Бывшие. Я всё ещё люблю

Глава 5

Ева

– Василий Дмитрич, пожалуйста, не увольняйте меня! – Боль в теле ничто по сравнению с болью в сердце. Не переживу, если меня выкинут на улицу. Цирк часть моей жизни. Не мыслю себя вне его стен.

– Ева, из-за тебя чуть не погиб мой племянник и другие люди! Как ты могла не закрыть клетку?

– Да я закрывала её! – срываюсь на крик. – Это Антон!

– А он утверждает обратное. И у меня нет оснований ему не верить.

– Антон ваш рвётся в дрессировщики. Но мои ребята сожрут его!

– Звери его слушаются.

– Они его слушаются, когда я стою рядом.

– Да я пока и не планирую выпускать его на арену. Ева… Видишь ли… Я вообще подумываю закрыть номер. В последнее время рентабельность сильно упала. Да и всего два тигра осталось.

– Как? Нет! А мои хвостики? Что с ними?

– Я решу вопрос.

– А я?

– Ты, вообще не знаю, когда вернёшься в строй. Я созванивался с врачом, он говорит, что ты как минимум месяц проведёшь на больничном. К тому же, если ты так будешь нажираться…

– Да я в первый раз…

– Всё когда-то бывает впервые. Извини, у меня важный звонок на второй линии.

Набираю Катин номер и сбрасываю. Слёзы душат. Хочется выйти из окна. Пишу дочке в мессенджере: «Солнышко, ты в порядке? Не могу говорить». Она хоть и не учится в школе, но хорошо читает и пишет. В труппе одна бывшая учительница работает ассистенткой. Она и занимается с Катюхой грамотой. Лексика, конечно, хромает у кровинушки. Считывает с нашей молодёжи в труппе. Как бы не шокировала нашего интеллигентного родителя. Через минуту приходит голосовое сообщение: «Мам, почему ты говорила, что папа уплыл на корабле? Никуда он не плыл. Он людей лечит. И тебя обещал вылечить. Он смешной такой. Думает, что король. Не хочу его расстраивать. У нас в стране только президент есть. Но ты говорила, что каждый должен верить в чудо. Оно тогда сбудется. Ой, меня зовут. Мы с папой сейчас в магазин поедем». Следом приходит второе: «Тебе что купить?» Улыбаюсь. Ещё одно голосовое – поцелуйчики в трубку. Катя – мой самый родной человечек. Мы никогда не расставались. ребёнок всю дорогу тусил в слинге, пока ходить не научился. Я даже помыслить не смела, что со мной что-то может произойти. А вот случилось, и что было бы с ней, если бы не Демид? Моя неугомонная мать вышла замуж, переехала в деревню и родила четвёртого ребёнка. Ей всегда не до меня, да и я не привыкла просить её. Отправляю деньги ребятам на подарки, звоню по праздникам, но разговор дальше общих слов никогда не идёт.

Демид… Мне льстило его внимание. Богатый парень, старше меня на пять лет. Таскался за мной, как за маленькой. Упорно делал вид, что просто хочет помочь. На экзамены в одиннадцатом классе снарядил меня хитрой системой. Все ответы диктовал мне прямо в ухо. На выпускной я идти не хотела. Но накануне курьер принёс большую коробку. В ней лежали атласные туфли, длинная туника голубого цвета, подарочный сертификат в салон красоты и конверт с короткой запиской: «Выпускной как прощание с детством». Я пошла. А вечером у школы увидела машину Демида.

***

– Как погуляла, красавица? – Демид выходит из машины, и мои одноклассницы, вывалившие на улицу покурить, провожают меня шепотком.

– Спасибо тебе! – Мне, правда, дорогой наряд придал уверенности. Я весь вечер ощущала себя Золушкой на балу.

Демид обнимает меня за талию и целует в висок. До этого он себе такого не позволял. Завистливые взгляды припекают спину.

– Поехали, погуляем вдоль моря? – голос Демида, как и его прикосновения, будоражат.

Собираю волю в кулак и отвожу взгляд:

– Прощание с детством обязательно подразумевает дефлорацию?

– Ева – колючка! Мы просто погуляем.

– Тогда ладно.

Позволяю усадить себя в красную бэху. В салоне витает аромат дорогого парфюма Демида. На улице он не ощущается так остро.

– Танцевала с кем-нибудь? – Демид одной рукой держит руль, а вторую кладёт мне на колено.

Дыхание перехватывает. Мне нравится Демид, но теперь я чувствую себя обязанной ему, и мне неловко.

