Глава 16
Широко открытые глаза
– Прекрасно! – воскликнул Алекс Шеннон, посмотрев меня на сцене. – Никто из наших хореографов не успел испортить тебя. Задатки хорошие. Будешь работать как вол, и через год тебе не будет равных в постановочных шоу. Поблажек не жди.
– Готова работать круглые сутки, – пообещала я и целиком посвятила себя репетициям.
Через два месяца я превратилась в гуттаперчевую девочку и выполняла самые замысловатые па. По вечерам я доползала до кровати, проваливалась в сон и слышала голос Шеннона: «Раз, два, арабеск, поворот». Я получала бесценный опыт, но убийственная усталость сказывалась на отношениях с Леоном.
Репетиции чередовались со съемками, и перипетии личного характера отошли на второй план. Роберт, когда был свободен, присутствовал на занятиях, а вечером отвозил мое тело домой. Он говорил много, но ни разу не обмолвился о нашей мимолетной близости. То ли не хотел вспоминать, как напился в тот день, то ли из-за врожденной деликатности. Роберт видел, как я устаю, и помогал во всем, не форсируя события. Я дорожила его заботой. Порой я даже есть не хотела. Тогда он приносил мне еду и называл ее «обедом по принуждению». В мой номер Эванс не заходил, негласно считая эту комнату территорией Леона. Я, напротив, любила, когда оставались силы, заглянуть к нему и выпить стакан-другой чая. Алкоголь мы вычеркнули из рациона.
Мне нравилось слушать, как Роберт играет на гитаре. Раньше он увлекался музыкой и мечтал стать профессиональным музыкантом. Он посвятил мне песню «Девушка в маковом платье». Я как раз была в таком на вечеринке у Джона Килта. Роберт сказал, что увидел меня тогда и пропал. Я растрогалась до слез – мне никогда не посвящали стихов, тем более песен. Слушая в полудреме рассказы Роберта о тайных помыслах и планах на будущее, я узнала, что он совсем не в таком кино мечтает играть. Эванса привлекали картины «не для всех» и фильмы, заставляющие думать и потому неинтересные широкой публике.
– Я хочу творческой свободы! Отработаю пару массовых проектов и начну выбирать сценарии иного рода.
Мой партнер открывался с неизвестной стороны. Мы сближались со скоростью поездов, несущихся навстречу друг другу.
С Леоном было с точностью до наоборот. Мы все больше отдалялись друг от друга. Он редко бывал на студии и всякий раз стремился застукать меня с Робертом. Секретность нашего брака могла бы добавить огня в нечастые встречи, но я слишком уставала. Появлялся супруг обычно внезапно, и свидания почти всегда заканчивались ссорой.
В постели Леон был поспешен и груб. Он больше не делился планами, часто срывался на крик, после чего, правда, раскаивался и присылал цветы с подарками. По неопытности я не понимала причин озлобленности мужа. Порой мне казалось, что у Леона появилась другая женщина. В голову не приходило, что у человека могут случаться сложности в бизнесе или другие неурядицы, из-за которых он нервничает. Меня не занимали его проблемы.
Похвалы Уоррена придавали сил и подстегивали работать дальше не покладая рук. Угнетало отсутствие собственных денег: начисления шли через Леона. Мерседес, оформленный на меня, составлял все мое имущество. Заключенные в день бракосочетания договоры лишили миссис Берри даже гонорара за фильм. Ежемесячно я получала от Леона приличную сумму и ни в чем не нуждалась, но жизнь отравляли кабальные контракты. Из-за своего русского менталитета я старалась жить сегодняшним днем, однако мысль о том, что будет, если муж оставит меня, не давала покоя.
* * *
Выдались четыре свободных дня! Леон был в отъезде. Я давно обещала Роберту в первый же выходной поехать с ним на побережье – подышать океанским бризом и понежиться на песке.
