Дитя русалочки. Книга пятая

Ясмина обернулась и уставилась на него, ожидая продолжения.

– Тебе, чтобы быть лучшей, приходится заниматься до седьмого пота даже во время праздников. А Диана хороша сама по себе. У нее это в крови. Ей достаточно тренировочных часов, чтобы быть лучшей. А если бы она занималась столько же, сколько и ты, то ты только и делала бы, что дышала ей в спину.

Даже мне было понятно, что Саша намеренно провоцирует ее. Только вот непонятно зачем.

– Это нормально, – театрально вздохнула Ясмина, высоко задрав ногу. – Нормально, что ты сейчас мне это говоришь. Тебе и Диане ведь ничего не остается, кроме как нервно изводить тех, кто впереди. Но только не думай, что меня это заденет хоть немного. Я привыкла к тому, что мне завидуют.

Саша пару раз стукнул мячом об пол. Раздались бойкие удары. Шершавая резина, плотно обтягивая воздух внутри, всякий раз протяжно звенела и обрывисто заглушалась, стоило Саше тесно сжать мяч в больших ладонях.

– Ты, Ясминка, красивая, да злая, – легкомысленно промолвил он.

Этот тон немало задел Ясмину. Она может переносить колкости в свою сторону, но уж никак не фамильярность.

– Пошел вон, – выцедила она на выдохе.

Саша подошел к ней вплотную и заглянул в ее искрящиеся презрением зрачки.

– А ты все-таки боишься, – будто бы читая по глазам, произнес Саша. – А вот возьму и настрою Дианку на победу. Она ведь у меня девушка сильная и упорная, если захочет. Если ее поддержать как надо, то она уйдет далеко вперед. И что тогда? Плакало твое золото.

Он игриво отошел от нее, подкинул мяч и пару раз прокрутил его на своем длинном пальце. Затем ловко перекинул его через плечо, сомкнул в ладонях и принялся водить им перед носом Ясмины. Мяч, словно приклеенный к его растопыренным пальцам, мелькал перед лицом разъяренной гимнастки, как бы дразня ее.

Хорошо, что Саша не может слышать ее мысли. Он никогда не узнает, какой страшной смерти Ясмина желала ему в тот момент. Какие проклятия сыпались на его голову. Даже повторять их претит. Вслух же она учтиво сказала:

– А ты попробуй. Авось получится из твоей лошадки сделать что-нибудь похожее на достойную гимнастку.

– А я возьму… – он сжал мяч между рук, как чью-то ненавистную голову, – и попробую. Только потом не плачь.

После этих слов он еще раз погремел мячом об пол, с ходу закинул его в кольцо и удалился из зала. Звонкие продолжительные хлопки упругого мяча об пол каскадом забрызгали по стенам зала, когда Саша нервно прикрыл за собой дверь. Ясмина судорожно выдохнула, злобно искривила губы, словно готовясь сплюнуть.

– Чтоб ты сдох, сволочь, – выплюнула она ему вслед.

Окончились праздники. Дети и студенты снова вереницей побрели на занятия. Ожили улицы, засновал набитый общественный транспорт. В зале, разделенном сеткой, снова стало шумно и суетливо. На одной стороне скрипели прорезиненные подошвы и бесконечный плеск мяча об пол. На другой стороне зала звучала музыка, мерцали ленты, подбрасывались обручи, вились под потоком плотные жгуты скакалок. Попеременно перекрикивали друг друга тренеры. Все, казалось бы идет своим привычным чередом. Никто поначалу, кроме меня, не заметил перемен. В этом зале я появляюсь первый. После праздников я стал замечать, что за два часа до занятий в зал приходят те самые двое. Саша таки серьезно настроился отомстить Ясмине за дерзость. Ясно было как божий день, что Диана не так влюблена в спорт, как Ясмина. Для нее есть в жизни вещи и поважнее, особенно сейчас, когда у нее завязались первые в ее жизни отношения с парнем. Но по настоянию Саши она приходила в зал пораньше и усердно тренировалась, пока Саша пристально за этим наблюдал со стороны, ласково поддерживая ее и поправляя. Он хоть и не гимнаст, но продолжительное соседство с этим видом спорта чему-то его да научило.

– При повороте у тебя сгибается нога. Попробуй еще раз, – поправлял он ее. – Повтори еще раз этот бросок. У тебя уже получается намного лучше.

