– Нет, мне бы хотелось что–то другое.
– Как ты хочешь, – ответил отец слишком уж растерянно.
Я взяла меню, а он в это время изучал меня.
– Пожалуй, кофе латте и штрудель с вишней, – сказала я и отложила меню.
– Да, конечно. Ты стала совсем взрослой, – он посмотрел на меня пристально несколько
секунд и повернулся подозвать официантку.
Официантка подошла, и мы сделали заказ.
– Расскажи мне, как у тебя дела? Как учеба?
Я рассказала в общих чертах о том, чем я занимаюсь на учебе, какие экзамены у меня
должны быть на следующей сессии.
Нам принесли заказ. Отец заказал эспрессо и блины. Видимо, он тоже не особо любил те
торты.
– Как дела у Леры? – спросил он наконец.
– Вроде бы нормально, мы редко общаемся.
– Почему? Раньше вы были так дружны.
Я не знала, когда мы были дружны. Возможно, что в раннем детстве, но я об этих временах
смутно помню.
– Папа, это было давно. Сейчас мы слишком разные, чтобы много общаться.
– Но ведь вы сестры, вы должны поддерживать друг друга. Семья – это очень важно.
Мне стало смешно от этих слов, и мне пришлось сдерживаться от улыбки.
Я смотрела него и понимала, что это почти чужой мне человек. Я не виню его в том, что он
так поступил. И возможно наступит время, когда я действительно его пойму. Но все же я
никогда бы не желала такого своим детям. Я знаю, каково это, приходить с отцом в кафе и
~ 91 ~
видеть семьи, где папа и мама и дети, все вместе, они смеются, строят планы на выходные. А
вы видитесь два–три раза в год, и иногда общаетесь по телефону, и паузы между словами
становятся слишком длинными. Когда я думаю о том, стоит ли сохранять брак из–за детей, то я
с уверенностью отвечаю – нет, не стоит. Его нужно подпитывать ради самих себя. Потому что
любовь и семья – это труд. И если при первых трудностях все бросать и сбегать, то ничего
хорошего все равно не выйдет. А именно так и сделали наши родители: они старались избегать
проблемы вместо того, чтобы их решать. Конечно, я не имею права их осуждать. Но я знаю,
что я и Лера так нуждались в любви и считали, что ее недостойны, что пройдет ни один год,
прежде чем это чувство страха и одиночества пройдет.
– Лера чем вообще занимается, – отец решил серьезно за меня взяться, – она учится хоть
где–то? Или работает?
– Насколько мне известно, она работает где–то. Но где и кем – этого я не знаю – сказала я,
сдерживая раздражение в голосе.
Рассказать бы ему все: что одна его дочь работала в стриптиз–баре, а другая пошла по ее
стопам. Что он тогда сделает и что скажет. Странно, раньше со мной такого не было, но сейчас
мне как будто хотелось его огорчить.
Мы посидели еще около получаса, поговорили о его работе, о моей сессии, и о том, что
было бы хорошо съездить вместе летом куда–то на пару дней. Мне кажется, мы обсуждали это
как люди, которые дают друг другу обещания и точно знают, что они их не выполнят.
Мы вышли из кафе.
– Ты домой? – спросил меня папа.
–Да, конечно, – ответила я.
– Может проводить тебя?
– Нет, я сама. Не беспокойся, – я не хотела его утруждать.
– Ну ладно, будь осторожна. Передавай привет маме и сестре, – он поцеловал меня в щеку, и
мы расстались.
Но домой я не пошла. Я решала немного прогуляться, тем более что погода позволяла. Я
шла по освещенным улицам, кругом было спокойно и людей немного. Сразу понятно, что
выходной. Я думала об этой встрече с отцом, о нашей семье. Что мы сделали не так?
Вдруг я вспомнила, каково было нам, когда отец ушел из семьи. Когда мама приходила с
работы уставшая, и всем недовольная, а нам попадало за разные проказы. Ей было тяжело, но
она ни за что не хотела в этом признаться. Я не увидела на ее глазах ни одной слезинки.
Видимо, она не хотела показаться слабой в глазах детей. Но я бы предпочла, чтобы она рыдала,
дала бы выход своим чувствам, а не превращалась в окаменелую статую.
