Измена. Его непрочитанная книга
В полдень, выйдя из бизнес-центра, Светлана взглянула на небо. Наконец-то над головой не косматые тучи правят бал, а яркое солнце возвещает о приходе весны. Кружилась голова. Но не из-за апрельской оттепели. Утром Светлану затошнило при виде бутерброда с бужениной, который коллега достала к чаю.
Светлана подавила в себе желание тут же позвонить Кириллу и рассказать о беременности. Её симптомы она знала не понаслышке. Увы, первые две закончились выкидышами, и полгода назад врач поставил Светлане бесплодие. В её тридцать три это прозвучало как приговор. Хотела согласиться на ЭКО, но тут неожиданно взбрыкнул муж. Его можно понять. Сливаться в экстазе по свистку в дни овуляции, делать жене болезненные уколы в живот, разочаровываться всякий раз, когда Светлана возвещает о приезде гостей на красных «жигулях», – всё это Кириллу постыло. Он сказал, что ЭКО можно сделать и лет через десять, а пока надо сбросить бремя социальной ответственности и пожить в своё удовольствие.
До женской консультации – всего две остановки. В трамвае Светлана прислонилась виском к холодному стеклу, закрыла глаза и, положив руки на живот, представила, как они с Кириллом гуляют с коляской, а по вечерам купают малыша. Ради такого счастья, она готова на всё. Врач, изучая анамнез Светланы во время второй беременности, говорил, что большую часть времени придётся пролежать на сохранении.
«Сегодня воистину прекрасный день!» – Светлана оказалась второй в очереди к врачу, хотя обычно в консультации не протолкнуться. Ирина Андреевна, участковый гинеколог, встретила постоянную пациентку радушно:
– Светлана Игоревна, проходите, садитесь. Никак решились на ЭКО?
– У нас всё и так получилось! – заговорщицки прошептала Светлана. от радости она простила гинеколога за свой печальный приговор.
– Что вы говорите! Лечились у кого-нибудь ещё?
– Нет, само как-то вышло.
Врач взяла у Светланы мазки и отвела на УЗИ.
– Девять с половиной недель, – хихикнула Светлана. Пока шла к остановке, вспомнился одноимённый горячий фильм. Он натолкнул её на мысль. Нужно к приходу мужа забабахать крутой романтический ужин. Времени вагон, можно даже успеть приготовить его любимый пирог.
Светлана зашла в магазин, накупила деликатесов и просила небеса, чтобы вечером её не накрыл токсикоз. Не удержалась, зашла в павильон женского белья и купила комплект, который ей давно приглянулся. Перед зеркалом в примерочной, Света стояла на холодном картоне и мурлыкала, представляя, как Кирилл будет снимать с неё красное кружево.
Светлана добралась до дома к четырём часам. Прикидывая, успеет ли она ещё и картофель по-деревенски запечь, улыбнулась забавному старику, соседу с шестого этажа, услужливо приложившему свой ключ к домофону.
– Вы вся светитесь, сегодня, – улыбнулся сосед, пропуская Светлану в лифт.
– Так весна пришла, – ответила она, глянув на себя в зеркало.
– Это да.
Светлана отыскала на дне сумки ключи и втащила пакеты в квартиру. Взгляд её тут же наткнулся на красные женские туфли, привалившиеся к мужниным ботинкам. «Может, сестра Кирилла приехала из Саратова?» – поспешила успокоить себя Светлана, но хриплый стон мужа в спальне заставил вздрогнуть.
– Ты просто чудо, – пропел медовый женский голос.
Не чуя ног под собой, Светлана прошла на кухню. Заглянуть в спальню не хватало смелости. Села на табурет, завороженно глядя на початую бутылку шампанского и два недопитых бокала. Смех и топот в коридоре заставили её вскочить. Светлана схватилась за край раковины. Под руку попалась колотушка для мяса. «Убью! Обоих!». Света достала телефон и открыла узишный снимок: «Пусть посмотрит перед смертью!» Руки вдруг ослабли, колотушка выпала, больно ударив по пальцам ноги.
– Воды, – продолжал медоточить женский голос.
– Шампанского! – воскликнул Кирилл, голышом вбежал в кухню и замер, увидев Свету.
В спину ему тут же врезалась растрёпанная белокурая девица лет двадцати.
