– Заворачивай.
Запечатываю коробку, перевязываю для надёжности верёвкой. Покупатель достаёт пачку денег из заднего кармана джинсов, отсчитывает купюры и протягивает мне:
– Держи!
Пересчитываю, и следом ещё раз.
– Косаря не хватает!
– Пардон! – покупатель пересчитывает купюры, снова лезет в карман и добавляет денег. – Теперь всё точно. Как в аптеке!
Кладёт купюры на прилавок, подхватывает коробку и уходит, столкнувшись в дверях с Иркой. Я не верю своему счастью. Так всё сладилось идеально. Осталось время подумать, как проследить за похитителями, чтобы отбуцкать их за Маринку и деньги вернуть. Беру, пересчитываю и холодею от макушки до пят.
– Не понял. Или я дурак, или лыжи не едут.
Андрюха выныривает из примерочной в ковбойской шляпе на голове:
– Что не так? – берёт деньги у меня из рук. Пересчитывает и выпячивает нижнюю губу. – Двадцать? А остальные где?
Добавляю смачную рифму и выбегаю на улицу. Народ по Невскому в разные стороны чешет. Продавцы с бананами и сувенирами разве что не танцуют, лишь бы завлечь покупателей к своему лотку. Лишь лысые люди в рыжих простынях никуда не торопятся, напевая:
– Хари Кришна, Хари Рама.
Покупателя и след простыл.
– Андрюх, давай ты направо, к «Восстанию», а я до «Маяка». Если нет – встречаемся здесь!
Разбегаемся. Глаза застилает пелена. Вдох. Выдох. Так влететь! Во что он хоть был одет? Рубашка белая с коротким рукавом. Джинсы. Мне кажется полгорода сегодня так вырядилось. Возвращаюсь к магазину одновременно с Андрюхой.
– Слушай, Сань, – он переводит дыхание, упираясь ладонями в колени. – Погнали в новую комиссионку, на Марата во дворах. У них в основном бытовая техника. Кидала скорее всего видик не себе присмотрел. Другой магазин с руками такой оторвёт. А на Марата – ближайший. Может, и схватим там мерзавца тёпленьким.
Бежим через дорогу, наплевав на гудящие нам вслед машины. Расталкивая прохожих, несёмся по Марата. В голове невидимый будильник отщёлкивает секунды, неминуемо приближая меня к времени икс. Марина, я всё решу. Клянусь!
Сворачиваем во двор. Магазин без вывески. Щуплый темноволосый мужик в окне витрины товар разглядывает. И больше ни души. Андрюха хватает меня за плечо и орёт:
– Хватай его. Это тот, что вчера с твоим был.
Мужик не успевает среагировать. На глаза у меня опускается пелена.
– Андрюха, глянь видак в магазине, – кричу другу и впечатываю мужика в стену с облупившейся штукатуркой. – Молись, сука!
Но из мужика нам не удаётся вытянуть ничего, кроме имени Кеша. Хоть убивай его на месте.
– Не колется гад, – Андрюха поднимает мой пиджак с асфальта и отряхивает. —Держи.
– И чего делать будем? – смотрю на Кешу, поднимающегося с трудом на четвереньки.
– Надо жути на него нагнать, – Андрюха закуривает и понижает голос. – На Маяке днём в ресторане один из старшаков наших обитает. Погоняло – Цыган. Предъявим ему этого пассажира.
– Да, похоже, без твоей братвы не обойтись! – натягиваю на плечи пиджак. – Только про похищение ничего не говори. Ещё больше кашу заварим. Заломали бабки и всё. Разово, если понадобится, отработаю.
– Договорились.
Вдвоём с Андрюхой поднимаем обмякшего Кешу и тащим его под руки прочь со двора. В ресторане Андрюху знают и без лишних слов пропускают. Он взбегает на второй этаж и вскоре зовёт меня пред светлые очи криминального авторитета. Того самого, что я сегодня видел по телеку. Цыган обедает в отдельном кабинете, возле которого скучают четыре поджарых братка в чёрных майках и спортивных штанах. На их попечение оставляем пока Кешу.
