Глава 19
Качели выбора
Я проснулась от звонка телефона, настойчиво взывающего из сумки. Пришлось выбраться из теплых объятий Роберта, который попытался удержать меня. На табло мобильника высветилось «Леон».
– Привет.
– Голубка, ты где? – вкрадчивый голос мужа звучал, как мед.
– У Роберта дома, – произнесла я так, будто для меня было в порядке вещей находиться у коллеги с утра пораньше. Который час? Мама дорогая, одиннадцать.
– Отлично, – ну, просто мистер Энтузиазм на связи. – Заеду за тобой через час.
Я не успела ничего ответить – он сбросил звонок.
– Леон заедет через час, – растерянно произнесла я.
– Пойдем, поедим?
***
За завтраком Роберт с аппетитом наворачивал приготовленный мной омлет с сыром и помидорами, а мне кусок в горло не лез. Не представляла, чего ожидать от встречи с мужем. Влипла дальше некуда.
– Ты остаешься? – наконец спросил Роберт, наливая чай.
– Я провела с тобой ночь, и Леон знает об этом. Он едет лишь для того, чтобы расставить точки над «i»… – я запнулась, понимая, какая безысходность прозвучала в моем голосе. – Дальше мне идти некуда.
– Причем здесь Леон? – стукнул кулаками по столу Эванс. – Я жду, чтобы ты решила сама – со мной или нет.
Что же он руки выкручивает? Меня разрывало на части: на молекулярном уровне тянуло к Роберту, но разум просил вернуться к Леону. Я подхватила Романа и прижала к груди. Маленький друг придавал сил.
– Роберт, очень тебя прошу, – тихо сказала я, и предательская слеза скатилась по щеке, – дай, пожалуйста, время.
– Ладно, – буркнул он, – пусть все идет своим чередом. Мне вовсе не хочется иметь проблемы со студией из-за ссоры с продюсером.
Эти слова меня слегка охладили, и не первый раз мелькнула мысль о том, насколько мы оба зависимы. Раздался звонок. Взяв трубку, Роберт дал указание охране открыть ворота. На территорию въехало «Шевроле» Леона, и мы вышли навстречу.
– Привет, старина! – муж поднялся на террасу и радостно потряс руку Роберта.
– Голубка! – он подхватил меня за талию и сделал поворот вокруг своей оси. Я стиснула зубы, чтобы не крикнуть от боли. – Узнал, что у тебя нарисовались два выходных. Можешь располагать мной по своему усмотрению.
– Леон, мы… – начал Роберт.
– Я тебе очень благодарен! Столько дел навалилось в последнее время, – перебил его Леон, и понес околесицу: – Толком нет времени побыть с моей крошкой. А ты для Джил – лучший друг! Мне спокойнее, когда она не одна.
– Леон, я тебе с ним… – признание было готово сорваться с языка.
– Звонила! – закончил за меня муж, переигрывая, но не давая нам и слова вставить. – А я выключил звук, не слышал.
– Не звонила! – я начала заводиться.
– Ну, не важно, не важно, – весело улыбаясь, Леон не переставал тараторить. – Поехали, Фергюссон пригласил нас к себе на яхту. Тебе же жутко нравится этот актер! Поверь, в жизни он не менее обаятелен. Времени в обрез. Давай бегом в машину.
Леон подхватил Романа подмышку и увлек нас к «Шевроле». Я обернулась, чтобы взглянуть на Роберта. Молодой человек, облокотившись на перила террасы, с усмешкой наблюдал окончание представления, блестяще разыгранного соперником. Муж втолкнул меня на переднее сиденье, сунул собаку в руки и, быстро обежав автомобиль, прыгнул за руль.
Ехали мы отнюдь не в сторону причала, а домой. Жизнерадостное настроение Леона улетучилось без следа. Он молчал, и тишина была настолько невыносима, что лучше бы он орал. Хищный заостренный профиль моей альфы казался зловещим.
Войдя следом за мужем в гостиную, я присела на краешек дивана. Леон измерил шагами комнату вдоль и поперек и замер в центре.
– Джил Краун, нам нужно серьезно поговорить… – изрек он эпически, хотя и так было понятно, что разговор предстоит нешуточный. Леон нервно пригладил волосы, губы его дрожали. Он с трудом поборол гнев, бурливший огненной лавой, и сказал уже безо всякого пафоса. – Но я не знаю, с чего начать. Представляешь?
