ЧАСТЬ 5. Победа ценой доверия
Кларк просыпается в слегка угнетенном состоянии. Вопрос, заданный Лексой ночью, не дает ей покоя. Девушка же ведет себя как ни в чем не бывало, либо у нее просто здорово получается играть. Кларк понимает, что поступила как испуганный ребенок, глупо притворившись спящей. Лекса не дура и, наверное, догадывается, что Кларк не спала спокойно этой ночью.
Вопрос вогнал ее в самый обыкновенный тупик. И что вообще значила эта просьба? На самом деле Лексе хотелось поцеловать Кларк или же тоже ради какой-то проверки? Похоже, Кларк становится параноиком, как заметила она сама после той встречи с Уорд на трассе.
Эбигейл, уже по сложившейся традиции приносит завтрак, но Кларк останавливает девушку, которая с довольной улыбкой на губах тянется к свежим гамбургерам.
– У нас сейчас по плану сыворотка.
– Кларк, не будь извергом! Лекса вчера пропустила и без того завтрак с обедом.
– Мне лучше знать, мама. Так надо, – холодный тон блондинки настораживает Лексу, но она повинуется, отодвигая от себя тарелку с едой. В конце концов, Кларк старается ей помочь. – Обещаю, Лекса, я компенсирую тебе все пропущенные завтраки, обеды и ужины.
– Окей, – пародируя холодную интонацию Кларк, Лекса поднимается с койки, потягиваясь.
Девушки снова идут в лабораторию, и Лекса уже думает, что подобные утренние походы по этому длинному коридору становятся какой-то традицией.
Кларк старается сегодня не смотреть в глаза Лексе, лишь изредка поглядывая на нее, пока та отвлечена чем-нибудь другим.
Сейчас Кларк не уверена, что стоит применять новую сыворотку. Слова Эбигейл прочно засели у нее в голове, что совесть неприятно хрипит где-то там в грудной клетке.
Протирая в очередной раз кожу Лексы ватным проспиртованным диском и вводя в вену иглу, Кларк прикрывает глаза, уже не желая наблюдать, как зрачки Лексы закатятся за орбиты и затем прикроются веками, которые начнут дрожать от погружения в транс.
Кларк открывает глаза где-то через минуту, когда чувствует, что тело Лексы остается спокойным. Даже ее пальцы никак не реагируют на введенную сыворотку. Эксперимент не выдает никаких положительных результатов. Глаза Лексы широко распахнуты, как и губы. Это зрелище наводит ужас на Кларк и на ее лбу проступает холодный пот.
– Так, Кларк, спокойно, только не паникуй. Это результат сыворотки. Возможно, это и есть новый вид введения в состояние транса… Она ведь жива, так? – Кларк прижимает пальцы к сонной артерии. Пульс едва уловим. Девушка сжимает запястье – ничего. Кларк начинает колотить озноб от страха. – Нет-нет-нет… Не может она умереть. Я ведь всего лишь хотела вернуть ей воспоминания, а не убить. Черт. Лекса! Не шути со мной снова, – Кларк прижимает ладони к грудной клетке девушки и рывками надавливает, делая массаж сердца. Ничего не меняется.
Дыхание рот в рот также имеет безрезультатный итог. Кларк сползает на пол и обхватывает голову руками, начиная раскачиваться корпусом.
– Клянусь, если ты очнешься, я брошу эти чертовы эксперименты! Мы вернем тебе память вчерашней сывороткой. Лекса… Только очнись, – встав на ноги, Кларк еле удерживается на них.
Видеть эти распахнутые изумрудные глаза оказывается очень больно. Слезы опускаются по щекам Гриффин и она бьет кулаком по грудной клетке Лексы. Показатели жизни на мониторе слиты в сплошную тонкую линию. Хорошо, что при разработке этой диагностики и программы Кларк отказалась от ужасного пикающего звука, который сопровождал бы провал опыта.
