Ведьма

Наверняка необычайное впечатление о путниках сложилось у всех в поместье. Даже слуги не могли скрыть любопытства. Но никто не спешил прямо делиться мнением. Николай Николаевич, покинув кабинет отца последним, сразу же свернул в столовую. Увидев Варю, он широко ей улыбнулся и нежно чмокнул в щеку.

– Ох, и денек сегодня, – признался молодой хозяин. – Буря, гроза, да еще и эти явились как снег на голову.

– Кто же это, сын? – полюбопытствовала Авдотья Петровна.

– Брат с сестрой, – ответил Николай. – Говорят, следуют из Старого Вяза. Погорельцы. Наслышаны, что здесь есть кров и работа. Просят выручить их, чем возможно.

– А что отец?

– Ты же знаешь его, всегда всем поможет. Поэтому в округе такая слава о нас, что каждому и жилье, и работу подыщем. Хотя, с другой стороны, это ведь хорошо, что люди так о нас говорят.

– Хорошо, наверное, – приглушенно сказала Авдотья Петровна, словно желая что-то добавить, но передумала.

Сердцем юная Варвара чувствовала, что и хозяйка дома явно не рада нежданным гостям. Чужаки вызывали неясное чувство страха, словно в кармане у них был припрятан нож, которым они поспешат воспользоваться при первой же возможности. Но, видимо, ни хозяина дома, ни Николая Николаевича странные путники не испугали.

Молодой хозяин весь последующий вечер провел с Варварой. Он веселил ее, рассказывая смешные истории, менял голоса и даже спел несколько строчек о любви. Вечернее свидание с возлюбленным ненадолго успокоило Варвару. Она не рассказала Николаю о том, что сегодня видела, как эти двое шли по улице, и в тот же момент чудом разбилось зеркало. Не поведала она о своем плохом предчувствии, и о первом впечатлении, которое произвели на нее странники.

Лишь близость предстоящей свадьбы могла рассеять дурные мысли.

Глава 2. Злые чары

В детстве матушка рассказывала Варе истории о злых ведьмах и колдунах, которые бродят по миру, портят урожай, наводят порчу на людей, околдовывают злыми чарами. Все это происходило в шутливой форме, в виде сказок, которым, конечно, в жизни не было места. И вот сейчас Варенька вдруг вспомнила рассказы матери, познакомившись с Русланой и Всеволодом.

Николай Афанасьевич, как и обещал, отвел небольшой пустующий домик у поместья для брата и сестры из села Старый Вяз в качестве временного жилья. Всеволод попросился работать на поле и в кузне. Руслана сказала, что может помогать хозяйке по дому и с готовкой пищи. Так как повариха и горничная в доме Мухаловых уже служили, Авдотья Петровна посоветовала супругу найти Руслане работу в поле или в садах.

Ни брат, ни сестра не пришлись по душе доброй хозяйке. Соседство с ними она расценивала как близкое нахождение с дикими животными. Подозрения ее не разделял Николай Афанасьевич, но пообещал, что предоставит Всеволоду место, а также лесоматериалы и инструменты, которые позволят ему выстроить новый дом на окраине села.

Варенька же каждый день повадилась забегать в церковь и молиться Богу, потому как истинно верила, что пришлые люди нехорошие. К тому же ее ужасно пугал черный ворон, который как привинченный сидел на воротах у Мухаловых с момента прихода чужаков и каждый раз, когда Варя приходила в гости, пронзительно каркал.

Спустя десять дней после появления в селе брата и сестры между Николаем и Варварой состоялся необычный разговор. Варя, наконец, решила честно сказать, что думает она о людях, явившихся в село так нежданно.

– Не нравятся они мне, – говорила Варя. – Вот сегодня, когда я бывала у вас в обед, то мельком увидела Руслану. Знаешь, никогда прежде я не встречала девушки с такой внешностью. Ее кожа настолько белая, как будто она всю жизнь провела в погребе. Черные ее глаза словно и вовсе не имеют зрачков. А Всеволод! Он точно шею одним пальцем может свернуть и не поморщится.

