Просьба ее была удовлетворена. Николай Афанасьевич старался не возвращаться к разговору о причудах супруги. Авдотья все время проводила с сыном, забор был построен, большие ворота по большей части никогда не запирались, чтобы нуждающиеся в помощи сельчане могли в любой момент прийти к помещику.
Но однажды, когда Николай Афанасьевич поздно вернулся домой с сельского схода, то черт его дернул спросить у жены, отчего захотела она забор именно в форме круга. Неужели боится она, что нечисть пролезет в дом.
Авдотья Петровна всполошилась. Она округлила глаза и опасливо посмотрела на мужа, будто он сказал что-то, что вслух говорить не следует. Разговор их на том и закончился, но теперь Николай Афанасьевич стал подозревать, что его набожная супруга действительно боится нечистой силы.
Молилась она с еще большим усердием, чем до рождения Николы, и в каждой комнате нашла место иконам. Николаю Афанасьевичу оставалось только смириться с таким положением вещей. Он верил в Бога, но был убежден, что всему есть противоположности, также как у света и тени.
Помещик старался рассуждать здраво и никогда не впадать в крайности. На личных незримых глазу весах он взвешивал каждый свой поступок, и был целиком доволен тем, что сумел на пустынной земле выстроить поместье и организовать поселение, жившее в мире и дружбе. Не без божьей помощи, но по большей части благодаря собственным усилиям и труду односельчан.
***
Как бы ни была чужда Руслана Авдотье Петровне и Варе, она слажено и быстро справлялась со своими обязанностями. После того как новопреставленную отпели в церкви и погребли на погосте, сельчане отправились на поминки. Стол, который Руслана приготовила, ломился от избытка блюд.
Тихо, почти незаметно, Руслана и Оксана, девушка, прислуживающая в семье Рогожиных, успевали подносить новые блюда, убирать посуду и подавать чистые столовые приборы. Всем, кто собрался в доме помещика, Руслана казалась невидимкой, исправно делающей свое дело. Всем, кроме нескольких человек, среди которых были Николай Николаевич, Варвара и Авдотья Петровна.
Никола, несомненно, опечаленный смертью Лизы, которая постоянно баловала молодого хозяина разными вкусностями, не мог оставить без внимания то, как его душу постепенно охватывают странные чувства, оттесняющие скорбь. Уже который день Руслана не выходила у него из головы. Серьезно раздумывал он над предложением девушки искупаться вместе с ней. Если бы мысли могли читать, Николаю стало бы стыдно за себя.
Долгими ночами, словно сладкое наваждение, в его голове мелькали картинки, как окутанный первыми солнечными лучами он погружается в прохладную воду и плывет близ нее. Только вот Руслана, теперь хоть и находилась всегда рядом, очень редко смотрела в сторону молодого хозяина, делая вид, что не замечает его.
Варенька, сидевшая возле Николая, уверилась в том, что жених ее изменился. Прежнюю его веселость, разговорчивость и живость как рукой сняло. И это было не связано с кончиной поварихи. Не нужно было обладать исключительной проницательностью, чтобы заметить, с каким интересом Никола смотрит на Руслану. Но что могло так повлиять на поведение жениха, Варя не знала. На время от тяжких дум Варвару отвлек Всеволод, каким-то чудным образом оказавшийся сегодня за хозяйским столом.
За почти три недели, которые Всеволод находился в селе, он успел показать себя не только как работящий и умелый кузнец, но и прославиться необычными способностями.
– Говорят, вы можете определить, что за хворь терзает человека? – спросил уже весьма подпитый лекарь у громилы. – И не только определить, но и вылечить. Должно быть, мне пора сниматься с места.
– Не переживайте, Тихон Гордеевич, – поспешил успокоить лекаря Всеволод. – Определить, возможно, и смогу, но вот вылечить – вряд ли. Я не силен в науке врачевания, и вообще не учился нигде. Все мои знания и вся моя сила дарованы лишь природой.
– Вы загадочный человек, Сева, – не унимался лекарь. – Никто о вас и вашей сестре толком ничего не знает. Может, поделитесь своей историей?
