ЧАСТЬ 13. Игра в убеждения
– Папа? – Джозефина ускоряет шаг, отталкивая отца от Лексы. – Что происходит? Почему ты шантажируешь мою девушку? Не смей угрожать ей пытками. Я не позволю мучить Лексу.
– Эта девушка отказывается подчиняться. Ты понимаешь, что если она не исполнит указание, нас с тобой обоих обезглавят? Я взял под свою ответственность помилование Уорд. Если бы не твои слезы и не мое обещание сделать ее верным своему делу солдатом, она бы уже давно была мертва.
– Если бы я знала, что с Лексой здесь будут обращаться, как с пленницей, я бы ни за что не согласилась, чтобы ее нашли.
– Что такое ты говоришь? Ты хоть в курсе, что твоя Лекса уже встречается с другой? Что она не любит тебя.
Джозефина смотрит в глаза Лексе и понимает, что отец не лжет. Но как быть с ее чувствами? Она не может приказать себе разлюбить эту девушку за минуту.
– Почему вы изменили мое воспоминание о Джозефине? – с вызовом во взгляде обращается Лекса к Расселу Лайтборну. – Почему в моем воспоминании она погибла? – Лекса задает вопрос и сразу же обращает взгляд к девушке. – Ты погибла на моих руках. Нико выстрелил тебе в голову…
– Нико? Но ведь он…
– Что?..
– Он пошел на предательство вместе со мной. Мы с ним предали тебя, когда позволили отцу стереть тебе до основания память. Мне было страшно, что ты никогда не вспомнишь меня, а я до последнего верила, что когда-нибудь увижу тебя вновь. Пап, – обращается блондинка к Расселу. – Почему ты умертвил меня в воспоминаниях Лексы?
– Потому что мне нужно было внушить ей чувство вины.
– Как это сделали с моими родителями и друзьями?.. – в голосе Лексы появляется надежда.
– Остальные воспоминания не подправленные, они настоящие, – неужели Рассел сочувствует ей или это лишь хорошая игра?
– Вы ведь понимаете, что вам придется убить меня, потому что даже не надейтесь, что я пойду на убийство Кларк и Эбби. Но объясните мне одно – для чего вам выгодна их смерть? – волнующий вопрос озвучен и у Лексы нет пути назад. Она не знает, зачем этим убийцам нужна простая семья врачей.
– Они слишком часто совершают ошибки в деле, которому посвятили свою жизнь, и считают, что за эти ошибки не должны платить. Эбигейл Гриффин, своей рукой, хотя и по воле обстоятельств, отправила множество невинных жизней на тот свет.
– В таком случае, чем отличаетесь от нее вы, убивающие даже за маленькое неповиновение?
– Ну-ну, Лекса… Во-первых, сам я, лично, так никого еще и не убил, в прямом смысле. Я лишь заимствовал разум у тех, кто вставал на неверный путь, во благо науки. Твоя подружка, Кларк, между прочим, очень близка мне по духу, она ведь точно также одержима наукой. Твой случай послужил для нее отличным поводом развернуть свои исследования, – пальцы Лексы сжимаются в кулаки, Джозефина замечает эту реакцию девушки. – Она ведь использует тебя, несмотря на то, что удачно маскируется своей увлеченностью тобой. Ты для нее останешься подопытной крысой, как бы ни старалась снять с себя это клеймо. Зато, у тебя есть настоящий отличительный знак, что ты – лучшая из убийц, и до сих пор для некоторых из нас ты все еще вселяешь надежду.
– Вы серьезно полагаете, что даже будь я в действительности лишь экспериментом для Кларк, то захочу убить ее и Эбби? Даже если ее чувства ко мне наиграны и их на самом деле не существует, то это ничего не изменит, – Лекса поднимается с койки, но лезвие ножа касается ее горла. Рассел разминает шею, несколько нервно сжимая рукоять охотничьего ножа, проводя поверхностно надрез по нежной коже.
– Папа! Что ты делаешь? Остановись! – Джозефина бросается к отцу, выбивая из его пальцев нож. – Лекса, ты в порядке? Боже, у тебя кровь… – блондинка усаживает Уорд на кровать и отрывает от своей рубашки кусок ткани, обтирая шею. – Убьешь ее, убьешь и меня.
