много общалась теперь и много видела. Я была больше теоретиком, чем практиком. Но все же
я уже стала чаще различать, каким мужчинам я нравилась, замечать знаки внимания.
– Нет, что ты. Это не про меня.
Паша снова улыбнулся и промолчал. Я решила сменить тему.
– Так ты уже начал к ней готовиться? – спросила я его.
– Пока мы только выбрали тему и составили список литературы.
– Но ты же знаешь, что выбрать тему – это уже полдела.
– Я думаю, тебе стоит сходить к научному руководителю и узнать, какую тему статьи ты
можешь взять для себя.
– Да, думаю завтра так и сделаю.
– Зачем откладывать на завтра, если можно сделать сегодня?
– Сегодня я не могу, у меня очень важное дело.
– И что же может быть важнее конференции?
– Мне нужно найти работу.
– Зачем?
– Странный вопрос? А зачем вообще нужно работать, – ответила я с сарказмом в голосе. Ну
что за вопрос.
– Тебе потребовались деньги?
– Да, нужно кое–что купить.
~ 82 ~
Мне хотелось ему рассказать, очень хотелось. Он ко мне очень хорошо относится, мы давно
дружим. Он должен понять, а мне бы стало легче. Но я ничего не сказала. Не знаю, что меня
остановило. Но перейти грань откровенности всегда тяжело. Как будто какая–то нить порвется,
а назад дороги не будет.
Паша продолжал расспрос.
– А куда ты собралась устроиться?
Эти расспросы мне начинали надоедать. И прежде всего потому, что он меня спрашивал
вопросы, на которые я себе–то не могла ответить.
– Еще не решила. Мне нужна подработка на короткий срок. Завтра посмотрю объявления о
работе.
– Кстати! Неделю назад у меня друг предлагал мне подработку промоутером. Раздавать
листовки в торговом центре.
– А сколько платят?
– Точно я не помню, вроде 300 рублей в час.
– Это совсем неплохо, меня вполне устроило бы.
–Значит, договорились. Я ему позвоню и все разузнаю.
– Правда? Это было бы очень здорово.
– Сколько у тебя осталось пар?
– Одна.
– Отлично. У меня тоже. Встретимся тогда здесь через пару, и все решим.
Я ушла в аудиторию. Пара прошла быстро, я даже не заметила. Изучение культурологии для
меня в разы интереснее, чем изучение маркетинга. Ели бы таких занятий у нас было бы
больше, то мне бы нравилось учиться.
Когда пара закончилась, я спустилась в холл, а Паша уже ждал меня. По его довольному
лицу я поняла, что все получилось.
– Ну что, договорился? – спросила я с надеждой в голосе.
– Да, все супер. Через час едем в торговый центр. Там будем раздавать листовки по полтора
часа сегодня и завтра.
–Спасибо тебе большое! А у тебя есть на это время? Если что я и сама справлюсь, – сказала
я в большей части из вежливости, потому что мне очень хотелось, чтобы он пошел со мной.
– Глупости, – ответил он мне с решительностью, не терпящей возражений, – мне тоже
деньги не будут лишними.
Мы поехали в торговый центр. Нам выдали накидку и пачку флаеров. И мы приступили к
работе. Нашей задачей было раздать все листовки. Выбрасывать их, естественно, было
запрещено.
Люди проходили мимо и не обращали внимания на нас. Кто–то брал флаеры, кто–то (таких
было большинство) отмахивались. С одной стороны, я понимала людей, которые отказывались
взять бумажку с рекламой, ведь сейчас всего так много и назойливо рекламируют. А с другой, я
не понимала, что в этом такого сложного – помочь молодым людям, пытающимся заработать
свои первые деньги.
Я вспомнила, как год назад шла с одним знакомым парнем до остановки. И в этот момент к
нам подошли и всучили листовки. После этого мой спутник сказал:
– Что за убожество, заниматься таким делом.
Сказано это было очень резким тоном.
Я ответила с оправданием в голосе:
– Но люди пытаются заработать деньги.
– Если они хотят заработать деньги, то пусть устроятся на нормальную работу. А не
занимаются ерундой.