Я ждала завтрак, валяясь в кровати, и рассматривала смешную интерьерную куклу из нашего дома – Леон привез ее вместе с моими вещами. Я чувствовала прилив сил и впервые за долгое время заметила солнце. Два месяца я работала на износ. Но тело постепенно привыкало к нагрузкам, и порог выносливости все повышался и повышался. Скоро снова возьмусь за Леона, пора ему напомнить, как выглядит небо в алмазах. А то он, бедненький, уже не знает, что и думать. Но вот кукла… Что-то в ней было не так. Я встала и аккуратно взяла ее… Глаза! Как я раньше не заметила… Это же камера слежения! Ах, Леон, Леон…
Выбросить бы шпионку в мусорную корзину, но что толку? Леон только хитрее замаскирует другую камеру. Я посадила игрушку на место, схватила ключ и побежала к Роберту.
– Он следил за мной, представляешь! – обрушилась я сквозь слезы на заспанного друга.
– Я еще не проснулся. Кто за тобой следил? Что за проблемы с утра пораньше? – он втащил меня в номер и, осмотрев коридор, закрыл дверь.
* * *
Роберт усадил меня на кровать, всучил стакан воды и сел рядом. Я залпом выпила и уткнулась в его плечо. От неожиданного открытия я впала в ступор. Вся радость солнечного воскресного утра улетучилась. Эванс не торопил. Он крепко обнимал меня и поглаживал по волосам.
– Ну, что ты, маленькая моя, – тихо шептал Роберт. – Пустяки.
Всхлипнув, я вытерла глаза о его футболку.
– Все, успокойся! А то нос опухнет.
– У меня в номере камера наблюдения, – выдохнула я, поджав под себя замерзшие ноги. – Как можно так не доверять? Ведь я не собиралась ему изменять!
– Очень неприятная история, согласен, – он коснулся моих ступней, закутал меня в одеяло и снова прижал к себе. – И что ты собираешься делать?
– Хотела позвонить ему и наорать. Но это все настолько унизительно и мерзко, что у меня… Я…
– Джил, ты сама его выбрала.
– Да? Разве у меня был выбор?
– Выбор, как ты мне недавно втирала, есть всегда. Вопрос в другом: любишь ли ты мужа, и любит ли он тебя?
– Люблю, и он любит. Хотя в последнее время все изменилось.
– Если любишь, то что делаешь в моей постели? Сиди и не дергайся, – Роберт удержал меня, когда я попыталась встать. – Давай наконец разберемся, что к чему. Я тоже не мальчик, и быть третьим – вовсе не предел моих мечтаний. Посмотри правде в глаза. Не знаю, какими были ваши отношения раньше, но то, что я вижу сейчас, любовью не назовешь. Пойми, Джил, ты выбрала человека старше себя на целую жизнь. И он не собирается принимать тебя такой, какая ты есть. Ты готова все последующие годы вашего «счастливого» супружества играть роль? А ведь Леон не даст больше сниматься, если вы останетесь вместе. Ты будешь все время плясать под его дудку. Как с удавом, вспомни. Я знаю про жесткий брачный договор. А гонорар за фильм кто получит, а? Мистер Берри? Замечательно! Если ты вдруг захочешь уйти от дорогого супруга, то исключительно в том виде, в каком пришла. Ты для него кукла, Джил. Любимая, но кукла.
Самый близкий на сегодняшний день человек горячо и убедительно озвучивал мои мысли. Внутреннее «я» предъявляло доказательства одно за другим. Леон ведь и не скрывал доминирования: я сказал, я тебя продал, ты должна. Мне нечем было крыть, оставалось лишь сидеть с поникшей головой и соглашаться.
– Скажи честно, чувствуешь ли ты разницу в отношениях со мной и Леоном? Назови хотя бы несколько отличий.
– Ты жалеешь меня… – шмыгая носом, пустилась я в перечисления. – Уважаешь мой выбор… С тобой не нужно притворяться… И вообще, ты принимаешь меня со всеми тараканами.
– Выразить одной фразой? Я люблю тебя, Джил. Ты удивительная девчонка – искренняя, открытая, талантливая и при всем этом с железной силой воли. Тем более меня удивляет твой страх потерять человека, который тобой откровенно пользуется и уже ничего не решает в твоей жизни.