В детстве мне говорили, что родители должны жертвовать своим счастьем ради детей, о том,
что я должна жертвовать чем–то ради других. То есть постоянно возлагать свое счастье на чей–
то алтарь. Но я скоро осознала, что в этом мировоззрении что–то не так: моя мама живет ради
моего счастья, а я буду жить ради счастья своих детей. Получается порочный круг. В итоге нет
тех, кто счастлив, есть только тот, кто жертвует. Почему нельзя жить, чтобы быть счастливым
сейчас? Почему это считается эгоизмом? Фокус в том, что если человек счастлив, то он может
сделать счастливым своих близких и людей вокруг. Счастье подобно огню. Если огонь горит,
он может согреть тех, кто рядом. И от него можно зажечь свой огонь. А если огня нет, откуда
ему взяться? Как стать человеку счастливым, если у него нет примера. Я бы предпочла, чтобы
моя мама была счастлива, и не жертвовала собой ради нас. Потому что тогда мы были бы
семьей, а сейчас мы просто люди, связанные узами родства, а это не одно и то же.
~ 92 ~
Глава 32
В понедельник мы получили зарплату. Все прошло на этот раз спокойно. Это было
странно, потому что обычно ни один понедельник у нас не обходится без скандалов. Но
сегодня день был особенный – у Анжелы был день рождения, и все были в предвкушении
скорого веселья. Да и серьезных нарушений на прошлой неделе не было. После того, как
всем раздали деньги, все не ушли, как обычно, а остались ждать. До двух часов ночи так и
не пришло ни одного гостя, так что Леша под давлением почти всех девочек разрешил
покинуть клуб. И через пять минут в заведении никого не осталось. Все ушли отмечать день
рождения в недавно открывшийся ночной клуб. Я отказалась идти. Сказала, что мне завтра
нужно в университет на зачет, поэтому нужно лечь пораньше. Никто не стал меня
принуждать. Все уже привыкли к моему странному поведению.
В клубе остался Юра, чтобы сторожить заведение, следить за камерами наблюдения. Я об
этом знала, и мне было не по себе от его присутствия. С того момента, как мы ездили с ним
в аквапарк, мы почти не общались наедине. Он звонил мне пару раз, но разговор не клеился.
Когда я впервые увидела его номер на дисплее телефона, у меня случился чуть ли не
припадок. Сначала мне даже не хотела брать трубку, но все–таки ответила на его звонок. Он
рассказывал смешные истории, а я не знала, что сказать и слишком нервничала. Я злилась
на себя за то, что придавала нашей поездке слишком большое значение. Приходя в клуб, я
старалась избегать Юру из всех сил. Поэтому мне хотелось побыстрее уйти, но почему–то
все еще копалась. Я ощущала сильное волнение, поэтому не могла никак собраться. В
гримерке как всегда бардак. Я помню свое состояние растерянности: пытаюсь отыскать свои
вещи среди всего этого хаоса. Складываю все в сумку. Вроде все на месте. Оглядываю еще
раз все и выхожу в коридор. Здесь темно, свет не горит. В отдалении звучит приглушенная
музыка. Свет от прожекторов слегка проникает небольшим сиянием сквозь щель в двери. Я
задерживаюсь.
– Уходишь.
Я услышала его голос и вздрогнула от неожиданности, но и ничего не ответила. Он
подошел ко мне сзади, взял мою сумку и положил ее на пол. Неожиданно он поцеловал мне
шею. Я стою неподвижно, не зная, что предпринять. Хочется его оттолкнуть, но меня словно
парализовало. «Что я делаю, надо уходить» – думаю я и все еще стою. Тем временем Юра
начинает целовать меня в губы. Постепенно я начинаю отвечать. Неожиданно мы
оказываемся в душе. В том самом, в котором так часто проходят у нас выступления
девчонок. Полумрак. Звучит иностранная мелодия. Я не разбираю слов. Пытаюсь
вслушаться, но мысли путаются в голове. Не получается сконцентрироваться. Я ощущаю
теплую кожу и слышу наше прерывистое дыхание. Меня уносит куда–то далеко и я уже не
осознаю себя.