~ 83 ~
На этом наш разговор на эту тему закончился. Я промолчала и лишь подумала о том, что дай
бог, тебе никогда не придется все–таки оказаться в такой ситуации, когда нужны деньги, а
устроится на нормальную работу нет никакой возможности. И я до сих пор на это надеюсь.
Люди так категоричны в том, что для них считается нормальным, а что нет. Например,
работа, если она не противозаконна и не аморальна, может ли она считаться стыдной и не
достойной? Конечно, считаться она может таковой, но вот являться? Думаю, нет. Например,
работа дворником. Это не престижно, а для многих даже стыдно. Да, это грязная работа, но она
очень нужна. Только представьте, что будет, если бы ее не стало. Да, мой знакомый не сказал
про эту работу ничего, но уверена, что и ее он считал недостойной. А еще меня поражает,
почему менеджеры по продажам, старающиеся впихнуть свой товар потребителю, являются
престижными работниками, а промоутеры кажутся какими–то ущербными людьми. В чем
измеряется престижность работы? Сейчас – в деньгах и по положению в обществе. И очень
печально, что престижной является не та работа, которая приносит реальную пользу, а та, что
приносит большой доход. И почему–то чаще всего в последнее время это совсем не совпадает.
Что ни говорите, а мы живем во времена двойных стандартов, когда мы считаем, что работать
медсестрой зазорно, а предпринимателем престижно.
Полтора часа прошли быстро, но очень нервно. Если бы не Паша, развлекающий меня
шутками и анекдотами, я бы чувствовала себя человеком, привязанным к позорному столбу.
Хотя я и осознавала, что для людей сейчас я была пустым местом, и они даже никогда не
вспомнят моего лица. И когда я получила заработанные деньги, мое настроение повысилось:
все осталось позади, а теперь я смогу протянуть до зарплаты в клубе.
С Пашей мы распрощались около пяти часов вечера. Он звал меня выпить кофе в кафешке,
расположенной в этом торговом центре, но я отказалась, сославшись на усталость. Было
неловко так поступать, но я действительно устала и мне хотелось отдохнуть перед походом в
клуб.
Приехав домой, я немного перекусила и прилегла поспать. Но заснуть, конечно же, не
смогла. Я не знаю, почему я такой человек, но я с самого детства никого не могла заснуть днем:
даже если я устала, если я почти не спала ночью. Днем мне все равно не спалось. И даже если
так все же случаюсь, что я засыпала хотя бы на час, то просыпалась я с чувством тяжести и
боли в голове, в абсолютно коматозном состоянии. Поняв, что сон не идет, я прошла на кухню
и включила телевизор. Я всегда считала, что телевизор – это совсем не нужная вещь, она
просто убивает время, которое можно провести с пользой. И я старалась его не смотреть, но
сейчас я включила его, чтобы убрать ту тяготящую тишину одиночества, которая так громко
давила мне на уши. Вы замечали, насколько такая тишина отличается от умиротворенной
тишины у водоема, на природе?
Мне несказанно повезло и после пятого переключения канала я попала на передачу,
посвященную путешествиям. Выпуск был про Испанию. Я прилипла к экрану и просмотрела
все полтора часа, почти не отвлекаясь. Я никогда не была в других странах, но я уверена, что
мне очень понравится путешествовать. Мне так интересно узнавать о новых местах,
традициях, видеть новый мир.
Когда я наконец выключила телевизор, время уже было собираться в клуб. Я выехала
пораньше, чтобы не сидеть дома. Пока я ехала, я думала о сегодняшнем дне и о событиях
последних дней. О том, почему Лера не написала мне даже записки, где я могу ее найти и
стоит ли вообще искать. Может быть ей это и не нужно, может я лезу в чужую жизнь, хотя
меня об этом никто не просит. И стоит ли мне оставаться в клубе, если то, зачем я туда пришла
уже возможно и не актуально.
