( Не)чаянная дочь для магната

Глава 6

Рита

– То есть ты мне изменила! Я простил тебе предательство, взял на работу и целый год… Год! ухаживал за тобой, а ты одним махом всё опять перечеркнула!

Вместо «Здравствуй, солнце!» из трубки на меня обрушивается лавина упрёков. Схватила спросонья мобильник и пожинаю плоды. Фрол всё слышит, но делает вид, что увлечён новостями. Большой палец с аккуратно остриженным ногтем, мерно ударяя по экрану, двигает ленту. Просыпаться в постели с любимым мужчиной, наверное, классно. Опыт мой невелик. Зато я хороший теоретик. Но вместо утренних обнимашек и нежности на ушко мне прилетели упрёки Никиты. И самое противное – справедливые упрёки.

– Кто он вообще такой? Чем промышляет помимо футбола? – шипит Никита.

– Ник, я ещё… – спросонья голос мой хрипит.

Фрол не глядя протягивает мне кружку с тёплым чаем. Смотрю с благодарностью, делаю жадный глоток и падаю обратно на подушку.

– Что ты ещё? Из постели с ним не вылезла?

– Никита Горыныч! – голос возвращается ко мне. – Что за наезды с утра? Из постели я не вылезу ещё неделю, если не две. Но с кем я пролежу в ней – никого не касается!

– Рита, – Никита снижает обороты, – прости. Я… Я волнуюсь за тебя. Этот красавчик поиграет и снова бросит тебя. А ты идёшь у него на поводу.

– Ник, – я представляю, как он ходит сейчас по нашему кабинету, разрубая воздух рукой, – не заставляй меня оправдываться. Я тебе ничего не обещала. А Горин нормальней нас с тобой вместе взятых.

Уголки губ Фрола устремляются вверх.

– Да ладно?

Мне не нужно Никиту видеть. Я знаю босса наизусть. Вот он застывает столбом посреди кабинета и прищуривает карие, немного близорукие, глаза. В них прыгают бесенята. Его узкое лицо вытягивается ещё больше. Сейчас он предложит пари, как быстро Фрол оставит меня.

– Спорим, я нарою на твоего Горина компромат?

Неожиданно! Я смотрю на Фрола, он бросает пытливый взгляд на меня. А на том конце связи Никита ликует. Он попал в цель, ударив по моей недоверчивости.

– Будь с ним настороже, малыш, – выдыхает он в трубку. – И помни, что я всё ещё люблю тебя.

Прикусываю язык, чуть не ляпнув: «И я тебя». Мы с Никитой партнёры по работе, и всё уже шло к тому, чтобы стать партнёрами в жизни. Без страстей. Просто нам хорошо друг с другом. Никита явно ждёт этой оговорки. Тихо смеётся и шепчет в трубку:

– А ты меня. Поэтому предохраняйся, пожалуйста.

Он сбрасывает звонок прежде, чем я успеваю вспылить.

Последних слов соперника Фрол не слышит. Он допивает чай, ставит кружку на подоконник и берёт градусник.

– Привет, Марго! – говорит так, будто и не было сейчас никакого разговора.

Подносит градусник к моему лбу.

– Тридцать семь и шесть! Опять ползёт вверх, зараза! – вздыхает Фрол.

Подносит к своему:

– А мне хоть бы хны.

Садится напротив меня, упираясь кулаками в матрас.

– Я скучал по тебе. Уже час, как не сплю. Влез в интернет, а перед глазами, – Фрол тыльной стороной ладони касается моего лица, – вот эти щёчки, губы… Можешь мне не верить.

– Хочу тебе верить.

Слова Никиты не идут из головы, но расследовать Горюшкины дела и поступки нет сил.

– Слабость жуткая! – добавляю я.

– Выше нос, моя королева! – Фрол наклоняется ко мне. – Цепляйся.

Хватаюсь за мускулистую шею и оказываюсь в его крепких руках. Фрол относит меня в ванную и оставляет одну. Когда я возвращаюсь в комнату, постель застелена, а на плите варится кофе в турке, в микроволновке крутится ватрушка с творогом. Вспоминаю чарующие ароматы выпечки и арабики.

Фрол обрывает телефонный разговор и снимает турку с наросшей над ней тёмной пеной.