***
Лекса погружается в такой спокойный мир. Она видит красивую женщину с длинными каштановыми волосами, развевающимися на ветру, и мужчину, который ждет ее возле огромного старого дуба. Почему-то это дерево кажется Лексе знакомым. Она идет прямо в направлении этой влюбленной пары. Подойдя к ним, она видит бегущую от кирпичного двухэтажного дома маленькую девочку с темно-русыми волосами и в платьишке в горошек. Обе коленки счесаны до крови, но широкая улыбка и озорные глаза говорят о том, что ей все равно на боевые детские травмы. Мужчина и женщина принимают девчушку в свои объятия, когда она врезается в них с разбегу:
– Ты снова игралась с Беллами Блейком и Джоном Мерфи? Я же тебе говорила не раз, Лекса, что нужно дружить с девочками. Твои увлечения… они совсем не детские, – с упреком говорит женщина.
– Ну, Розали, зачем ты так? Что с того, что наша девочка увлечена играми в войнушку и любит собирать конструкторы, вместо возни с куклами? – улыбается мужчина, проводя ладонью по голове дочери.
Лекса наблюдает за этой сценой и внизу ее живота стягивается одновременно приятный и болезненный узел. Ее глаза становятся влажными. Это ее родители. Кларк удалось восстановить такое важное воспоминание. Но Лекса не понимает, почему ее память разгребла такое старое воспоминание, ведь крайнее подразумевало отсчет восстановления памяти с последних событий, в обратном хронологическом порядке, а не с самого начала.
– Лукас! Ты всегда препятствуешь правильному воспитанию нашей дочери. Я не хочу, чтобы в будущем она не смогла встречаться с парнями, потому что они будут считать ее своим парнем, корешем или как еще вы там в мужской компании называете друг друга…
– По-моему, ты слишком любишь драматизировать, Розали. Лексик растет активной, физически развитой девочкой, увлеченной серьезными вещами.
– Серьезными? Может быть, ты еще ее отправишь в армию, когда она выпустится из школы? Ей всего четыре, Лукас. Ей рано интересоваться искусством ведения боя, ей рано участвовать в построении модели ракеты.
– Просто она умна не по годам. Мы должны ею гордиться и поощрять, Розали, но не указывать, что ей положено делать по стандартным клише в воспитании девочек. Она заинтересована в оружии, она интересуется военной стратегией, конструирует с друзьями модели ракет и машин. Разве в четыре года каждый ребенок способен на такое?
Слушая разговор родителей, Лекса понимает, что мать всегда была против ее интереса к оружию, но единственное воспоминание, где она держала в руках винтовку, говорит, что по-видимому случился какой-то переломный момент в жизни маленькой девочки, от чего она пошла по пути, который одобрял только отец.
– Зачем ей портить детство подобными увлечениями? Она должна расти жизнерадостным ребенком, – продолжает упрекать Лукаса Розали.
– Ты одеваешь ее в платьица, но Лекса переняла мой характер, хоть что мне говори. Она вырастет сильной девушкой.
– Еще скажи, что и повадки твои. Я не хочу, чтобы моя малышка была непробиваемой к чувствам и закрытой от них, как большинство мужчин.
– Опять ты слишком утрируешь. А вот что повадки мои… да-а-а, есть такое, – улыбается отец, обнимая маленькую Лексу. – И наша девочка уже числится в очереди на поступление в академию, где ее будут обучать настоящему военному делу. Ты представляешь, что наша малышка может стать в будущем Наполеоном?
– Что? Повтори? Ты записал ее в военную академию, не посоветовавшись даже со мной? Да как так-то?! – злится Розали, а маленькая Лекса прижимается к отцовской ноге.
– Прости, родная, но Лекса очень обрадовалась моему предложению и сама согласилась.
