таких деревень: с бегающими по просёлочным дорогам свиньями, курами и гусями; с непроходимым бездорожьем; с покосившимися домами и некрашеными деревянными заборами.

Повисла пауза – теперь молчал Дон. Через некоторое время он пристально посмотрел на Ирину в водительское зеркало, а потом неожиданно продолжил:

– Ну, тогда я думаю – ты не обидишься, если я расскажу тебе, как мы приняли решение о том, чтобы пригласить тебя в нашу семью.

При этих словах Ирина неожиданно для себя напряглась.

Дон сделал небольшой круг, и они поехали в обратную сторону, покидая странное русское поселение в далёком американском штате Орегон. Общаться с русскими в этой деревне у Ирины не возникло желания.

Медленно, словно вдумываясь в каждое слово, Дон начал говорить:

– Мы с Линдой были давно наслышаны о том, что существует возможность взять в семью студента из другой страны. Этим летом у неё возникла идея пригласить кого-нибудь и в наш дом. Линда говорила мне о том, как это положительно скажется на детях, какой интересный опыт это может быть для нас самих и прочее – в том же духе. Не могу сказать, что я согласился со всеми её аргументами, однако в общем идея мне понравилась. Мы нашли агентство, которое занимается подбором семей для иностранных студентов, и заполнили анкету. Однако оказалось, что мы обратились в агентство довольно поздно: у них остался только один человек, которому они не могли найти подходящую семью.

Дон замолчал. Потом задумчиво поднял на Ирину глаза, вздохнул и продолжил:

–Это была девочка из России.

Ирина внимательно посмотрела в лицо Дона, пытаясь понять его незаконченную мысль.

– Подожди, ты… ты хочешь сказать, что это была я? – неожиданно Ирину озарила догадка.

Она не могла поверить, что это в самом деле могло оказаться правдой, но другого ответа логика ей не предлагала.

–Да, Ирина, это была ты. – Дон направил в зеркало продолжительный взгляд. – По какой-то странной причине никто не хотел тебя брать. Когда нам с Линдой дали твою анкету, я тоже категорически отказался от тебя. – Теперь в его взгляде читалось сожаление. – Я уже много лет знаком с этим старым русским поселением в Орегоне. Его основали старообрядцы – защитники старой русской веры. Они иммигрировали в Америку в XIX веке, а некоторые и того раньше. С тех пор минуло много лет, однако даже потомки тех далеких иммигрантов продолжают жить обособленно, сохраняя свою культуру, традиции и уклад. Они живут так, будто ни время, ни достижения цивилизации, ни американские удобства их не касаются. Моя семья жила неподалёку от этого места, и мне часто доводилось проезжать вблизи посёлка. Скажу честно, во мне всегда вызывали отвращение русские женщины, одетые в безобразные одежды, превращающие их раньше времени в уродливых старух. Когда мне сказали, что есть русская девушка, которой нужна семья, я сразу представил себе толстую, неказистую девочку, у которой нет ни вкуса, ни красоты, ни желания окунуться в цивилизованную культуру… Потом мы узнали, что Линда беременна. И даже обрадовались, что не взяли ещё одного ребенка в семью – на Линду и без того ложилось слишком много хлопот. А потом… По стечению каких-то невероятных обстоятельств в нашем доме оказалась ты. Мне было очень любопытно посмотреть на тебя, но ещё более любопытно было понять: как и почему ты вообще оказалась в нашем доме. – Дон снова пристально посмотрел на Ирину – та попыталась скрыть от него глаза.

– Я не верю ни в судьбу, ни в предопределение свыше, но когда я тебя увидел, то понял, как сильно был не прав. Понял, что совсем ничего не знаю ни о России, ни о людях из другой части света. Это я попросил Линду взять тебя в нашу семью. Несмотря на все предстоящие трудности, Линда согласилась.

На минуту Дон снова замолчал, будто сомневаясь, стоит ли говорить следующие слова.

– Прости, что тебе пришлось пройти все эти испытания в Америке из-за меня… из-за нас, из-за нашего глупого решения, глупого предубеждения. Ты могла бы жить с нами с самой первой минуты твоего пребывания в Медфорде.

