– Ну ладно, сказала я! Лерке из кадрового отдела, – сдается подруга и виновато смотрит мне в глаза. – Слав, она тебя грязью поливала, подстилкой Авдеева назвала, ну я и… не выдержала в общем, сказала, что у тебя так-то серьезные отношения с напарником, все дела…

– Ну Оля! – закрываю лицо руками и качаю головой. Вот блин! Трепло из лучших побуждений, называется. – Ну зачем?! Все про меня не весть что думают, а тут какая-то Лера и ты решила сыграть в Робин Гуда, защитника слабых и обездоленных! – от возмущения почти перехожу на крик, благо в кафетерии, кроме нас и… сидящего в углу Евгения, никого нет.

С подозрением смотрю в сторону безмятежно жующего банан парня и чувствую новый прилив паранойи. Что-то часто стал мне на глаза этот стажер попадаться…

– Ну Слава, я же не со зла, в том и дело! – старается отговориться Ольга, нервно потирая руки. – И вообще, на меня нельзя кричать в моем положении!

– Ну, конечно, давай тут, придумывай грустную сказочку о… – осекаюсь на полуслове, глядя на смущенно улыбающуюся подругу. – Подожди, ты…?

– Да, между прочим…

– Олька я в шоке, – улыбаюсь во все зубы, глядя на сияющие неведомым счастьем глаза девушки. Моментально из головы почему-то улетучиваются все тревоги и желание ругаться. – И, как ты? Ну, чувствуешь себя, как вообще?

– Лучше некуда, – довольно хмыкает подружка. – Есть хочется только постоянно и много. Даже ночью, прикинь? А Алекс такой милый сразу стал…

Слушаю поток новостей о самочувствии, ранних токсикозах, перепадах настроения, планах Оли на детскую комнату, и в груди зарождается чувство белой человеческой зависти. Так грустно стало и обидно за себя любимую, а еще за принятую тогда таблетку. До зубовного скрежета всего этого материнства захотелось, чтобы прочувствовать на себе, а главное быть рядом с любимым мужчиной… Наверное, это типичная женская реакция, в силу пола и гормонального всплеска.

Выяснив разносчика сплетен, мне стало как-то полегче на душе, значит, никто за нами с Кириллом не следил, и можно дальше жить спокойно, вот только почему-то меня стал напрягать стажер Евгений.

Всю следующую неделю наблюдаю, стараюсь запомнить количество наших с ним «случайных столкновений» и поражаюсь их числу. Он больше не подходит, но постоянно находится в зоне моей видимости: кафе, выезды с Авдеевым на рабочие встречи, мои блуждания по зданию компании… Везде.

Так, спокойно, Мирослава, без паники. Тебе уже просто мерещится не весть что от нервов, вполне вероятно, что до близкого знакомства ты его просто не замечала. Это же как выбрать красивую брендовую сумку, которую раньше нигде не видела, а на следующий день обнаружить такую же у коллеги, хотя у той она живет и здравствует уже больше года.

Как оказалось, очень тяжело хранить какой-то очень важный секрет, от которого может зависеть чье-то финансовое благополучие и, да что уж там, даже жизнь. Я каждый день, как больная, проверяю флешку по несколько раз – боюсь потерять или оставить сумку с ней без присмотра, каждый день меняю пароль на ноутбуке, чтобы, не дай боже, кто-то влез в него и увидел скрытые файлы.

Шла уже третья неделя, а от Кирилла так и не было вестей. Могу сказать одно – страх заглушает тоску. Не сильно, но отвлекает от постоянных мыслей о Бергере, который сейчас находится неизвестно где, с кем и когда вернется назад.

Выхожу с работы, официально доработав последний день в этой компании, и ежусь от промозглого осеннего ветра. Ноябрь встретил нас нешуточными морозами, отчего приходилось как следует утепляться, чтобы не заболеть, особенно мне с моим иммунитетом. Но сегодня, как на зло, я забыла прихватить шапочку, а сейчас еще на остановку пешком идти…

Разочарованно вздыхаю и направляюсь вдоль дороги, как вдруг слышу сигнал гудка автомобиля. Поворачиваюсь и за рулем белого мерена замечаю знакомое лицо. Сердце сковывает леденящим страхом, и хочется скорее скрыться и убежать.