Наивная Диана ничего не знала о состоявшемся неприятном разговоре между Сашей и Ясминой. Она свято верила в то, что Саша просто хочет ей помочь. Он желает ей победы, он в нее верит, как никто. И сейчас, как никогда, Диане захотелось во что бы то ни стало стать той третьей, которая поедет на межнациональные соревнования. Она здраво оценивала ситуацию и понимала, что ей придется много потрудиться, чтобы обставить Ясмину. Хотя соперничать с Ясминой у нее не было никакого желания. Напротив, Диане всегда хотелось добиться ее расположения и дружбы, но Ясмина слишком была поглощена собой, чтобы кому-то еще отдавать свое драгоценное время. Когда Саша стал настраивать Диану на победу сначала невзначай, потом более настойчиво, Диана долго колебалась, стоит ли браться за это дело. Ясмина может люто возненавидеть даже за попытку опередить ее. Потом могут быть неприятности. Так как Ясмина может пойти на любую подлость. Но в конце концов Диана твердо решила, что в большом спорте нет места эмоциям. Поэтому, преодолев страх и заручившись Сашиной поддержкой, она принялась усердно заниматься. Перемены не заставили себя долго ждать. Тренер уже через месяц стала отмечать приятные сдвиги в Диане. Я тоже заметил это и, признаться, даже поверил в слова Саши, когда он сказал, что Диане, чтобы быть лучшей, нужно совсем немного времени и поддержки, в то время как Ясмине приходится выкладываться по полной на дополнительных тренировках.

– Держать! – бойко выкрикивала Нина Степановна. – Умница, Диана! – Вот посмотрите, девочки, какой должен быть прыжок. Отлично. Ясмина, на ковер. Диана пока отдыхает, она сегодня это заслужила.

Правда, и к Ясмине у Нины Степановны отношение не изменилось. Она так же ее нахваливала, ставила в пример другим гимнасткам. Но Ясмина изводилась от ярости, когда видела, что и Диана удосуживалась подобной похвалы. Ведь раньше только она, Ясмина, могла слышать такие слова. Казалось бы, нахваливая Диану, никто не лишал Ясмину внимания и лидерства. Но Ясмина это воспринимала по-своему. Она жадно и ревностно относилась к своему первенству. Ей не хотелось делить ни с кем заработанную славу. Все эти годы она была лучшей в своей группе. Быть лучшей – значит быть в единственном экземпляре. А если кто-то такой же, как ты, то ты уже не лучшая. Естественно, на тренировках Ясмина держалась стойко, ни одним мускулом не выказывая, как ее задевает то, что Диана стала быстрыми темпами подниматься и даже в каких-то моментах опережать ее. С терзающей и жгучей завистью Ясмина отмечала, что Диана стала куда гибче и сильнее. Даже прыжок в кольце у Дианы выходит выше и изогнутее, чем у нее. Придя домой, Ясмина закрывалась в комнате и до посинения тянулась и тянулась. Рвались мышцы, затекали связки, хрустели суставы. Красная, потная, изнывающая от боли, Ясмина не прекращала занятия даже во сне. Но все было тщетно: Диана слишком серьезно отнеслась к следующим сборам. А больше всего раздражали другие девочки в их группе. Теперь, когда Диана стала на одном уровне с Ясминой, они осмелели, подняли головы и возвысили свои голоса против давно ненавистной Ясмины, которая то и дело превозносилась над всеми.

– У Дианы куда мягче спина, – бурлили они в раздевалке.

– И не только. Нина Степановна сказала, что у нее природная гибкость. Ясмина просто сильная и прыгучая, но у Дианы все получается как-то плавно, грациозно.

– Да. И с координацией у нее все в порядке.

– А вы видели, как сегодня у Ясмины мяч укатился?

– Если и дальше так пойдет, то ни на какие соревнования она не поедет.

– Зато, может быть, у Дианы получится.

– Ой, я была бы рада. Диана это заслужила. Она молодец.

– И характер попроще.

– А то Ясмина поедет и снова там перегрызется со всеми. Потом за нее еще краснеть.

– И так все думают, что волгоградские гимнастки все как взбесившиеся кошки.

– И все из-за нее. Это она показывает нас в таком свете.