– Чуть не удрал паршивец! Давай чашку, Маргош.

Мы садимся за барную стойку, условно отгораживающую кухню от комнаты.

– Маруська продрыхнет часов до десяти. – Отпиваю безвкусный кофе, ватрушка в горло не лезет. – А звери твои во сколько встают?

– Кайлу сейчас растолкаю и поведу на улицу, а Микки зимой впадает в спячку, как медведь.

– А Моцарт? Он с кем остался? – Пора бы мне и правда получше познакомиться с Фролом. Понять, чем он дышит. – И вообще, что за передвижной цирк вокруг тебя?

– Кайла у меня два года живёт. А обезьяны… Длинная история. Однажды я поехал в Тайланд. Мы с пацанами исколесили страну вдоль и поперёк. Наткнулись на обезьяньи бои. И так мне стало жалко ни в чём не повинных тварей… Короче, домой я вернулся в большой компании, оставив круглую сумму хозяину питомника и ошмётки нервов таможенникам.

На мои глаза наворачиваются слёзы. Да этот парень просто святой!

– А где же они все у тебя разместились?

– Пришлось обустроить для них ранчо. Колян следит там за порядком. – Фрол щекочет меня по лодыжке пальцем ноги. – Маргош, пойдём ещё хоть полчаса поваляемся. Пока Маруська спит.

Выпиваю прописанные самой себе лекарства, ставлю укол в ногу и позволяю Фролу отнести себя в постель.

– Девочка моя, – шепчет на ухо Фрол, согревая меня своим теплом. – Вот так должно начинаться каждое утро.

Его мягкие губы целуют мои плечи. Что-то Горюшко слишком идеален. Ладно, время всё расставит на свои места.

– А ты его на матрас пускать не хотела!

Спихиваю с себя Фрола и открываю глаза. Заспанное личико дочери сияет от счастья.

– Привет, Маруськин! – он садится на колени и машет ей.

Дочка с ловкостью обезьяны спускается по лестнице и прыгает на Фрола. Он даёт себя повалить. Маруся усаживается ему на грудь и треплет за колючие щёки. Голова Фрола лежит на моём животе. украдкой вытираю слёзы. Нашу идиллию нарушает звонок домофона.

***

Фрол

– Это врач.

Ссаживаю с себя Марусю. От матраса до дверей рукой подать. Кайла бежит за мной. Нажимаю кнопку домофона. Тесновато у Маргоши. Заберу их с Маруськой сегодня к себе.

В фильме про Корлеоне это чувство называлось удар грома. Шандарахнуло ещё в клинике. Когда разругался с Марго. Выскочил на улицу разъярённый и понял, что хочу снова увидеть эту женщину. Без маски. И чтобы глаза её сияли от счастья, чтобы не смотрела на меня затравленным зверем. Хочу и сделаю. А Маруська – подарок судьбы! Вот что значит родная кровь. Как магнитом меня к ней притянуло. Маленькая принцесска моя.

– Сидеть, Кайла.

Открываю дверь.

– Проходите, Наталья Ильинична, – улыбаюсь знакомой докторице и помогаю ей снять пуховое пальто.

Наталье за пятьдесят, но выглядит едва на сорок. Больше похожа на балерину, чем на врача. Стройная, с королевской осанкой и неизменной кичкой из светлых волос.

– Привет, Фрол! – Наталья поправляет на лице маску и надевает бахилы. – Где тут у тебя можно руки помыть?

Провожаю её в ванную.

– Ты жениться собрался, что ли? – она скользит взглядом по полочке с Маргошиными кремами.

– Здесь живёт моя дочь.

– Дочь? Так ты разве был?.. Ой, прости! Чисто женское любопытство. – Наталья вытирает руки.

– Да, ладно! Я же знаю, что дальше вас информация не пойдёт.

– Нет, конечно.

От Натальи пахнет дорогим парфюмом. В ушах бриллианты. Под белоснежным халатом бадлон из тонкого кашемира с эмблемой дорогого бренда. Много лет она работает в частной клинике и дело своё ладно знает. Веду Наталью в комнату.

– Ковид мои девчонки, похоже, хватанули. Вчера студент прибегал из поликлиники. Но, можно сказать, и не было его.