Я вышла из клуба в смятении. Когда я представляла раньше свой первый опыт, мне
казалось, как, наверное, и всем, что это будет очень необыкновенно, радостно, как какой–то
таинственный и магический ритуал. И естественно, я была уверена, что это будет по
огромной любви. Но сейчас я кроме необычного ощущения в животе больше ничего не
ощущала. То есть мне понравился сам процесс. Но я не влюбилась. Скорее наоборот,
очарование прошло. Я поняла, что это все мне сейчас не нужно.
~ 93 ~
С того момента я старалась его избегать, хотя и сама не понимала почему.
Я стала приходить на работу позже, потому что боялась остаться с ним наедине. Он
вопросительно смотрел на меня, видимо пытаясь понять, что со мной происходит, но я
отводила взгляд.
Глава 33
Вечер выдался сегодня спокойным, что было неудивительно, ведь был разгар рабочей
недели. Сегодня я впервые за несколько дней пришла пораньше, так что даже никого еще не
было в клубе, и прошла в гримерку. Я спокойно накрасила глаза, причесалась и стала выбирать
костюм. Решила надеть черное платье через одно плечо и перчатки. Раньше я никогда не
придавала значения одежде, главное, чтобы была чистой, удобной и не привлекала внимание. Я
не совсем понимала стремление и желание покупать себе много одежды. Но сейчас для меня
одежда переживала новое открытие. Я стала понимать, что иногда правильно выбранный наряд
может поменять настроение, изменить самоощущение. Когда я только начала наряжаться, все
это было мне чужим, я чувствовала дискомфорт, а вот сейчас я начала входить во вкус. Надевая
платье и туфли, я чувствовала себя не девчонкой с соседней улицы, а женщиной. Это было
странное ощущение.
Итак, я нарядилась и вышла в зал. Уже пришли Кира и Анжела. Они сидели и
разговаривали с Лешей. Разговор был очень эмоциональный. Я села за барный стул. В этот
момент Кира спросила Анжелу:
– Он спокойно относится к тому, что ты здесь работаешь?
– Да, ему это нравится.
Леша удивленно поднял бровь.
– И чем же? – спросил он
– Он хвастается своим друзьям, что его девушка – стриптизерша.
– Странное у них мировоззрение. Мой бывший муж тоже спокойно относился к моей
работе, но здесь ситуация уже попахивает маразмом.
Кира говорила резко, но голос у нее был бархатный.
– Леша, налей–ка мне шампанского, совсем скучно стало.
Анжела не обратила внимания на слова Киры, и продолжала рассказ, как ни в чем не
бывало. Она была простодушным человеком.
– А меня все устраивает. Я бы не хотела скрывать, где я работаю, как это делают многие.
Поэтому мне наоборот комфортно, что мой парень не против моей работы.
Леша обратился ко мне:
– Не налить ли тебе шампанского, красотка?
Я кивнула головой. Мне не хотелось выпивать, но бокал так соблазнительно сиял в руках
Киры, а пузырьки от шампанского так задорно играли, что от этого соблазна мне не захотелось
уходить. Леша поставил передо мной бокал, и пенящаяся жидкость наполнила его до краев.
Шампанское было дорогое. Я знала это, поскольку я как–то сидела с посетителем, и он
заказывал его. Я тогда посмотрела в меню – цена была внушительной, хотя были и дороже. А
вот когда заказывали шампанское на консумах для танцовщиц – брали самое дешевое. Он было
кислым и пить его было невозможно.
Я сделала глоток. Вкус был ядреным и отдавал фруктами.
– Неплохое шампанское, как считаешь? – спросила меня Кира. – Совсем не то, что нам
приходится пить с гостями.
~ 94 ~
– Очень даже, – довольным голосом сказала я, и Кира хитро улыбнулась.
– Нормальный мужик никогда не смирится, что его женщина раздевается перед другими,
они все ужасные собственники. – Сказала она уже Анжеле.
– Так ведь ты же сама, Кирочка, говорила, что твой бывший муж спокойно относился к тому,
чем ты занимаешься.
– Говорила, но я не сказала, что мой бывший был нормальным мужчиной. Я с ним связалась
по глупости, не было еще мозгов.