– Из-за нее одной все нас и судят…

– Ой, девочки, я буду прямо молиться, что в этот раз Диана поехала на соревнования.

Ясмина все это слышала и делала вид, что ее это нисколько не волнует. От досады Ясмина перестала нормально есть и отдыхать. Из-за чего у нее то кружилась голова, то сводила ноги судорога. Ее ошибкам радовался весь состав. И пусть ни одна из сплетниц не может ее опередить, зато Диана может. Ущемленная гордость Ясмины словно залечивала нервные раны гимнасток, которые на протяжении всех этих лет носили в себе унижения со стороны Ясмины. Сам удивляюсь, какие эти девочки маленькие, а уже такие злые. Прямо зловещий смех прорывает их губы, когда Ясмина в очередной раз уронит ленту или когда у Дианы получится выполнить сложный элемент. Даже хореограф в этот раз уделила больше внимания Диане.

– А тебе я уже сто раз указывала на твои ошибки. Пока поотрабатывай, я потом посмотрю, – кинула она в лицо ущемленной Ясмине.

На самом же деле хореографу, как и Нине Степановне, больше нравилось работать с покорной Дианой. Да и движения у белокурой девочки были от природы мягкими и плавными, в то время как у Ясмины все жесты и повороты были резкими и отточенными, как грани на алмазе. Не было в ней той обворожительной спонтанности, как у Дианы.

Наступили долгожданные сборы. Они длились две недели. А в конце должно было состояться показательное выступление. На сборы приезжали группы из разных регионов, присутствовали именитые тренеры и будущие чемпионки. Это было важным временем для всех. За этот короткий срок сборов обычная гимнастка могла совершить прорыв, который она не могла бы совершить и за целый год тренировок. Обмениваясь опытом на интенсивных занятиях, девочки не забывали и об обычной дружбе. Именно тут могла завязаться крепкая связь между спортсменками. Именно тут и передавались все сплетни из уст в уста. На этих сборах все узнали, что Диана и Ясмина сейчас идут вровень. Пока эти разговоры передавались и мусолились, взгляды тренеров не сводились с этих двух гимнасток. Обе хороши и бесспорно достойны представлять страну на чемпионате мира. Но к концу сборов все спортсменки пришли к выводу, что Диана куда лучше, чем Ясмина. А тренеры оставили свои выводы до показательного выступления.

Я сам присутствовал на этих выступлениях. Никогда еще ковер не пылал от такой недетской борьбы. Признаюсь, Диана была прекрасна в своих нежных костюмах. Она была как принцесса из пряничного домика. Но с Ясминой ей было сложно тягаться. Все же это пламя внутри Ясмины прожигало сердца судей. Твердость, решительность, точность и таинственность, окутывающая Ясмину, не оставили равнодушных даже среди соперников. Мне еще раз в голову пришла мысль, что людей неизменно тянет к чему-то темному и зловещему. Зло, всегда покрытое тайной, не дает покоя людским сердцам со времени первого грехопадения. Оно влечет и подкрадывается, в то время как добро открыто и доступно для всех. Стоило только Ясмине показаться на ковре в своих ярких, переливающихся костюмах, как весь зал замирал в ожидании чего-то сверхъестественного. Три выступления Дианы и Ясмины остались позади. Впереди еще один предмет – обруч. Сначала на ковер вышла Ясмина, уверенно сжимая в руках мерцающее золотом кольцо. Даже музыка для Ясмины подбиралась резкая и страстная. Как будто бы не для четырнадцатилетней девочки, а для зрелой женщины с большим опытом соблазнения.

Я не буду расписывать вам все упражнения. Пусть меня это очень завораживает, но не могу ведь я быть эгоистом и рассказывать вам все в мельчайших подробностях, да еще так часто. Одно хочу отметить, что прямо в середине номера, во время прыжка в шпагате, обруч взмыл вверх. А во время своего приземления стукнулся об пальцы Ясмины и отскочил в сторону. Выход предмета за красную линию ковра – непростительная ошибка, за которую снимают хорошую долю от общего балла. Вот такая была трагедия. Если учитывать, что после Ясмины на ковре великолепно оттанцевала Диана с тем же обручем, то можно считать, что для Ясмины наступил апокалипсис. Вот так закончились сборы. Судьи сделали свой выбор в пользу Дианы. А Нина Степановна холодно сказала Ясмине:

– Ты уже пресытилась этими соревнованиями. Дай немного места и другим. В конце концов, вся страна нуждается в новом лице. Пусть это будет наша Диана.