– Мирослава Вячеславовна, давайте подвезу, а то пробки, – приоткрывает окно Евгений, обращаясь ко мне.

Вот уж дудки!

– Спасибо, я на автобусе доеду быстро, – дружелюбно улыбаюсь, а внутри все ходит ходуном от страха и волнения. Не нормально это, ох, не нормально.

– Вам не жалко тратить три часа на дорогу с двумя пересадками? – снисходительно выгибает бровь парень, а мне становится все более жутко.

– Ты следишь за мной? – осипшим голосом спрашиваю я, оглядываясь по сторонам и продумывая путь побега, на крайний случай. Медленно отступаю в сторону, чтобы перейти на другую часть тротуара, подальше от автомобиля. – Извини, я пойду…

– Мирослава, да подождите же вы! – стажер выскакивает из машины и подбегает к перепуганной мне, готовой кричать во весь голос о помощи. – Вот, это вам. Пойдемте в машину, холодно очень, простудитесь.

Парень улыбается во все зубы и протягивает мне… плитку белого шоколада с вишневой начинкой. Поднимаю на него вопросительный взгляд, и Женя коротко кивает.

Мне требуется несколько долгих секунд, чтобы сложить в голове два и два. Мой любимый шоколад, о котором знает только Кирилл, довольное улыбающееся лицо стажера, его постоянное присутствие возле моей скромной персоны…

На глаза тут же наворачиваются слезы радости, и я неосознанно начинаю улыбаться в ответ черноволосому парню. Открываю рот, чтобы задать вопрос, но меня прерывает Евгений:

– Мне сказали, что вас это развеселит, а вы плачете… Пойдемте в машину, даже я уже замерз.

Сжимаю в закоченевших руках плитку шоколада, а на душе так тепло, что аж прожигает изнутри. Как, оказывается, мало мне нужно для счастья.

– Ты поддерживаешь связь с Кириллом? – спрашиваю я уже сидя в машине, сгорая от нетерпения, чтобы узнать все новости. – Где он? С ним все в порядке? Как давно ты работаешь на него?

– Сколько много вопросов, – усмехается парень, неторопливо выворачивая руль. – Ну, я работаю недавно, наверное, с момента отъезда Кирилла Викторовича. Он предложил мне хорошие деньги за банальную простую работу, я согласился. Поддерживаю ли связь – да, но в очень редких случаях. В основном, я просто получаю указания, что нужно сделать и каждый день передаю информацию о том, что с вами все в порядке.

– А Кирилл, с ним все хорошо? – с надеждой спрашиваю я. – Он скоро вернется? Могу я с ним связаться через тебя?

– Все хорошо, у него есть кое-какие проблемы, но они мелкие и вас не должны тревожить, – безразлично пожимает плечами Женя. – Связываться вам с ним настоятельно запрещено, но, если что-то очень срочное – я передам.

Пелена розовых очков медленно сползает с моих глаз, и мысли вновь одолевают цепкие сомнения. Как-то подозрительно все, нельзя говорить парню в открытую, нужно что-то придумать, что способен понять только Кирилл.

– Передай, что я безумно скучаю, что мне его не хватает, что очень жду, когда он вернется, – говорю я и более спокойным голосом добавляю: – Ах, чуть не забыла, передай, что я все-таки нашла документы и договор на квартиру, пусть не переживает по этому поводу.

– Хорошо, – улыбается брюнет и, кинув короткий взгляд в мою сторону, спрашивает: – Вы же понимаете, что моя работа – секрет?

– Конечно, – киваю в ответ, когда Женя останавливает автомобиль рядом с моим домом. – Не забудь передать про договор, а то хозяйка очень ругалась, – с нажимом напоминаю я и выхожу из машины.