– Здравствуйте, – она прижалась всем телом к Кириллу, словно прикрывая им свою наготу.
– Белла, иди оденься, – кинул через плечо Кирилл, избегая смотреть Светлане в глаза.
– Скажи ей! – потребовала Белла.
– Оденься, я сказал! – рыкнул Кирилл.
– И давно вы вместе? – Светлана с трудом сдерживала слёзы.
– Девять с половиной недель, – хихикнула Белла и пошлёпала в комнату.
– Понимаешь… – Кирилл впервые за шесть лет семейной жизни не нашёлся, что сказать.
– Понимаю. Чай будешь? Или ты шампанское? – Света собрала силы в кулак.
– Чай, – растерянно произнёс Кирилл.
Света включила чайник и улыбнулась:
– Давай, что ли, ты штаны наденешь, а я пальто сниму, – предложила она.
– Давай.
– Вы уже закончили? – кивнула Светлана в сторону коридора.
– Да, – Кирилл смутился и ошарашенно посмотрел на жену.
– Ну и хорошо.
– Что хорошо? Что хорошо? – схватился за голову Кирилл. – Ты застала меня…
Света почувствовала себя на коне и загнала шар в лузу:
– Новость у меня хорошая, – Света развернула телефон экраном к Кириллу.
– Ты беременна? – Кирилл в порыве чувств шагнул к Свете, но она выставила руку вперёд.
– Оденься, демон!
– Да подожди ты. Какой срок?
– Девять с половиной недель, – усмехнулась Света. – Помнишь фильм? Посмотрим сегодня?
– Так тебе же нельзя теперь… Того-этого…
– Всё можно, Кирюш. Главное, без фанатизма.
На пороге кухни появилась Белла в обтягивающем красном мини.
– Кирилл?
Он обернулся и взглянул на любовницу, как на недоразумение:
– Ты это… Давай отсюда!
– Что? – Белла влепила Кириллу пощёчину.
«Дай ему ещё», – мысленно попросила Света.
– Пошла вон! – взбеленился Кирилл.
– Отдай девушке шампанское, – предложила Света. – Я купила твоё любимое вино.
Но муж уже выталкивал за дверь незадачливую малолетку. Света не спеша стянула с плеч пальто и прошла к вешалке. Из-за дверей неслись проклятья, но уже не медовым, а прокуренным голосом.
– Да чтоб её! Теперь весь дом будет в курсе.
Света продолжала играть в благородство:
– Да ты даже не знаешь, как соседей зовут. Тоже мне беда.
– Света, родная, – Кирилл упал перед ней на колени, – прости меня, дурака.
– Подумаю. Перестели бельё, прими душ и приходи на кухню, – Света потрепала мужа по волосам и мысленно пообещала себе избавиться от осквернённых тряпок и кровати. Света отнесла пакеты на кухню, вылила шампанское и выкинула бокалы. Сил переодеваться уже не осталось. Она повязала фартук поверх офисного платья, сполоснула руки и принялась разделывать мясо. Молотила по нему колотушкой, словно перед ней лежала не свинина, а муж на любовнице.
– Зая? – Кирилл тронул Свету за плечо.
Вернув на лицо милейшую из улыбок, она повернулась к мужу.
– Да?
Кирилл бросил взгляд на молоток в её руках.
– Ты знаешь… Я… Я такой дурак. Относился к тебе в последнее время как… Как к прочитанной книге.
– Помнишь хоть, о чём книга-то? – усмехнулась Света.
– Оказывается, я не прочитал в ней самые интересные страницы! – Кирилл схватил Светину руку и припал к ней губами.
Фиктивная невеста для босса
– Таша, зайдите ко мне, – голос Егора заставил Наталью вздрогнуть. Придерживая руками живот, она выбралась из-за стойки и вошла с органайзером под мышкой в кабинет начальника.
Таша вернулась из Москвы в родной город, не зная о беременности. Устроилась на работу. Обошла толпу претенденток, а вскоре преподнесла начальнику сюрприз. Егор загружал её работой двадцать четыре на семь. Когда у Натальи живот полез на глаза, он разозлился не на шутку. Две её предшественницы ушли в декрет одна за другой, и Наталья на финальном собеседовании чуть ли не на крови поклялась, что подобное с ней в ближайшие пять лет не случится.