Пребывая в таких невеселых мыслях, я приехала в клуб. Поздоровалась с Лешей и прошла в
раздевалку. Пока я приводила себя в тот вид, который бы соответствовал моему
~ 84 ~
местонахождению и трансформировал меня из прилежной студентки в танцовщицу, в гримерку
пришла еще и Алла. Она мне рассказала, как сегодня на тесте пыталась списать ответы со
шпаргалки, но это заметил преподаватель и выгнал ее из аудитории. Мы посмеялись над этим,
поскольку ее это совсем не расстроило. Как бы я хотела к некоторым проблемам подходить так
же легко. И я, чтобы поддержать разговор, рассказала, что сегодня подрабатывала
промоутером. На это она спросила:
– Зачем? Деньги нужны?
– Да, кое–что купить нужно, – ответила я, уже совсем не смущаясь, что снова обманываю.
– Ну да, здесь–то ты не много зарабатываешь. Может, потанцуешь пока стриптиз,
подкопишь денег?
Я отказалась.
– Кстати, раз уж ты так скромница, у меня есть кое–что для тебя. Мне предложили
станцевать в ночном клубе, в обычном. За выход платят 600 рублей. Я конечно отказалась, я
здесь намного больше заработаю, тем более в выходные. А тебе в самый раз будет.
Да, для меня уже давно перестало быть секретом, что все девушки в клубе (ну, кроме меня)
работали ради чаевых. Ни сама зарплата и не оплата консумов их привлекала. Чаевые, вот что
делало эту работу для этих прожигательниц жизни такой привлекательной. Те пресловутые
денежки в трусики, с помощью которых они за ночь могли заработать до трех тысяч.
Если судить о том, является ли эта работа нормальной, то однозначного ответа у меня не
было. Конечно, в глазах людей, это было ненормально и аморально. И я сама тоже не считала
эту работу нормальной, или той, которой можно гордится. Но я имела возможность увидеть
всю ситуацию изнутри. И я знала, что работаем здесь в основном обычные девушки, не глупые
и не развращённые. Просто они не имели какого–то четкого представления о нормах морали,
они не видели здесь ничего плохого, они трудились и получали за это деньги. И в этом была не
только их вина, а вина и того общества, что их осуждало, но при этом создавала благодатную
почву для такого поведения. Многие считали, что если девушка танцовщица, то она
легкодоступна. Я убедилась, что это далеко не так. У них в основном есть четкий кодекс
поведения, ведь ты балансируешь на грани. Да и мужчин они чаще всего недолюбливали,
поэтому вступать с ними в связь они не были намерены. Посетители, давно посещавшие клуб,
знали об этом и никогда не приставали с такими предложениями. Они знали, что для этого
легче обраться к предстательницам именно этой профессии или снять изрядно выпившую
девушку в клубе. Однажды даже один посетитель сказал, что стриптизерша – это как
монахиня, только искреннее. Не самое корректное высказывание, но доля правды в нем есть.
Согласившись на предложение Аллы, я взяла телефон администратора клуба и решила все
же позвонить.
Это был ночной клуб «Лаками», я слышала о нем, но никогда там не была. Это было место,
где проводили вечера студенты и другая молодежь. Вероятность, что там окажется кто–то из
моего университета была намного выше, мне эта мысль не пришла в голову.
Ночь прошла спокойно, посетителей было не много, и я не сильно устала. Юра сегодня не
работал. По вторникам у него был выходной. Я испытывала странное чувство облегчения и в
тоже время беспокойства. Я хотела себя убедить, что мне все равно рядом он или нет, но
получалось это у меня плохо. Когда я переставала контролировать свои мысли, то сразу же
начинала вспоминать те выходные, что мы провели вместе. Наверное, это связано с тем, что
это были первые приятные и счастливые моменты за последнее время. А еще я стала еще
больше сторонится его, потому что стала бояться той силы, которая шла от него. И в тоже
время именно эта сила и притягивала меня. Я ругала себя за то, что думала о таких глупостях,
когда мне надо было беспокоиться только о том, чтобы найти сестру и о том, чтобы меня не
исключили из университета. А ведь учеба – это было последнее, о чем я думала.