Поднимаюсь по лестнице и ощущаю в теле необыкновенную легкость. Я словно невесомое перышко, хочется порхать и петь от счастья, несмотря на то, что в голове и на душе полный сумбур. На губах снова расплывается глупая улыбка, которую невозможно заставить сбежать с моего лица, а по венам разливается невероятная теплота, согревающая покрывшееся инеем от почти трехнедельной тоски сердце.

Глава 40

Я официально уволена. Ну, если сказать точнее, то послезавтра будет официально, нужно заехать и забрать свои документы. Но осознание того, что завтра не нужно вставать в самую рань и куда-то спешить, неимоверно грело душу.

Именно поэтому я отключила все будильники и решила посмотреть вечером сериал, расположившись на разложенном диване с любимой шоколадкой. До сих пор улыбаюсь, поглощая любимое лакомство. Надо же, телохранителя приставил, значит, помнит обо мне, не перегорел…

Не помню, в какой момент потеряла нить сюжета и просто-напросто выключила телевизор, погружаясь в царство Морфея.

Впервые за эти несколько недель мне приснился Кирилл. Настолько реально и явственно, что я почти поверила в то, что он сейчас рядом со мной и я дышу его дурманящим запахом, пробуждающим неукротимое желание, а на лице ощущаю его горячие поцелуи. Хватаюсь руками за сильные плечи, прижимаюсь всем телом и жадно целую уже такие родные губы, стараюсь хотя бы во сне, в мире фантазий и несбыточных грез, насытиться своим мужчиной. Сминаю края его мягкой рубашки в руках и на ощупь порываюсь расстегнуть непослушные пуговицы, но Кирилл почему-то отстраняется.

– Спи, моя маленькая сластена, – сквозь пелену сознания, слышу насмешливый хрипловатый голос у себя над ухом и чувствую, как крепкие руки прижимают меня к пылающему жаром телу. Разочарованно вздыхаю и стараюсь прильнуть к мужчине как можно ближе, продлить эти мнимые ласки… Но даже в собственном сне я не получаю того, чего хочу.

Как бы я не мечтала растянуть это головокружительное видение, все когда-нибудь заканчивается.

Солнечный свет, пробивающийся сквозь полуприкрытые шторы, навязчиво светил мне в лицо, заставляя приоткрыть глаза. Смотрю в потолок на золотистые блики и как будто бы до сих пор ощущаю на губах вкус несуществующих поцелуев. Нехотя тянусь за телефоном.

«10:38».

Вот это я поспала.

С непривычки, от долгого сна, голова неприятно гудит, но в теле ощущается полная расслабленность. Все-таки сон – потрясающая штука, способная вернуть волю к жизни даже у самого измученного человека.

Я, наверное, не умею отдыхать, ведь нормальный человек еще полежал бы с полчаса и только потом встал с постели, но нет. Я поднимаюсь и иду в душ, после душа, замотавшись в полотенце, по традиции перемещаюсь на кухню, чтобы приготовить что-то из… оставшихся двух яиц. Да, выбор не велик, нужно было закупить продукты.

Что ж, яичница, так яичница.

Включаю радио на полную громкость и с головой погружаюсь в кулинарные танцы.

В какой-то момент мне показалось, что зазвенели ключи, и хлопнула входная дверь, но я не придала этому значения, поглощенная песней о счастье на иностранном языке. Однако в момент, когда музыка вдруг резко прекратилась, я испуганно повернулась спиной к плите, сталкиваясь с блуждающим по моему телу взглядом карих глаз.

– Кирилл! – только и могу радостно взвизгнуть я, бросаясь на шею к мужчине, стоящему с полными покупок пакетами из продуктового магазина. – Так это был не сон? Не сон, правда?! – наши жаждущие губы находят друг друга, не давая и шанса на дальнейшие разговоры.

– Не сон, – выдыхает между нашими поцелуями Бергер, окончательно бросая покупки на пол и крепко прижимая меня к себе. – Твои танцы в полотенце можно рассматривать как отдельный вид искусства, – смеется он, подталкивает меня к плите и не глядя выключает подгорающий кулинарный шедевр.