– Что вы с маменькой заладили? – возмутился Николай. – Она отцу докучает небылицами, теперь ты придумываешь. Вам, женщинам, лишь бы найти в чем-то изъян, да за что-то уцепиться. Добрая девушка, эта Руслана, и брат ее приличный человек. Ты не смотри, что он дюжий, как медведь и басист. Хороший работящий мужик, каких еще поискать.

– А ты часто с ними видишься? – робко спросила Варя.

– Бывает. А что?

– Почему же не остались они в родном селе? Откуда узнали о Каменке?

– Эх, Варюшка, не все такие добрые, как мой отец. А был бы как остальные, погнал их в шею. Да только верит он, что благочестивые дела важно совершать всем и каждому. Вот как ты себе это представляешь? Пришли в твой дом люди, без гроша в кармане, голодные, лишившиеся крова. А ты их за дверь? Нет, так не делается. Если есть возможность помочь – помоги. И я таким буду. Сделаю все, чтобы село росло и крепло, продолжу дело отца. А ты мне в этом поможешь, правда ведь?

Варе оставалось только кивнуть. Подробностей о брате и сестре толком никто не знал. Все в общих чертах. Точно было известно, что они сироты. Из родни остался только дальний родственник, да и тот был не слишком рад принять кого-то в свой дом.

На воскресной службе, когда церковь уже заполнилась так, что трудно было дышать, дверь открылась, и в проходе показались Руслана и Всеволод. Руслана, облаченная во все черное, перекрестилась три раза, опустила глаза вниз и стала вместе со всеми читать молитвы. Всеволод, перегородив собой выход, угрюмо осмотрелся и застыл, не произнося ни слова.

Варя, стоявшая рядом с Николаем, почувствовала странный холодок. Обернувшись, она вдруг заметила, как два черных глаза пронзительно смотрят на нее исподлобья. Озноб прошелся по всему телу девушки, она резко повернулась к иконам и стала молиться пуще прежнего. Но жуткий, леденящий кровь взгляд преследовал Варю, как только девушка закрывала глаза. Внезапно ей стало так страшно, что захотелось бежать далеко-далеко отсюда. Сцепив с силой пальцы, Варя почувствовала, как дыхание ее прерывается, и все вокруг отдаляется, затихает. Ухватившись за плечо Николая, девушка всеми силами постаралась не упасть.

– Тебе нехорошо? – послышался голос Николая над ухом.

– Тяжело дышать, – тихо сказала Варя.

– Выйдем на улицу, – предложил Николай и уже хотел вести девушку к выходу, но Варя возразила:

– Не надо, прошло уже.

Собравшись с силами, Варя смогла отстоять службу. На улице, вдохнув полной грудью свежий воздух и почувствовав себя значительно лучше, она снова увидела Руслану и Всеволода. Туман, густым слоем окутавший землю в это воскресное утро, размывал фигуры людей, скрывал дома, превращая все вокруг в сказочный сон. Стоявшие неподалеку чужеземцы, казались нереальными. Были они точно маревом, легкой дымкой, которая вот-вот должна рассеяться. Как бы ни хотелось Варе, чтобы зловещие незнакомцы навсегда исчезли, желанию этому не суждено было сбыться.

От церкви до дома Вари идти было не более десяти минут. Так уж вышло, что село брало свое начало с поместья Мухаловых и заканчивалось небольшим участком, где стояла церковь, на заднем дворе которой находился погост. Дом Рогожиных был ближе к церкви.

После того как на службе девушке стало дурно, Николай с беспокойством поглядывал на возлюбленную. Та выглядела неважно, была бледна, и, видимо, чем-то опечалена. У самого дома Рогожиных Николай предложил остаться с ней, но Варя сказала, что ей нужно отдохнуть, и скрылась в доме.

И даже когда туман рассеялся, ощущение чего-то дурного, будто впиталось в кожу и будоражило нежную душу девушки ужасными предчувствиями.