– Что за самопожертвование, Джози? – мужчина буквально щебечет перед дочерью, он сохраняет предельную осторожность в своих дальнейших намерениях. – Ты становишься снова слабой! Любовь – слабость! Она тебе не нужна. Лекса не останется с тобой, даже если я сохраню ей жизнь. Если не я, то любой другой может убить ее, не моргнув при этом и глазом. Джози, малышка, я тебя люблю. Эта девчонка погубит нас всех. Если Чарльз узнает, что она не изменилась… Он доложит на нас ЕМУ.
– Пайк отпустит ее, – заканчивает за отца Джозефина.
– Ты еще совсем глупышка…
– Не называй меня глупой. Я сказала, что Лекса не умрет, значит так и будет.
– Тогда согласишься ли ты завершить за нее начатое? Ты убьешь Гриффин?
Лекса в этот момент перестает дышать. Джозефина смотрит прямо ей в глаза, словно ожидая какой-то команды. Рассел вопросительно устремляет взгляд на дочь, которая перекидывается немыми диалогами с Лексой.
Лекса качает головой, умоляя не соглашаться с альтернативным вариантом Рассела.
– Прости, Лекса. Но я люблю тебя, а Гриффин для меня – никто. Я хочу спасти лишь тебя.
– Мне не нужно спасение такой ценой, Джози, – Лекса сжимает в своих руках ладони девушки. – Пообещай мне, что не причинишь ни Кларк, ни Эбигейл вреда. Пожалуйста…
– Джоз! Я – твой отец, не смей слушать эту девчонку! – Рассел хватает дочь за плечо, разворачивая на себя.
– Ты перестанешь быть для меня отцом, если сделаешь Лексе больно хоть физически, хоть морально.
– Джо…
– Пап? Я все сказала. Если ты любишь меня, то поможешь мне избавить Лексу от его контроля.
– Это, боюсь, невозможно, дорогая. Он нас… – пуля проходит сквозь сердце Рассела. Джозефина опускается на пол, удерживая отца. – …услышал…
Тот, кто виноват во всем, вот он здесь, словно просочился из последних воспоминаний Лексы в реальность, он гневно стискивает зубы, смотря поочередно то на Джозефину, то на Лексу. Держа девушек на мушке, мужчина оттягивает момент до нажатия на спусковой крючок. Лекса поднимает руки и идет прямо на дуло револьвера.
– Ты с ума сошла? Лекса, остановись! Он же убьет тебя! – со слезами на глазах умоляет девушку Джозефина.
– Сегодня больше никто не умрет, Эмерсон, – говорит Лекса, подойдя в упор грудной клеткой к дулу пистолета. Карл Эмерсон не решается спустить курок, уголки его губ подрагивают, собственно, как и руки. – Скажите мне в глаза, что было плевать на смерть моей матери, скажите это прямо сейчас. Скажите, что вы не знали, чем все может обернуться? Вы хотели сделать из ребенка вашей любимой женщины монстра, потому что он был НЕ ОТ ВАС!
– Что ты…
– Что я такое говорю? Кажется, вы забыли попросить Лайтборна спрятать от меня один важный момент в том воспоминании, Эмерсон. Я видела, как вы рыдали, после того, как моя мама упала на землю. Вы не желали ей смерти, вы не хотели убивать меня, а всего лишь пытались причинить боль моему отцу, показав его никудышным родителем, позволившим отдать дочь в лагерь убийц и сделать из меня одной из них. Все совершенные мной убийства происходили под чьим-то надзором, под давлением, с чьей-то помощью. Я никогда не убивала по собственному желанию.
– Заткнись, Уорд! – к Лексе подбегает разъяренный Пайк, он брызжет слюной от ярости. – Позвольте, сэр, избавиться от нее сейчас же!