– Вот друган мой, – Андрюха пропускает меня вперёд и закрывает дверь. – Сейчас решим вопрос, Сань.
– Ты впереди паровоза-то не беги, – усмехается Цыган и достаёт сигарету из бордовой пачки «Данхил». Щёлкает бензиновой зажигалкой и прикуривает. На татуированных пальцах массивная золотая печатка. – Правда, женишься сегодня?
Цыган, прищурив глаз, явно оценивает ширину моих плеч.
– Женюсь.
– А жить на что будешь с молодой женой?
– Подумаю. Только с армии пришёл.
– Из десантуры он, – добавляет Андрюха.
– Подумай. Мне крепкие ребята нужны. На сколько тебе кинули?
– За видик «Хитачи» вместо тридцатки двадцать косарей получил… А у меня свадьба. Деньги до трёх позарез нужны.
– Для нас невозможного нет.
– А если я не соглашусь работать на вас?
Цыган криво усмехается. Его чёрные глаза горят недобрым огнём, и он тушит сигарету.
– Ну это всё лирика. Скучно сегодня, – Цыган берёт со стола бутылку пива «Жигулёвское». – Мне вот всё время было интересно, как десантники об голову бутылки разбивают. Потешишь меня – помогу бабки вернуть.
Как бывает, например, от удара автоматным прикладом или рукоятки пистолета, я знаю. С бутылками в отряде тоже баловались. Разбить её, как два пальца обоссать. Беру протянутую бутылку
– Потешу, – Доля секунды и она разлетается вдребезги. Цыган задумчиво смотрит на меня, на осколки:
– И ты вот так просто разбил полную бутылку об лоб?
– Закон Паскаля о давлении в жидкости и газе – равномерно и во все стороны, – пожимаю я плечами.
– Переведи, – Цыган берёт со стола вторую бутылку пива, слегка постукивает ей по лбу и морщится.
– У полной бутылки масса больше. А значит и удар выйдет сильней. Отсюда следует, что у пустой бутылки больше шансов выстоять против лба. К тому же стекло наполненной бутылки испытывает двойную нагрузку при столкновении с головой. Добавляется инерционный удар находящейся в ней жидкости.
– Годного хлопца ты мне привёл, Андрюха. Помогу. Присядьте пока, – Цыган указывает нам на стулья и выглядывает за дверь:
– Слышь ты, соси сюда!
Трясущегося от страха Кешу вталкивают в кабинет.
– Чьих будешь? – Цыган, хрустя суставами пальцев, перекатывается с пятки на носок.
– С Балтов я. Сам по себе.
– Тогда готовь водолазный костюм. Себе и подельнику своему, – Цыган говорит тихо, но даже у меня леденеет кровь.
– За… Зачем? – лепечет Кеша.
– Обживаться в Неве будете. Вас кто щипать лохов в мои магазины пустил?
– Мы… Я не знал, что здесь… Под крышей всё.
– А про дружка своего что скажешь? – Цыган пинает носком осколок бутылки.
– Не дружок он мне.
Кеша ничего не скрывает. С облегчением выдыхаю. Стрелки часов неумолимо приближаются к двум.
– Тоже на Балтийском вокзале ошивается? – Цыган вплотную подходит к Кеше и смотрит на него с высоты двухметрового роста. – В глаза смотри.
– Да. Должен быть там.
Короткий свист, и в комнату вваливаются братки.
– Прокатимся до Балтов. Поучим одного ублюдка уму-разуму, – Цыган забирает пачку сигарет в карман льняного пиджака.
На вокзал едем на двух машинах. Кеша сидит между мной и Андрюхой на заднем сиденье старенькой «бэхи», Цыган рядом с водителем, и, как я понимаю, телохранителем в одном флаконе.
За нами мчит покоцаная со всех боков синяя «восьмёрка» с братвой.