– Начни с коньяка, – с некоторым облегчением произнесла я и уселась поудобнее. Нерешительность мужа лишний раз подтверждала, что у самого нос в табаке, иначе покрошил бы меня в капусту.
– Хорошая мысль, – он направился к бару и достал два бокала.
Леон устроился в кресле напротив и закурил. Сигарета дрожала в его пальцах, и как обычно причиной расстройства была я.
– Я когда-то обидел тебя, Джил? – голос его надломился, и мне стало неуютно. Не первый раз он задает этот вопрос, считая себя ангелом во плоти.
– Нет.
– Тогда что происходит, в конце концов? Почему ты так поступаешь? – Леон сделал большой глоток, чуть поморщившись. – Ты отгораживаешься, закрываешь сердце от моей любви. Я теряю тебя и вижу это всякий раз, когда ты рядом с… тем, другим. Наша связь рвется… Самому странно говорить подобное, но это так.
– Леон, дорогой мой! – я издала сдавленный вздох. Его глубокие переживания явились для меня неожиданностью. Пора поговорить по душам. – Ты меня не обидел ничем, но в контексте… Как объяснить… Я очень люблю тебя, но мне не нравится роль куклы, которую дергают за веревочки. Твои перемены настроения непредсказуемы. Я устала думать, как ответить, чтобы это пришлось тебе по нраву. Ты все время ведешь игру, правила которой известны тебе одному.
– Какую игру? Я женился на тебе, Джил! Понимаешь? Женился! – Леон смолк, чтобы не наговорить лишнего.
– Да, ты женился! Низкий поклон за это! – взорвалась я. – Но ты заключил со мной такой договор, что в случае развода я чуть ли не должна тебе останусь. С одной стороны, ты заботлив как отец родной, а с другой, откровенно пользуешься мной. Я хочу, чтобы любимый человек принимал меня такой, какая есть, уважал мой выбор.
– Я старше и лучше знаю жизнь, – вскинулся он, ошарашенный моей горячностью. – Мне необходимо предостеречь тебя от ошибок. А договор… Так ведь я не собирался разводиться. Просто хотел получить гарантию, что ты не сбежишь.
– В любви не бывает гарантий. Я безоглядно была влюблена, но твоя практичность во всем медленно, но верно притупляла чувства. Мне хотелось искренности и немного сочувствия, а вместо этого я получала ложь, пинки и флажки.
– О какой лжи ты говоришь? – Леон удивленно поднял брови.
– А ты ни разу не обманывал меня?
– Нет. Может, не все рассказывал, но это другое.
– Ты… ты шпионишь за мной. Зачем было устанавливать камеру в гостинице? – я перешла в атаку и выкладывала наболевшее. – Ты отслеживал все, что происходило в номере! Скажи, а сейчас ты не записываешь наш разговор? Вдруг пригодится юристам при разводе. Чего ты добиваешься слежкой?
– Да пойми наконец, я боюсь за тебя! – взорвался Леон, и кровь прилила к его лицу. – Твой мачо может спасти на экране, но не при реальной опасности. Ты даже не представляешь, какие преступления случаются в этом долбаном мире! Меня нет рядом, и некому тебя защитить!
– В мире – да! Но какие злодеяния могли случиться в моем номере? Это слежка, мать ее так, тупая слежка! – я вскочила с дивана, не в силах усидеть на месте. Эмоции хлестали через край. – Ты скрыл секрет фарфоровой гадины, чтобы уличить меня в измене!
Лицо Леона застыло маской, и он вытянулся передо мной по струнке. Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами, тяжело дыша.
– А как часто ты отдыхаешь в «Сонной лощине»? Многих успел поиметь за моей спиной? – не выдержала я первой.
– Рыжеволосая бестия мне особенно понравилась? – с усмешкой произнес муж, и в глазах его промелькнули озорные огоньки.
– Ты о чем? – небеса, я ведь так и не успела продумать последствия выходки в клубе, и немного растерялась.
– Сними платье, – глаза Леона сузились, и я похолодела от ужаса.