– Увольте, – усмехнулся Всеволод. – Разве сейчас время говорить обо мне или Руслане? Наша история не так интересна, как вам может показаться.
Ненадолго повисла тишина, и внезапно для всех послышался тоненький голосок Вари:
– А я бы послушала.
В этот момент Николай, словно очнувшись ото сна, изумленно глянул на невесту. Все, о чем говорили за столом до этого, не сильно его трогало, но предложение Вари не могло остаться незамеченным.
Всеволод хитро посмотрел на Варю и усмехнулся.
– Отказать вам я не вправе, милая Варвара. Тогда слушайте. Руслане было восемь лет, когда умерла мать, отца мы не знали вовсе. С тех пор нам пришлось странствовать по миру, в поисках крова и пищи. Мы устроились работать в дом к одним добрым обеспеченным людям. Я познавал кузнецкое мастерство и не чурался всякой работы, Руслана же прислуживала в избе. Жили мы в сарае, спали на соломе и зимой и летом, перебиваясь лишь теми харчами, что выделяли нам хозяева. Потом нам пришлось покинуть дом, и мы отправились скитаться дальше. Где бы мы ни были, всюду нас ждала тяжкая работа и скромные гроши, часть из которых я пытался сохранить для постройки жилья. В конце концов, выстроив небольшую избу, мы вскоре снова остались без крова, по причине пожара. Вот и вся история.
– Это очень грустно, – промолвила Варя. – Я вам сочувствую.
– И этого не стоит делать, поверьте, – сказал Всеволод, все так же улыбаясь. – Все самое ценное, что было у нас, мы сохранили. – И после некоторой паузы дополнил: – Это наши жизни.
Чего было не сказать о несчастной Лизе, которую все, кроме хозяев дома, быстро позабыли. После поминок Николай провожал Варю домой. Солнце уже садилось, но девушке хотелось хоть немного побыть рядом с женихом. Близился день свадьбы, приготовления шли полным ходом, но чувства, до этого неистово бушующие в сердцах молодых людей словно померкли. На сердце у Вари было очень неспокойно.
Тревога и страх не покидали девушку с того момента, как в село прибыли Всеволод и Руслана. А может быть, ее всего лишь терзало волнение, которое настигает всякую невесту перед венчанием. Ведь, переступая порог отчего дома, она должна будет принять новую жизнь и быть вечно любящей и преданной женой.
Перед домом Варя покрутилась немного, раздумывая, как бы завести разговор с Николой так, чтобы их никто не подслушал, и наконец, спросила:
– Можем мы еще немного прогуляться?
Николай согласился. Молодые люди молча прошли до конца улицы и свернули в сторону полей. Легкий ветерок нежно колыхал пшеничные стебельки, и в закатном солнце поле переливалось всеми оттенками желтого цвета. Варя смотрела на утопающее в горизонте солнце, сжимала пальцы до хруста и долго не могла подобрать нужных слов.
– Скажи мне, Никола, хотел ли ты, чтобы сейчас на моем месте оказалась другая? – наконец, спросила девушка.
Никола, как раз вспоминавший Руслану, с которой он недавно шел по этой дорожке от реки, вздрогнул от неожиданности и снова удивленно посмотрел на Варю. Каким-то дивным образом девушка все же смогла тайком заглянуть в его мысли. Оттого ли, что думы его были раскрыты, либо по другой причине, но лицо Николы залилось краской.
Взяв себя в руки, молодой человек спросил:
– С чего ты придумала это?
– Да вот идешь ты рядом, а как будто совсем далеко. И сложно мне понять, причиной тому я, или другая девушка.
– Прекрати говорить глупости, – все еще заливаясь румянцем, сказал Никола. – Просто эта ситуация с Лизой меня очень огорчила. Мать ценила ее.
– Тогда скажи, почему ты перестал приходить ко мне, отчего даже в каждой редкой твоей весточке вижу я обращение не к любимой девушке, а к знакомой, которую ты просто не хочешь огорчить?
– Ты же знаешь, сейчас очень много дел. Отцу нужно помогать и к свадьбе готовиться. Не выдумывай понапрасну глупостей, скоро я буду всегда с тобой.