– Я так скучала, – шепчу Кириллу в губы и тяну за край темного джемпера, заставляя мужчину его снять.

– Я тоже.

Такой короткий ответ, всего два слова, пять чертовых букв, произнесенных хрипловатым голосом, но от них голова окончательно идет кругом, а здравомыслие весело машет мне ручкой, удаляясь в неведомые глубины подсознания. Я не чувствую ни смущения, ни стыда за то, что сейчас делаю, я просто хочу его прямо здесь и сейчас. Кажется, что если я не получу желаемое, то просто сгорю изнутри, вспыхну словно птица феникс, оставив от себя лишь горстку пепла.

Кирилл понимает все без слов и рывком поднимает и усаживает меня на кухонный стол, сбрасывая на пол сахарницу, со звоном разлетающуюся на осколки, и еще что-то бьющееся, но мне плевать. Все, что меня волнует – это пылкие поцелуи, властные руки на моей талии и музыка ударов наших сердец наравне со сбитым дыханием.

Одежда и мое полотенце летят в сторону, как ненужный атрибут. Ведомые обоюдной страстью, мы не задумываемся ни о чем, ведь сейчас значение имеют лишь укусы, поцелуи, стоны и прикосновения. Все вокруг смешалось в движениях двух изголодавшихся друг по другу и разгоряченных тел.

Будучи почти на краю пропасти жгучего наслаждения, я уже не сдерживаю криков, не контролирую свое тело, доверяясь и полностью отдаваясь во власть сильным рукам Кирилла. Шаг, шаг, толчок, еще один и… я падаю в бездну экстаза, утягивая за собой любимого мужчину.

Бешеный ритм сердца медленно приходит в норму, по телу разливается сладкая слабость, и я с трудом заставляю себя сфокусировать взгляд, чтобы вернуться в суровую реальность.

– Моя маленькая сластена, – довольно шепчет Бергер, проводя губами по моей щеке и запуская пальцы в мои волосы.

Тихо смеюсь в ответ, наслаждаясь этим необыкновенным моментом совместного безумия.

Глава 41

Я вся превратилась в сгусток нервов, ерзая на коленях у Кирилла от нетерпения и ожидая его реакции на найденные мной документы, но мужчина молчал и просто перелистывал сканы туда и обратно.

– Так откуда они у тебя, говоришь? – наконец спрашивает он, повернувшись ко мне и заглядывая прямо в глаза.

– Очень давно случайно занесла в реестр и сохранила, когда брала работу на дом… – растерянно отвечаю и почему-то не могу прочесть по лицу Кирилла, рад он или не рад. – Это ведь то, что нужно?

– Да, – кивает Бергер, и его взгляд на миг мрачнеет. – Мира, ты понимаешь, что тебя могли найти, если бы кто-то прознал про этот документ? Понимаешь, что тебя могли даже… – мужчина не договаривает, а лишь сжимает зубы и качает головой, словно отгоняя негативные мысли. – Ты никому не показывала и не говорила про это?

– Нет, – честно отвечаю я, ощущая себя неловко под его грозным взглядом, – я даже Жене сказала завуалированно, чтобы он не понял.

– Ох, знаю, родная, прости, – Кирилл крепче прижимает меня к себе и утыкается носом в мои волосы. – Ты просто подарок судьбы какой-то, Мира, и я не хочу, чтобы из-за меня ты пострадала. Знаю, сейчас не совсем подходящий момент, но я скучал, как собака… Так хотелось плюнуть на все и забрать тебя, запереться в семейном коттедже в Германии и не вылезать из него до нового года, – с улыбкой произносит он и поднимает взгляд. – Но приходилось мучиться и каждую ночь чуть ли не лезть на стенку, не имея возможности с тобой связаться, увидеть, прикоснуться. Так плохо мне еще никогда не было, знаешь, почему?

– Почему? – дрожащим голосом откликаюсь я и замечаю, как часто вздымается грудь мужчины, а горячее дыхание приятно обжигает мою кожу.