– Ты приехал туда развлечься вчера…
– Я приехал на встречу с твоим режиссером! Раздевайся, сказал.
– Но это место, где мужчины могут легко удовлетворить свои… Потребности, – я чуть отступила назад.
– У меня с потребностями проблем нет, – Леон запрокинул мою голову, стянул до боли волосы в хвост на затылке и зашептал на ухо. – В любое время дня и ночи я имею восходящую звезду Голливуда, которую, как зажег, так и погашу, если захочу. Что за вздорная идея со стриптизом, Джил? Неужели ты полагала, что я не узнаю тебя?
– Ты узнал меня в той, другой комнате… Отпусти, мне больно.
Леон чуть ослабил хватку.
– Дорогая, как это ни прискорбно слышать, но телохранитель, которого ты игнорируешь, не спускает с тебя глаз. Когда он увидел, как взбалмошная подопечная вышла из номера в рыжем парике, то поехал следом. Соответственно, я еще до твоего появления в зале знал, что за сюрприз приготовил Уоррен, – он быстро развернул меня спиной и рванул платье, которое с треском разлетелось в его руках. – О, прямо «этюд в багровых тонах». Освежим картину? Мы ведь в клубе не закончили?
– Нет! – я вырвалась и бросилась бежать.
Леон настиг меня одним прыжком и повалил на ковер. Роман тут же зашелся лаем и вцепился ему в ногу, но что мог сделать маленький пес?
– Слушай и запоминай, – гневно прошипел муж, сжав мою шею одной рукой. – Никогда, слышишь, никогда, не смей объединяться против меня с кем бы то ни было!
– Мы хотели разыграть… – испуганно прохрипела я.
– Разыграть? – переспросил Леон, прижимая меня все сильнее к полу. – А зачем? Чтобы совесть не мешала развлекаться с голливудскими мальчиками?
– Я ухожу от тебя… – запас воздуха иссяк, и мир померк.
***
Резкий запах нашатыря привел меня в чувство.
– Голубка, прости, – пробормотал Леон, склонившись надо мной. – Я разозлился и потерял контроль. Но я не дам тебе уйти вот так, слышишь?
– А ты жесток, – я не испытывала больше страха. Скорее, удивление.
– Не я, моя милая, жизнь такая, – произнес мужчина тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Давай поговорим начистоту. Мы поженились, и обязались хранить верность. Мне удалось пробить для нас выгоднейший контракт. И что из этого вышло? Я разрушил свои принципы, а ты мне изменила! По-хорошему, должно было бы вышвырнуть тебя из дома за все выходки. Но во многом, что случилось с нами, моя вина. Это невыносимо тяжело.
Леон сел рядом и закрыл голову руками.
– Ты не однажды побывала в постели британца. Я впервые почувствовал запах измены после вечеринки на яхте. В тот день ты чуть не назвала меня чужим именем. А ведь я приехал полный благих намерений искупить свои ошибки. Мы провели волшебные выходные в Нью-Йорке. Я как мог пытался залатать трещину в отношениях, и казалось, что у меня получилось. Скажи, ты ведь была счастлива там?
– Да.
– Тогда какого черта, стоило вернуться в Лос-Анджелес, ты снова очутилась в объятьях Роберта? Чем вы занимались в гримерке? Репетировали? Ну, а сцена в постели превзошла все мои ожидания!
Я лежала, уставившись в потолок. Мне нечего было сказать в оправдание. Не дождавшись ответа, Леон продолжил:
– Я решил отпустить тебя, но не смог. Ты моя женщина, от ресниц и до пальчиков ног, – он провел языком по моей влажной от слез щеке. – Солоно. Таким отныне будет вкус нашей любви? Как я должен пережить это? Когда прикасаюсь к тебе, когда целую, ты представляешь его, это так?
– Леон, дело cовсем в другом.
– Интересно, в чем?
– Ты изменяешь мне.
– Да ладно!
– Тебя видели с другой. Вы целовались в аэропорту.
– Нормальный поворот! В аэропорту на той неделе я провожал маму, она привозила щенков. Да, мы стояли, обнявшись, – Леон удивленно уставился на меня. – Погоди-ка, я мельком видел там Уоррена, это его работа? И в клуб тоже он тебя подговорил приехать? Чего он добивается?