~ 85 ~
Глава 30
На следующий день я поехала в университет, и в перерыве позвонила администратору
ночного клуба. До этого я сочинила, что мне сказать. Достаточно долго не снимали трубку, и я
уже хотела отключиться, как вдруг услышала голос:
– Да, слушаю.
Голос был приятный, и несколько холодный.
– Здравствуйте, сказала я, сдерживая дрожь в голосе, – Ваш телефон мне дала моя знакомая.
Сказала, что вам требуются танцовщицы.
– А у вас есть опыт? – тем же тоном спросил голос.
– Да, я танцую в «Сапфире».
Я не была уверена, что это будет для меня преимуществом, но все–таки сказала об этом.
– Хорошо, сможете приехать сегодня к шести в клуб, я на вас посмотрю.
– Да, конечно.
На этом мы и сошлись.
После пар мы с Пашей снова поехали на работу. На этот раз мне было уже не так неловко
раздавать эти листовки. Если кто–то думает обо мне плохо, то это его проблемы. А просто
выполняю работу, чтобы заработать денег на проезд и еду.
Раздав листовки и снова отказавшись от предложения Паши сходить прогуляться, я поехала
в новый клуб. У меня был адрес, но я не знала точно, где это находится. Я вышла на остановке
и стала искать улицу, которая мне была нужна. С этим проблем не возникло, и я быстро
сориентировалась. Но с номером дома возникли проблемы. Все они шли вразнобой. Не знаю,
кто нумеровал их, но с фантазией у него точно было все в порядке. В конце концов я не
выдержала и решила обратиться за помощью к прохожим. В этом случае смотрю на выражение
лица людей и выбираю самого, по первому впечатлению, доброго человека. Я подошла к
женщине, идущей ко мне навстречу, и спросила, где находится этот дом. Она указала мне
направо и сказала, что где–то там. Я прошла несколько домов и увидела вывеску. Я позвонила
администратору и сказала, что я пришла. Он сказал мне зайти внутрь.
Я зашла и встала у входа. Через минуты две ко мне подошел парень небольшого роста в
серой толстовке с надписью.
– Привет, Вика?
– Да.
– А я Вадим. Ну пойдем.
Мы прошли через зал и поднялись по лестнице. Везде царил полумрак. Мы сели за столик
около барной стойки.
– Итак, ты бы хотела у нас поработать.
– Да, мне сказали, что вам требуются гоу–гоу танцовщицы, и я бы не отказалась от этой
подработки.
– Да, это правда, нам требуется одна танцовщица на эти выходные, потому что девушка из
нашего основного состава уехала отдыхать. А ты сама где–то танцуешь ведь?
– Да, я танцую в «Сапфире».
– Это вроде как стриптиз–клуб?
– Да.
– А ты там что танцуешь? Стриптиз?
– Нет, я там тоже танцую гоу–гоу.
~ 86 ~
– А, понятно. У нас мы платим за выход 800 рублей, за это время нужно протанцевать по
четыре выхода. Каждый выход по пятнадцать минут. Между выходами перерыв также
пятнадцать минут. После смены мы предоставляем бесплатное такси. Ну как, устраивают тебя
такие условия?
– Да, конечно.
– Тогда выходи завтра, к половине одиннадцатого без опозданий.
– Хорошо.
Вот так вот просто я снова получила работу в клубе. Даже как–то странно: ни кастингов, ни
пробных выходов. Или это просто везение.
Но мне главное, что мне заплатят.
Я вернулась домой в приподнятом настроении. И даже купила себе мороженое. Как иногда
мало человеку надо для счастья.