– И кажется, я попала в самую точку, да, мистер Пайк? Ведь вас подослал Эмерсон. Вы прикидывались другом моего отца, но предали всю нашу семью! Вы – предатель! Ваша организация целиком покоится на крови и костях новобранцев и других несчастных, невинных людей. Вы не умеете держать слово, вы обвиняете других в слабости, в то время как сами все когда-то кого-то любили, кто не сумел полюбить вас. Рассел Лайтборн был вашей правой рукой, а вы избавились от него, как от мусора.
Лекса отвлекается на всхлипываний Джозефины, но снова берет себя в руки, смотря в глаза зачинщика этого ужаса. Девушка собирает в себе всю свою ненависть к этому зверю и выбивает локтем револьвер из его рук, оперативно подняв с пола. Теперь пистолет приставлен к голове Пайка и у Лексы буквально в руках его жизнь. Ей больше всего хочется прикончить именно предателя ее семьи, а не того, кому Пайк подчиняется.
Мужчина поднимает осторожно руки и качает головой, не веря, что у Лексы хватит духу убить его. Он помнит эту девушку малышкой и всегда знал, что она – слишком добрая, но все же на ее руках кровь нескольких человеческих жизней, причем близких ей людей.
– Ты – не убийца, Лекса, – тихо говорит Джозефина, сидя на полу рядом с бездыханным телом отца. – Убьешь его – уничтожишь свою душу.
– Она ведь права, – радостным, но в то же время испуганным голосом говорит Пайк, обращаясь к Лексе. – Твой отец не убил бы меня, даже если бы знал, что я – предатель. Лукас всегда был открытой книгой. Он был бесхребетным всю жизнь, – Лекса уводит дуло от виска Пайка и спускает курок, резко изменив траекторию выстрела. Пуля всадилась в колено Эмерсона, от чего тот злобно стиснул зубы, закрывая ладонью кровотечение и сползая по стене на пол.
– Лекса, он ведь тебя провоцирует, не слушай, что говорит! – Джозефина подбегает к Лексе, пытаясь отобрать у той пистолет. Пайк делает надсечку Лексе, пользуясь моментом отвлеченности девушек. Уорд на локтях ползет спиной в направлении стены. Пайк целится в нее. Выстрел прямо над ее головой.
– Это был предупредительный выстрел, Александрия. Следующий, клянусь, будет точно в твою голову.
Джозефина опускается на пол, к Лексе, берет ее за руки и заставляет посмотреть ей в глаза.
– Будь сильной, Лекса, не ведись на его… – кровь фонтаном окрапляет лицо Лексы. Пуля прошла прямо через гортань Джозефины, последние слезы скатились по ее щекам.
Почему же Лексе так больно? Джозефина, невинная девушка, которую она любила до Кларк, погибла из-за нее. И следующая пуля может достаться ей, Лексе, если она не примет правила игры Эмерсона и Пайка. У них хватит сил пристрелить ее точно так же, как сделали это с Лайтборн.
– Я согласна убить Гриффин, – стараясь придать своему голосу уверенность, Лекса перед этим прикрывает на несколько секунд глаза, задерживая дыхание.
Ей придется притвориться безжалостной убийцей. Лекса будет смотреть в голубые глаза своей девушки, приставив дуло винтовки к ее лбу или виску, но выстрелом будет награжден сам Пайк, который, без сомнений, будет личным наблюдателем (жаль, не увидит собственную кончину).
***
Маркус Кейн пьет кофе, по-хозяйски расположившись в кресле гостиной дома Гриффин. Эбигейл сидит рядом с ним и держит его за руку. Рэйвен смотрит на парочку и довольно улыбается, на что Кларк толкает подругу в плечо, а та шикает и говорит «ну что такое?».
– Значит, Лекса пропала ночью? Или утром? – спрашивает Маркус у Эбигейл.
– Мы не знаем, когда точно, но на утро ее уже не было.
– Немного познакомившись с ее нравом, несложно предположить, что Лекса могла уйти сама, боясь подвергать вашу семью риску.
– Но мы бы ее защитили.