Настала моя очередь удивляться. А я и не подумала о маме Леона. Эту стройную блондинку действительно со спины можно было принять за меня.
– О нет! Какая я глупая… Даже не знаю, что сказать…
– Ничего не хочу больше знать… И я… Я не отдам тебя Роберту, – Леон встряхнул меня, словно тряпичную куклу. – Давай начнем все сначала, Джил, пожалуйста. Я был не прав, ты погорячилась. Хочешь, разорвем в клочья этот чертов брачный договор? Скажи, что я еще делаю не так?
– Хотя бы то, что дважды поднял руку. А если однажды ты меня убьешь? – я по-прежнему лежала на ковре, не в силах подняться.
– Если ты еще раз переметнешься к британцу, я тебя пристрелю. Совет один – не изменяй, – Леон вытянулся рядом со мной на полу и закрыл глаза руками. – Ты меня услышала?
– Да.
Я поняла, что муж не шутит, и следующего раза не будет. Раньше он просто расставался с девушками, но здесь нашла коса на камень.
– Ты изменила мои представления о любви, о жизни. Я стал твоим первым мужчиной и отцом нерожденного ребенка. Это моя ответственность и моя вина. Но сейчас не об этом. У тебя есть ко мне претензии, и ты хочешь уйти. Не перебивай, я знаю, что говорю. У меня тоже есть пара вопросов, но я не задам их, ибо знаю ответы. Сгоряча можно наговорить друг другу гадостей и разбежаться в разные стороны. Но представь на минуту, что мы больше никогда не сможем извиниться за зло, которое ссора принесет нам. Вдруг я или ты исчезнем, попадем в катастрофу, не сумеем, как прежде, чувствовать, видеть, дышать? И с ума сойдем от желания что-то изменить, а будет поздно, до невозможности поздно. Тогда станет все равно, кто виноват, кто прав. Какой же ничтожной покажется причина размолвки! Как ты будешь жить после этого? Если облегченно вздохнешь – тогда уходи прямо сейчас. А если боль разлуки станет страшнее смерти, то того ли ты боишься? А, Джил, каков твой выбор?
Леон нашел мою руку и сжал в ладони. Я лежала, раздавленная его откровением и своей щенячьей, по-другому не назвать, глупостью. Удивительно, но после этих слов я испытала небывалое облегчение. Этот мужчина искренне любил меня и боролся за наши отношения.
– Ты как-то спрашивала, что такое любовь. Все время, что живу с тобой, я открываю новые грани этого чувства. Порой самые неожиданные. Перед свадьбой мы все не раз обсудили. Да, ты должна подстраиваться под меня, совершенствоваться. И я был уверен, что ты к этому готова. Как взрослая девочка ты должна понимать, что брак двух людей подразумевает ответственность друг за друга, объединение стремлений и целей, умов и мыслей. И вот это настоящая любовь. Последний раз спрашиваю, остаешься или уходишь?
– Остаюсь, – мне с трудом далось это слово. – Я не невинный ангелочек, но ты по-прежнему заявляешь на меня права. Возможно, имеешь на это оснований больше, чем другие. Я очень люблю тебя. Прости, если можешь.
– И ты прости, – Леон склонился надо мной.
– Мы избавимся от договора?
– Да. И я придумаю, как сделать так, чтобы до конца съемок, будь они прокляты, мы не поссорились.
Я обхватила его за шею руками. Теперь, когда все выяснилось, мир засверкал яркими красками. Тайное влечение, каким бы сладостным оно ни было, тяжелыми кандалами сковало душу и не сделало счастливой. О небеса, зато как же хорошо рядом с Леоном! Не испытывая пылкой страсти к этому человеку, я просто любила его таким, какой он есть, и не могла представить, как буду жить дальше, если мы расстанемся. Мне захотелось прижаться к нему, чтобы слиться в одно целое. Это не было похоже на порхание стрекоз в животе. С нами случилось то, что люди называют любовью и истинной близостью.