– Думаю, ты просто его не любила, когда женщина любит, она все простит и все вытерпит.
– Если она тряпка, то почему бы не позволить вытирать о себя ноги.
В голосе Киры звучала одновременно и презрение, и усмешка. С большинством девушек
она вела себя снисходительно, однако всегда давая понять, что они ей не ровня. Здесь у нее был
огромный авторитет, что было вполне заслуженно, потому что она была можно сказать
мастером своего дела.
– Я так боюсь его потерять, я зависима от него, хотя я редко вижу от него что–то хорошее,
даже наоборот, иногда он может поднять на меня руку, но без него я не могу.
– Что? Этот урод бьет тебя? – Кира так резко вскрикнула, так что я испугалась.
– Это бывает очень редко, и только когда он пьян.
Анжела словно испугалась своих слов, она видимо поняла, что сказала лишнего, но было
уже поздно.
Когда я раньше слышала истории о девушках и женщинах, которых избивали мужчины, то в
моем понимании они были замученные, блеклые и очень скрытные, а в их глазах был виден
только страх. По крайней мере, такими их показывали по телевизору в разных ток–шоу. Но вот
сейчас передо мной сидела молодая, яркая девушка, и у нее была такая же проблема.
– Послушай, никогда и ни при каких обстоятельствах ты не должна позволять поднимать на
себя руку, это всегда должно быть табу. Это должно быть, как красная лампочка – сигнал, что
нужно бежать, бежать со всех ног. Так–то.
Видно было, что это тема действительно волновала Киру.
Анжела уже пошла на попятную.
– Но это не было избиением, так, слегка ударил пару раз, и мне было совсем не больно.
Мне было очевидно, что она лжет, и не нам, а себе. Хотелось взять ее за плечи и трясти,
говоря при этом: «Дура, зачем ты себе жизнь калечишь! Это же только начало, дальше будет
еще хуже. Потому что может быть только так. Ударить девушку может лишь тип с нездоровой
психикой, а значит ждать, что это прекратиться, нет никакого смысла, наоборот, не получая
сопротивления этот человек будет делать это все чаще и чаще. Но я знала: это ничего не
изменит, а поэтому я промолчала. Когда человек хочет быть жертвой, его нельзя вразумить.
Хотя имела ли я право ее осуждать, ведь я сама была не слишком сильная, чтобы бороться с
трудностями. Мне всегда было легче спрятать голову в песок.
После этих слов Анжелы разговор прервался. Мы еще немного посидели, говоря на
отвлечённые темы и разошлись по своим углам. Я легла спать в гримерке, и проснулась только
когда меня разбудила Анжела. Пора было идти домой.
Глава 33
~ 95 ~
Был задуман вечер латины в нашем клубе. Должны были прийти танцоры, но мы тоже
должны были участвовать в этом. Хотя у нас никто не умел танцевать латину. Поэтому было
решено назначить пару человек, которых будут обучать, а всех остальные будут танцевать
обычную программу под латинскую музыку.
Началось первое занятие. Пришел преподаватель, который должен был обучить нас
некоторым движениям. Обучение было в самом разгаре, когда пришел Юра. Он сел
напротив сцены и пристально наблюдал за всем. Не могу сказать, что у нас все получилось.
У Кристины вообще не получались шаги, а мне удавалось кое–что, но все равно процесс
обучения был трудным.
Юру все происходящее явно забавляло. Он от души смеялся над нашими ошибками. У
меня проскользнула мысль, что, когда он смеется, у него появляются ямочки на щеках, от
этого он выглядит еще младше.
– Тебя веселит все это? Может, покажешь нам мастер класс?
– Простите, но выглядит это действительно забавно. Такими темпами вы не сможете
подготовиться вовремя.
– Может быть, ты сможешь лучше.
– Ну, лучше–то уж конечно смогу. Я ведь занимался какое–то время латинскими танцами.
– И ты все это время молчал? Все, решено. Ты будешь танцевать на вечере. Осталось
только решить, с кем. Пожалуй, с Вики. У нее как–то лучше получается.
Он улыбнулся и взглянул на меня. В его взгляде я видела, что он торжествовал.