– Слушаю, Егор Алексеевич, – бодриться на седьмом месяце получалось всё хуже и хуже.
– Присаживайтесь, – Егор пригладил тёмные волосы и отъехал в кожаном кресле от стола. В последнее время, он редко предлагал Наталье присесть.
Наталья понимала, что уволить её он не имеет права, но всё равно панически боялась какой-нибудь подножки с его стороны. Внешне Егор ей нравился, и тем более было неприятно получать щелчки от красивого молодого босса. Наталья положила органайзер на стол и присела, сложив руки на животе.
Егор разглядывал её так, словно сидел перед мольбертом и собирался писать картину. Дорогая ручка подрагивала в длинных пальцах. Золотая печатка на безымянном поблескивала в солнечных лучах, рассыпавшихся по кабинету в панорамное окно. Под белой манжетой рубашки запястье обхватывали часы, сравнимые по стоимости с квартирой в их городе. Молчание тяготило. Наталья готовилась к худшему.
– Вы говорили, что у вас нет ни мужа, ни любовника. Это так?
Кровь прилила к щекам Натальи.
– Да, – выдохнула она, судорожно соображая, куда этот разговор может завести.
– У меня к вам необычное дело… Вернее даже – просьба.
– Слушаю вас.
– Мне нужно, чтобы вы полетели со мной в Москву. В эти выходные.
«Причём здесь муж и любовник?» – искала подвох Наталья.
– Хорошо, Егор Алексеевич.
– Но не в качестве секретаря… – В карих глазах Егора промелькнула настороженность.
Наталья терпеливо выдержала ещё одну паузу. Открыла ежедневник и посмотрела на строчки условно выходных дней внизу страницы. Егор умудрялся и на уик-энд давать ей задания.
– С вечера пятницы до понедельника я в вашем распоряжении.
– И вы не спросите, в качестве кого я предлагаю вам лететь со мной? – Егор редко улыбался Наталье, хотя улыбка шла ему.
– Полагаю, вы не предложите мне ничего неприличного, – Наталья покосилась на свой живот, – учитывая моё положение.
– Вам придётся жить со мной в одном номере. Улыбаться мне на людях. Возможно, я буду вас обнимать и целовать при них. Конечно, это всё оплачивается.
Наталью бросило в жар, и рука машинально начертила на бумаге замысловатый узор. Егор вышел из-за стола и встал за её спиной.
– Мне нужна фиктивная невеста. Заявление в загс подадим сегодня. Вы согласны?
– Я помогу вам. Что нужно подготовить к отъезду? – Наталья написала цифру один и поставила скобку.
– Закройте ежедневник.
Наталья захлопнула органайзер. Егор провёл пальцами по её открытой шее от затылка до воротничка рубашки. Мурашки бросились врассыпную по спине. Егор стянул резинку с волос Натальи, и они тяжёлыми прядями рассыпались по плечам.
– Встаньте… Встань. Пожалуйста.
Наталья поднялась, опираясь на стол, и повернулась к Егору. Он тыльной стороной ладони провёл по её щеке. Наталья слегка отпрянула.
– Не дёргайся. Нам нужно привыкнуть друг к другу за два дня.
Наталья прижала руку Егора к своей щеке.
– Правильно, привыкай, – он снова улыбнулся, и их взгляды встретились. – Ты красивая, Таша. И, думаю, у нас всё получится.
– Вы хоть немного введёте меня в курс дела?
– Говори мне «ты».
Неловкость таяла с каждой минутой.
– Расскажи, что, как и почему.
– Я из очень состоятельной семьи, Таша. Моя компания – лишь малая часть бизнеса нефтяного магната Вяземского.
– За его подписью приходят иногда директивы, – припомнила Наталья.
– Последняя директива – жениться на дочери его партнёра. Вяземский – мой отец. Я из деловых соображений ношу фамилию матери. – Егор вернулся к столу взял с него мобильник и ключ от автомобиля. – Нас с будущей невестой должны представить друг другу на свадьбе двоюродного брата. В отличие от меня, он согласился на брак по расчёту.