– Да.

Он бросает на меня быстрый взгляд.

– Целовалась? – в глазах Демида прыгают бесенята.

– Нет… Я не умею. – Не знаю, как вести такие разговоры. Бросает в жар. – Демид, мне так неловко, что я взяла подарок. Словно должна тебе что-то теперь.

Демид съезжает на видовую площадку и останавливает машину.

– Давай ты подаришь мне поцелуй, и мы будем в расчёте?

Испуганно смотрю на него.

– Один поцелуй, – предупреждает мои сомнения Демид, – но самый что ни на есть настоящий.

– Так поступают только продажные женщины.

– Так поступают парень и девушка, которые встречаются.

– А мы с тобой встречаемся? – сжимаю пальцы в кулаки.

– Уже месяц.

– Я думала, мы просто друзья.

– Одно не исключает другого… Но, если ты против, давай просто поедим мороженку, полюбуемся лунной дорожкой. – Демид убирает руку с моего колена.

– И на Большую медведицу посмотрим.

– Ева! – Демид укоризненно качает головой.

От его взглядов как-то странно крутит живот.

– Что «Ева»?

– Мы просто друзья?

Облизываю губы, поправляю тунику на груди. Не надела лифчик, и сквозь тонкую ткань проступили ни с того ни с сего затвердевшие вершинки груди.

– Ладно… Не просто. Только… Давай начнём с мороженки, – посматриваю в сторону торговых палаток. В машине мы совсем одни, а там прогуливаются, парочки, дамы с собачками, носятся дети. Я не трусиха, но из головы не идёт записка. Прощание с детством. Так себе у меня детство было. Давно считала себя взрослой… До того момента как села сегодня в машину к Демиду.

– Давай. – Что-то не так с его голосом.

Пулей вылетаю из машины и считаю шаги до спасительных ларьков, едва не переходя на бег. Замираю перед витриной с мороженым. Спиной ощущаю, как близко стоит Демид.

– Какое будешь?

– С грецким орехом и банановое.

Усевшись на парапете, неспеша облизываю тающее мороженое. Демид сидит рядом по-турецки и смотрит на меня плотоядно. Надо о чём-то говорить, а у меня все умные мысли из головы вылетели.

Глава 6

Демид

Мне так легко с Катей, точно мы знакомы всю жизнь. Девочка, конечно, слишком взрослая для своих лет. Готов разговаривать с ней даже на очень серьёзные темы. С её матерью у меня никогда не получалось нормального диалога.

– Зайдём в мебельный? Выберешь себе всё для комнаты принцессы.

– А ты уверен, что мама захочет жить у тебя? – приподнимает Катя бровь.

– Честно?

– Да.

– Когда речь идёт о твоей маме, я ни в чём не уверен.

Заливистый детский смех лишь подтверждает мои слова. Сажусь на корточки, беру Катю за плечи, и мы упираемся лбом в лоб:

– Но ведь у моей дочери должна быть комната в моём доме? Так или нет?

Катин взгляд лихорадочно блестит.

– Я очень этого хочу, – шепчет она в ответ. – Ты только маме не говори. Мы всё время едем-едем. Гостиницы надоели. Там пахнет чужим.

– Хорошо, – у меня слёзы наворачиваются. Выпороть бы Еву как следует. – У тебя теперь есть свой дом.

Катя быстро определилась с выбором. Из детской мебели взяла только чёрную кроватку с кружевным балдахином. В соседнем отделе мы приобрели два красных кресла, трюмо с софитами, шкаф с зеркальными дверцами, стеклянный столик и ковёр из искусственного меха.

– А можно мне что-нибудь уютное купить? – озадачивает меня дочь.

– Что, например?

Катя чешет в затылке.

– Вазу, рамку для фоток. Ещё лабуды какой-нибудь…

– Ты где-то видела это, что ли?

– Ага, в кино.

Господи! Ребёнок нормальный дом видел только на экране.

– А у тебя есть фотографии? Чтобы в рамку вставить?

– О, сколько хочешь! У нас Карлуша на этом знаешь как баблишко рубит в антракте? Лохи…

Закатываю глаза:

– Доча, мы же договаривались!

– Прости! – Катя закрывает рот ладошками.

Один день знакомы, а понимаем друг друга с полуслова. Вот что значит родная кровь.

– Люблю тебя! – срывается с моих губ.

– Вот так сразу? – прищуривается Катя, точь-в-точь как Ева.