Итак, нам предстояло прорепетировать совместный танец. Я готова была провалиться
сквозь землю, лишь бы этого не делать. До самого вечера оставалась еще неделя, и все это
время мы приходили за час до открытия клуба, чтобы прорепетировать наш танец. Мы долго
выбирали музыку, и в итоге остановились одной песне, которая называлась «я скучаю по
тебе». Вроде бы ее исполняла Дженнифер Лопес. Очень чувственная мелодия, как раз
подходящая для латино.
Тренировки проходили сложно. Я чувствовала себя скованно. После той ночи я старалась
избегать Юры. Хотелось сделать вид, что ничего не произошло, но я сама постоянно об этом
вспоминала. Хотелось уйти из клуба, но я не ушла. Хотелось все бросить, но я не могла так
просто сдаться.
И вот теперь мне предстояло танцевать с ним. Когда Юра меня обнимал в танце, я не
смущалась, не краснела, но я не мои ноги меня не слушались. Появлялось ощущение, что
они деревянные. Я боялась наступить ему на ногу, поэтому не могла вслушаться в музыку. И
еще я снова ощущала тот аромат, который так отчаянно напоминал мне детство. Мне порой
казалось, что все, что произошло между нами, было только из–за этого запаха.
Приходя домой, я пыталась повторить пройденное. Причем этот процесс так меня
увлекал, что я не замечала ничего вокруг. Так что даже произошел курьезный случай. В один
из дней ко мне зашла соседка. Наверное, она стучалась, но у меня так громко звучала
музыка, что я не могла этого услышать. И вот она входит в комнату и видит меня
~ 96 ~
танцующей с плюшевым медведем. Медведь заменял в это время Юру. На лице соседки
читалось огромное удивление.
Я выключила музыку и положила медведя на кресло.
– Это я так, дурачусь. В университете скоро будет конкурс. Вот я и тренируюсь, вдруг
захочу поучаствовать.
– А, ну да. Я просто пришла спросить, нет ли у тебя сахара. А то пирог решила
приготовить, а сахара, как оказалось, нет.
– Сахара. Ах, сахара. Сейчас. Минуту.
Я помчалась на кухню. Я даже и не помнила, где у нас сахар. Я сама его почти не ела.
Потом вспомнила, что вроде он должен был быть на верхней полке. Я потянулась туда рукой
и на меня посыпались баночки с разнообразным содержимым.
– Ты в порядке? – крикнула соседка из комнаты. Голос был обеспокоенным. Видимо она
беспокоилась, все ли в порядке у меня с головой.
– Да, не переживайте.
Я нашла сахар и принесла его соседке.
– Вот, держите. Я нашла.
– Спасибо. Тренируйся, не буду тебя отвлекать. Удачи на конкурсе.
Еще недавно меня эта ситуация ввела бы в полное смятение. Я всегда боялась показаться
глупой перед людьми. Но сейчас мне было это безразлично, и я снова включила музыку и
стала зажигать с мишкой.
Наступил вечер премьеры. За день до этого Лена принесла мне какой–то сверток.
– Посмотри. Надеюсь, понравится.
Я развернула и увидела платье. Я вынула его из коробки. Оно было бардового цвета, с
открытой спиной. Подол был спереди коротким, а сзади шел шлейф. Платье было очень
красивым.
Последний раз вечернее платье я надевала на школьный выпускной.
– Это для меня?
– Да. Я его шила для особых случаев. И вот такой случай наступил.
– Но я не могу его принять. Ты ведь его даже еще не надевала.
– Глупости. Оно как раз подходит для твоего выступления. Вы сразите всех наповал. А
мне будет благодарность от хозяина.
– Ну, хорошо. Спасибо тебе огромное.
– Не за что.
~ 97 ~
Она вышла, и я сразу же примерила платье. Оно было шикарно. Самое лучшее платье,
которое я когда–либо надевала. В нем я сразу почувствовала себя не просто какой–то там
девчонкой. Я в нем стала леди. Даже взгляд поменялся.
– Боже! Это восхитительно!
В гримерку ворвалась Кристи и подбежала ко мне.
– Девочка моя, да ты просто звезда. Дай посмотрю. Бесподобно.