Кидалу искать долго не приходится. Кеша сдал, что у него новенькие белые «жигули» седьмой модели. Находим его машину припаркованной за автобусной остановкой. Двери открыты нараспашку. Сидит гадёныш и в блокноте не иначе как дебет с кредитом подводит. Богдана Титомира слушает. Дальше всё, как в голливудском боевике. Парни выволакивают кидалу за шкирку и одним ударом отправляют на асфальт. Он поднимается на четвереньки, из носа на асфальт капает кровь.
– Вставай, чего раскорячился, – двое парней рывком поднимают кидалу.
Цыган подходит и достаёт сигарету из пачки:
– Бабки ломал?
– Ломал, – сплёвывает кидала. Передо мной сейчас совсем другой человек. – Я по криминалу работаю. Лоха кинул. Отдавать ничего не буду. Я уже с этих денег долю в общак заслал. Хотите, будем со старшими встречаться.
– Встречаться мы ни с кем не будем. Мы тоже по криминалу работаем. Человечка твоего в плен взяли. Сейчас, если полтахи не будет, везем его в лес и закапываем.
Кидала, утирая кровь, бросает быстрый взгляд в сторону машины братков.
– Дадите с ним побазарить?
– Ага, поболтай на прощанье…
Братки, заломав кидале руки, ведут его к «бэхе». Я на автомате иду за ними. Андрюха, оставленный сторожить Кешу, выходит из тачки.
– Отпустите, не убегу. – Кидала даже сейчас держит лицо и, получив свободу действий, наклоняется к открытому окну машины:
– Слышь, из-за тебя на меня денег вешают. Чего делать будем?
Кеша с надеждой смотрит на него:
– Отдай. Там порешаем.
– Расписку напишешь.
Кидала поворачивается к Цыгану.
– У меня деньгами десятка. Остальное могу товаром отдать.
– Товар мы и так возьмём. По криминалу. Бабло гони.
Из багажника машины кидалы в «бэху» перекочёвывает злосчастный «Хитачи» и ещё пара крутых видаков, ящик французского шампанского, сумка со шмотьем и пара икон. Кидала, разинув рот, пялится на утекающее из рук добро:
– Что за беспредел?
Цыган бьёт ему поддых, и тот, подлетев, падает на колени. Хватает воздух ртом.
– По-хорошему ты не понимаешь, – Цыган кивает одну из братков. – Терминатор, поучи его.
– Не надо, – Кидала отползает к машине. – Есть деньги!
Торопливо шарит рукой под сиденьем. Терминатор вырывает у него из рук пачку и пересчитывает.
– Аккурат полтос, – нагибается и достаёт из кармана джинсов кидалы ещё деньги. – И здесь десятка.
Цыган подходит и забирает деньги.
– В расчёте? – злобно смотрит на него кидала, вползая на водительское сиденье.
– Краями.
Цыган кивает браткам. Кешу выпускают из машины. Тот рысью бежит к «жигулям» подельника, и они спешно сваливают.
– Слышь, Саня, иди сюда, – Цыган отсчитывает несколько купюр, остальные убирает в карман пиджака. – Держи десятку. Смотри-ка, номер телефона на косаре. Не иначе какой-нибудь красотки.
– От души, – беру деньги и прижимаю руку к груди.
– А это подарок на свадьбу, – Цыган достаёт «Хитачи» из багажника и вручает мне. Сверху ставит бутылку шампанского. – Ладно бывай. Будешь искать работу, знаешь где меня искать.
– Спасибо, – стою растерянный.
– Погнали, братва! – Цыган садится в свою машину. Парни в свою.
Стоим с Андрюхой посреди площади, не в силах вымолвить ни слова.
– Понял, Саня, на чьей стороне сила теперь?
– Мир сошёл с ума, брат! Сколько времени?
– Без двадцати три!
– Твою ж мать, – всовываю Андрюхе в руки коробку с видаком. Хватаю бутылку шампанского. – Я погнал к памятнику! Езжай следом, посмотришь, кто бабки заберёт!