– Здравствуйте! – Наталья проходит к столу, ставит медицинскую сумку на стул. – О, и Микки здесь.

Шимпанзе, спрыгивает с лестницы и бежит в ванную. Обезьяны у меня приучены к горшку, что очень облегчает жизнь.

– Меня зовут Наталья Ильинична.

На её лице неподдельное изумление. Маруся правда похожа на меня, хоть у неё и Ритины глаза.

– А меня Маруся! – Дочка подбегает ко мне и цепляется за руку. – А вы уколы не будете делать?

– Нет! – Наталья вставляет в уши дуги фонендоскопа. – Но я послушаю тебя и твою мамочку.

Я ловлю на себе благодарный взгляд Марго. Никита её – самовлюблённый урод! Ни разу не спросил, как она себя чувствует. А на Маруську, вообще, как на пустое место смотрел. Создатель вовремя привёл меня к ним.

– Я собаку выведу по-быстрому.

– Подожди, дай тогда тебя сначала гляну, – Наталья достаёт одноразовый шпатель, – открывай рот.

Светит фонариком. Ощупывает мои лимфоузлы. Слушает и обстукивает грудную клетку. Берет мазок.

– Иди, гуляй! – кивает она мне. – Только надень маску.

– Есть, надеть маску!

Марго пытается встать с матраса, и я спешу ей на помощь. Ненакрашенная, бледная, с осунувшимся лицом она самая желанная для меня женщина.

В лифте прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Пока я жил в своё удовольствие, Марго выживала. Я всё исправлю. Сделаю её счастливой.

Обежав с Кайлой квартал, мы возвращаемся.

Наталья, надев очки в золотой оправе, выписывает рецепты, Марго кутается в плед на матрасе, а Маруся с Микки лопают йогурт.

– Твоей жене и дочери нужно серьёзно пролечиться, – Наталья протягивает мне бумаги. – Мазки к вечеру будут готовы. Послезавтра подъеду девочек послушать.

– Ко мне домой приезжайте, – принимаю я для себя окончательное решение, – мы сегодня съезжаем отсюда.

Поворачиваюсь к Марго спиной, ощущая ее испепеляющий взгляд.

– Договорились. – Наталья поднимается и собирает сумку. – Проводи меня.

В ванной я ловлю взгляд Натальи в зеркале. Сегодня играю с женщинами в гляделки.

– Ты нашёл хорошую женщину. – Она намыливает руки и задумчиво добавляет: – И сам изменился. Не узнаю тебя сегодня.

– Надеюсь, в лучшую сторону, – подмигиваю ей.

– Я тоже надеюсь, – вздыхает она, но тут же берёт себя в руки.

Мне всегда казалось, что я нравлюсь Наталье. Сегодня в этом убедился. У дверей достаю бумажник и щедро оплачиваю услуги врача.

– Удачи тебе, Фрол!

Закрываю за ней дверь и возвращаюсь в комнату.

Марго сидит на матрасе мрачнее тучи. Серые глазюки мечут молнии.

– Декабрь, а куда мы едем? – Марусино личико с розовыми йогуртовыми усами сияет.

– В Великий Устюг. Не иначе! – Марго кидает в меня Марусиным мячом.

Я принимаю удар на грудь и чеканю мяч.

– Ой, как круто! – У Маруськи округляются глаза. – Научишь меня так?!

– Научу!

Набивать мяч готов сейчас до бесконечности, но разговора с Марго всё равно не избежать. У меня против неё есть только одно грозное оружие. Подхожу к Марусе и вытираю ей салфеткой усы.

– Мы едем ко мне домой, – подхватываю её на руки, – у тебя там будет своя комната и много игрушек. Если, конечно, мы с тобой маму уговорим.

Маруся обхватывает меня за шею и серьёзно смотрит в глаза:

– Я уговорю. Она сначала и обезьяну не хотела.

Проглатываю смешок.

– Мама, – Маруся поворачивает голову к Марго, – вставай. Хорошие мужчины на дороге не валяются!

– Что? – подскакивает Рита. – Ты откуда это выкопала?

– Так Люська говорит! – Маруся обнимает меня за шею.

– А Люська просто так болтать не станет, – поддакиваю я.

– Но как вы спелись! – хватается Марго за голову. – С чего вдруг я должна куда-то уезжать?