Нине Степановне как тренеру было по большому счету все равно, Диана или Ясмина. Главное, что взяли девочку из ее группы. Как-никак, это все же многое значит для нее как для педагога.

ГЛАВА 3

До соревнований оставалось всего три недели. И я с горестью и страхом думал о том, как переживает этот период Ясмина. Все это время я не отходил от нее ни на шаг. Я видел, какой она вернулась домой после сборов. Странно, конечно, но она ничего не кидала, не переворачивала, не закатывала истерик, как испорченный ребенок. Она хорошо ела, вежливо общалась с Васимом, так же ходила на тренировки и больше не запиралась в свой комнате. Иногда она спала крепко, иногда и вовсе не спала. В одну из весенних ночей она долго просидела в кресле-качалке, глядя в одну точку. Мысли ее от меня почему-то были сокрыты. Кто-то там сверху за меня решает, какие мысли мне можно слышать, а какие нет. В тот вечер мне было очень тревожно за Ясмину. Она так и просидела с открытыми глазами до четырех утра. Потом ее веки все же отяжелели, и она крепко уснула.

А на следующий день Ясмина распустила волосы после тренировки и пошла куда-то, но не домой. Ее волнистые темные кудри, спадающие до лопаток, мягко развевались по весеннему воздуху. Я уже много раз наблюдал, как Ясмина после занятий вытаскивает из плотной прически груду металлических шпилек и невидимок. Обычно она какое-то время массирует голову, а потом сплетает из своей копны слабую косу. Но ни разу я не видел, чтобы она ходила с распущенными волосами, как сейчас. Я последовал за ней. А она, кажется, следовала за Сашей и Дианой. Тревожно даже представить, что надумала эта маленькая хищница.

В это время года воздух пропитан дурманящим ароматом сирени, сырыми зародышами почек на деревьях и едва распустившимися тюльпанами. Неудивительно, что именно в это время года у молодых людей напрочь сносит крышу. Когда все вокруг располагает к зачатию новой жизни, то и инстинкты обостряются даже у растений. В один из таких вечеров Саша проводил Диану до остановки «Комсомольская», легко коснулся ее девственных губ на прощание, и Диана с разбегу впорхнула в переполненный троллейбус. Только и видно было, как замаячила ее рука на прощание. Саша посмотрел вслед уходящему восьмому троллейбусу и направился на станцию скоростного трамвая. Ясмина нагнала его еще до того, как он нырнул в подземку.

– Привет, – произнесла она, легко коснувшись его плеча.

Саша обернулся.

– Не ожидал, – сказал он, удивленно разглядывая Ясмину. – Что тут делаешь?

– Странный вопрос. Домой еду.

– Ты в каком районе?

– Мне до «Площади Чекистов», а тебе?

– Мне чуть раньше. Я на «Пионерской» выхожу.

Саша уступил дорогу. И они вместе спустились вниз по ступенькам.

– Странно, что я тебя ни разу на этой станции не видел, – сказал Саша все так же настороженно.

– Я обычно не езжу на трамвае. Но сегодня захотелось.

Она быстро бросила на него многозначительный взгляд, от которого мне самому стало неловко. Наверное, Саша хотел спросить ее, почему же она сегодня решила проехаться на трамвае, но тоже растерялся.

На станции было тихо и светло. Небольшая сутолока у компостера разошлась на глазах.

– Мне нравится, как пахнут железные дороги, – сказала Ясмина.

– Не в первый раз это слышу от девушек, – не глядя на нее, ответил Саша.

– Ты, видимо, много общаешься с девушками. – Ясмина скромно потупила взгляд и этим привлекла его интерес. – А я с парнями еще не общалась. Ну разве что тогда… С тобой в спортзале.

– Общением это трудно назвать.

– Но в моем случае это было в первый раз, когда я общалась с парнем.

Саша подозрительно посмотрел на нее и чуть отодвинулся в сторону.

– Ты что-то сегодня какая-то странная. Ты что надумала?

Ясмина улыбнулась. И какая это была улыбка – открытая, чистая искренняя. Правду говорят, что в улыбающееся лицо невозможно плюнуть. Я не помню, чтобы Ясмина вот так расплывалась.