– Потому что я люблю тебя, – безотрывно смотрит мне в глаза Бергер и говорит, выделяя три самых важных слова.

На глаза наворачиваются слезы, и я чувствую, что вот-вот заплачу от счастья. Воздуха не хватает, и я мелко дрожу, так, что непослушный голос срывается почти на писк:

– Я тоже тебя люблю, веришь?

Как же легко стало на душе после этих слов, я словно бы почувствовала, как за спиной вырастают невидимые крылья.

– Верю, – накрывает мои губы ласковым поцелуем Кирилл и нехотя отстраняется. – Все скоро закончится, и мы с тобой уедем, а потом заберем твою семью. Завтра я лично и господин Майер будем подписывать договор с Авдеевым.

– А что с Кареловым? – вспоминаю я скандал Дарьи со Стасом.

– Этот клещ хорошенько устроился. При составлении договора, помнишь, как юлил и просил вносить всякие правки? – спрашивает Кир, и я киваю. – Так вот, эти правки довольно сильно бьют по карману, если выбросить извращенца из договора, но я нашел пути отхода. Осталось лишь убедить Авдеева и заставить сотрудничать, ведь он еще не знает, кто именно выкупает у него компанию. Он общался лишь с посредниками и слышал название нашего холдинга. Конечно, сейчас я мог бы и не выкупать у Станислава всю компанию, имея на руках то, что мне нужно, но все уже почти сделано и назад пути нет. К тому же, я не хотел бы, чтобы он имел дело с Леонидом Артуровичем, он та еще скотина, как и Авдеев старший.

– Значит, завтра поедем вместе? – улыбаюсь и оставляю дорожку из мелких поцелуев вдоль шрама у Бергера на лбу. – Мне нужно забрать документы и поставить где-то свою красивую закорючку.

– Тебя отвезет Женя, у него выходной, будь завтра с ним, – обеспокоенно рассматривает мое лицо Кирилл и серьезным тоном говорит: – Не задерживайся нигде и будь осторожна, идет?

Ну прямо тон большого начальника, серьезного бизнесмена, не иначе как. Даже отчего-то стало капельку смешно.

– Хорошо, Кирилл Викторович, – сдерживая счастливый смех, говорю я. – А возьмете меня к себе в помощницы?

– Нет, – хитро ухмыляется мужчина, видимо уловив суть моей детской игры.

– Почему же, я не удовлетворяю ваши требования? – продолжаю я, давясь смехом.

– Отчего же, вполне, но в помощницы вы не годитесь, Мирослава Вячеславовна, – тоже начинает смеяться Кирилл.

– А куда гожусь? – целую Бергера в нос, продолжая тихо подхихикивать.

Мужчина задумчиво смотрит в глаза и нежно убирает выбившиеся волосы мне за ухо. Приятное покалывание распространяется по коже, и я млею от подаренного прикосновением послевкусия.

– Как только придумаю, обязательно сообщу, – ухмыляется Кирилл. – Можно я возьму флешку с копией договора? Завтра утром прилетает Майер, я должен ему показать документы, все-таки он лучший друг отца.

– Конечно, это же вообще твои документы, – пожимаю плечами я и с надеждой спрашиваю: – Может быть, пообедаем или поужинаем?

– С удовольствием! – отвечает Бергер. – Не зря же я ездил в магазин…

Глава 42

Нет ничего прекраснее, чем провести день с любимым заботливым человеком и утром нежиться в его объятиях. Ощущаю себя просто принцессой какой-то, не хватает только платья, короны и танцующих на подпевках зверей. Вчерашний день можно смело отправлять на полку самых лучших в моей жизни, а их, ой, как мало.

– Поднимайся, соня, – шепчет Кирилл мне на ухо, выключив очередной, и видимо последний, будильник.

– Не хочу, – сонно бурчу в ответ я, продолжая прижиматься спиной к мужчине. – Мне слишком хорошо, чтобы это заканчивалось.