Мы с Маруськой переглядываемся.

– Собираемся? – спрашиваю я её.

– Собираемся!

Глава 7

Рита

Наверное, мне очень плохо, раз я позволила Фролу решать за себя. Я понятия не имею, чем он дышит, чем занимается. И совсем не понимаю, зачем мы едем к нему. В качестве кого? Маруся ему дочь, хоть и не знает об этом. А меня Фрол замуж не звал. Да и с чего вдруг? Он или легкомысленный человек, или сумасшедший. Меня не устраивает ни то, ни другое, но мне так плохо, что я покорно плетусь за Горюшком. Мы выходим во двор, и я растерянно оглядываюсь на свой подъезд. Дверь захлопывается, будто закрывая очередную страницу моей жизни. У Фрола на одной руке восседает Микки в розовом комбинезоне и белой шапке с помпонами, за другую держится Маруся в серебристом пуховике и сапогах-дутиках такого же цвета. Мне доверили вести Кайлу. Сумки с нашими вещами Фрол заранее отнёс в машину.

Останавливаюсь рядом с «ашкой», за сутки превратившейся в сугроб:

– Фрол, я хочу поехать на своей, – останавливаюсь я.

– С ума сошла?! – оборачивается он. – С температурой – за руль?

– Я не могу её бросить! – топаю ногой.

– Марго! – Фрол смотрит на меня с укоризной. – Я завтра пришлю за ней человека. А сейчас ты идёшь тихонечко за мной и не буянишь.

– Надо взять для Маруси кресло! – вставляю я разумный довод.

– У меня есть в машине.

– Откуда? – меня бросает в дрожь. – Подрабатываешь папой выходного дня?

– Микки ездит в кресле, – улыбается Фрол. – Ещё вопросы есть?

– И как тогда поедет Микки?

– С Кайлой в багажнике! – отрезает Фрол и идёт дальше.

Это я такая зловредная баба довела невинного агнца, или мне сейчас показали зубы?

Мы останавливаемся возле очищенного от снега громадного джипа. Мотор едва слышно урчит. Всегда мечтала, чтобы моя коняшка встречала меня зимой домашним теплом.

– Марусь, подожди, – отпускает Фрол руку дочери, – стой рядышком. Тут машины ездят.

Нажатием кнопки на пульте он открывает багажник размером с салон моей «ашки» и усаживает Микки поверх сумок.

– Кайлу отстегни, – поворачивается ко мне Фрол.

Молча расстёгиваю карабин на ошейнике собаки, и Фрол командует:

– Место!

Кайла беспрекословно запрыгивает в машину. Фрол нажимает на кнопку, и дверца медленно опускается. Грустный взгляд Микки трогает меня до слёз. Звери у Фрола выдрессированы идеально. Но я не зверь! Разворачиваюсь и иду к своей машине.

– Мамочка, ты куда? – Маруся бежит за мной.

Голоса Фрола я не слышу. Подхожу к машине, смахиваю рукавом пуховика снег с задней дверцы и, разблокировав замок, открываю её. Достаю «шлепок» и выпрямляюсь. Фрол, склонив голову набок, с интересом наблюдает за мной. Маруся сидит у него на руках и чуть не плачет.

– У Маруси есть своё кресло. И не стоит из-за этого запирать Микки в багажнике.

– Марго, не устраивай драмы там, где её нет. – Фрол заглядывает дочке в лицо: – Не плачь, Маруськин. Мама просто не в духе немного.

Немного! Да я готова рвать и метать. Мы возвращаемся к джипу, и Фрол протягивает ко мне руку:

– Давай сюда эту… Сидушку.

Он открывает дверь, кладёт шлепок на сиденье и усаживает на него Марусю.

– Ой, какое красивое! – восхищается она креслом Микки.

– Я тебе ещё лучше куплю. – Фрол пристёгивает Марусю ремнём безопасности и целует её в щёку. – Не будем спорить с мамой.

Фрол закрывает дверь, достаёт Микки из багажника. Шимпанзе обхватывает хозяина за шею и прижимается к нему всем телом. Фрол устраивает Микки в кресле рядом с Марусей, закрывает дверь и подходит ко мне вплотную.

– Что с тобой, Маргош? – он сжимает мои плечи. – Ещё утром всё было нормально.