Слова Дона звучали эхом в глубине сознания Ирины. Ей было одновременно и больно, и радостно, и грустно, и одиноко. Она не находила слов, чтобы выразить свои чувства. Ей вспомнился тот день, когда она впервые оказалась в доме Лефиве, вспомнилось острое любопытство, которое она прочитала в глазах Дона, его неожиданно провокационное поведение. Так вот какой экзамен она сдавала ему, сама не осознавая этого! Экзамен на интеллект, на способность к коммуникации и адаптации к чужой культуре!

Впервые в жизни Ирина сталкивалась со смыслом слова «предубеждение». Предубеждение о ней, предубеждение о России – это было странно, впервые осознать, что мнение о тебе может быть продиктовано другому человеку случайностями его жизни, встречами с другими людьми и что ни твои поступки, ни ты сама отнюдь не в силах на него повлиять.

Теперь всю обратную дорогу молчала Ирина, переваривая новые открывшиеся факты своего пребывания в этой чужой, непонятной для неё стране. Но она, бесспорно, была благодарна Дону за то, что он решил ей всё рассказать, за его откровенность, которая в Америке была на вес золота. И в который раз – отметила она про себя –откровенным с ней был именно Дон, а не Линда.

После этого разговора Дон стал каждый вечер смотреть русские новости: по одному из телевизионных каналов русскую передачу «Время» транслировали полностью.

Иногда он звал Ирину к экрану и спрашивал:

–Это не твой ли город показывают?

Ирина смотрела на экран, видела ряды однотипных, унылых девятиэтажек, напоминавшие чем-то одетых в строгие серые шинели полки солдат, наводившие на неё страшную тоску, и с болью понимала, что так, наверное, выглядит почти каждый российский город: бесцветно, безрадостно и прискорбно одинаково. Так какая разница, был ли именно этот город её родиной?

Наблюдая за русской действительностью отсюда – из стен белоснежного дома, наполненного воздухом, гармонией и красотой, – она чувствовала, как уже теперь безликие углы построек, возведённые на её родине без оглядки на внешний вид, и серые узкие улицы, заставлявшие потоки автомобилей жаться друг к другу, словно в испуге, ранили её глубоко и жестоко, вызывая почти физическое чувство боли, от которого она подолгу не могла избавиться.

«Как же трудно будет возвращаться назад! – думала Ирина после очередного новостного эпизода в кабинете Дона. – Как же трудно будет снова окунуться в повседневную российскую действительность!»

Однажды Дон снова позвал Ирину к экрану, однако на этот раз он был переполнен несвойственными ему эмоциями: его что-то очень сильно удивило.

–Ты должна это видеть! Иди скорее! – доносились до неё возбуждённые крики обычно уравновешенного Дона.

Когда Ирина увидела предмет его удивления, то не удержалась от смеха: в сюжете показывали центр одного из сибирских городов, где перед магазином красовалась ярко-жёлтая бочка с квасом. На фоне мрачных девятиэтажек и голых, ещё не одевшихся в зелень деревьев бочка радостно поблёскивала своей солнечной, внушавшей оптимизм желтизной.

Ирине пришлось изрядно попыхтеть, чтобы объяснить американцу, что это за бочка и зачем она нужна. Но даже после всех её объяснений на лице Дона всё ещё оставались следы недоумения.

Дни шли за днями. Жизнь давно нормализовалась и текла в размеренном, ставшем привычным для Ирины русле. Все её беспокойства растаяли, будто грозовые тучи после дождя, и над её буднями засияло яркое весёлое солнышко.

Кстати, о солнышке. Уже с марта Ирина выходила на заднюю площадку дома – на длинное дощатое деревянное покрытие – и загорала там на одном из пластиковых шезлонгов, предусмотрительно выставленных для этой цели хозяевами дома.

Климат в Медфорде был поистине чудным, и после суровых сибирских зим и долгих затяжных вёсен казался Ирине необыкновенным подарком.

Зиму она почти не заметила. В самые холодные дни декабря и января температура в Медфорде опускалась всего до минус пяти градусов. По ночам иногда выпадал снег, но задерживался ненадолго – два-три дня, и выложенные плиткой каменные мостовые опять обнажались. Яркая травка газонов даже и не думала вянуть – её весёлые зелёные хвостики всегда победоносно торчали над жидким слоем выпадавшего снега, пытавшегося было диктовать свои условия.