– Вот так сразу. Давай с тобой вместе сфоткаемся и сразу распечатаем? Я в свою комнату тоже рамку захотел.

– Давай! Вон там красиво будет. – Катя берёт меня за руку и вприпрыжку ведёт к фонтану в центре зала.

Почему я не удержал тогда Еву? Я был старше её на пять лет, а чувствовал себя рядом с ней вечно озабоченным подростком. У неё не было ничего, а у меня – всё. Кроме уверенности в том, что Ева меня когда-нибудь полюбит. На выпускной, я подарил ей красивое платье. Представлял, как ночью сниму его и буду ласкать мою девочку до зари. Номер забронировал на побережье. Но Ева в тот вечер позволила лишь поцеловать себя и мороженым покормить.

***

Ева ела мороженое, а я мысленно слизывал остатки лакомства с её губ, посасывал их и еле сдерживался, чтобы не облапать девчонку на виду у всех. В горле словно моток колючей проволоки застрял. Ни вдохнуть, ни слова молвить. Снял куртку и бугор на джинсах прикрыл. Неистовая потребность завладеть Евой жгла сознание. Сегодня сделал ставку на то, что каждая девочка мечтает о принце и сказочной ночи с ним. Подготовился по полной. Даже подработал феей-крёстной для Евы. Похоже, переборщил. Она теперь чувствует себя обязанной, и это её напрягает.

– Я так перенервничала, если честно… На выпускном! – болтает Ева, и капелька мороженого падает с конца вафельной трубочки в ложбинку между грудей. – Ой! – Ева пальцем подбирает потёк и языком смахивает следующую каплю. – Дай салфетку. Сейчас вся уделаюсь.

Дрожащей рукой протягиваю скомканную салфетку. Ева оборачивает трубочку и улыбается:

– На меня так пялились все! А когда я сначала вошла, похоже, вообще не узнали.

– Ты очень красивая. Но сегодня вообще отпад, – хриплю я. Чёрт бы побрал это мороженое. Обмазать бы её всю мороженым… Грудки, животик и ниже. Сглатываю.

– Спасибо! – Ева наконец-то доедает. Утираю со лба проступивший пот. – Пойдём к морю?

Спускаемся к воде, рядом ни души. Свет фонарей сюда почти не падает. Ева заговорщицки шепчет:

– Подожди! Не хочу туфли испортить. – Цепляется за мою руку, снимает туфлю. Приподняв подол, сдёргивает несколькими движениями чулок и прячет его в сумку. – Сейчас второй сниму.

Пожираю взглядом острую коленку. Развязные фантазии наигрывают в голове музычку – «В пещере горного короля» Грига. Сейчас точно не сдержусь. Напьюсь её дыханием вдоволь. Зацелую до обморока. Ева обнажает вторую ногу и берёт туфли за каблуки:

– Я готова!

– К чему? – срывается с моих губ.

– По воде походить, – удивляется она. – А ты что хотел?

– Ничего, – бурчу в ответ.

Иду вдоль кромки моря, сунув руки в карманы, и любуюсь стройной фигуркой моей Афродиты. Ева, подобрав подол, идёт чуть впереди. Молчание затягивается. Номер-то я снял, а вот под каким соусом заманить туда мою недотрогу не подумал.

– Ева, тут неподалёку ресторанчик есть. Может, зайдём перекусим. Недалеко. При отеле «Каравелла Колумба».

– Не хочу есть! Хочу гулять! – пританцовывает она.

– Холодает уже. Вылезай из воды. Застудишь придатки.

– Господин доктор, не нудите. Вода как парное молоко.

– А я замёрз! – Ни одной мысли в голове, как утащить Еву с улицы. Дались мне эти романтические прогулки. Надо было сразу в ресторан ехать.

– Тогда догони меня! – Ева припускает бегом по гальке, но я в два прыжка настигаю её. Разворачиваю и дёргаю на себя. Со стоном накрываю сладкие губы поцелуем. Вдыхаю тонкий аромат. Сердце шарашит, мозг выключается. Не девочка, а наркотик. Прижимаюсь к ней всем телом. Трусь о её живот. А она стоит статуей, ни жива ни мертва. Отпускаю, дышу рвано. Ева смотрит на меня ошалевшим взглядом.

– Прости, не сдержался. – Что ж меня так переклинило на ней?! Не готова Ева к отношениям, а я ещё немного – и отымею её не сходя с места. – Давай я тебя домой отвезу?