***

Подобно отцу Николай имел собственный распорядок дня. Ранним утром, когда до рассвета оставалось добрых три четверти часа, Николай отправлялся встречать появление солнца на высокий склон, с которого открывался прекрасный вид на реку и небольшой лесок. Река, которая протекала немного восточнее села и находилась в низине, была не слишком широкой, по обеим сторонам ее густо росли деревья.

Поздней весной, летом и ранней осенью молодой помещик любил искупаться. Но, больше ему доставляло радости смотреть, как первые лучи солнца озаряют небо. Несмотря на тяжелую ежедневную работу и обязанности, ложившиеся на плечи молодого помещика, он все же в душе был романтиком, склонным радоваться совершенно простым вещам.

К слову, так как о Николае в этой истории мы еще не раз услышим, то следует рассказать, как он выглядел, и каким человеком был. Так как отец его и мать слыли красивыми людьми, Николай ухитрился перенять лучшие черты внешности родителей. Был он довольно высок – два аршина и восемь вершков, плечист, но в меру худощав. Пшеничные волосы Николая были пышными и волнистыми; кожа всегда оставалась смуглой, благодаря частому нахождению на солнце.

Большие сине-зеленые глаза смотрели на это мир ласково и одновременно с вызовом. Один только его взгляд лишал юных девушек сна и покоя. Ну, а когда молодой человек улыбался, обнажая белоснежные зубы, то был подобен совершенству.

Желанному и долгожданному ребенку при рождении было дано имя Николай, в честь святого Николая Чудотворца. Николай Афанасьевич в день рождения сына отдал распоряжение построить деревянную церковь, и назвать ее именем святого. С того времени прошло двадцать два года, и ни разу Никола не разочаровал своих родителей, потому что обладал всеми теми качествами, которыми славится достойный молодой человек.

Отличаясь острым умом, восхитительной внешностью, и являясь единственным наследником поместья и земель, Николай всегда был окружен вниманием, как глав семейств, желающих удачно выдать дочерей замуж, так и девушек, которые в мечтах полностью разделяли желание родителей. Но выбор молодого человека пал на красавицу Варвару, которая полностью была ему под стать.

Семья Рогожиных пользовалась уважением не только в селе Каменка, но и во всей волости. Никита Александрович занимался куплей-продажей различных товаров, часто пропадал в городе, где в его небольшой конторке служили несколько подручных. Он поставлял в село необходимые товары, и организовывал продажу пшеницы, фруктов и овощей.

Поэтому вскоре Николай выразил желание свататься к Варваре, что и было осуществлено около недели назад. Теперь же, когда подготовка к торжеству велась полным ходом в обоих домах, Николай с нетерпением ждал наступления назначенной даты. Но, привычек своих, как уже было сказано, не менял.

Добравшись до склона, Николай устроился на большом камне, на уже обжитом месте, и стал смотреть, как небо с каждой секундой преображается, насыщаясь разнообразием цветов и оттенков.

Словно тончайшее пуховое одеяло, на землю и воду опустился туман. Утренний покой нарушил крик аиста, и тут же птица, взмахивая белыми крыльями, пронеслась над водной гладью.

Улыбнувшись, Николай проводил взглядом крикуна и вдруг увидел, как внизу из-за деревьев показывается худенькая фигурка девушки. Совершенно нагая, прикрываемая лишь длинными черными волосами, она быстро проскользнула к воде и поплыла к середине реки. Не отрывая взгляда, Никола зачарованно смотрел на девушку, пока та, не наплававшись вдоволь, вышла из реки и снова скрылась за деревьями.

Тогда он быстро соскочил с места, на время, позабыв о рассвете, и направился вниз. Минуя перелесок, молодой человек приблизился к воде и осмотрелся, но рядом никого не было. Толком не пробудившись ото сна, природа словно замерла, окутав пространство блаженной тишиной. И на мгновение Николаю показалось, что девушка была лишь чудным видением, сном, который поспешил догнать его на том холме.

Еще немного полюбовавшись рекой, постепенно скидывающей свое белое одеяльце из тумана, Никола уже хотел идти домой, как вдруг услышал женский голос:

– Там, где я росла, текла река.