– Однажды ты уже поиграл со мной и бросил, – я говорю медленно, чтобы не расплакаться. – Тогда тебя хватило на пять дней. На сколько хватит сейчас?

– Мне никто и никогда так не выковыривал мозг, – закатывает Фрол глаза. – Каких доказательств ты от меня требуешь?

– Роль волшебника играть легко, – хожу я ферзём, – но недолго. Мне интересно будет посмотреть, как ты признаешься Марусе, что ты её отец. Как в глаза ей посмотришь?

– И это всё? – белоснежная улыбка Фрола обезоруживает.

– Да… Пока…

Неужели у него хватит смелости признаться ребёнку, что бросил его мать шесть лет назад?

Фрол открывает дверь и заглядывает к дочери:

– Маруся, я твой папа!

Громогласное «ура» несётся из салона. Маруся потрясает маленькими кулачками над головой и тут же обхватывает отца за шею. Всё! Напрасно пожертвовала ферзём. А надо голову включать в серьёзной игре!

Раскрасневшийся, всклоченный Фрол выпрямляется и закрывает дверь.

– Поехали, Маргош! – как ни в чём не бывало заявляет он. – Нельзя тебе долго на морозе стоять.

Он помогает мне сесть и пристёгивает ремнём.

– Что ты со мной, как с маленькой? – по инерции сопротивляюсь я.

– А ты и есть маленькая!

– И чем тебе у меня не понравилось? – уже сама на себя начинаю злиться, но меня несёт.

– Марусе нужен братик, – шепчет мне Фрол на ухо. – Я могу дальше не продолжать?

– Сдаюсь! – поднимаю я руки.

В салоне играет тихая музыка, мне чудится запах кожи и дорогого парфюма. Очень странно не слышать никаких запахов. Мы выезжаем из города и несёмся по шоссе в сторону Пушкина. Я больше не задаю вопросов. Фрол согревает мои пальцы в своей ладони и, откинувшись на сиденье, рулит одной рукой. Маруся дремлет вместе с Микки. Хочется выбросить все проблемы из головы. Смотрю на красивый профиль Фрола. Он чувствует взгляд и подносит мою руку к своим губам.

***

Рита

– Просыпайся, Марго!

Спросонья тру кулаками глаза. Величественный терем за высоким забором переливается по резным краям крыши новогодними бело-голубыми огнями.

– Это что за санаторий «Морозко»?

Образ футболиста никак не вяжется у меня с царскими хоромами.

Фрол хмурит брови:

– Вот ты, блин, баба-яга! И тут не угодил. Живу я тут, Ритусь!

– Нет, – мне неловко за мой острый язык, – дом красивый. Но он больше подходит для какого-нибудь нефтяного магната.

– Уберём нефтяной, и всё встанет на свои места, – подмигивает мне Фрол.

Металлические створки ворот ползут в стороны, и машина въезжает во двор, ярко освещенный высокими фонарями. Здоровый детина в овчинном тулупе опирается на лопату и приветственно машет Фролу. Слева остаётся заснеженный фонтан с фигурой викинга по центру. В правом крыле дома медленно ползут вверх рольворота, и мы въезжаем в гараж.

– Приехали, ваше величество, – подмигивает мне Фрол и поворачивается к Марусе: – Доча, открывай глазки.

Доча. Удивительно, как он нежно произносит это слово! Будто всю жизнь так её звал. Я тоже оборачиваюсь. Маруся сонно хлопает глазами.

– Зая маленькая, мы дома! – тянет Фрол слова и выбирается из джипа.

Я надеваю маску, выхожу и щурюсь от яркого света. Стены гаража выложены грубо отёсанным серым гранитом. Здесь бы лучше смотрелись факелы, а не диодные фонари.

В стене открывается дверь и по ступенькам сбегает парень лет тридцати.

– Здорово, босс, – двумя руками, как гребёнками парень приглаживает светлые вихры и протягивает Фролу ладонь. – Всё готово, как просили!

Фрол отвечает рукопожатием:

– Молодцы! Оперативно.

Интересно, что оперативно? Отгрохали терем Деда Мороза или просто украсили его огоньками? Фрол достаёт Марусю из машины. Она зевает и утыкается носом ему в шею. Микки ухает и пытается выбраться из ремней.