Следующий день прошел за уборкой. До этого времени я убирала только свою комнату и
кухню, в остальных двух комнатах я просто протирала пыль. Но сегодня у меня было
настроение привести все вокруг в порядок, и я вымыла все комнаты основательно,
пропылесосила и разобрала вещи в шкафу. У меня было ощущение, будто я могу сейчас
покорить весь мир. Когда усталость дала о себе знать, я сходила в магазин, чтобы приготовить
что–то поесть. Я долга бродила между полок супермаркета. Не зная, что же мне купить. Выбор
насколько огромен, что просто разбегаются глаза. Но смотря на это, иногда бывает очень
сложно понять, что ты хочешь на самом деле. И что стоит купить, потому что это полезно и
вкусно, а не потому, что это навязано рекламой. Готовить что–то сложное мне не хотелось. И в
хлебном отделе я наткнулась на мексиканские лепешки тортилья. Как–то давно мы готовили из
них конвертики с начинкой. И это было очень вкусно. Я решила, что это то, что надо. Взяла
еще сыр «Фета» и листовой салат. Признаться, это не самая дешевая еда, но я так устала себя
во все ограничивать, что решила устроить себе мини пир. Придя домой, я намазала сыр на
лепешку и порвала листья салата. Завернув все это в лепешку и заварив себе зеленого чая, я
села в кресло и стала смотреть мультики. Я люблю смотреть старые мультфильмы, в них есть
душа, есть характер и они заставляют улыбаться и верить в лучшее. Я знаю, что буду смотреть
их в любом возрасте. Отвлечься от тех проблем, которые у меня были сейчас, было просто
необходимо. Просмотрев третью серию «Каникулы в Простоквашино», я стала собираться в
клуб. Снова это чувство волнения охватило меня, но сейчас знала, что страх возникает, когда
ты делаешь что–то новое. Но если ты преодолеешь себя, то ты сможешь сделать шаг вперед и
чего–то добиться. Но нужно понимать, действительно ли тебе это необходимо. Не стоит идти
против себя. Для меня преодоление страхов стало возможностью выбраться из своей скорлупы
и взглянуть миру в глаза.
Я приехала в новый клуб около половины одиннадцатого, как мы и договорились. Да, он
очень отличался от нашего. Около входа собралась толпа народа. Я протиснулась через нее,
ловя на себе недовольные взгляды. На входе стояло два огромных охранника. Выглядели они
устрашающе.
– Добрый вечер, я на работу.
Ни слова не сказав, они меня пропустили. Внутри все выглядело совсем не так, как вчера.
Горел яркий свет, звучала громкая музыка и кругом были люди. Я спросила, где я могу найти
администратора. Мне сказали, что он скоро подойдет. Примерно минут через пять он
действительно пришел и велел мне идти за ним. Мы прошли через весь танцпол. Здесь было
очень много людей, танцующих, кричащих. Девушек с чрезмерно ярким макияжем, в коротких
платьях и на огромных каблуках, и парней, в ярких рубашках или футболках с большими
надписями. Мы зашли за сцену и вошли в небольшую дверь. «И здесь есть эта волшебная
комната» – подумала я. Да, это была гримерка. Хотя выглядело все намного приличнее, ежели у
~ 87 ~
нас. Все было в бежево–коричневых тонах, коло стены стоял диван, по углам стояли вешалки,
на одной стене висело большое зеркало и стоял столик. Также стояло пять стульев с мягкими
сиденьями. Вот это на самом деле гримерка. А в нашем клубе это богом забытый сарай.
В гримерной уже находилось две девушки. Они выглядели очень ухоженно, с макияжем, с
маникюром и наращенными ресницами. Одна была брюнеткой с волосами до плеч, темной
оливковой кожей и слегка раскосыми глазами. У второй были русые волосы и кожа с
персиковым отливом.
Они поздоровались со мной и продолжили общаться между собой. Разговор шел о
мужчинах. Но я не стала прислушиваться, о чем именно они говорили. Я стала переодеваться в
свой джинсовый костюм, состоящий из джинсовых шорт, белой коротенькой майки и
джинсовой жилетки. На девушках, с которыми мне предстояло танцевать, были одеты в
корсеты с юбочками, расшитые стразами. На брюнетке был розовый костюм. А на блондинке –
голубой. Видно было, что сшиты они на заказ. Я почувствовала оборванкой на балу. Мои
костюмы были более чем скромными. Да и у других девушек в моем клубе костюмы не были
настолько шикарными. У нас этому не придавали такого уж значения. Возможно потому, что в
скором времени их все равно предстоит снять. А здесь все внимание на костюм, потому что
девушки не раздеваются.