– Это правда, Лекса? – Розали опускается на колени перед дочкой и берет ее маленькие ладошки в свои ладони. Девочка кивает и ее лицо озаряется искренней счастливой улыбкой.
– Когда Лексе исполнится семь, она будет воспитываться уже не только нами, – отцу не особо весело, но глядя на радостную маленькую дочку, все же он дарит ей улыбку.
Лекса смотрит на начавшую расплываться перед ней семейную идиллию. Она бежит вперед, пытаясь догнать ускользающие силуэты родителей, но дальше будто кто-то выключает свет и Лекса падает вперед, проваливаясь в пустоту.
***
Жизненные показатели неожиданно начинают выталкивать резкие пики, а позже шкала приходит в норму и Лекса хватает за запястье Кларк, которая уже не верила в возвращение девушки. Она начинает плакать и завлекает Лексу в крепкие объятия.
– Боже, ты очнулась!
– А что, не должна была? – с непониманием во взгляде обращается Лекса к Гриффин.
– У тебя были все время открыты глаза, ты не дышала, а монитор ничего не показывал. Прямая линия пульса. Я думала, что убила тебя.
– Но… но я вспомнила фрагмент из своего детства. Я была там. Хочешь сказать, что ты ничего не прочитала на мониторе из моих воспоминаний?
– Как такое возможно? – округляет глаза Кларк, хватая с тумбочки блокнот и ручку, готовая записывать то, что сейчас скажет Лекса.
– Ты мне скажи, как… – улыбается Лекса, а затем ее брови вопросительно скользят вверх. Девушка выхватывает блокнот, а Кларк старается вернуть его. В порывах чудесного оживления Лексы, Кларк даже не подумала, что достать блокнот – равносильно раскрытию ее тайных намерений в оказании помощи Уорд.
– Почему… Почему ты назвала меня «экспериментом»? – сглатывает Лекса, не отрывая взгляда от страницы, где Кларк записала свои первые наблюдения после первой сыворотки. – Получается, что я для тебя не более, чем «эксперимент»? А я считала нас… подругами.
– Лекса, прости… Я…
– Получается, ты хотела не помочь мне, а устроить лишь опыт? Посмотреть, выживу ли я от сыворотки?
– Лекса, ты не так все…
– А по-моему, все именно так я поняла.
Кларк опускает взгляд в пол, боясь встретиться с глазами Лексы. Предатели не смотрят в глаза своим жертвам.
– Теперь я понимаю, почему ночью ты притворилась спящей. Целовать жалкий «эксперимент» – не в правилах Принцессы?
– Постой! Лекса! – Кларк хватает девушку за руку, когда та уже уходит из лаборатории. – Я просто испугалась…
– Чего?
– Что, приблизив тебя к себе, я буду страдать, если с тобой что-то случится.
– Но тебе ведь все равно. И ты, значит, готова была к тому, что со мной может случиться непоправимое, но все равно продолжала вести наблюдения. Я – всего лишь подопытная крыса, не более.
– Не говори так, пожалуйста.
– Я не хочу видеть тебя. Я верну свои воспоминания без твоей помощи.
– Лекса! Ты ведь даже не знаешь, куда идти. Ты не знаешь адреса, где проживаешь, ты не знаешь никого, кто мог бы…
– Я знаю несколько имен, которые, возможно, смогут помочь мне что-то вспомнить. Ты мне больше не нужна.
Кларк остается лишь провожать Лексу взглядом. Последние ее слова оказались как удар ножа, что истошный вопль вырвался из горла Гриффин. Теперь она, в глазах Лексы – не более, чем предатель. Лекса доверяла ей, а она подорвала это доверие, уничтожила его одним своим неверным шагом, хотя ее предупреждали о подобном исходе. Эбигейл это предвидела.
ЧАСТЬ 6. Гостья полицейского участка
Дрожа от вечерней прохлады, в одном спортивном костюме (который ей презентовала Кларк), Лекса неуверенно, но весьма быстро шагает по улицам Лос-Анджелеса. При ней нет даже документов.