Николай обернулся и увидел Руслану. Она была одета в белую рубаху, украшенную вышитыми цветами и красную длинную юбку. Черные мокрые волосы струились по телу. Странно, но обладая почти совершенным слухом, Николай не услышал, как приближается девушка. Девица улыбнулась, словно прочитав его мысли и молвила:

– Я недавно гуляла здесь и обнаружила это место. Никак не могла подумать, что встречу здесь еще кого-нибудь в столь раннее время.

– Простите, что потревожил вас, – наконец, собравшись с мыслями, сказал Николай.

Он никак не мог оторвать взгляд от девушки, чья необычная внешность очаровывала и вызывала интерес. На худом белоснежном лице не было и кровинки. Лишь только два черных, как угольки глаза, горели диким пламенем. Еще в тот первый день, когда Всеволод и Руслана внезапно очутились в поместье, Николай приметил этот взгляд. Для него Руслана оставалась непостижимой загадкой, человеком, надежно хранившим за семью замками свои бесчисленные тайны. За неделю их жизни в селе никто не сблизился с братом и сестрой. Мать, невеста Варечка и другие сельчане откровенно их побаивались, но не могли объяснить почему. А вот Николая эта таинственность влекла с каждым днем все сильнее.

На извинения Николая Руслана ничего не ответила, лишь улыбнулась.

– Я провожу вас, – любезно предложил Николай, и они направились в сторону села.

А тем временем солнце уже успело залить ярким светом землю и ласково согревало кожу. Пока молодые люди шли, никто из них не проронил ни слова. Хотя, всякие разговоры были бы здесь лишние. У самого села Руслана остановилась, повернулась к Николаю и сказала:

– Здесь мы расстанемся. Дальше я пойду одна.

Голос Русланы был тихим, спокойным и очень приятным. Николай не стал возражать, и некоторое время продолжал стоять на месте, провожая девушку взглядом и вспоминая их встречу. Спустя несколько минут, когда уже и он направлялся к дому, молодой человек намеренно выбрал другой путь, чтобы не проходить мимо дома Рогожиных. Почему-то сейчас ему не хотелось видеть никого, даже отца с матерью.

Весь день Николай невольно ловил себя на мысли, что не может забыть это утро. Молодого человека настолько поразила встреча с Русланой, ее белоснежное нагое тело и очаровательная улыбка, что он не мог более ни о чем думать. Несколько раз отец делал ему замечание, на что Николай даже не сразу обратил внимание. И удивительно – он весь день искал встречи с девушкой. Но та, как назло, не показывалась ему на глаза.

Вечером, окончив все дела, молодой помещик отправил весточку Варе о том, что не сможет встретиться с ней сегодня, и сел во дворе пить чай. Его взгляд был неотрывно направлен в сторону домика, где жили Руслана и Всеволод. Брат девушки еще не вернулся из кузницы, где добротно выполнял всю работу, поражая местного кузнеца силой и умениями.

Странное, навязчивое желание хоть на минуту увидеть Руслану, преследовало молодого человека. До сегодняшнего утра чужачка не вызывала в Николае подобных чувств, более того, он не всегда ее замечал. В один миг все изменилось.

Допив чай, Николай встал со своего места и нерешительно отправился к домику. Окна оказались завешаны, дверь, несмотря на жаркую погоду, закрыта. Несколько раз Николай останавливался, шел к поместью, затем разворачивался и снова направлялся обратно к домику. Шаги его были то быстрыми и стремительными, то резко замедлялись. Не понимая, что с ним творится, молодой человек наматывал круги по двору, пока его не окликнула мать. В последний раз обернувшись, Николай посмотрел на хибарку и вдруг увидел, как в окне промелькнуло лицо Русланы, и сразу шторка закрылась.

Задержав на несколько секунд взгляд на окне, Николай резко развернулся и поспешил к поместью. Уже ночью, когда весь дом погрузился в сон, Николай долго не мог сомкнуть очей. Немного поразмыслив, молодой человек твердо решил, что утром нарушит традицию и к реке не пойдет.