– Хотела признать твою правоту, – со всей серьезностью вдруг промолвила Ясмина. – Как видишь, ты был прав. Диана действительно талантливая гимнастка. Ей просто нужна была поддержка. Здорово, что у нее есть ты.

Ясмина печально опустила глаза. Саша изумленно приподнял брови и чуть придвинулся к ней.

– Ты расстроена?

– Очень. Но мы ведь спортсмены, мы должны уметь правильно приземляться, ведь так? Вас на тренировках этому учат?

– Нет. Но учат другому. Учат слаженно работать в команде. Один, даже самый лучший игрок никогда не сможет победить.

– Вот видишь, – вздохнула Ясмина. – Ты правильно воспитан. А я… Я всегда была одна-единственная. Мне сложно работать в команде, особенно же когда все одеты в одинаковые костюмы. Так ведь теряется личность. Может быть, поэтому я и полюбила именно художественную гимнастику. Ведь здесь в большинстве случаев приходится выступать одной. Тогда все смотрят только на тебя.

– Но ведь в команде ты учишься чувствовать других людей. Учишься понимать их с полувзгляда, с полуслова.

Ясмина попятилась и присела на деревянную скамью.

– Я еще не попросила у тебя прощения за то, что назвала тебя и твою команду неудачниками?

Саша присел рядом и ласково оглядел грустно согбенные плечи Ясмины.

– Нет еще.

В эту минут раздался свист приближающегося скоростного трамвая.

– Может быть, пройдемся? – спросила Ясмина, когда двери трамвая звучно отворились. – Извини, что прошу тебя об этом. Но мне правда сейчас очень плохо.

Саша посмотрел на часы.

– У меня есть пару часов в запасе. Пойдем.

Неспешно шагая, они поднялись по лестнице. Эскалатор в этом городе стоит, скорее всего, лишь для декорации. Выйдя на свежий воздух, они медленно замельтешили вдоль Первой Продольной. Мелкий весенний дождь, как невидимый бисер, кружился под конусом света от фонарных столбов.

– Прохладно, – задрожал голос Ясмины.

– Сейчас пройдемся, и ты согреешься.

До Аллеи Героев они шли молча, а потом Саша несмело спросил:

– Может быть, расскажешь немного о себе?

– Что тут рассказывать? Все просто и скучно.

– И все же…

– Я живу с папой. Мама от нас ушла. Скорее всего, она ушла из-за меня. Сейчас папа много пьет и таскается по любовницам.

– А ты?

– А что я? Я живу сама по себе. У меня есть любимое занятие и цель в жизни. Так что я не страдаю.

Саша украдкой кинул на нее один из тех взглядов, которыми обычно парни одаривают понравившуюся девушку. Ясмина это не заметила. Она шла с опущенным лицом. Мне было непривычно видеть ее такой.

– Тебе нелегко приходится?

– Уже привыкла.

– Слушаю тебя и не верю, что это ты. Ты сейчас совсем другая.

– Может быть, потому что ты рядом. Рядом с тобой мне не хочется прятаться за маску сильной девушки.

Саша залился румянцем.

– Хочешь, покажу тебе кое-что? – сказала Ясмина, вынув из крутки свой кулачок.

– Валяй, – ответил Саша.

Ясмина потянула ему свою сжатую кисть. Саша протянул в ответ свою открытую ладонь.

– Готов? – интригующе спросила Ясмина.

– Угу.

– Только потом не выпускай, а то вылетит, и не вернешь. Обещаешь, что не выпустишь?

– Угу.

Саша напрягся. Она прижала свой маленький кулачок к его большой плоской ладони и аккуратно один за другим стала расправлять пальцы. Когда их руки полностью соприкоснулись, Ясмина мягко шепнула:

– Уже можно держать. Только не выпускай, а то улетит.

Несколько секунд в зрачках Саши мелькало сомнение. Но потом его ладонь сжалась, полностью поглотив тонкую руку Ясмины.

– Я видел этот трюк в социальных сетях. – улыбнулся Саша.

– Да, так и есть. Я не оригинальна, – вымолвила Ясмина, все еще поглядывая на их сплетенные руки.