Девушка заходит в красивый магазин, который оказывается продуктовым маркетом. Лекса видит, как люди не уходят с едой через двери, в которые вошли. Им нужно пройти через какой-то пункт, где сидят люди в жилетках. Такая схема не кажется знакомой Лексе.
Она просто берет с полок то, что ей хочется больше всего скушать. Девушка стоит перед женщиной, которая достает из сумочки несколько бумажек.
– С вас сто пятнадцать долларов, – улыбается женщина в жилетке.
Лексе знакомо слово «доллар», но она без понятия, какую роль он играет в данном заведении. Когда очередь оплачивать покупку доходит до Уорд, она лишь извиняется и просит объяснить, что за бумажка, которую требовали у женщины до нее. Кассир приподнимает брови и нажимает какую-то кнопку. Лексу грубо хватают под локоть и выводят на улицу. Мужчина в униформе смотрит на девушку исподлобья.
– Сначала найди работу, голодранка, – слова почти выплевываются в адрес Лексы.
Девушке остается только смотреть вслед грубияну, который вывел ее из магазина. Лекса никогда не испытывала такого унижения. Ее выставили воровкой. Она ведь не собиралась красть эти продукты, а всего лишь спросила, где раздобыть эти самые бумажки. Ей даже не дали объяснить всю сложность ее ситуации.
Шаркая ногами по асфальту, Лекса немного ежится от прохладного ветра. Все же, не помешало бы ей что-нибудь накинуть сверху для тепла.
– Извините, вы случайно не знаете Розали и Лукаса Уорд? – спрашивает Лекса у первого попавшегося прохожего, который смотрит на нее, как на ненормальную, и ускоряет шаг.
Этот вопрос девушка задает еще пятерым людям, но у всех реакция оказывается идентичной.
Лекса слышала о полиции. Знает, что там работают хорошие люди. Они должны ей помочь. Только… где ей найти эту полицию?
***
Кларк возвращается к себе домой, впервые после встречи с Лексой. Признаться, она успела соскучиться по комфорту. Ее кабинет, конечно, уютный, но не приспособленный для проживания. Принимать душ возле биохимической лаборатории – удовольствие сомнительное, поэтому, оказавшись под горячими струями массажной душевой кабины, Кларк блаженно прикрывает глаза, пытаясь отвлечь свои мысли о том, что Лекса сбежала. Угнетает не сам факт побега девушки, а что Кларк в ее глазах теперь остается преступницей, которая использовала Лексу как мясо для своих экспериментов. Сообщить Эбигейл о своем провале блондинка не решается, ведь мать предупреждала ее, что нельзя так поступать с тем, кто доверяет тебе свою жизнь и воспоминания, а точнее – их восстановление.
Ночь не позволяет Кларк погрузиться в сон, потому что перед глазами стоит образ Лексы. Кларк представляет, как девушка попала в беду, а никто ей не может помочь. Но ведь и правда, а вдруг с ней что-то случилось, а Кларк лежит дома, в теплой уютной постели (которая сейчас не кажется таковой). Лекса беззащитна перед окружающим миром. Она одинока, лишена памяти и не знает, куда идти (хотя и сказала Кларк, что она вспомнила некоторые имена).
На утро Кларк звонит в полицейский участок, своей подруге-детективу Рэйвен Рейес, чтобы сообщить о своей находке, но где и при каких обстоятельствах она ее нашла, так и не решилась сказать. Только вот теперь, когда Лекса ушла в неизвестном направлении, приходится все же рассказать подруге всю правду.
– Человек, который не знает своего имени, сразу же должен попадать к нам в участок, Кларк, – отчитывает девушку Рейес по телефону. – Как ее, говоришь, зовут?..
– Лекса Уорд. У нее русые длинные волосы, она стройная и красивая.., – Кларк прикусывает губу от слов, которые были произнесены самопроизвольно, но она не собиралась их озвучивать.