Ирина привыкла к обитателям своей семьи, к их распорядку, привычкам и, конечно, к их меню. Она обожала яблочный пирог Линды, который подавался с безумно вкусным американским мороженым, могла в одиночку смести банановый кекс, который Линда по её просьбе стала делать всё чаще. Ирина будто позволила себе наконец расслабиться, поплыть по течению, и, как следствие, её не склонное к полноте тело стало вдруг активно набирать вес.

Она всегда отличалась стройной осанкой и спортивным телосложением. Но многообразие американских соблазнов, арахисовое масло и постоянное передвижение на автомобиле дали о себе знать – щёки девушки округлились, а купленные по осени джинсы отказывались налезать на раздавшееся в ширину тело.

Это не могло не позабавить Дона.

– Гляди, какой у нас медвежонок объявился! – говорил он за столом, со смехом кивая в сторону Ирины. – По-моему, она что-то жуёт втихомолку, скрываясь по углам.

Мальчишки покатывались со смеху, Ирина загоралась, как электрическая лампочка, а Линда, как обычно, защищала Ирину от нападок мужа:

– Никакой она не медвежонок! Прекрати нести ерунду! Ну, немного и прибавила в весе – так что с того? Она вон какая худющая к нам переехала!

На это Дон поворачивался к Линде, и тут уже доставалось ей:

–А это кто у нас рот открыл? Мадам, которая проглотила воздушный шар?

Тут мальчишки совсем падали со стульев, а Линде приходилось подыскивать новые фразы на искромётные уколы мужа.

Но всё это происходило по-доброму, так что ни Ирина, ни Линда особо не обижались.

Урок 22.

Никто не защищён от чужих предубеждений. Единственное, что остаётся, – это просто быть собой.

Глава 23. Финал Американской симфонии

Учебный год подходил к концу.

В мае нужно было сдавать экзамен по вождению автомобиля. Как все начинающие водители, Ирина переживала за предстоящее вождение по городу. Но особенно её беспокоила парковка, поэтому она попросила Дона потренировать её дополнительно. И хотя Дон откликнулся на её просьбу, на этот раз диалога между ними не получилось.

– Нет, у тебя глаза есть? Или ты на ощупь паркуешься? – сорвался Дон уже на десятой минуте их занятий.

Ирина отчаянно пыталась следовать его инструкциям, однако автомобиль никак не хотел вставать параллельно обозначенных линий.

– ПА-РАЛ-ЛЕЛЬ-НО! Тебе вообще это слово знакомо? – Тон его голоса становился всё более невыносимым.

Через полчаса бесполезных усилий, находясь на грани истерики, Ирина сказала, что хочет поехать домой. Дон безнадёжно махнул на неё рукой:

– Поехали.

Дома он рассказал Линде, что в жизни не видел ни таких бестолковых учеников, ни такой отвратительной парковки.

– Правда? – Линда удивлённо подняла брови. – Да это же проще простого. Я не верю, что Ирина не в состоянии освоить этот простецкий навык.

– Представь себе, – говорил раздражённо Дон. – Такое впечатление, что она совсем не видит линий.

– Не говори ерунды, Дон! – прервала она мужа. – Ирина, хочешь поехать на парковку со мной? – Линда повернулась к Ирине.

– Если тебе не будет это в тягость, – робко ответила девушка.

– Не будет. Поехали, покажем Дону, что инструктор из него никудышный.

На улице начинало смеркаться. Они подъехали к ближайшей парковке возле местного фастфуда. Линда объяснила, с какого угла лучше заезжать и как выворачивать руль после поворота. Она говорила чётко, ясно, без каких-либо эмоций. Проследив за движениями Линды, когда та демонстрировала манёвр, Ирина поняла, в чём заключалась её ошибка. С первого же раза она припарковалась идеально параллельно.

– Ну вот! Я же говорила! – воскликнула Линда. – Проще простого! Давай ещё раз.

И во второй раз парковка у Ирины удалась на славу!

Довольные результатами своей работы, они возвращались домой в отличном настроении, смеясь и подшучивая над Доном и его учительским талантом.

– Ну как? – спросил Дон, едва они появились на пороге.

– Представь себе, Ирина идеально припарковалась с первого раза. Не знаю, что ты там говорил насчёт того, что она не видит линий. Видит, и не только видит, но и чувствует машину лучше некуда. – Глаза Линды блестели. Ей нравилось видеть Дона поверженным. – Просто у кого-то не хватает таланта объяснить, что к чему, – теперь она уже откровенно смеялась над мужем.