– Хорошо, – голос её дрожит.

Мы поднимаемся по ступеням на смотровую площадку. Ева так растеряна, что садится в машину босиком. А у меня в носу стоит её запах, в штанах до сих пор тесно.

– Почему ты боишься меня? – не узнаю свой голос.

– Я не тебя боюсь, – тихо отвечает Ева.

– А кого.

– Не хочу об этом говорить.

– Не хочешь – не будем! – натянуто улыбаюсь. Как бы после такого свидания вообще не потерять малышку. Придётся начинать сначала. Снова поджидать у подъезда, кормить с ней её бездомышей и защищать от нападок противников живности во дворе.

– Ты правда не обиделся? – на лице Евы расцветает улыбка, и я всё готов за неё отдать.

– На что? Я просто хотел подарить тебе немного волшебства в этот день.

– Тебе удалось! – она поправляет платье. – Спасибо тебе огромное.

– Обращайся! – хмыкаю я.

***

Лучше бы отвёл тогда Еву в номер отеля. Моя неудовлетворённость её вниманием росла снежным комом. Желание приручить Еву превратилось в навязчивую идею. И в один из дней, когда Ева не пришла на свидание, я примчался разгневанный к ней домой.

– Она новых котят нашла на свою голову. В наш подвал их пока перенесла. Там ищи. – Евина мама смерила меня оценивающим взглядом и добавила: – Беда с ней. Учиться дальше не хочет идти. Одна надежда – замуж выскочит.

– А вы так легко отдаёте её?

– Да я тому парню, что ей грамотно присунет и мозги на место вставит, памятник при жизни поставлю. Она ж совсем со своими котами и собаками свихнётся.

Материнское благословение прозвучало сигналом к действию. Перепрыгивая через две ступени, я понёсся в подвал.

Глава 7

Ева

– Позовите моего врача. – Часы показывают семь вечера, а Демид так и не соизволил зайти ко мне.

Медсестра подсоединяет к катетеру очередную капельницу и удивлённо округляет глаза:

– Так был сегодня врач. У нас один раз в день обход.

– Кхм… Я что-то пропустила?

– Серафима Андреевна же вас смотрела.

– Баба с рыжими кудрями? Так это не мой врач. Демид… Где он?

Медсестра прыскает от смеха и оглядывается на дверь.

– Баба с кудрями – заведующая отделением. Она вас под свой контроль взяла. А Демид Василич дежурил ночью. Он не ваш лечащий врач.

– Как не лечащий? – растерянно хватаю ртом воздух. – Очень даже лечащий. Меня вполне устраивает.

– У нас пациенты себе врачей не выбирают. А Серафима Андреевна вас быстро вылечит.

– Да на мне и так всё как на собаке заживает! Короче, где Демид?

Медсестра обиженно надувает губы:

– У него выходной сегодня.

Сбавляю обороты. В голове рисуется совсем не радужная картина. Встать, суд идёт! Екатерина Колесникова остаётся со своим отцом Демидом Сумароковым. А вы, безработная и бездомная дрессировщица, валите ко всем чертям. Или к тиграм.

– У вас фигура обалденная! От поклонников небось отбоя нет. Муж от ревности сгорает, наверное, – леплю горбатого, не зная, чем польстить девушке с заурядной внешностью.

Комплимент попадает в цель, у медсестры розовеют щёки.

– Муж! Где он этот муж? Как узнал, что я беременна и аборт делать не собираюсь, сразу свалил. А я слышала сегодня, что вы от Демид Василича сами удрали. Как можно было оставить такого мужчину? Тем более ребёнок у вас случился.

– Что имеем не храним, – вздыхаю я.

Ребёнок случился. Наверное, в первый же наш раз и случился.