Но с наступлением нового дня решение, принятое накануне, несколько пошатнулось. Посчитав, что если еще один разочек он с холма подсмотрит за девушкой, ничего страшного не произойдет. Да и неясно, придет ли Руслана купаться этим утром, или поостережётся общества молодого хозяина.

Снова устроившись на привычном месте, Николай теперь неотрывно смотрел вниз, стараясь ничего не упустить. Никакие природные явления не отвлекали его, потому как все внимание парень сосредоточил на реке. И словно в награду за старания, через некоторое время на берегу появилась Руслана. Она медленно подошла к воде и плавно погрузилась в нее. Плавала она сегодня немного дольше, чем вчера, и когда вышла на берег и скрылась в тени деревьев, Никола снова побежал вниз.

Молодой человек ощущал, как сильно колотится его сердце. Дикое волнение смешивалось с нестерпимым желанием увидеть ее. Когда же Николай достиг реки, то почти сразу встретился с Русланой. Она ничуть не удивилась появлению молодого помещика. Девушка приблизилась к парню и, одарив его милейшей улыбкой, сказала:

– Сегодня вода просто чудная. Не хотите искупаться?

У Николая как будто отняло дар речи. Он заворожено смотрел на Руслану, пока та не захохотала. Смех ее был настолько звонким, что молодой человек тот час же пришел в себя и сказал:

– Я, наверное, воздержусь.

Должно быть, парень покраснел, потому что лицо его стало гореть. Он неловко отвел взгляд в сторону, будто был пойман за постыдным делом. Чтобы сгладить ситуацию, Руслана молвила:

– В таком случае мне нужно возвращаться. Вы останетесь здесь или пойдете вместе со мной?

– Я пойду с вами, – сказал Николай, все еще испытывая совершенно разные и необычные чувства.

Снова молодые люди шли к селу в полном молчании. Руслану, в отличие от Николая, это молчание не смущало. Она любопытно осматривалась по сторонам и даже тихонько напевала какую-то мелодию. В руках она несла сандалии, ступая по земле босыми ногами. Голова ее была покрыта платком. Николай мельком поглядывал на Руслану, отмечая про себя, что еще ни разу не встречал он таких девиц. Она излучала спокойствие и умиротворенность.

У самого села молодые люди расстались. Отойдя на несколько шагов, Руслана обернулась и прокричала Николаю:

– Приходите как-нибудь, вместе искупаемся.

Предложение это прочно засело у Николая в голове. Даже осознавая то, что через несколько недель он женится на самой красивой, доброй и умной девушке в округе, не могло остановить его всерьез размышлять над словами Русланы. Снова дом невесты Николай обошел стороной. Уже во дворе поместья парень повстречал Всеволода.

– Хозяин, – сказал чужак, – не нашли ли вы работу для моей сестры.

– Разве она не работает в саду? – спросил Николай.

– Этот цветок вырос слишком нежным, – ответил громила. – Мать так постаралась оградить ее от работы, что одарила неизвестной болезнью. Вы наверняка заметили, что у Русланы слишком белая кожа. Всего час на солнце ей обойдется красными пятнами по телу.

– Не знал, – признался Николай. – Но я поговорю с отцом. Мы подыщем ей что-нибудь.

– Благодарю, – молвил Всеволод и скрылся за воротами.

Весь день Николай провел за работой. И раз сто, не меньше, хотел пообщаться с отцом насчет Русланы. Когда же ему это удалось, отец отказался дать девушке место в доме.

– Нам и так хватает работниц, – спокойно сообщил он. – Если у нее проблемы со здоровьем, мы найдем ей что-нибудь другое.

По правде говоря, он бы сразу устроил девушку работать в доме, но жена не желала слышать об этом. Поэтому позже, повстречав Всеволода, Николай передал слова отца ему. В этот же вечер молодой хозяин снова не пошел к невесте, ссылаясь на усталость, и по традиции принялся распивать чай во дворе. Мать лишь тревожно наблюдала за тем, как изменилось поведение сына. Как будто острая тонкая игла вошла в ее сердце с тех пор, как чужаки пересекли порог поместья.