– Вряд ли, если ее прошлое связано с киллерской организацией. Вживленный чип в ее висок – тому подтверждение. Все, что вы говорили, слышали они. Им было известно ее местонахождение. Вполне вероятно также и то, что Лексу могли похитить, – Кларк чуть ли не скулит на это предположение Маркуса Кейна, что мужчина спешит сразу же утешить девушку. – Но вероятность того, что она ушла добровольно, думаю, процентов на девяносто пять…
– А я бы не списывала и вариант, что Лексу легко могли насильно увезти, – говорит Рэйвен, чьи слова снова наводят панику на Кларк, а Маркус недовольно качает головой, ставя сказанное Рейес ей же в укор.
Стук в дверь отвлекает всю компанию от разговора. Маркус смотрит вопросительно на Эбигейл.
– Кого-то ждете? – тихо спрашивает он у своей любимой.
– Я говорила Линкольну, офицеру полиции, мы с ним что-то вроде напарников. Он обещался заехать. Наверное, приехал.., – пожимает плечами Рэйвен. – Я открою, не беспокойтесь.
Рейес направляется к парадной двери и быстро ее открывает. Первое, что она видит – дуло штормовой винтовки, прямо на уровне ее глаз. Медленно подняв взгляд, девушка видит смотрящую на нее Лексу. За ее спиной стоит еще пара вооруженных людей.
Лекса бьет прикладом по шее Рэйвен и та заваливается на пороге без сознания.
ЧАСТЬ 14. Сектор всех воспоминаний
«Прости, пожалуйста…» – мысленно извиняется перед девушкой Лекса, неуютно чувствуя себя в шкуре лже-убийцы. Пайк не спускает с нее глаз. Он грубо подпихивает ботинком лежащую на полу Рэйвен, откатив ее тело немного в сторону.
Лекса, Пайк и Нико заходят в гостиную, откуда доносятся голоса. Они затихают, когда вооруженная троица врывается в домашнюю атмосферу уюта.
– Ну вот он, твой звездный час, Лекса, – говорит довольно Пайк. – Они должны заплатить за свои ошибки.
Сердце Лексы пропускает удар за ударом, когда ее глаза встречаются с голубыми. Лекса смотрит на Эбигейл, на Маркуса, которые видят во взгляде девушки сожаление. Она не хочет убивать их, но ее к этому принуждают. Кларк видит сбоку шеи Лексы крупную татуировку, где раньше были шрамики.
– Тебе решать, кто из них умрет первым. Можно избавиться сначала от неожиданного гостя, чье присутствие мы не предполагали, – Пайк смотрит на Маркуса Кейна. – Тем более, ты не знаешь его и не привязана душевно. Считай, это легкая разминка.
Лекса справилась бы с одним Пайком, но когда ее контролирует еще и Нико, самый беспощадный и высоко поднявшийся по карьерной лестнице киллер, задача усложняется.
Изначально девушка прорабатывала план лишь с одним Пайком, а теперь, всю дорогу до дома Гриффин, ей приходилось продумывать, как провернуть операцию без потерь.
Рэйвен уже пострадала, но Лекса надеется, что не так сильно ее приложила. Она знает, куда нужно бить, чтобы человек в ближайшее время пришел в себя. Нужно выиграть где-то полчаса. Но в профессии наемника главное – оперативность. На данный момент отвлекающим фактором остается только Рейес, которая пока что в отключке.
– Не заставляй меня убить тебя, Уорд, – злится Пайк и дает какую-то команду Нико. Он подходит к Маркусу и хватает его за обе руки, выкручивая их за спину и ставит на колени перед Лексой. – Всего одна пуля и дело в шляпе.
– Но они все беззащитны, – говорит Лекса. – Кодекс говорит…
– Плевать на кодекс! Это уже проваленное ранее задание. Ты просто должна его завершить. А для начала – пусти пулю промеж глаз этого человека.
Лексе тяжело смотреть в глаза Маркусу, ведь он помог ей, когда она была в беде. Он не посадил ее в общий обезьянник, а заботился о ней, а потом и вовсе вернул ее к Гриффин домой (правда, тогда она не собиралась к ним возвращаться).
– Чего ты колеблешься, Уорд? – повышает голос Пайк.
Нико достает пластиковые стяжки и по очереди сковывает руки и ноги Эбигейл, Кларк и Маркусу.