Наталья схватилась за стул. Её бывший босс, Вадим Базанов, пользовал её не только по специальности и уволил одним днём, сославшись на скорую женитьбу. Никто в жизни не причинял ей такую боль. Бывший босс стал её первым мужчиной, и она дарила ему любовь на съёмной квартире, не требуя ничего взамен. В качестве компенсации он перевёл ей крупную сумму денег, но Наталья отправила их обратно ему на счёт и, узнав о беременности, вернулась в родной город.
Компания Егора входила в тот же концерн, что и компания Базанова. Наталья попросила не запрашивать рекомендации с прошлого места работы, и Егор исполнил её просьбу.
– Как фамилия вашего… Твоего брата?
Егор мышкой свернул окна на рабочем столе и поднял глаза на Наталью:
– Базанов. Вадим Андреевич Базанов.
Земля поплыла из-под ног, Егор подскочил и подхватил Наталью.
– Ты в порядке? – он пододвинул ей соседний стул.
– Да, всё хорошо.
– Ты ведь его ребёнка носишь?
– Вадим знает, что я у вас… У тебя работаю?
– Нет. Признаюсь сразу, ты – козырь, случайно выпавший из колоды. У нас с братом давние тёрки. Долго я не знал, как тебя использовать. Прости за неприятное слово.
– И как ты хочешь меня использовать?
– Убить двух зайцев. Как фиктивную невесту и как удар по самолюбию брата-карьериста. Он искал тебя, надеясь перевести из секретарш в любовницы. Полагаю, тебе тоже будет приятно сделать ему больно.
– А как ты потом объяснишь моё… Наше расставание?
– Это уже неважно. Едем?
– Хорошо. Заказать билеты?
– Да. Но сейчас мы едем в загс и в магазин. Нужно купить тебе приличный гардероб.
Два дня ушло на сборы и на то, что Егор обозначил странным словом «притереться». Ужин в ресторане перетёк в прогулку по ночному городу. Егор сбросил официальную холодность, и Наталья расцвела от его внимания. Она старалась не думать о боли расставания, маячившем в расплывчатом будущем.
Самолёт приземлился во Внуково ранним утром. Двухкомнатный номер в гостинице с видом на Красную площадь успокоил Наталью. Егор уступил ей спальню с просторной кроватью, а сам, кинув дорожную сумку под стол улёгся на диван в гостиной. Наталья даже вздремнула часок. Днём Егор разыскал для Натальи визажиста и парикмахера. Собирал её на чужую свадьбу почище родной матери.
Взглянув на творение рук стилистов, Егор забраковал выбранное в родном городе платье. В ГУМе, сидя в удобном кресле и прихлёбывая зелёный чай, Егор гонял продавщиц от вешалок к примерочной. То цвет ему не нравился, то фасон. Наконец ему глянулась воздушная туника небесно-голубого цвета. Платье идеально село на Наталью, деликатно подчеркнув живот. На регистрацию поспели к самому началу. Отца Егор нашёл в комнате жениха. Сам жених отсутствовал.
Вяземский, седой сухопарый господин за шестьдесят, поперхнулся кофе. Егор подвёл Наталью и с елейной улыбкой представил:
– Отец, познакомься. Это Наталья. В недалёком будущем – госпожа Тропарёва, и мать моего ребёнка.
Вяземский взглянул на Наталью, как на беспородного щенка и сухо обронил:
– Очень приятно.
Подошёл пузатый господин и одарил Наталью тем же взглядом:
– Это твоя невеста? Я правильно понял, Егор?
– Да. Прошу любить и жаловать.
Пузан побагровел и не нашёлся, что ответить. Вяземский не удержался от колкости:
– Насчёт любить и жаловать не обещаю.
В комнату заглянула дама в строгом синем платье:
– Родственников и друзей пары Базанов и Аликберова прошу подойти к залу регистрации.
Наталья взяла Егора за руку и под пристальными взглядами гостей вышла из комнаты. Возле закрытых дверей в святая святых Дворца бракосочетания Вадим разговаривал с худенькой брюнеткой в платье и фате до пят. У Натальи заложило уши и ноги превратились в камни, стоило ей увидеть бывшего возлюбленного.
– Спокойно, Таша, – Егор приобнял её за талию и подвёл к брату. – Здорово, старина! Моя невеста Наталья. Наталья – это мой брат Вадим.