– Тут ты заблуждаешься. И, к слову, ведь это благодаря Леону я очутилась на вечеринке у Джона, и дальше все закрутилось.
– Вот именно, закрутилось. На вечеринку тебя мог привести кто угодно. А из-за капризов Берри ты чуть не пролетела мимо роли. Также благодаря ему ты прошла через ад, который не всякая женщина выдержала бы. И снова встретила меня. Случайность? Не уверен. Сама судьба привела тебя ко мне второй раз. И поверь, Джил, я приложил достаточно усилий, чтобы все сложилось так, как сложилось.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе не обязательно вникать во все подробности.
– Роберт, я совсем запуталась.
– Все просто, нужно всего-навсего сделать правильный выбор. Начался новый этап твоей жизни, а ты норовишь что-то успеть во вчерашнем дне.
– Ты считаешь мой брак с продюсером фильма, который еще даже не снят, вчерашним днем? – горько усмехнулась я, понимая, что говорить Роберту о чувствах к Леону бесполезно. – И что конкретно ты предлагаешь?
– Стать моей женщиной.
– Очень абстрактное понятие для этого материального мира, хотя и лестное.
«А с моим отсутствием гражданства – просто пустой звук», – добавила я мысленно.
– То есть «нет»?
– Мне нужно время, чтобы разобраться во всем.
– Иди ко мне, – коварно улыбнулся искуситель и потянул меня к себе. – Я помогу.
– Нет, не надо…
Роберт закрыл мой рот поцелуем. Вспомнилось, как пару месяцев назад я позволила себе потерять контроль рядом с ним. Готовность вырваться из его объятий становилась все слабее.
– Давай снимем с тебя этот чертов пеньюар, – предложил он, покрывая поцелуями мое лицо, шею, плечи.
– Зачем?
– Затем, что ты самое прекрасное создание на Земле, и я горю желанием наконец-то увидеть тебя. Разве это преступление?
– Преступление.
– Тогда мы нарушим закон. – Тело трепетало под ласковыми руками, слова Роберта сводили с ума. Я втянула воздух, когда он зашептал напротив моих губ: – Я хочу тебя, а ты меня, и остальное не имеет значения. Наши тела говорят на одном языке. Признайся, ты готова выйти за рамки правил? Учти, ответ «нет» не принимается.
– Если ты вообще хоть чуть-чуть уважаешь меня, то будешь сохранять дистанцию. Я замужем и…
– Я не позволю тебе уйти от меня, Джил. Я не собираюсь жалеть остаток жизни о том, что ты не со мной. Скажи «да».
А я-то думала, что все наладилось. Гордилась работой. Думала, что муж боготворит меня. Но жизнь без Роберта виделась отныне лишь иллюзией счастья. Ни Леон, ни я не замечали изъянов под отполированной до блеска наружной стороной наших отношений. Его не интересовала тоска, сжавшая мое израненное сердце после второй встречи с Робертом. Рано или поздно моя романтичная натура и желание принадлежать ему погубят меня. Я не знала, что страсть, подобно инфекции, разъедает человека, оставляя грубые шрамы. Расчетливая любовь Леона не исцеляла, а вела к непростительным ошибкам.
И ведь я отказалась от карьеры актрисы и разгоревшейся любви к актеру, когда покидала Бразилию. Но судьба решила добить меня, преподнося все новые испытания. Не единожды и не дважды. В первый раз я не оценила подарок и выбрала замужество. Во второй – я была слишком сломлена, чтобы принять любовь Роберта. И вот третья попытка. Для нашей страсти, увы, теперь незаконной, созданы просто парниковые условия. Если бы не моя загруженность на съемках, Роберт давно уложил бы меня в постель. Но не в это утро… Хотя я не в силах больше врать самой себе, что не люблю этого человека.
– Вечером, – прошептала я, буквально отрывая его голову от своего тела. – Давай вечером. Пожалуйста!
– Ты обещаешь? – Роберт, тяжело дыша, испытующе заглянул мне в глаза.
– Да.
– А сейчас?
– Сейчас я уеду. Ненадолго.
– Мы собирались на побережье.