– Спасибо, Дорогая. Я надеюсь, что и выступление будет тоже хорошим.
– Это от вас зависит. А вот то, что ты будешь божественно выглядеть, это будет моей
заслугой. Садись, я сделаю из тебя королеву вечера. Уступлю тебе этот титул на
сегодняшний день.
После того, как Кира сделала мне прическу и макияж, я решила выйти в зал. Но Лена
меня остановила, сказав, что я не должна показываться, чтобы зрители не видели меня до
выступления. Поэтому мне пришлось подглядывать через отверстие в ширме. Были танцы
приглашенных пар. Они двигались так профессионально, что мне стало неловко выходить
на сцену с нашим танцем. После выступали некоторые наши девочки, пытаясь подогнать
свои выступления под латиноамериканскую музыку.
Кто–то дотронулся до моего плеча.
– Через пять минут твой выход.
И тут же сердце бешено заколотилось. Я глубоко вдохнула, пытаясь отогнать тревогу. Я
увидела, как из комнаты администраторов вышел Юра. Он был в костюме с бордовой
бабочкой. В голове сразу же возникла мысль: случайность ли это, что цвет бабочки
гармонирует с моим платьем, либо кто–то ему подсказал. Выглядел он торжественно, как
мужчина из шестидесятых. Он, видимо, тоже волновался, о чем говорила его не слишком
уверенная поза.
Музыка замолчала. Лена в микрофон объявляет, что сейчас для уважаемых гостей
выступит прекрасная пара нашего клуба.
– Встречайте, неподражаемые Виктория и Алехандро!
«Что за бредовые имена» – успела подумать я.
Начинает звучать наша песня. Юра идет на сцену из середины зала. Поднимается. Я
смотрю на него и мне становится страшно выйти на сцену. Мне кажется, что я уже не
помню движений. Тем временем Юра делает первые движения. Мой выход. Ноги не
двигаются. На меня напал ступор. Мне стало страшно.
– Вперед, Малышка.
Это голос Киры. И я выхожу на сцену.Свет прожекторов бьет мне в глаза.
Музыка звучит, и я уже не волнуюсь. Мне безразличны люди в зале. Я вижу только Юру.
Он берет меня за талию, резко приближает к себе и также резко отталкивает. Я двигаю
~ 98 ~
бедрами в такт мелодии. Наши взгляды сходятся. Эти минуты проходят как один миг. Мне
кажется, что я совершила что–то вроде прыжка с парашюта или заезд на гоночном авто. Но
мне это понравилось. Танец заканчивается, звучат аплодисменты, и мы скрываемся.
Когда мы ушли со сцены и за нами закрылся занавес, Юра взял меня за запястье. Он
хотел что–то сказать, но тут послышались шаги. Он отпустил меня и ушел во вторую
гримерку.
К нам подошла Лена и поздравила с удачным выступлением.
– Вы танцевали прекрасно, ничуть не хуже профессионалов.
Она наклонилась к нам и полушепотом сказала:
– Директору очень понравилось. Он даже решил выписать вам премию.
– Спасибо
Только это я смогла сказать. Я даже и не думала о выступлении. Все мои мысли
сосредоточились на Юре. Как он смотрел на меня во время танца и потом, когда за нами
закрыли занавес. Меня почему–то одолело чувство вины. Словно вся моя жизненная
философия привела к тому, что я сделала его несчастным. Я не верила, что у него есть ко
мне какие–то искренние чувства. Но все же мне казалось, что он расстроен. И не понимает,
почему я стала его избегать. Лучше всего было поговорит с ним, объяснить, почему я здесь
и чего я добиваюсь. Но у меня на то не было смелости. Поэтому остаток вечера я просидела
в зале, рядом с администратором, а когда разрешили разойтись по домам, то быстро вызвала
такси и убежала из клуба.
Глава 33
Это всегда было во мне: чувство всепоглощающего и непреходящего одиночества. Оно
настигало неожиданно, и не спрашивало, когда ему прийти. Это не зависело от того, где я на
тот момент находилась: одна или в шумной компании. Одиночество – это не отсутствие
людей рядом, это состояние души. А уж врожденное, или приобретенное со временем, этого
я не знаю. Но в одном я точно уверена, оно не появится у того человека, к которому в
детстве приходила по вечерам мама и говорила ему о том, что он у нее самый лучший, и она
любит его просто за то, что он есть. Поэтому своему ребенку я буду всегда так говорить,
если,
конечно,
я
осмелюсь
его
завести.