В своих покоях, поглядывая в открытое окошко время от времени, дожидалась хотя бы весточки Варвара. Второй день Николай не приходил к ней, отменяя встречу. Варя порылась в семейной библиотеке и нашла старую книгу, которую читала ей мама в детстве. Страницы ее пожелтели от времени, но, как и семнадцать лет назад, хранили в себе истории, на первый взгляд, сказочные. Но если прочесть внимательнее, то можно было найти в них правду. Открыв первую сказку, Варя зачитала вслух:

«В маленьком хилом домике посреди леса жила была старая ведьма. Днем ведьма принимала свое обличие и пряталась под крышей дома, чтобы никто не смог увидеть ее лицо. А под покровом ночи она превращалась в юную красавицу, выходила из лесу и бродила по земле, собирая сердца людей в маленький мешочек, висевший у нее на шее…».

Глава 3. Узелки

За полтора часа до рассвета, когда поместье Мухаловых еще было погружено в глубокий сон, в маленьком домике для прислуги послышался громкий истошный крик. Николай Афанасьевич первым очнулся ото сна, и немедленно накинув на себя халат, взял свечу и поспешил на звук.

Спустившись на первый этаж, он быстро выбежал из дома, прихватив с собой ружье, и кинулся черед двор к жилищу прислуги. Вломившись внутрь, он первым делом обнаружил в углу сеней горничную Асю, заливающуюся горькими слезами.

Дверь в комнату была открыта, и Николай Афанасьевич заглянул внутрь, осветив ее свечкой, увидел на кровати у окна повариху Лизу. Та лежала на спине, запрокинув голову вверх.

Подойдя ближе и присмотревшись внимательнее, первое, что заметил помещик, были покрытые белой пеленой глаза женщины, в которых запечатлелся настоящий ужас. Тело ее обмякло, одна рука свесилась с кровати. Чтобы убедиться окончательно в своих предположениях, Николай Афанасьевич взял маленькое зеркальце со столика, находившегося рядом с кроватью, и поднес его ко рту Лизы. К несчастью, зеркало не запотело.

– Она мертва ведь? – дрожащим голосом спросила горничная.

Помещик повернулся к бедной перепуганной насмерть девушке и кивнул. Затем он накрыл простыней тело Лизы и уже хотел спросить Асю о том, что же произошло, но девушка сама подбежала к помещику, крепко вцепилась пальцами в его руку и быстро заговорила шепотом:

– Это она! Это все она! Я видела, как она приходила ночью, как подошла к Лизе. Вы даже не представляете, что случилось. Она будто высосала всю душу из нее. Прижалась так близко к Лизе, схватила ее голову руками и держала так, пока Лиза не кончилась. Она и меня хотела сжить со свету, Николай Афанасьевич, хотела и из меня душу высосать. Я закричала, прибежали вы, а она через окно шмыг, как и не было. Богом клянусь, правду говорю!

Николай Афанасьевич, выслушав бедную девушку до конца, мягко сказал:

– Ася, будьте благоразумней, успокойтесь. Выйдем на улицу, и вы мне все расскажете подробней.

Но Ася не спешила покидать комнату. Она умоляюще посмотрела на помещика, потом куда-то в сторону. Перепуганные ее глаза округлились еще больше. Крепко вцепившись руками в плечо Николая Афанасьевича, девушка тихо простонала и хриплым голосом молвила:

– Не могу. Она и за мной придет, если я все расскажу.

Из глаз ее градом потекли слезы. Она разжала пальцы и упала на колени. Николай Афанасьевич подхватил Асю на руки и вынес на улицу. Он усадил беднягу на лавку и дал ей воды. Девушка оборачивалась по сторонам, явно высматривая кого-то, и не переставала дрожать, да так, что было слышно стук ее зубов.

– Ася, расскажите, что случилось с Лизой?

Девушка не отвечала. Она будто больше не слышала помещика. Все время оглядываясь по сторонам, она как дикий, загнанный в угол зверек, издавала слабые, похожие на стон звуки. Понимая, что толку от нее пока никакого, Николай Афанасьевич решил отправить горничную к жене, а сам поехать за десятским и лекарем.