Дон укоризненно посмотрел на улыбающуюся женскую парочку и демонстративно направился в свой кабинет, оставляя Линду с Ириной вдоволь насладиться победой.

На следующий день экзамен по вождению был великолепно сдан, и Ирина получила документ, разрешающий ей водить автомобиль.

После окончания учебных занятий и после того, как Ирина получила документ об окончании школы, семья Лефиве решила сделать ей подарок – устроить короткую поездку в Диснейленд.

Путь предстоял неблизкий – Диснейленд находится в Калифорнии. Им нужно было преодолеть расстояние в тысячу километров в один конец. И это при том, что среди них был ребёнок в возрасте четырех лет и женщина на восьмом месяце беременности.

Выбранный маршрут проходил через столицу Калифорнии, город Сакраменто.

Вся многочисленная семья уместилась в семиместный форд Линды. Самое неудобное, но клёвое место досталось Брендону – в задней части автомобиля, почти в багажнике. Но он только гордился им и всю дорогу рассказывал Кевину, как круто ехать одному, когда «никакие идиоты по бокам не мешают».

Если честно, «идиотов» хватало. Кевин с Майки то и дело задирали друг друга, Ирине всю дорогу приходилось служить буфером между ними. До Сакраменто дорога заняла около семи часов.

Чтобы ехать было комфортно, Дон и Линда вели машину поочерёдно. Хотя Дон, конечно, сидел за рулём немного дольше жены.

Остановившись на ночлег в Сакраменто – столице штата Калифорния, – они не могли покинуть город, хотя бы одним глазком не взглянув на его старинную часть, о которой Ирина была столько наслышана. Поэтому утром, перед тем как выехать из города, всё семейство направилось на те самые улочки Сакраменто, где до сих пор живёт дух Дикого Запада – Америки времён золотой лихорадки.

Старые двухэтажные здания, смыкающиеся в один бесконечный ряд, широкий деревянный тротуар, сопровождающий их притороченной диковинной лентой, и масса маленьких магазинчиков и кондитерских, сохранивших декор XIX века, – здесь поневоле чудились ковбои, запах пороха и дорогого виски. И только вид современных машин, густо припаркованных к деревянному тротуару, портил всю картину, превращая путешествие в прошлое в какую-то пошлую инсценировку из дешёвого вестерна.

Пока Ирина с Брендоном и Кевином забегали в кондитерские и магазинчики, уставленные деревянными бочонками с карамелью на любой вкус, Линда наслаждалась покоем, сидя на одной из старинных деревянных бочек, выставленных на середину дощатого тротуара вместо скамеек. В качестве скамеек здесь также можно было обнаружить и фирменные деревянные ящики, в которых сто лет назад, по всей видимости, доставляли фабричные товары.

Не прошло и двух часов, а они, набравшись ярких незабываемых впечатлений и накупив кучу разных сладостей, уже снова бороздили безупречные американские дороги в своём синем семиместном паруснике.

До города Анахайм, где находится Диснейленд, оставалось 8–9 часов, учитывая все необходимые остановки по пути следования. И хотя Ирине было любопытно прокатиться по Калифорнии на машине, но и для неё дорога показалась утомительной. Всё-таки путешествие с детьми на дальние расстояния накладывают неизбежный отпечаток – бОльшую часть времени она уделяла тому, что происходило внутри машины, а не снаружи. Да и окружающий пейзаж был довольно незатейливым – плоские, ничем не примечательные равнины, крошечные городки.

Как только вояж закончился, уставшие и совершенно вымотанные дорогой путешественники без сил повалились спать в своих гостиничных номерах.

Однако за ночь все порядком отдохнули. Проснувшись утром на подъёме, они с необычайным энтузиазмом ринулись на взятие Диснейленда!

Им повезло: они пришли в парк самыми первыми, когда на улицах мультяшного городка было пусто и только Микки-Маусы – мальчик и девочка – весело расхаживали между огромных кукольных домиков, приглашая сфотографироваться.

Ирине показалось, что она попала внутрь реального мультфильма. Совершенно потрясающее впечатление – она чувствовала себя главной героиней, которую ждут забавные приключения прямо за углом выпирающего из-под земли округлого дома-мухомора.