– Мне нужно всего пару часов.
– Поцелуй меня.
– Роберт…
Я жадно впилась в его горячие губы и закрыла глаза. Пусть сегодня ночью все полетит в тартарары, хочу просто быть счастливой женщиной без обязательств.
– Мне пора идти, – усилием воли я заставила себя отстраниться.
– Ты, правда, скоро вернешься? – нехотя Роберт выпустил меня из объятий.
– Да, – я пятилась к двери.
– Ты забыла ключ, – он вытащил из-под подушки мою карту от номера.
Мы застыли у порога, не в силах расстаться.
– Выстави меня за дверь.
– Единственно для того, чтобы ты скорее вернулась, – Роберт завязал пояс на моем халатике и выглянул в коридор. – Беги, пока никого.
Через полчаса я спустилась в холл гостиницы, чтобы съездить на виллу в Пасифик-Пэлисейдс и проверить подозрения. Хотелось убедиться, что дома муж тоже вел за мной наблюдение. На первом этаже я решила выпить чашку кофе, чтобы привести в порядок мысли и чувства, и в лобби-баре мы столкнулись с Уорреном.
– Привет, дорогая! Ты уже здесь?
– А где мне быть? – удивилась я.
– Да ладно. Видел, как ты час назад в аэропорту с Леоном целовалась. Меня не проведешь! Какой кофе будешь?
– Двойной американо, – сердце мое замерло, и я схватилась за стойку.
– Джил, что с тобой? Ты так побледнела, – босс бережно обнял меня за талию и проводил за столик. – Присядь.
Леон в Лос-Анджелесе? Да еще и с кем-то целуется? Замечательно! А я тут мучаюсь угрызениями совести. Наглец! Жена под контролем, а сам пустился во все тяжкие.
– Твой кофе, – Уоррен сел напротив, поставил передо мной чашку с ароматным напитком и сразу взял быка за рога: – Так это он не с тобой был?
– Все нормально, – силилась я сохранить лицо, но обманывать профессионала – пустое занятие.
– Брось, детка. Наверняка по работе с какой-то девчонкой встретился.
– Конечно.
– Ты не говори ему, что я тебе сказал…
– Не вопрос, проехали. Скажи мне правду, пожалуйста, – я накрыла его протянутые ко мне ладони своими. – Каким образом гонорар неизвестной актрисы составил такую сумму?
– Хочешь правды? – Уоррен усмехнулся в бороду, бросив на меня лукавый взгляд. – Поверь, Джил, она не всегда полезна. Ты в шоколаде, что еще нужно?
– Что-то меня смущает аромат этого шоколада.
Режиссер заразительно рассмеялся и пригласил пересесть к нему на диван.
– Джил, дорогая! Ты трудяга и талантливая актриса. Приятно, что именно я выведу тебя на орбиту большого кино. Но, как ты правильно заметила, твой первый гонорар чересчур завышен. – Уоррен на какое-то время смолк, и я перестала дышать. – Ты идеально подошла для картины. Но потом история с твоим исчезновением чуть было не заставила меня изменить решение. Однако один известный тебе парень был очень заинтересован, чтобы я снял именно мисс Краун. Но другой, не менее знакомый тебе молодой человек, помимо всего прочего, выдвинул баснословно высокую сумму за участие этой особы и сказал, что за меньшие деньги даже не будет разговаривать. Я взял тайм-аут. Тогда прекрасный Парис, возжелавший завладеть юной прелестницей и в жизни, выделил из своих средств недостающий капитал для оплаты вознаграждения, выдвинув свои условия. В результате все остались довольны. Я получил хорошую актрису за небольшие вложения, ты получила первую шикарную роль, обладатель прекрасной дивы выручил миллион на ровном месте и должность продюсера, а другой… Скажи, Роберт тебя уже… того?
Дрожащими руками я взяла чашку, но понимая, что обольюсь, поставила ее на место. Значит, ролью в кино я обязана Роберту! Конечно, не будь у меня таланта, ничего не вышло бы. Но…
– Может, чего посерьезнее? – участливо поинтересовался Уоррен.