Бегу к ближайшему такси. Выскочив на Измайловский, машина летит к Исаакиевскому собору. Растерянно смотрю на деньги. Надо ж завернуть их во что-то.
– Братан, есть у тебя пакет или что-то в этом роде?
Водитель смотрит на меня, на деньги и молча достаёт из двери газету. Заворачиваю купюры.
– Приехали!
Рассчитываюсь с водителем и, сломя голову, бегу к памятнику. Наплевав на позирующих молодожёнов возле бронзового Петра, падаю на колени и зарываю пачку денег в ворохе гвоздик и роз. Один из шипов впивается в палец до крови. Диковато озираюсь. Успел.
– Молодой человек! Можете убраться из кадра? – не иначе, как мамаша невесты или жениха нависает надо мной.
– Да, простите, – поднимаюсь и, отряхнув колени, бегу к Дворцовому мосту. Красная «девятка» с чёрным крылом разворачивается около медных сторожевых львов и тормозит. Я вспоминаю, где слышал голос Маринкиного похитителя. Рыжий! Из машины вываливают трое и с интересом разглядывают прохожих. Сплёвывают. Закуривают. Галдят. Взглядом безошибочно выцепляют меня. Уже не бегу. Берегу силы. Трое на одного – нормальный расклад. Свадьба без драки, не свадьба.
– Здорово, мужики! – краем глаза замечаю Марину в машине. Сидит зарёванная девочка моя. И с ней ещё один браток.
– Мужики на заводе пашут, – Рыжий выходит вперёд и удивлённо тянет. – Это ты?
– А ты кого ожидал здесь увидеть? Медный всадник на постаменте остался, – мне даже на руку его замешательство.
– Молодец, хорошо бегаешь. Тридцак в лёгкую собрал.
– Так может краями и разойдёмся? – вспоминаю, как на вокзале Цыган с кидалой разговаривал.
– Разойдёмся. Только поучим тебя напоследок.
– Толпой или один на один? – спиной отхожу к гранитному парапету, чтобы обойти меня не смогли.
Коренастый бугай выходит вперёд и выплёвывает жвачку:
– Пялить тебя сейчас буду. Молись!
– Ну, я прямо уже обделался от страха, – ставлю шампанское на асфальт и снимаю пиджак, который раз за этот день.
Бугай бросается на меня, я пробиваю ему по печени, и он падает на колени.
– Следующий…
Заваруха длится недолго.
– Гады, ненавижу! – Маринка выскакивает из машины, прихватив монтировку. Она несётся ко мне, по пути отвешивая по спине одному из уцелевших парней. Встаём с ней плечом к плечу. Твою ж дивизию! Центр города и ни одного мента. Хоть бы кто ноль-два набрал. Впрочем, уже не надо.
– Встретимся ещё, – сплёвывает Рыжий, поднимаясь с земли.
– Милости просим! – Утираю кровь, сочащуюся из рассечённой брови.
***
Цыган
– Здорово, Рыжий, с чем пожаловал? Где Маринка моя? – Тушу сигарету о край массивной хрустальной пепельницы. – Матерь Божья! Это ж кто тебя так уделал?
– Держи тридцатку и ещё штрафную десятку сверху, – Рыжий кладёт деньги на стол. – Больно шустрая Марина твоя оказалась.
Беру верхнюю купюру и рассматриваю написанный на ней номер телефона.
– Рыжий, а ты знаешь что-нибудь про круговорот бабла в природе?
– Неа. Бабло не пахнет. Думаю, это всё, что надо знать о нём.
Вернуть себя
Ирина боготворила мужа. Десять лет самозабвенно вела хозяйство в их огромном доме, старалась, забыв о себе, угодить любимому. Михаил владел крупной строительной компанией, возвращался домой поздно, часто ездил в командировки. Машенька и Дима ложились спать в девять вечера. Отец изредка заходил пожелать им спокойной ночи – вот и всё воспитание.