Саша не торопился выпускать ее ладонь. Ясмина смущенно отвела взгляд и они в унисон зашагали по аллее. Вот так они и продолжили путь домой. Теперь о чем бы они ни говорили и о чем бы ни молчали, самое главное, что Саша следил за тем, чтобы не выпустить ладонь Ясмины. Все эти подростковые проделки влюбленных трогают меня до глубины души, а кроме нее, у меня больше ничего и нет. Все это, конечно, хорошо, но я, по-моему, был один в тот момент, кто думал о Диане. А этим двоим было и так хорошо. Саша прошел свою станцию, сказав, что у него еще есть пара часов в запасе, поэтому он с удовольствием проводит Ясмину. Когда они дошли до дома, Ясмина заглянула в окно и тяжело вздохнула.

– Что такое?

– Папа снова приводил в дом любовниц.

Она присела на влажные ступеньки и тихо захныкала.

– Иногда мне хочется сбежать из этого дома, а еще лучше умереть.

– Зачем ты так? – разгоряченно сказал Саша. – Ты ведь умная, талантливая девушка. У тебя впереди такое будущее. Тебя уже полстраны знает. Не стоит из-за этого расстраиваться.

Ясмина подняла на него свои полные слез глаза.

– Все это не то, чего я хочу на самом деле. Гимнастика – это просто мое спасение от одиночества. Ты не сможешь этого понять. Ты ведь всегда окружен друзьями, и родители у тебя наверняка нормальные.

Она еще глубже закуталась в шарф, и ее плечи стали мелко подрагивать.

– Не надо так… – с глубоким сожалением сказал Саша. – Тебе нечего бояться. По крайней мере, сейчас… Сейчас, когда я рядом.

– Ты настоящий друг, – пролепетала Ясмина, поднимаясь со ступенек. – Хочешь посмотреть, как я тут живу? Ты сам все поймешь, когда увидишь.

– Мне, вообще-то… – неуверенно произнес Саша.

– Ах, прости. Конечно. Тебе пора идти.

– Но у меня еще есть пара часов в запасе.

Ясмина нерешительно отперла дверь, и как бы нехотя пригласила его за порог. Саша смущенно осмотрел просторную, светлую гостиную, потом кухню.

– Вы живете здесь только вдвоем? – спросил он.

– Да. По выходным к нам приходит еще горничная.

– Горничная? Как в американских фильмах, – усмехнулся Саша.

– Не то слово. Папа получил свою долю наследства от своего еще живого отца. На этом их связь прервалась. Я думаю, что все это из-за меня. Папа просто очень хотел для меня красивой жизни и поэтому пошел на это.

– Почему ты всегда во всем себя винишь?

– Может быть, потому что мои бабушки и дедушки отказались даже просто увидеться со мной.

– Они многое потеряли.

Глаза Саши снова блеснули нежностью, и Ясмина смущенно отвела взор.

– Если хочешь, можем вместе поесть. Ты ведь все-таки проводил меня, – теребя в руках вафельную салфетку, сказала Ясмина.

Саша и на это сказал, что у него есть еще пара часов в запасе. Так они поели вместе, попили горячее какао, потом Ясмина показала ему свой фотоальбом.

– Моя мама – настоящая красавица, – сказала она, водя рукой по фотографии Юми. – Я ее всегда буду такой помнить.

– Ты на нее не похожа… Но ты тоже очень красивая.

Ясмина слабо улыбнулась.

– У меня в комнате висит большой мамин портрет. Он висит с тех пор, как она уехала. Мне жаль, что она никогда не узнает, как я по ней скучаю.

После этой фразы они перебрались в спальню Ясмины.

– Ух ты, я в комнате чемпионки! – восторженно присвистнул Саша, переступив порог.

– Какая я теперь чемпионка? – вздохнула Ясмина. – Теперь твоя Диана займет этот пост. Ей повезло иметь такого парня, как ты.

Саша будто бы на миг очнулся, но, взглянув на согбенные плечи Ясмины, снова вернулся в свою запасную пару часов.

– Сейчас мне стыдно, что я отнял у тебя последнюю радость, – с глубоким раскаянием произнес Саша. – Я тогда не знал, какая ты на самом деле.

– Что уж тут говорить. Все в спорте по-честному. Диана просто оказалась лучше.