И вот именно сейчас оно появилось, я еще сильнее ощутила все это. Словно я иду дорогой,
которая ведет меня в неправильном направлении, и я об этом знаю, но все равно иду и иду.
И нет у меня сил свернуть с нее.
Сейчас у меня было именно такое ощущение: тоски и одиночества. Хотелось подойти к
прохожему, потрясти его за плечи и прокричать: Ты видишь меня? Ты слышишь? Я
существую!»
В такие моменты мне помогали долгие прогулки по городу и чтение с вкусным печеньем,
а иногда можно посмотреть какой–то хороший фильм. Сейчас я еще находила силы в
~ 99 ~
общении с Кирой. Ее сила и энергия помогали мне понять, что мир не зациклен только не
мне. Что все не так сложно и тяжело, как мне представляется. Она мыслила так здраво и
логично, что часто мне было не по себе. Слишком уж упрощённым был этот взгляд на
действительность. Но для меня это было как горькое лекарство, которое всегда помогало.
Однажды, когда почти не было посетителей, я и Кира сидели в гримерке.
– Ты никогда не хотела найти себе нормальную работу?
– Нормальную работу? – переспросила она меня с ноткой сарказма в голосе, – а что в
твоем понимании «нормальная работа»? В чем она проявляется? В том, чтобы рано
вставать, и не выспавшись, топать на работу. Чертову уйму времени сидеть в душном офисе,
пытаясь скоротать время за поеданием пирожков. Считать часы до окончания рабочего дня,
потом ехать в переполненном автобусе, в котором тебя пинают и наступают на ноги. И так
изо дня в день. О такой работе ты говоришь мне?
– Но ведь ты не сможешь всю жизнь работать в стриптиз–клубе. Ты же понимаешь это?
– Послушай, моя дорогая. Этот вопрос мне задавали уже тысячу раз. И совсем неприятно
его слышать от тебя, ведь у тебя все–таки есть мозги. Правда, ты этого еще не поняла. Ну да
ладно, все еще у тебя впереди. Я не хочу жить как все, потому что я хочу жить. Может мою
жизнь нельзя назвать образцовой, но унылой ее точно нельзя назвать. Я получаю
удовольствие от своей работы и деньги, что немаловажно. Я не чувствую, что моя жизнь
проходит зря. Ведь ты понимаешь, о чем я говорю?
И я понимала. Вот сейчас, в данную минуту. Мне стало стыдно за свой вопрос. Но я
знала, что на самом деле она не сердится на меня. В последнее время она стала для меня
едва ли не самым близким человеком. Это было очень странно. Мы были такими разными,
но она единственная, кто меня понимал, с кем я чувствовала себя в своей тарелке.
– Да, я понимаю, о чем ты говоришь. Но все же рано или поздно придется жить по
правилам.
– Возможно, но не сейчас, Детка, не сейчас!
Она рассмеялась, и начала мне снова рассказывать про своего «малыша». Так она
называла парня, с которым сейчас встречалась. Он был ее младше на пять лет. По словам
Киры, «малыш» был очень веселым и постоянно ее смешил. Конечно, у нее были и другие
поклонники, которых она удостаивала своим вниманием. Они дарили ей дорогие подарки и
Кира их принимала. Но вот в чем была ее особенность. Она не ценила мужчин только за это.
Она просто их любила, ей нравилось проводить с ними время и веселиться. Этим она
сильно отличалась от других старожилок клуба. Я уже не осуждала ее, но никак не могла
принять всю это ситуацию, которая со мной происходила. Я понимала лишь то, что мне
необходимо погрузиться в эту атмосферу, общаться с посетителями и персоналом, чтобы
хоть что–то узнать о своей сестре.