***

Меня пугала настойчивость Демида. Я недолюбливала мужчин. Мамин ухажёр, заделавший мне братика, поглядывал на меня далеко не с отеческими чувствами. Мама работала сменами, а этот ухарь часто ночевал у нас. Однажды я проснулась, а за спиной кто-то тяжело дышит. Как поняла, что лежу со спущенными трусами и без одеяла, так и подпрыгнула на кровати. Тогда я впервые увидела мужское естество в боевой готовности. Мамин ухажёр сначала испугался, а потом навалился на меня. Но я не собиралась сдаваться. Извернулась и саданула ему коленом между ног. Пока он выл, скрючившись, я натянула халат, выскочила за дверь и помчалась вниз по лестнице. На первом этаже сообразила, что в таком виде могу нарваться на маньяков почище незадавшегося отчима. Дёрнула решётку при входе в подвал. Она оказалась незапертой. Прикрыв её за собой, я пошла вглубь длинного тоннеля, утопая ногами в песке. В марте ночью холодно, а я даже тапки не обула. Забралась на толстую тёплую трубу. Расплакалась. Домой идти страшно, а кругом крысы. Неожиданно к моей руке прикоснулось что-то мокрое. Кошачий нос. Мурку я подкармливала, и встреча с ней показалось подарком судьбы. В обнимку мы проспали до утра. В квартиру поднялась, только когда мать вернулась. Она с подозрением взглянула на мой наряд, выслушала жалобы и призналась, что глубоко беременна от этого мужика. Вместе поплакали, а эта мразь ушла в море, и больше мы его никогда не видели.

С тех пор животные стали мне ближе, чем люди. Демид плохо скрывал свои желания. А после нашей прогулки по пляжу я вообще стала избегать встреч. Однажды во дворе ко мне подошла Аманда – мама Демида. На руках у неё восседала скучающая Летиция в красных бантиках.

– Вас, кажется, Евой зовут? – холодно поинтересовалась Аманда.

– Да… Привет, Летиция! – Я хотела погладить собачку, но Аманда повернулась боком, и моя рука повисла в воздухе.

– Ева, я бы попросила вас больше не встречаться с Демидом. Надеюсь, вы понимаете, какая пропасть между вами?

Я достаточно здраво смотрела на мир и понимала, о чём речь. Для женитьбы мамочка явно прочила Демиду девушку побогаче.

– Тогда уж и вы попросите Демида больше не встречаться со мной! – Я окинула взглядом её безупречно белую блузку и заметила красное пятнышко. – И когда борщ кушаете, повязывайте салфетку. Мимо хлебала проносите!

Оставив Аманду обтекать, я, вскинув голову, пошла домой. Включила музыку, накрасилась, надела обтягивающую майку и короткую юбку-шотландку, повертелась перед зеркалом. Отражение вернуло мне уверенность в собственных силах, и я, захватив бутылку с бульоном, отправилась в подвал. В дверях столкнулась с мамой и братишками.

– Ты на свидание такая красивая? – улыбнулась мама.

– Ага, к усатым и полосатым!

Глава 8

Демид

Стимульнул мастеров двойной оплатой, и мебель собрали в тот же день. Потом мы с Катей и Ниной до глубокой ночи сотворяли в комнате уют. Не ожидал, что малышка в шесть лет такая хозяйственная. Она, прыгая обезьянкой с пола на стул, сама развесила одежду по вешалкам и показала нам с Ниной, как лучше хранить вещи:

– Футболки складывать запара. А вот скрутить в трубочку – нет проблем. И рядками в ящики. – Катя перекладывает разноцветные трубочки из одежды из чемодана в шкаф.

– Ух ты, как здорово, а я мучаюсь рукав к плечу, вороток посередине. – Нина делает узелок и обрезает нитку. – Демид, держи! Готов балдахин.

– Если хочешь, пап, я твои вещи тоже сложу. Завтра, – зевает Катя. – Только сначала маму навестим.

– Да я уже привык, когда рубашки «рукав к плечу», – подмигиваю Нине и забираюсь на стремянку. Надеваю кольцо с балдахином на крюк над кроватью. – Но в ящике с футболками можешь покомандовать. Всё, ваше высочество, готово королевское ложе.

Катя хлопает крышкой чемодана и, с разбега запрыгнув на кровать, распластывается морской звездой. Довольная моська сияет:

– Сфоткай меня! Маме пошлю.

У меня уже, наверное, гигабайт Катиных фоток. Не могу остановиться и весь день снимаю: Катя кормит тигра, Катя ест клубнику, Катя смеётся, Катя строит рожицы, Катя в шпагате, в прыжке, у фонтана, у дома, в машине, на одной руке стоит у бассейна… Достаю телефон, делаю очередное фото и отправляю ей.

– Лови! И сразу чистить зубки и укладываться. Скоро зайду к тебе, – обвожу взглядом преобразившуюся комнату. Из скучного, похожего на гостиничный номер жилища вышел симпатичный будуар актрисы. На стенах в разнокалиберных рамках – яркие Катины фото на арене и со всевозможными зверями. Ребёнок жил цирком, но мечтал о доме. Захочет ли её мать остаться?