– Ну что же, у нас есть еще время. Они никуда не сбегут, а мы, рано или поздно, уйдем отсюда с завершенной миссией. Не вынуждай меня поступить так же, как с твоими родителями и друзьями, Уорд. Всего одна пуля и мы на один шаг ближе к победе.
Лекса смотрит на Маркуса. В конце концов, он – полицейский, и сможет, возможно, как-то поспособствовать благоприятному исходу. Лекса становится к мужчине максимально близко:
– Постарайтесь выбить у меня оружие.., – еле заметно шевелит губами Лекса, смотря на Кейна. – Может быть, есть что сказать на прощание? – спрашивает уже громко Лекса, обращаясь к Маркусу, изображая свою готовность произвести выстрел.
– Есть. Но не сегодня! – Маркус бьет Лексу обеими ногами в пах, выбивая из ее рук оружие. Девушку отбрасывает в сторону, и она влетает в шкаф со стеклянными дверцами. Стекла осыпаются прямо на ее голову. Она даже не успевает прикрыть руками лицо, потому что ее тело временно парализовано ударом в пах.
Стягивающий запястья и ноги Маркуса Кейна пластик препятствует максимально быстро провернуть операцию, но он совершает выстрел в Нико, а затем в Пайка. Оба лишь ранены, но временно недееспособны. Лекса находит силы бросить Маркусу нож и он разрезает стяжки.
– Ты предала нас! – кричит Пайк, дотянувшись до винтовки и взведя курок. Выстрел оглушает присутствующих в комнате. Кейн вовремя успевает выбить оружие, хотя пуля, под которую он бросился на защиту Лексы, прошла через его предплечье и на рубашке моментально расплылось большое алое пятно. Нико поднимает руки, отпрянув от винтовки в сторону, когда к его затылку прикладывается холодный металл.
Маркус потирает место ранения, будто это всего лишь пластиковая пулька. Мужчина освобождает Кларк и Эбигейл. Лекса все время пытается не закрывать глаза, пытаясь сделать попытку подняться на ноги, но сознание девушки упорно проваливается в никуда.
***
Кларк не отходит от Лексы ни на шаг, пока та, наконец, не приходит в чувства. Веки кажутся невероятно тяжелыми, а по телу будто проехались катком. Легкие прикосновение к ее шее заставляют девушку собраться с силами и приоткрыть глаза. Она прикусывает губу, когда пытается лечь в более удобную позу, потому что ее тело уже успело онеметь.
– Тихо. У тебя сломано два ребра и сотрясение, – голос Кларк оживляет Лексу и она находит силы улыбнуться. – Посмотри, мам, она еще и улыбается после всего произошедшего. Похоже, она и правда сильно ударилась головой.
Лекса строит на лице гримасу и закатывает глаза. Она чувствует на губах солоноватый привкус и проводит быстро по ним языком – кровь. Кларк прикладывает ватный тампон к краешку губ Лексы и удерживает его какое-то время.
Уорд морщится, потому что губу неприятно саднит. Эбигейл все это время наблюдает за девушками, но позже, понимая, что им нужно остаться наедине, покидает спальню Кларк.
– Мы отчитали Маркуса за то, что он не рассчитал силу и вывел тебя временно из строя. Но так было безопаснее для тебя. Он знал, что делает.
– Ему нужно было сыграть свою роль. Он правильно сделал все. Не стоит осуждать его. По крайней мере, он нас всех спас.
Кларк лишь пожимает плечами, а затем резко оборачивается. Лекса замечает отстраненность девушки от реальности, а с ней она ведет себя предельно осторожно.
– Ты боишься меня? – кидает свою догадку Лекса, заставляя Кларк посмотреть глаза в глаза.
– Ну что ты за ерунду говоришь? – оправдывается Кларк.
– Меня сложно обмануть. Я вижу, что ты изменилась в поведении…
– Не придумывай, Лекса.
– Прошу тебя, не обманывай. Что не так?
– Хорошо, – Кларк делает глубокий вдох-выдох. – В какой-то момент я думала, что ты все же исполнишь их приказ. Пожалуйста, не обижайся! – Кларк быстро берет девушку за руку.