У Михаила всё чаще по выходным либо находились дела, либо он просто лежал на диване. Ирина готовила изысканные блюда, но муж, поначалу выражавший бурный восторг, теперь принимал это как данность. Супружеская постель стала рутиной – быстро, банально, по-миссионерски. Но Ирина, уставшая за день, большего и не требовала.
– Мама, а почему папа нас не любит? – задумчиво спросила девятилетняя Машенька за субботним завтраком, взглянув на пустой стул отца.
– Что ты глупости говоришь! – Ирина сунула Диме в рот ложку каши. Сын в пять лет не отличался большим аппетитом. – Папа просто устаёт. Работает на износ, чтобы у нас всё было.
– У нас есть всё, – вздохнула Машенька. – Кроме папы.
– Нам ещё повезло, – улыбнулась Ирина. – У некоторых папы космонавты, моряки дальнего плавания. Семья их по полгода и дольше не видит. А у нас папа бизнесмен!
– У Ксюши с Ваней папа тоже бизнесмен, – кивнула Машенька на особняк, видневшийся за панорамным окном. – Но он всегда в выходные играет с ними на лужайке или возит куда-нибудь. И мама с ними, а не вылизывает дом целыми днями.
– Мария! – одёрнула Ира. – У Смирновых и домработница, и повариха.
– А у нас почему нет?
– Я не хочу, чтобы в доме были посторонние. И закончим на этом.
– Хочу собаку, – затянул Дима, отворачиваясь от ложки.
– От собаки в доме одна грязь, сынок, и всякие болезни.
– Что-то я не видела, чтобы Смирновы часто болели, – пробормотала Машенька. – А у них три собаки.
– Да что с вами такое сегодня? – Ира отбросила ложку и вышла на террасу. Слова дочери больно зацепили её. Она достала телефон из кармана безразмерного платья. После рождения Димы Ира сильно располнела, а заняться собой времени не было. Пришлось полностью обновить гардероб. Ира взглянула на фото мужа с детьми на заставке экрана и улыбнулась. Мишенька любит их. Иначе и быть не может. Она открыла избранные номера и нажала вызов в строчке «Любимый». Муж не отвечал. «На переговорах, наверное», – решила Ирина и, облокотившись о перила, уставилась на клумбу с астрами. Ира любила эти осенние цветы, и каждый год сама выращивала рассаду.
Телефон брякнул уведомлением. Ира открыла сообщение с незнакомого номера и обомлела. С фотографии на неё смотрела молодая девица, а рядом с ней, положив голову на подушку, мирно спал Михаил. Следом посыпались ещё фотографии, явно сделанные в разные дни. На одной из них Михаил с довольным лицом поедал пиццу прямо из коробки, обнимая разлучницу за плечи. Ира швырнула телефон в клумбу и вбежала в дом. Машинально схватилась за тарелку с недоеденной кашей, смахнула остатки в ведро. Туда же полетела и тарелка. Ира плюхнулась на стул и разрыдалась.
Весь день она бродила по дому словно тень. Куда бы ни пришла, отовсюду, со стен, с комодов, с тумбочек на неё смотрел улыбающийся Михаил. Вечером Ирина достала из клумбы телефон. Разлучница удалила фотографии из мессенджера. На следующий день у Ирины всё валилось из рук. Она, вопреки своим же правилам, заказала доставку пиццы.
В воскресенье вечером Михаил приехал домой и, клюнув Иру в лоб, прошёл в свою комнату переодеться. Заглянул ненадолго к детям и уселся за стол в гостиной:
– Что сегодня на ужин?
– Пицца. Сейчас разогрею, – холодно обронила Ирина.
– Разогреешь?
– Да. Её доставили днём.
– Доставили? Что-то случилось, Ира?
– Ты не любишь пиццу?
– Люблю, но…
Ира исчезла в кухне и вскоре вернулась с коробкой пиццы и тарелкой.
– Ешь, раз любишь.
– А приборы?