Варю этот ответ не утешил. Казалось, парень скорее хотел закончить разговор и покинуть ее. Молодые люди дошли до Вариного дома и распрощались у двора. Никола быстрым шагом отправился к себе, а Варя еще долго стояла у березы и смотрела вслед любимому.
Тяжелее камня стало ее сердце. Предчувствие скорой беды не давало покоя. Ей хотелось догнать Николу и броситься ему в колени. Хотелось молить его в эту же минуту оставить все и уехать хоть ненадолго в другое место. Повенчаться без всяких пышных празднеств в маленькой церкви и навсегда забыть эту странную Руслану, которая как яд, проникала в кровь и отравляла людей.
Если бы знала Варвара, что предчувствие ее верное, то непременно бы сделала именно так. Но капля сомнения, внезапно задетая гордость и слабая боль, какая может случиться от предательства, не дали Варе совершить задуманное.
Тихонько зайдя в дом, так, чтобы родители не слышали, она быстро проскользнула в свои покои и, уткнувшись носом в подушку, горько заплакала.
***
Когда Николай добрался домой, первым делом он забежал на кухню, но Русланы там не было. Все сияло чистотой, будто дюжина слуг убиралась на кухне, а не две хрупкие девушки. Расстроившись, Николай отправился к себе и на полу обнаружил подсунутую под дверь записку. Аккуратным тоненьким почерком было выведено следующее:
«Сегодня в полночь я буду ждать вас на берегу реки».
Не поверив своим глазам, Николай еще несколько раз перечитал записку. Испытывая сладкое волнение, свойственное каждому, кто хоть раз исполнял страстное желание, молодой помещик крепко сжал записку в руке и сел на кровать. Мысли его рисовали тонкий стан юной девы, залитый лунным светом. Непреодолимо он желал не только увидеть ее, но и прикоснуться к нежной коже, провести рукой по волосам.
Удивительно, как легко и быстро забывалась Николе совсем недавно еще милая сердцу красавица Варвара. Как тускнел пред Русланой ее образ и рассеивался во мраке темной ночи. Долгие годы влюбленный юноша в мечтах строил дальнейшую жизнь только с Варей. Ему виделся большой дом, где всегда найдется место для родных и друзей, в котором будут расти их дети.
И вот, в один миг эта фантазия разрушилась, а на ее место стремительно воздвиглась другая. Произошло это так быстро и неожиданно, что Николай даже не успел испытать душевной боли или стыда, словно поменял одни рукавицы на другие. А ведь он искренне считал себя по-настоящему верным мужчиной.
Невероятными усилиями, дождавшись положенного времени, Никола под покровом ночи крадучись словно вор, поспешил к реке. Объятая тишиной и покоем ночь дышала свежестью. Над пшеничным полем величественно возвысилась луна, освещая все вокруг ярким светом.
Никола же сегодня не замечал великолепия, окружавшего его. Внутри молодого человека бушевал ураган. Коленки его внезапно ослабели, спина и лоб покрылись потом. Он то ускорял шаг, то делал его медленнее, и именно сегодня дорога к реке казалась ему бесконечно долгой. Наконец, дойдя до камня, где он так любил встречать рассветы, он сел на него и облокотил голову на руки.
– Да что же это я, – сказал Никола. – Разве так можно?
Сквозь затуманенный рассудок к нему пробивались остатки здравомыслия. Только сейчас он вспомнил о Варе, и сердце его неприятно заныло. А дрожь в теле, которая поначалу совсем не беспокоила, усилилась троекратно. Временами становилось невыносимо жарко. Это состояние было похоже на лихорадку. Непослушными ногами Никола все же спустился к реке. То ли зрение его подводило, то ли действительно было так, но лесок у реки стал каким-то особенным, сказочным. Деревья, залитые серебром, сплелись корнями, выстилая тропинку к реке. Кроны их касались друг друга, образуя чудесный навес, сквозь который тонкими лучиками проникал свет.
Внезапно Никола услышал, как кто-то зовет его по имени. Голос был тихим и эхом прокатывался по лесу. Медленно ступая, молодой человек пошел на зов. Сердце его колотилось, как сумасшедшее, но дрожь и слабость уменьшились.