– Теперь понятно все с тобой. Не хочешь делиться красивыми девушками. Ты не меняешься, Гриффин, – смеется Рэйвен на другом конце провода. – В общем, жди меня сегодня в гости. Лучше будет увидеться и ты все подробно мне расскажешь о своей пассии.
– Лекса – не моя… пассия, – поправляет подругу Кларк, но та уже отключается от связи.
Кларк не может взяться за работу, но сегодня еще, как назло, пациенты идут гуськом друг за другом, что даже времени расслабиться нет.В обеденный перерыв к Кларк заходит Эбигейл, которая, разумеется, не может не заметить, что Лекса сегодня не заходила к ней в кабинет, что обычно случалось, когда Кларк была занята пациентами.
– Ты мне что-то недоговариваешь? Где Лекса? Твоя сыворотка навредила ей? – задает самый тревожный для себя вопрос Эбигейл, сохраняя надежду во взгляде, что ее предположение ошибочно.
– С ней все в порядке, мам. По крайней мере, надеюсь. Я по глупости начала заполнять при ней свой блокнот и она все узнала. О том, что она для меня – лишь эксперимент, который очень интересен… – Эбби закатывает глаза, а Кларк сразу же предотвращает ее продолжение диалога. – Да, да, ты говорила мне рассказать правду, но она вскрылась сама по себе из-за моей импульсивности и глупости.
– И где же сейчас Лекса? Сегодня я ее даже не видела…
– Она покинула центр вчера вечером.
– Ты с ума сошла? Отпустить девочку без памяти, одну, на темные улицы города? А что, если она нарвется на каких-нибудь негодяев?
– После моего предательства, я не думаю, что она будет такой доверчивой и наивной, – заключает Кларк с горестью в интонации. – Я позвонила Рэйвен. Она сегодня заедет ко мне после работы и постарается помочь в поиске Лексы. Я должна вернуть ее и извиниться. Необходимо вернуть ей воспоминания.
– А что со вчерашней сывороткой, Кларк? Почему ты молчишь?
– Объект вчера чуть не погиб. По крайней мере, я уже так думала, но оказалось, что она что-то вспомнила новое, только вот от этой радостной новости я и спалилась со своим блокнотом, желая все сказанное ею свести под запись.
– Лекса – не объект. Прекрати ее вообще так называть, – Кларк тупит взгляд. Ей и самой неприятно, что она позволила себе так назвать Лексу. – И что значит «чуть не погиб»?
– У нее были открыты глаза, ее рот был… Ее показатели оставались на нуле, но она говорила, что еще какой-то фрагмент памяти был восстановлен. Я не успела узнать, что она вспомнила…
***
Лекса сидит на скамейке центрального парка, чуть ссутулившись от проведенной ночи на улице. Оказалось, что в ночное время суток Лос-Анджелес вовсе не жаркий.
Девушка нахлобучивает на голову капюшон и наблюдает за проходящими мимо людьми. Одна семья ей очень напоминает ее семью, которую Лекса не знает, как найти. От этих мыслей девушке становится грустно и она поднимается с лавочки, направляясь к фонтану с пенящейся лазурной водой. Ветер раскидывает брызги и Лекса подставляет свое лицо солнцу и каплям воды.
Желудок сворачивается в трубочку. Сколько уже у нее во рту не было ни маковки?Последний раз Лекса ела вечером, позавчера. Урчание в животе, кажется, может услышать любой мимо проходящий человек. Подойдя к прилавку с горячими сосисками, желудок еще более предательски начинает урчать. Продавец смотрит на девушку с подозрением.
– Хот-дог – три доллара, – говорит женщина, осматривая девушку в спортивном костюме.