– Руками вкуснее, – Ира достала из коробки один кусок и надкусила.
Михаил, сцепив пальцы перед собой, уставился на пиццу.
– Аппетита нет, – он отодвинул тарелку и вышел на террасу.
Ирина молча убрала со стола и ушла в спальню. Соперница на первой фотографии лежала без одежды. Ирина разделась догола и встала перед зеркалом, снова навернулись слёзы. Она поняла, в чём проиграла сопернице. И дело здесь не в возрасте. Ирине всего тридцать пять. Надев ночную рубашку, Ирина легла в кровать. Когда муж пришёл в спальню, сделала вид, что спит. Он ещё долго переписывался в телефоне. Не сложно было догадаться с кем.
На следующий день Ирина проводила мужа на работу и отвезла детей в школу. Обычно по понедельникам Ирина меняла в доме бельё и стирала накопившуюся за неделю одежду. Вместо этого Ирина открыла компьютер и нашла ближайшую прачечную. Затем полезла на сайт вакансий и связалась с агентством по подбору персонала. Поднялась на третий этаж и взгромоздилась на тренажёр. Но оставаться наедине со своим горем не было сил.
Ирина собрала в пакеты грязное бельё и отправилась в прачечную. Её внимание привлёк спортивный гипермаркет. Ирина смело вошла в него и набрала целую кучу спортивной одежды пятьдесят второго размера. В примерочной расплакалась. Спортивная форма сидела на ней, как на корове седло. Шмыгая носом, Ира оплатила все выбранные вещи и в придачу – набор гантелей. Забрав детей из школы, Ирина привезла их домой:
– Уроки сама сегодня делаешь, – сказала Ирина дочери. – Вечером проверю. За Димой пригляди.
Ирина села в машину и отправилась в спортивный клуб.
– Мне нужен абонемент и молодой красивый тренер, – заявила она с ходу в коммерческом отделе.
Так она познакомилась с Егором. Молодой парень сочувственно выслушал её историю.
– Муж не узнает вас через месяц. Только обещайте слушаться меня во всём.
– С этого дня вы мой гуру.
Вечером Михаил удивился переменам в жене. Разрумянившаяся Ирина порхала по гостиной, накрывала на стол, словно сбросив десяток лет. Увидев в её тарелке брокколи с отварной куриной грудкой, почесал в затылке.
– Что-то случилось? – осторожно поинтересовался он.
– Мой тренер назначил мне диету.
– Твой тренер? Это что-то новое.
Ирина улыбнулась.
– Осень – время перемен!
В доме и правда начались перемены. Через неделю ужин Михаилу подавала домработница. Ирина пропадала в спортивном клубе. Чтобы дети не скучали без неё, Ирина завела собаку. Машенька притащила с улицы котёнка.
Егор нахваливал ученицу, и Ирина цвела как майская роза. Стрелка с восьмидесяти килограмм переместилась через месяц на семьдесят два. Ирина отправилась в полюбившийся магазин за новой формой. Михаил стал раньше возвращаться домой, но теперь задерживалась Ирина. Он занервничал и отправился в спортивный клуб.
Ирина приседала с гантелями под чутким руководством Егора. Она сделала вид, что не заметила мужа. Понаблюдав за ней некоторое время, он ушёл. Вечером Ирина вернулась домой и наткнулась в гостиной на накрытый к романтическому ужину стол. Муж спустился со второго этажа с букетом цветов.
Ирина уронила спортивную сумку. Последние годы Михаил дарил ей цветы лишь на день рождения и на восьмое марта.
– Спасибо! – пробормотала она.
– Тебе спасибо, – обнял её Михаил.
– За что?
– Ты вернула мне женщину, которую я когда-то полюбил.
Безнадёжное танго
На прежнем месте работы Андрей в командировки не ездил. И вот теперь, в тридцать пять лет, он впервые оставил семью больше чем на день.