У самого берега реки спиной к лесу стояла Руслана. Она была одета в длинный белый сарафан, какой обычно носили под основной одеждой. На голове у нее красовался венок, сплетенный из полевых цветов. Распущенные черные волосы волнами струились по телу.
Когда парень приблизился, Руслана обернулась к нему и улыбнулась. Если бы Николай был случайным путником и впервые увидел Руслану, то испугался бы не на шутку. Девушка выглядела как утопленница: кожа ее отливала синевой, тонкие губы побелели, а глаза горели черным пламенем. Но молодой человек воспринимал Руслану как предмет восхищения и даже обожания, и ее вид никак не мог отпугнуть его. Напротив, Никола приблизился к девушке, и она нежно прикоснулась к его щеке.
– Ты пришел, милый, – молвила она. – Я так долго тебя ждала.
– Я пришел, – прошептал Никола.
– Ты не боишься? – вдруг спросила Руслана.
– Нет, – ответил Никола.
– Тогда ступай за мной.
Руслана медленно скинула платье, и он увидел ее обнаженное тело. В левой руке у девушки Никола заметил сделанную из пшеницы куклу. Она бережно прижала куклу к губам, а затем вместе с ней медленно зашла в реку. Оказавшись по пояс в воде, девушка обернулась и подозвала парня.
– Иди ко мне, Никола, – эхом прошелся ее голос по воде и лесу.
Молодой человек не понимая, что с ним происходит, скинул с себя одежду и пошел за Русланой. Вода оказалась теплой и приятной. Не спеша, он приближался к девушке, позволяя реке ласково окутать его тело. Все, что творилось вокруг, было похоже на сон. Огромная луна в эту ночь будто сеяла на землю тончайшие частички серебра, благодаря которым все вокруг переливалось волшебным светом.
Наконец Николай приблизился к Руслане и неожиданно для себя поцеловал ее в губы. Руслана обняла его за шею и нежно притянула к себе. Через мгновение молодые люди оказались в воде. Никола открыл глаза и увидел, как они, крепко обнявшись, погружаются все ниже и ниже. Он не чувствовал ничего, кроме страстного обжигающего желания овладеть Русланой.
Николай ощущал, как сердце его бьется все реже, а разгоряченная кровь стынет в жилах. В объятиях Русланы он медленно умирал, погребенный под черной водой. Всего несколько секунд оставалось, чтобы стать навеки частью реки. И в эти самые мгновения он испытал такое блаженство, что невозможно было бы описать любыми словами. Если бы смерть всегда приходила именно так, он готов был бы умирать вечно. Закрыв глаза, Никола погрузился в пучину страсти и неизвестности.
Глава 4. Искушение
Ранним утром, когда петухи едва лишь начали кукарекать, Варвара очнулась в своей постели, ощущая резкую боль в груди. Накануне вечером девушка долго не могла уснуть и успокаивала душу молитвами.
Она уже и не помнила, как очутилась во власти беспокойного сна, в котором виделось ей что-то темное и ужасное. С трудом добравшись до колодца, Варя зачерпнула половину ведра, выпила воды и ополоснула лицо. Состояние ее можно было расценивать, как болезненное, только вот никаких признаков, кроме душевной боли, у нее не имелось.
Испытывая горячее желание исповедаться батюшке, Варя оделась, набросила на голову шаль и медленно побрела в сторону церкви. Отец Илларион, посвятивший жизнь служению Богу проводил почти все свое время в стенах церкви. Как истинный христианин он жил скромно, питался только растительной пищей, знал от корки до корки молитвослов, а в воскресенье и в праздники проводил богослужения. И главное – батюшка был человеком добрейшим. Он верил во спасение даже самой заблудшей души и всегда помогал людям. Поэтому Варя спокойно шла к церкви, зная, что батюшка ее выслушает и даст хороший совет.
Но, не успев дойти до назначенного места, Варя услышала далеко позади себя чей-то голос. Аннушка, дом отца которой находился близ поместья, бежала к Варе и махала ей руками.