– Как ты могла вообще об этом подумать? Я ни за что бы не причинила вам с Эбигейл вреда, ни под каким предлогом не пошла бы на ваше убийство. Кларк… Я просто поверить не могу, что ты…
– Прости, пожалуйста… Рядом с этими людьми ты выглядела непредсказуемой.
– Но я ведь даже им озвучила свое нежелание убивать вас.
– Да, я знаю, просто…
– Просто ты не доверяешь мне.
– Неправда, Лекса!
– А по-моему, твои слова говорят сами за себя, – Лекса не успевает договорить, как головокружение заставляет ее снова опустить голову на подушку.
– Ты как? – Кларк осторожно придвигается ближе к девушке. – Ты побледнела.
– Я в полном порядке.
Кларк не верит словам Лексы, но предпочитает не доставать своими расспросами. Но когда Уорд прикрывает глаза, Гриффин начинает не на шутку переживать. Руки Лексы дрожат, а веки закрыты. Кларк зовет Эбигейл и та просит дочь принести фонарик.
Блондинка быстро исполняет приказ матери и та наводит свет фонарика в закатившиеся за орбиты зрачки.
– Похоже на приступ. Ее мозг сейчас подчиняется сам себе, мы не должны вмешиваться. Думаю, это связано с сотрясением.
– А вдруг, когда они ее похитили, то снова впихнули этот чип?
– Я не вижу свежих швов, а без хирургического вмешательства невозможно вживить чип в голову, – Эбигейл убирает руку с виска девушки, прикрывая обратно тонкий шрамик волосами. – Понаблюдай за ней, а я пока съезжу к Маркусу, проверю его плечо.
– Но они сделали ей татуировки на месте прежних шрамов… – Эбигейл дослушивает дочь, с сожалением качает головой, выражая свое явное неодобрение происходящего. Кларк прощается с Эбигейл, но не отрывает взгляда от Лексы, глаза которой по-прежнему закрыты, но ее мозг активно работает, заставляя веки дрожать. – Лекса? Ты меня слышишь? Все будет хорошо…
***
–– Tori Amos – Lust –
Лекса находится в просторной белой комнате со множеством мониторов, установленных на стенах. В каждом разные живые кадры, сменяющие друг друга. На всех кадрах Лекса и близкие ей люди. Девушка подходит к ближайшему экрану и со слезами на глазах смотрит трансляцию своего первого воспоминания – появление на свет:
Розали принимает крохотную девочку с рук акушерки и прижимает комочек к своей груди. Лукас любуется этой картиной, его глаза тоже на мокром месте.
– Как и решили, еще пять месяцев назад, милый? – спрашивает Розали у отца девочки. – Александрия?
– Или просто – Лекса, – улыбается мужчина.
– Хочешь подержать ее? – Розали передает розовое одеяло с ребенком Лукасу, и тут он уже не сдерживает слез радости.
– Она такая малютка. Ну что, здравствуй, солнышко? Добро пожаловать в эту жизнь, – мужчина целует малышку в лобик и возвращает комочек матери.
Лекса смотрит в экран и прижимает кулак к дрожащим губам, сдерживая эмоции внутри себя, хотя по щекам уже сползают влажные дорожки.
Девушка подходит к другому монитору, видя себя примерно в возрасте четырех лет:
Она сидит недалеко от садовых качелей, а рядом с ней два мальчика, которые играются в гонки машинками по спресованной песочной «трассе».
– Белл! Ты играешь не по правилам! – возмущается один из мальчиков.
– Лекса. Будешь нашим жюри?
– Конечно, только с радостью. По какой шкале судить вас? – спрашивает девочка, обращаясь к мальчику, что чуть поменьше другого.
– Джон будет рад, если ты отнесешься к нему не предвзято. Ведь известно, что равных мне нет в гонках.
– Я буду предельно объективна к каждому из вас, – насупив носик, обращается к мальчишкам маленькая Лекса. – На счет три – начинаем.