В дверь постучались и вошел охранник. В руках у него был огромный букет.
– Просили передать, – сказал он блондинке.
Она взяла цветы без лишних эмоций.
– От кого, как думаешь? – спросила ее брюнетка. Мне показалось, что в ее голосе звучали
ноты зависти.
– Да все от того же, – с каменным лицом ответила блондинка.
Мне за всю жизнь не подарили ни одного цветка. И я никогда не чувствовала в этом
ущербность или несправедливость. Но сейчас мне стало так печально, что никто мне не дарил
цветы в знак отличия, восхищения или просто для того, чтобы порадовать.
Конечно, если подходить к этому с практической стороны, это не несет никакого смысла.
Через пару дней цветы завянут и их придется выбросить. Но разве все в жизни должно
поддаваться рациональному объяснению? Иногда стоит что–то сделать ради эмоций. Этот
безобидный подарок, который вызывает радость, безусловно стоит того, чтобы его сделать.
И когда у человека чего–то нет в жизни, его мало утешает надежда на то, что все это
временно. И в будущем все это будет, нужно только подождать. Так и я не особо верила, что
наступит время, когда букеты мне будут дарить часто.
Пока я пребывала в своих мыслях и переодевалась, пришел администратор и сказал, что я
буду танцевать на сцене с парнем–танцором, а девочки будут танцевать на тумбе. А в
последний выход я тоже могу станцевать там, если хочу.
Условия здесь были таковы. Нужно было станцевать четыре раза по 15 минут. С перерывами
в те же 15 минут. И платили за это 600 рублей. В моем клубе я получала меньше, а находилась
я там всю ночь.
Когда мы переоделись в первый костюм, в дверь снова постучались.
– Всем привет!
В гримерку зашел высокий, стройный парень со слегка рыжеватыми волосами. Это была не
та рыжина, которая сильно бросается в глаза, а скорее русый цвет с медным отблеском. Фигура
у него была натренированная. Я поняла, что это мой партнер на сегодняшний вечер. Он был
очень доброжелательным, это видно было сразу. Но девочки лишь окинули его взглядом,
оценили и погрузились сова в свои дела. Было видно, что они считают его не
соответствующим своему кругу людей. Но парня это нисколько не задело.
– С кем я танцую сегодня? – спросил он весело.
~ 88 ~
– Со мной, – ответила я.
Когда я узнала, что мне предстоит танцевать в паре с парнем, причем вроде как
профессиональным танцором, мне стало так не по себе, что уже никакие деньги меня не
радовали, пусть бы я пешком ходила в университет и ела только хлеб, но лишь бы избежать
этого позора, который, как мне казалось, неминуем.
Но парень был в отличном расположении духа.
– Ну что, зажжем сегодня? – спросил он у меня с озорной улыбкой.
Я лишь смогла выдавить из себя гримасу, отдаленно похожую на улыбку и сказать:
– Попробуем.
Но подвести людей, и показать всем, а главное, себе, какая я неисправимая трусиха, я не
могла. Раньше я бы сбежала, наверное. Но сейчас я уже так много смогла в себе изменить, что
отступать я не могла.
И я с ощущение барана на заклятии вышла на сцену. Да, в этом клубе царила совсем другая
атмосфера. Музыка громкая, ритмичная, огромное количество людей, в основном молодежь.
Две мои новоиспеченные коллеги в сопровождении охранников прошли к тумбе. Да,
безопасность тут была совсем на другом уровне. Около нас тоже стояло по два охранника. А в
«Сапфире» был либо один охранник (чаще всего по выходным и пару раз на неделе), либо его
и совсем не было.
Я танцевала, но движения получались какими–то зажатыми. Я не могла расслабиться, и из–
за этого не попадала в такт музыке. Да и ритм здесь был намного быстрее, чем тот, к которому
я привыкла. Так что это только мне казалось, что легко протанцевать пятнадцать минут, а на
деле с непривычки так выложилась, что к концу партии уже еле переводила дух.
Увидев, что к тумбам подошли охранники для сопровождения других танцовщиц в
гримерку, мы тоже ушли со сцены.