Но потом повалил народ, везде появились очереди, и магия необычного места пропала. Но всё равно было весело! Каждый нашёл в парке аттракцион на свой вкус. Билет в Диснейленд включал в себя неограниченное посещение любых аттракционов в течение всего дня, так что они ходили от одного развлечения к другому, пока им хватало сил. В гостиницу возвратились не чуя под собой ног.

Позже, когда Ирина сама прошла через беременность, воспитание четырёхлетнего ребенка и заботу о многодетной семье, она поняла, насколько нелегко было Линде осуществить такое путешествие. Однако тогда, в далёком, 95-м, Ирина совсем этого не понимала и относилась к поездке, как к пустяковому предприятию для состоятельной семьи, коими она считала супругов Лефиве. И ей было совсем невдомёк, что не всё в жизни решают деньги.

Кстати, о деньгах. Приближалась дата отъезда. А значит, Ирине пришла пора покупать подарки для своих близких.

– Ирина, как ты смотришь на предложение поработать в свои последние дни в Медфорде? – неожиданно обратился к ней с вопросом Дон.

– Очень положительно, – ответила Ирина. – А у тебя есть конкретное предложение?

Ирине было интересно узнать, что придумал для неё Дон.

– Да. Есть одна работа, с которой, как я понимаю, ты могла бы отлично справиться.

– Это с чем же, интересно? – Ирина была заинтригована.

– У нас на работе перед административным зданием есть участок земли, нуждающийся в реконструкции. На участке растут кусты можжевельника, между ними насыпана щепа сосновой коры. Однако щепу насыпали недостаточно толстым слоем, так что по всему участку выросло множество сорняков. Нужно выполоть сорняки, заменить погибшие кусты можжевельника на новые и засыпать всё сосновой щепой, – Дон говорил так, будто не сомневался в пустяковости предложенной задачи.

– Пересадить кусты можжевельника? – Ирина не поверила, что ей предлагалась работа подобного рода.

Единственное, в чём она понимала толк и с чем могла однозначно справиться, была прополка, но что касается пересадки кустов и засыпки земли толстым слоем сосновой щепы – это показалось ей запредельно сложным.

–Ну, по поводу кустов ты не переживай – мы дадим тебе в помощь пару взрослых мужчин. Они будут выкапывать кусты, на которые ты укажешь. Так что копать тебе не придётся.

«Хоть на этом спасибо», – подумала про себя Ирина. Но прежде, чем она продолжила убеждать себя, что вряд ли справится, Дон произнёс:

–За неделю ты сможешь заработать 300 долларов.

Ирина не поверила своим ушам. Сумма в 300 долларов меняла всё дело! Это была огромная куча денег, которая помогла бы ей купить всё, что она хотела увезти с собой из Америки.

– Умеешь же ты приводить правильные аргументы, Дон! – девушка усмехнулась, но взгляд её, устремлённый на Дона, был полон благодарности.

В понедельник утром Ирина уже сидела за рулём старого серого пикапа и вместе с Доном ехала к нему на работу. Деревообрабатывающий завод находился на окраине города.

На шоссе по направлению к заводу скопилась длиннющая очередь разносортного транспорта: все добирались туда на личных автомобилях. Дорожную пробку в Медфорде Ирина наблюдала впервые.

В одном месте с правой стороны на их шоссе выходила узкая дорога из небольшого квартала, на ней стоял автомобиль в ожидании, когда ему дадут повернуть. Подъехав к своротку, Ирина не притормозила, чтобы пропустить ожидавшую благородного жеста машину, а, наоборот, перегородила ей путь.

– Что ты творишь? – набросился на неё Дон.

Ирина отпрянула.

– В чём дело? – спросила она испуганно.

– Ты что, не видишь, что человеку надо проехать? – Дон был раздосадован, по лицу его разлилась краска стыда.

Ирина смотрела на него с удивлением:

– Прости, я как-то не подумала, что надо пропустить женщину. – За рулём выворачивающего автомобиля сидела женщина средних лет.

– Думать надо головой о людях! – ещё раз упрекнул Ирину американец.

Только теперь Ирина заметила, насколько терпеливо водители вели себя в очереди, насколько каждый из них был готов пропустить другого. В следующий раз, когда ей представился шанс уступить дорогу, она с готовностью притормозила перед ожидавшим своего шанса пикапом, чем заслужила одобряющий кивок Дона.

– Наконец-то! Дошло, как надо вести себя на дороге!

Дорога до завода заняла у них около 30 минут.