– Варвара Никитовна, – севшим голосом кричала Анна. – Постойте! Беда! Беда!
У Варвары сердце от ужаса замерло. Анна приблизилась к Варе и слегка отдышавшись, сообщила:
– Варвара Никитовна, хозяин…
Девушка тяжело дышала и никак не могла закончить фразу. Варя, трясущимися руками взяла Анну за плечи и нервно спросила:
– Что, хозяин? Говори же!
– Молодой хозяин лежит в горячке. Совсем ему худо. Авдотья Петровна к нему заглянула утром, а Николай Николаевич весь горит. Лекарь уж там. Меня послали вам передать.
Варвара не чувствуя земли под ногами, быстро добралась до поместья. Оказавшись в доме Мухаловых, Варя поспешила к лестнице, но из гостевой комнаты ее окликнул голос Николая Афанасьевича:
– Варя, погодь! Ступай сюда.
Зайдя в комнату, где возле камина стоял помещик, Варвара взглянула на него умоляющим взглядом и спросила:
– Что случилось? Как Никола?
– С ним сейчас Тихон Гордеевич и мать. Тихон дал ему настой от жара.
– Могу я подняться к нему? – спросила Варя, надеясь получить разрешение, но Николай Афанасьевич спокойно ответил:
– Нет, голубушка. Николе сейчас нужен покой.
– Но, как же… – только хотела возразить девушка, но даже без слов ей стало ясно, что помещик не настроен спорить.
Через минут десять, которые длились для Вари удручающе долго, в комнату вошла Авдотья Петровна. Была она бледной и очень расстроенной, но увидав Варвару, улыбнулась и подозвала ее к себе.
– Варенька, – сказала помещица, – это я послала за тобой. Пойдем, я сделаю чай, и мы поговорим.
Войдя в столовую, Варя и Авдотья Петровна увидели там Руслану. Девушка накрывала стол к завтраку, и, завидев хозяйку и гостью, слегка поклонилась им.
– Руслана, ступай к себе, – властно сказала Авдотья Петровна. – Как только ты понадобишься, я пришлю за тобой.
Выглядела Руслана так же, как и обычно. Длинные волосы ее были завязаны в тугой пучок. Одета девушка была в простое платье для прислуги, но держалась она уверенно и равно властно, как и хозяйка. Когда Руслана проходила мимо Вари, то на секунду, приподняв глаза, она хитро усмехнулась, и быстро покинула комнату.
Это выражение лица очень не понравилось Варваре. Встревоженная ее душа в каждом взгляде и улыбке чужачки видела скрытый смысл, который не вещал ничего доброго. Прикоснувшись рукой к крестику на груди, девушка села за стол напротив Авдотьи Петровны и спросила:
– Как Николай? Что случилось?
– Не понимаю, – ответила помещица. – Обычно утром он идет к реке, но сегодня, я заглянула в его покои, и увидела, что он еще спит. Мне почудилось, будто он разговаривает во сне, и когда я подошла к постели, то приметила, что весь он покрыт потом. Лоб его горел. Никола пошел в отца и всегда славился хорошим здоровьем. Сегодня он не на шутку меня испугал.
Авдотья Петровна тяжело вздохнула и опустила глаза. Чтобы как-то отвлечь себя и ее, Варя пыталась увести разговор в иное русло, но каждый раз он плавно возвращался к внезапной хвори Николы. Малейший шорох, раздававшийся из коридора, заставлял помещицу вздрагивать, и это жуткое волнение передалось девушке. Казалось бы, невелика беда – обычный жар, который порой настигает каждого человека. Но, Авдотья Петровна была так встревожена, будто чувствовала, что за горячкой скрывается что-то более серьезное.
Некоторое время, пока Тихон Гордеевич и Николай Афанасьевич не зашли в столовую, между двумя женщинами сохранялось безмолвие. Нетронутый чай уже давно остыл. Лекарь снял очки и, как обычно, потер переносицу, прежде чем сообщить следующее:
– Не переживайте, жар спал, и Николай уснул. Скорее всего, это обычная горячка. Я оставлю вам настой, а вечером непременно зайду проверить его здоровье.