Тем временем я снова увидела следы проникновения в своей квартире. Хотя и ничего не
пропало. Деньги я не хранила больше в той шкатулке. Итак, Лера приходила снова. Но
зачем? Но уже одно то, что она жива, было для меня самым важным. Я хотела просто
увидеть ее. Почему она скрывается? У меня так и не было ответа на этот вопрос. Я написала
записку и прикрепила ее к зеркалу в прихожей: «Лера, где ты? Прошу, позвони мне». Вдруг
~ 100 ~
она снова придет, и тогда точно увидит ее, ведь она никогда не уходила из дома без того,
чтобы посмотреться в это зеркало.
Глава 34
Был вторник, и посетителей было немного. Но работы от этого не уменьшалось, потому
что даже при одном посетителе на сцене кто–то должен был находиться. И мне приходилось
танцевать больше всех, потому что программу пока не начинали, и занимала на это время
сцену. Обычно, когда я танцевала, я ничего не замечала вокруг себя, полностью погружаясь
в танец.
Лишь изредка я рассматривала посетителей. На этот раз я заметила мужчину, который
сидел напротив в одиночестве. Меня удивило, что к нему никого не подсаживают, хотя
девушки почти все свободны. Не знаю почему, но мне он не понравился, хотя и к другим
посетителям я не испытывала теплых чувств. Но в его взгляде было что–то особенно
жестокое и отталкивающее.
Народ все прибавлялся, вскоре уже было ползала. Лена дала мне знак, что я могу уйти со
сцены. С облегчением я спустилась вниз и прошла в гримерку. Я устала, и мне хотелось
домой. Было еще три часа ночи, самый пик. Посидев немного, я пошла назад в зал,
опасаясь, что меня хватятся. Когда я села на свое обычное место, где мне было так удобно
наблюдать за сценой, ко мне подошла Лена и сказала, чтобы я срочно подсела к тому самому
мужчине. Я совсем не хотела этого делать, но что я могла возразить. Я подсела к нему за
столик.
– Добрый день! Как вам у нас, нравится?
– Нормально, я тут часто бываю. А ты что, новенькая? Я раньше не видел тебя.
Голос у него был резкий и грубый.
– Да, я недавно работаю. Но я танцую гоу–гоу, а не стриптиз.
– Это ненадолго.
Тут у меня внутри появилось очень неприятное чувство. Как будто обожгло внутри
кислотой.
В этот момент ему принесли заказ, и он принялся за его поглощение. Мне он заказал
коктейль. Это было самое дешевое из того, что можно было заказать для девушек.
Этот мужчина действительно был мне неприятен. Для меня в человеке всегда были
важны глаза. Иногда посмотришь незнакомому человеку в глаза и как–то сразу понимаешь,
можно ли ему доверять. По крайней мере меня этот способ ни разу не подводил. Глаза этого
человека были очень холодными, и в них виделось то презрение, которое он испытывал к
окружающим. Они были светло–голубого, ледяного цвета. Сморишь на них и даже холодом
обдает. Я уверена, что даже когда он смеётся, в глазах не появляется доброты или тепла, а
~ 101 ~
напротив, она становятся еще более зловещими. Одет он был вполне обычно, без каких–то
изысков, часы тоже были не дорогими, по крайней мере, на мой взгляд. Но обувь была
дорогой, и это сразу было заметно. Я не сильна в моде, но кое–что понять могу. Я знаю, что
для мужчины обувь очень важна. Она говорит о его статусе. Да и по тому, как он вел себя,
было видно, что он привык видеть в людях подчиненных. Поэтому не смотря на кажущуюся
простоту, я поняла, что это обеспеченный человек.
Я уже освоилась в этой обстановке, но с этим мужчиной мне было ужасно не по себе.
Сначала диалог не складывался, но потом он начал мне рассказал о том, что сегодня он
ездил в другой город по делам. Из его рассказа я поняла, что он заместитель генерального
директора какой–то фирмы. Я искренне сочувствовала его подчиненным, ведь они были
вынуждены общаться с ним постоянно.
Через некоторое время пришла моя очередь танцевать. И я с радостью покинула место
своего заключения, словно рыба, которую вновь бросили в воду. На сцене я иногда
посматривала на столик этого человека, но он не смотрел на меня. Закончив танцевать, я
зашла в гримерку, чтобы передохнуть. Когда я через пять минут вышла в зал, ко мне