По приезду Дон завёл Ирину в свой офис – небольшое, ничем не примечательное одноэтажное здание, дал подписать необходимые бумаги, познакомил со своими коллегами, а потом вывел на рабочую территорию.

– Вот это и есть твой участок. – Он кивнул на прилегающую к зданию территорию.

Ирина повернула голову и… обомлела. Прямо перед ней лежала широкая полоса с можжевеловыми посадками, уходившая вдаль насколько только хватало зрения. Расстояние между кустами, которых в каждом ряду Ирина насчитала по пять штук, составляло примерно 2,5–3 метра. Итого ширина участка выходила около 20 метров. Между посадками бессовестно зеленели высокие сорняки, коим не было счёта. А рядом с участком заботливо громоздилась огромная, метров пять высотой насыпь сосновой щепы…

«Чем не картинка из небезызвестной сказки “Золушка”?» – подумалось Ирине.

– Ты серьёзно думаешь, что мне под силу эта работа? – спросила Дона почти потерявшая дар речи Ирина. – Да здесь целой бригаде за неделю не управиться.

– Испугалась? – Дон сделал круглые глаза. – Да, я хочу замучить тебя до смерти, чтобы ты не смогла вернуться в Россию!

Это было очень похоже на Дона – нести всякую чушь в серьёзные моменты. Однако это была всего лишь минутная слабость.

–У тебя нет строгого плана, – продолжил Дон уже нормальным тоном. – Сколько сделаешь, столько и ладно. А, вон идут твои помощники.

К ним направлялись двое мужчин в рабочей одежде.

– Вот ваш руководитель, – сказал им Дон после короткого приветствия. – Выкапываете кусты, на которые она вам укажет, и сажаете вместо них новые. Всё ясно?

Всем всё было предельно ясно. Неясным оставалось лишь одно – откуда взять столько физических сил. Ирина поняла, что здесь ей поблажек не будет и каждый доллар придётся зарабатывать своим потом и трудовыми мозолями.

Но не убегать же в первый день, признавая своё поражение!

Ирина переоделась в рабочую одежду и приступила к нелёгкой задаче.

Рабочий день на заводе длился 8 часов, а это значит, что все 8 часов Ирина и её спутники трудились под раскалённым июньским солнцем Медфорда. К концу дня абсолютно каждая клеточка тела Ирины дрожала от напряжения. Последние два часа она еле переставляла ноги, прокручивая в голове единственную мысль: поскорей бы домой.

Дома Ирина упала на кровать замертво. Ей казалось, она уже не сможет подняться к ужину – каждый мускул её тела ныл, мозоли на руках горели, а кровь в висках продолжала стучать непривычным железным молотом.

За ужином никто её не пожалел. Дон похвалил девушку за работу и как бы между прочим предположил, что наверняка ей было трудно. Но как она чувствует себя на самом деле, никто слушать не собирался.

«Если завтра я поработаю ещё один день, то, вне всякого сомнения, умру», – было последней мыслью Ирины перед тем, как она провалилась в глубокий сон.

Однако за ночь молодое тело изрядно восстановилось, и утром Ирина чувствовала себя намного лучше. Всё ещё болели икроножные мышцы и мышцы бёдер, ныли мышцы плеч и предплечья, чувствовалась поясница, но в целом Ирина ощущала в себе силы, на которые уже и не надеялась.

За завтраком Дон спросил Ирину:

– Ну что, готова повторить сегодня трудовой подвиг?

И у Ирины не повернулся язык сказать «нет».

Второй день прошёл намного слаженнее первого. Теперь Ирина уже была способна осознанно рассчитать свои силы до конца рабочего дня. И хоть с мозолями работать было сложнее, к вечеру она всё же чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера.

Неделя тянулась невыносимо долго. За это время Ирина успела сто раз поклясться себе, что никогда в жизни не будет работать на земле, тем более возделывать собственный сад или огород.

В пятницу вечером Дон выложил перед ней 300 долларов, заработанных непосильным трудом, и как бы между прочим сказал:

– Если хочешь, можешь поработать и всю следующую неделю. Время у нас ещё есть. Тем более что твоя работа всем понравилась. Подумай, прежде чем отказаться.