– Неправда! – он кинулся к ней и с жаром прижал ее руки к своей груди. – Ты очень хороша. Черт… Зачем я это сделал? Понимаешь, у Дианы есть все. У нее есть родители, бабушки, дедушки, подружки. Ей этот спорт ни к чему. А у тебя это было единственной радостью.

Ясмина подняла свое лицо, и ее взгляд быстро скользнул по Сашиным губам.

– Папа приводит каждый день новых любовниц, – сказала она, снова печально глядя в сторону. – Они думают, что я сплю, что ничего не слышу. А я все слышу. Иногда, когда я выхожу, они меня даже не замечают. Я уже сто раз видела, как папа это делает с разными женщинами. Скажи… У тебя это было уже?.. С Дианой… Или, может быть…

– Нет, еще не было.

– У меня тоже, – прошептала Ясмина, коснувшись своей макушкой его подбородка. – Как ты думаешь, почему взрослые этого так хотят?

– Не знаю… Но, сказать честно, я тоже об этом думаю. Мне тоже этого хочется, и я сам не могу понять, отчего это желание порой такое сильное, – еле слышно прошептал Саша.

– А ты уже целовался в губы? – голос Ясмины задрожал.

– Да.

– Каково это? В первый раз тебе было страшно?

– Немного… Ты боишься?

– Не знаю… Вдруг это будет противно. Как когда папа целует своих любовниц.

Саша аккуратно провел ладонью по скулам Ясмины.

– А если бы я тебя поцеловал, то тебе было бы противно?

– Не знаю… Ты попробуй.

Саша обхватил руками лицо Ясмины и приблизился к ней. Выступающее на его шее адамово яблоко несколько раз дернулось. Губы чуть приоткрылись, и, прежде чем они слились в трепетном поцелуе, я отвернулся. Извините, конечно, но подробности тут ни к чему. К тому же этим поцелуем все не закончилось… А ведь они были уверены, что никого в тот вечер с ними не было, когда они прямо на ковре потеряли девственность. Безобразники!

Когда все закончилось, они так и остались лежать на ковре. А я, сидя в кресле-качалке с закрытыми глазами, слушал их тихие беседы. Что ни говори, но они все же еще совсем дети. Саша рассказывал о том, как решил всерьез заняться спортом, о том, как получил первую травму, как впервые влюбился в Диану. Он говорил о том, что долго наблюдал за ней со стороны, и она это сразу заметила. Ему казалось, что она девочка неприступная и возвышенная, и потому он боялся даже к ней подойти. Но однажды на сборах устроили дискотеку, и тогда он решился пригласить ее на танец. Как ни странно, она его не отвергла. В тот же вечер он поцеловал ее в губы, и она чуть было не лишилась чувств.

– Она вся как ангел. Трепетная, маленькая. Мне всегда хотелось ее защищать, – тихо журчал голос Саши в темноте. – Диана… Она не такая, как другие девушки. Она наивная, смешная. Я рядом с ней боюсь сделать что-то такое, что может ее ранить.

– А разве не все девушки такие? – спросила Ясмина. – Мне кажется, что все девушки именно такие: наивные и слабые, как Диана. Для них важны сплетни, чувства, эмоции. Я на их фоне ощущала себя особенной.

– Ты и вправду особенная. Признаться, меня с самого начала тянуло к тебе. Не знаю, что именно. Ты какая-то… как будто совсем взрослая. Загадочная. Помнишь наш разговор в спортзале? Я ведь нагрубил тебе, потому что не знал, как еще можно привлечь твое внимание. Может быть, если мне было бы все равно, я бы даже не стал с тобой заводить разговор. Я тебе много всего неприятного наговорил тогда.

– Меня ты не боишься обидеть.

– Нет, не боюсь. Ты не похожа на тех девчат, которые чуть что обижаются.

– То есть таких, как Диана?

– Диана… Знаешь, она ведь умрет, если узнает все.

В голосе Саши промелькнули жалость и стыд.

– Не умрет. От такого не умирают.

– Что ты имеешь в виду?

Я открыл глаза. И правда, что она имеет в виду? Прозвучало так, словно она собирается все рассказать Диане. Но в эту секунду в прихожей раздались чьи-то тяжелые шаги.

– Папа вернулся, – тяжело вздохнула Ясмина. – Сейчас будет орать, есть ли кто дома живой.

– Тут что, все умерли?! – в подтверждение ее слов разорался Васим. – Ах, нет. Забыл, меня же все кинули.