– У меня нет с собой денег. Я не ем ничего уже вторые сутки. Может быть, есть способ как-то заработать на горячую сосиску? На хот-дог не претендую.., – тихо говорит Лекса, чувствуя как ее щеки начинают гореть от смущения.
Женщина еще какое-то время осматривает Лексу, а позже на ее лице проявляется сочувствие к положению девушки.
– Когда будут деньги, просто придешь на это же место и вернешь, – женщина берет горячий багет, в разрез утрамбовывает сразу две сосиски и щедро поливает их соусом. – Держи. Приятного аппетита!
– Ой, спасибо вам большое! Обещаю, что я вам верну деньги, – Лекса со счастливой улыбкой на лице принимает большой горячий хот-дог из рук продавца.
Наконец найдя свободную лавочку, Лекса присаживается на нее, расправляясь с остатками сосиски. Обмакнув губы салфеткой, девушка чувствует в себе прилив сил и настроения.
– Извините, вы не подскажете, где находится ближайший полицейский участок? – спрашивает Лекса у девушки, которая держит под ручку парня.
– Где-то в полутора милях отсюда, – отвечает парень за свою девушку. – Вам нужна помощь?
Лекса не знает, почему именно молодой человек посчитал, что ей нужна помощь, но она кивает головой. Девушка, которая еще крепче вцепилась в руку своего парня, шикает на него. Парочка все же оказывается отзывчивой и довозит Лексу до участка. Поблагодарив их за помощь, девушка делает глубокий вдох и выдох, стоя напротив огромного кирпичного здания с высоким каменным ограждением и широкими металлическими воротами.
Оказавшись внутри полицейского участка, Лексу пробивает озноб, когда мимо протаскивают под руки сопротивляющегося пьяного мужчину. Шатенка продвигается вдоль стены, чувствуя неуверенность в том, что ей стоит вообще здесь находиться.
Проходящий мимо полицейский сначала не сразу замечает Уорд, но немного пройдя вперед, оборачивается и подходит к девушке.
Лекса рассказывает вкратце о том, как оказалась здесь, что она потеряла память и лишь недавно вспомнила, как ее зовут. Что ей необходимо найти ее родителей, как можно скорее, потому что они, наверное, уже с ума сходят от исчезновения дочери.
Полицейский заводит девушку в свой кабинет и просит обождать, пока база данных выведет результаты по поиску Лукаса и Розали Уорд. Мужчина растирает указательным и большим пальцами подбородок, всматриваясь в экран.
– Боюсь, для вас это прозвучит шокирующе, но в нашем городе не обнаружено никого с такими именами и фамилией. Но, если желаете, я могу пробить их по базе через полицейские участки близлежащих городов, по всему штату. Но на это понадобится какое-то время. Вам совсем негде остаться на ночлег? Можем предложить вам провести ночь в участке, правда, в камере временного заключения. Но я к вам никого не буду «подселять», – улыбается лейтенант.
– Кажется, у меня нет другого выхода? – пожимает плечами Лекса, принимая предложение полицейского.
***
Рэйвен по-хозяйски заходит домой к Кларк, что та даже не успевает обменяться с подругой поцелуями в щеку. Ритуал по обмену поцелуями все же осуществляется, а шатенка устраивается на диване в гостиной. Кларк приносит штопор, потому что Рейес без вина – не Рейес. И действительно из сумочки, которая с виду кажется очень миниатюрной, девушка материализует из ее недр стеклянную бутылку шато.
– Ты – фокусница, в курсе? – подтрунивает над подругой Кларк.
– Не-а, не в курсе. Неа, не фокусница, – Рэйвен ослабляет галстук и уже откупоривает бутылку. – Рассказывай, дорогая, как тебя угораздило подцепить голую красотку посреди ночи на трассе, да еще, вдобавок, и сделать ее своим кроличком?
– Вовсе она не кроличек.
– Ну ты экспериментировала со своими сыворотками, как я поняла из нашего разговора утром. Значит, формально, она являлась для тебя кроличком для опытов. Не называю крысой, дабы не навредить твоим чувствам.