Мы никуда не поехали в этот день, так как про вечеринку Леон солгал, в чем и признался после горячего примирения. Он подлечил мою спину, взялся приготовить обед, а я погрузилась в размышления. Выбор, на котором так настаивал Роберт, сделан, но, увы, не в его пользу. История многих отношений начинается с иллюзии того, что люди встретили свою половинку. Так получилось и у нас с Робертом. Да, у меня нет сил противостоять ему, когда он рядом. Да, разум отказывается служить, когда мой партнер касается меня. Но, находясь с любовником, я всегда думаю о муже, о том, какую боль измена причинить ему. Когда же я с Леоном, то мне никто не нужен.
Если в отсутствии Роберта я забываю о нем, а его присутствие меня пьянит, то что же творится на самом деле? Честно, не знаю. Но продолжать с ним любовные игры мало того, что неприлично, но и смертельно опасно. Мне ни разу не удавалось устоять перед обаянием очаровательного коллеги, зато есть к чему стремиться.
Так уж получилось, что на кону оказалось сразу два положительных героя. Мне, ослепленной страстью, хотелось верить, что Леон изменяет, что он жесток, что преследует меня. Это давало право спокойно променять его на Роберта. Муж приблизился к истине, обвинив в желании заглушить совесть его неподтвержденными огрехами. Когда я находилась в плену у Уилла, тюремщик говорил много гадостей о Леоне. Но я верила в светлую сущность возлюбленного, и эта вера помогла выжить. Теперь же ситуация повторилась с точностью до наоборот. Как Уоррен, так и Роберт легко деморализовали меня, а я радостно повелась на их слова.
Не прошло и года, как я, полностью потеряв надежду выжить в «стране небывалых возможностей», постучалась в клинику Леона. Он вернул меня к жизни, дал дом, ввел в мир кино. А чем я отплатила? Изменой и враньем, то есть тем, чего муж боялся, отпуская меня в свободное плавание. Нет, решено, я должна приложить все силы, чтобы сохранить его доверие и любовь. На свете много хороших парней, но я своего уже встретила. Роберт не прав, утверждая, что мы с Леоном только делаем вид, будто счастливы.
И еще я уяснила очень важную вещь. Для женщины лучше зависеть от одного человека – своего любимого мужа, чем от всего остального человечества! Быть с ним в радости и горе, в болезни и здравии. В этом ее сила и предназначение.
***
– Голубка, посмотри, какие стейки аппетитные получились! – позвал меня Леон в гостиную, где накрыл стол.
– Пахнет изумительно, – я вдохнула аромат приготовленного блюда. – Ты просто волшебник.
Обед протекал в шутейном настроении. Каждый из нас сделал свои выводы из размолвки и, как мне виделось, вопрос был закрыт. После трапезы Леон пригласил на террасу, и там вернулся к разговору.
– Джил, давай договоримся, если есть какие-то вопросы, недомолвки, спрашивай напрямую у меня, – предложил он, расположившись в шезлонге с чашкой кофе. – И не слушай никого, кто будет плохо обо мне говорить.
– Да, конечно, – согласилась я, удобно устроившись на бортике бассейна и беспечно болтая ногами в прохладной воде.
– И еще… Я хочу, чтобы ты больше не встречалась с Робертом.
– Как? Мы же работаем вместе…
– Думаю, ты поняла, что я имею в виду. Снимайте кино, гуляйте по улице, катайтесь на велосипедах, займитесь совместно академической греблей, в конце концов. Что угодно, но не оставайтесь больше наедине. Это действует на тебя… разлагающе. Если, конечно, тебе действительно дороги наши отношения.
– Дороги, иначе меня бы здесь не было, – вздохнула я и, помолчав, добавила, – но ты требуешь от меня невозможного, заварив кашу с «романом века».
– Знаю, Джил, и поэтому придется что-то придумать. Но хотя бы пообещай сохранить свою любовь ко мне. Я, в свою очередь, постараюсь быть менее требовательным, – с этими словами Леон надел очки и, подставив лицо солнцу, вытянулся в шезлонге.
– Обещаю.
Надеюсь, теперь точка поставлена. Я скинула с плеч рубашку и, соскользнув в бассейн, замерла на поверхности воды в позе морской звезды.
Глава 20
Кровавая премьера
В день премьеры я ждала в нью-йоркской гостинице возвращения Леона из длительной командировки. Вечером – показ фильма, и через несколько дней я уезжаю в промотур по странам и континентам. В который уже раз я раскрыла глянцевый журнал и перечитывала наше с Эвансом интервью. Роберт был возмутительно неосторожен в словах, но фотографии получились изумительные. Нас снимали в доме Роберта, и вышла картина полной идиллии. Впервые я увидела со стороны, как мы смотрим друг на друга светящимися от счастья глазами.