Сегодня Катя показала мне афишу, где Ева на фоне трёх тигров взирает на мир со знакомой мне ухмылкой. Я часто получал её в ответ на свои бесчисленные вопросы. Разговаривать с Евой было непросто, зато трахать эту дикую кошку – одно удовольствие. Для молодого парня половой вопрос на первом месте, потому я особо не заморачивался душевными терзаниями страстной любовницы. Наш первый раз определил наши дальнейшие отношения: я брал, она давала. В самых неожиданных местах. Даже на строительном кране. Мне всегда мало. Перемкнуло на Еве так, что воздуха без неё не хватало. Стоило нам встретиться, как от одного ощущения её тепла в штанах начинало дымиться.

***

В тот день я застал Еву в подвале на старом пуховике в короткой клетчатой юбке и маечке на голое тело.

– Смотри какие хорошенькие! – промурлыкала Ева, докармливая полусонного котёнка.

Но я смотрел не на котят, а на аппетитные грудки под майкой Евы. На улице моросил занудный летний дождь. Казалось, что зябкая подвальная сырость испаряется, касаясь моей раскалённой кожи.

– Хорошенькие, – облизнулся я, снимая куртку, – так и хочется потискать.

– Потискай, – усмехнулась Ева. – Садись.

Бросил куртку и плюхнулся рядом. Близость дурманила и волновала предвкушением. Ева повернулась и протянула мне котёнка. Меня накрыла волна потревоженного воздуха, полная запахов. И среди них манящий аромат желания. Я кивнул на коробку с грелкой.

– Положи туда. Поговорить надо, – голос сорвался на хрип.

– Ты же хотел потискать. Ну ладно. – Ева поцеловала котёнка в макушку и отправила спать к его мохнатым родственникам.

– Люблю тебя. С первого дня, – выпалил я без обиняков. Жар ударил в голову, выжигая остатки терпения. Мосты сожжены, теперь можно всё!

– Это возрастное, – Ева откинулась на спину, упёршись локтями в пол, и вытянула ноги. – Видела маму твою сегодня. Милейшая женщина.

– Возраст… Мама… – Я стянул лямку с худенького плеча Евы.

– Но-но, полегче!

Ева попыталась встать, но я рывком уложил её назад.

– Помнишь, на набережной? Целовались. Тебе же понравилось.

– Ну да, – она ошарашенно уставилась на меня. – Но ты же не собираешься здесь, сейчас, – Ева беспомощно оглянулась, и у меня окончательно упала планка.

– Именно здесь и сейчас!

Я навалился на неё, прижал запястья к пуховику и взял в плен возмущённо открытый рот. На секунду замер и принялся вылизывать его, как кот крынку из-под сметаны. Ева, как и в первый раз, испуганно замерла, но теперь её напряжённая неподвижность распаляла меня ещё больше. Эта трепетная невинность в моей власти! Я уже не целовал, а завоёвывал нежный девичий ротик. Наигравшись с губами, я задрал её майку. Ева дрожала всем телом и поскуливала. Она попыталась оттолкнуть меня, когда я расстегнул джинсы и навис над ней.

– Ты же хочешь, Ева. – Моя рука бессовестно лапала любимую девчонку, сдвинув кружевной лоскут под юбкой. – И я хочу.

Глаза Евы почернели, а лицо исказила презрительная гримаса.

– Вам всем только этого и надо.

– Неправда, мне нужна ты целиком. Полностью.

– Пусти. Не выйдет у нас ничего.

– Выйдет… И войдёт. – пальцы вовсю гуляли по нежному лону. – Только расслабься. Какая ты мокрая.

Ева упёрлась руками мне в плечи, а я лёг на неё и рванул вперёд. Ева вскрикнула, но я снова заткнул ей рот поцелуем. Она пыталась освободиться, но лишь расцарапала мне спину. Не в силах сдерживаться, я с рычанием завершил начатое и замер, точно парализованный. В чувство меня привели тихие всхлипывания.

– Солнце, ты чего? – я провёл языком по солёной Евиной щеке.

– Слезь с меня, дурак!

– Не слезу. И я не дурак!

– Значит, я дура! – Ева лежала подо мной, согнув ноги и утирала лицо ладонями.

– И ты не дура. – Моё естество вернулось в боевую готовность. Теперь я не спешил. Ласкал мою сладкую девочку. – Хочешь, поедем заявление в загс подадим?

– А ты меня спросил? – колюче спросила Ева. – Хочу я замуж?

Я замер и упёрся лбом в её влажный от пота лоб:

– А разве нет?