Объяснившись коротко с Авдотьей, Николай Афанасьевич оседлал коня и поскакал к лекарю – Тихону Гордеевичу. По дороге он заскочил к десятскому, в двух словах описав ему ситуацию. Когда же врач зашел в дом прислуги и уже осматривал тело, Николай Афанасьевич тем временем оглядывал небольшую комнату женщин и увидел на полу у кровати погибшей ее платок, завязанный в узел. Любопытным показалось ему то, что так странно завязан платок, и уже хотел он его подобрать, как вдруг услышал в сенях голос Всеволода.

– Хозяин, что случилось?

Громила, которому потолок хатки был явно низковатый, наклонил набок голову и прошел в комнату. Внимание его сразу привлек труп женщины. Нисколько не смутившись, мужчина приблизился к ней, и проведя рукой над ее телом, изрек:

– Удушилась во сне.

Лекарь удивленно поглядел на Всеволода. Протолкнув ком в горле, который по утрам и в отдельных случаях доставлял ему неудобства, он молвил:

– Должно быть, так. А вы откуда знаете? Вы врач?

– Нет-нет, – поспешил заверить лекаря громила. – Я просто давно разбираюсь во всем этом. Такой у меня дар.

Помещик и лекарь удивленно переглянулись. Николай Афанасьевич, уже позабыв о платке, подошел к Тихону Гордеевичу, и глубоко вздохнув, произнес:

– Стало быть, удушилась… Как странно, Лиза никогда не жаловалась на здоровье.

Николай Афанасьевич сочувственно посмотрел на мертвую женщину, затем окинул взором Всеволода и быстро покинул хату. Солнце уже вышло из-за горизонта, разогнав черноту столь мрачного утра.

Пропустив все привычные утрешние дела, помещик быстро умылся, переоделся и подозвал к себе сына. Николай к тому времени уже повидал мать и даже успел безуспешно задать несколько вопросов бедной горничной, которая с некоторого времени молчала как рыба. Запланированную прогулку к реке молодому Николаю пришлось отменить, так как все поместье спозаранку стояло на ушах.

Когда все формальные разговоры с десятским и лекарем были окончены, а отец и сын оказались наедине в кабинете первого, завязался интересный разговор.

– У меня странное предчувствие, Никола, – сказал Николай Афанасьевич. – Еще вчера я видел Лизу в добром здравии. Она была достаточно крепкой женщиной, и вдруг так скоропостижно скончалась. Что-то здесь не сходится.

– Отец, – возразил Николай, – что странного? Такое иногда случается.

– Я отчасти верю в слова Аси. Она говорила, что некая женщина проникла в хату, и стояла у кровати Лизаветы. Возможно, мы имеем дело с убийством. Ты разговаривал с Асей? Она что-то добавила?

– Она точно онемела. Ни словечка.

– Тогда я сам попробую с ней поговорить. Если это убийство, то будет расследование, разбирательство.

– Сомневаюсь, что кто-то мог пожелать Лизе зла. Добрее и приветливее человека сложно было отыскать.

– Я согласен с тобой. Но женщина погибла, поэтому нужно серьезно отнестись к делу.

Николай Афанасьевич спустился на первый этаж и нашел в гостевой комнате Авдотью, прижимающую к себе несчастную Асю. Девушка преобразилась до невозможности за считаные часы: русые волосы ее поседели, кожа стала по цвету напоминать фарфор, в красных от слез глазах читался ужас. Создавалось впечатление, что девушка и впрямь увидела такое, чего обычному смертному видеть бы не стоило.

Николай Афанасьевич и Авдотья переглянулись, и женщина отрицательно покачала головой. Тогда помещик наскоро отдал распоряжения подчиненным и сыну, и поскакал к лекарю, который уже осматривал у себя тело почившей. Лекарь, человек верующий и наслышанный об истории смерти покойницы, уже успев принять дозу хмельного успокоительного, сидел рядом с телом.

– Что скажешь, Тихон? – спросил Николай Афанасьевич.