– Нет у меня никаких чувств… – пытается вставить свое слово Кларк, но подруга, то и дело, идет напролом. Неудивительно, что этой девушке удается постоянно распутывать сложные дела и находить преступников.
– Кроличек, кроличек. А теперь слушай меня сюда, вниматочно, – Рэйвен подносит бокал прямо к носу Кларк и чокается с ним. – За тебя и чтобы твой кроличек нашелся!
– Э-э-э, Рэйвен? Ты мне не налила вообще-то.., – обиженно произносит Кларк, пялясь в свой пустой бокал. Подруга тут же реабилитируется и наливает Гриффин.
– Ой, прости, не права. Так… вот… – Рэйвен наклоняет бутылку вина над бокалом и оно переливается через края. Девушка чертыхается, но с довольным лицом протягивает бокал Кларк. – Цель наша – найти Александрию Ворлд…
– Уорд…
– Уорд, окей. Красивых девушек, безусловно, достаточно в Лос-Анджелесе, но ты можешь хотя бы нарисовать ее фоторобот, примерный? Ты же у нас художник-любитель, так вот… Живенько берешь сейчас карандаш, любой листок бумаги и делаешь наброски. Без фоторобота будет проблематично найти ее. Обращаться к Линкольну – не горю желанием. Он последнее время взвинчен и на любую мою просьбу, не касающуюся дела, которое он официально ведет, отбрыкивается, гаденыш. Так что, с тебя фоторобот, с меня – все остальное. Не переживай. Если эта девочка рискнула выйти голой на трассу, где ее могли бы с легкостью запихнуть в багажник и продать, как секс-рабыню…
– Рэйве-е-ен, ну прекрати! Лекса потеряла память, а не сексуально раскрепощенная девица легкого поведения.
– Ладно, прости за оскорбление твоего кроличка. Но секс-рабынями, вообще-то, делают без личного на то согласия. На то они и рабыни..
– Она не…
– Не твой кроличек… бла-бла-бла… Неважно. Важно найти ее. Город большой и шансы на то, что она попала в какой-нибудь райончик, подобный Бойл Хайтс или Вестмонт, не настолько велики, учитывая отдаленность медицинского центра от них. Но, вполне вероятно, что ее, по твоим словам, стройные ножки…
– Я такого не говорила…
– Стройная она. Ты говорила ОНА СТРОЙНАЯ. И что за мода перебивать меня, Гриффин? Я вообще-то пытаюсь здесь помочь тебе найти твою подружку… Сто-о-оп! – Рэйвен затыкает рот Кларк ладонью. – Она не твоя подружка? Ну-ну… Не суть. Ее ножки легко могут дотопать хоть до Рима, если она потеряна и дезориентирована. Так что, будем надеяться, что она не валяется где-нибудь в подворотне.., – глаза Кларк моментально наполняются страхом за жизнь Лексы, но Рэйвен приобнимает подругу. – Ну тихо-тихо. Всего лишь предположение, которое, думаю, ошибочно.
***
Лекса лежит на неудобной койке и ее позвоночник молит о пощаде, поэтому девушке приходится постоянно вертеться. Пока она пытается заснуть, к ней заходит полицейский и легонько теребит за плечо.
– Возьмите. Так будет удобнее. Надо было мне сразу сообразить, – лейтенант подкладывает под голову Лексы подушку и выдает одеяло. – Мог бы допереть сюда матрас, но думаю, одну ночь как-нибудь стерпится?
– Спасибо Вам, – благодарит девушка, для которой наличие подушки и одеяла уже в радость, хотя позвоночник все равно не скажет спасибо, а точнее, лопатки, на которых, определенно, останутся синяки.
– Зовите меня лейтенант Кейн. Маркус Кейн, – улыбается мужчина, покидая камеру Лексы.