– Здравствуй, моя девочка! – парень освобождает Микки из кресла. – Шапка-то на глаза съехала. Вот ты чудище лесное.

Фрол с пульта открывает багажник и командует:

– Кайла гулять! Йо-хоу!

Собаку долго уговаривать не надо. Она пулей вылетает из машины и через долю секунды довольная валяется на спине посреди двора. Да уж, начинаю понимать, почему Фрол так заспешил домой. У него гараж размером с мою квартиру. Подхожу к Фролу, беру под руку и кладу голову ему на плечо. Я устала искать подвохи. Наверное, Боженька и правда подарил нам с Марусей чудо на Новый год.

– Руслан, знакомься, Рита Сергеевна. Моя королева! – представляет меня Фрол и слегка встряхивает дочку на руке. – А это моя Маруся.

Неожиданно! Вспоминаю булгаковскую Маргариту, пожаловавшую на бал сатаны. Фрол всех своих женщин так представляет или я правда для него особенная? Ковид слабит разум! Уже не Баба-Яга и хорошо. Честно говоря, думала, едем в холостяцкую нору, где мы будем только втроём.

– Очень приятно, – Руслан с почтением склоняет голову в мою сторону и вновь обращается к Фролу: – Анна Ванна постелила в вашей спальне. Лекарства купили. Стоят на тумбочке.

Светлые волосы и голубые волосы никогда не вязались у меня с именем Руслан, но оно ему идёт.

– Вот и славно, – Фрол встряхивает плечом. – Марго, силы есть поужинать?

Мотаю головой.

– Пить хочу.

– Морс ждёт вас в комнате, – Руслан расстёгивает комбинезон на Микки.

Мы, преодолев несколько ступеней, входим в дом. Пол в просторном холле украшен мозаичным узором из темной и светлой паркетной доски. Натёрт до блеска. На стенах из красного дерева развешаны буйволиные шкуры.

Нас встречает русоволосая женщина в белом фартуке поверх строгого синего платья в пол. По возрасту она если и не годится нам с Фролом в матери, то Марусе в молодые бабушки вполне.

– Фрол Матвеевич! Заждались вас, – у женщины будто прибалтийский акцент.

Она протягивает руки к Марусе:

– А это что за принцесса к нам пожаловала?

– Маруся, это Анна Ивановна, – Фрол трётся носом о щёку дочери. – Она пока заменит тебе няню.

– Няню? У меня никогда не было няни! У меня мама есть, – голос дочери звучит растерянно.

– Мамочка болеет, и мы пока поселим её в другую комнату. Ей сейчас нужен покой. Понимаешь? – Фрол спускает Марусю с рук и расстёгивает молнию на её куртке. – Давай одёжку и снимай сапоги.

Дочка смотрит на меня, а у меня сил на полньютона.

– Слушайся папу, – соглашаюсь я.

Фрол выпрямляется и, обняв меня за плечи, целует в щёку. Маруся обхватывает наши ноги и смотрит вверх влюблёнными глазами.

– Люблю вас! – Её непосредственность обезоруживает.

– Слушайся няню! У нас с тобой завтра грандиозный шопинг! – Фрол стягивает с Маруси шапку и треплет дочь по волосам. – А я пойду уложу маму. Договорились?

– Да, – дочка смущённо улыбается. – А ты придёшь ко мне ещё сегодня?

– Конечно, родная, – Фрол опускается на одно колено и обнимает её.

– Я правда сейчас лягу, Маруськин, – мямлю я.

Снимаю пуховик. Фрол вешает нашу одежду в шкаф.

«Никто не заменит дочери отца», – рождается в моей голове постулат. Анна Ивановна уводит Марусю, Руслан давно уже смылся с Микки на руках. Мы остаёмся с Фролом вдвоём.

– Скажи, что всё это сон! – шепчу я.

– Это не сон!

Фрол подхватывает меня на руки и несёт на второй этаж.

– Ты так соблазнительно пахнешь, – трётся он об меня носом.

– Прекрати! – хнычу я. – Толком не мылась уже два дня, а меня то в жар, то в холод. Пахну, наверное, хуже дохлого кота.

Фрол заливисто хохочет.

– Не нюхал дохлых котов. Но если они так пахнут, то это самый мощный афродизиак на свете.