Андрей собирался в дорогу, едва скрывая радостное волнение. Три дня на свободе! Он чувствовал себя солдатом, покидающим поле битвы, в которое за последние полгода превратили семейное гнёздышко домочадцы. Дочь подростковыми закидонами изо дня в день доводила мать до бешенства. Редкое утро не превращалось в ад. Жена Светлана, собирая сына первоклассника в школу, орала благим матом, пытаясь добудиться четырнадцатилетней Наташи, просидевшей всю ночь в интернете. Андрей по утрам стал уезжать из дома на час раньше. Но вечером возвращался домой по привычке вовремя и снова погружался в пучину скандала. Андрей считал, что воспитание дочери полностью забота жены. Но и с сыном он особо не успевал пообщаться. Не хотелось после работы погружаться в детские проблемы. Душа просила праздника, а Светлана, вымотанная за день домашним хозяйством, – покоя.
Вырвавшись на три дня из дома, Андрей ощутил все прелести свободы уже в поезде. В купе его глаз всю дорогу радовали две попутчицы, и, если бы не их тётя, старая карга, он бы снизошёл до лёгкого флирта. В вагоне-ресторане Андрей позволил себе сто грамм горячительного и ночью долго не мог уснуть. В купе стояла невыносимая жара, хотя за окном бушевала метель. На нижней полке спала рыжая девушка в топике и пижамных шортах. Андрей, подперев рукой голову, любовался её разрумянившимся личиком, приоткрытыми пухлыми губами и голыми плечами. Когда она, прошептав что-то во сне, повернулась спиной, одеяло сползло на пол. Тонкий девичий стан и стройные ноги пробудили в Андрее фантазии, и он с рычанием отвернулся к стене. Но сон не шёл.
В незнакомый город Андрей приехал взбудораженный с чётким желанием вкусить забытых прелестей холостой жизни.
Андрей присмотрел Татьяну ещё днём, на выставке. Его стенд с автомаслами располагался так, что Андрей прекрасно видел, как миниатюрная блондинка бойко предлагала посетителям аксессуары для машин. Короткая чёрная юбка открывала взгляду аппетитные ноги, а розовый пиджак обтягивал твёрдую троечку. Андрей уже видел, как он кружит эту очаровательную леди на танцполе гостиничного ресторана.
Звонок жены привёл Андрея в чувство, но ненадолго. К концу рабочего дня он оставил коллегу подбивать итоги и подошёл полистать каталог, который уже не раз за сегодняшний день изучал, прислушиваясь к разговорам Татьяны. Она выпроводила со стенда последнего посетителя и, тихо переговорив с напарником, взяла сумку.
– Андрей, – прочитала она на его бейдже, притормозив рядом, – вы определились с выбором?
Андрей втянул живот, расправил плечи и выдохнул:
– Да.
– И что вас заинтересовало? – усмехнулась она, оценивающе глядя на него снизу вверх. Татьяна на каблуках была ниже Андрея. Она относилась к тому типу женщин, рядом с которыми даже невысокий мужчина чувствовал себя богатырём.
– Что вы делаете сегодня вечером? – Андрей почувствовал, как краска стыда обожгла его щёки. Одно дело фантазировать, другое – в действительности взять курс налево.
– Как и вы, – улыбнулась Татьяна, – провожу вечер вдали от дома.
Андрей, подбирая нужные слова, кашлянул, одёрнул пиджак, поправил галстук и изобразил лёгкий поклон:
– Я к вашим услугам, сударыня.
– На экскурсию уже не успеем, в кино ничего хорошего не идёт, – нахмурила Татьяна лоб.
– Ресторан! – Андрей одним махом отрезал себе все пути отступления. – Шашлык, коньяк и безудержные танцы.
– Оу! Я даже не знаю… – отступила Татьяна.
– Я угощаю! – гормоны в крови Андрея устроили свистопляску. – По случаю… По случаю удачной сделки.
– Как-то неловко так сразу в ресторан и…
– Жить нужно сегодня! – Андрей не узнавал себя.
– Но мне нужно переодеться.