Последние месяцы все бульварные издания полоскали наш «бурный роман», якобы разгоревшийся на съемочной площадке. Я прислушалась к коллегам и не следила за сплетнями в интернете. Нервы дороже. Травля Эванса из-за расставания с прежней партнершей прекратилась. Его больше не считали ни геем, ни алкоголиком, зато меня армия поклонниц Роберта была готова поднять на штыки. Телохранители не оставляли нас ни на секунду. Рядом постоянно вился рой папарацци и странных личностей. Мы с Эвансом всюду появлялись вместе: в магазинах, в спортзале, в клубах, обедали в ресторанах, гуляли по побережью. Писали, что у нас на двоих один гостиничный номер, так как по нашей просьбе администрация отеля убрала перегородку на балконе. Это «укромное место» попадало под прицел находчивых репортеров с крыши частного здания напротив. Ничем крамольным мы там не занимались, но слова под фото переворачивали смысл происходящего с ног на голову.
После примирения мы с мужем договорились, что до премьеры не будем встречаться. Но в один из вечеров, вернувшись со студии, я застала Леона в номере.
– Привет, дорогая, – он шагнул с балкона в полумрак комнаты, и я испуганно вскрикнула.
– Привет! Напугал меня!
– Ты под хорошей охраной, глупышка, – Леон крепко обнял меня и заглянул в глаза. – Неужели и вправду испугалась? Прости, не хотел. Я приехал с предложением.
– Мы вроде уже женаты, – улыбнулась я.
– Зришь в корень, – усмехнулся Леон и погрозил пальцем. – Это действительно касается нашего брака.
Я похолодела. К чему он клонит? Избегая Роберта вне работы, я добилась, что он перестал со мной разговаривать. Промахов с моей стороны не было. Чак с куклой могли подтвердить.
– Мы расстаемся. – Муж, наблюдал за моей реакцией. Я держать паузу. – До премьеры. Осталось недолго. Я должен уехать и рад этому. Мне невыносимо находится сейчас в Лос-Анджелесе. Я еду в Россию, если тебе интересно.
– А что потом? – я нервно сцепила пальцы рук.
– А потом, если сумеем вернуться к прежним отношениям, пересмотрим брачный договор и будем жить долго и счастливо. Не подумай, что я благословляю пуститься во все тяжкие. К тому же ты знаешь, чем это закончится. – Леон снял куртку и вытащил из кобуры пистолет. Он говорил, разбирая и собирая оружие на моих глазах.
– Но созваниваться-то мы будем? – уточнила я новые правила.
– Конечно, – улыбнулся он и, убрав пистолет, снова обнял меня. – По скайпу, перед сном. Каждый день.
– Отлично.
Мы провели вместе ночь, которую я постаралась сделать незабываемой, и Леон уехал.
С той поры он успел прокатиться по Европе, побывал в Африке и последнее время жил в России, где лично представился моим родителям. Каждый вечер мы общались по скайпу. Леон рассказывал, с какими интересными людьми свел знакомство, какие перспективы бизнеса открылись на моей родине, как растет его благотворительный фонд, и какой особняк он присмотрел нам в Петергофе. Я радостно кивала в ответ, а, сбросив звонок, рыдала в подушку. Уезжать из Лос-Анджелеса не хотелось, но, видно, счастье вечным не бывает.
Любовную связь с Робертом я разорвала. Стоило огромных усилий избегать ловушек, расставляемых Эвансом. Не знаю, что меня больше держало – совесть или страх за жизнь. После отъезда Леона я целый день готовилась к беседе по душам с Робертом и взвешивала все «за» и «против».