– Нет, спасибо.
– Ты крепкий орешек. Неужели и впрямь до сих пор не выкинула белый флаг?
– У меня другие правила. Но играю по ним, похоже, я одна. Знаешь, я чувствую себя Алисой, заблудившейся в лесу.
– Примешь помощь от старого чеширского кота? Ты мне нужна в здравом уме и твёрдой памяти, а не на грани фола, как сейчас, – режиссер говорил серьезно, и мне захотелось ему довериться. Из всей троицы он единственный не лез в мою постель.
– Что ты предлагаешь?
– Дружбу. Самое ценное, что есть в этом мире.
– Я согласна.
Уоррен взял мою ладонь, и мы обменялись крепким рукопожатием.
– Рассказывай все как есть.
– Все не буду, мне жалко твоего времени. Но я действительно угодила в ситуацию, в которой не знаю, как правильно себя вести.
– Пойдем ко мне, – режиссер бросил на стол деньги за кофе и встал. – Здесь не лучшее место для разговоров.
В номере Уоррена я рассказала о метаморфозах отношений с Леоном, о мучительных чувствах к Роберту и о глазах куклы. Уоррен внимательно слушал, иногда вставляя короткие комментарии. Я расслабилась, чувствуя себя в безопасности. Мне хотелось верить и доверять боссу. Благодаря аналитическому уму и чувству юмора, у режиссера быстро сложился живой, в меру циничный, взгляд на наш любовный треугольник. Я закончила рассказ, и Уоррен погрузился в размышления.
– Что скажешь? – не выдержав, спросила я.
– Я не советую давать отставку Леону, но и не рекомендую отталкивать Роберта.
– Ты предлагаешь вести двойную игру? – я удивленно подняла брови.
– Какое-то время – да. Что касается камеры слежения, используй ее против самого Леона.
– Как?
– Элементарно, моя дорогая, – коварно улыбнулся Уоррен. – Поставь напротив куколки-глазуньи фото своего драгоценного супруга и молись на нее перед сном. Это притупит его бдительность и в некотором смысле облегчит твое существование.
– Забавно.
– Что касается встреч Леона с кем-то еще – не бери в голову. Насколько я смог его узнать, ты ему, и правда, дорога. Другой вопрос – действительно ли вам вместе по пути. Время покажет.
– Но почему он тогда так поступает со мной?
– Вот такой Леон человек. Ты либо принимаешь это, либо нет. Но еще раз повторю: не рви с ним отношения, пока неуверенно стоишь на ногах. Может, он когда-нибудь захочет раскрыть перед тобой карты, и ты будешь благодарить его за недоверие и наставления. Леон – хороший деляга, прекрасный управленец, хотя немного идеалист. Он ведет свою игру и никого в нее не пускает. Роберт же, вполне возможно, способен дать то, что так нужно женщине – любовь и нежность. Однако велика вероятность стать его тенью. Не факт, что жена мистера Эванса будет так же интересна публике и сильным мира сего, как мисс Краун. К тому же твой партнер слишком молод, и я не поручусь за вечность его чувств. Понимаешь, о чем толкую?
– О да.
– Я всегда знал, что ты умная девушка, – довольно улыбнулся Уоррен. – Продолжай работать над ролью и над собой, получай удовольствие от такого приятного соседа, как Роберт. И на публике вам надо светиться побольше. Води Леона за нос, пора его проучить за все выкрутасы. И в то же время не обвиняй ни в чем. Будь для него той, кого он хочет видеть.
– Я хотела сегодня съездить домой…
– Не стоит, вдруг ты увидишь там что-то неприятное.
– Нет! – я закрыла лицо руками. Страшно было помыслить, что Леон притащил в нашу постель любовницу.
– Детка, хорошо проведи это время с Робертом, и будете квиты.
Я не сдержала слез.
– Ну-ну, Джил, – Уоррен достал коньяк и разлил по бокалам. – Хореограф тебя очень хвалит, говорит, что ты не жалеешь сил. Но нужно уметь и отдыхать. Выпей.