– Милая моя, нам нужно пережить этот день и все, – нежно проводит пальцами вверх от моего бедра Кирилл и останавливает руку чуть выше талии. Толпы мурашек тут же начинают бесноваться по всему телу. – Если ты не проснешься, я приму воспитательные меры, – обжигая шею дыханием, говорит Бергер и слегка прикусывает нежную кожу.

– Принимай, – с предвкушением отвечаю я, растягиваясь в довольной улыбке.

– Ты сама напросилась, – смеется мужчина и делает то, чего я совсем не ожидала.

Он начинает меня щекотать! Ох, мамочки, знает же слабое место!

Начинаю визжать и извиваться, стараясь выбраться из цепких рук, при этом нервно захожусь от смеха.

– Ну хватит! – смеюсь я, наконец, выбравшись из постели и завернувшись в случайно сброшенную ночью простынь. – Я иду в душ и завтракать! – разворачиваюсь и ухожу из комнаты, строю из себя обиженную девочку, аж самой смешно.

Но почти возле ванной я была мастерски перехвачена на руки и доставлена с комфортом. Поток наигранных возмущений был прерван до дрожи сладким поцелуем.

– А я, кажется, говорил, что душ и я отныне понятия неразделимые, – продолжает смеяться Бергер, занося меня в ванную комнату.

Ну, что сказать, человек-слово, сказал – сделал. Да я и не особо против, если честно, водные процедуры обещали быть жаркими и запоминающимися.

Важная встреча Кирилла была назначена на десять, мне появиться в кадровом отделе было необходимо примерно в тот же срок.

Как вчера было решено, до компании мы будем добираться порознь, чтобы не привлекать излишнего внимания.

Когда мы спустились на улицу, возле подъезда меня уже ждал знакомый белый мерседес и прислонившийся к нему спиной телохранитель в обычных джинсах, толстовке и теплой жилетке нараспашку. Не совсем тот дресс-код, который я представляла себе, но, в конце концов, у парня же выходной и он должен сливаться с толпой, а не выглядеть как телохранитель жены банкира. Которой я не являюсь.

– Отвечаешь головой, понял? – угрожающе смотрит на парня Кирилл, да так, что даже мне становится немного жутко.

– Понял, босс, – спокойно кивает Женя, выпрямившись чуть ли не по стойке смирно.

– Будь осторожна, – быстро целует меня перед уходом на стоянку к своей машине Кирилл. – До встречи вечером.

– Удачи…

В моей груди нарастала странная и незнакомая ранее вибрация, напоминающая тревогу. Но тревожиться же не из-за чего, верно?

Предчувствие – муть, в которую я никогда не верила, но почему-то сейчас мне хотелось броситься вслед за Бергером, схватить за руку и подняться в нашу квартиру, заперевшись на все возможные замки.

Усилием воли подавляю глупые желания и сажусь в машину. Сегодня для Кирилла важный день, я не должна мешаться.

– Важный день, да? – улыбается Женя, словно прочитав мои мысли, и выжимает «газ».

– Да, – стараюсь улыбнуться я.

– Скоро всё закончится и все вокруг будут счастливы, – смеется парень. – Особенно я.

– Почему же?

– А я к вам на постоянную основу напросился, – гордо задирает нос Евгений. – Буду охранять вашу душу от различных тревог на ровных дорогах Германии.

– Я рада, честно, – отвечаю и действительно чувствую некую тень радости. – А как же твоя семья? Родные поедут с тобой?

– Не, – морщит нос парень, – у меня семьи нет, я детдомовский. Из того же, кстати, в котором Станислав Юрьевич рос. Он любит работать с теми, кого душевно понимает.

– Я не знала, прости, – отвечаю я, и в салоне автомобиля повисает тишина.

В голове пульсируют мысли, резко сменяя друг друга, словно кадры кинопленки:

Один день и все закончится.

Один день, и мы уедем.

Один день и у нас будет простое человеческое счастье.

Смотрю в окно, стараюсь радоваться своим умозаключениям, но в душе все словно перебаламутили, разворошили как осиное гнездо, которое гудит, жужжит и словно бы предупреждает о неведомой опасности.