Настоящая любовь – жертва безоговорочная и самоотверженная. Я принесла страсть на алтарь дорогих мне отношений с Леоном. Не могу сказать, что чаша весов сильно перевешивала в сторону Роберта. Мы с коллегой прекрасно дополняли друг друга, но Леон и я были одного поля ягоды. Совершенная гармония, описанная в книгах, отныне не манила. Я четко осознавала: нет в Роберте того, что я так ценю в муже. Леон всегда был свободен в своих решениях, для него не существовало неразрешимых проблем, и в нем жил хищник. Никогда не могла назвать себя слабой, но Леон дал понять, что такое крепкий тыл. Роберт горел желанием защитить меня и проигрывал на всех фронтах. Муж до педантичности был аккуратен в мелочах. Роберт, как человек творческий, равнодушно относился к быту. Леон оставался тайной за семью печатями, а своего приятеля я читала как открытую книгу. Что лучше, правда, непонятно. Я не раз задумывалась, во что со временем переросла бы наша с Эвансом страсть. Что произойдет, например, когда он, востребованный актер, уедет сниматься в новом проекте? Кем стану я? Его тенью?
Я выбрала небольшой уютный ресторанчик для разговора за бокалом шардоне.
– И что моя девочка хочет сказать? – Роберт уселся рядом, и его рука стала забираться мне под платье.
Я села по другую сторону стола.
– Выслушай и, пожалуйста, сумей понять, – голос предательски дрожал. Я еще ничего не сказала, а в глазах Роберта уже читался укор. – До тех пор, пока я замужем, мы не будем близки. Тайные отношения, как мельничный жернов на шее, и я теряю уважение к самой себе.
– Девушка, три текилы по пятьдесят – крикнул Роберт проходящей мимо официантке. Та обернулась и покраснела от удовольствия.
– Секундочку, мистер Эванс.
– Роберт!
– Что «Роберт»? – вскинулся он. – Предлагаешь терпеливо ждать, пока ты наиграешься с Леоном в мужа и жену?
– Я ни в кого не играю, просто не хочу вести двойную жизнь! А о разводе до конца съемок не может быть и речи. Если я тебе действительно нужна, ты найдешь силы подождать.
– Подождать чего?
– Окончания съемок! – твердо повторила я.
– Боюсь, это ничего не изменит.
Принесли напитки, и он махом опрокинул все три стопки.
– Полегче с текилой, дружок.
– Волка своего поучи, – Роберт перетянул меня к себе на диван.
– Что ты делаешь? – возмутилась я, выпутываясь из объятий.
– Если в постели тебя нельзя обнимать, буду тискать в ресторанах. Согласно контракту.
С тех пор Роберт с наслаждением изводил меня прикосновениями, взглядами, случайными поцелуями, дыханием, голосом, но не нарушая установленных границ и заставляя изнывать от желания. Как он выходил из положения сам, не знаю. Однажды я услышала обрывок разговора Роберта с приятелем на закрытой вечеринке:
– Сегодня ты напьешься и переспишь с какой-нибудь красоткой!
– Я не хочу ни с кем спать. Мне нужна Краун.
– Она заморочила тебе голову.
– Я уже готов…
Роберт повернулся и смолк, увидев меня. В глазах бывшего любовника читался призыв, и мне стало безумно жаль его. В тот вечер Роберт сумел меня напоить. Не знаю, как вышло, что коктейль оказался значительно крепче обычного. Помню только, что Эванс таскал бокалы один за одним, и ничего вкуснее я в жизни не пробовала. Мы много и страстно танцевали. Стены закружились, и я сообразила, что перебрала. Последний раз я так напивалась в Бразилии. Неужели мне что-то подмешали? Когда Роберт отлучился за очередной порцией, я едва добралась до туалета и двумя пальцами облегчила желудок. Вкус зубной пасты и холодная вода немного освежили, но меня по-прежнему качало. Остатками разума я смекнула, что пора ехать в гостиницу.
– Ты не любишь меня больше, Джил? – голос Роберта прозвучал неожиданно. Угораздило же меня не закрыть дверь.
– Люблю.
– Тогда зачем эти сложности?
– Давай поговорим завтра. Не до разговоров, честно.
Я еле стояла, качаясь и держась за стенку. Роберт сгреб меня в объятья и впился в губы. Почувствовав знакомый вкус, я размякла окончательно. Наши языки переплелись прежде, чем я поняла, что происходит. Эванс облегченно застонал, когда я перестала сопротивляться. Он сорвал с меня белье и жестко взял реванш.
– Поедем ко мне, – безапелляционно заявил Роберт, застегивая джинсы.
Я сидела на корточках, закрывшись руками.