Тихон Гордеевич кивнул всем присутствующим и поспешил удалиться. Через несколько минут вслед за лекарем из поместья вышла Варвара. Ей нужен был свежий воздух. Взгляд Русланы, мимолетно брошенный в ее сторону, и ужасное предчувствие, одолеваемое Авдотью Петровну, пугали девушку.
Варя взглянула на домик, в котором обитали чужаки, и увидела на крыльце Всеволода. Ей совершенно не хотелось сейчас ни с кем общаться, но Всеволод уже направлялся в ее сторону, и, подойдя ближе, спросил:
– Как поживает молодой хозяин?
– Он уснул, – кротко ответила Варя и хотела прощаться, как вдруг Всеволод сказал:
– Я вас провожу, Варвара. Мне как раз нужно в вашу сторону.
Возражать Варя не стала. Ее пугал Всеволод не столь огромным ростом и лицом, покрытым густой бородой и усами, сколь хитрым и пронзительным взглядом. Даже улыбка чужака внушала холодный ужас. Объяснить такое необычное влияние Всеволода Варя не могла, но ее нежное сердце колотилось от страха каждый раз, когда он был рядом.
Худшее для Вари было остаться с чужаком наедине. Теперь как раз представился такой случай, и девушка судорожно раздумывала над тем, как бы поскорее избавиться от нежеланного попутчика.
Сева, один шаг которого был равен четырем шагам Вари, шел медленно и временами посматривал на девушку.
– Вы боитесь меня, Варя, – уверенно сказал Всеволод, чем немало удивил девушку.
– Нет, нисколько, – голос Вари звучал нетвердо.
– Можете быть покойны, я не причиню вам вреда, – молвил Всеволод. – Мне радостно находиться в окружении такой светлой и доброй красавицы, как вы. На своем веку я повидал много разных людей, и могу точно сказать, что все они в большинстве своем лгуны, эгоисты и предатели. Привыкшие скрывать свою натуру, они так сроднились с маской, что уже позабыли, кто они есть на самом деле. Но, вы, Варвара, не такая. Вы не прячете чувства, и смело можете говорить о них. Это похвально. Сохраните это в себе, какими бы испытаниями вас ни тревожила судьба. Не предавайте себя, потому что предательство – один из самых страшных пороков. Предательство совершают трусы.
Варя изумленно взглянула на Всеволода, будто уловила в его словах какое-то скрытое послание. Тем временем Всеволод продолжал говорить:
– Прекрасное место Каменка! Здесь чудно дышится. И земля… Благодатная! Вы бывали на речке в этом году? Вода там замечательная. Я бы сказал, она очищает и придает сил.
– Еще не бывала, – призналась Варенька.
– Знаете, что удивительно, – внезапно молвил Всеволод. – Что мы, твари божьи, умеем начинать жизнь свою заново. Умеем забывать… Вы, Варя, ежели понадобится моя помощь, смело обращайтесь. Не думайте, что я человек злой. Просто таким меня создал творец. И мне приходится мириться со сложившимся положением вещей. А вам я от души советую всегда слушать свое сердце и быть благоразумней. Надеюсь, что вы оставите обо мне только хорошие воспоминания.
Последние слова были сказаны у Вариного дома. Всеволод улыбнулся уже более бесхитростно и радушно, и слегка кивнул. Теперь он шел привычной походкой и уже через несколько мгновений скрылся из виду.
Варя пришла в себя только тогда, когда мать окликнула ее. Все время, пока девушка стояла у калитки, ухватившись руками за забор, ее терзала мысль, что разговор с Всеволодом действительно может оказать серьезное влияние на ее жизнь. Она увидела в нем человека необыкновенного, непохожего на обычного работягу, проводившего все время в кузне и добывающего жалкие гроши на еду. История, рассказанная Всеволодом за столом в хозяйском поместье, была для Варвары не больше чем сказкой, выдуманной чужаком на ходу.