Лекса не считает это воспоминание чем-то важным, поэтому удивляется, что оно вернулось к ней. Раньше она считала, что вспоминает только то, что действительно сыграло важную роль в формировании ее судьбы, но никак ни эти игры в гонки в песочнице с Беллами Блейком и Джоном Мерфи. Несомненно приятно вспомнить хоть что-то из далекого детства и воспроизвести в памяти друзей, когда они были детьми, а заодно вновь ощутить ту боль, которую она испытала, потеряв их.
На другом экране Лекса видит себя, уже чуть постарше, примерно в том возрасте, когда ее забрали в лагерь наемников, на спортивном мате, в белом кимоно. Ее сбивает с ног напарник, который ростом чуть выше ее, где-то на голову:
– Уорд! Помни главный наш девиз «упал – поднимайся не медля». Вставай быстрее и не позволяй противнику нанести тебе контрольный удар, после которого ты едва ли уже сможешь подняться на ноги. Нико, покажи еще одну хитрость Александрии, – так вот когда впервые они встретились с Карлом Эмерсоном.
Вот почему в воспоминании из военного лагеря Нико казался таким знакомым ей. Он ходил в ту же группу джиу-джитсу, что и Лекса. Он знал ее с самого детства, но в лагере притворялся, что не знаком с ней. Эмерсона Лекса уже знала не по наслышке, как своего преподавателя по джиу-джитсу.
Следующий монитор привлекает особенное внимание Лексы – на нем она видит Пайка. Он встречает Лукаса на улице возле торгового центра. Они пожимают друг другу руки:
– Сколько лет, сколько зим, – ухмыляется Чарльз Пайк. – А ты все не меняешься, Уорд. А кто это за Принцесса?
– Лекса, моя дочь, – Лукас смотрит на Лексу, держа ее за маленькую ручку. – Поздоровайся, милая. Это Чарльз Пайк, бывший мой сослуживец по армии.
– Я теперь служу в военной академии, Лукас. Мы обучаем юных дарований с пеленок искусству ведения боя, самозащиты и созданию различного рода стратегий. Так сказать, я подался в творческую стезю.
– Молодец, поздравляю, – пожимает руку Пайку отец Лексы.
– А маленькая мисс Уорд не хотела бы обучаться у меня? – не сказать, что глаза девочки горят интересом. Ей почему-то не нравится этот человек, хотя он и предлагает заманчивое получение образования вместо обычной школы.
– Это было бы очень интересно, да, малышка? – девочка тянет руку отца, торопя таким образом домой. – А что для этого нужно? Какие-то специальные документы? Мы вот с секции джиу-джитсу идем. Может, увидимся как-нибудь, посидим, выпьем, как в старые добрые времена, пива в каком-нибудь баре?
– Буду только рад, – Пайк пожимает на прощание руку Лукаса, а маленькая Лекса всю дорогу до дома молчит.
– Все хорошо, солнышко? – спрашивает отец.
– Мне не нравится твой друг, – угрюмо говорит Лекса. – Он странный.
– Ты у меня такая серьезная растешь. Чем же тебе не понравился Чарльз?
– У него выражение лица недоброе.
– Просто у кого-то нет настроения? Что, опять Нико тебя победил? – улыбается Лукас, зная уже ориентировочные причины подобного подавленного настроения дочери.
– Не в Нико дело…
– Значит, я все же прав?
– Нико победил меня, но этот мужчина мне просто не нравится, вот и все.
– Какая же ты маленькая бука.
– Пап, ты знаешь, я не люблю, когда ты меня так называешь.., – мило морщит носик Лекса, поведением больше похожая на подростка, нежели на пятилетнюю девочку.
– А все потому что ты – моя любимая маленькая бука.
– И не сюсюкайся со мной. Я не маленькая, – с вызовом в голосе бросает девочка, от чего у взрослой Лексы на губах проскальзывает улыбка.
Слишком много экранов, на которых транслируются все воспоминания Лексы. Чтобы все основательно вспомнить, необходимо здесь надолго задержаться. Теперь у нее есть надежда вспомнить. Вспомнить все – не только плохое и мрачное, но доброе и светлое, поэтому отказываться от такой возможности будет великим упущением.
– Я хочу вспомнить всю свою жизнь до сегодняшнего дня, – говорит Лекса, смотря на очередной монитор с трансляцией ее воспоминаний.