– Ничего нового. Разве что, женщина страдала ночным удушьем. Каких-либо отклонений не обнаружено, но вот удивительно, на ее шее я нашел странную отметину. Посмотрите.

Лекарь показал на шею девушки, на которой четко просматривалась небольшая темно-красная царапинка в виде узелка.

– Она могла себя так поцарапать? – спросил помещик.

– Кто же ее знает? – ответил лекарь. – Я сомневаюсь, но утверждать ничего не могу. Это единственное, на что я хотел бы обратить внимание. Больше рассказать нечего, можете забирать тело.

Какой-то неприятный, странный осадок был на душе помещика. Организацией похорон он занялся лично. Не стоило труда договориться с батюшкой Илларионом и с могильщиками. Оставался только один вопрос – кем в срочном порядке можно заменить повариху и горничную, которая слегла с горячкой и не вставала с постели.

– Отец, вы ведь помните, что Руслана хотела помогать матери по дому, – предложил Николай. – Вы можете взять ее на место поварихи и временно вместо Аси.

Авдотья Петровна, не желающая видеть чужачку в доме, воспротивилась. Но разумея, что сейчас потребуется много сил, чтобы организовать поминки, и найти новую хорошую служанку, помещик одобрил Руслану в помощницы жене. Сам он с недавних пор стал наблюдать за Всеволодом, внезапно поразившим всех своим необычным даром.

Вечером того же дня, когда отошла в мир иной Лиза, Николай Афанасьевич, полностью выбившийся из сил, снова зашел в хату, где проживали домработницы. Подойдя к кровати Лизы, он посмотрел на пол, но не увидел платка, завязанного в узел ни возле кровати, ни под кроватью, ни рядом. Платок чудесным образом исчез.

И как гром среди ясного неба в голове Николая Афанасьевича вспыхнуло воспоминание, что, как только он зашел в хату, то видел открытое окно у кровати покойной. А после того как Ася, вцепившись в его плечо, посмотрела с ужасом куда-то в сторону, окно уже было закрыто.

Николай Афанасьевич сел на кровать покойницы и взялся руками за голову. Ему казалась странной и неестественной смерть Лизы и некоторые последующие детали. Авдотья всю ночь обещалась провести у кровати бедной Аси. Девушка была чрезвычайно напугана и ослаблена. Настои трав ненадолго сняли жар и успокоили горничную, но даже тогда она не смогла уснуть.

Что можно было увидеть, чтобы так напугаться? Неужто нечистая сила проникла в круг поместья и забрала душу Лизы? На все эти вопросы ответов не находилось. Помещик глубоко вздохнул, вышел из хаты и отправился домой.

***

Николай Афанасьевич не был фанатично верующим человеком и не был атеистом. Он исправно посещал церковь в воскресенье и на праздники, и всегда помогал нуждающимся.

Брат его, которому он был обязан землей, выделенной под поместье и село, однозначно верил только в себя и царя. Он носил крест на груди, тем не менее, не предавая этому малейшего значения.

А вот Николай Афанасьевич был убежден, что Бог есть, но тревожить его мольбами стоит только в самых крайних случаях.

Первый раз помещик преклонил колени пред иконой в тот день, когда венчался в старенькой церквушке вместе с Авдотьей. Второй раз – когда родился сын Николай. Авдотья, та объездила сотни святых мест, пока не сумела зачать ребенка. Почти тринадцать лет каждый день она слезно молила Бога даровать ей дитя.

Пришел момент, когда на свет появился Николай. И как мы уже знаем, помещик подготовил все нужное для строительства церкви, и лично участвовал в постройке. Авдотья Петровна в то же время обратилась к мужу со странной просьбой. Поместье на тот момент было сооружено, но, вокруг него не было никаких ограждений. Николай Афанасьевич не видел нужды ограждать весь дом, а лишь хотел поставить забор в задней части, где содержался скот. Но, Авдотья упрямилась. Она желала видеть вокруг дома высокий деревянный забор, который кругом будет защищать поместье, домики для прислуги, сад и хозяйственные пристройки.