И вмиг к страху, испытываемому пред великаном, добавилось иное чувство, больше похожее на уважение к кому-то значимому, великому. Если бы девушка плохо разбиралась в себе, то решила, что Всеволод смог чем-то привлечь ее как мужчина. Но, не его внешность была причиной, а то, что он скрывал за ней. Дух, таившийся в теле чужака, был не просто велик, но и невероятно силен. Никто бы не смог разглядеть его так, как сейчас это сделала Варвара. Заслугой ли ее это было, либо сам Всеволод открылся девушке чуть больше, чем другим, но теперь многое стало ясно.
Варя зашла к себе в покои, закрыла дверь и замерла. Никакой дом и никакая самая надежная крепость теперь не могли спасти ее и Николая. Ровно через неделю должна была состояться свадьба. Великолепное белое платье уже висело в шкафу. За день до церемонии венчания портниха должна была прийти, чтобы осуществить последнюю примерку и подправить что-то, если это понадобится.
Варвара подошла к шкафу и открыла дверцу. Праздничное платье показалось ей белым саваном. Отшатнувшись, девушка почувствовала невыносимую скорбь и боль всего лишь на миг. Но этого мгновения ей хватило, чтобы понять, как резко порой меняет направление дорожка судьбы.
С силой захлопнув шкаф, Варя села на кровать и взялась за голову. Ей хотелось кричать и царапать кожу до крови. Состояние, близкое к безумию, подкралось незаметно и быстро. Комната заходила ходуном. Еще минута, и девушка лишилась сознания.
***
Утром следующего дня Николай Николаевич проснулся в своей постели. Он бодро сел и стал осматривать себя, не веря, что он жив. Последнее, что он помнил, были объятия Русланы на глубине реки и близость смерти. Но возвращение домой, и время, проведенное в горячке, молодой помещик начисто позабыл.
Пока в покои Николы не зашла мать, проведшая всю ночь без сна, молодой человек восторгался тем, каким отчетливым и реалистичным может быть сон. Ведь он шел к реке, обнимал и целовал Руслану, находился в воде. И тут же понимание того, что ночь с Русланой была всего лишь фантазией, немало его расстроило.
Когда же Авдотья Петровна без стука зашла в комнату сына, то обнаружила его сидящим на кровати с отстраненным выражением лица.
– Никола, ты проснулся! Слава богу! Как твое здоровье?
Николай удивленно посмотрел на мать и, не понимая ее озабоченности, ответил:
– Все прекрасно, матушка. А почему вы спрашиваете?
Авдотья Петровна рассказала сыну, что вчера утром обнаружила его нездоровым, и пришлось звать лекаря. Успокоенная тем, что сын быстро поправился, помещица попросила его хотя бы денек отдыхать и сказала, что завтрак принесут ему прямо в постель.
Когда матушка покинула комнату, Николай переоделся в чистое и с нетерпением стал ждать прихода Русланы. Однако вместо нее с тазиком и кувшином воды в комнату вошла мать.
– Скоро я принесу тебе чай, сынок, – ласково молвила она. – И блины с вареньем. Ты лежи, пожалуйста, не вставай. Ближе к обеду зайдет Тихон Гордеевич, осмотрит тебя.
– К чему эти хлопоты, матушка? Где Руслана? – спросил Никола, надеясь, что мать скоро пришлет ее, или девушка заглянет сама.
– Пока ее помощь здесь не нужна, я с удовольствием поухаживаю за тобой, – Авдотья Петровна поспешила выйти из покоев, будто больше не хотела продолжать разговор о Руслане.
Окна комнаты молодого хозяина вели на задний двор. Умывшись, Никола посмотрел на улицу и увидел Акима, ухаживающего за скотом. К сожалению, дом Русланы находился с обратной стороны, и его отсюда не было видно.
Удивительно, но Николу ни капли не тронуло то, что он день пролежал в постели с горячкой, и даже не помнил этого. Как глоток свежего воздуха, он жаждал увидеть Руслану и уже думал, как бы ему выйти во двор, чтобы остаться незамеченным.
А вот Авдотью Петровну вопрос сына не на шутку встревожил. Вместо того чтобы узнать о Варваре, свадьба с которой должна была состояться совсем скоро, Никола справился о чужачке. Словно предугадывая желание сына, помещица отправила Руслану помогать на мельнице, чтобы хотя бы день не видеть ее лица.