Второй выход был более удачным. Я немного освоилась на сцене, и стала попадать чаще в
ритм музыке. И даже смогла иногда смотреть на танцпол. Около сцены толпилась толпа
парней, которые откровенно меня разглядывали. Даже у нас в клубе, где, казалось бы, для того
и приходят, чтобы смотреть на танцующих девушек, внимания было меньше. Видимо потому,
что у нас был несколько другой контингент мужчин. Они как правило были при деньгах, а
здесь были молоденькие парни. Они еще не пресытились такими зрелищами. И может быть
они наивно полагали, что им удастся познакомиться с одной из танцовщиц. Поэтому двое из
смотрящих строили мне глазки. Я улыбалась улыбкой, которой требовала от меня эта работа, а
они думали, что им. Тут один, самый смелый, то есть самый пьяный, сделал попытку залезть
на сцену. Но я не успела даже испугаться, потому что охранник уже стащил его и повел прочь
из зала. Я подумала, почему у нас в клубе такого не встречается. Скорее всего, это временное
везение. Но как я потом узнала у Киры, дело еще и в том, что вход у нас осуществляется по
камере наблюдения, и если посетитель нарушал правила клуба, то он заносился в «черный
список», и Леша его не пропускал. Видимо, у Леши была хорошая память на лица.
В последний выход мне выпало танцевать на тумбе. Я вышла в зал, за мной шел охранник в
два раза шире меня. Я ощутила странное чувство. Когда–то я часто смотрела музыкальный
канал и там показывали звезд в сопровождении их телохранителей. Сейчас я ощутила на
мгновение себя звездой. Да, вот такие глупые мысли иногда приходят мне в голову.
Танцевать на тумбе было удобно и неудобно одновременно. С одной стороны, я боялась
свернуть ноги, потому что было очень маленькое пространство. А с другой, танцевать на ней
было проще простого. В основном я двигалась только корпусом, а ноги были в одном
положении. Просто извивайся и двигай руками – вот и вся премудрость.
Когда смена закончилась, пришел администратор и раздал нам деньги.
– Неплохо, – сказал он мне, и я знала, что это слова вежливости.
~ 89 ~
– Спасибо за работу – сказал мне Денис и улыбнулся. Мне стало легче от его добрых и
искренних слов, в такой работе это редкость. Я поцеловала его в щеку и, сказав «пока», вышла
из гримерки. Девочки лишь ответили мне сухим прощанием.
Пробираясь сквозь плотную толпу танцующих, я уворачивалась от случайных ударов
руками, и казалось, что я в каком–то чаду, так много дыма здесь было.
Я вышла их клуба и ощутила прилив радости. Все завершилось, у меня были деньги до
стипендии, а кроме всего меня ждало бесплатное такси. Ну и сервис, в «Сапфире» о таком
можно только мечтать. Кто–то предложил поехать с ними покататься. Я, не оборачиваясь, села
в свое маленькое, захудалое такси и отправилась домой. У меня в кармане было 700 рублей, и я
была счастлива. Не быть мне настоящей танцовщицей, да и к лучшему. Из этого клуба мне
больше не звонили.
Я спала мертвым сном после ночной смены. Мне снилось, что я танцую на шесте в
красивом костюме и все у меня получается. Я даже не чувствую веса своего тела. И тут
раздается мерзкий звук, и я не понимаю, откуда он. Я хочу, чтобы он прекратился, но он
становится все сильнее. Я просыпаюсь. Не могу понять, почему звонит будильник, ведь я
точно помню, что не заводила его. И тут я понимаю, что это звонит мой телефон. Я встаю с
кровати и пытаюсь вспомнить, куда я вчера бросила телефон. У меня возникает чувство
тревоги, потому что я не могу представить даже, кто может мне сейчас звонить. Телефон я
обнаруживаю на книжной полке. Звонит неизвестный мне номер. Я беру трубку.
– Алло, – говорю я испуганно–отчужденным голосом.
– Привет, Дочка. Узнала меня, – отвечает мужской, желающий показаться уверенным голос.
– Узнала меня?