– Саша, тебе лучше сейчас уйти, – так же спокойно сказала Ясмина.

Саша неспешно оделся и выскользнул в окно. Там он с легкостью перескочил через ограду и пешком дошел до дома.

Оставшись одна, Ясмина вышла к отцу, поздоровалась с ним и снова вернулась в спальню.

Ночь эта была длинной даже для меня. До утра я сидел рядом с Ясминой, которая после всего случившегося вдруг стала выглядеть совсем по-другому. Она вмиг превратилась в женщину, и все, что оставалось в ней от подростка, тут же утратило свой блеск. Желтый свет ночника мягко пролегал на ее холодном, безучастном лице. Что-то в ней переменилось. После окончания последних сборов она стала совсем другой. Неужели за ее надломленной гордыней может прятаться добрая и честная девушка? Все время их общения с Сашей я ждал, что она сейчас скажет какую-нибудь ложь. Но все, что она ему говорила, было правдой. Может быть, она действительно влюблена в него?

Так мы просидели с ней до самого утра. Под утро Ясмина уснула, а я так и сидел рядом, думая о том, почему и как я связан именно с этой девушкой.

На следующий день перед занятиями Диана, как всегда окруженная подружками, вышла из уборной. Теперь у нее в разы прибавилось подруг и подхалимов. Я как будто бы уже знал, что будет происходить дальше. Но мне упорно хотелось верить в то, что Ясмина на такое не способна. Удивительно, но я хочу, чтобы Ясмина оказалась все же хорошим человеком. Наивный я, раз верю в это.

– Диана, поговорить надо, – сказала Ясмина, подойдя к ней.

– Идите, я вас догоню, – обратилась Диана к подружкам.

Они снова вошли в пустую уборную.

– Что такое? – спросила Диана.

– Я скажу очень коротко, ведь у нас через десять минут начнется тренировка. Вчера вечером я и Саша были вместе. Мы с ним переспали. У него это, как и у меня, было в первый раз. Он влюблен в меня. Тебя он просто боготворит, но ты его не возбуждаешь. Он даже в спорте поддерживать тебя стал после того, как я ему нагрубила и отвергла. Если не веришь, вспомни сама, с какого момента он стал тебя настраивать на победу. Ведь это случилось после новогодних каникул? Как раз тогда я его и отшила. Он рассказал мне вчера, как вы познакомились. Как он пригласил тебя на танец, а потом в тот же вечер вы поцеловались. Он мне много еще что рассказывал. А с тобой он не так откровенен? Не отвечай. Знаю, что нет. Я у него была первой. Я, а не ты. И сколько бы у него ни было девушек после меня, он будет помнить именно свой первый раз со мной. Он будет это помнить еще и потому, что ему было хорошо. Он сам так сказал. Теперь все справедливо, тебе не кажется? Ты едешь на соревнования, а я заполучила твоего парня. Все честно. Ты отвоевала, и я отвоевала.

Ясмина бросила взгляд на настенные часы.

– Пойдем, нам уже пора. Нина Степановна не будет ждать. Ты же знаешь. Что такое? Не ждать тебя? Не волнуйся, я понимаю. Тебе нужно чуть времени, чтобы все это переварить. Ты не переживай, я тебя прикрою.

Ясмина вышла, слегка прикрыв за собой дверь. На этот раз я не пошел за Ясминой, хотя должен был. Я остался с Дианой и с болью наблюдал за тем, как она разразилась горьким рыданием. Разбитая и растоптанная, она опустилась на холодный пол, легла на бочок и свернулась как зародыш. Бедняжка дрожала, всхлипывала, задыхалась. Даже я ощутил, как сильно изнывало ее раненое сердце. Опустившись рядом с Дианой, я коснулся ее плеча. Нет, я не ощутил этого прикосновения, ровно как и она. Даже при всем моем желании я не мог ее утешить. Вместе с болью меня наполняло негодование и ярость на Ясмину. Как человек может быть таким жестоким и подлым? Неужели она все это сделала специально, чтобы отомстить Диане? Неужели это так радует, когда другим плохо? Содрогаясь от слез, Диана закатилась под лавочку, и ее худое тело совсем скрылось. В эту же секунду передо мной возник ангел. Я сразу же догадался, кто это. Это хранитель Дианы.