Вадим, машинально пожав руку Егору, неотрывно смотрел на Наталью. Пока Егор расшаркивался с тщедушной невестой, на лице Вадима сменилось тридцать три оттенка красного. Дама в синем платье похлопала в ладоши, призывая к порядку, и Егор с Натальей встали к другим гостям. Набилось их – не продохнуть, но затеряться в толпе не входило в планы Егора. Он вытолкнул Наталью в первый ряд, и сам встал рядом.
Во время регистрации Вадим то и дело оглядывался на них и в самый ответственный момент уронил кольцо. Егор довольно улыбался и нашёптывал Наталье на ухо нежный вздор.
В ресторане размером с царский дворец их посадили неподалёку от президиума. Наталья то и дело ловила на себе взгляды мрачного как туча жениха. Улучив момент, когда гости танцевали, а Егор разговаривал с отцом, Вадим схватил Наталью за руку и утащил за колонну.
– Какой у тебя срок? – прорычал он, прижав Наталью к холодному мрамору.
– Приличный, – уклончиво ответила она. Её трясло как в лихорадке то ли от раздирающей жажды мести, то ли от жёсткой хватки некогда любимых рук Вадима.
– Это мой ребёнок?
– Нет.
– Не ври! Мы расстались полгода назад, а тебе, судя по животу, не сегодня завтра рожать.
– Прошло больше полугода.
– Наташа, – Вадим жадно вглядывался в её лицо, – я обыскался тебя, а ты, значит, к Егору переметнулась? Как ты вышла на моего брата?
– Вернулась в родной город. Искала работу по специальности.
– Не выходи за него, прошу! – губы Вадима дрожали, на лбу проступили бисерины пота. – Вернись ко мне.
– Странно слышать такое. Не ты ли подмахнул час назад документы в загсе. Убери руки, – Наталья упёрлась кулаками в грудь Вадима.
– Это всего лишь бизнес. Ты ни в чём не будешь нуждаться.
– Вадим? – послышался тонкий голосок. Из-за колонны шагнула белая как полотно юная жена Вадима. – Я не ослышалась?
Вадим быстро отступил от Натальи.
– Гуля… Ты не так поняла.
– Папа, – заголосила та и бросилась бежать.
Вадим, полоснув по Наталье взглядом, рванул следом за ней. Музыка на мгновение стихла, но тут же заиграла вновь. Егор вынырнул с другой стороны колонны и схватил Наталью за руки:
– Он не тронул тебя?
Наталья покачала головой. По её щекам текли слёзы.
– Тихо, девочка, тихо. Месть – блюдо холодное, – Егор вытащил из кармана бумажный платок и промокнул ей слёзы. – Ты ведь больше не любишь Вадима?
Наталья молчала, не в силах вымолвить ни слова. Егор улыбнулся:
– Мы с тобой навели шороху. Идём танцевать.
Увлекаемая Егором, Наталья еле переставляла ноги. Во время танца скрутило живот, и вода бурным потоком выплеснулась из неё на пол.
– Что это? – побледнел Егор.
– Скорую! – крикнул женский голос за спиной Натальи.
Егор подхватил её на руки и потащил из зала. Она в полуобморочном состоянии слабо понимала происходящее. Холод и страх сковали всё её существо.
– Мой ребёнок. Спаси моего ребёнка.
– Сейчас моя хорошая! Сейчас.
Егор усадил Наталью на скамью возле гардероба. К ним подбежала его мать.
– Что ты наделал! Что наделал! – она выхватила из сумочки телефон, уронила, подняла. Набрала номер: – Скорая! У нас воды отошли. Срок? – мать плюхнулась на скамью рядом с Натальей. – Какой у тебя срок?
– Тридцать две недели.
Из зала вылетел Вадим и сцепился с Егором. Мужчины лупили друг друга с остервенением. Охране с трудом удалось растащить их в разные стороны. С улицы послышался вой сирены. Наташа сидела, привалившись к стене, и поняла лишь, что её уложили на носилки и понесли.
В машине Егор держал её за руку и не сводил глаз.
– У тебя губа разбита, – еле слышно произнесла Наталья.
– Ерунда, – Егор прижал её ладонь к своей щеке. – Вадиму я свернул челюсть. Давно мечтал.
– Зачем мы заварили эту кашу?