– Не вопрос, – пробудившееся гусарство уже было не унять.
Татьяна и Андрей, как оказалось, остановились в одной гостинице. Андрея потряхивало то ли от возбуждения, то ли от боязни самого себя – такого дерзкого и непредсказуемого, когда он переминался с ноги на ногу возле номера Татьяны. Эта женщина легко согласилась на его предложение, но за всей её доступностью он видел робость и неуверенность.
Татьяна выпорхнула из номера в лёгком синем платье и, улыбнувшись, засеменила к лифту. Наряд полностью открывал спину, серебряные туфли на каблуках подчёркивали красоту безупречных ног. Андрей тяжело сглотнул. В лифте он не сводил глаз с Татьяны. В голову лезли шальные мысли – судьбоносная встреча и прочий бред. В ресторане метрдотель проводил Андрея и Татьяну к столику у танцпола. В пятничный вечер народ собрался покутить от души. Свободных мест почти не осталось. Тут и там шутили и смеялись разгорячённые посетители. Музыканты настраивали инструменты.
– Как договаривались? – Андрей подмигнул Татьяне. – Шашлык, коньяк и танцы.
Татьяна смущённо улыбнулась. Светлана, когда они только начали встречаться, была так же мила. Мысль о жене неприятно кольнула. Андрей взглянул на часы. Светлана сейчас заканчивает делать уроки с младшим.
Татьяна что-то сказала, но Андрей, уйдя в мысли о семье, прослушал.
– Что, прости?
– Коньяк точно нет.
– Ну начинается! – Андрей, листая меню, сам уже подумывал снизить градус вечеринки. – Может, тогда шампанское?
– Да, давайте, – обрадовалась Татьяна и покрутила обручальное кольцо на пальце. – И… И, если вы не возражаете, я всё-таки сама за себя заплачу.
– Ну уж нет! Я пригласил – я угощаю, – Андрей бросил взгляд на свою обручалку. – Поверьте, это вас ни к чему не обязывает.
– Спасибо, – с облегчением выдохнула Татьяна.
Заказали по столичному салату и по шашлыку. Официант замешкался с подачей шампанского и вместо игривых разговоров они завели речь о работе. От неё как-то легко и невзначай перешли к рассказу о детях и супругах. Интимность встречи таяла с каждой минутой.
После напряжённого дня салаты и мясо проглотили не жуя. Наконец официант сподобился подать шампанское.
– За знакомство!
После распитой бутылки Андрею хотелось вернуть игривый настрой, но за разговорами у него уже появилось ощущение, что он знает Татьяниного мужа лично.
Некий Сергей мало уделял Татьяне времени, работая в МЧС. Она обижалась на него, но её телефон был полон героических видео. На одном её муж выносил из огня ребёнка, на другом нёс старушку к скорой помощи, на следующем доставал из шахты лифта котёнка. Собственная жизнь Андрею показалась пустой. Что хорошего он сделал в жизни? Сидя целый день в офисе, он зарабатывал средне. Дома во всём винил жену. А какая Татьяна хозяйка? Он не заметил, что задал этот вопрос вслух.
– Да какая я хозяйка! – вздохнула она, теребя белый лён салфетки. – Всё время на работе. Семья питается полуфабрикатами, дети предоставлены сами себе. Знаете, Андрей, я сюда ехала и думала, отомщу мужу за своё одиночество. Но сейчас сижу с вами, а самой так перед ним стыдно.
Андрей давно забыл, что такое полуфабрикаты. Дома его всегда ждал горячий ужин, а на работу он каждый день брал заботливо расфасованный по контейнерам домашний обед.
– Слушай, Тань, а давай выпьем… За наших!
Они подняли бокалы и выпили за Сергея и Светлану. Потом за детей. Заиграло танго, и Андрей пригласил Татьяну танцевать. Они покачивались в такт музыке, прижавшись друг к другу, но не как будущие любовники, а как люди, чудом выбравшиеся с тонущего корабля.