– Да, конечно, пап, – отвечаю я, хотя поняла, что это он только по его обращению ко мне.
– Как твои дела, Викуля? – спрашивает его голос из трубки.
Когда–то мне нравилось, когда он меня так называл, но сейчас времена изменились. У меня
от этого слова идет нервная дрожь по хребту. Что я могу ответить на его вопрос? Правду?
– Все хорошо, пап. Как и всегда. Учусь в университете.
– Как твои мама и сестра? – задают он мне снова вопрос, который ставит меня в тупик.
Хочется спросить, правда ли это его интересует. Лера сделала бы так, я уверена. Но я не Лера,
и я отвечаю:
– Мама в командировке, а Лера уехала погостить к подруге.
– Ну, передавай им привет, – говорит он с явным облегчением в голосе, – я звоню не просто
так. Я проездом в вашем городе, может, увидимся? Как ты на это смотришь?
– Конечно, с радостью. Может, придешь к нам?
– Нет, нет, – ответил он поспешно, – зачем сидеть дома? Давай лучше сходим вместе в кафе,
поедим твои любимые тортики.
Я знала, что он так ответит. Папа не любил бывать у нас дома, видимо здесь чувство вины у
него возрастало еще больше. Но я спросила. Какая–то часть обиды во мне хотела поставить его
в неудобное положение. И я совсем не любила эти торты, я ела их тоже из желания его
порадовать.
Итак, мы договорились встретиться в пять в нашем обычном месте. Я собиралась особенно
тщательно, мне хотелось выглядеть хорошо. Не знаю, почему. Но точно не из–за того, что мне
хотелось его порадовать. В этот раз встреча с ним мне была особенно не приятна. «Сколько
еще неприятностей вы мне принесете?», – подумала я, подразумевая свою семью. Но потом
мне стало стыдно за такие мысли. И я попыталась переключиться.
Когда мама и отец развелись (у папы появилась другая), для нас это был конец света. Все
думали, что сложнее всего было Лере, потому что она очень сильно изменилась из–за этого. Но
на самом деле мне было тоже очень нелегко, но я по природе была немного замкнута, а после
~ 90 ~
этого закрылась в себе окончательно. Мне не понятно было, что я, именно я сделала плохого,
что папа меня больше не любит. Потому что маленькая девочка еще не может осознать многих
вещей, поэтому другого объяснения у меня не нашлось. Как мне можно было понять, что люди
просто перестали любить друг друга. Да я и сейчас этого на самом деле не понимаю. Лера, я
думаю, чувствовала то же самое. Но проявляла свои чувства по–другому. Она стала враждебно
относиться к отцу, а когда немного подросла, совсем перестала с ним общаться. С мамой тоже
они не очень ладили. В общем, наша семья перешла в стадию холодной войны.
Я пришла в кафе на пять минут раньше и села за столик. Это было уютное место, хотя я его
и не любила. Ко мне подошла официантка, милая девушка с темной толстой косой. Наверное,
она была студенткой, потому что она была уж слишком ухоженной. И почему Лера не могла
тоже устроиться на такую же вакансию. Может быть мне и не пришлось бы сейчас ее искать.
Хотя это не для нее, она бы никогда не согласилась.
– Закажите что–нибудь? – спросила меня девушка тем временем.
– Чуть позже, если можно. Я ожидаю человека, – ответила я.
– Конечно, – сказала она и улыбнулась так очаровательно, что думаю только за ее улыбку
она бы получала неплохие чаевые.
Прошло пятнадцать минут и появился мой отец. У него были каштановые волосы и голубые
глаза, которые мне так нравились в детстве. Он несколько располнел, и свитер на нем сидел
немного мешковато, но в целом он выглядел моложе своих лет.
– Здравствуй, дочурка, – сказал он и слегка ущипнул меня за щеку.
Откуда у них эти повадки, – подумала я, – может быть они проходят курсы заочных отцов на
тему «Как общаться со своими детьми после долгого перерыва»?
– Привет, – ответила я и улыбнулась.
– Ну что, закажем как всегда? – спросил он.
Как всегда – это газировка и кусок торт со сливками.