– Да ладно тебе! Какая свадьба без драки. Главное, ты держись.
– Я боюсь.
– Я буду рядом.
Егор сдержал слово, и не отошёл от Натальи ни на шаг. Первым взял её малыша на руки.
– Какая она смешная у нас, – улыбнулся он Наталье сквозь слёзы, и поцеловал малышку.
– У нас? – не веря своим ушам пролепетала Наталья.
– Да. Такая кроха.
После выписки Егор привёз Наталью с Есенией из Москвы в свой дом. Предупредительность и ласка Егора растопили лёд в сердце Натальи. В назначенный день они поженились. На свадьбе гуляли весело. Из родных Егора на торжество прилетела только его мать и рассказала, что Вадим развёлся с Гулей. Вяземский смирился с выбором сына, и на рождение внука прилетел вместе с женой.
Вадим несколько раз выходил на контакт, чаще звонил пьяный. Через несколько лет он спился. Егор с семьёй перебрался в Москву и вскоре принял на себя руководство семейным бизнесом.
«Мы вечное эхо друг друга…»
Валера очень любил жизнь и куролесил на полную катушку. Закончив в шестидесятые мореходку, ходил на торговом судне, домой возвращался всегда с подарками – родителям, брату, сёстрам, любимым. Женщины просто млели от него. Валере обаяния в двадцать восемь лет было не занимать, он даже внешне походил на Бельмондо.
Татьяна стала его третьей официальной женой, ещё две женщины в промежутках между официальными браками успели глотнуть счастья в гражданском браке. Валера познакомился с Татьяной на судне. Он играл на аккордеоне и так задушевно пел про Маленького принца в звёздной стране, что Татьянино сердце дрогнуло. Вернувшись из рейса, они подали заявление в загс. Семья жениха не оценила избранницу и послала Валеру прописываться в коммуналку к жене и тёще. Разница у молодых была пять лет. Татьяна безоглядно любила мужа. Вместе с Валерой переехала семилетняя Наталья – его дочь от первого брака. Её мать выпивала, и по настоянию Валериных сестёр Наташу оставили после развода с отцом. По приезде Наталья сразу бросилась к Татьяне с криком: «Мама!» Молодую мачеху это важное в жизни каждого человека слово больно царапнуло.
Татьяна устроилась продавцом в обувной отдел Гостиного двора, а Валера по-прежнему ходил в «загранку». Вскоре у них родилась Юля, и Валера тоже ушёл с флота. Подался в таксисты. Кутёжник по натуре, Валера не жил, а горел. Обожал весёлые вечеринки и хороший алкоголь. Вместе с мужем зажигала и Татьяна. Любовь друг к другу и к детям крепко держала их семью. Ангелом-хранителем их очага преданно служила тёща. Маленькая, но крепкая женщина закалилась в блокадном Ленинграде. Оставшись с больной матерью в окружённом городе, тушила зажигалки, а потом работала связной на Пулковских высотах. Пока молодые гуляли, тёща следила за домом и за детьми. Валера старался, чтобы у них всё было самое лучшее. Легко зарабатывал – легко тратил.
Каждое лето он сажал тёщу, тестя и младшую дочку в такси, и с ветерком вёз на съёмную дачу под Приозерском. Затаривал дом продуктами и всем необходимым. Наталья обычно проводила лето в лагере.
Однажды, в свой выходной, Таня и Валера приехали на дачу навестить пятилетнюю Юлю. Как всегда, с подарками и вкусностями. Покатавшись с дочкой на своём катере и отобедав с тёщей, Таня с Валерой отправились к друзьям, жившим по соседству. Затеяли кутёж. Замариновали мясо, поставили дежурного у мангала. Перед ужином побежали купаться на озеро. Длинные мостки уходили далеко в воду. Все нырнули с привычного места, а Валера добежал до самого конца – привык быть первопроходцем. Нырнул… Татьяна увидела мужа, лежащего на воде лицом вниз, и закричала. Друзья вытащили его едва живого. Голубые глаза лихорадочно блестели, а тело билось в судорогах. Друзья, не зная, что делать, давили ему на грудную клетку, думая, что вода попала в лёгкие. Валера пытался встать, но не мог. Побежали на станцию, вызвали скорую из Приозерска. Таня ехала с Валерой в машине и, держа его за руку, рыдала.