– Спасибо, – я отпила небольшой глоток и почувствовала, как горячее тепло побежало по телу.
– «Великая наука жить счастливо состоит в том, чтобы жить в настоящем», – это не я сказал, а Пифагор. Спеши жить, моя дорогая. А я тебя прикрою, если что.
– Спасибо.
– Сегодня я устраиваю закрытую вечеринку на своей яхте. Приглашаю вас обоих присоединиться к нам в полночь.
– Меня и Роберта? – уточнила я.
– Именно. Вот пригласительные, – режиссер извлек из куртки бумажки и запихнул их в мой нагрудный карман. – Если, конечно, ты не слишком рьяно бросишься исполнять мое напутствие.
Следующие полчаса мы не возвращались к моим проблемам, разговаривая на отвлеченные темы. С Уорреном время пролетело незаметно: он был потрясающий рассказчик, и я слушала его, разинув рот. Режиссер подливал мне коньяк – откровенно подпаивал. Когда за спиной выросли крылья, я откланялась и вернулась в свой номер.
Я развернула куклу лицом в другую от кровати сторону. Сегодня не приду сюда ночевать. После душа придирчиво выбирала белье. Бутылка виски Леона пришлась очень кстати. Я отпивала понемногу, чтобы притупить боль и совесть. Главное, не перейти грань. Куда мы собирались? На побережье? Да ну его. Который час? Четыре, до полуночи еще далеко. Через минуту я стучалась в соседскую дверь.
– Джил, ну наконец-то! – Роберт впустил меня, и я решительно направилась к окну и задёрнула шторы. – Что случилось?
– Поцелуй меня, – я стояла посреди комнаты, сжав кулаки и потупив взгляд.
Он медленно подошел, обхватил мое лицо ладонями и, принюхавшись, рассмеялся.
– Коньяк V.S.O.P. и Катти Сарк! Джил, где ты уже нарезалась? – удивился он.
– Неважно. Целоваться будем или нет?
– Будем, – Роберт отнес меня на кровать. Я обвила его шею руками и положила голову на грудь. Как же хорошо. Гори все синим пламенем!
– Как ты вкусно пахнешь, – Роберт зарылся носом в мои волосы.
Меня лихорадило. Я понимала, что он чувствует мою скованность. В сумраке мне хотелось еще раз взглянуть в его глаза до того, как мы сделаем последний шаг. Я слегка отстранилась, и обворожительная улыбка окончательно меня добила. Ох уж эти ямочки на щеках! Роберт лучился счастьем, привлекая меня к себе.
– Ты ведь не уйдешь больше? – его губы коснулись моей шеи.
Поднимаясь языком к уху, он оставлял дорожку поцелуев. Тело содрогалось от макушки до пальцев ног. Вдруг я осознала, что Роберт дрожит не меньше. Наши губы слились, я больше не противилась поцелую и с наслаждением впитывала его вкус.
Одной рукой я ласкала спину Роберта, а второй – коротко стриженый затылок. Я не хотела уходить ни сегодня, ни завтра. Прочь, прочь все мысли. Мне мешали потертые джинсы Эванса и черная рубашка.
– Я хочу остаться с тобой навсегда, – тяжело дыша, прошептала я.
Через мгновение его одежда полетела прочь. Роберт стянул с меня короткое платье и белье, которое я так долго подбирала, и бросил их на пол. Мы стояли друг перед другом на коленях, затаив дыхание, словно в первый день мироздания.
– Джил, детка… – вздохнул Роберт, проводя пальцами по моей скуле, груди, животу, бедрам. – Никому тебя не отдам.
Я трепетала от каждого его прикосновения. От Роберта пахло силой и мужественностью. Опьяняющая смесь проникала в каждую клетку, в каждый уголок души, окончательно лишая меня страха и обостряя чувства до предела. Я опустила взгляд, и меня снова бросило в дрожь. Он почувствовал мой испуг, его руки сомкнулись за моей спиной, и мы утонули в поцелуе. Аккуратно, не отпуская моих губ, Роберт уложил меня на подушку, и моё влечение к нему взорвалось тысячами звёзд долгожданного счастья.