Вот он, чёртов соблазн! Еще пять минут назад она клялась себе всем, чем только можно, что никогда больше не возьмётся за земляные работы, а тут – на тебе, предложили ещё триста баксов, и в голове уже зародились сомнения. Боль и усталость отошли на задний план, а голову заполонили мысли: «Да это же всего одна неделя, можно и перетерпеть, мышцы уже окрепли, зато 300 долларов на дороге не валяются!»

– Если можно, я подумаю на выходных, – ответила она Дону.

Но на выходных стало только хуже: в голову постоянно лезли мысли о вещах, которые она могла бы купить на лишние триста баксов. Поэтому в понедельник она снова ехала за рулём старого серого пикапа…

Таким образом, к концу своего пребывания в Америке Ирине удалось скопить довольно приличную для семнадцатилетней девушки сумму. Она купила две гигантские дорожные сумищи, раскладывающиеся в несколько этажей, и отправилась в магазины, чтобы набить сумки под завязку.

За несколько дней до вылета Дон повторил ей своё предложение, которое родилось в его голове пару месяцев назад:

– Ирина, ты хорошо подумала? Неужели ты хочешь вернуться в свой серый безликий город? Моё предложение ещё в силе.

Предложение Дона заключалось в том, чтобы организовать Ирине фиктивный брак с его братом, который в то время находился в лечебнице для душевнобольных. Дон утверждал, что был очень похож на брата, а потому на свадебной церемонии мог бы вполне заменить жениха. Таким образом Ирина могла бы получить официальное основание для того, чтобы остаться на территории США без выезда в Россию. Эта идея казалась Дону идеальной. И он искренне не понимал, почему Ирина отказывается от его помощи.

– Подумай, это такой шанс для тебя навсегда поменять свою жизнь! – убеждал он Ирину. – Мы поможем тебе с поступлением в колледж. Получишь образование, потом оформишь развод…

А для Ирины этот сценарий казался невероятной дикостью: начинать новую жизнь с обмана? С замужества на сумасшедшем американце, которого она и в глаза не видела? Ну уж нет! Впадать в полную зависимость от семьи Лефиве она не хотела. Ей было прекрасно известно, во сколько обходилось образование в колледже среднего пошиба – такой суммой ей помочь из России не могли. Да и как бы она решилась не поехать к своей маме и брату, когда они так сильно ждали её целый год! Нет, это предложение было явно не для неё.

Маленький самолёт улетал рано утром. Вся семья Лефиве стояла у трапа. Последние прощания, слова благодарности, слёзы. Вот и всё.

Ирина повернулась к ним спиной и стала подниматься по трапу.

Справа показался громадный, отливающий красным золотом солнечный диск, словно благословляя новый этап её жизни.

Урок 23.

Не так страшен чёрт, как его малюют!

Эпилог

Ирина оказалась права: возвращение на родину было мучительным.

После широких американских дорог, просторных улиц и разноцветных домов её будто выкинуло в серую пустыню, начисто лишённую животворных источников, подпитывавших вдохновение и чувство радости. Пожалуй, впервые в жизни она поняла, почему русские редко улыбаются: слишком мало вокруг них красоты, которая вызывала бы беспричинное чувство счастья – такое, какое отражается ярким солнечным зайчиком в улыбках иностранцев.

Ступив на порог своей квартиры, прежде казавшейся ей большой и светлой, она вдруг ощутила на плечах тяжесть потолка, с силой придавившего её к полу. И как бы она ни радовалась встрече с родными и близкими, она не могла избавиться от чувства, что её тело зажали в грубые невидимые тиски.

Сразу после приезда потянулась длинная цепочка встреч с друзьями и родственниками – то самое, о чём Ирина мечтала весь последний месяц в Штатах. Но каждый раз, когда она открывала рот, чтобы поделиться своим невероятным опытом, –внезапно понимала, что никакие слова не смогут в полном объёме выразить те яркие впечатления, которые навсегда залегли складками в её сознании. Да и друзья за год сильно изменились: повзрослели, приобрели новый взгляд на мир, и произошло это без её участия.

Она снова ощущала себя чужой в чужом мире. Только теперь этот чужой мир был её собственной родиной. И опять, как и год назад, Ирину мучило необъяснимое чувство одиночества, которое она не могла ни с кем разделить.

Депрессия длилась больше месяца. В это время Ирина силой воли заставляла себя говорить, улыбаться и выглядеть «как все», а ночью лежала, уткнувшись в подушку, стараясь сдержать бесконечный поток рыданий…