Никакого лечения Валере не назначили. Сунули в отдельную палату, приподняли верх кровати и подвесили за ошейник – позвоночник вытягивать. Тане бросили на пол матрас. Шевелить и поворачивать Валеру запретили. Тридцать шесть дней ада. Валера угасал на глазах. Таня дневала и ночевала с любимым, не в силах ему помочь. В двадцать восемь лет она осталась один на один с бедой. Родственники навещали по выходным. Привозили продукты, помогали деньгами.
«Брось меня, – кричал Валера. – Ты ещё молодая. Найдёшь кого-нибудь!» Но Татьяна находила силы улыбаться: «Если только обратно в озеро!» Чувство юмора не покидало их в самые трудные минуты и помогало не сойти с ума.
Наконец врач разрешил повернуть Валеру, и Таня пришла в ужас. Спины и ягодиц у мужа не осталось. Вместо кожи и мышц – чёрный студень и дыры. Под лопатку можно было просунуть теннисный мяч. Таня умоляла врача отпустить их из больницы лечиться в город. Её не слушали, но она не отступала. Валеру положили на пол скорой и доставили в городскую больницу. Врачи ужаснулись. Первым делом Таня с Валерой избавились от вшей. Таня не отходила от мужа, обрабатывая пролежни хозяйственным мылом и марганцовкой. Выходила его, спасла спину. Но перелом шейного позвонка навсегда приковал Валеру к инвалидному креслу. Левую сторону парализовало.
Они вернулись домой. Любовь, забота и преданность Татьяны помогли Валере понемногу привыкнуть к своему положению. Они не опускали рук, делали специальную гимнастику, искали врача, который возьмётся за операцию. Подошла очередь, и семья переехала в новую трёхкомнатную квартиру. Наталья с Юлей пошли в новую школу. Таня устроилась санитаркой в детскую поликлинику – Валериной пенсии не хватало. Измученная женщина не знала больше ни одной ночи, когда бы она могла проспать до утра. Утки, клизмы, обмоченные простыни. Валера сам не мог даже перевернуться. Таня была на грани. И снова тёща оказалась рядом. Стиральной машины не было, а постельное бельё приходилось стирать каждый день.
Татьяна с Валерой не забывали уделять внимание Наташе и Юле. Таня сочиняла сказки для младшей дочки, а Валера играл с девчонками в карты и шахматы. На громоздком бабинном магнитофоне слушали Жванецкого, Высоцкого и блатняк. Наталья росла модницей. Юля много читала, сама находила себе кружки. В школу девочки ходили в отпаренных платьях и красивых передниках, с аккуратными косичками и не чувствовали себя хоть в чём-то ущемлёнными.
В Новосибирске сыскался врач, проводивший операции на позвоночнике. Таня отправила ему документы и снимки Валеры. Год ждала ответа, Валере ничего не говорила. Наконец их пригласили на консультацию. Таня с Валерой взяли билет на самолёт и рванули в Новосибирск.
Врач, как выяснилось, увидел снимки в первый раз и, даже не осматривая Валеру, вынес приговор: «Слишком поздно». Рухнули последние надежды. Убитые наповал, Таня и Валера покинули больницу. Поймали такси и поехали обратно в аэропорт.
Дорога домой показалась адом. Ночь в аэропорту, где никаких удобств для инвалидов. Одна кровать, и та занята больной старухой. Сидеть в кресле больше не было сил. Спастика нарастала и выбрасывала из коляски. Валеру пришлось положить рядом со старухой.
Эта поездка выбила Валеру из колеи. Он не хотел жить. Но снова любовь Татьяны, детей и чувство юмора вернули его к жизни. Год за годом жизнь налаживалась. Каждое лето Татьяна отправляла Валеру в Сестрорецк на реабилитацию. Навещала его регулярно. Валера завёл новых друзей, да и старые не забывали. Влюбчивый по натуре, он крутил интрижки, то с медсёстрами, то с пациентками. Татьяна глубоко в душе ревновала, но смотрела на это сквозь пальцы: влюбляется, значит, живой. Но иногда Татьяне надоедали затянувшиеся страдания мужа по очередной пассии, и она устраивала дома «военный переворот». Выкидывала в окно любимый магнитофон мужа или телевизор. Но всё это «по предварительному сговору» с повзрослевшими дочками и мамой. Валера тут же приходил в чувство, каялся, и всё возвращалось на круги своя.