– Никуда не поеду.
– Поедешь, – Роберт, как куклу, поднял меня и помог одеться.
Я хотела наорать на него или врезать как следует, но не хватало сил. Мысли судорожно скакали в голове, нужно было выходить из положения.
– Хорошо, иди, я догоню.
Выставив Эванса за дверь, я дрожащими руками набрала номер Леона.
– Любимый… – «Сколько же я выпила?»
– Джил? Все хорошо? – ангельским голосом осведомился муж.
– Не совсем.
– Ты пила? – интонации поменялись.
– Возможно… То есть да…
– Ого, да ты в стельку! И сколько?
– Коктейлей шесть. Очень вкусные, только какие-то странные. «Секс на пляже», новый рецепт. Слушай, а помнишь как мы с тобой на пляже?..
– Кто их приносил? – Леон приступил к допросу с пристрастием.
И тут до меня дошел весь идиотизм моего поступка. Выдавать Роберта нельзя ни под каким соусом. Зачем я вообще позвонила Леону? Трубка пикнула, предупреждая о низком заряде.
– Я тебя люблю! – мяукнула я, борясь с икотой.
На том конце послышался тяжелый вздох.
– Чак знает, где ты?
Раздался настойчивый стук в дверь:
– Джил, ты скоро?
Я испуганно прикрыла трубку рукой.
– Да, знает, – затараторила я. – У меня сейчас зарядка сядет. Скажи, чтобы забрал меня из дамской комнаты на втором этаже. Надеюсь, их здесь не много.
– Открой немедленно! Или я вынесу дверь.
– Сиди там и не высовывайся! Чак тебя найдет.
– Я хочу тебя, – не унимался из-за двери Роберт.
– Я люблю тебя! – Связь прервалась.
Вскоре за дверью послышался голос телохранителя, и я вышла из временного убежища. Роберт с недовольным видом подпирал стенку.
– Спокойной ночи, – со светской улыбкой пожелала я. – Спасибо, что постерег.
Чак, придерживая меня под руку, помог спуститься по лестнице и достойно покинуть вечеринку. В номере я рухнула на кровать, не снимая туфель.
Как-то вечером мы пили у Роберта чай, и я удивительным образом очнулась на следующее утро в его постели. Этой ночью мне снились прекрасные сны о любви. Единственный раз, когда я не вышла на связь с мужем. Алиби отсутствовало начисто. Леон на следующий день не потребовал объяснений. Но по его хмурому виду я догадалась, что Чак обо всем доложил. Тогда-то я и рассказала Роберту про угрозу, нависшую надо мной в виде неминуемой расправы. Он схватился за голову и извинился за свои выходки.
Итак, наступил день икс. Вот-вот вернется Леон. Я ждала и боялась встречи. Самолет из Москвы прилетал вечером, и муж успевал приехать лишь к самой премьере. Ему не в чем было меня упрекнуть. Я сдержала слово. «Дружеские» провокации не в счет. Я зашла разбудить Роберта, и от него не ускользнуло мое тревожное состояние. На нервной почве я сложила в аккуратные стопки все, что было разбросано по углам номера.
– Джил, ты в порядке? – спросил он, окончательно проснувшись после ночной вечеринки. От его голоса у меня по-прежнему вибрировал низ живота. – Я наблюдаю за тобой минут пятнадцать. Ты три раза добавила сливки в кофе, но так и не выпила его. И дважды переложила с места на место мои вещи.
– Не переложила, а сложила. Не бери в голову, это просто мандраж перед премьерой.
– Любимая, ты совершенно не умеешь врать.
– Неправда, я первоклассная лгунья, – горько усмехнулась я, вставая из-за стола.
– Меня не провести. Боишься встречи с Леоном? Сегодня ты скажешь ему, что вы расстаетесь, и между нами больше никто не встанет. Кстати, хочешь, я сам поговорю с ним?
– Нет! Роберт, я… Я лучше сама.
Мне не хотелось никаких разговоров. Я жутко соскучилась по Леону. Он все чаще приходил ко мне в тревожных снах. Зависимость от наркотика «Роберт» уменьшилась, но я чувствовала себя клятвопреступницей. Дать Эвансу полную отставку не было сил. Сердце шептало, что выбор так и не сделан.