Однажды Валера позвонил из Сестрорецка домой и попросил Таню привезти марлю и букет цветов. Заинтригованная, Татьяна купила требуемое и поехала к мужу в больницу. Валера рассказал, что на реабилитацию приехала парализованная женщина, Танина тёзка. Муж, узнав о её беде, тут же развёлся с ней. Новая пациентка санатория хотела расстаться с жизнью. Валера соорудил фату из марли, взял цветы и отправился делать ей предложение. Это была не любовь, а протянутая в беде рука помощи. Две Татьяны подружились, Валеру негласно признали санаторным мужем. Дружба продлилась целую жизнь.
Дом иногда напоминал караван-сарай. Приезжали родственники, друзья, гости из других городов. И всем находилось место и доброе слово. Валера, страдая от спастики, никогда не показывал виду. Если кто-то из друзей жаловался: тут болит, там болит, жить не хочется. Он улыбался и говорил: «Ты на меня посмотри, и всё пройдёт».
Сестра Татьяны с мужем и сыном были частыми гостями в доме. Для племянника Валера остался на всю жизнь любимым «дядькой». Вымахав с годами под два метра ростом, он часто оставался ночевать в узком и коротком кресле-кровати – разговоры затягивались до утра.
Валера умел и любил дарить. Как-то Валера записал на видеокассету любимую мелодраму Татьяниной сестры и подарил ей вместе с простынёй. «А простыня-то зачем?» – озадаченно спросила она. «Но ты ведь будешь плакать!»
Валера спуску детям не давал, был настоящей главой семьи. Девчонки росли бедовые, но отца боялись и уважали. Всегда приходили за советом к родителям. Они знали: дом – их крепость. Валера и Таня, с присущей им мудростью и чувством юмора, всегда помогали.
Но и девочки не оставляли их в трудную минуту. Юля мчалась домой из любого конца города, если отцу становилось плохо. Замуж вышла за парня из их дома и всегда была рядом с родителями.
Однажды жарким летним днём Валере внезапно стало плохо. Скорая ехала больше часа, состояние ухудшалось. Врач вбежал, когда Валера уже балансировал на грани жизни и смерти. Откачали. Пока Валера лежал в реанимации, Таня с Юлей неделю сходили с ума, ведь он не мог без специальной петли над кроватью даже повернуться.
Врач говорил, что Валера в бреду или без сознания, но реаниматологи едва ли не каждый день зачем-то проводили ему операции: удалили, давшую трещину, повторную аневризму на аорте, затем – часть кишечника. Пускать к Валере, ссылаясь на закон, отказывались. Юля изучила нужную статью и заявилась в больницу со священником. Она ужаснулась, увидев отца. Валера не мог говорить – мешали трубки во рту. Руки и ступни были как надутые резиновые перчатки. Но он был очень оживлён и пытался что-то сказать дочери. Она гладила его холодные руки, влажный лоб. Говорила, что всё будет хорошо, и она обязательно вытащит его отсюда. Добьётся отдельной палаты. Румянец на щеках отца сбил Юлю с толку. Она думала, он пошёл на поправку, а это оказалась больничная пневмония.
Юля подозвала к отцу батюшку. Он негромко задавал вопросы, Валера кивал в ответ. После причастия Юлю со священником попросили на выход. Следующим вечером Юле позвонил врач и попросил приехать. Она прошла в палату и поняла, что это начало конца. Отец лежал в горячке. Юля села рядом и взяла его за руку. Он открыл глаза и посмотрел на неё. По Юлиным щекам текли слёзы. Отец и дочь молча прощались.
Ранним утром Юля получила эсэмэску: «Ваш отец скончался сегодня в пять часов».
Валера прожил семьдесят два года, воспитал детей, видел, как растут внуки и правнук.
Ничто не посылается нам в нашей жизни случайно. Кто знает, как сложилась бы жизнь Валеры, не встреть он Татьяну и не сломай себе шею. Муками и болью искупил он свои грехи. Не сдался, не сломался и оставил о себе светлую память во многих сердцах.